АнтиБожественная комедия 7

Глава пятнадцатая. Отец и сын.

И узрели мы Лилит, Отверженную, Проклятую, Черную Мать, Черную Богиню и так далее. Можете сами придумать несколько эпитетов, если желаете. Я же был в полнейшем ахуе от слов Элигоса и Зиаэля, которые даже не обращали на меня внимание. Зато Астра с Ахиллесом загомонили, как только контроль со стороны Падшего хоть немного спал. Только вот мне нечего было им сказать. Сказанное стало для меня полнейшей неожиданностью.

- Збышек. Это твой отец! – воскликнула Астра. Я не мог видеть её лицо, но был готов поспорить на любую жареную часть тела, что оно было удивленным до безобразия.

- Это я слышал, заинька. И пока мой мозг в полнейшем охуении, я не могу нормально мыслить и о чем-то рассуждать, - хмыкнул я, смотря за тем, как к Зиаэлю подходит Лилит и, заключив его в премерзкие объятия, жадно целует. – Фу. Ну и гадость. Пацаны, я сейчас блевану!

- Побольше радости, дитя мое, - усмехнулся Падший, услышав мой комментарий. – Благодаря нам с тобой Черная Мать получила свободу.

- Это и есть твой сын? – надменно спросила женщина, подходя ко мне ближе. Её запросто можно было бы назвать красивой и даже очень, если не смотреть на нижнюю половину тела. Чешуйчатые ноги, покрытые вдобавок странной слизью, оптимизма не внушали, безжалостно умертвляя минутную стрелку любого человека. Но вот лицо было прекрасным.

Дивные миндалевидные глаза темно-зеленого цвета, хищный рот, постоянно изгибающийся в сладострастной улыбке, тонкий нос, аристократические ноздри, не больше ногтя на мизинце. И великолепная копна пшенично-золотистых волос. Грудь первой жены Адама была упругой на вид и практически эталонной. За такие сисечки любая модель удавится веревкой без мыла, засунув в задницу свирель.

Лилит приблизила ко мне свое лицо и, не сдержав искушения, медленно провела скользким, раздвоенным языком по щеке, оставляя влажную дорожку из шипящей слюны. Я хотел было дернуться, но все, что мне удалось сделать, это просто застонать от собственного бессилия.

- Сладкий, вкусный… - промурлыкала она. – И жутко уродливый. Не чета тебе, Зиаэль. Ты освободил меня. Что потребуешь в награду?

- Исполни пророчество, - с вызовом ответил Падший, усмехаясь и скрестив руки на груди. Элигос, тоже замерший на месте, протяжно заворчал, тщетно пытаясь сдвинуться с места. Но он, в отличие от нас, мог хотя бы нос себе почесать, а мне оставалось лишь отчаянно жестикулировать, чтобы унять зуд.

- Пророчество было произнесено? – жадно спросила Черная Богиня, оставив меня в покое и подходя к тому, кто назвался моим отцом. Тот кивнул и слабо улыбнулся.

- Да, Владычица. Плоть от плоти Его сейчас перед тобой. Свет от света. Тьма от тьмы. Кровь освободила Зеркало, а все вместе…

- Освободило меня.

- Элигос! – крикнул я и поморщился, когда верхняя губа чуть треснула, выпуская наружу все ту же мерзкую сукровицу. Демон вопросительно вперил в меня ярко-алый взгляд. – Останови их как-нибудь. Они же сейчас ебаться будут! Потом Зверь родится и пиздец всему настанет.

- Я не могу, Збышек, - прохрипел Герцог. – Он слишком силен, а Хаос питает его волю!

- Да ебаный ты рот, - только и оставалось выругаться мне. Лилит, неприятно усмехнувшись, подошла ближе и прошептала мне на ухо несколько предложений, от которых волосы, если бы они у меня были, встали бы дыбом.

- Когда мы закончим, я займусь тобой. После любви всегда хочется есть. А ты готов, дитя. Дивный деликатес – зажаренный грешник с кровью. Ням-ням, - от этих «ням-ням» мне вообще сорвало крышу и я, заорав, внезапно получил контроль над левой ногой, которая незамедлительно врезала по голове Лилит, отбрасывая Проклятую в сторону.

- Молодец, лысенький! Так её, пидарасину, - крикнула Астра, но меня уже было не остановить. Я полностью освободился от воли Зиаэля, который смотрел на меня с испугом. Внутри меня бесновалась ярость и что-то еще, доселе невиданное. Напрасно предупреждающе кричал Элигос и крыл всех матом Ахиллес. Меня почти полностью поглотила темная сторона. Даже Лилит стояла в сторонке, мстительно улыбаясь.

- Здравствуй, папа, это я! – хрипло прорычал я, подходя к Падшему все ближе и ближе. Тот уже справился с испугом и встретил меня очень неожиданно. Просто заключил в объятья. Вся злоба почти моментально сошла на нет, но она еще была внутри меня. Ждала своего шанса, чтобы вновь забурлить, разрывая хилое, искалеченное тело.

- Здравствуй, Степан, - тихо ответил горбун, в глазах которого блеснула одинокая слеза. – Я так долго искал тебя.

- Чтобы убить, - я сделал попытку вырваться, но Зиаэль держал крепко. Он приблизил к моему уху губы и все исчезло. Был только я и он. Отец и сын. Падший и праведник, прошедший очищение огнем.

- Нет, - прошептал он. – Чтобы спасти. Сделать тебя свободным, как и я.

- Как? Как это все произошло? – спросил я, сжимая его руку и не чувствуя ненависти. – Где ты был раньше? Пиздец, как в «Звездных Войнах». Ты типа Дарт Вейдер, а я искалеченный Люк. Кому скажи, хрен поверят.

- Я всегда был рядом, хоть ты и не видел меня. Я был бездомным, который сидел возле твоего дома и которому ты иногда давал мелочь, возвращаясь с очередной гулянки. Я был в магазинах, куда ты ходил, и слушал музыку, которую слушал ты. Я был на земле, когда ты упал, и я был рядом, когда тебя забирали к Порогу, Степан.

- А мама? Она знала?

- Нет, дитя мое. Никто не знал. Это была любовь с первого взгляда, чистая и непорочная. Но я был вынужден уйти, чтобы тебе не причинили вреда мои бывшие братья. Те, кто предал меня, могли превратить твою жизнь в Ад, но ты справился. Выжил. Стал сильнее. Полукровка получил прощение, но не свободу. Поэтому я явился спустя столько времени. Я тоже стал сильнее, Степан. Вместе мы будем править всеми мирами, о которых ты только можешь догадываться. Они будут нашими по праву.

- Ты говоришь складно, но пять минут назад ты хотел принести меня в жертву этой твари, - с сомнением ответил я. Зиаэль вздохнул. Тихо и грустно.

- Исчезнет лишь оболочка, но не дух. Ты будешь жить, станешь еще могущественнее и поведешь Нечистое Племя к Вратам и сокрушишь их. А я… я буду рядом, Степан. Поддерживать и оберегать тебя. Я не дам им отнять у тебя свободу.

- А мои друзья? Как же они, - спросил я, заглядывая отцу в глаза.

- Они – обуза, Степан. Да, тебе не нравится это, но внутри ты понимаешь, что это так. Ты не задумывался о причинах своей везучести? Грешник, прошедший Ад и Чистилище, получает прощение и место в Раю. Сколько раз ты считал, что удача помогает тебе. Или вера? Множество раз, дитя. Миллионы. Но все это время сила была в тебе. Мой дух берег тебя и помогал тебе. Ты должен был осуществить пророчество и выпустить Черную Богиню. Её заключили в Хаос из-за того же самого, из-за чего прокляли меня. Я хотел свободы, как она. И я её получил, Степан.

- Значит, вся моя везучесть это просто твой ген?

- Именно, - обрадованно закивал горбун, ласково поглаживая меня по голове. Странно, но его касания не причиняли боли. Это была родная рука, чуть теплая и нежная, несмотря на шероховатость. – Именно, сын. Нельзя просто так истребить частицу того, кто был Архангелом. Это сама суть Бога, который свободен. И ты можешь быть свободным. Не позволяй, чтобы антибожественная комедия превратилась в трагедию. Стань свободным. Стань хозяином своей жизни и не позволяй таким, как Элигос, влиять на тебя. Они всего лишь песчинка, тогда как ты – гора. Они капля в море, а ты сам океан, безбрежный и могучий. Все зависит от тебя, Степан. Прими мою руку и вместе мы достигнем величия. Ты сомневаешься?

- Ага, - кивнул я. Тогда Падший указал рукой в сторону.

- Посмотри, - произнес он. Я повернулся туда, куда он указывал, и широко раскрыл глаза, увидев странные и порой ужасные картины.

Я видел, как по белым перинам облаков идет жуткое чудовище. С острых клыков твари капала ядовитая слюна, мощные мышцы перекатывались под серой кожей, а глаза… глаз не было. Только два небольших углубления, словно их вырвали у этой зверюги когда-то давно. На звере восседала обнаженная Лилит, лишившаяся своих отвратных лап и обзаведшаяся вполне милыми и стройными человеческими ножками. Рядом с ней сидел Зиаэль, строгий и выпрямившийся, без жуткого горба, который сильно его уродовал. А по правую руку сидел я.

Черные волосы развевались от ветра, губы были сурово поджаты, а глаза залила черная тьма, в которой не было ни грамма белого. Исчез тот обугленный овощ, кем я был сейчас. Вместо него сидел некто другой, обладающий невероятной силой. Такой силой, от которой, по щелчку пальцев, разлетаются ангелы и демоны, сминаются, словно медная проволока, Золотые Врата, и тьма, идущая следом, пожирает все вокруг.

За зверем шло воинство. Безликое, молчаливое и страшное. Словно манекены, которые ожили и пошли на промысел по воле создателя. Они не останавливались ни перед чем, разрубая тела и ангелов, и демонов жуткими зазубренными мечами. Словно смертоносная волна, они уничтожали все, что я знал. На одного ангела, посмевшего встать у них на пути, приходилось до пятидесяти этих странных кукол. Они молча разрывали белые одежды и с наслаждением пожирали трепещущее мясо. А потом шли дальше. Шаг за шагом. Уничтожая все. Среди этой призрачной битвы я увидел друзей, которые сражались плечом к плечу. Ангелы встали рядом с демонами, безжалостно отражая атаку за атакой, но они были обречены. С ноющим сердцем я смотрел, как погибает Астра, приняв в живот зазубренный клинок, как следом за ней падает на облака ангел, решивший прикрыть её своим телом. Как рычит Ахиллес, которого окружили мерзкие твари. Дубина грека безжалостно опускалась на головы Нечистых, но сам гигант понимал, что ему не выжить. Сердце моё остановилось, когда Слепой Дракон одним резким движением головы разорвал Ахиллеса на две половины и двинулся дальше, даже не придав случившемуся значения.

Я многое видел. Страшно и ужасное. Но мог лишь завороженно смотреть на эту страшную картину, которая жила своей жизнью. Я видел, как пляшет с мечом бледный, как сама Смерть, Герцог Элигос, прикрывая спиной Леарию, у которой на руках отчаянно плакал маленький демоненок. Верховный иерарх был быстр, порой сливаясь в красно-черную расплывчатую массу, но нападающих было много. Их ряды постоянно пополнялись, заполняя все видимое пространство. Элигос был ранен, но продолжал сражаться. На белые облака падали тягучие, как смола, капли его крови, грудь была в жутких рваных ранах, но демон стоял, сжимая скользкими пальцами верный «Вжик». Стоял до тех пор, пока ему на голову не опустился палаш одного из Нечистых. Тонко закричал Элигос, угасающим сознанием смотря за тем, как Леарию и его сына окружают другие монстры. Сверкнули клинки, и глаза демона заволокла пелена, серая и непроницаемая.

Многое я видел, но не мог помешать. Внутри меня словно боролись два существа. Одно рвалось на помощь друзьям, а второе держало первое и равнодушно наблюдало за бойней. И второе было куда сильнее.

Меж тем, Зверь подошел к Золотым Вратам, возле которых сгрудилась небольшая кучка выживших. Ангелы и демоны, что раньше были заклятыми врагами, теперь стояли спина к спине, напряженно ожидая конца. Для них не было места в новом мире. Новый мир принадлежал Нечистому племени.

Тот я, что восседал на Звере, спрыгнул со спины монстра и направился к Вратам. Уцелевшие защитники кубарем полетели в стороны, стоило мне лишь поднять руку. Жесткая улыбка, возникшая на моем бледном лице, ясно дала понять, что прежнего Збышека нет. Есть полукровка, сын Падшего. Такой же Падший, как и его отец. Одним ударом он разрушил Врата, пропуская Нечистое Племя в святая святых…

- Заманчивая картина, дитя мое? – тихо спросил Зиаэль, заставив меня вздрогнуть. Видение исчезло, уступив место все той же черной тьме, окружающей нас.

- Жестокая, - честно ответил я, содрогаясь внутри от ужаса.

- Это в тебе говорит праведник, заключенный в оковы. Раб, который боится принять новый порядок, - жестко ответил горбун, вновь впиваясь в мою искалеченную руку. Я обессиленно вздохнул, понимая, что он прав. Я был связан узами. Узами дружбы, благодарности и любви.

- Нет! – твердо ответил я, опираясь на палку, чтобы не упасть. Да уж. Жалкое наверняка зрелище. Калека, еле стоящий на ногах, противится тому, кто когда-то был Архангелом в Воинстве Небесном.

- Что? – переспросил Зиаэль, нахмурив лоб. – Повтори.

- Я сказал – нет, отец. То, что ты мне показал, это не свобода. Это убийство. Убийство всего, что мне дорого. Ты говоришь, как змей, вливая расплавленный яд мне в уши. Или, если выразиться иначе, это хуйня на постном масле, - дерзко произнес я, заглядывая ему в глаза. Но Падший лишь усмехнулся в ответ.

- Ты еще борешься. Напрасно, Степан. Настоящий ты уже готов вырваться из этого жалкого тела. Готов стать свободным, - он щелкнул пальцами и протянул мне зеркало, материализовавшееся в его руках. – Убедись.

- Блядовы подмышки Иуды, - охнул я, смотря на отражение в зеркале. На меня смотрел все тот же калека, только с черными глазами, залитыми тьмой, в которых не было ни грамма света. – Чисто Дэни Филт и Шаграт в одном лице. Брутально, но уебищно.

- Ты удивлен, дитя мое. Никто не смеет противиться моей воле.

- Разве навязывая свою волю, ты не делаешь меня рабом? – с вызовом ответил я. – Заложником твоих собственных желаний и амбиций. Это нужно тебе, но не мне, Зиаэль!

- Знакомые речи, - вздохнул тот, возвращая на лицо ехидную улыбку. – Так говорил Эрртруар. Он тоже верил в выбор. И отказался примкнуть ко мне. Последствия этого выбора ты уже видел, сын. Неужели ты готов погибнуть ради тех, кто мучил тебя и унижал?

- Все благодаря тебе, - хмыкнул я. – Ты все отзеркалил, превратив меня в грешника. А те, кого ты намереваешься убить, куда лучше тебя.

- Да, я в курсе слабости Элигоса, когда он усомнился в твоих грехах. Благородно, но глупо. И не спорь. Я считаю глупостью обычную привязанность. Когда-то мы были лучшими друзьями, Степан. Но Эрртруар принял оковы раба, а я получил свободу. А чуть позже и сына.

- Чушь. Ты не получил меня, а бросил, как только я родился, - злобно крикнул я, заставив Зиаэля улыбнуться. – Хотел убить во время первой встречи. Мало похоже на любовь!

- Больше эмоций, дитя мое. Не скрывай то, кем ты являешься на самом деле. Вся твоя жизнь – это подготовительный процесс.

- Угу. Сервировка для той слизепёздой уебины из Хаоса. Вы поебетесь, она меня сожрет, а потом наплодит тебе кучу новых детей, послушных и тупых, как стая пидарасов, охочих до сраки ближнего. Стаю рабов, у которых нет права на выбор. Так?

- Почти, - усмехнулся он. – Плоть от плоти Его, Степан. Я плоть от плоти Бога, а ты плоть от моей плоти. Важный компонент, благодаря которому пророчество свершится, хочешь ты этого или нет. Я дал тебе выбор, но ты отказался.

- Отказался убивать тех, кого люблю, - поправил я.

- Неважно. Ты отказался, - повторил Падший, щелкая пальцами. Морок спал и я вновь очутился на том самом месте, возле фонтана, где замерли мои друзья и Черная Богиня, внимательно следящая за развитием ситуации. Зиаэль, повернувшись ко мне, поджал губы и легонько потрепал меня по щеке. – Прощай, сын мой. Ты был рожден во имя высшей цели, так прими свою судьбу с достоинством.

- Лучше я тебя захуярю, - хрипло рявкнул я, отбрасывая палку и хватая лежащий на земле «Вжик» Элигоса. Со стороны могло показаться, что я сделал все легко, но на самом деле такой рывок почти лишил меня сил и снова принес жуткую боль. Лилит протяжно зарычала, увидев, что кончик меча уткнулся в горло Зиаэля, глаза которого похолодели до состояния льда Девятого Круга.

- Нет, Збышек! – крикнул Герцог Элигос, все еще пытающийся подобраться к нам. – Если ты убьешь его…

- То погибнешь сам, - закончил за него Падший, раскинув руки и склонив голову чуть вбок.