Алькатрас и Кости Нотариуса

Глава 2

Это уже вторая часть моего цикла. Те из вас, кто уже успел прочитать первую, могут пропустить вводный пассаж и двигаться дальше. Остальных же попрошу задержаться.

Хочу поздравить вас с тем, что сумели отыскать эту книгу. Я рад, что вы читаете серьезный труд о самой что ни на есть настоящей политике, а не тратите свое время на всякие глупости — например, фантастические книги, посвященные вымышленным персонажам вроде Наполеона. (Любого из Наполеонов, если быть точным. Хотя, если честно, они все уже не торт.)

Теперь я вынужден кое в чем признаться. Меня крайне тревожит тот факт, что вы решили начать чтение моего цикла со второй книги. Это крайне скверная привычка — даже хуже, чем носить непарные носки. Я бы даже сказал, что по шкале вредных привычек она находится где-то между жеванием с открытым ртом и кваканьем, пока ваши друзья пытаются сосредоточиться на учебе. (Попробуйте когда-нибудь — веселье обеспечено).

Именно из-за таких, как вы, нам, авторам, приходится загромождать вторые книги самыми разными объяснениями. По сути, нам приходится заново изобретать велосипед — или, как минимум, обновлять свой патент.

Вы уже должны знать, кто я такой и что из себя представляют Линзы Окулятора и Таланты Смедри. Имея всю эту информацию, вы можете без труда разобраться в событиях, которые подвели меня к сцене, где я вишу на веревочной лестнице и, запрокинув голову, пялюсь на какую-то обалденную штуковину, которую еще не успел вам описать.

Почему бы мне просто не описать ее прямо сейчас? Что ж, задавая этот вопрос, вы доказываете, что еще не успели прочитать первую книгу. Позвольте я объясню вам на наглядном примере.

Помните первую главу этой книги? (Я очень надеюсь, что да, ведь это было всего несколько страниц тому назад.) Что я вам там пообещал? Что перестану раздражать вас сомнительными методами повествования — например, обрывать рассказ на самом интересном месте. И что же я сделал ровно в конце той самой главы? Ясное дело — раздосадовал читателя, прервавшись на самом интересном моменте.

Тем самым я хотел преподать вам один урок, доказав, что вы, как читатель, можете мне полностью доверять, и что я никогда не посмею вас обмануть. По крайней мере, не больше, чем пять-шесть раз за главу.

Я висел на веревочной лестнице, пока ветер трепал мою куртку, а сердце продолжало бешено колотиться от недавнего побега. Прямо надо мной летел гигантский стеклянный дракон.

Возможно, вам уже доводилось видеть драконов на картинах или в кино. Мне так уж точно. Но взглянув на несущегося в воздухе исполина, я понял, что все увиденное в фильмах было лишь слабым подобием. Там драконов — даже самых грозных — зачастую изображают в виде своеобразной груши, с огромным животом и несуразным размахом крыльев.

Летящая над мной рептилия была совсем не такой. Ее тело отличалось невероятной гладкостью форм и напоминало змеиное, одновременно производя впечатление мощи. Три пары крыльев вдоль ее туловища совершали взмахи в унисон друг с другом. Кроме них я разглядел шесть ног — прижатых к грациозному телу — и длинный стеклянный хвост, который, как плеть, хлестал воздух позади дракона.

Драконья голова изогнулась — сверкая прозрачным стеклом — и посмотрела на меня. Она была треугольной формы, с четко очерченным контуром, будто наконечник стрелы. А в одной из ее глазниц стояли какие-то люди.

«Значит, это не живое существо, — понял я, лихорадочно держась за лестницу, — а летающий корабль. Сделанный целиком из стекла!»

— Алькатрас! — раздался откуда-то сверху голос, едва слышимый на фоне ветра.

Я поднял голову. Лестница вела к открытой секции в драконьем животе. Сверху вниз, из люка на меня смотрело знакомое лицо. Ветер трепал серебристые волосы Бастилии, которая была моей ровесницей. Когда я видел ее в последний раз, она подалась в бега вместе с двумя моими кузенами. Дедушка Смедри беспокоился, что если мы будем держаться вместе, нас станет проще выследить.

Она что-то сказала, но слова унес ветер.

— Что? — проорал я.

— Я спросила, — проорала она в ответ, — ты собираешься подниматься или так и будешь болтаться с глупым видом до конца полета?

В этом вся суть Бастилии. Впрочем, в ее словах и правда был смысл. Я забрался вверх по раскачивающейся лестнице — что потребовало куда больше усилий и нервов, чем может показаться вам.

Я заставил себя подняться выше. Было бы очень глупо в последний момент избежать опасности, улетев на драконе, чтобы потом свалиться с лестницы и разбиться в лепешку. Когда я подобрался достаточно близко к люку, Бастилия протянула мне руку и помогла забраться в драконий живот. Затем он потянула за стеклянный рычаг на стене, и лестница начала втягиваться внутрь.

Я с любопытством наблюдал. На тот момент я почти не был знаком с силиматическими технологиями и по-прежнему считал их «магией». Лестница поднялась совершенно бесшумно — никакого звяканья шестеренок или гула моторов. Она просто намоталась на вращающееся колесо.

Дыру в полу закрыла выдвижная стеклянная плита. Со всех сторон меня окружали сверкающие на Солнце стены из идеально прозрачного стекла. Вид открывался просто невообразимый; мы уже поднялись над туманом, и я видел землю, разбегавшуюся во все стороны далеко внизу. Мне почти казалось, будто я одиноко парю в небе, посреди ослепительной безмятежности…

— Ну что, закончил таращиться? — рявкнула Бастилия, сложив руки на груди.

Я мельком глянул на нее в ответ.

— Прошу прощения, — сказал я, — но я тут пытаюсь красоту созерцать.

Она фыркнула.

— И что дальше будешь делать? Стихи напишешь? Да ладно тебе. — С этими словами она зашагала по стеклянному коридору внутри дракона, направляясь к его голове. Я криво усмехнулся. Мы с Бастилией не виделись больше двух месяцев, и все это время могли только гадать, доживет ли другой до нашей следующей встречи.

Но если уж Бастилия беспокоится, то по ее меркам это довольно-таки теплый прием. Она не стала в меня бросаться, не попыталась ударить, даже не ругнулась. Просто душа радуется.

Я метнулся вперед, чтобы ее догнать.

— А куда делся твой деловой костюм?

Она опустила взгляд. Вместо стильного пиджака и слаксов на ней был надет куда более строгий наряд армейского толка. Черный с серебряными пуговицами, он напоминал мундир, который военные надевают по торжественному поводу. В нем даже имелись маленькие наплечные штуковины, но я вечно забываю, как они правильно пишутся.

— Мы больше не в Тихоземье, Смедри, — ответила она. — Ну, или, во всяком случае, скоро его покинем. Так с какой стати мне носить их одежду?

— Я думал, она тебе нравится.

Бастилия пожала плечами.

— Сейчас для меня уместнее эта. К тому же мне нравится стеклотканый китель, а в этой форме он как раз есть.

Я до сих пор не выяснил, как именно им удается изготавливать стеклянную одежду. Похоже, что это очень дорого, но явно стоит своих денег. Стеклотканый китель мог выдержать целую уйму ударов и в плане защиты почти не уступал доспехам. Во время прошлого проникновения в Библиотеку Бастилия пережила удар, который должен был стоить ей жизни.

— Ну ладно, — сказал я. — А что насчет той штуковины, в которой мы сейчас летим? Я так понимаю, это какой-то корабль, а не живое существо?

Бастилия смерила меня одним из своих взглядов на грани терпимости. Я уже который раз предлагал ей оформить на них патент. Она могла бы продавать фотографии, на которых корчит свою мину, а люди бы потом пользовались этими снимками, чтобы пугать детей, створаживать молоко и наводить ужас на террористов, вынуждая их сдаться.

Правда, такие ремарки не кажутся ей такими уж забавными.

— Разумеется, корабль не живой, — ответила она. — Оживлением предметов занимается Темное Окуляторство, но тебе, насколько я помню, это уже говорили.

— Допустим, но зачем делать корабль в форме дракона?

— А как мы, по-твоему, должны были поступить? — спросила Бастилия. — Построить корабль в форме… длинного цилиндрического агрегата, или на что там похожи ваши самолеты? Поверить не могу, что они как-то умудряются держаться в воздухе. Они даже крыльями не машут!

— Им и не нужно. Для этого у них есть реактивные двигатели!

— О, тогда зачем вообще приделывать им крылья?

Я задумался.

— Там что-то про подъемную силу, физику и все в таком духе.

Бастилия снова хмыкнула.

— Физика, — пробурчала она. — Библиотекарское надувательство.

— Физика не надувательство, Бастилия. В ней есть строгая логика.

— Ага, библиотекарская логика.

— Просто факты.

— Да? — спросила она. — А если это факты, то почему они настолько сложны? Разве объяснения природных явлений не должны быть простыми? Откуда взялась вся эта математика и прочие ненужные премудрости? — Она покачала головой, отворачиваясь от меня. — Все это придумано для того, чтобы сбивать людей с толку. Если тихоземцы будут думать, что наука выше их понимания, им просто не хватит смелости, чтобы задавать вопросы.

Она пристально посмотрела на меня — очевидно, в ожидании, продолжу ли я спор. Я не стал. Эта одна из тех вещей, с которыми приходится иметь дело, находясь рядом с Бастилией — начинаешь понимать, когда лучше держать язык за зубами. Но свой собственный мозг удержать не смог даже я.

«Откуда ей столько известно о том, чему Библиотекари учат в школах? — подумал я. — Она много знает о людях из Тихоземья».

Бастилия по-прежнему оставалась для меня загадкой. Раньше она хотела стать Окулятором и потому неплохо разбиралась в Линзах. Однако я никак не мог взять в толк, почему Окуляторство было для нее такой идеей фикс. Всем — ну ладно, всем, кроме тихоземцев — прекрасно известно, что способности Окуляторов передаются по наследству. Нельзя просто «стать» Окулятором по собственному выбору — как становятся, например, юристами, бухгалтерами или растениями в горшках.

Так или иначе, возможность видеть сквозь пол — особенно на такой высоте — доставляла мне все большее неудобство. Движения гигантского корабля лишь усугубляли положение. Теперь, оказавшись внутри, я понял, что дракон состоял из стеклянных пластин, которые скользили относительно друг друга, позволяя конструкции двигаться и менять форму. С каждым взмахом крыльев его тело волнообразно изгибалось вокруг меня.

Мы добрались до головы, где, как я предполагал, должен была располагаться драконий аналог кабины пилота. Дверь отодвинулась в сторону. Когда я ступил на темно-бордовый ковер — сквозь который, к счастью, не было видно земли — передо мной оказались двое.

Ни один из них не был моим дедушкой. «Где же он?» — с нарастающей досадой подумал я. Бастилия, как ни странно, встала у прохода, вытянувшись по струнке и вперившись взглядом прямо перед собой.

Женщина в кабине повернулась в мою сторону.

— Государь Смедри, — произнесла она, стоя с вытянутыми по швам руками. На ней были стальные латы, по виду напоминавшие доспехи, которые мне доводилось видеть в музеях. С той разницей, что ее броня была лучше подогнана по фигуре. Сочленения между пластинами доспеха казались более гибкими, а сам металл — тоньше.

Держа под мышкой шлем, она склонила передо мной голову, явив серебристые с металлическим отливом волосы. Лицо показалось мне знакомым. Я мельком посмотрел на Бастилию, затем снова перевел взгляд на женщину.

— Вы мама Бастилии? — спросил я.

— Верно, государь Смедри, — ответила она таким же затянутым голосом, как и ее собственная броня. — Я…

— О, Алькатрас! — перебила ее незнакомая девушка. Она сидела в кресле перед приборной панелью и была одета в розовую тунику с коричневыми брюками. Именно ее лицо я увидел через Линзы Курьера — длинные, чуть вьющиеся, черные волосы, темная кожа и слегка упитанное телосложение.

— Я так рада, что ты добрался, — воскликнула она. — В какой-то момент я уже подумал, что мы тебя потеряли! А потом Бастилия увидела в воздухе луч света, и мы поняли, что это ты. И, похоже, не ошиблись!

— А ты…? — спросил я.

— Австралия Смедри! — воскликнула девушка, выпрыгивая из кресла и бросаясь ко мне, чтобы обнять. — Твоя двоюродная сестра, дурачок! Синг — мой брат.

— Гак! — воскликнул я, сдавленный в ее крепких объятиях. Мама Бастилии продолжала наблюдать, скрестив за спиной руки и стоя на манер парадной стойки «вольно».

Австралия, наконец-то, меня отпустила. На вид ей было лет шестнадцать. А еще она носила пару голубых Линз.

— Ты Окулятор! — заметил я.

— Еще бы! — ответила Австралия. — А как иначе я бы с тобой связалась? Правда, с этими Линзами я управляюсь не так уж хорошо. Ну… точнее с большинством Линз. Но неважно… так чудесно, наконец-то, тебя повстречать! Я много о тебе слышала. Ну, точнее, совсем немного. Ну ладно, всего два письма от Синга, но в них он так и сыпал комплиментами. У тебя правда Талант Всё Ломать?

Я пожал плечами.

— Так мне говорят. А у тебя какой Талант?

Австралия улыбнулась.

— Я умею выглядеть жуткой уродиной, когда просыпаюсь по утрам!

— Ого… потрясающая способность. — Я до сих пор толком не знал, как реагировать на Таланты Смедри. Обычно я даже не понимал, радуется ли собеседник такой способности или, наоборот, расстраивается.

Австралия, похоже, радовалась чему угодно. Она весело кивнула.

— Знаю. Это забавный Талант: не такой, как способностью ломать, конечно, но я умею применять его с пользой для себя. Она осмотрелась по сторонам. — Интересно, куда подевался Каз. Он тоже хотел встретиться с тобой и Бастилией.

— Еще один двоюродный брат?

— Нет, твой дядя, — объяснила Австралия. — Брат твоего отца. Он только что был здесь… Видимо, опять заплутал.

Я почуял очередной Талант.

— Он что, умеет теряться?

Австралия улыбнулась.

— Ты тоже о нем слышал!

Я покачал головой.

— Просто догадался.

— Рано или поздно он появится — так всегда бывает. В любом случае я так рада тебя видеть!

Я неуверенно кивнул.

— Государыня Смедри, — донесся сзади голос Бастилиной матери. — Не хочу показаться грубой, но разве вам не следует сосредоточиться на управлении Драгонавтом?

— Гак! — вскрикнула Австралия, прыгая обратно в кресло пилота. Она положила руку на светящийся квадрат, за которым располагалось нечто вроде стеклянной панели управления.

Я встал рядом и выглянул наружу через драконий глаз. Мы продолжали набирать высоту, и вскоре должны были подняться до уровня облаков.

— Итак, — спросил я, глядя на Бастилию. — Где же дедушка?

Бастилия, с прямой, как палка, спиной, продолжала молчать и просто смотрела вперед.

— Бастилия?

— Вам не следует к ней обращаться, государь Смедри, — вмешалась ее мать. — Здесь она лишь выполняет обязанности моего оруженосца и не заслуживает вашего внимания.

— Что еще за ерунда! Она мой друг.

Мать Бастилии оставила мою реплику без ответа, хотя в ее глазах промелькнуло едва заметное неодобрительное выражение. Она тут же замерла, как будто заметила мой испытующий взгляд.

— Оруженосец Бастилия была лишена рыцарского титула, государь Смедри, — сказала мать Бастилии. — Все свои вопросы вы должны адресовать мне, поскольку отныне именно я выполняю обязанности вашего Рыцаря Кристаллии.

«Ну здорово», — подумал я.

Следует отметить, что мать Бастилии — Драулин — вовсе не такой чопорный и скучный человек, как может показаться на первый взгляд. У меня есть надежные свидетельства, что как-то раз, лет десять тому назад, кому-то довелось услышать ее смех, хотя некоторые до сих пор утверждают, что это был всего лишь на редкость гнусный чих. К тому же время от времени ее замечали за морганием — правда, исключительно во время обеденных перерывов.

— Оруженосец Бастилия не справилась со своими обязанности, как это подобает обладателю рыцарского титула Кристаллии, — продолжила Драулин. — Она действовала в неуклюжей и постыдной манере, которая поставила под угрозы жизнь не одного, а обоих Окуляторов, находившихся под ее защитой. Она позволила взять себя в плен. Из-за ее попустительства член Совета Королей оказался под пытками Темного Окулятора. И в довершение всего она лишилась связанного с ней меча Кристина.

Я взглянул на Бастилию, которая по-прежнему смотрела строго вперед, стиснув челюсти. Я почувствовал, как во мне закипает гнев.

— Это не ее вина, — заявил я, поворачиваясь к Драулин. — Как можно за это наказывать?! Это я сломал ее меч.

— Наказывается не вина, — возразила Драулин, — а сам факт неисполнения обязанностей. Таково решение правления Кристинов, государь Смедри, и меня направили, чтобы о нем известить. Приговор останется в силе. Как вам известно, Кристины находятся вне юрисдикции каких-либо королевств или королевских семей.

Вообще-то я этого не знал. И если уж говорить на чистоту, я вообще мало что знал о Кристаллии как таковой. Я едва успел привыкнуть к обращению «государь Смедри». На тот момент мне уже было ясно, что большинство жителей свободных королевств относятся к Смедри с большим уважением, а мой титул для них — это что-то вроде выражения симпатии.

Понятно, что этим дело не ограничивалось. Но, с другой стороны, так ведь оно всегда и бывает, верно?

Я мельком глянул на Бастилию, которая с раскрасневшимся лицом стояла в задней части кабины. «Мне нужно поговорить с дедушкой, — решил я. — Он поможет разобраться в этом бардаке».

Я уселся в кресло рядом с Австралией.

— Хорошо, и где же мой дедушка?

Взглянув на меня, Австралия покраснела.

— Мы не уверены. Этим утром мы получили от него письмо — его доставили через Линзы Стенографиста. Там говорилось, что мы должны сделать. Я могу тебе его показать, если хочешь.

— Буду рад, — ответил я.

Австралия порылась в своей тунике, обыскивая содержимое карманов. Наконец, она выудила смятый листок бумаги и вручила его мне.

Мы взмыли до самых облаков. Похоже, что корабль и правда набирал скорость.

— Значит, мы летим в Нальхаллу? — спросил я, бросив беглый взгляд на мать Бастилии.

— До тех, пока это согласуется с вашими приказами, — ответила она. Судя по тону, других вариантов не предполагалось.

— Видимо, так и есть, — согласился я, чувствуя небольшое разочарование, причина которого пока что оставалась неясной.

— Вам следует занять свою каюту, государь Смедри, — добавила Драулин. — Там вы сможете отдохнуть; чтобы пересечь океан и добраться до Нальхаллы, потребуется несколько часов.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь на ноги.

— Я вас провожу, — предложила Драулин.

— Чепуха, — возразил я, мельком глядя на Бастилию. — Поручи это оруженосцу.

— Как прикажете, — ответила рыцарь, кивая Бастилии. Она вышла следом за мной кабины, и я подождал, пока закроется дверь. Через стекло я увидел, как Драулин, продолжая стоять по стойке «вольно», развернулась лицом к драконьему глазу.

Я повернулся к Бастилии.

— Что это еще за дела?

Она покраснела.

— Ты сам все слышал, Смедри. Идем. Я покажу, где твоя комната.

— Только со мной эти номера не выкидывай, — возразил я, метнувшись вперед, чтобы ее догнать. — Ты лишилась одного меча, и тебя тут же понизили до оруженосца? Это же бред.

Румянец на лице Бастилии стал гуще.

— Моя мать — храбрый и уважаемый рыцарь Кристаллии. Она всегда действует в интересах ордена и никогда не совершает необдуманных поступков.

— Это не ответ на мой вопрос.

Бастилия опустила глаза.

— Слушай, я же говорила тебе, когда потеряла свой меч, что у меня будут неприятности. Ну вот, видишь, это они и есть. Я справлюсь. Твоя жалость мне ни к чему.

— Это не жалость! Это беспокойство! — Я смерил ее взглядом. — Чего ты мне не договариваешь, Бастилия?

В ответ Бастилия лишь пробурчала что-то насчет Смедри. Она шагала по стеклянным коридорам, показывая дорогу — как я предполагал — к моей каюте.

Следуя за ней, я, однако же, чувствовал нарастающее недовольство положением дел. Дедушка Смедри наверняка что-то обнаружил, иначе бы ни за что не пропустил взлет, а я терпеть не мог, когда важные дела обходят меня стороной.

Хотя, если поразмыслить, то думать так довольно глупо. Важные дела всегда обходили меня стороной. В тот самый момент важными делами — от женитьбы до выпрыгивания из окон — занимались тысячи людей по всему миру, и ни одно из этих дел не имело ко мне ни малейшего отношения. Правда в том, что даже самые важные люди остаются в стороне от большинства событий в мире.

Но я все равно был расстроен. Шагая по коридору, я неожиданно понял, что так и не снял Линзы Курьера. Их радиус действия был невелик, но вдруг дедушка был где-то поблизости.

Я активировал Линзы. «Дедушка? — сосредоточенно подумал я. — Дедушка, где ты?»

Тишина. Я тяжело вздохнул. Шансов и так было немного. Я не особо-то и…

Передо мной появилась блеклая, едва заметная картинка.

— Алькатрас? — произнес далекий голос.

— Дедушка? — с нарастающим волнением подумал я. — Да, это я!

— Фальшивые Фарланды! Как ты связался со мной на таком расстоянии? — Голос был настолько слабым, что я его едва слышал, пусть даже он и звучал прямо у меня в голове.

— Дедушка, где ты?

Голос что-то произнес, но это было слишком тихо, и я ничего не разобрал. Я закрыл глаза и сосредоточился еще сильнее.

— Дедушка!

— Алькатрас! Кажется, я нашел твоего отца. Он был здесь. Я уверен!

— Где, дедушка? — спросил я.

Голос становился все тише.

— … библиотеке.

— Дедушка! В какой библиотеке?

— В Александрийской… библиотеке.

А затем все исчезло. Я снова сосредоточился, но голос так и не вернулся. Наконец, я открыл глаза и вздохнул.

— С тобой все в порядке, Смедри? — спросила Бастилия со странным выражением лица.

— Александрийская библиотека, — произнес я. — Где она находится?

Бастилия смерила меня пристальным взглядом.

— Эм, в Александрии?

«Ну конечно».

— А Александрия где?

— В Египте.

— То есть в настоящем Египте? В моем Египте?

Бастилия пожала плечами.

— Ну да, думаю, так и есть. А что?

Я взглянул в направлении кабины пилота.

— Нет, — возразила Бастилия, скрестив рук на груди. — Алькатрас, я знаю, о чем ты думаешь. Мы туда не полетим.

— Почему?

— Александрийская библиотека — крайне опасное место. Заходить в нее боятся даже обычные Библиотекари. Никто не станет наведываться туда в здравом уме.

— Это похоже на правду, — согласился я. — Потому что именно там сейчас находится дедушка Смедри.

— С чего ты это взял?

Я постучал пальцем по своим Линзам.

— На таком расстоянии они бы не сработали.

— А вот и сработали. Я с ним только что разговаривал. Он там, Бастилия. — «А еще… он думает, что там же находится и мой отец», — подумал я про себя.

От этой мысли у меня скрутило живот. Все свое детство я был уверен, что мои родители погибли. Теперь же мне начинало казаться, что на самом деле они оба были живы и здоровы. Моя мать была Библиотекарем и работала на стороне врага. А знать, каким человеком был отец, мне, похоже, не очень-то и хотелось.

Нет. Это неправда. Я очень хотел узнать об отце. Но в то же время боялся.

Я снова взглянул на Бастилию.

— Ты уверен, что он там? — спросила она.

Я кивнул.

— Битые стекла, — пробормотала она. — Когда мы попытались провернуть что-то подобное в прошлый раз, тебя чуть не убили, твой дед оказался под пытками, а я лишилась меча. Мы действительно хотим это повторить?

— Что, если он попал в беду?

— Он постоянно в беде, — возразила Бастилия.

Мы замолчали. А затем одновременно развернулись и что есть духу помчались к кабине пилота.