Антирак груди

Работая над первым изданием книги, я знала, что большая часть представленных в ней научных материалов известна ученым всего мира уже десятки лет. Так почему же ее лишены мы, общество? Давайте взглянем на пищевые факторы.

По мнению Т. Колина Кэмпбелла[778], ученые много знают о связях питания и здоровья, однако реальная наука похоронена под ворохом псевдонаучных сведений, фальшивых диет и пропаганды пищевой индустрии. Десятки лет было известно, что многие элементы западной диеты, в том числе высокий уровень насыщенных жиров и холестерина в молочных продуктах и мясе, ведут к заболеваниям. В 1961 году результаты конструктивного исследования в американском городе Фрамингаме показали, что сердечно-сосудистые заболевания отражают не реальный износ сердца, как считалось прежде, а высокое потребление животных жиров[779]. Эти открытия регулярно подтверждаются, доказывая, что сердечные заболевания можно вылечить одним только правильным питанием[780]. Но обществу никогда не говорилось об этом прямо, и вместо того, чтобы менять рацион и образ жизни, люди принимают множество таблеток с серьезными побочными эффектами, а сейчас еще и спреды на основе молока с растительными экстрактами!

Представляя предварительные результаты своего китайского исследования, Кэмпбелл и Юньши[781] предположили, что из-за давления лобби пищевой промышленности искажаются важные сведения о необходимости основывать диету на фруктах, овощах и кашах, оказывается влияние на политиков и средства массовой информации (а значит, на общество), а внимание сосредотачивается только на обезжиренных продуктах.

По мнению авторов статьи «Пищевая промышленность дает ложные сведения о здоровых продуктах»[782], эта практика продолжается и по сей день. В статье говорится, как пищевые гиганты всеми силами стремятся исказить правительственные сообщения о здоровом питании. Чтобы этому противодействовать, одна американская организация спонсирует проект «Чистая наука в законодательстве», исследуя принципы создания правильных связей между независимыми научными и деловыми сообществами. Центр хочет предотвратить дискредитацию достоверной научной информации со стороны промышленных групп, изучить пристрастность членов консультативных советов и конфликты интересов при спонсорстве научных исследований. Доктор Мэрион Нестл из отделения исследований продуктов питания Нью-Йоркского университета подводит итог: «Продукты питания – большой бизнес, 1,3 триллиона долларов в год… и пищевая промышленность сделает все, чтобы регулирующие органы и диетологи перестали давать полезные советы по ограничению потребления… определенных продуктов».

Недавно пищевую индустрию США обвинили в создании «среды вредного питания»[783], в которой преобладают животные продукты, очищенные крупы и химические смеси, мало напоминающие естественную пищу[784]. Американцы все чаще болеют, несмотря на самые большие в мире траты здравоохранения на душу населения. Две трети американцев страдают избыточным весом, примерно 15 миллионов больны диабетом. В США один из самых высоких в мире уровней заболеваемости раком молочной железы и яичников.

Давайте рассмотрим роль пищевой индустрии в продаже вредных для здоровья продуктов, взяв в качестве примера молочную промышленность.

Молоко в тупике

В четвертой главе и в книге «Здоровое питание» обсуждались доказательства связи молочных продуктов с раком молочной железы, яичников и остеопорозом, однако они связаны с более широким спектром болезней, включая инфекционные. Индустриализация молочной промышленности ухудшила ситуацию. Сейчас коровы содержатся в больших промышленных коровниках, где их кормят концентратами, не выводят пастись на луга и где их доят даже во время беременности. Приведу цитату из SundayTimes: «Современная дойная корова – жалкое, хилое воплощение рыночной эксплуатации. Новая британская модель, да поможет нам бог, американская гольштейн. В ногах – бак ферментации, вымя волочится по земле: настоящее пугало для детей»[785]. Рядом приведена фотография дойной коровы с огромным выменем, «гротескный продукт современной индустрии». Автор указывает, что фермеры не в силах сопротивляться генетическим перспективам развития таких существ: общий ежегодный прирост надоев составляет 2 %. В Великобритании промышленность невероятно навредила нашей экономике, в том числе туризму, из-за эпидемии губчатой энцефалопатии рогатого скота (коровьего бешенства, основной болезни молочных, а не мясных коров), ящура в 2001 году и недавнего бычьего туберкулеза. На молоко приходится 14 % сельскохозяйственной продукции Евросоюза, а ежегодный оборот молочной индустрии составляет 117 миллиардов евро[786]. Однако ее продолжают активно субсидировать в рамках Европейской сельскохозяйственной политики. Поддержка Евросоюзом молочного производства достигает 11 миллиардов фунтов в год, что составляет примерно 1,4 фунта в день на корову. Таким образом, обычная европейская корова получает сейчас больше, чем половина населения земного шара[787]. Молоко – серьезный бизнес; общая стоимость молочной продукции Великобритании достигает сейчас 2,7 миллиарда фунтов, что в три раза выше, чем производство свежих овощей[788].

Специалистов давно тревожит реклама коровьего молока как заменителя грудного. Покойный доктор Бенджамин Спок, автор книги «Ребенок и уход за ним» (бестселлер в США, последние 50 лет находящийся на втором месте после Библии), не рекомендует потреблять коровье молоко и приводит целый список связанных с ним заболеваний (болезни сердца, рак, ожирение, реакция на остатки антибиотиков, дефицит железа, астма, инфекции уха, плохое состояние кожи, боль в животе, вздутие, понос)[789] и заключает: «Дикие животные не пьют молоко, выйдя из младенческих лет. Это подходящая модель и для людей… У детей образуется хороший кальциевый баланс, если их белок происходит из растительных источников». Человеческим детям доктор Спок советует пить человеческое молоко.

Книга доктора Спока оказала огромное влияние. Его советам следовали добросовестные родители в США и по всему миру. Почему же простая рекомендация насчет молока осталась незамеченной? И почему потребовалось пятьдесят лет, чтобы Министерство здравоохранения Великобритании выпустило резолюцию, вышедшую на Всемирной ассамблее здравоохранения в мае 2001 года, где написано, что первые шесть месяцев жизни младенцев следует кормить только грудным молоком?[790]

Одну из причин, по которой для этого понадобилось столько времени, можно проиллюстрировать на примере недавнего судебного преследования SMANutrition, подразделения Wyeth, одного из крупнейших мировых производителей искусственного молока для младенцев. Компанию оштрафовали и заставили оплатить судебные издержки по обвинению в шести случаях незаконной потребительской рекламы. В этом, по-видимому, первом деле такого рода судья назвал нарушения компании «циничными и осознанными…»[791].

Батлер рассказывает о наиболее хитрых способах продажи молока[792]. Она описывает, как молоко начали распространять в школах через Школьный молочный проект, финансируемый Советом по развитию молочной торговли. Доктор Питер Аткинс из Университета Дарэма объясняет мотивацию поставок коровьего молока в школы в начале XX века. Он заключает, что его питательные преимущества спорные, возможно, даже отрицательные, особенно когда молочные продукты заменили остальную еду, однако молочная индустрия преуспела в создании новых рынков во время депрессии[793]. Школьное молоко бесплатно раздавали до 1971 года, когда Маргарет Тэтчер изъяла его по экономическим соображениям. Из-за этого разгорелись бурные споры, и возникло прозвище «Тэтчер – молочный вор»: предупреждение всем, кто действует против мощного лобби молочной индустрии.

Я тоже столкнулась с давлением после своих антимолочных советов. «Утверждения Джейн Плант попросту неуместны. Исследование, описывающее один-единственный случай, причем собственный случай автора, научно неприемлемо и лишено какой бы то ни было объективности», – говорит Грегори Д. Миллер, вице-президент проекта исследований пищевых продуктов для (догадайтесь, для кого?) Национального совета производителей молока Великобритании. Он продолжает: «Нет научных доказательств…»[794] Британцы знают, чего стоят статьи, начинающиеся с «Нет научных доказательств», после историй с коровьим бешенством и новым вариантом болезни Кройцфельдта – Якоба. Однако сайт Национального совета производителей молока США, также нападавший на эту книгу, почему-то забыл упомянуть, что в ней более шестисот ссылок на источники – главным образом на профессиональную научную литературу, медицинские учебники и сайты, в том числе на сайт ВОЗ. Я привыкла к таким намеренно лживым выпадам. Как опытный ученый, я готова выслушать претензии по конкретным фактам и внести изменения в свою книгу. Но за семь лет, прошедших после выхода первого издания, я не получила ни одной такой претензии.

Помимо нападок на мою работу было несколько попыток меня купить. Последняя, как это ни удивительно, случилась в присутствии моего адвоката и заключалась в предложении йогуртовой компании, которое выдвинул глава известной благотворительной онкологической организации, попытавшийся убедить меня, что «пробиотики не являются вредным продуктом». За перемену точки зрения мне бы выделили финансы для нового сайта. Конечно, я не собиралась принимать такое предложение, и мы ушли – точнее, немедленно сбежали с этой встречи.

Возвращаясь к нападкам, исследование, которое цитируется чаще всего в качестве возражения моим книгам и говорит о преимуществе молочных продуктов, – Гарвардское исследование здоровья медсестер, ставящее своей целью показать пользу молока.

Доктор Р. М. Краджьян, глава отделения хирургии груди в калифорнийском Медицинском центре Сетон, в своей книге «Как уберечь себя от рака молочной железы»[795] подробно рассказывает об этом гарвардском исследовании. В Приложении 1 он критикует его научную методологию, приводя в пример несколько серьезных ошибок. Он делает вывод:

Сам Краджьян не советует употреблять коровье молоко и остальные молочные продукты. Он отмечает, что люди – единственные млекопитающие на планете, которые продолжают пить молоко, будучи взрослыми. «Хотя питье молока получило широкое распространение на Западе и среди тех, кто ведет западный образ жизни, это невероятно странная привычка». Приложение 2 его книги называется: «Финансирование исследований: причина пристрастности». Он задает вопрос: «Кто спонсировал гарвардское исследование рака молочной железы? Речь идет о финансировании университетских исследований и исследователей заинтересованными группами от пищевой промышленности. Такое финансирование может приводить к давлению на ученых для получения нужного заключения, если этот ученый надеется и дальше работать на деньги спонсоров».

В Приложении говорится, как он регулярно связывался с представительством по свободе информации в Национальном институте здоровья США, но не мог получить ответа на простой вопрос: «Участвует ли пищевая промышленность в финансировании гарвардского исследования?» Через год постоянных запросов у него было только словесное подтверждение от одного из авторов, что «молочная индустрия принимала определенное участие в исследовании».

Есть несколько других статей, стремящихся доказать, будто между молочными продуктами и раком нет связи – или, что еще хуже, будто бы молочные продукты защищают от заболевания. Все эти статьи были проплачены молочным лобби. Недавний пример – статья Патриции Дж. Мурман и Пола Д. Терри «Потребление молочных продуктов и риск возникновения рака молочной железы», заказанная молочной промышленностью Великобритании и опубликованная в нескольких журналах, пытается создать впечатление, что молочные продукты вообще не связаны с раком. Некоторые из многочисленных ошибок статьи обсуждаются на сайте www.cancersupportinternational.com. К сожалению, многие эпидемиологические исследования, использующие мета-анализ, а значит, информацию из многих источников, которая собирается и анализируется как единая информационная среда, могут ошибаться, включая в себя предвзятые исследования, оплаченные заинтересованными промышленными группами. Если говорить о моих исследованиях загрязнения окружающей среды пестицидами, главным было обнаружить предвзятость и не включать ее в объединенную базу данных. Это должно стать стандартной практикой всех эпидемиологических исследований.

На стр. 297–299 я предупреждала о последствиях приватизации науки. Статья в SundayTimes, которую я цитировала выше, приходит к тому же выводу:[796]

В Великобритании один из главных онкологических центров до недавних пор защищал потребление молочных продуктов. Буклет «После лечения», выпущенный в 2002 году для больных раком Королевской больницей Марсден, отрицал специальные диеты, заявляя об отсутствии научных доказательств необходимости исключения из рациона молочных продуктов. Авторы буклета явно не читали обширных научных обзоров вроде тех, что выпускали Аутватер[797] и Европейская комиссия[798], недавнего обзора Ю и Роэна[799], а также других научных статей, на которые я опираюсь в своих книгах.

Многим людям сложно увязать советы, данные мной и другими специалистами, с противоположными рекомендациями их собственных врачей, медсестер и диетологов. Думаю, в этом просматривается консерватизм профессии, однако вот что говорят некоторые источники[800]:

Наша с Джилл Тайди книга об остеопорозе получила крайне отрицательную рецензию, опубликованную в Science in Parliament[801]. Приведу фрагмент нашего ответа[802], который, полагаю, подытожит ситуацию.

Также мы писали:

Р. М. Краджьян[803] объясняет проблему научных исследований, финансируемых заинтересованными группами. Он утверждает:

В ответ[804] на критику их предвзятой рецензии Нью и ее соавтор заявили: «Мы полностью отвергаем намеки Плант и Тайди на то, что наша точка зрения зависит от политического конфликта интересов, которые мы всегда разоблачали». К сожалению, в их рецензии на нашу книгу об остеопорозе никаких разоблачений не было.

Вопреки мнениям ученых, получающих деньги и награды от молочной промышленности, ведущие независимые специалисты-диетологи в целом согласны, что остеопороз связан с высоким потреблением молочных продуктов (глава 4). Вот что пишет Джон Роббинс, автор книги «Диета для новой Америки»[805]:

В завершение приведу фрагменты рецензий на книгу «Антирак для женщин», опубликованных на сайте Amazon.com. Один из читателей, врач, пишет: «Эту книгу следует прочесть всем активистам по борьбе с раком молочной железы и всем врачам, которые лечат этот заболевание у женщин. Удивительно, что книга получила так мало внимания. Возможно, к этому имеет отношение американская молочная индустрия».

Другой человек написал:

Империя наносит ответный удар и забывает слово на букву М

В недавней статье о росте антимолочных настроений в Великобритании рассказано, как индустрия собирается нанести ответный удар с помощью сети супермаркетов[807]. Действительно, в телевизионных кулинарных программах идет бесконечная реклама молочных продуктов, сыра и сметаны, хотя они признаны неполноценной пищей, поскольку отличаются высоким уровнем насыщенных жиров. The Times недавно выпустила предвзятую статью, без какого бы то ни было серьезного научного обоснования[808]убеждающую, что молочные продукты безопасны согласно официальным данным Британской диетической федерации. Эту организацию финансирует Совет производителей молока, Dairy Crest, Kraft Foods и Nestle UK[809]. Молочные продукты продаются как полноценная пища, часто без указаний, что в них содержится молоко. Йогурты теперь называют «пробиотиками», а в рекламе этих продуктов не говорится об их молочном составе. Даже ICON, журнал, рассказывающий раковым больным новости о последних научных разработках, печатает рекламу пробиотиков, не упоминая слово на букву М[810].

Полезные споры об органике, или яд внутри

Очень жаль, что Агентство по пищевым стандартам и Комитет по рекламным стандартам не преследовали деятельность Совета производителей молока с той же активностью, с которой они набрасывались на производителей органических продуктов.

Ложные заявления[811]

В прошлом году (2001), стремясь прекратить ложные, вводящие в заблуждение слухи, Комитет по рекламным стандартам выпустил руководство для рекламодателей по рекламе органических продуктов. Это было вызвано рядом поступивших в КРС жалоб на заявления известных брендов.

Новые правила таковы:

– Рекламодатели не могут заявлять, что органические продукты «безопаснее» или «полезнее», чем обыкновенные продукты, если только у них нет убедительных доказательств.

– Производство органических продуктов нельзя называть «безвредным для окружающей среды» или «экологически рациональным», поскольку любые промышленные системы причиняют окружающей среде определенный ущерб.

– Заявления, что в производстве органических продуктов не используются химикаты, пестициды или искусственные добавки, можно делать, только если это соответствует действительности.

Почему же в таком случае Совет производителей молока Великобритании может утверждать, что «в ближайшее время ученые докажут антираковую эффективность естественных жиров (конъюгированной линолевой кислоты) в молоке, сыре, йогуртах и масле», в то время как, согласно статье в SundayTimes, «содержание КЛК в насыщенном жире лишь 1 к 120, а значит, чтобы получить нужный объем, вам придется съесть столько жира, что он закупорит все ваши артерии»?[812]

Далее приводится сокращенный фрагмент статьи в журнале Which?[813], где обсуждаются преимущества органических продуктов:

Ограничивая использование искусственных удобрений и пестицидов, фермеры и производители органических продуктов уменьшают вред, наносимый собственному здоровью и окружающей среде активным применением этих веществ.

Органические продукты могут содержать добавки (Е) и вспомогательные вещества, но их список очень мал: разрешено около 35 добавок по сравнению с сотнями, использующимися в обычных продуктах. Эти добавки – естественные вещества (например, сульфат меди, который находится на Земле миллионы лет), а не искусственные молекулы, изобретенные человеком за последние полвека. Искусственные подсластители в органических продуктах запрещены – разрешаются лишь натуральные подсластители и красители.

Несмотря на все это, правительство Великобритании, действуя через Агентство по пищевым стандартам, внедряет точку зрения, будто от органических продуктов нет никакой пользы. Ниже приводится фрагмент другой статьи в Which?[814]:

Which? счел, что подход Агентства недостаточно хорош, и потребовал у правительства большей прозрачности его мотивов.

Согласно статье в Daily Mail, Джон Кребс, бывший глава Агентства, скептически относился к ценности органических продуктов, и пока Агентство было под его руководством, оно подвергалось критике за предвзятость к органическому сельскому хозяйству. Когда главой Агентства стала Дейдра Хаттон, оно организовало лекцию лорда Мелчетта от Ассоциации почвоведов о преимуществе органических продуктов, представило простую, но эффективную систему цветовых указателей для товаров с высоким уровнем жира, и и сахара и отнесло сыр и другие молочные продукты, в том числе сметану, к нездоровому питанию. На сайте Агентства по органическому фермерству и продуктам сказано:

Что может быть не так с движением за органическое сельское хозяйство? Его цели кажутся здравыми. Зачем противостоять этому движению, если речь идет о выживаемости? Однако давайте посмотрим, кто пострадает, если мы начнем покупать органические продукты. Кто заинтересован в том, чтобы изображать людей, поддерживающих органическое движение, как эмоциональных, антинаучных психов? Возможно, это производители пестицидов – ведь их индустрия в одних только США оценивается в миллионы долларов. Возможно, они пытаются скрыть истину и повлиять на некоторых специалистов, чтобы те действовали в ее интересах. 8 декабря 2006 года многие ученые были шокированы, получив электронное письмо, в котором сообщалось, что с конца 1970-х годов профессор сэр Ричард Долл получал большие деньги от производителей пестицидов. Это сообщение и статьи в газетах, которые тогда появились, демонстрировали копию письма, посланного сэру Ричарду Джорджем Рушем, директором отделения медицины и здоровья окружающей среды Монсанто от 29 апреля 1986 года:

Говорили, что Долл передавал полученные деньги в оксфордский Грин-колледж. Тем не менее стоило сообщить о таком серьезном конфликте интересов, особенно в широко известной статье «Причины рака», опубликованной в 1981 году, всего через два года после того, как Долл стал консультировать Монсанто. В статье было сказано, что пестициды и другие вредные вещества, накапливающиеся в окружающей среде, ответственны только за 1–2 % случаев рака. Недавняя переоценка исследования Долла и Пето говорит о том, что данные были серьезно искажены, а число случаев рака, которые можно было бы предотвратить качественным регулированием вредных веществ в окружающей среде, занижено. Обзор внешних и профессиональных причин рака, опубликованный в 2005 году[815], утверждает: «Сложно оценить влияние точки зрения Долла и Пето, особенно на тех, кто считает, что очистка окружающей среды не повлияет на уровень распространения рака». Статья оценивает, как это исследование повлияло на других ученых, на правительство и онкологические организации, которые не стали делать упор на загрязнении и значительно больше внимания уделяли табакокурению и другим частным привычкам. Такой подход, по мнению авторов статьи, все еще не позволяет США занять четкую и ясную позицию по вопросу регулирования химических веществ, каковая существует в Евросоюзе с 2007 года и называется REACH.

Конечно, я бы не стала обвинять сэра Ричарда в нечестности или предвзятости, но что бы произошло, если б он изучал связь между пестицидами и раком с тем же пылом, который, будучи молодым, вкладывал в исследование связей между раком легких и табакокурением? Стоит подумать и о том, что многие виды рака можно предотвратить, если лучше регулировать оборот вредных веществ.

В главах 4 и 6 говорилось о росте свидетельств, связывающих рак и разрушителей эндокринной системы, к которым относятся многие пестициды. За подробной информацией о раке и вредных веществах в окружающей среде обращайтесь на сайт www.cancersupportinternational.com

Технологическая медицина

Мой знакомый врач называет Национальную систему здравоохранения Великобритании «Национальной системой заболевания». И он прав. В моей собственной области работы – химии окружающей среды – ее подход назвали бы устаревшим. Сейчас вместо него используют анализ полного жизненного цикла, чтобы избежать проблем на всех стадиях, от экстрагирования сырого материала, очистки и переработки до окончательного избавления от продуктов и наилучшего повторного использования земель[816]. В медицине такой подход делал бы упор на профилактику, предоставляя людям четкую, ясную, правдивую информацию о здоровом питании и образе жизни, а также стремился бы ограничивать использование канцерогенных веществ, особенно в пищевой промышленности.

Врачи и питание

Многих беспокоит то, как мало врачи знают о питании. Почему они рекомендуют своим пациентам не есть сою? Знают ли они, что соя, как и остальные бобовые, содержит фитоэстрогены, защищающие от рака молочной железы и яичников? Почему врачи не возражают против потребления молочных продуктов, где находятся факторы роста и животные гормоны, в том числе эстрогены, до тысячи раз более мощные, чем эстрогены растений? Почему врачи рекомендуют молочные продукты и кальциевые добавки, хотя ведущие исследователи Гарварда более двадцати лет назад доказали, что концентрированные источники кальция подавляют форму витамина D, жизненно необходимую иммунной системе для защиты от рака и предохранения наших костей от остеопороза? Боюсь, что причина в невежестве научной литературы. Мой сын – врач, и я знаю, что он изучал; если учебные заведения хотят выпускать современных информированных врачей, им следует давать гораздо больше качественных научных знаний и значительно меньше социологии.

С улучшенными уровнями выживаемости при раке и росте интереса к тому, как изменения в рационе улучшают эти результаты, на удивление мало известно о влиянии питания на выживаемость. Вместо эмоциональных реакций некоторых британских врачей, противников использования подобных методов, дополняющих традиционное лечение рака, не лучше ли предпринять научное сравнение результатов? К счастью, с раком молочной железы уже начали работать: в США на эту тему проходит шесть исследований[817].

Врачи и профилактика рака

К сожалению, в традиционной медицине профилактика почему-то приравнивается к раннему обнаружению – множеству проверочных тестов, значительная часть которых предполагает ионизирующее излучение или впрыскивание потенциально вредных веществ[818].

Отчет Агентства по развитию здравоохранения (отдел Национальной системы здравоохранения, ответственный за продвижение здорового образа жизни), названный «Исследование по предотвращению и снижению общей заболеваемости», утверждает, что лишь 0,4 % исследований курения, сердечных заболеваний и рака касаются их профилактики, а не лечения[819]. Чатурведи замечает, что студен ты-медики, стремящиеся к прибыльной частной практике, считают изучение предотвращения заболеваний бессмысленным[820].

Британский национальный институт исследования рака издал детальный отчет по тратам на его изучение. Они достигают более 250 миллионов фунтов, ежегодно вкладываемых 15 ведущими благотворительными и государственными организациями Великобритании[821], основная часть которых идет на исследование видов рака с наивысшим процентом смертельного исхода, в том числе на рак простаты и молочной железы. Отчет показал, что самая большая часть трат (41 %) уходит на базовые биологические исследования, затем – на исследования лечения (22 %) и лишь 16 % направляется на поиск причин возникновения болезни. Исследования профилактики, заботы о пациентах и критериев их выживаемости привлекают меньше всего денег. Весь подход направлен только на создание большего числа рабочих мест в фармацевтической и медицинской индустрии, которые и образуют сегодняшнюю медицину.

Доказательная медицина

Индустриализация медицины все больше зависит от дорогих лекарств и других инвазивных, часто неприятных способов лечения, основой которых выступает «доказательная медицина».

В статье в BMJ[822] Ричард Смит обсуждает доказательную медицину как средство ответа на «один из главных и самых простых вопросов: работает ли лечение?» Он продолжает:

Проблему с набором подходящих пациентов для испытаний затрагивают Корри, Шоу и Харрис[824]. Они обнаружили, что, даже когда испытание доступно, критерии отбора исключают больше половины пациентов. Другие проблемы проведения двойных слепых рандомизированных испытаний описывают Уолд и Моррис[825]. Результаты теста могут варьироваться в зависимости от источников его финансирования (см. ниже). Тем не менее именно информация таких исследований нередко диктует методы лечения. Анализ финансирования фармацевтической промышленностью исследований лекарственных средств от рака молочной железы указывает, что положительными были 84 % подобных исследований, в сравнении с 54 % таковых при финансировании из других источников[826].

Скрининг рака невероятно прибылен, но потенциально вреден, поскольку использует ионизирующее излучение, мощные электромагнитные поля и потенциально вредные вещества.

В редакторской статье в BMJ[827] Ричард Смит пишет:

Давайте взглянем и на другие двигатели новейшей технологической медицины.

Врачи и фармацевтические компании

О проблеме взаимоотношений между врачом и фармацевтической компанией рассказывает Фуард Личин:[828]

Он делает вывод, что «хотя врачи обучаются как техники, а не как ученые, именно фармацевтическая индустрия выписывает пациентам лекарства». Очень много врачей – это профессиональные человеческие биологи, тогда как нам нужны врачи, лучше разбирающиеся в химии, если они хотят работать на равных с фармацевтическими компаниями, а не просто быть их агентами.

Фармацевты и проблемы с ними

Фармацевтическая индустрия очень выгодна (в США продажи лекарств в 2002 году выросли на 12 % и составили 220 миллиардов долларов[829]), а значит, у нее большая власть. В статье «Производители лекарств получают баснословные барыши»[830] утверждается, что фармацевтическая индустрия США – наиболее доходная область, согласно выпущенному в мае 2002 года ежегодному списку Fortune 500 самых богатых индустрий Америки. Конечно, в доходности нет ничего плохого: проблема в неправедном использовании власти, которая с ней связана.

BMJ, из которого я привожу много цитат, просит своих читателей подписать заявление о конфликте интересов, в том числе касающегося источников финансирования и соперничающих интересов. Это позволит исследовать связь между ними и выводами автора[831]. Финансовые конфликты интересов определяются как финансирование исследований коммерческими организациями, а также как другие конкурирующие интересы – личные, научные, политические. Результаты показали, что выводы авторов склонялись к экспериментальному вмешательству в исследования, финансируемые только коммерческими организациями, нежели в те, где конкурирующих интересов не было, или которые оплачивались как коммерческими, так и некоммерческими фондами. Связь между финансовыми интересами и авторскими выводами не объяснялась качеством используемых методов, статистикой и типом экспериментального вмешательства, включающим фармацевтический и нефармацевтический подход или медицинскую область. Авторы заключают, что если финансовая конкуренция была открытой, рандомизированные клинические исследования предпочитали экспериментальные вмешательства. В опросе BMJ на своем сайте bmj.com 96 % из 1479 проголосовавших хотели бы видеть все финансовые отношения между врачами и производителями лекарственных средств в форме прозрачных контрактов, открытых пациентам[832].

В США исследователи соглашаются с тем, что большая часть рандомизированных испытаний новых методов лечения, публикуемых в ведущих медицинских журналах, представлена в искаженном свете, а их статистика дает более позитивные результаты, чем если бы использовались иные статистические методы[833].

Проблема становится все серьезнее, по крайней мере в США. В 2000 году фарминдустрия страны поддерживала 62 % биомедицинских исследований, практически удвоив долю своего участия по сравнению с 1980 годом, причем поддержка правительства за тот же период уменьшилась. Примерно четверть академических исследователей так или иначе связаны с фармацевтической индустрией, которая, по мнению авторов статьи в Journal of the American Medical Association, вполне способна влиять на исследования и публикации[834].

Обеспокоенность из-за связей фармацевтической промышленности и медиков также прослеживается в исследовании ученых из Торонто. Они утверждают, что большинство руководств по клинической практике написаны специалистами, имеющими скрытые связи с изготовителями лекарств. В исследовании почти двухсот авторов 44 клинических руководств 87 % респондентов признались в финансовых связях с одной или несколькими фармацевтическими компаниями[835]; например, новая американская компания Time-Concepts LLC предлагает врачам 50 долларов за выслушивание кратких коммерческих предложений ее представителей[836].

Другая проблема – прямая продажа лекарств пациентам, в том числе через Интернет. В последней статье в BMJ говорится, что пятая часть американцев связываются со своим врачом после прямой рекламы от производителя[837].

Компании объясняют это своим желанием «информировать» пациентов[838], а глава Ассоциации британских фармацевтических производителей утверждает: «Как представитель фармацевтической промышленности я считаю, что раз мы создаем лекарства, которые пациенты получают от своих врачей, то имеем право предоставлять им объективную информацию». Он отрицал мысль о том, что такой подход может подогревать потребность в конкретных препаратах.

К счастью, желание производителей лекарств рекламировать препараты напрямую определенным группам пациентов отклонил Европейский союз министров здравоохранения[839]. В 2006 году компания Roche, ведущий производитель антираковых лекарств, в том числе герцептина, начала финансировать организацию Cancer United. BMJ сообщает, что такая деятельность Roche бросает тень на новую организацию в Брюсселе[840]. Эта организация обратилась в Европейскую комиссию с целью разработки европейской раковой стратегии, а также ко всем европейским правительствам для претворения в жизнь национальных планов.

В Великобритании Генеральный медицинский совет издал новое руководство по стандартам исследований Национальной службы здравоохранения, университетов и частного сектора[841], в то время как правительство США[842] присоединилось к Американской медицинской ассоциации и производителям лекарств, желая взять под контроль предложения компаний в адрес врачей и ученых. Однако их рекомендации не являются обязательными.

Онкологическая индустрия

Книга «Рак молочной железы: окружающая среда как источник», опубликованная Unison, Brеast Cancer UK и Women's Environmental Network в 2005 году, посвящена «онкологической индустрии». Это «общее название растущей промышленной сети, возникшей вокруг этого заболевания». В книге говорится следующее:

В книге говорится, что онкологические благотворительные организации тесно сотрудничают с фарминдустрией и что первичная профилактика их не интересует. В заключение сказано: «Процветающая „раковая“ индустрия с гарантированным будущим станет расти во всех смыслах этого слова. И вряд ли она будет заниматься областью исследований, способных подорвать само ее существование».

Благотворительные организации, ассоциации пациентов и исследования

Между производителями лекарств, благотворительными организациями и ассоциациями пациентов существует связь.

Паола Москони опубликовала в BMJ статью о финансировании фарминдустрией групп поддержки пациентов, где сказано, что от итальянских ассоциаций по борьбе с раком молочной железы редко можно услышать заявление о конкурирующих интересах. Ниже приведен сокращенный вариант[843]:

Эта информация подтверждает озабоченность Херцхаймера и Хирста[845] по поводу независимости ассоциаций потребителей и пациентов, говоря о необходимости большей открытости и прозрачности финансирования фармацевтической промышленностью и другими заинтересованными группами организаций, принимающих участие в дискуссиях об общественном здоровье. Необходимо правило, по которому любые конфликты интересов должны освещаться на сайтах благотворительных организаций и ассоциаций пациентов.

Еще одна статья в BMJ[846] рассказывает о том, «как исследования гормонотерапии помогли лекарственным фирмам воодушевить коллектив»:

Интересно, что снижение заболеваемости раком груди на 7 % в 2003 году связывают с уменьшением использования гормонотерапии[848].

Еще одно американское исследование обнаружило, что три ключевые организации – Объединенная ассоциация пенсионеров, Союз пенсионеров и Ассоциация «60 плюс» – получали немалые взносы от фармацевтической индустрии: «В наше время многим американцам невдомек, что они слышат голос производителей лекарств. Дело в том, что индустрия часто использует „группы прикрытия“, которые действуют в их интересах, формально заявляя о других целях»[849].

Давайте посмотрим, как благотворительные организации отзываются о недавних свидетельствах связи питания и рака. В ноябре 2006 года ученые-исследователи из США опубликовали доказательства связи между красным мясом и раком молочной железы, основываясь на данных рациона 90 тысяч женщин[850]. Было обнаружено, что у женщин, которые съедают более полутора порций красного мяса в день, риск заболеть раком с позитивным статусом рецепторов эстрогена/прогестерона почти в два раза выше, чем у тех, кто ест мясо трижды в неделю и реже. Ученые предположили, что это связано с остатками гормонов роста, которые вкалывают скоту, или с гетероциклическими аминами, создающимися во время приготовления красного мяса. В первом издании этой книги я предсказывала, что при раке молочной железы эти факторы устранимы. Подытоживая важность открытий своей команды, доктор Чо говорит: «Учитывая, что на большинство факторов риска при раке молочной железы повлиять непросто, эти открытия указывают на возможность потенциальной профилактики рака молочной железы и положительном вкладе в общественное здоровье». Что же ответили на это организации, занимающиеся раком молочной железы? Сара Роулингс из Breakthrough Breast Cancer заявила: «О питании и раке молочной железы известно мало, поскольку мы едим самые разные продукты, и определить влияние каждого из них очень сложно». Что за чепуха! Такие опытные ученые, как доктор Чо, умеют находить и интерпретировать информацию по множеству факторов, а фраза «о питании и раке молочной железы известно мало» указывает лишь на невежество Роулингс. Мария Лидбеттер из Breast Cancer Care ответила в том же бесполезном и бессодержательном ключе: «Польза здоровой и разнообразной диеты хорошо известна, поэтому самыми большими факторами риска рака молочной железы остаются возраст и пол».

Другой репортаж, вышедший в январе 2007 года, показал, что женщины в пременопаузе, получающие более 30 г волокон в день – например, из цельного хлеба, фруктов и овощей, – имеют в два раза меньший риск рака, чем женщины, съедающие менее 20 г в день. Это открытие вызвало путаный и равнодушный ответ Breakthrough Breast Cancer. Однако британский Фонд исследования рака отозвался о нем в позитивном ключе: «Такая информация подчеркивает важность здорового питания для снижения риска заболеваемости раком».

Очень приятно видеть результаты исследований, которые подтверждают мои предположения, основанные на анализе научной литературы и впервые опубликованные в 2000 году. Интересно, что в свое время Breakthrough нападали на меня. Их глава Делит Морган давала одно интервью за другим, отрицательно высказываясь о моих открытиях. Тогда мне было непонятно, в чем заключалась цель Breakthrough, и непонятно до сих пор. Организации, занимающиеся раком простаты, кажутся более продвинутыми и готовыми помочь, советуя своим членам правильную диету и образ жизни. Многие сейчас не рекомендуют есть молочные продукты.

Меня много раз спрашивали о пожертвованиях благотворительным организациям. Я советую отдавать любые пожертвования только в уважаемые фонды с высокой репутацией. Организация, которую выбрала бы я, – Фонд исследования рака: ею руководит выдающийся врач, и хотя она придерживается довольно консервативной позиции, полагаю, ей можно доверять. Я создала новую благотворительную организацию, CancerPРrevent, цель которой – профилактика рака путем поиска и распространения информации об устраняемых рисках. Благотворительная организация является частью Фонда Империал-колледжа, а ее главы – выдающийся биолог, исследователь рака профессор Мустафа Джамгоц, доктор Волволис, специалист по разрушителям эндокринной системы, и я.

Я поддерживаю организации, занимающиеся уходом и заботой о больных: Macmillan Cancer Relief, Marie Curie Cancer Care, Positive Action Against Cancer, и разнообразные хосписы. Прежде чем посылать свои пожертвования, посмотрите, какая часть этих фондов идет администрации, какая уходит на оплату помещения и приобретение товаров, а какая – на профилактику рака и уход за больными. В CancerPРrevent разработали лучшую программу по расходованию средств на администрацию и помещение, направляя больше финансов на исследования, но все же организация эта новая и финансируется плохо. Лично я не дала бы ни пенни Breakthrough Breast Cancer.

Пресса и реклама

Согласно статье в BMJ, склонность к положительным отзывам может возникать по нескольким причинам. За универсальным желанием верить в лекарство, лежащим в основе некоторых пристрастных статей, могут, по мнению автора, скрываться корпоративные интересы. В поиске специалистов для комментариев журналисты нередко обращаются в группы, кажущиеся им независимыми и надежными: профессиональные ассоциации, некоммерческие группы здоровья, организации пациентов. Однако многие журналисты не знают или не говорят о том, что ряд подобных групп финансируется заинтересованными корпорациями. Перед лицом жесткой конкуренции больницы Север ной Америки начали заключать контракты с телеканалами, чтобы те в своих репортажах освещали их деятельность. Опрос трехсот директоров новостей показал: 43 % из них считают такие сделки оказывающими давление ради создания неправильного впечатления. Доктор Айвен Орански, преподаватель медицинской журналистики в Нью-Йоркском университете, убежден, что исследовательская журналистика, привычная для политических репортажей, напрочь отсутствует в репортажах научных и медицинских, поскольку слишком много журналистов некритично относятся к словам исследователей[851].

Недавно в Америке появились спонсируемые новостные программы. Не есть ли это новая форма платного прикрытия для фармацевтической индустрии?[852] Многие зрители таких программ, сочетающих в себе новости и магазин на диване, не понимают, что компании, работающие в системе здравоохранения, в том числе фармацевтические и биотехнологические, платят за эти сюжеты и заказывают темы для обсуждения, о чем пишет New-York Times. Статья называла несколько старых американских телеведущих, работавших на компанию, которую финансировал фармацевтический гигант, заказывая у нее сюжеты. Знаменитым журналистам платили до ста тысяч долларов за день работы, а их программы шли на общественных телеканалах по всей стране.

Недавно в Великобритании пресса развязала весьма активную кампанию за то, чтобы некоторые лекарства для больных раком груди были доступны до вынесения рекомендаций Национального института здоровья и клинического совершенствования (NICE), предоставляющего научно обоснованные советы для Национальной системы здравоохранения, а в некоторых случаях и вопреки этим рекомендациям. В 2005 году возникла очень эмоциональная кампания за то, чтобы больным раком молочной железы выписывали герцептин (трастузумаб)[853]. Лекарство представляет собой моноклональные антитела, влияющие на рецептор HER-2 (erbB2), который сверхэкспрессирован примерно в 25 % рака молочной железы на ранней стадии. Полный курс лечения герцептином стоит около 70 тысяч долларов, что породило споры, следует ли выписывать лекарство всем пациентам с ранним раком HER-2 или только некоторым, учитывая, что 70 % пациентов вообще на него не реагируют, практически у всех быстро развивается резистентность, а рост выживаемости крайне мал. У 7 % пациентов лекарство создает проблемы с сердцем, и этот процент растет, если герцептин дается в сочетании с некоторыми другими видами химиопрепаратов[854]. Недавняя статья в BMJ указывает, что новое руководство NICE, рекомендующее герцептин на ранней стадии рака без дополнительного финансирования и инструкций, по которым другие службы должны оплачивать лекарство, ставит врачей перед сложным выбором. Авторы статьи называют ситуацию «нормированием прессой»[855]. В репортажах того времени я не слышала об осложнениях при использовании герцептина, которые бы требовали тонких клинических разбирательств. Они формировали у читателя впечатление, что, отказывая пациентам в лекарстве, мы приговариваем их к смерти. Недавняя дискуссия на BBC пришла к выводу, что сейчас пресса лучше понимает, как манипулировать больными.

Фармацевтические компании изобретают умные способы продавать свою продукцию, и это естественно, однако журналисты и все мы должны относиться к их словам с большим скептицизмом. Всегда задавайте ключевой вопрос: «Кто финансирует вас и ваши исследования?» В статье, опубликованной в Guardian в феврале 2006 года, Джордж Монбио утверждал: «Академики и пресса не способны задать ученым важнейший вопрос – „Кто вам платит?“». Он рассказал о профессоре Дэвиде Уорбертоне из Университета Ридинга, работавшем в организации ARISE, которая называет себя «всемирной ассоциацией выдающихся ученых, выступающих в роли независимых консультантов», хотя эту организацию более чем на 90 % финансировали табачные компании. Он пишет, что Уорбертон в интервью программе «Сегодня» расхваливал успокаивающие качества сигарет и насмехался над призывами сохранять общественное здоровье. При этом никто в британской прессе, за исключением Guardian, ему не возразил.

В целом, газеты не рассказывают о рандомизированных исследованиях, делают упор на плохих новостях экспериментальной науки и не обращают внимания на работы, идущие в развивающихся странах[856].

В чем кроется корень проблемы?

Вместо того чтобы предотвращать заболевания (изменяя свой рацион), мы продолжаем лечить их таблетками и микстурами, хирургией и другими дорогостоящими инвазивными методами подавления симптомов. О проблемах диеты и образа жизни, влияющих на здоровье, говорится мало, если говорится вообще, а правильные, четкие советы по изменению поведения найти сложно.

В первом издании этой книги я задавала вопрос: почему так происходит? Меня тревожило, что богатство ценится гораздо выше качества жизни и что в парламенте и гражданских службах нет профессиональных научных специалистов, особенно после приватизации науки в конце 1970-х и в 1980-х годах, однако я не подозревала, насколько все плохо. Весь подход к проблеме хронических заболеваний даже не предполагает противодействия заинтересованным группам и поддерживает материальные богатства и работу в таких сферах деятельности, как фермерство, производство агрохимикатов и продуктов питания, фармацевтические исследования, изготовление лекарств и медицинского оборудования. Но не лучше ли сообщать факты как они есть, четко и доступно, чтобы люди сами могли принимать решения и предотвращать заболевания? Не лучше ли создавать рабочие места в областях, связанных с благом общества и окружающей среды – например, выращивание целостных, органических, питательных продуктов, – в то время как врачам не мешало бы заниматься пропагандой здорового образа жизни, профилактикой заболеваний и отслеживанием течения болезни, как это делают сейчас стоматологи, вместо того, чтобы без конца выписывать таблетки.

Однако общество продолжает делать упор на поиск лекарств.

На память приходит история, рассказанная Джозефом Малинсом (1895), об опасном утесе и спорах вокруг того, надо ли строить на вершине холма ограду, чтобы люди не падали, или лучше поставить внизу карету «скорой помощи»?[857]

К счастливому концу

За годы, прошедшие со дня выхода первого издания этой книги, я слышала от многих людей, как она им помогла, и никакие опубликованные с тех пор научные данные не убедили меня изменить хоть слово в советах больным раком молочной железы. Новое исследование подтверждает, что перемены в питании и образе жизни, предложенные мной для профилактики и лечения рака молочной железы, действительно эффективные и правильные. Надеюсь, новое издание поможет женщинам снизить риск заболевания раком молочной железы или яичников. Тем, кто уже болен, эта книга предлагает помощь и поддержку для совместной работы с врачами по преодолению заболевания.

Дополнения к моим десяти золотым правилам

11. Не ходите в супермаркеты, поощряющие покупку дешевых продуктов.

12. Не обращайте внимания, когда вам советуют придерживаться сбалансированной западной диеты. Доктор Мэри Белшоу именно это и делала[858], когда у нее нашли рак груди. Прочтите «Китайское исследование»[859], «Диету для Новой Америки»[860] и «Ложь во спасение»[861], чтобы глубже понять суть этой книги и взять на себя ответственность и контроль над своим здоровьем. Вы можете купить видеофильм и специальную перчатку для более эффективного обследования груди. С каждой купленной упаковки 50 центов идет в фонд CancerPРrevent. Помните, что все больше женщин выживает при раке молочной железы.

13. Скептически относитесь к таблеткам и настойкам, витаминным и минеральным добавкам, особенно если они не прошли клинические испытания, а также к использованию в частных клиниках таких методов, как фотодинамическая терапия. Спрашивайте информацию о результатах, консультируйтесь с вашим врачом. Если клиника не может предоставить вам сведения, дважды подумайте, прежде чем соглашаться там лечиться.

14. Постарайтесь найти психолога.

5. Зайдите на сайт www.cancersupportinternational.com и зарегистрируйтесь. На нем представлена научная информация о раке, которая поможет вам контролировать болезнь, и никаких отвлекающих заявлений истеблишмента – типичного наполнения других сайтов. Там есть замечательный дискуссионный форум, где люди делятся своим опытом и знаниями, а также предлагают друг другу помощь и поддержку.

В первом издании этой книги я писала: «Постоянно напоминайте себе, что вы можете преодолеть рак даже на поздней стадии. Я знаю, потому что у меня это получилось». Сейчас я должна добавить: Я знаю многих людей, сделавших то же самое.