АнтиБожественная комедия 7

Глава четырнадцатая. Свет от Тьмы.

Мы двинулись вперед примерно через несколько часов, если я правильно рассчитывал время. Ахиллес отдал мне свою палку, на которую я опирался, ковыляя позади всех и отчаянно шипя, если друзья вдруг решались мне помочь. Сам заварил эту кашу, сам её и буду расхлебывать.

Астра иногда останавливалась и просила сделать привал, причем я знал, что привалы делаются ради меня, поэтому отдыхал не слишком долго, пока лопнувшие ноги не успели зажить. Так и шел вперед, сжимая зубы и отчаянно проклиная всех Падших во главе с Зиаэлем и Лилит.

Как и во время прошлого визита, на Первом Уступе нас ждал страж Чистилища, уже знакомый мне ангел. Он, было, нахмурился и схватился за огненный меч, но также быстро расслабился, когда увидел на шеях моих друзей сигилы Сеиры. Протянув руку, страж дождался, когда Астра и Ахиллес отдадут ему диавольские знаки и молча посторонился, пропуская к подножию башни, которая вела к Раю. Далекому и недостижимому в данный момент.

Но стоило мне последовать за друзьями, как ангел преградил мне путь и покачал головой. Тут настал мой черед ворчать и негодовать, ибо моя сигила сгорела в огненной реке. Пришлось, как обычно, импровизировать.

- Пройти могут лишь очищенные души, - мелодично произнес страж. – Где твоя сигила, дитя?

- Сгорела, - буркнул я, неуклюже опираясь на палку и подавая друзьям знак идти вперед. Они пожали плечами и медленно пошли вверх по белоснежным ступеням, изредка оглядываясь на меня.

- Без сигилы нет прохода, - с глубокой печалью сообщил ангел, стирая полученные печати Сеира в порошок одним движением тонких пальцев.

- Понимаю. Работа у вас такая, - хмыкнул я, поднимая на него вгляд. – Скажите, что вы видите?

- Заблудшую душу, которая пришла, чтобы искупить грехи.

- Нет. Когда-то я был статным пареньком с шикарными волосами, - ответил я. – Потом некий демон по имени Нергал выбил из моих рук сигилу Сеира, а мне пришлось бросаться следом за ней в огненное озеро. Я долго там плавал, чуть не превратился в ничто, но выжил. Мои друзья не дали мне окончательно сгинуть. И сейчас, после этой злоебучей ванны, я иду не в Рай.

- Куда ты идешь, дитя, в таком случае? – удивился страж, прикасаясь к моей голове. Боль, пульсирующая в теле, моментально утихла. Я благодарно кивнул ангелу, продолжая опираться на палку.

- Я иду, чтобы остановить Падшего. Потому, что так надо. Ради этого я принял очищающее пламя, и ради этого иду вперед, не обращая внимания, как у меня лопается кожа на ногах, а каждый шаг отдает дикой болью. Если вы меня не пропустите, я буду сидеть здесь столько, сколько нужно, ибо цель моя куда выше обычного места в Раю. Понимаете? Ферштейн?

- Понимаю, - кивнул ангел, отходя в сторону. – Вижу я, что нет лжи в речах твоих. Ты можешь пройти.

- Спасибо. Уж простите, за лишнюю грубость. Это все боль. Не телесная, а душевная, мать её в пыжку долбится.

- Удачного пути, дитя, - улыбнулся ангел, прикоснувшись ко мне на прощание. Я сжал зубы, когда на груди вновь появились знаки каждого из Кругов Чистилища, которые мне надлежит пройти по дороге в Рай.

- Спасибо, - кивнул я, медленно поднимаясь к Астре и Ахиллесу, которые ждали меня на одной из площадок Первого Уступа. Всего Три Круга и там я встречусь с кошмаром, имя которому Зиаэль.

Второй Уступ и Долину земных властителей мы прошли без проблем. Там стражей не было, лишь одни души, которые еще не успели очиститься, продолжая пытать себя за старые грехи. Астра удивленно наблюдала за возней душ, иногда морщась, когда мысли снова начинали атаковать ее голову. Ахиллес мрачно пер вперед, отпихивая с дороги тех, кто шел слишком уж медленно, по его скромному мнению. Эти души не стонали и не плакали, когда грек расталкивал их локтями. Они отходили в сторонку, тяжело вздыхая и что-то бормоча себе под нос. В итоге, грек просто пожал плечами и продолжил прокладывать дорогу к очередному ангелу, стоящему на страже золотых врат в следующий Круг. Но ангел молча отошел в сторонку, стоило нам приблизиться. Лишь нахмурился, скользнув взглядом по рожкам Астры, которые еле-еле выглядывали из кудрей.

- И что, никаких проверок, видений, глюков прошлого и так далее? – ехидно спросил я, выходя вперед. Ангел покачал головой и услужливо отворил для нас калитку.

- Нет, бедное дитя. Никаких проверок. Вам они не требуются, ибо цель ваша иная, нежели попадание в Рай.

- Серьезно? – присвистнула Астра, выглядывая из-за моего плеча. – Даже то, что я демон?

- Ты не демон, дева. Ты обычная душа, заблудшая и потерянная. Душа, которой предстоит еще сделать выбор. Как и каждому из вас.

- Ну дела, - пожала плечами рыжая. – Я-то думала, что я демон, а оказывается все наоборот.

- Это Чистилище, заинька, - усмехнулся я, прислоняясь к мраморной стене, чтобы перевести дух и подождать, пока пульсирующая боль не затихнет. – Цель этого места – очищение. Огненная река лишь начало. Да и будь ты демоном, то и минуты бы не простояла на облаках. Элигос вон вообще однажды чуть кони не двинул.

- Старая песня, гомункул Збышека, - съязвила Астра, колко ухмыльнувшись. – Ну, раз не надо ничего доказывать, тогда пошли.

- Ага. Вы идите, а я сейчас, - кивнул я и обратился к ангелу. – Простите за глупый вопрос. А вам тут горбун не попадался?

- Через меня проходят многие, бедное дитя…

- Не называйте меня бедным. Неловко уже. Будто у меня члена нет или еще чего похуже.

- Мое сожаление не вызвано твоим внешним видом. Куда важнее вид внутренний.

- А, понятно, - хмыкнул я. – Значит, какого-то особенного горбуна не видели. Жаль.

- Тебе суждено найти то, что ты ищешь, Степан. Суждено сделать выбор. Как и им, - ангел указал тонким пальцем в сторону замерших Астры и Ахиллеса. – Ступайте. Все будет так, как вы решите. И не иначе.

- И на том спасибо, - ответил я, поклонившись стражу. Тот улыбнулся и ласково прикоснулся к моей голове, убирая знаки и боль, к которой я медленно начал привыкать.

- Удачи, дитя. Удачи вам всем. Ищущий да обрящет.

Идя по крутой лестнице, я задумался о словах ангела. Без сомнений, им известно куда больше, чем тому же Тиресию, но какой смысл говорить так туманно и витиевато. Либо в дело вступает очередной догмат, где речь небесных жителей должна быть загадочной и преисполненной благочестивости, либо я чего-то не знаю. В любом случае, оставалось медленно идти вперед, следом за друзьями.

Иногда мы останавливались и опрашивали местные души, не видели ли они горбунов или хтонических чудовищ. Увы, но ответ всегда был неизменен. «Надо думать о спасении души. Только это важно». Причем, Ахиллеса это начало нервировать и мне пришлось ненадолго отстранить грека от бесед с душами. Не хватало еще застрять в одном из Кругов, если здоровяком вновь овладеет гнев. Поэтому, после небольшой беседы, он успокоился и предоставил право мне самому решать, кому бить морду, а кого просто пожурить пальчиком.

Но чем ближе мы были к Третьему Кругу Чистилища, тем сильнее менялись души в нем. Менялся и воздух, вместо чистого, хоть и слегка тяжелого, мы дышали спертым, отдающим небольшой гнильцой, и звенящим призрачной угрозой туманом. «Остановись! Поверни назад! Сдайся!» - говорил он, но мы упрямо поднимались по ступеням.

Все чаще и чаще мне приходилось делать остановки, ибо голова дико звенела от боли, а кожа лопалась, пачкая белые одежды желтоватой сукровицей. Астра, без тени отвращения, бережно вытирала эту гадость и перевязывала открывшиеся раны, меняла повязки и грустно смотрела, как я сжимаю зубы, чтобы не заорать. Ахиллес же ворчал все больше, а мы понимали, что у здоровяка просто сдают нервы. Он был готов взорваться, как газовый баллон, к которому поднесли зажженную спичку, и постоянно огрызался даже на невинные шутки, призванные хоть чуть-чуть разрядить обстановку. И когда силы были на исходе, нам попался на глаза небольшой фонтан, совсем как тот, из которого друзья брали воду, когда выхаживали меня после упоительного купания в огненном озере.

Вода быстро привела нас в чувство, подарив отдых уставшим конечностям и живительную прохладу пересохшим глоткам. Жадно пил Ахиллес, зачерпывая воду широкими ладонями. Изящно пила Астра, подставив ладошки под тонкую струйку, льющуюся сверху. Медленно и осторожно пил я, стараясь не повредить гребаные губы и еле подвижный язык, отказывающий выплевывать не только ругательства, но и мокроту. Чуть отдохнув, мы собрались идти дальше, как в наступившей тишине, раздался знакомый голос. Ехидный, желчный и злой. Голос того, за кем я явился.

Только тогда я понял, что возле фонтана никого нет. Ни единой души, а воздух почернел настолько, что исчезла даже лестница. Среди беспросветного мрака выделялись только наши фигуры, фонтан и небольшой кусочек облаков, на которых мы, собственно, и стояли. А чуть поодаль, на самой границе света и тьмы, карикатурно скрючилась фигурка горбуна. - Здравствуй, Степан, - дружелюбно произнес он, медленно подходя к нам. Ахиллес заворчал и, вырвав у меня из рук палку, пару раз предупредительно взмахнул ей, но Падшего это не остановило. Он лениво щелкнул пальцами и Ахиллес, как и Астра, удивленно замерли, не в силах пошевелить даже рукой.

- Ты не гнушаешься подлых приемов, - заметил я, подбирая палку и с мучительным вздохом опираясь на нее. – Не трать на меня свои силы, уебашка. Не видишь, я сегодня ходячий и разумный шашлычок.

- Дерзость твоя никуда не делась, - колючие глаза Зиаэля неотступно следили за каждым моим движением. – Впрочем, от дерзости мало толку, если силы нет. Я так долго ждал тебя, что успел немного разочароваться, Степан. Или мне называть тебя Збышек?

- Зови хоть Сюзанной, блядь, если хочется, - выдохнул я. – И перестань так смотреть на меня. Если я резко двинусь, то мигом развалюсь на части, а моих друзей ты умудрился заморозить.

- Нет. Всего лишь замедлил время. Посмотри, - Зиаэль указал рукой в сторону фонтана, где замерли даже струи воды, бьющие в небо, - все замерло, Збышек. Но я по-прежнему разочарован.

- Слышал уже. Смени пластинку, Проклятый. Что тебя так разочаровало? Что я поджарился, бзднув с огоньком? Говорила мне мама, что огонь детям не игрушка. Зато теперь я Герцог Прожаренных Корок, Султан Беконов и Эмир Всех Уродов. Ты же этого хотел?

- Какая пафосная речь, щедро сдобренная бранными эпитетами, - Падший похлопал в ладоши и присел на край каменного бордюра, всего в метре от меня. – Давай все же по порядку. Времени у нас много. Оно повинуется мне. Итак. Как я уже говорил, ты меня разочаровал, Збышек. Я дал тебе все подсказки, а ты так нелепо добирался сюда.

- Ну, позволь для начала я тебя похвалю. Хороший выбор места в качестве укрытия, - буркнул я, трясущимися руками закуривая сигарету. Зиаэль, подойдя ко мне, резким движением вырвал ее из моих пальцев и протянул мне серебряный портсигар, где лежали весьма дорогие французские сигареты. – Мерси, дяденька. Жомопиль Збышек пасибкает вам.

- Наслаждайся, - кивнул Падший. – Не трать время на эту низкосортную погань. Будь лучше.

- Как ты?

- Как я. Но ты верно заметил, это место было выбрано не случайно. Только в Чистилище все настолько размыто, что ни Ад, ни Рай не имеют здесь достаточной силы. Демонам сюда ни за что не добраться, а ангелы заняты другими делами. Всё пытаются спасти заблудшие души, забывая о себе.

- То, что ты вещаешь, как занудный поп, на Земле называется эгоизмом, - доверительно сообщил я, с трудом наклонившись к Зиаэлю. – Ладно, вернемся к нашим баранам. Что значит, «я дал тебе все подсказки, а ты так нелепо добирался сюда»?

- Не догадался? Это все было спланировано. Я знал, что ты рано или поздно встретишь друзей, которые потеряли память. Что додумаешься поговорить с Сеиром, который знает все, что происходит в Аду. Знал, что ты встретишься с Леарией и услышишь пророчество. Это пророчество и было целью всей этой антибожественной комедии. Заметь, Збышек, я могу говорить «Бог» и не корчиться от боли.

- Ну охуеть теперь, - фыркнул я. – А мой друган Котя как-то пылесос выебал по-пьяни и он стоически терпел, когда врачи доставали его опухшую сосиску из мешка для сбора пыли. Вот это боль! Короче, ты меня сюда затащил, чтобы похвалиться? Глупо, Зиаэль. Посмотри, к чему это привело? Ты весь такой пафосный и горбатый, а я жареный окорочок из KFC.У тебя, случайно, соуса не будет? Негоже пропадать такой филешечке.

- Ты удивительным образом совмещаешь ум, данный тебе Высшими силами, и придурь, которой в избытке у каждого смертного, - улыбнулся Падший, не обратив на мою тираду внимания. – Это так ожидаемо. Шаблонно. До безобразия.

- Спасибо, обосрали, - кивнул я. – И какой был смысл у этого фарса? Тебе удалось выебать Лилит или ты не достал до ее мохнатки своим огрызком?

- Осторожнее, Збышек, - Зиаэль резко подался ко мне и впился острыми когтями в руку, вспарывая кожу и погружая пальцы в искалеченную плоть. – У меня ангельское терпение, но и ему порой приходит конец.

- Всему приходит конец, - поморщился я, когда Падший отпустил мою руку. – Круг жизни и вся хуйня. Знаешь такую песню из мультика «Король Лев»? Я вот в детстве ее любил и постоянно мамку заебывал своими завываниями.

- Знаю. Я знаю о тебе куда больше, чем ты сам, Збышек. Но всему свое время. Я долго ждал и тем слаще будет миг осознания.

- Осознания чего? Если ты надумал, заставить меня смотреть на вашу еблю, то уволь. Мне и так страданий хватает.

- Погоди, Збышек. Всему свое время, - пробормотал Падший и, повернувшись в сторону тьмы, коротко рявкнул. – Эмпуса!

- Преебучие черви апокалипсиса! – выдохнул я, когда из окружающей нас тьмы в узкий кружок света ступила та самая ламия, которую я когда-то водворил обратно в Хаос. – И эта пидерсия здесь! Я тебя, сука, помню. До сих пор нога болит.

- Dominus… - ламия, чье лицо было закрыто диковинным намордником, подошла к Зиаэлю и почтительно перед ним склонилась. - Ego sum servus tuus (Владыка. Твоя слуга приветствует тебя).

- Дай мне его кровь и вспори себе вену, - приказал Падший, не удостоив ведьму даже взгляда. Ламия, прочистив горло, изрыгнула ему в руку почерневший кровавый сгусток и, дождавшись, когда он протянет вторую руку, быстро чирканула себе по запястью грязным когтем. Её кровь и темный сгусток быстро смешались воедино, вызвав у меня кратковременный приступ тошноты, ибо вонь поднялась воистину адовая. Зиаэль усмехнулся и, надкусив палец, добавил и своей крови в жуткий коктейль, после чего повелительно махнул рукой, отсылая ламию обратно в Хаос.

- Знаешь, что это, Збышек? – тихо спросил он, бережно разминая полученное месиво в бронзовой чаше, которую достал откуда-то из складок одеяния.

- Знаю. Свет и Тьма, - кивнул я, вставая с бордюра. Падший, заметив это, вздохнул и, щелкнув пальцами, пригвоздил меня к месту, как Астру и Ахиллеса, только в отличие от друзей, я мог говорить. Слабая радость, но хоть что-то.

- Верно. Ты не делай резких движений, дитя мое. Процесс этот не требует спешки, но требует сил.

- Сижу на попе ровно, в дырочку дышу, - заверил я его, продолжая наблюдать за странными движениями. – Бля…

- Догадался? Молодец. Не так уж ты и глуп, как я думал. Есть в тебе кое-что высокое, - усмехнулся он, подняв на меня колючий взгляд. Затем, резко опустошив кубок, он отбросил его в сторону и мрачно продекламировал древние и ужасные слова, от которых застонали Небеса и камни пали на Ад. - Veni, Nigrum Mater! Nigrum Archangeli, et vocat te. Venit Speculum. Da mihi dignus successor. Qui dat nativitate Cecidit tribu et adolebit Portas! (Приди, Черная Мать. Черный Архангел призывает тебя. Приди, Зеркало. Яви мне достойного наследника. Кто родит Падшее племя и испепелит Врата).

- Пизданулся, блядь! – ахнул я, когда из тьмы, окружающей нас, раздался радостный рев, настолько злобный, настолько сладкий, что хотелось упасть на колени и разреветься. Но помимо него раздался еще один голос, очень знакомый мне. Он мог быть мягким, а мог быть суровым, сметающим любые преграды, вплоть до камней и железа.

- Остановись, Зиаэль! – прорычал Герцог Элигос, выходя из небольшого портала, появившегося на серой перине облаков. – Остановись, пока не поздно.

- Эрртруар, - оскалился горбун, но рук не опустил. – Ты явился слишком поздно, хоть и приятно удивил меня, получив разрешение у Высших, чтобы попасть сюда.

- Успокойся, друг, - тихо произнес демон. Зиаэль услышал и, удивленно подняв бровь, рассмеялся.

- Друг? Нет, Эрртруар. Времена, когда мы были друзьями, прошли. Хотя, теперь мне понятна твоя привязанность к этой обугленной душе.

- Привет, дружище, - невесело усмехнулся я, когда Элигос повернул в мою сторону недоуменный взгляд. На его лице моментально пронеслись тысячи эмоций, от жалости до первобытной ярости. – Как делишечки?

- Збышек… Зиаэль, ты сошел с ума! – взревел он, с трудом делая шаг к Падшему. – Это же…

- Мой сын, - спокойно закончил горбун, сведя руки вместе. – Знаю.

Тьма, окружавшая нас, затрещала громко, словно гнилая ткань. Холодный ветер заставил глаза заслезиться от боли, а в небольшую, появившуюся в разрыве трещину, проскользнула худенькая фигурка стройной женщины. Вернее, женщиной она была лишь наполовину. Ниже пояса начинались жуткие чешуйчатые ноги, а позади болтался толстый, мясистый змеиный хвост.