Алькатрас и Кости Нотариуса

Глава 6

Взрослые вовсе не идиоты.

В книгах вроде этой все зачастую подается совсем наоборот. В таких историях взрослые либо (а) попадают в плен, либо (б) демонстративно исчезают при первом же намеке на неприятности, либо (в) попросту отказываются помочь.

(Не знаю уж, что писатели имеют против взрослых, но такую ненависть обычно приберегают только для собак и матерей. А с какой еще стати выставлять их такими идиотами? «О, только посмотрите, темный злобный властелин собирается напасать на замок! Ииииии у меня как раз обеденный перерыв. Удачи вам в спасении мира, детишки».)

В реальном мире взрослые склонны влезать в любые дела, хотите вы того или нет. Они не испарятся с появлением темного властелина, но могут попытаться его засудить. Это расхождение лишний раз доказывает, что большинство книг — не более, чем фантазии, а эта по-настоящему правдива и бесценна. Видите ли, в этой книге я ясно дам вам понять, что взрослые отнюдь не идиоты.

Правда, в волосатости им не откажешь.

Взрослые похожи на волосатых детей, которые любят указывать другим, что делать. Но что бы там ни утверждали другие книжки, взрослые все-таки могут приносить кое-какую пользу. Например, доставать разные шутки с верхних полок. (Хотя Каз бы на это возразил, что в таких верхних полках просто не должно быть надобности. И сослался бы на причину под номером шестьдесят три, к которой я вернусь немного позже.)

Так или иначе, мне нередко хочется, чтобы обе группы — и дети, и взрослые — научились ладить друг с другом. Заключили пакт или вроде того. Главная проблема заключается в том, что на стороне взрослых одна из самых действенных стратегий в истории.

Дайте им достаточно времени, и они любого ребенка превратят в себе подобного.

Мы вошли в джунгли.

— Помните, вы все время должны оставаться на виду у кого-нибудь из нашей группы, — сообщил Каз. — Если мы разделимся, вас может занести куда угодно!

С этими словами Каз вытащил мачете и начал прорубать путь через подлесок. Я оглянулся на пляж, прощаясь со стеклянным драконом, который потрескался от неудачного приземления и теперь медленно погружался своим туловищем в песок из-за набежавшего прилива. Одно из его крыльев по-прежнему торчало вверх, будто не желая признавать свою гибель.

— Ты был самым чудесным из всего, что я когда-либо видел, — прошептал я. — Покойся с миром. — Слегка мелодраматично, да, но мне это казалось вполне уместным. Затем я поспешил следом за остальными, стараясь не терять из виду Драулин, которая замыкала шествие.

Джунгли оказались довольно густыми, и в нависавшем над нами пологе царила почти абсолютная темнота. Драулин достала из своего ранца старомодного вида фонарь и постучала по нему пальцем. Он начал светиться, разгоревшись без какой-либо нужды в спичках. Но даже с ним путешествие в непролазных джунглях посреди ночи оставляло жутковатое впечатление.

Чтобы успокоить нервы, я занял место рядом с Бастилией. Говорить ей, однако же, совсем не хотелось. Я стал продвигаться по колонне вперед, пока не оказался прямо позади Каза. Мне стало ясно, что наше с ним знакомство не заладилось с самого начала, и надеялся, что смогу хоть немного исправить положение.

Те из вас, кто помнит события первой книги, поймут, как это на меня не похоже. Большую часть жизни от меня постоянно отказывались, передавая из одной приемной семьи в другую. Винить их, впрочем, сложно, ведь все свое детство я только и делал, что ломал все попадавшееся под руку. Я так разбуянился, что по общеизвестному сравнению со мной общеизвестный слон в общеизвестной посудной лавке показался бы не общеизвестно славным малым. (Лично я даже не представляю, как он вообще протиснулся в дверь. Если верить общеизвестной поговорке).

Так или иначе, я привык отталкивать от себя людей, как только мне доводилось их хоть немного узнать — бросая их до того, как они успевали бросить меня. Разобраться в своих поступках было непросто, но я уже начал меняться.

Каз приходился мне дядей. Братом моего отца. Для ребенка, который провел большую часть жизни, искренне веря в то, что он круглый сирота, выглядеть дурачком в глазах дяди — дело нешуточное. Мне до зарезу хотелось убедить его в своей толковости.

Прорубаясь сквозь листву, Каз бросил на меня беглый взгляд; рубил он, правда, в основном на высоте своего четырехфутового роста, так что остальные ветки хлестали нас прямо по лицу.

— Ну? — спросил он.

— Я хотел извиниться за то, что назвал тебя карликом.

Он пожал плечами.

— Просто… — продолжил я. — В общем, я подумал, что Свободные Королевства уже должны были вылечить карликовость, имея в распоряжении всю эту магию и прочие штуки.

— Они и глупость вылечить не смогли, — ответил он. — Так что тебе мы, видимо, тоже уже не поможем.

Я покраснел.

— Я… не имел в виду…

Каз усмехнулся, срубив на ходу пару папоротниковых ваий.

— Слушай, все в порядке. Я к этому уже привык. Но хочу, чтобы ты понял — никакое лечение мне не нужно.

— Но… — возразил я, всеми силами стараясь выразить свои чувства, не оскорбив при этом самого Каза, — разве невысокий рост, как у тебя, — это не генетическое заболевание?

— Генетическое, да, — ответил Каз. — Но правильно ли считать это болезнью только лишь потому, что ты не похож на других? Я к тому, что ты ведь Окулятор; это тоже определяется генами. Хочешь, чтобы тебя вылечили?

— Это другое, — возразил я.

— Неужели?

Я задумался.

— Не знаю, — наконец, ответил я. — Но разве низкий рост тебе не мешает?

— А тебе не мешает быть высоким?

— Мне… — Ответить на это было не так просто. На самом деле я был не таким уж высоким — без малого пять футов, и это в мои ранние подростковые годы. Но он-то был еще ниже меня.

— Так вот, лично я, — продолжил Каз, — считаю, что вы, высокие люди, на самом деле в проигрыше. Ну а что, мир был бы гораздо лучше, будь вы все пониже ростом.

Я приподнял бровь.

— Похоже, ты сомневаешься, — с улыбкой заметил Каз. — Очевидно, что тебя нужно познакомить со Списком!

— Списком?

Позади меня раздался тяжелый вздох Австралии.

— Не потакай ему, Алькатрас.

— А ну цыц! — вмешался Каз, смерив Австралию таким взглядом, что у нее изо рта вырвался невольный «ип!». — Список — это проверенный временем научно обоснованный перечень фактов, которые доказывают, что низкие люди куда лучше высоких.

Он мельком взглянул на меня.

— Озадачен?

Я кивнул.

— Медлительность в мышлении, — объяснил он. — Общая проблема высоких людей. Причина номер сорок семь: высокие люди получают меньше кислорода, потому что их головы находятся в более разреженной атмосфере, чем у низких. А как итог, у них хуже работают мозги.

С этими словами он прорубил проход на краю леса и вывел нас на открытое пространство. Я остановился на тропинке, а затем взглянул на Австралию.

— Мы сами не знаем, шутит он или нет, прошептала она. — Но такой список он и правда ведет.

Поймав на себе сердитый взгляд Бастилии за долгую паузу, я метнулся к полянке вместе с Казом. Там я с удивлением обнаружил, что джунгли тянулись чуть дальше, и из них открывался вид на…

— Париж? — с ужасом спросил я. — Это же Эйфелева башня.

— А, вот, значит, что это такое? — уточнил Каз, записывая что-то в своем блокноте. — Отлично! Мы вернулись в Тихоземье. Значит, заблудились мы не так сильно, как я думал.

— Но… — возразил я. — Мы же на другом континенте! Как мы перебрались через океан?

— Мы потерялись, парень, — ответил Каз, будто это все объясняло. — Так или иначе, я доставлю нас к цели. Всегда доверяй невысокому проводнику. Причина номер двадцать восемь: низкие люди лучше справляются с поисками и идут по следу, ведь они, как-никак, ближе к земле.

Я стоял, остолбенев от изумления.

— Но… рядом с Парижем нет никаких джунглей!

— Он теряется, — пояснила догнавшая меня Бастилия, — самым что ни на есть невероятным образом.

— Думаю, это самый странный Талант, который мне доводилось видеть, — признался я. — А это о многом говорит.

Она пожала плечами.

— А разве это не ты как-то сломал курицу?

— Справедливое замечание.

Каз провел нас обратно к деревьям, прервав на полпути.

— Значит, твой Талант может доставить тебя куда угодно! — сказал я своему невысокому дяде.

Он пожал плечами.

— А зачем я, по-твоему, находился на борту Драгонавта? В случае, если что-то пойдет не так, я должен был вывести вас с дедом из Тихоземья.

— Зачем тогда вообще было высылать за нами корабль? Ты мог бы забрать меня и сам!

Он фыркнул.

— Я должен знать, что именно искать, Эл. Мне нужна цель. Чтобы связаться с тобой при помощи Линз, требовалась помощь Австралии, плюс мы решили, что было бы нелишним взять с собой для защиты Рыцаря Кристаллии. К тому же мой Талант может вести себя слегка… непредсказуемо.

— Думаю, это относится ко всем Талантам, — заметил я.

Он сдавленно усмехнулся.

— Что ж, это правда. Надейся, что тебе никогда не доведется увидеть Австралию сразу после того, как она проснется. В общем, мы решили, что лучше воспользоваться кораблем, чем рисковать, полагаясь на мой Талант — из-за которого я порой блуждал целыми неделями.

— Так… постой, — вмешался я. — Мы можем бродить так не одну неделю?

— Не исключено, — ответил Каз, раздвигая вайи и оглядываясь на предмет опасностей. Я заглянул туда, пока был рядом. Перед нами простиралась местность, похожая на пустыню. Он задумчиво потер подбородок. — Лещина, — выругался он. — Мы немного сбились с пути. Он опустил вайи, и мы продолжили идти дальше.

Несколько недель. Моему дедушке, возможно, грозит опасность. А зная его, можно с уверенностью утверждать, что он уже угодил в неприятности. Но попасть к нему я не мог, потому что вместо этого бесцельно бродил по джунглям, время от времени оглядывая очередную полянку с видом на…

— Стадион «Лос-Анжелес Доджерс»? — удивился я. — Я точно знаю, что там нет никаких джунглей!

— Похоже, они растут за самой галёркой, — предположил Каз, делая очередной поворот и ведя нас в другом направлении. Небо уже начинало светлеть, и дело близилось к рассвету.

Когда мы снова отправились в путь, ко мне подошла Драулин.

— Государь Алькатрас? Не могли бы вы уделить мне немного времени?

В ответ я медленно кивнул. Мне до сих пор становилось не по себе каждый раз, когда кто-то называл меня «государем». Что от меня требовалось? Должен ли я попивать чай и обезглавливать людей? (Если да, то надеюсь, мне не придется заниматься и тем, и другим одновременно.)

В чем вообще смысл обращения «государь»? Полагаю, что вам такой чести никогда не оказывали, ведь вряд ли кто-то из вас является особой королевских кровей. (А если вдруг так и есть, то позвольте мне сказать: «Здравствуйте, Ваше Величество! Добро пожаловать в мою глупую книжонку. Не одолжите ли денег?»)

Похоже, что жители Свободных Королевств возлагали на меня совершенно нереалистичные ожидания. Вообще-то, я не из тех, кто сомневается в собственных силах, но мне редко выпадал шанс сыграть роль лидера. Чем больше люди на меня рассчитывают, тем сильнее я начинаю волноваться. Что, если я их подведу?

— Мой государь, — сказала Драулин. — Я чувствую себя обязанной извиниться. Когда мы сражались на крыше Драгонавта, я позволила себе крайне необдуманные слова.

— Все в порядке, — ответил я, возвращаясь от секундной самокритики к реальности. — Мы были в сложной ситуации.

— Нет, моему поступку нет оправдания.

— Да серьезно, — возразил я. — В таких обстоятельствах кто угодно мог выйти из себя.

— Мой государь, — строгим тоном заявила Драулин, — рыцарь Кристаллии не «кто угодно». От нас ожидают многого — не только в бою, но и в манерах поведения. Мы не просто относимся с уважением к людям вашего ранга, мы уважаем все людей и служим всему человечеству. Мы всегда должны стремиться быть лучшими, ведь от этого зависит репутация нашего ордена.

Бастилия шла сразу за нами. У меня почему-то складывалось ощущение, что проповеди Драулин обращены не столько ко мне, сколько к ее собственной дочери. Как по мне, трюк весьма сомнительный.

— Прошу вас, — продолжала Драулин. — Мне будет спокойнее, если вы меня накажете.

— Эм… ну ладно, — ответил я. (И как именно я должен отчитывать Рыцаря Кристаллии на двадцать лет старше меня? «Плохой рыцарь»? «Сейчас же отправляйся в постель, и никакого тебе надраивания меча»?)

— Можешь считать себя наказанной, — вместо этого сказал я.

— Благодарю вас.

— Ага! — воскликнул Каз.

Колонна встала. Сквозь лиственный полог начали проглядывать лучи рассветного Солнца. Впереди Каз осматривал местность сквозь какие-то кусты. Затем, одарив нас улыбкой, он срубил их взмахом своего мачете.

— Я знал, что найду дорогу! — жестикулируя, воскликнул он. Я впервые в жизни взглянул на великую Александрийскую библиотеку — место, настолько окутанное мифами и преданиями, что о нем мне рассказывали даже в тихоземской школе. Одно из самых опасных сооружений на планете.

Ею оказалась однокомнатная хижина.