Американец

Предисловие

Роман Генри Джеймса «Американец» вышел отдельным изданием в Бостоне в 1877 г., почти сразу после того, как в течение предшествующего года печатался в американском журнале «Атлантик мансли». Автор романа уже два года жил в Европе.

Переезд в Европу был подготовлен всем прошлым жизненным опытом 32-летнего писателя, детство и юность которого прошли в постоянных путешествиях через Атлантический океан. Свое образование он получал в пансионах Англии, Швейцарии и Франции, где семья философа и теолога Генри Джеймса-старшего проводила почти столько же времени, сколько в родном Массачусетсе. Европа продолжала манить и Генри Джеймса-младшего, прежде всего возможностями знакомства с ее многовековой культурой, устоявшимися традициями и людьми, в них воспитанными. Едва оперившись как литератор, чьи критические статьи, очерки и рассказы получили признание на родине, он отправляется в самостоятельные путешествия по Старому Свету, сначала (1869–1870) в Англию и Италию, затем (1872–1874) в Германию и снова в Италию, а по возвращении в Америку в конце 1874 г., дождавшись выхода в свет своих первых книг — сборника новелл «Пламенный паломник и другие рассказы» (А Passionate Pilgrim and Other Tales, 1875) и сборника путевых очерков «Трансатлантические скетчи» (Transatlantic Sketches, 1875) — принимает решение обосноваться в Европе.

Решение это было вызвано творческими мотивами. Избрав путь, проложенный европейскими реалистами — Бальзаком, Дж. Элиот, Тургеневым, — Джеймс окунулся в литературную жизнь Старого Света, где творили писатели, в которых он обрел наставников и учителей. Первым и главным среди них был для него в эти годы И. С. Тургенев, подробному анализу произведений которого он только что, в 1874 г., посвятил большую восторженную статью и встречи с которым давно искал. Именно поэтому Джеймс сначала отправился в Париж, где тогда находился Тургенев, где протекала деятельность «внуков Бальзака» — так американский писатель называл Флобера, Доде, Э. Гонкура, Золя, — и почти сразу по прибытии в столицу Франции нанес визит русскому писателю. Эта встреча, несмотря на значительную разницу в возрасте — Тургеневу тогда было 57 лет, — положила начало их дружбе, длившейся до самой смерти Тургенева в 1883 г.

Очень многое в жизни и творчестве русского романиста казалось Джеймсу в высшей степени заманчивым. Живя по большей части вдали от родины, Тургенев сохранял с нею крепкие связи и оставался во всем и полностью русским писателем. Тургеневу не была чужда тема, крайне интересовавшая Джеймса с самых первых шагов его в литературе: сопоставление соотечественника с другим по своим социальным, культурным и психологическим особенностям национальным типом. «Все свои темы Тургенев заимствует из русской жизни, и, хотя действие его повестей иногда перенесено в другие страны, действующие лица в них всегда русские, — писал Джеймс о Тургеневе в упомянутой выше статье. — Он рисует русский тип человеческой натуры, и только этот тип привлекает его и волнует. Как у всех великих писателей, его произведения отдают родной почвой…» Эту же задачу ставил себе в своих беллетристических творениях Джеймс: показать своих соотечественников — американский «тип человеческой натуры» — в сравнении и противопоставлении, а порой и противоборстве, с представителями Европы. Значительная часть его раннего творчества — новелла «Мадонна будущего» (1873) и другие, повести «Европейцы» (1878) и «Дейзи Миллер» (1879), романы «Родерик Хадсон» (1874), «Американец» (1877) и создавший ему мировую известность «Женский портрет» (1881), посвящена так называемой интернациональной теме (как и знаменитые романы последнего периода — «Крылья голубки» (1902), «Послы» (1903) и «Золотая чаша» (1904)). Действие в этих произведениях происходит в странах Европы, главными же героями являются американцы или американские экспатрианты, а основной сюжетной коллизией — конфликт между представителями Нового Света и чуждым их «простодушному» (innocent) сознанию сложным европейским миром. Этот конфликт представлен Джеймсом во многих ракурсах, в различных сочетаниях и в разном ключе — от трагедийного и мелодраматического до комического и даже фарсового.

«Интернациональная тема» в творчестве Джеймса, по сути, раскрывала американский национальный характер со свойственным ему комплексом «американизма». Эта тема, которая так или иначе прозвучала в произведениях многих американских литераторов — современников Джеймса, обычно решалась как утверждение превосходства американских установлений и американского образа жизни над европейскими. Американская государственность, по мысли ее отцов-основателей — Бенджамина Франклина, Томаса Джефферсона, Джеймса Мэдисона, Томаса Пейна и др., — зиждилась на идеях просветительства; она должна была построить общество на естественных правах человека — общество, которое дарует миру человека нового типа, свободного от извращений и предрассудков Старого Света. Победа над рабовладельческими южными штатами в Гражданской войне 1861–1865 гг. дала новую подпитку «американизму». Противопоставление американца как естественного человека, чей разумный рационализм и демократизм выгодно отличаются от сознания жителей старой Европы, скептицизм в отношении ее культуры, ее традиций и уклада пронизывают популярные в Америке очерки Марка Твена «Простаки за границей» (1869), присутствуют в ранних романах У. Д. Хоуэллса.

Джеймс подошел к антитезе американцы — европейцы иначе, чем его предшественники и особенно современники. В отличие от них, превосходство американского сознания над европейским вовсе не было для него непреложной истиной. Напротив, наблюдая во время путешествий по Европе своих соотечественников — туристов и экспатриантов, — он не был склонен восхищаться «американским Адамом». В этом вопросе Джеймс, говоря теми же словами, какие он употребил о Тургеневе, был «не в ладу со своей страной — так сказать, в поэтической ссоре с ней». Если его герои-американцы и превосходили представителей Старого Света чистотой нравственного чувства — в романе «Американец» такое превосходство положено в основу сюжетной коллизии, — то пресловутая американская «невинность» очень часто оказывалась духовной неразвитостью, невежеством, прежде всего эстетическим, неотесанностью, провинциальной узостью, не делающими чести представителям Нового Света. И как раз Европа с ее многовековой культурой могла, по мысли Джеймса, послужить источником для воспитания и развития чувств американских «простаков».

В романе «Американец» такая трактовка «интернациональной темы», заявленная Джеймсом даже в самых ранних критических и художественных произведениях, получила более четкое выражение. Герой романа, удачливый бизнесмен, умеющий «делать деньги», наделен всеми прославленными качествами американского национального характера — предприимчивостью, практичностью, простодушием, естественностью. Нравственно он, безусловно, одерживает победу над семьей французских аристократов, с которыми сталкивается. Однако при всех своих замечательных чертах Ньюмен (newman — новый человек) обнаруживает и ряд таких, не менее свойственных американскому национальному типу, которые едва ли его украшают. Его характеризует не только простодушие, но и, как следствие его, самоуверенность — убеждение в том, что за деньги можно приобрести все, включая лучшую в мире жену. Его посещения Лувра, как и весь тур по странам Европы, — дань моде на осмотр «достопримечательностей», где главным является их число. При всей симпатии к своему герою, которому семья Беллегардов наносит жестокую и незаслуженную обиду, Джеймс подспудно, но достаточно ясно дает понять, что наивность и вульгарность заокеанского «нового человека» не позволяют ему претендовать на совершенство — он от него ой как далеко!

Мелодраматический сюжет — дуэль со смертельным исходом, тяжкая семейная тайна, уход героини в монастырь — сближает роман Джеймса с готорновской романтической традицией. Однако она нарушается структурой романа, основу которого составляют не сюжетные перипетии — весьма тривиальные, — а характер главного героя. Внимание автора сосредоточено не на действии, а на действующем лице. В центре — постепенное раскрытие характера, развитие личности героя, оказавшегося в трудных для себя обстоятельствах, с наибольшей полнотой выявивших его внутреннее «я». Таков был с самого начала замысел романа, как о том свидетельствует автор. А вот что писал Джеймс в предисловии к роману «Американец», который много лет спустя вошел в так называемое нью-йоркское издание (1907–1909) сочинений Генри Джеймса:

«Помнится, как, сидя в конке, я поймал себя на том, что с воодушевлением обдумываю возможный сюжет: положение жизнестойкого, но вероломно обманутого и одураченного, жестоко униженного соотечественника в чужой стране, в аристократическом обществе… Что он будет делать в этой трудной ситуации, как защитит свои права или как, упустив такую возможность, будет нести бремя своего унижения? Таков был центральный вопрос…»

Перемещение фокуса, сосредоточение внимания на характере героя меняло, по сути, всю поэтику и стилистику романа, в котором внутренний мир человека освещался теперь более многосторонне и значительно глубже. Разработке такой поэтики и стилистики, в конечном итоге ставшей фактором, определившим развитие психологической прозы XX столетия, Джеймс посвятил весь свой долгий и плодотворный писательский путь. Роман «Американец» можно считать одним из первых шагов на этом его многотрудном пути.