Алькатрас и Кости Нотариуса

Глава 5

Так вот, есть несколько вещей, о которых вам стоит задуматься, когда вы несетесь к верной погибели, стоя на крыше стеклянного дракона посреди океана. Но в их число, заметьте, не входят продолжительные дискуссии на тему классической философии.

Предоставьте это профессионалам вроде меня.

Я хочу, чтобы вы подумали о корабле. Нет, не о летающем драконе, который прямо сейчас разваливался подо мной на части, пока я сам мчался навстречу неминуемой смерти. Сосредоточьтесь. Очевидно, я пережил то падение, ведь книга написана от первого лица.

Я хочу, чтобы вы представили себе самый обыкновенный корабль. Деревянное судно, на котором бороздят морские просторы. Корабль, принадлежавший греку по имени Тесей, имя которого сохранилось в веках, благодаря трудам Плутарха.

Плутарх был несуразным греческим историком, который прежде всего известен тем, что родился на три века позже положенного срока, своей невероятной увлеченностью мертвецами и экстраординарной многословностью. (Его труды насчитывают больше восьмисот тысяч слов. Досточтимый Совет Авторов, Которые Пишут Книги Необъятных Размеров — старый добрый ДСАКПКНР — подумывает сделать его своим почетным членом.)

Плутарх описал метафору, известную как Корабль Тесея. Видите ли, когда великий король Тесей умер, люди захотели увековечить его память. Они решили сохранить его корабль для будущих поколений.

Мало-помалу корабль старел, и его доски — следуя упрямой привычке древесины — начали гнить. Тогда истлевшие доски стали заменять новыми. Потом начинали портиться другие, так что замену находили и им.

Так продолжалось много лет. Рано или поздно каждая деталь корабля была заменена на новую. И вот Плутарх приводит довод, который вызывает головную боль у многих философов. Действительно ли этот корабль до сих пор является кораблем Тесея? Так его называют люди. Это знает каждый. Но есть одна проблема. Ни одна из его деталей не принадлежит кораблю, которым когда-то пользовался сам Тесей.

Остался ли корабль тем же самым?

Лично я думаю, что нет. Тот корабль канул в лету, истлел, погребен в земле. Копия, которую все только называли кораблем Тесея, на деле была всего лишь… копией. Возможно, она не отличалась от оригинала внешне, но внешность, как известно, бывает обманчивой.

Какое отношение корабль Тесея имеет к моей истории? Самое прямое. Видите, ли этот корабль — я сам. Не переживайте. Возможно, однажды я вам все объясню.

Драгонавт упал прямиком в облака. Вокруг меня неистовым водоворотом проносились клубы белого тумана. Затем мы снова выбрались на открытый воздух, и я увидел внизу нечто темное и громадное.

Океан. Меня накрыло то же чувство, что и раньше — жуткая мысль, что нас всех ждет верная смерть. И виноват на этот раз буду я.

Дурацкая смертность.

Драгонавт дернулся, и мой желудок последовал в том же направлении. Корабль продолжал размахивать могучими крыльями, отражавшими рассеянный свет звезд, который пробивался к нам сквозь облака. Я извернулся, глядя внутрь кабины, и увидел, как Каз сосредоточенно держит руку на панели управления. На его бровях выступили капельки пота, но он все-таки смог удержать корабль в воздухе.

Что-то хрустнуло. Опустив голову, я понял, что стою в самом центре расколотого стекла.

Упс…

Стекло подо мной разлетелось вдребезги, но, к счастью, в этот самый момент корабль изогнулся и рванул вверх. Меня швырнуло вниз, вглубь судна. Я ударился о стеклянный пол, но мне хватило присутствия духа, чтобы шлепнуть ногой по стене — и зафиксировать ее — прежде, чем дракон вильнул в сторону.

Каз потрясающе справлялся с обязанностями пилота. Дракон неистово хлопал оставшимися четырьмя крыльями, и корабль падал не так быстро. Теперь мы не неслись навстречу верной гибели, а приближались к ней по контролируемой спиральной траектории.

Продолжая стоять, я извернулся, но Стекло Хватателя придало мне достаточно устойчивости, чтобы я смог дойти до кабины пилота. По пути я снял Линзы и спрятал их в карман, чувствуя, как мне повезло, что я не потерял их во всей этой кутерьме.

Внутри я обнаружил осоловелую Австралию и склонившуюся над ней Бастилию. Моя кузина ударилась головой, и теперь из раны шла кровь — позже я узнал, что когда корабль начал падать, ее швырнуло вбок и приложило о стеклянную стену.

Мне это чувство было знакомо не понаслышке.

Бастилии удалось зафиксировать Австралию чем-то вроде ремня безопасности. Каз был по-прежнему сосредоточен, пытаясь удержать корабль в воздухе.

— Проклятая стекляшка, — сквозь зубы процедил он, — ну почему вам, великорослым, нужно обязательно летать на такой высоте?

Я едва смог разглядеть надвигавшуюся на нас землю, и почувствовал прилив надежды. В этот самый момент задняя часть дракона отвалилась, лишив нас еще одной пары крыльев. Корабль снова потерял устойчивость, закрутился, и стена рядом со мной взорвалась наружу от перепада давления.

Австралия вскрикнула; Каз разразился проклятьями. Я упал на спину с согнутыми коленями, по-прежнему прикованный к полу Стеклом Хватателя.

В то же мгновение Бастилию вытолкнуло из корабля через пролом в стене.

Так вот, я раз за разом твержу вам, что геройство не мой конек. Тем не менее иногда я довольно быстро соображаю. Увидев летящую Бастилию, я понял, что уже не успею ее схватить.

Схватить ее я не мог, но зато мог пнуть. Именно так я и сделал.

Когда она проносилась мимо, я с силой всадил ногу ей в бок, будто пытаясь вытолкнуть наружу. К счастью, она приклеилась к моей ноге — ведь ее китель, если вы вдруг забыли, был соткан из стеклянных волокон.

Бастилию вынесло наружу Драгонавта, но ее китель накрепко пристал к Стеклу Хватателя на моей подошве. Она удивленно извернулась, но все-таки схватила меня за лодыжку, чтобы удержаться на месте. Из-за этого меня, как нетрудно догадаться, потянуло наверх, к тому же пролому в стене — но моя вторая нога, к счастью, крепко стояла на стеклянном полу.

Одна моя нога была приклеена к полу, за другую держалась Бастилия. Ощущение было не из приятных.

Я завопил от боли, но Каз как раз успел направить разбитую машину в сторону пляжа. Мы рухнули на песок — разбив еще больше стекла, — а затем все превратилось в мешанину тел и обломков.

Моргнув, я очнулся, придя в себя спустя несколько минут после крушения. Я вдруг понял, что лежу на спине и пялюсь на дыру в потолке. В одном месте облака расступились, и я увидел звездное небо.

— Эм… — произнес чей-то голос. — Все в порядке?

Я изогнулся, стряхивая с лица травинки — к счастью, кабина пилота была сделана из материала, который, судя по всему, напоминал тихоземское безосколочное стекло. Хоть оно и разбилось вдребезги, у осколков, как ни странно, не было острых краев, так что я обошелся без единого пореза.

Австралия — именно ей принадлежал тот самый голос — сидела, придерживая рукой голову в том месте, где у нее шла кровь. Она оглядывалась по сторонам и, похоже, была немного сбита с толку. Вокруг нас были лежали жалкие останки развалившегося Драгонавта, который своим видом напоминал труп какого-то давно погибшего мифического чудища. Оба глаза разлетелись на кусочки. Одно из крыльев воткнулось в песок неподалеку от нас.

Рядом со мной кряхтела Бастилия, китель которой покрылся целой паутиной трещин. Когда она упала, одежда приняла на себя часть удара. На моих ногах такого стекла, к несчастью, не оказалось, и теперь они ныли от постоянных рывков.

Недалеко от нас, там, где пляж поднимался вверх, сменяясь деревьями, послышался какой-то шорох. Неожиданно из леса вышел Каз, на котором, судя по его виду, не было ни синяков, ни царапин.

— Ну что ж! — воскликнул он, обводя взглядом пляж. — Спору нет, это было интересное приключение. Трупы есть? Если разбились насмерть, поднимите руку.

— А что делать тем, кто чувствует себя, как ходячий труп? — спросила Бастилия, выбираясь из своего кителя.

— Тогда подними палец, — ответил Каз, спускаясь к нам.

Какой именно палец она показала, я уточнять не буду.

— Постой, — сказал я, слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Тебя так далеко зашвырнуло, но ты все равно в полном порядке?

— Ясно же, что никуда меня не зашвыривало, — рассмеялся Каз. — Я потерялся примерно в тот момент, когда корабль рухнул на землю, и только сейчас нашел дорогу обратно. Извините, что пропустил крушение — но веселого в этом, похоже, было мало.

Таланты Смедри. Я покачал головой, проверяя содержимое карманов и убеждаясь, что мои Линзы пережили падение. К счастью, подкладка их защитила. Но по ходу дела я кое-что понял.

— Бастилия! Твоя мама!

В этот момент под одним из стеклянных обломков что-то зашевелилось, с грохотом откинув его в сторону. Драулин встала в полный рост, и я услышал, как изнутри ее шлема раздался едва заметный стон. В одной руке она по-прежнему держала свой меч Кристина. Она подняла руку и убрала клинок, закрепив его ремнем на спине, а после сняла шлем. На ее лицо опала копна вымокших, серебристых волос. Она развернула и оглядела руины корабля.

Увидев, в какой хорошей она форме, я немного удивился. Мне следовало догадаться, что ее броня была продуктом силиматических технологий. Удар она погасила даже лучше, чем одежда Бастилии.

— Где мы? — спросил Бастилия, пробираясь среди битого стекла; теперь на ней была только черная футболка, заправленная в армейские брюки.

Вопрос, конечно, хороший. Лес чем-то напоминал джунгли. Волны тихо накатывали на пляж в свете ночных звезд, а затем вновь отбегали, унося в океан кусочки стекла.

— В Египте, я так понимаю, — предположила Австралия. Она прижимала к голове повязку, но в остальном, похоже, не пострадала. — Мы ведь именно туда направлялись, верно? В момент крушения мы были почти на месте.

— Нет, — возразила Драулин, — шагая к нам по пляжу. — Когда ты потеряла сознание, государю Казани пришлось взять управление кораблем на себя, а это значит, что…

— В дело вступил мой Талант, — закончил за нее Каз. — Проще говоря, мы потерялись.

— Но не так уж сильно, — возразила Бастилия. — Это что, Мировой Шпиль?

Она указала в сторону океана. И где-то вдалеке я увидел смутные очертания, похожие на башню, вздымавшуюся прямо посреди океана. Учитывая расстояние, она, должно быть, достигала неимоверных размеров.

Позже я узнал, что слово «неимоверный» и близко не стояло с реальным размахом Мирового Шпиля. Жители Свободных Королевств говорят, что он находится точно в центре мира. Это массивная стеклянная игла, кончик которой находится в верхних слоях атмосферы, а основание уходит прямиком в земное ядро — которое, конечно же, состоит из стекла. Как, в общем-то, и все остальное, разве нет?

— Ты права, — согласилась Драулин. — Это значит, что мы, скорее всего, оказались в районе Кальмаровых Дебрей. Далеко за пределами Тихоземья.

— Вряд ли это сильно осложнит дело, — заметил Каз.

— Государь, вы считаете, что сможете доставить нас в Нальхаллу? — спросила Драулин.

— Вполне возможно.

Я повернулся к ним.

— А что насчет Александрийской библиотеки?

— Вы все еще хотите туда попасть? — удивилась Драулин.

— Конечно.

— Не знаю, стоит ли…

— Драулин, — перебил ее я, — хочешь, чтобы я опять заставил тебя прыгать на одной ноге?

Она замолчала.

— Я согласен с Алькатрасом, — сказал Каз, направляясь к куче обломков, чтобы ее обыскать. — Если мой отец в Александрии, он непременно влезет в неприятности. А если у него неприятности, значит, я упускаю очередную веселую заварушку. Так, давайте-ка посмотрим, удастся ли что-нибудь раздобыть в останках…

Я наблюдал за его работой, и вскоре к Казу присоединилась Драулин, которая стала помогать с разбором завалов. Бастилия подошла ко мне и встала рядом.

— Спасибо, — сказала она. — Ну, за то, что спас, когда я вывалилась из дракона.

— Не за что. Нужен будет пинок — обращайся.

Она тихо хмыкнула.

— Ты настоящий друг.

Я улыбнулся. Учитывая то, сколько шума наделало наше приземление, казалось удивительным, что никто серьезно не пострадал. Возможно, вас как читателей это даже разочарует. Если бы кто-то из нас погиб, сюжету это бы только пошло на пользу. Ранняя смерть персонажа может придать книге куда больше напряжения, ведь это дает людям понять, как опасна жизнь.

Не следует, однако же, забывать, что перед вами изложение реальных событий, а вовсе не художественное произведение. Разве можно винить меня в том, что все мои друзья оказались такими эгоистами и не захотели поступать согласно сюжетной логике, жертвуя собой, чтобы придать большей остроты моим мемуарам.

Я подолгу разговаривал с ними на эту тему. Если вам станет легче, то Бастилия не доживет до конца этой книги.

О, вы не хотели этого знать? Что ж, мне жаль. Вам всего-то и нужно забыть мои слова. На этот случай есть несколько подходящих способов. Например, можно ударить себя по голове каким-нибудь тупым предметом — говорят, этот метод бывает довольно эффективным. Могу посоветовать один из фэнтези-романов Брендона Сандерсона. Они достаточно большие, а более удачного применения им, видит бог, все равно не найти.

Бастилия — совершенно не осознавая собственной обреченности — бросила взгляд на голову дракона, наполовину погрузившегося в песок. Его разбитые глаза были обращены в сторону джунглей, челюсть слегка приоткрыта, зубы потрескались.

— Такой печальный конец для Драгонавта, — заметила она. — Столько мощных стекол потрачено впустую.

— Можно ли его как-то… не знаю, починить?

Она пожала плечами.

— Силиматический двигатель уничтожен, а именно он наполнял энергией все остальные стекла. Думаю, если бы нам удалось раздобыть новый, корабль бы заработал. Но учитывая как сильно он потрескался, пожалуй, будет разумнее его просто переплавить.

Остальные подошли к нам с парой рюкзаков, заполненных едой и припасами. Наконец, Каз издал радостный вопль и выудил из обломков небольшой котелок, который сразу же нацепил на голову. Следующим на очереди был жилет, который он надел под куртку. Сочетание было довольно странным, поскольку куртка — как и его брюки — была сделана из тяжелого, грубого материала. В итоге его внешний вид напоминал нечто среднее между Индианой Джонсом и британским джентльменом.

— Мы готовы? — спросил он.

— Почти, — ответил я, наконец-то, стягивая ботинки со Стеклом Хватателя. — Их можно как-то отключить? — Я поднял ботинок и смерил критическим взглядом его подошву, на которую успели налипнуть осколки стекла и — что неудивительно — песок.

— Большинству людей это не под силу, — ответила Драулин, усаживаясь на один из обломков и снимая латные ботинки. Затем она достала несколько кусочков стекла особой формы и приложила их к подошве. — Мы просто покрываем их вот такими пластинками, чтобы ботинки приклеивались к ним, а не к другому стеклу.

Я кивнул. На нижней стороне этих пластинок имелись бугорки и борозды, а по ощущениям они скорее всего не отличались от подошв обычной обуви.

— Но вы Окулятор, — добавила она.

— А при чем здесь это?

— Окуляторы отличаются от обычных людей, Алькатрас, — с улыбкой ответила Австралия. Ее голова перестала кровоточить, и она обвязала рану бинтом. Розовым. Ума не приложу, где она его раздобыла.

— Так и есть, мой государь, — подтвердила Драулин. — Вы можете не только пользоваться Линзами, но и отчасти контролировать силиматическое стекло, которое мы называем «технологией».

— Вроде двигателя? — уточнил я, надевая Линзы Окулятора.

Драулин кивнула.

— Попробуйте деактивировать ботинки, как если бы они были Линзами.

Я так и сделал, коснувшись их рукой. Как ни странно, песок и стекло отвалились, а ботинки перешли в инертное состояние.

— Эти ботинки получили силиматический заряд, — объяснила Австралия. — Вроде аккумуляторов, которыми вы пользуетесь в Тихоземье. Рано или поздно он будет исчерпан. А до этого момента Окуляторы могут включать и выключать их по своему желанию.

— Одна из величайших загадок нашего времени, — добавила Драулин, снова надев ботинки. Судя по тону, ее не очень-то заботил ответ на вопрос, как или почему работали подобные вещи — главное, что работают, и на том спасибо.

Мое же любопытство было куда сильнее. Мне уже не единожды рассказывали о технологиях Свободных Королевств. Различие казалось мне довольно простым. Если магия работала лишь для определенных людей, то технологией — которую часто называли силиматикой — мог пользоваться кто угодно. Драгонавтом могла управлять не только Австралия, но и Каз. Это был пример технологии.

Тем не менее, мои поверхностные знания указывали на то, что между этой самой технологией и способностями Окуляторов существовала некая связь. Хотя сам разговор напомнил мне о другом. Я понятия не имел, удалось ли нам сократить расстояние до Александрии, но сейчас, похоже, был подходящий момент, чтобы попробовать еще раз связаться с дедушкой.

Я надел Линзы Курьера и сосредоточился. К сожалению, установить связь мне так и не удалось. Снимать их я на всякий случай не стал, а ботинки со Стеклом Хватателя запихнул в один из рюкзаков.

Рюкзак я перекинул через плечо; однако Бастилия его забрала. В ответ я нахмурился.

— Извини, — сказала она. — Мамин приказ.

— Вам не обязательно носить вещи, государь Смедри, — добавила Драулин, поднимая еще один рюкзак. — Позвольте оруженосцу Бастилии взять эту обязанность на себя.

— Я и сам могу нести собственный рюкзак, Драулин, — огрызнулся я.

— О? — удивилась она. — А если на нас нападут, разве вы не должны быть готовы быстро среагировать, чтобы защитить нас с помощью ваших Линз? — Она отвернулась. — Оруженосец Бастилия прекрасно справляется с переноской грузов. Позвольте ей этим заняться — работа позволит ей сделать что-то полезное и придаст чувство выполненного долга.

Бастилия покраснела. Я было открыл рот, чтобы снова возразить, но Бастилия сверкнула на меня таким взглядом, что мне тут же расхотелось.

«Ладно», — подумал я. Мы все как один посмотрели на Каза, готовые выдвигаться в путь.

— Ну что ж, вперед! — воскликнул наш невысокий провожатый, направляясь через пляж в сторону деревьев.