Анастасия, ты прекрасна!

Фрагмент 4

Я подхватил сумку и протянул девушке. Она словно готовилась к моему приходу: длинные чёрные волосы рассыпаны по подушкам и благоухают; на ногах чёрные нейлоновые колготки; попа утянута в коричневую ткань юбки, а сверху красная тонкая рубашка с оборками. Это вечерний наряд школьницы? Тем более приболевшей?

Она выразительно посмотрела на меня, на сумку. Выдержала паузу и лишь потом приняла.

— Диляра, — ещё более выразительно посмотрел я, — ты на меня впечатление что ли хочешь произвести? Я тебе не безразличен?

Она лишь немного смутилась и говорит:

— А что если да?

— Что если я вожатый, а ты школьница и участница смены?

— Ну, на Настю-то вы смотрите, — стрельнула она глазами.

— Так это из-за неё?

— В смысле?

— Соперничество. Хочешь влюбить в себя ей на зло?

— Это последнее, что мне интересно, — снова возвела она глаза к потолку.

Я развёл руками и вопросительно посмотрел.

— Уже же сказали.

— Диляра, ты красивая девушка. Найди себе…

— Я знаю, — прервала она, — что красивая. Ладно, всё, — выпалила она, видя, что свирепею. — Я вообще хотела попросить укол.

— Какой ещё? — не понял я.

— Ну, вы же умеете ставить уколы?

— Конечно.

— Вот и поставьте мне, — требовательно заявила она. — Какой-нибудь общий, для здоровья. Мне нездоровится.

— Так! Ты чего тут устраиваешь?

— Александр, — приподнялась она и сильно приблизила лицо, в глазах плещется гнев, — вы же сами сказали, что наше здоровье — ваша забота, так? Вот и заботьтесь, а то я так нажалуюсь в Администрацию и родителям, что потом… ничего хорошего не будет.

— О, угрожаешь? — ухмыльнулся я.

— Да блин! — отчаянно возопила она. — Ну почему нельзя просто поставить мне укол и всё. Время же идёт! Ничего я не угрожаю.

Я снова вздохнул и выдохнул, покачав к тому же головой.

— Хорошо, товарищ больная. Поставлю вам укол. Закатайте рукав.

— Зачем? — искренне удивилась она.

— Сделать внутримышечную инъекцию.

— А разве не сюда? — ткнула она в ягодицу.

— Можно в любую мышцу, — подозрительно посмотрел я. — Главное побольше, чтобы удобно было.

— У вас с собой всё? — посмотрела она на руки.

— В каждом домике есть аптечка. Сейчас принесу.

— Да, — кивнула она, — вы пока сходите, а я приготовлюсь.

Я скептически и подозрительно оглядел смазливое личико и встал. Диляра начинает действовать на нервы. Чего ей там в голову ударило — не понятно, но этот цирк меня напрягает.

Вернулся через полминуты, а черноволосая школьница уже успела перевернуться и накрылась одеялом до пояса.

— Закроете дверь на всякий случай?

— Хорошо, — едко отозвался я и повернул замок.

Понятное дело, что колоть какой-либо препарат я не буду. В аптечке только самое необходимое, в том числе физраствор для разведения. Вот его и вколем для подпитки эффекта плацебо.

— Диляра, — начал я, параллельно орудуя со шприцом и ампулой, — буду колоть в ягодичную мышцу по твоей просьбе. Более того, там меньше нервных окончаний, то есть практически не больно. Смотри потом не рассказывай на все интернеты, что вожатые в Лесной Сказке развратники, поняла?

— Если не будете вести себя как дурак, то не буду, — пробурчала она в подушку.

— Ты мне условий не ставь!

— Хорошо, — едва не выплюнула она, — извиняюсь.

— Нет такого слова «извиняюсь», нужно просить о прощении, а не извинять себя саму, — сурово посмотрел я ей в затылок.

— Дяденька Александр, господин вожатый, я очень раскаиваюсь и прошу прощения, — в итоге выдала она довольно сносным голосом.

— Звучит не плохо. А повтори, за что просишь прощения?

— Бли-и-ин! — дернулась она, но я положил руку на спину. — За условия.

— Именно. Я тебя извиняю, но запомни на будущее, красавица, что нельзя перечить и манипулировать вожатыми.

— Даже из другого отряда? — решила таки вставить шпильку она.

— Даже из другого лагеря. Только если мы разрешим, — прибавил в итоге и откинул одеяло.

И тут же закрыл, но вид голой попы словно вспышка света остался перед глазами.

— Это что такое?!

— Ну чего-о-о?.. — протянула она. — Эту юбку проще наверх задрать.

— Почему у тебя под колготками нет белья? — процедил я, буравя взглядом её затылок.

— Так нечаянно получилось, простите меня, пожалуйста, — подозрительно наиграно, проговорила она.

— Ну, и зачем ты мне свою попу показываешь?

— Ради укола же.

— Диляра, я не дурак.

Гнев был понят правильно.

— А вам не нравятся красивые попы? Наверняка только большие сиськи и любите.

— О, Боги! Да при чём тут моя любовь к красивым задницам, Диля?! Хочешь меня подставить, да?

— Бли-и-ин, ну нет! — уже не выдержала она и повернулась. — Мы же в лагере.

— И что? — не понял я.

— Тут можно, — снова отвернулась она.

— Что?

— Делать шалости, о которых больше никто и никогда не узнает. Я же тоже рискую, не только вы.

Я удивлённо повёл головой.

— Александр, хватит уже вытягивать из меня слова. Это смущает.

Она отвернулась и затихла.

Мысли полезли в голову ворохом. Любой самец никогда не упустит возможность взобраться на самку. Врать себе, что эта примитивная часть меня спит, не буду. Ещё как бодрствует и бросается всеми клыками и когтями на легированную сталь самообладания. Не скажу, что соскучился по виду ягодиц. Слава яйцам, но с интернетом на территории лагеря проблем нет и каких только булочек я не насмотрелся. В своё время, до того, как принял решение воздерживаться. Просто у Диляры правда отличная попа, уже по-взрослому оформившаяся, то есть косточки таза выросли, раздались, чтобы пропустить в своё время ребёнка, а сверху этой крепкой базы сформировались те самые ягоды, кои столь будоражат мужчин.

Наливные, смуглые, но при том гладкие и, наверняка, мягкие. Вряд ли восточная красавица всем предлагает полюбоваться на них, зная нрав таких женщин, скорее уж пошлёт крутым слогом или того хуже — будет издеваться и играть. Выходит, мне повезло.

Обстоятельства подталкивают к соблазну всё ближе, но разве можно сосчитать скольких людей это сгубило?

Потому я твёрдо решил выполнить обещанное — поставить укол, но одеяло спущу на четверть, то есть ровно на необходимое расстояние. Смочил подсохший ватный диск спиртом, ловко подвернул одеяло и потянул вниз. Сделал всё ещё и под углом, чтобы открылась только нужная часть.

С иглы упал колпачок. Я протёр иглу спиртом и приготовился колоть. Ощутившая, что её бесценная пятая точка не представлена во всей красоте, Диляра, подвигала тазом, стараясь сбросить одеяло.

Я словно ждал и тут же шлёпнул через одеяло.

— Не вертись!

Она замерла, но стоило мне решиться вводить укол, как снова начала. Дал посильнее.

— Диля, я тебя сейчас по голой заднице выпорю, предупреждаю!

Оказалось, что тут дал промашку. Смуглой красавице того и надо было, чтобы приструнил. Потому она с хихиканьем подлавливала каждую мою попытку уколоть и начинала крутить задом.

Приподнимая, немного расставив колени. Одеяло от этого наоборот расправилось и закрыло голый участок. Я не выдержал издевательств и отбросил проклятую тряпку. Глазам предстал прежний вид, только более раскрытый. В правой руке зажат шприц, потому отвесил ей крепкого шлепка левой. Упругая ягодица вздрогнула, как и сама девушка. Но вместо того, чтобы притихнуть и опустить чёртову задницу, она только выше её приподняла. Не будя уже хозяином своим глазам, я соскользнул взглядом со смуглых холмиков и тут же нашёл широкий кружок ануса. Красный цветок чуть сжался и снова распустился, легко рассказывая осведомлённому уму, что уже не девственен.

Сердце замерло на терцию и тут же начало с удвоенной силой качать кровь. Жилы на руках вздулись пуще прежнего, живот свело. Я сглотнул набежавшую слюну.

— Так, красавица, — вымолвил я, ухватив её за попу, — опускай свою прелесть, пока ничего плохого с ней не приключилось.

— А я не боюсь, — пробурчала она, послушно выполняя просьбу.

— Дело тут, — протянул я, вонзая иглу, — в другом. Скоро уже твои соседки пожалуют и вид я обязан иметь к этому моменту достойный. Готово!

Игла, с ощущаемым только пальцами, скрипом выскользнула, и я положил сверху проспиртованный диск.

— Муа! — чмокнул я Диляру в рядом с местом укола. — Теперь будет здорова.

— Попа? — хихикнула она.

— И ты тоже, — усмехнулся я. — Не больно было?

— Так ничего же не было, — снова не сдержала она смех.

— Я тебе дам! Впредь веди себя хорошо.

— А если не стану?

— По ней получишь, — выдал я очередной шлепок, но уже по дальней половинке. — Давай одевайся скорее.

Отвернувшись, я собрал медикаменты и мусор. Специально выбросил ампулы и шприц в мусорное ведро тут, чтобы нагляднее было, чем мы занимались.

— Спасибо за лечение, — раздалось сзади.

Развернувшись, я погрозил пальцем и поймал её взгляд, направленный в область паха. Размеры члена у меня не выдающиеся. Более чем средние, но возбуждение видно. Удовлетворившись, девушка состроила невинный видок и что-то сказала, но слушать я не стал, ибо донеслись голоса других девушек.

Встретились в коридоре. Взгляды ожидаемо уставились на аптечку в руках и улыбки тут же спрыгнули с лиц.

— Ой! Что с Дилечкой? — воскликнула Карина, самая заводная из всех. Сестры-близняшки тоже с любопытством ждут ответа.

— Уже всё в порядке.

— А что было?

— Диляра сама расскажет. Мне пора идти, ещё не ужинал даже, — улыбнулся я и уверенно прошёл мимо них.

Воздух, полными свежести руками, тут же утёр на лице пот и захолодил тело. Из домика слышны высокие девчачьи голоски. Словно птенцы в гнезде, будут пищать до отбоя. Тоже самое и в других «гнездах», разве что от парней шум более басовитый и вульгарный.

Лес не обращает на эту суету особого внимания. Во всяком случае ночные птицы — выводят романтические трели, настырно кричат или отстранённо ухают.

Насладившись моментом и быстро помедитировав, я начал нужный и даже тоскливый разбор случившегося. Победа досталась настырной татарке. Либо башкирке — надо будет потом спросить каких она кровей, может вообще не угадал, только суть здесь не в национальной принадлежности, а в горячем темпераменте и действительно шикарных внешних данных. Я должен был поступить иначе.

Катастрофы пока нет, но лишь потому, что всё прошло без свидетелей. За решётку не попаду, но вот тенденция угрожающая. Будет лучше найти рычаги воздействия на Диляру. Либо поступить ещё проще — в грубой форме дать понять, чтобы не приставала.

В жизни всегда приходится чем-то жертвовать. За минуты блаженства, порой, приходится расплачиваться долгие годы. Ништяки не висят как спелые персики на дереве — это самое дерево всегда за высоким забором и надёжной охраной, а плоды с него рвёт лощёный богач с бездушными глазами.

Я и засыпаю хорошо, и просыпаюсь. Медитация — универсальная вещь на любые случаи жизни.

Вчерашнее вспоминается как сказочный сон. Новый день высокой контрастностью и ярым пением птиц врывается в голову, жжёт босые стопы росой. Неторопливая гимнастика-растяжка прошла за встречей солнца.

Далее занятия уже с ребятами. Сегодня парочка бунтарей уже не сопротивляется, но упражнения делают на отвяжись — мне и так сойдёт. Чего стоит вспомнить себя в школе… Это я после трагических событий стал правильный, а до этого был, поди, хуже этих голубков.

Ну, не совсем голубков, конечно, просто во многих сериалах это обыгрывается: два смазливых аристократа; один покраше и выше, другой посильнее и в целом хуже; хозяин и глуповатый слуга. Встретить в жизни такой стереотип не удивительно — откуда ещё он появился в произведениях, но чтобы не говорили, а для любительниц напридумывать гейское порно, такие персонажи подходят лучше всего. Потому я только посмеиваюсь.

С другой стороны, Дима с Олегом выглядят скорее как наниматель и бандит. Особенно Олег не вписывается в шаблон — крупный, мускулистый и, тут уже ближе, глуповат.

— Ну, чего ты как вялый баклажан, Олег? — окрикнул его я, прерывая баловство на поручнях. — Возьми нормально грудь прокачай.

— Неохота, — зевнул он.

— А это всё тебе зачем? — показал я рукой в области крупных мышц.

— Пригодится.

Картинно махнув рукой, вернулся к упражнениям — осталось чуть-чуть.

Настя сегодня свежа и прекрасна. Во взгляде и мимике что-то изменилось, на маленькую долечку, но так как я очень внимательно наблюдал за ней, то могу почувствовать. Может, конечно, просто привыкла к новому месту, вот только разве может вчерашнее просто так забыться?

Диля ведётся себя совершенно непринуждённо. В окружении подружек, погружённая в занятия… но пара взглядов от неё я поймал. Никак иначе, кроме как приглашением, их истолковать нельзя. И пусть. Бояться за неё не следует, в те дверцы, в кои она зовёт, всё равно никто лишний не зайдёт, а от того, что побудут нехожеными, ничего плохого не случится. В отличии от обратной ситуации.

По дороге к столовой встретил других вожатых:

— Что же вы, коллеги, на разминку не ходите?

Мышь в сознании пребывает перманентно. Несмотря на то, что с остальными не кутит, но утро для неё всегда мрачное.

— Завтра точно буду, — улыбнулся Звонарь.

— И я, — с напускной серьёзностью, поддакнула Кошка.

Я погрозил им пальцем.

— Какой пример отрядам подаёте, что вместо всех вас я один отдуваюсь?

Вопрос пусть и риторический, ибо традиционно отряды крепнут ближе к середине смены, но призывать их к порядку не устаю.

Отмолчались. Идём вместе, я возглавляю. Сначала направо повернулся с речью:

— Давайте, давайте! Ты, Мышь, тоже приходи. Будем гонять твою сонливость, сама себя не узнаешь, — сообщил я и повернулся влево: — А вы кончайте пить вечерами. Чего случится, а вожатые пьяные, как потом оправдываться?

— Ой, ну не начинай ты…

— Я и не начинаю, — посмотрел я на Кошку, — совсем даже наоборот — продолжаю и буду продолжать, пока не исправитесь. Мы тут на работе и за этих вон птенцов, — показал я пальцем за спину, — несём ответственность. Мягко говоря, птенцов. Очень толерантненько говоря.

— Хе-хе, — вырвалось у Кошкиной. Звонарь поддержал.

— Себя вспомните в их возрасте, не так уж давно было. Хотя, вы и сейчас не далеко ушли.

— Ну ты и дед! — со стоном выдохнула Кошка.

— Работа такая, — подмигнул я и мы вошли в столовую.

Почти от входа меня «пс-с-снула» повариха. Я глянул на встревоженную морду Бурёны и поспешил за ней в подсобку.

— Сашенька! — жарко, как духовой шкаф, зашептала она. — У нас тут трагедь средь бела дня. Дурень этот записной, Валька наш, весь обед мне запорол. Продуктов перевёл уйму! — сделал она большие глаза. — Ты уж там прикрой нас, Сашко, перед Экономом.

Уже не мальчик, потому и кивнул почти сразу. Для порядка паузу выдержал, облизав и пожевав губы, а потом в ответ:

— Да, чего уж тут, дело-то хозяйское…

— Вот-вот, мальчик мой, — подхватила Анна Михайловна.

— Я вас только очень прошу, про ту мою просьбу не забывайте, — состряпал я трагическое лицо.

— Да что ж ты такое говоришь, родной, — запричитала она, срываясь на голос с шёпота, — ты только заранее скажи, что нужно и всё будет готово. Лично принесу!

Вульгарная улыбка на её лице должна нести знамёна дружелюбия, а фраза про личную доставку — оказываемую честь, да только…

— Очень благодарен, Анна Михайловна. А за этот досадный случай не переживайте. Бывает.

Уже в столовой, за столом, не сдержался и улыбнулся. Воистину, вся жизнь театр, а мы в нём актёры.

— Я присяду? — уловили уши знакомый голосок.

— Да, пожалуйста, — вскинул я голову и ловко отодвинул стул. Настя села. — Приятного аппетита.

Программист что-то пробурчал, Григорий кивнул, а Настя отвечает:

— Взаимно.

Я ощутил лёгкое напряжение в голосе. Интересно, что же она чувствует и думает?

Весь завтрак я больше смотрел на неё, чем в тарелку. Писаная красавица! Рацион у Насти особый, без мяса и ряда других продуктов. Как я уже понял, всё легкоусваиваемое, но без фанатизма. Уж не знаю, потому ли кожа чистая и очень здорового оттенка, буквально светиться. Говорят, всё решает генетика, но бережное отношение к здоровью никогда не бывает лишним. Анастасия явно ценит себя.