Андервуд. Том 1

Глава 18 Друг

— Ник! Ник! — заорал Ганс, с ужасом смотря, как обрубки ног его друга упали на траву.

Эта гнида убила Ника! Амфибия шмякнулась с грохотом на землю, сотрясая округу. Ганса чуть не опрокинуло. Затем монстр, словно издеваясь над ними, поднял свою уродскую башку вверх и сглотнул, зажмурившись от удовольствия.

— Ах ты, мразь! — заорал он и сорвался с места.

— Ганс, стой! — тренер схватил его за шиворот и резко дёрнул назад.

Его с чудовищной силой откинуло на несколько метров и вовремя. Зелёная жижа расплавила то место, где он недавно был.

Встав, Ганс увидел, как в жабу влетел Принц и ухватился зубами в повреждённый магией участок. Это сделало ей больно, и пока она возилась с вараном, Саймон снова создал сгусток синей энергии и оторвал монстру руку.

Ганс догадался, что тренер целился в голову, но проворная жаба успела прикрыться. Он понимал, что не может бодаться со столь мощной тварью — даже тренеру приходится изворачиваться. Как вообще Ник продержался до их появления?

Не продержался.

Монстр решил расправиться сначала с самым слабым противником. Принцу пришлось расцепить захват, иначе бы его размазало.

— Не приближайся к ней! — крикнул Саймон и оголил меч, это было что-то серьёзное, обычно тренеру для уничтожения противника хватало одной магии, раз уж он ей начал пользоваться.

Скорее всего, кончился запас энергии в сосуде. Сколько её у сенсея Ганс точно не знал, но объёмы там немалые. Полукровка-крысолюд не зря ел свой хлеб, будучи в красных плащах. На немыслимой для человека скорости он помчался навстречу амфибии.

Та не обращала на него внимания и смотрела только на Ганса. Похоже, в её списке легкомысленный аристократ следующий. Хоть у монстра и не было руки и ноги, но он продолжал двигаться быстрее, чем среднестатистический человек.

Саймону не дали подойти близко, и тренер отклонился в сторону как какой-то шустрый зверёк, крутанувшись всем телом.

Ганс выполнил приказ и просто побежал прочь. У него не было защиты от магии, что ещё оставалось делать? Тварь почти добита. Надо лишь дождаться, пока она истечёт кровью.

Но она убила Ника. Эта мысль замедлила его, и вскоре он уже разворачивался.

— Ганс! — раздалось где-то сбоку, но ему было всё равно.

Все сражаются, и он будет сражаться. Он не трус! Надо отомстить — он себе потом не простит гибель Ника и столь гнилой поступок.

Издав боевой клич, Ганс ринулся в безбашенную атаку с мечом наперевес. Саймон сделал немыслимое и со спины догнал жабу. Мощный прыжок и сенсей вонзил клинок во вторую здоровую ногу больше чем наполовину и вцепился свободной рукой в плоть, повиснув на конечности.

Монстр остановился и завалился набок, чтобы удобней было достать надоедливую козявку. Нога взмыла в небо, а сама жаба, лёжа на спине, потянулась к тренеру.

Ганс почти добежал до неё и увидел, как Саймон с ненормальной для его тела силой поднырнул под ногу, продолжая тащить за собой увязший в плоти меч. Казалось, он вскрывает ножом озёрную рыбу, а не тащит клинок сквозь мышцы, сухожилия и кости.

Ганс с разгону вогнал гадине своё оружие в глаз и чуть не угодил под удар мгновенно опустившейся руки. Амфибия как бешеная замахала оставшимися конечностями, и Саймон вынужден был отцепиться.

Тренер отлетел высоко вверх и на приличное расстояние. Однако не разбился, сломав себе позвоночник, а проворно как кошка приземлился на ноги с перекатом, гася инерцию. А вот Гансу повезло меньше — он попался в захват жабе.

Дыхание тут же спёрло, а в плечах хрустнуло. Если бы не напрыгнувший сбоку Принц, вцепившийся в зелёную кисть зубами, то кишки парня вышли бы через рот.

Хватка ослабла, но руки у него были зажаты по швам — в таком положении ничего не сделать. Осталось лишь молиться, что варан перекусит побольше сухожилий и мышц, не допустив гибели спутника. Ганс с ужасом смотрел, как жаба пытается сбросить эту новую напасть и бьёт о землю разноцветного спасателя.

Ещё чуть-чуть и она размозжит его. Сзади где-то бежал на всех порах Саймон. Возможно, он единственный из всех выживет и расправится с этой с*кой. От одной только мысли, что сенсей разорвёт на куски столь могущественную тварь, у Ганса внутри поднялась гордость за ученичество у такого сильного воина и мага.

«Мы сдохнем вместе!»

Только он об этом подумал, как последовал чудовищный замах. Ганс зажмурил глаза, ожидая страшного удара, после которого он точно откинется. Грудная клетка и так сдавлена, а тут такая масса…

Его протащило по дуге вверх, но дальше ничего не последовало. Ладонь разжалась, и тело отбросило вперёд. Принц тут же шмыгнул в сторону, чуть прихрамывая на одну лапу.

Саймон как раз добежал до Ганса и помог встать. Они оба смотрели на пальцы амфибии, впивающиеся в грунт, будто от страшной боли. Каждый как плуг проделал борозду. Пасть раскрылась, пытаясь что-то отрыгнуть. Из неё потоком полилась зелёная жижа вперемежку с кровью.

Попав на кожу хозяина, эта смесь начала плавить плоть, голова задымилась. Тварь в последний раз попыталась привстать — её же смертоносная магия уничтожила кости черепа и добралась до мозга. Туша рухнула на землю, больше не шевелясь.

Ганс с облегчением упал на колени, но вот сенсей не спешил праздновать победу. Вместо этого он под удивлённый взгляд ученика побежал к поверженному врагу и четырьмя быстрыми ударами проделал широкие надрезы на коже.

Та ковром начала отдираться. Меч тренер воткнул в землю и схватился за край шкуры двумя руками. Послышался рвущийся звук и вскоре Саймон дотянул её до пояса, а затем, поднатужившись, раздвинул оголившиеся кости. Треск и он надувшимися от страшных усилий мускулами сломал преграду.

Ганс встал и пошёл навстречу, пока тренер возился со входом. Узкого пространства хватило, чтобы залезть внутрь.

«Он что надеется спасти Ника?» — с безнадёгой подумал Ганс, но потом кое, что вспомнил, ища взглядом ездового варана. Пока внутри жабы всё хлюпало и безжалостно разрывалось, Ганс подозвал свистом Принца.

Тот вздёрнул голову и с неохотой доковылял до парня. Покопавшись в поклаже, Ганс взял внушительный свёрток ткани и потопал к учителю. Грудь всё ещё болела, а левое плечо наверняка с трещиной, несмотря на отсутствие перелома.

Подойдя к жабе, он закинул ногу внутрь и, задержав дыхание, с трудом забрался в проём. Ну и вонища. Он резко выдохнул и чуть не блеванул от жабьего «амбрэ». Тренер был где-то впереди. Убирая рукой ошмётки капавших кровью внутренностей, Ганс шаг за шагом пробирался дальше.

Остановился, когда в ноги упёрлась спина Саймона. Тот сидел на коленях и держал голову на груди какого-то полупереваренного ошмётка, когда-то бывшего Ником.

— Ещё дышит, — спустя время сказал он.

Ганс тут же присел рядом и раскрыл свёрток.

— Откуда он у тебя? — удивлённо спросил сенсей.

— Какая разница? Это может помочь ему, — отмахиваясь, сказал Ганс и приложил к сердцу Ника самородок емировой руды размером со спелый арбуз.

Несмотря на такие внушительные габариты, конечности не восстановятся — нужно ещё больше минерала и опытный целитель. Но хотя бы раны закроют и подарят ему жизнь. Пусть и калеки.

Камень начал действовать, излучая свечение и пузырясь от быстрой траты. Он таял на глазах, возвращая расплавившейся коже первоначальный цвет и упругость. Как Ганс и ожидал — чуда не произошло, но Ник вдруг закряхтел и очнулся.

— Где я? — спросил слабый голос.

— Ник ты жив, мы убили эту тварь, — нагнувшись к голове друга, ответил Ганс.

Сенсей сидел рядом, но отвернулся в сторону.

Ник опёрся левой рукой и привстал. Бросил взгляд на свои ноги, а потом снова опустился на спину.

— Саймон, — сказал он вдруг, посматривая наверх и не обращая внимания на капающую прямо на щёку кровь, — дотащи меня до сердца.

— Ник ты что собираешься… — встрепенулся Ганс, бросая взгляд то на него, то на хмурого тренера.

— Заткнись, — раздражённо ответил друг, — выйди отсюда.

Саймон поднялся и махнул ему рукой, чтоб убирался прочь. Ганс, не веря своим ушам, шатаясь, направился к выходу.

В последний раз обернувшись, он увидел как сенсей, тащит Ника за руку вперёд, туда, где должно быть сердце этой твари. Вывалившись наружу, Ганс обнаружил, что весь провонял в чёртовых внутренностях.

Даже принц, что обгладывал сейчас лягушачью ножку, с призрением на него фыркнул и отвернулся. Сняв одежду, Ганс создал магией воду и машинально смыл с себя слизь. После лечения остался небольшой кусок руды. Когда он уже начал полоскать штаны, вымазанный Саймон вынырнул из дыры, отряхиваясь как собака.

— А где Ник?

Тот махнул рукой, мол, всё нормально и тоже принял магический душ. Минут через пятнадцать они закончили свои дела и уже сидели в сухой запасной одежде, упаковав вымытую в свёртки. Спустя час, Ганс не смог больше терпеть и снова спросил.

— Может, вытащим его?

— Не надо, — они развели костёр при помощи алхимического розжига и грелись сейчас, выставив руки вперёд. Пещера словно опустела со смертью гигантского обитателя. Даже страшно было, что тут никого нет. Видимо, всю живность эта жаба на корню выкосила.

Решено было ночевать здесь. Для Ганса было дичью, что Саймон приказал не доставать Ника из мёртвого тела, и он долго не мог заснуть, ворочаясь и посматривая на зияющую дыру в трупе.

Хромоту принца они вылечили последним кусочком емировой руды. Сейчас варан мирно сопел рядом. Тренер ничего не сказал Гансу по поводу минерала. Да так вышло, что он пошёл к кубу и вырыл его — тот почти на виду был!

Он нарушил приказ учителя, но это спасло жизнь Нику. И, вообще, какого хрена Ник попёрся сюда один?

Неладное почувствовал Принц, вдруг ломанувшись к Гансу, а потом на всех порах к северному выходу. Тот еле успел незаметно закинуть свёрток с добычей в боковой грузовой отсек. Страшно представить, какая там была стоимость самородка. Тысяч пять точно.

В тот момент ему было плевать на деньги — Ник бы сделал для него то же самое. Пусть Саймон ругает его и поносит — он поступил правильно.

Эти мысли ещё долго нагоняли на него самобичеваний, и внутренний диалог так разросся, что вскоре ушёл далеко в детство и коснулся всего, чего только можно, всё дальше уходя от сути. В конце концов, весь этот бред перерос в полудрёму, а потом в полноценный сон. Усталость и потребность тела в восстановлении сделали своё дело.

Разлепив глаза, Ганс увидел, что сенсей уже давно не спит и сидит, пялясь в потухший костёр, думая о своём. Поджав под себя ноги, он заозирался, ища взглядом Принца, пока не увидел его носящимся туда-сюда поодаль. Похоже, делал утреннюю разминку и бесился вовсю.

Как бы Ганс ни хотел, но пришлось бросить взгляд на зияющую дыру в боку жабы. Темнота, что таилась за ней, была немного жуткой. Несмотря на то что он давно привык к отсутствию света как и любой обитатель Андервуда.

Ганс потрогал плечо — после вчерашнего лечения уже зажило. Сёдла и вся сбруя варана валялись рядом — тренер решил дать ездовому животному немного свободы. Что ж его можно понять, да и Принц заслужил это своим самоотверженным поступком. В одном Ник не ошибся — в выборе питомца. Жалко, что Ганс не смог приложить максимум сил и его лепта в этой победе самая маленькая.

Он знал о Нике больше, чем кто либо. Благодаря тому, что все деньги уходили на сведения о семье Арлингов, он завёл уйму знакомств со всякими тёмными личностями, торгующими информацией. Ганс не оставлял мысли отомстить врагам рода. Разве можно простить убийцу матери?

В общем, он достаточно нарыл фактов, и это заставило его ещё больше уважать друга. С детства, как и другие беспризорники, он работал на кого придётся. В основном это грёбаные вормлинги. Гнильцы за ним не наблюдалось, всегда держался особняком от любых компаний, но если какое дело — присоединялся. Все, кто с ним были знакомы, говорили, что на него можно положиться.

В основном спокоен, но, бывает, взрывается непонятной злостью. В такие моменты его лучше не трогать, потому что многие отмечали его неконтролируемость. В последствии, Ник жалел об этих вспышках гнева, но сделанного не воротишь.

За тех, кто был в его компании, всегда без вопросов вступался. Собственно, эта ситуация со Шмидтом и заставила Ганса иначе посмотреть на нелюдимого парня. Не каждый вот так возьмёт и рискнёт всем ради друга. Это гармонировало с убеждениями Ганса.

Он имел схожие принципы. Такой и должна быть знать, а не тем посмешищем, кем являлся его отец: бесхребетным, жалким жополизом для которого ценность имеют только деньги и собственный комфорт.

Обмельчали аристо — раньше кодекс чести был не пустой звук. Сейчас это лишь формальность и надо постараться, чтобы нарваться на дуэль вне академии. Предательство и обман — вот нынешнее оружие элиты. Никаких принципов и уважения к древним.

Он воспитан на старых книгах дедушки. Тот пристрастил его к чтению и познакомил с удивительным миром благородных родов. Он помнил, как зачитывался каждой страницей, мечтая стать таким же. Тогда и мама была жива и дед. Но время быстро расставило всё по местам, и этот урок он запомнил на всю жизнь.

Потому и планировал свою месть тщательно. Ганс не может ошибиться — иначе его просто раздавят. Он скрупулёзно создавал этот образ дурачка-повесы, чтобы Арлинги успокоились и не видели в нём угрозы.

Это не значит, что он не любил женщин, скорее наоборот — боготворил их, и нынешний образ ему импонировал. Даже Саймона он смог ввести в заблуждение — а с тем надо держать ухо востро.

Ник станет тем, кто присоединится к его мести.

«Точнее, мог стать», — с грустью подумал он о калеке. Теперь-то ему остаётся только позаботиться, чтобы друг не жил в нищете. Ганс не бросит его. Придётся больше поработать, но он справится.

Он рассказал их служанке Кире про крики Ника во сне. Та ответила, что, сколько ни пыталась, так и не смогла выяснить, кого он всё время зовёт. Ганс слышал только две реплики: это «Саша» и «блондинки». Имя по меньшей мере странное, потому он быстро запомнил его. Что же с тобой произошло, Ник?

Ганс разжёг опять костёр и сел, укутавшись в плащ-палатку, постепенно согреваясь. Вдруг он дёрнулся и посмотрел в сторону громоздкого трупа. Кажется, что-то послышалось.

И тут в подтверждение его мыслей из дыры показалась голова его друга. Тело вывалилось наружу. Ник встал на ноги и медленно выжал пучок волос от слизи. Ганс тут же вскочил и подбежал к нему, не находя слов.

Почему у него седые волосы? Так, стоп не об этом сейчас думать надо.

Как он восстановил все оторванные конечности?!