АнтиБожественная комедия 7

Глава вторая. С ног на голову.

Проснувшись, я с удивлением понял, что дико замерз, а рядом что-то дробно стучало. Удивление возросло, когда я понял, что стучат мои зубы, выводя причудливую мелодию испанских кастаньет на празднике святого Витта. На этом удивление не закончилось.

Повернувшись на бок, я охнул, когда тупая боль пронзила затылок и затекшие конечности. Любители внушительно принять на грудь тут же узнают все симптомы банального похмелья, которое превращает человека в мычащий, бессознательный овощ. Таким овощем был и я. Но странным было не похмелье, а то, что я до сих пор от него не оправился. На моей памяти похмелье возникало только в случае злоупотреблением первачком бесов, предназначавшимся для луженых глоток и желудков. Но я точно помнил, что вчера пил исключительно вино, самое обычное вино, пусть и дико дорогое. Радовало только одно. Я по-прежнему лежал на белой перине облаков под еле теплым ласковым солнышком, которое, тем не менее, не могло прогнать злоебучий мороз из моих мышц и суставов.

С трудом поднявшись, я, кряхтя, распрямил спину и взъерошил спутанные волосы, которые без непременной резинки, моментально встали дыбом и без стеснения лезли в глаза и рот. Вдалеке виднелось облачко, за которым сидел Петр и три бледные, почти прозрачные фигуры; души тех, кто первый раз пришел к Порогу.

Похлопав себя по карманам и достав через пару минут пачку сигарет и зажигалку, я вдохнул горький дым и нехотя поплелся в сторону привратника, ожидая грандиозную головомойку. Память, услужливо подсказавшая, что вчера я пил вино, на сей раз полезла в залупу и не желала показывать, как я очутился на Небесах и что делал прошлым вечером. Посему пришлось взбодрить себя парой крепких пощечин и, нацепив на лицо льстивую улыбку, отправиться к Петру, погруженному в Летопись.

Однако, подойдя к облачку привратника, я с удивлением заметил, что Петр лишь мельком бросил на меня суровый синий взгляд, а потом опять уткнулся в книгу. Хмыкнув и подумав об очередных чудачествах синей феи, я присел рядом с душами, которые неловко топтались на месте, изредка посматривая на виднеющиеся неподалеку Золотые Врата, возле которых, почему-то, не было стражи из ангелов. Только я открыл рот, чтобы спросить Петра об этом, как он сам позвал меня.

- Подойди, Степан, - велел привратник. Подчинившись, я подошел ближе и состроил унылую морду, тяжко раскаивавшуюся в былых прегрешениях. Но обычно добрый Петр вновь промолчал, лишь поднеся палец к губам и веля мне замолчать, пока он изучает книгу. Молчание длилось ровно три минуты, пока Петр не закончил читать и не уставился на меня вопросительным взглядом. Пришлось поинтересоваться столь странным поведением моего непосредственного босса.

- Что бы ты там не прочитал, Петр, я случайно. В фонтаны не отливал, грешников не пиздил, демонам зубы из верхней челюсти не рвал. Все, что там написано, ложь, пиздеж, и провокация.

- О чем ты, Степан? – нахмурился привратник, но я перебил его.

- Оставим официальности. Я уже понял, что накосячил. Давайте мне выговор в трудовую книжку и я вернусь к работе. Есть там очередные хтонические уебки, которых надо вернуть обратно в Хаос?

- Во-первых, не выражайся, - грозно ответил Петр. – Всяческая брань запрещена на Пороге. Во-вторых, не следует тебе перебивать меня, ибо от меня твоя судьба зависит, грешник. В третьих, о чем ты сейчас говорил? Какие хтонические существа, какой Хаос, какая работа? Могу списать это на шок, вызванный нахождением у Порога, но твои ответы тоже послушаю. Молчишь? Так я и думал.

- Молчу, - хрипло произнес я, когда до меня дошел смысл сказанного Петром. – Ибо охуеваю от твоих слов. Я же, бля, Збышек. Не узнал?

- Нет, - серьезно ответил Петр. – На память я не жалуюсь. А тебе не следует потешаться надо мной, Степан.

- Серьезно? Не узнаешь? – тут я совсем растерялся, и от растерянности даже закружилась голова. Пришлось сесть на облачко и закурить сигаретку. Другие души так же растеряно наблюдали за мной. – Грешник, который получил прощение, не? Астра, Ахиллес, Игры? Эреб, Стефан, Апокалипсис? Этого ты тоже не помнишь?

- Нет, - теперь я начал потихоньку верить Петру, глаза которого не выдавали ровным счетом никаких эмоций. Он просто делал свою работу. – Все, о чем ты говоришь, мне незнакомо.

- Ебушки-воробушки.

- Еще одна ругань и ты отправишься в Ад без рассмотрения своего дела.

- Моего дела?

- Да. А теперь успокойся и подойди, - велел он. Я, словно робот, вновь подошел к Петру и послушно замер рядом, пока он изучал Летопись. Брови привратника хмурились, а глаза порой метали молнии. Этот взгляд был мне знаком. Я помнил тот день, когда впервые предстал перед Петром, зачитывающим мои грехи. И этот день был удивительным образом похож на тот, словно мне удалось вернуться в прошлое. От размышлений меня оторвало возмущенное сопение Петра, изучающего мою Летопись.

- Чего? – спросил я. – Можно подумать, тебе это впервой.

- Многое я видел, но такого… - вздохнул привратник, переворачивая страницу. Он откашлялся и начал читать вслух, а я открыл от неожиданности рот, ибо список моих грехов был донельзя странным и фантастическим. Я готов был поклясться в том, что не делал ничего из обширного списка, который сейчас озвучивал Петр. – Идолопоклонничество, богохульства, чревоугодие, злоба, прелюбодеяние, сговор с Темными силами, чернокнижничество, жадность, алчность, сквернословие…

- Ебать, - прошептал я и, спохватившись, поднял вверх руки. – Прости, Петр. Один раз не пидара… эм, не считается, короче.

- Сильны твои грехи, Степан, - покачал головой привратник. – За одну только жадность тебя можно отправить к Плутосу, в Четвертый Круг. Как это низко!

- Да что именно?! – взорвался я, отказываясь понимать, что происходит.

- Ты копил материальные блага, пока люди вокруг тебя погибали от голода. Брал ужасные проценты за обычную корочку хлеба. Даже самые упрямые ростовщики имеют каплю жалости к сирым и убогим. Все, кроме тебя.

- Не было такого! Бред какой-то! Я вчера сидел в баре Харона и пил вино, а сегодня ты меня обвиняешь в каких-то злодеяниях, которые я не делал! Что за ебота? Да, в курсе. Отправляй куда хочешь! Если это шутка, то она, пиздец какая не смешная, - выкрикнул я, скрестив руки на груди и воинственно уставившись на Петра, замолчавшего от моей дерзости. Даже грешные души отошли в сторонку, предпочитая не связываться с таким страшным грешником, как я.

- Ты не оставляешь мне выбора, Степан, - покачал головой Петр и, закрыв глаза, чуть пошевелил губами. Я знал, что он делает. Так сопровождающие вызывали демонов, которые утаскивали грешников в Ад. Но я по-прежнему считал, что вся эта ситуация, чья-то глупая шутка. До тех пор, пока в воздухе не послышалось знакомое шуршание, нарастающее с каждой секундой. Петр, заметив мой удивленный взгляд, милостиво пояснил то, что и так было мне известно. – Так шумят крылья…

- Легионов бесов, когда они являются за душой грешной, - буркнул я. – Знаю, слышал. И кого ты вызвал?

- Петр, - раздался позади меня мягкий голос. Обернувшись, я увидел Герцога Элигоса, который стоял в огненном круге и не мигая смотрел на меня. Демон ехидно улыбнулся и перевел багровый взгляд на Петра. – Отменный экземпляр.

- Забирай его, - велел привратник, даже не удостоив меня взгляда. – Столь черную душу еще надо поискать, но нет, она сама явилась к Порогу.

- Дружище. Что тут за хуйня творится? – тихо спросил я, подходя к демону. Тот зло скрежетнул зубами и, схватив меня за шкирку, бросился в дыру, откуда несло знакомыми ароматами серы, тухлятины и запекшейся крови. Напрасно я кричал и пытался воззвать к тому, кого считал своим другом. Элигос вновь был демоном. И очень жестоким. - Ох, бля, - прохрипел я, когда Элигос чуть ослабил хватку. Поломанные кости тут же стали срастаться, а по искалеченному телу пробежала волна дикой боли. – Отвык я от твоих нежностей.

- Дерзкий пиздюк, - резюмировал демон, скосив в мою сторону багровые глаза. – Петр был прав.

- В чем? Вот только не надо мне снова кости ломать, - предупредил я, заметив, как заиграли желваки Герцога. – Мне еще страдать и страдать, а ты всего лишь сопровождающий. Умерь мое любопытство, будь паинькой.

- Ты совсем не боишься? – усмехнулся Элигос. – Право, такого мне еще видеть не доводилось. Обычно все грешники опустошают мочевые пузыри, орут и пытаются вырваться.

- Не-а. Уже проходил через это, - ответил я, а затем обрадованно воскликнул. – Ты же телепат! Прочти мои мысли и узнаешь, что я говорил Петру правду.

- Уже прочел, - лениво буркнул демон. – Ты действительно знаешь, кто я. Знаешь о моих особенностях. Даже о некоторых пикантных моментах тоже знаешь. Могу сказать, что ты неплохо осведомлен и сам веришь в то, что не совершал грехов. Ха-ха.

- Чего? Смехуечек в рот попал?

- Нет. Твои мысли такие яркие. Ты правда считаешь, что получил прощение и работу ангелов? Сегодня определенно удачный день. Давненько я такого не видывал. Либо у тебя шизофрения, либо ты обычный балбес, чья душа ступила на скользкую дорожку Хаоса. В любом случае, твоя вера тебе не поможет, Степан.

- Збышек.

- Хорошо, пусть будет Збышек, - милостиво согласился демон. – Последние желания приговоренного. Так уж и быть, проявлю капельку сочувствия.

- Спасибо, дяденька, - хмыкнул я, не зная радоваться мне или грустить. Видимо, мир и впрямь сошел с ума, как и я. Только вчера я пил с Элигосом вино и болтал за жизнь, а сегодня он вновь превратился в жестокого палача. Бред. Определенно.

- Бред, - согласился Элигос, прочтя мои мысли. – Твой бред. Хотя, в этом нет ничего удивительного. Иногда душа грешника так пугается грядущих наказаний, что буквально разделяется. Так появляются те, кто свято верит в собственную непогрешимость, как ты. Понимаешь, Збышек?

- Понимаю. Но я по-прежнему уверен в своей правоте. Мы летим к Сеиру?

- Верно, - кивнул демон. – Он изучит твое дело и назначит тебе наказание, которое ты будешь отбывать в одном из Кругов или миров, в зависимости от веры.

- Я в курсе, - хмыкнул я, гадая, что меня ждет, и как я вообще умудрился в это вляпаться.

- Всезнающий грешник, - промурлыкал Элигос, вновь сдавливая мое несчастное тело. – Это Ад. Привыкай, Збышек. Тебе будут часто об этом напоминать. И каждый раз это будет больно.

Полет закончился быстро и Элигос, приземлившись на островке посреди бушующего моря лавы, как обычно швырнул меня куда подальше. Если быть точным, то к столу, за которым сидел Сеир.

Пропахав несколько метров лицом по обожженным камням, я уткнулся лбом в старый стул, залитый горячей смолой и, выплюнув изо рта землю, поднялся на ноги. Сеир же не изменился ни на йоту. Он по-прежнему сидел за столом, перебирая слипшиеся от жира страницы черной Летописи, где все грехи были записаны более тщательно, чем у Петра. Рядом с демоном, на столе, лежал и Эмнох, полудемоническая ящерица, в рабочее время мучающая души чревоугодников во Втором Круге.

Герцог Элигос помог мне преодолеть робость и силком усадил на смолянистый стул, чем вызвал тихое и ехидное хихиканье Сеира, уставившегося на меня жуткими белесыми глазами. Старик хмыкнул и, раскрыв свою книгу, склонился над ней в поисках информации над одним раздолбаем по прозвищу Збышек.

Элигос лениво покусывал губу, стоя рядом и наблюдал за тем, как в кипящем озере стонут души других грешников, допущенных к Чистилищу. Впрочем, им еще надлежало добраться до него, а сделать это можно было, только приняв огненную ванну. Признаться, я им даже завидовал. Они очистились без обмана, настрадавшись в Аду тысячи и десятки тысяч лет. А мне, видимо, предстоит пройти все заново.

- Степан Мальковский, значит, - проскрипел Сеир, оторвавшись от книги. Я кивнул и, закурив сигаретку, уставился на старика наиболее наглым взглядом. Уверенность постепенно ко мне возвращалась. Если я умудрился вернуться в прошлое, то знал, что произойдет дальше.

- Он самый. Охуенный, великолепный, дерзкий, как пуля резкий, пиздюк, - ответил я, наблюдая за реакцией демона. Тот тяжело вздохнул и, достав откуда-то снизу внушительный моргенштерн с затупившимися шипами, резко врезал им мне по голове, заставляя солидную часть черепа вдавиться, как дешевый пластик. Сеир подождал, пока я приду в себя, а затем, строго добавил.

- Без ругани, пацан! Иначе уебу еще сильнее. Понятно?

- Куда уж понятнее, старый ты баран, - фыркнул я, вытирая со лба кровь. – Нахуя ты меня пизданул?

- Снова нарываешься? – демон многозначительно покачал шипованным шариком на цепи. – Могу повторить сеанс гипноза. Длительность два адских часа и дикая боль.

- В пизду. Давай уже закончим с этим блядовым спектаклем, - ответил я, подбирая с земли сигаретку. – Курить-то можно?

- Наслаждайся, пока можешь, - разрешил Сеир и вернулся к Летописи. – Что у нас тут? Целая куча жутких грехов. Такой молодой, а опыт внушительный.

- Не поверишь, уважаемый Сеир. Сам в полнейшем ахуе, - честно признался я, выпуская в сторону Эмноха колечко из дыма. Ящерица недобро на меня посмотрела и переползла на другую сторону стола, спрятавшись за рукой хозяина. – Поделишься наблюдениями?

- Поделюсь, - усмехнулся демон. – Идолов изготавливал? Людей призывал им молиться?

- Никак нет, - покачал я головой. – Максимум, что делал, так это гипсового Будду об стену разбил случайно. Пришлось собирать конструктор. В итоге получился не Будда, а идол. Молиться ему не призывал, ибо страшился гнева соседки, у которой оный Будда стоял.

- Здесь сказано другое, - фыркнул Сеир, ткнув когтистым пальцем в книгу. – Сотворение идола, призывы ему поклоняться. Больше миллиона сектантов набралось. Часть уже здесь маринуется.

- Не ведаю я такого, дяденька. Хоть мочу кипящую в глотку залейте.

- Зальем, не переживай. Во время земной войны занимался ростовщичеством, сдирал с голодных и убогих дикие проценты, а сам закатывал пиры с деликатесами и ебал баб. Что скажешь?

- Баб ебал, признаю. Ростовщичеством не занимался, ибо лень. В войнах не участвовал, ибо пацифист.

- Сеир, - встрял Элигос. – Он не признается. Дело в том, что этот грешник верит в собственную непогрешимость.

- Неплохо, - поджал губы летописец. – Так. И куда бы его отправить? По Летописи он в любой Круг годен.

- Только не к Клеопатре. Ну её нахуй, - поспешил вклиниться я. – Опять заставит пизду ей вычищать от гноя.

- Клеопатры давно уже нет в Аду, пацан, - недобро усмехаясь, ответил Сеир. – Погибла на Играх примерно лет пятьдесят назад.

- Что?! – побледнел я. – А кто тогда Игры выиграл? Тьфу, блядь, ебучие тавтологизмы.

- Кто-то из проклятых. Тебе ли не похуй, а? Устал я тут с тобой препираться. Какую веру поддерживаешь? И не лги, пацан. Рядом Элигос стоит, а шарик свой я еще не убрал.

- Это ты про пенис свой? Можешь прятать, я не против, - отмахнулся я, за что получил подзатыльник от стоящего позади Герцога Элигоса. – Ясно, шутка не зашла. Верю в Пердуна Красно Солнышко, Ярилу, Хуилу и Хуана Пабло Вассермиллера, вепря дикого и щетинистого.

- Ясно, - хищно осклабился старик. – Древних славянских богов восхваляешь, значит?

- Типа того. Велеса только не хвалю, ибо бомж он есмь и с козлами совокупляити.

- Тогда я знаю, куда тебя отправить.

- В Чистилище?

- В Хуилище! – рявкнул Сеир, заставив меня подпрыгнуть на месте, но не испугаться. – Дерзкий пиздюк. Посмотрим, как ты запоешь у Мары в когтях. Не ту ты себе веру выбрал, пацан. Но что выбрал, то выбрал. Забирай, Элигос, пока Эмнох его не сожрал!

- Не кручинься, друг мой, - мягко ответил Герцог, подхватывая меня под руки и снимая со стула. – Уверен, что этот юный грешник еще вспомнит обо всех шутках, которыми сыпал здесь. У Мары ему некогда будет шутить.

- Погодь, - хмыкнул я. – У Мары? Это вы про Морану?

- У неё много имен, а сейчас и работы много, - пояснил Элигос, сверкнув голливудской улыбкой. – На земле тысячи идиотов, принявших древнюю веру. Только мало кто знает, насколько кровавой и жестокой она может быть. Впрочем, довольно болтать. Скоро сам все увидишь.

- Час от часу не легче. А в Лимб мы залетать будем?

- Нам в другую сторону, - загадочно ответил демон, принимая жуткий облик и сжимая меня в когтистой лапе. – Смирись уже, Збышек. За твои грехи в Пекле тебе будет несладко.

- Пидрилы-крокодилы, - ругнулся я вполголоса, когда Элигос оторвался от земли и взмыл в небо. А потом в глазах потемнело, и душу обуял космический холод. Я помнил это ощущение. Переход в другие миры всегда был таким, и если в прошлые разы меня грела Божественная искра, то теперь я был предоставлен сам себе.