Апелляция кибер-аутсайдера - 5

Глава 12

"Ну и нафига этот цирк был нужен?" — вопрос от Эрнандес пришёл в их личный чат на двоих, когда она уже и не ждала его.

Хотя кому ты врёшь, Айя, остановила старшеклассница сама себя. Себе-то не надо.

Длинная вон, даже мысли регулярно угадывает. Понятно, что кто-кто, а она за чистую монету резкую смену амплуа точно не примет. И во внезапную инфантильную придурковатость тоже не поверит.

"Думала, ты сама понимаешь", — ответила она серьёзно.

"Я-то понимаю", — в реале баскетболистка незаметно кивнула. — "Но давай, раз ты меня в свою придуманную лажу без спроса втянула, ты хотя бы вслух объяснишься?".

"Это не вслух. Это иначе называется" — из вредности упёрлась Мартинес, поскольку общались они действительно втихаря и в интерфейсе, а не голосом.

"Ща при всех по жопе дам и тебе будет очень стыдно 🤨", — пообещала лучшая подруга. — "Веришь?".

Эта может.

"Чувствую задницей, что будет какой-то серьёзный замес. Вот прямо очень серьёзный. Рыжий — чётко вижу по нему — местами не готов морально", — Айя принялась аккуратно перечислять мотивы такого странного (если на первый взгляд) своего поступка.

"Это понятно. Сам крови не видел, рос в нормальных местах", — Эрнандес и не спорила. — "Если сейчас начнётся, как дома 5 лет наз...".

"МОЛЧИ! Да. Он может неосознанно начать притормаживать 😒. Потом сам себя будет кусать за локти, за пятки — у него ж есть ещё проблемы с самооценкой", — кошка младшей Эскобар вздохнула. — "А я не хочу, чтобы наш с тобой мужик за какой-нибудь ответственный момент своей жизни грыз потом себя годами: типа, девчонки круче повели, чем он только подумать успел. Сейчас, если понадобится, он будет вначале гасить — а только потом думать".

"Считаешь, это рациональная модель поведения? Уверена, что правильно ему этот маркер поставила?", — панда Эрнандес с сомнением покачалась на ветке.

"Да. Я когда-нибудь настаиваю, если не уверена?".

"Нет", — не стала спорить одноклассница. — "Хм. Интересно, с чего у тебя такие предчувствия".

"Хз. Есть — и всё. И я им верю. Это, Длинная. Дело есть 😳 . Обещаю: ему и Миру всё сама объясню не позже чем через сутки, при тебе. Но сейчас пускай он пока ещё считает меня инфантильной малолеткой?".

"Да без проблем. Ловлю на слове, кстати. Хочешь, чтобы, если ты права, он в острый момент не рефлексировал?".

"Да. Просто чувствую: когда он будет думать, что меня и тебя надо защищать, а не считать равными, он и действовать будет по единственно правильному алгоритму".

"Мне бы твою уверенность".

"Ой, вот не кряхти! Я ещё не спросила тебя, с х*яли ты мои мысли читаешь ☝и попутно — как ты это делаешь 🙄".

"А почему именно сутки? Откуда цифра?".

"Жопой чую. Женская интуиция, как у мамы. Эти авиаторы недоделанные из сегментов кучу всего наговорили. На, прими пакет".

"Ого. Здесь полчаса разбираться".

"Я выделила красным то, за что мой глаз зацепился".

_______

Через минуту

"Ничего себе, у вас бардачело". — Нарочитое спокойствие подруги говорило о том, что она тоже всё прочла.

И теперь сама провалилась в размышления.

"Нет. Я просто старшего внутри группы по ходу событий поменяла, но сделала это незаметно — остальные не поняли".

"Ты монстр 👀".

"Нет. Просто страшно. Сейчас лихорадочно думаю, что с этой новостью о вирусе делать".

"Поэтому тормознула весь канал? И как будто всё ещё в процессе?".

"Да. Это по факту война с омп. Оно уже у нас на территории".

"???".

"Старая аббревиатура. Оружие мас.пораж.".

"Рука-лицо 🤦‍♀️. Слушай, теперь мне стрёмно 😳".

"Это хорошо. Понервничай теперь и ты. Я уже 3 минуты жопой трусы пережёвываю".

"М-да уж. Я думала, в клинике Хамасаки мы уже всё увидели".

"Я тоже так думала. До этой минуты. Если всё правда, эта фигня ещё более "летучая"".

"Миру права: надо сдаваться маме. Мамам. И мне своим — тоже".

"Погоди. Есть какой-то подвох, дай подумать ещё чуток. Я боюсь, скажем взрослым — они как носороги в посудной лавке начнут... А мы тем временем один активатор из двух изъяли".

"Бля, доведёт тебя тебя твой авантюризм до известного места".

"Нет. Подумай сама: угроза деанонимизирована, при этом второй из двух ключей уже у условного противника. Что ты будешь делать на месте их руководства в Сегментах?", — Мартинес спокойно ждала, пока подруга соображает.

Стоявшие рядом товарищи не предполагали, что сообщенная им сейчас информация устарела буквально на несколько минут.

"Судя по разговору Рыжего с послом, там бардак ещё тот: слишком много центров принятия решений, а механизмов модерации мало. Будут долго ругаться между собой, если коротко. Каждый будет бояться за себя".

"Вирус у нас, вернее, доказательства", — напомнила она. — "Формально их не поймут даже свои. Каждая лишняя минута — угроза их разоблачения растёт по экспоненте".

"Рубить концы", — Эрнандес наконец призналась самой себе в том, что старательно от себя гнала вот уже почти пару минут. — "Они начнут, не оглядываясь, рубить концы".

"Именно. И инструментов на этот случай нет ни у кого — ни у вас, ни у нас, ни у правительства, ни у Хамасаки. Просто потому, что никто с таким раньше не сталкивался".

"Беспредел".

"Вот пусть лучше во время этого беспредела у Рыжего будет звонкая осевая мысль: он должен думать обо мне, потому что я маленькая и несамостоятельная ☝👀".

"Тогда уже и Миру тоже. Кстати, хренасе ты интриганка😳".

"Да, Миру тоже. Не я такая — жизнь такая".

"А чего ты сейчас ждёшь? Ну сказала бы уже хоть часть, что ли?".

"Хочу дождаться, пока догонят и разговорят третьего: он по метро несётся быстрее, чем наши сверху".

"Потерять не боишься?".

"Нет. Там один из наших вплотную идёт, маяк на него подвесил. Просто один в метрополитене не возьмёт. А если и возьмёт — как он это всем объяснять будет? Ни разу не полицейский, если что".

"Я полицию неофициально не смогу напрячь по этому поводу. Если хочешь — могу сделать официально".

"Я и не прошу. Нет, пока никакой полиции".

Виктор и Миру пока искренне считали, что тройку оставшихся операторов ещё преследуют.

На самом деле, один уже много чего наговорил, а второй в середине разговора был застрелен, поскольку стал дёргаться крайне невовремя (решил, что сможет повторить подвиги какого-нибудь супергероя из боевика).

Мартинес отлично понимала: сытая и спокойная федерация, особенно эта её часть, против нейропродуктов, уже запущенных в сеть (но пока не активированных), не могла ничего.

Н И Ч Е Г О.

Был у этого государства разнообразный опыт, позволявший уверенно прогнозировать: титульные первым делом обрежут сообщение с метрополией, чтобы обеспечить карантин. А потом несколько дней (в лучшем случае) на всех этажах власти будет царить хаос: поиски виноватых в первое время парализуют даже самые трезвые головы.

Лично её семья, в отличие от, аналогичный опыт имела. Этот опыт говорил: чем длиннее сейчас будет пауза, тем (парадокс), больше шансов на меньшие последствия.

Или даже, глядишь, пронесёт: не каждой атомной бомбой размахивают, чтоб взорвать.

"Разве что через Виктора этому Коули сказать", — Эрнандес написала то, что она и сама обдумывала.

"Тот на правила не смотрит, чёрный за эффективность", — согласилась Мартинес. — "Но вначале догоним и выпотрошим четвёртого. Или хотя бы уберём, если тихо взять на выходе из метро не получится. Коули конечно сольём всё — должен же кто-то и об антидотах печься".

"А-а-а, если ты сейчас не скажешь нашим, то и федералы в лице Коули никого теребить не будут? Тебя под расширение опросит, потом меня — и конец цепочки?".

"Ну. Дошло наконец".

За несколько минут до этого

— Тормозите. — Мартинес останавливает нашу процессию в третий раз за последние семь минут.

После возвращения с суда над Геной мы никак не дойдём до школы. Кажется, сюда быстрее ехали по пробкам треть города в будний день, чем от парковки по аллее идём до учебного корпуса сотню метров.

То мне позвонят, то Эрнандес с почти интимными вопросами на тему системы ценностей (которые действительно лучше обсуждать наедине).

— Что там? — Ана, такое впечатление, временами ощущает лучшую подругу как продолжение собственной руки.

За долю секунды в глазах баскетболистки загораются азарт, ожидание и предвкушение.

— Рыжий, не ругайся и не дерись. — Эскобар-младшая с виноватым видом распутывает наши руки и опускает взгляд.

Становится неожиданно тревожно.

— Я же никогда не поднимал руку на слабый пол первым, особенно на вас. Даже когда мы не дружили.

— Да то понятно, — она чешет затылок, глядя вниз. — В общем, первого оператора дронов наши поймали. Вот он.

Перед ней загорается голографический экран, на котором знакомый мне по первому суду парень-сапёр машет всем нам рукой (это он тогда сказал что судье, что у него два университетских диплома и что в местной полиции для него не нашлось работы даже обычным патрульным).

Вижу я уже лучше, чем раньше, но всё равно сориентироваться получается не сразу: даже наклонившись, только секунды через две замечаю неподвижно лежащее в углу у стены тело.

Сержант эскадрона всё это время что-то уверенно докладывает моей однокласснице, демонстрируя бурные эмоции лишь сверкающими глазами.

Ух ты, прямо как настоящая армия. Прикольно.

— Ух ты. — Так и говорю вслух.

И ведь понятия не имею, что с этим делать в том случае, если что-то решать должен я.

— Поглядел? — Мартинес оглядывается на меня, потом бросает короткую фразу соотечественнику и разрывает соединение.

— Доклал окончил; доклад приняла, — подсказывает Хамасаки по-английски.

— А о чём был доклад-то? — я реально ни слова не понял.

— Ты сам разрешил слить инфу по мини-дронам моим, — напоминает Айя, упирая указательный палец мне в грудь (видимо, для большей убедительности).

— Я не спорю. И?

— Да надоело мне всё вечно с родаками согласовывать, — неожиданно по-взрослому и хмуро признаётся она, разом выходя из амплуа девочки-латиноамериканки с ночной дискотеки. — Какие-то детские штанишки вечные, хотя уже практически живём по-взрослому под, к-хм, одной крышей. Планы совместные на будущее имеем серьёзнее, чем у девяти десятых граждан федерации — а всё равно мама то, папа сё. Надоело!

— Причём планы такие, что этим девяти десятым федерации и не приснится до смерти, — веско добавляет Эрнандес, словно продолжая мысль подруги. — Ситуация, кстати, была более чем кристальная: есть откровенная угроза, тебе лично и не только. Есть связанные с этим риски и абсолютно стандартные алгоритмы эскадрона. Причём алгоритмы не умозрительные.

— А ты откуда знаешь? — загорается любопытством японка. — Чего ты за Худую разговариваешь?

— Она в курсе, — по-прежнему мрачно вздыхает в сторону Мартинес. — Она мало того что мысли читать насобачилась, так ещё и наши процессы знает не хуже меня. В этом вопросе можешь считать нас близнецами.

— Не поняла? — Миру, застряв на ровном месте, старательно пытается что-то понять и проанализировать.

— Эскадрон — это одна пара рук и ног, — улыбается Ана. — А есть ещё вторая. Ну или другим языком: эскадрон в компании — департамент дистрибуции, некая его часть. А ещё есть юридический департамент, это мы. Работаем вместе, задачи общие, семьи общаются без секретов уже не первое поколение. Традиция!

— Это вы — юридическая функция, что ли? — "сестра" с неослабевающим интересом требовательно смотрит на баскетболистку.

— Кое-какие бессменные служащие здешнего департамента полиции, если конкретно. — Эрнандес многозначительно опускает и поднимает веки, задержав их в нижнем положении чуть дольше обычного. — Речь именно об этом мире и о данном моменте времени. Извини, дальше без подробностей — оно тебе не нужно.

— Не нужно, — кивком подтверждает Миру. — Спасибо. Было просто интересно. Вроде и так понятно, но конечно хочется слышать открытыми словами, а не намёками... Ещё раз благодарю. Разумеется, останется между нами.

— Продолжай, пожалуйста, — крайне вежливо предлагаю Айе, а то разговор куда-то не в ту сторону свернул.

Особенно в свете захваченного пленного, доклад о котором лично мне, как снег на голову.

Если описывать по аналогии — ощущения Куравлёва из фильма "Иван Васильевич меняет профессию", когда он вместо скупки краденого неожиданно оказался, по факту, в должности монарха, ещё и в иных местах.

И ведь не объяснишь вслух всего.

— Ты дал добро, — почему-то продолжает настаивать одноклассница, хотя я давно согласился. — Я катнула пробный шар: написала в один из внутренних чатов задачу, обоснование, получила обратную связь.

— Пха-ха-ха, — Эрнандес почему-то живо веселится, не объясняя ничего вслух.

— Родаки в этом чате тоже есть, формально читают всё. — Продолжает Мартинес. — Есть же прикол, что молчание — знак согласия?

— Ну.

— Ну вот они промолчали! А hermanos — люди простые. Есть чёткие каналы связи, есть кровный и наследующий ребёнок jefe, сказано вслух и при всех.

— Младшая хозяйка попросила. Родители промолчали. Младшая хозяйка прислала деньги и уточнила задачу в режиме диалога, — чуть дёргаясь от смеха, говорит баскетболистка. — А наводка оказалась очень точной: у братвы с муниципальной полицией свои отношения.

— Да. Легавые этого типа, который у стены валялся, очень быстро нашли, — шмыгает носом младшая Эскобар, по-прежнему избегая смотреть в глаза. — Ты в этот момент со своим послом разговаривал, думал напряжённо; не могла же я тебя грузить.

— Да я без претензий. — Резко задумываюсь. — Поймали и поймали.

Понятно, что очень многие вещи в жизни Айя делает из своего неистребимого чувства протеста. Иногда даже — не направляя его конкретно на что-нибудь.

Но у меня был один план на завтрашний день (визит в посольство), а сейчас, похоже, однозначно нужно срочно внести коррективы.

Только вот какие.

— Это не всё. — Мартинес резко выныривает из уныния в позитив и загорается каким-то нездоровым рвением. — Поскольку я честно предупредила, что ставлю лишь вектор задачи, а не модуль, братва проявила энтузиазм. Через этого, — она кивает на место, где недавно висел голографический дисплей, — они вышли на троих подельников. Свободных экипажей хватает: распределили цели и поехали брать.

— Есть очень высокая вероятность того, что к одному твоему пленному земляку скоро прибавятся ещё трое, — невозмутимо подхватывает Эрнандес. — Худая, когда чем-то увлекается, в процессе на рамки не смотрит. Сейчас вот получила результат — и понятия не имеет, что с ним делать.

— У нас это семейное, — резко мрачнеет Айя и снова опускает глаза. — Папан иногда тоже лебезит перед мамой и имеет бледный вид. Бля. Правда, там по-другому поводу в основном...

— Ну и как тут не ржать. — Замогильным голосом выдаёт баскетболистка, почему-то напоминая сакраментальную фразу "Это не то, что ты подумала!".

Мы с ней без перехода начинаем смеяться одновременно. Через секунду замечаю, что к нам практически без паузы присоединилась и японка.

Мартинес, сохраняя внешнее спокойствие, хмурится в нашу сторону, неодобрительно качает головой, отходит на пять шагов и отвечает на входящий вызов.

— Полчаса, — вздыхает она, поговорив. — У меня химия накрывается, я не иду: братва на эмоциональном подъёме и грозятся захватить и тех троих, место больно удобное. Вместе со всей техникой.

— А ты им зачем? — задаёт наивный даже с моей точки зрения вопрос "сестра".

— Так если меня не будет на связи, а там какое-то осложнение или ещё что — ранения, например — ребятам придётся родакам головы под топор подставлять, — пожимает плечами латиноамериканка. — Hermanos же не вникают в те нюансы, что предки мои "игрушечные" чаты формально в структуре держат, а на самом деле — даже не читают годами.

— Она всегда пыталась доказать родне, что семейный бизнес не по ней, — улыбаясь уголком рта, поясняет Эрнандес. — Её родители всю жизнь ломают копья, пытаясь "не упустить ребёнка", — она меняет голос, явно кого-то цитируя. — Ну, как они это понимают. Завели даже странички в семейных талмудах онлайн, всё пытались в ней интерес к бизнесу пробудить. С годами кое-какие границы стёрлись, потому что Худая в жизни в это всё не лезла на практике, чисто теоретически иногда комментировала.

— Но низовым экипажам этого всего не расскажешь, — со вздохом подводит итог Мартинес. — Короче, считай, что я отдала команду. Сейчас идёт исполнение. Братва в управлении не нуждается, но может начать нуждаться в поддержке, с разных сторон. Если что-то пойдёт не так — между ними и моими родаками должен быть буфер. Демпфер. Чтобы сгоряча не полетели головы.

— Да понял уже... Какая-то анархия получается! — отрываю взгляд от асфальта и озадаченно смотрю на спутниц по очереди.

— Так это и не регулярная армия! — поднимает брови на затылок на ровном месте Эрнандес (непонятно, почему). — Рыжий, я тебе сейчас не буду при Худой этими словами говорить, как оно всё называется! Но это даже не муниципальная полиция, блин, как бы тут сказать, чтоб кое-кого ранимого не задеть.

Она пару раз хихикает, потом сгребает подругу за плечи и касается виском её виска:

— В общем, ребёнок всю жизнь растопыривался взрослым. Сейчас первый раз увлёкся и по протоптанным дорожкам в семье сделал по-взрослому.

— Теперь этот ребёнок и сам в шоке, и родители будут в нём, если узнают, — удручённо подхватывает Мартинес, глядя в сторону. — Не скажешь же в чате: братва, я не ожидала, что всё так получится. Вас мне давали исключительно для сопровождения и охраны, но мы не армия, потому формальными приказами мои полномочия не ограничены.

— Да. Тут не ржать нельзя, — вообще без мимики замечает Хамасаки.

Почему-то от этого становится ещё веселее.

— Давайте заходить с другой стороны, — прикидываю все за и против. — Твои люди неуправляемые? Правильно понимаю ситуацию?

— Они не управляются после принятия задачи и до её исполнения. Вернее, можно имскомандовать, и они даже выполнят — но если я начну брать свои слова обратно, да на всём скаку...

— Идея убрать чужие глаза сверху — очень хорошая. — Без тени улыбки перебивает Миру. — Я где-то удивлена, что у тебя, маленькой девочки, это получилось со скоростью звука, но после концерта Климентьева и удивляться грех. На той стороне структура не лучше. Ваша победа в эпизоде закономерна, я сделала анализ, — "сестра", живо напоминающая сейчас робота, касается указательным пальцем виска.

Или это когда она думает без импланта, но с расширениями, у неё такой вид?!

— Тебе стоит немедленно набрать твою маму и очень быстро ввести её в курс, — ровно продолжает японка. — Она же в любом случае не отменит твоей заботы о Рыжем?

— Не-а. Ты умная. — Мартинес резко становится самой собой. — Тогда звоню. Позвони пока Тике? — просит она меня. — Пусть, если что, вы в курсе? Тем более что с этим народом потом что-то делать надо будет.

— Я сама позвоню, — решительно кивает Хамасаки до того, как я успеваю вставить хоть слово. — Действие навстречу союзникам не то же самое, что тупой энтузиазм без ума.

— Умеешь приободрить, — едва шевеля губами, бросает Эскобар-младшая. — Чёрт, маман занята. И отец. Сами наберут позже. Виктор, а ты куда?

— Да пойду к Трофимову зайду ненадолго. Вы ж всё равно пока тут?

— Я точно да. — Мартинес отчего-то неуверенно переминается с ноги на ногу.

— И я.

— И я.

— Ну я туда и обратно. — Разворачиваюсь в направлении входа, откуда ближе к кабинету завуча.

Следующая глава в течение часа или даже: редактирую орфографию 😑