Апелляция кибер-аутсайдера - 5

Глава 4

Мой рассказ о беседе с Коули плавно переходит в обсуждение второй знаменательной новости.

— Судя по расшифровке генов, Наталья Седькова — твоя суррогатная мать, не генетическая, — Миру невозмутимо отламывает кусок пиццы и запивает это всё каким-то вонючим национальным чаем.

Ладно, не вонючим. Просто аромат такой, что хоть святых выноси. Очень на любителя.

— Занятно, хотя и до сих пор непонятно.

— Берётся яйцеклетка. Оплодотворяется, затем... — нестеснительная Мартинес при виде неуверенности на моём лице начинает объяснять деликатные физиологические подробности.

— ТОРМОЗИ! — резко дёрнувшись, проливаю томатный сок на рубашку. — Я примерно представляю, куда её дальше помещают!

Ну не за столом же, в самом деле.

— А что тебя смущает? — начинает веселиться Эрнандес.

Что из двух латиноамериканок не дура каждая, я знал. Но как именно сдержанная и немногословная Ана вычислила этот неочевидный момент — вопрос. Причём, насколько могу судить по мимике остальных, и Мартинес тоже в шоке от такой сообразительности лучшей подруги.

— Сразу несколько моментов меня смущают, — тянусь за своим куском пиццы. — Первое. Почему мы так по-разному выглядим?

— Пф-ф-ф, идиотский вопрос. — Моя японская сестра не заморачивается деликатностью. — Рыжий, в клиниках HAMASAKI INCORPORATED планирование внешности — базовая услуга, которая вместе с экстракорпоральным оплодотворением идёт вообще бесплатно, если ты не знал! Тем более на уровне таких смешных признаков, как мой азиатский глаз или твой, лупатый. Это даже не редакция гена, такое на уровне нейрокоррекции делается на этапе зачатия. У наших родителей такие возможности были, хе-хе.

— Не знал. Но ты сейчас ответила на вопрос, как. А я спросил, почему?

— Ну, тут как раз понятно, — равнодушно поднимает и опускает брови Мартинес. — Сергей Седьков и Тика Хамасаки явно планировали совместное будущее.

Миру переводит на неё взгляд и какое-то время молча, тягуче и пронзительно сверлит взглядом латиноамериканку.

— Да видно же по мотивации, — простенько поясняет Айя на невысказанный вслух вопрос. — А мотивация твоей, тьху, вашей матери видна по мимике на длинных отрезках времени. Психологическая реконструкция. Я давно про твою маман забила всё, что есть, включая инсайт — вы же всё-таки у нас сейчас живёте. Фоток её наделала, информацию о мимике накопила, забить это всё забила, а анализ не сделала. Вот только что озаботилась и прочла.

— Поняла.

— Ну а раз они вместе планировали, причём вдлинную — то и неудобные вопросы предусмотрели, — продолжает одноклассница. — Ну подумай сама. Вы в одной школе случайно оказались? Особенно с учётом того, что отец Рыжего очень долго изображал из себя средней руки клерка, лишённого всего и вынужденного окапываться с чем есть на чужбине?

— Неслучайно.

— Если бы вас обоих метисами заделали — слухи поползли бы?

— Конечно.

— Ну вот.

— Да не сильно он и изображал, — говорю. — Знаете, вот сейчас припоминаю самую яркую эмоцию за последние несколько лет. Угадаете?

— Откуда?

— Голод. Всё время жрать хотелось. Здесь, в школах федерации, есть столовые, в отличие от нас там. Кормят вполне пристойно — были бы деньги. Даже вы вон, не гнушаетесь.

Девчонки молча и синхронно кивают.

— Я до перевода к вам всегда хотел двойную котлету съесть после второго урока, а хватало только на одну.

— Занятно.

— Угу. Потом, когда стал постарше, уроков прибавилось и стали давать денег на завтрак и обед — учебный день увеличился. Но тогда стало хотеться уже три порции вместо двух, — мне эти воспоминания Вити Седькова почему-то смешны.

В отличие от собеседниц.

— А дальше? — спокойно спрашивает японка.

— А дальше познакомился с Лысым и котлеты закончились.

— Зато сейчас можешь питаться от пуза, — добродушно замечает Эрнандес, хлопая меня по плечу.

К ней тут же обращается Мартинес:

— Слушай, а как ты их вычислила?

Баскетболистка с улыбкой смотрит на подругу, выдерживая паузу.

— Это я проницательная интриганка, а не ты! — тут же начинает заводиться Эскобар-младшая. — Чё за секреты? Быстро говори!

— Да какой там секрет. Я уже неделю, когда на них рядом смотрю, думаю: а ведь они одинаковые. По конституции, лицевой угол, культура движений — не обращала внимания?

— Никогда не считала, что похоже. Наблюдала — но твой вывод не разделяю.

— Ну ты даёшь. Только и разницы, что один из них пацан да эти глаза. Различие только в расе. Смотри.

Эрнандес подвешивает над столом две фотографии в анфас, мою и Миру, после чего выравнивает их масштаб и размазывает небрежным движением две пары глаз:

— Что видишь?

Причёски размыты и вроде как остаются за кадром.

— Хм. И правда похоже, — озадаченно соглашается Айя. — Если так посмотреть. Блин. Теперь у меня будет комплекс.

— С ху*ли? — вежливо интересуется Ана, наливая себе газировки.

— Что не догадалась сама, а подсказала ты.

— Да наплюй. Я тоже не сама догадалась.

— А как? — интересуется "сестра". — Кто ещё в курсе? Пойми правильно, это сейчас очень важная информация.

— Последний час, когда я трусила родню в полиции, на время подключилась ко взрослому чату. Нашему семейному, меня туда периодически пускают при таких авралах.

— Что за чат? — возбуждается Мартинес.

— Туда дядя льёт всю аналитику, которую делает по запросу оперативных подразделений полиции вычислительный центр департамента, — легко сдаёт достаточно непростую схему Эрнандес. — Вот там, на вэцэ, сейчас всё равно как взрыв на макаронной фабрике — очень много интересной информации летит в разные стороны бестолку.

— Почему? — спрашиваю уже я.

— Федералы в вотчине, — пожимает плечами баскетболистка. — Дублирование полномочий, угроза вторжения на чужие огороды. Понимаешь, о чём я?

— Да.

— Ну вот. А в своём огороде чужаков никто не любит, особенно когда у них прав вагон, но никаких обязательств. В твой именно адрес — никаких обязательств, — уточняет она. — А делать с тобой могут что угодно. Вот некий гений с вэцэ, отрабатывая что-то своё, две ваши фотографии совместить и додумался. Вернее, его сегмент искина — не удивлюсь, если он сам не понял, что нашёл.

— Надо маме сказать, — Миру начинает запоздало тревожиться. — Можно?

— Без проблем, не секрет.

— Не подставлю вас?

— Не-а. Полагаешь, наш семейный чат — единственный подобного рода в департаменте? — смеётся баскетболистка.

— Больше?

— Думаю, что не одна сотня. Ну, десятки — точно есть. Не спалишь, не боись. Кстати, я твоей маме сама отправила, — улыбаясь, добавляет Эрнандес после того, как Миру галопом разворачивает виртуальный интерфейс и начинает в него старательно загружать что-то с концентратора.

— Когда успела? — японка так и замирает с занесённой в воздухе рукой.

— Сразу, как только вас сюда привела, — честно сообщает Ана, подвешивая над столом отчёт об отправленных сообщениях и подчёркивая нужные красным. — Вот. Ты же не думаешь, что я анализ будущего мужа буду делать за спиной его матери тайком?! Ещё и в текущей обстановке?

Её лицо становится серьёзным, где-то даже жёстким.

— СТОП! — Мартинес поднимает ладонь вверх и шипит коброй. — ЗАМЕРЛИ!

Какое-то время она всматривается в лицо подруги. Затем отмирает и возмущённо суёт кулак баскетболистке в плечо:

— Ты сейчас сыграла! Изобразила! Вот же стерва, а?! Да ты...!

— Пха-ха-ха, а ты думала , только тебе развлекаться? — лицо Эрнандес за какую-то секунду меняется.

Теперь она беззаботна и весела.

— Бл*. Нечестно. — Айя обиженно шмыгает носом, отворачиваясь в сторону. — Это было моё амплуа!

— Мне бы ваши проблемы, — напоминаю деликатно, возвращая кое-кого с небес на землю. — Дамы, какой в дальнейшем план? Или пожелания?

— Во-первых, можешь аккуратно выдыхать на самую деликатную тему. Женитьба была нужна лишь затем, чтобы пройти за оцепление. — Непохожая на себя обычную Мартинес говорит сейчас серьёзно и без дураков. — Скажем, нестись галопом никуда не нужно. Просто надо было, чтобы ты искренне верил в это в момент прохода легавых и вёл себя соответствующе.

— Если бы стали договариваться заранее — мог спалиться, — продолжает Эрнандес. — А так всё очень даже естественно получилось. Наш допуск на территорию на соплях висел.

— По Коули мне так не показалось: он сам сказал, что рассчитывал на посещение Тики.

— Это он не рассчитывал, что кто-то из муниципалов сможет остановить Хамасаки снаружи, — углом рта улыбается Миру. — Вполне логично рассчитывал, в принципе; но это не отменяет стоимости самой помощи помощи. Ана, спасибо. — Затем и её лицо меняется и перетекает в какое-то задумчиво-жалобное. — Бл*, треш какой-то: и правда, брат и сестра. Вот же херня.

— Были какие-то матримониальные планы на него? — без паузы и вроде походя интересуется Мартинес.

— Нет! — торопится откреститься Миру. — Скорее, не было планов по планированию своей жизни с учётом ещё одного очень близкого кровного родственника!

— Да ладно, я не навязчивый, — ворчу. — Сейчас бы со всем этим разобраться — и ага... Окей, информацией вроде обменялись. Дамы, перед тем, как сделаю объявление, не могу не спросить: кто-то ещё желает что-то сказать?

Эрнандес молча кладёт руку на моё бедро под столом. Мартинес с другой стороны — на второе.

— Рожай без пауз.

— Я не против, что мы с тобой родственники и в реале, — Миру становится серьёзной. — Рыжий, не в моих правилах так болтать языком, но я где-то рада, что ты есть. С чистого листа заявляю: прости, если раньше в чём была не права. Хочу, чтобы ты имел в виду: то, что мы узнали сегодня, для меня картину мира меняет. В конструктивную сторону и для тебя — в положительную. Вне зависимости от позиции мамы, с этой секунды у меня с тобой свои отношения. Всё.

— А отец? — уточняет баскетболистка зачем-то.

— Отрезанный ломоть. Когда-нибудь, если понадобится, куплю ему целое побережье со всем прилагающимся — но сейчас, в ближайшем будущем, в моём ближнем кругу его нет. Как точки опоры либо коммуникации, имею ввиду, — тут же поправляется аккуратная японка. — В этой связи вопрос к тебе, брат. — Последнее слово она чуть насмешливо выделяет информацией. — А ты свои грандиозные стратегические планы будешь распространять на меня или...? Извиняюсь, что поднимаю тему в такой атмосфере.

— Для тебя так много значит этот анализ? — в нашем интерфейсе выделяю маркером весь файл из лаборатории.

— Хренасе ты прокачался, — отмечает вполголоса Мартинес. — Прикольная скорость взаимодействия.

— Да. Этот анализ для меня значит очень много, — Миру чеканит каждое слово. — На свете, получается, есть только три человека с генетическим набором, максимально близким к моему. Ты, мама и отец. Но последний пункт мы пока считать не будем, уже сказала. Имеешь что-то против?

— Просто уточнил.

— А чё объявить-то хотел? — напоминает Мартинес, перебрасывая себе на тарелку последний кусок пиццы. — ОФИЦИАНТ, ЕЩЁ ОДНУ! Ну, когда спрашивал, желаем ли что-то ещё сказать мы?

— До сегодняшнего дня кое-кого из старших я подсознательно воспринимал как более высоких в иерархии. Перед тем, как принять какое-либо своё решение, как минимум спрашивал Тику и не только её.

— А что меняется сейчас? — Эрнандес.

— А теперь центр принятия решений и стратегического планирования перемещается сюда, — упираю указательный палец себе в висок. — Сорри за пафос, но вы должны знать.

— Почему? — Мира не напряжена, скорее собрана. — Я хотела бы понимать базу.

— К сожалению, никто в мире сейчас не готов к тому, что будет происходить в ближайшее время. Я это понял особенно чётко, когда говорил с Коули.

— Логично, чё. Такие перетряхивания и революции не могут быть регулярными по определению, — Мартинес забирает из рук официанта круглую деревянную подставку с заказом и жестом показывает ему, что больше ничего не нужно. — Потому что если такая херня регулярная, это уже луна или шахтёрский мир, а не федерация.

— Именно. А в нештатных ситуациях я предпочитаю рассчитывать только на себя. Это не отменяет того, что я знаю всю подноготную, — снова подсвечиваю в интерфейсе результаты анализа. — Принимаю, понимаю, согласен. Просто настало время жить своим умом, хотя и с опорой на семейные ресурсы, возможно.

— Да никто вроде не против, — вздыхает Эрнандес. — Мы так точно.

— С мамой, думаю, проблем тоже не будет, — дипломатично и обтекаемо намекает Миру. — Я её очень хорошо знаю. Такое решение она лишь поддержит. Ты же скажешь ей?

— Конечно. Только, с вашего разрешения, полчасика посижу здесь один. Едьте, я догоню.

— Без базара. — Мартинес начинает решительно подниматься из-за стола, прихватывая пиццу вместе с деревяшкой. — Закажешь себе ещё? Мы это сами доедим.

— Да.

— А как он домой доберётся? — Эрнандес и японка переглядываются.

— Позвонит мне и попросит машину. — Айя свободной рукой практически вытаскивает их за собой. — За четверть часа до того, как соберётся ехать. Потом посидит тут, в светлом и безопасном месте, и дождётся транспорт. Всё, бабоньки, погнали.

А ведь обычно она не проявляет подобной тактичности. Прикольно.

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Я думал, ты меня в живых не оставишь, — внешне спокойно бросил Хадзимэ. — Могу спросить, с чего такая благотворительность?

— Не хочу опускаться до твоего уровня, — глядя в глаза, твёрдо ответила жена. — И у девочки, кроме прочего, пусть лучше будет хоть какой-то отец. Далёкий, забывший о ней — но живой, а не убитый рукой родной матери. Тебе не понять.

— Не пожалеешь потом? — снисходительная ухмылка далась легко.

В принципе, несложно быть самим собой, когда терять нечего. Про себя он подумал, что её бы точно не отпустил. Если бы смог, особенно в такой ситуации.

— Мне кажется, ты путаешь моё нежелание марать о тебя руки — и свою потребность решить собственные же проблемы, которые над тобой тучами сгустились и без меня, — фыркнула жена.

Бывшая жена, если совсем точно.

— А о чём сейчас речь? — спросил он будто бы походя.

— Руи, Тодо. Она теперь работает у меня и просит твою голову. Прямо я её не поддержала — но и охранять либо выгораживать тебя не буду. Это раз. А девочка очень настроена заставить тебя ответить за всё то, что ты с ней сделал.

Ч-ч-чёрт. Ещё пару дней тому эта секретутка не была проблемой — даже и с её притязаниями на тему порушенной сексуальный неприкосновенности на работе. А вот сейчас.

— Аои, Сора, — не обращая на него внимания и будто бы в воздух продолжила Тика. — Когда она делала тебе свой подарок, — прозвучало название компании, — она заботилась о своём сильном мужчине. Решения их конторы идеально дополняли конфигурацию HAMASAKI. Её родители промолчали тогда, но что они скажут теперь? Когда вчерашний герой мановением пальца превратится в стареющего полубанкрота, ещё и натурала с выжженным имплантом?

Сука. Вот же сука. Ну да, со стороны супруги было бы тупостью оставить ему именно ту часть холдинга, которая идеально сочеталась с подарком.

Последний очень быстро превратился в чемодан без ручки. Это ещё если не считать, что родители, Аои-старшие, могут захотеть своих объяснений, причём вовсе не в законодательном порядке.

— А ты не боишься, что я начну разбираться, как такое могло произойти? Каким образом я стал натуралом?

Это был один из тех вопросов, ради которых он в принципе позволил сейчас эту беседу (и вытирать об себя ноги, заодно).

Своего решения, что с ним случилось, у него не было, а от других источников в плену он был отрезан.

Ч-ч-чёрт ещё раз. Уже вынужден говорить "плен", находясь в одной комнате с собственной женой. Хотя эта её новая подруга, Дальхис, очень даже ничего. Вот бы такую как-нибудь...

Боже, какое дерьмо лезет в голову.

— Ты же не думаешь, что я могла оставить Виктора без поддержки? — абсолютно естественно отреагировала бывшая. — Или ты считаешь, что я, как член совета директоров, не имею собственных инструментов? Серьёзно?!

Странно. Здесь странно. Он не мог проморгать под носом ни разработки подобного вируса, ни — даже — его банального существования, хоть и в программном виде, в СВОЕЙ компании. Допустим если, что боевой продукт был разработан не в INCORPORATED, а негласно в неё импортирован.

А здесь, кроме софта, явно имела место какая-то таинственная аппаратная часть.

С другой стороны, Тика — не дура, чтобы в преддверии войны всех против всех давать оружие в руки ЕМУ. А любая информация на эту тему — однозначно оружие.

— Ты не боишься, что я попытаюсь оспорить своё текущее положение?

В принципе, говорить больше не о чем, но и не спросить напоследок — это был бы не он.

— Мы сейчас на слишком разных уровнях рейтинга, — спокойно ответила бывшая. — И твоё падение ещё не закончилось — до дна лететь и лететь.

— Ты тоже просела.

А вдруг проговорится.

Тика отстранённо улыбнулась, глядя мимо него:

— Мне есть чем заниматься в этой жизни. А ты свою попробуй начать заново.

Его действительно без проблем выпустили за территорию поместья Мартинес. Более того: даже в их дом не пожелали возвращаться ни бывшая жена, ни дочь. Миру так и вовсе заблокировала его контакт, отрезая на неопределённое время возможность говорить с родной кровью лично.

Хадзимэ заскрипел зубами.

Окей, справимся. Главное, жив; над остальным можно работать.

Новый концентратор сейчас был словно издевательством — около девяти десятых функций недоступно. Хорошо хоть звонить можно.

Сора, вопреки всем опасениям, ответила на вызов буквально через доли секунды:

— Ты где?! Что с тобой?! Весь город на ушах из-за вашей клиники!

А это ещё что за новости? Ладно, подождёт. О таком по сети спрашивать не годится.

— Заедь за мной, — он сбросил локацию. — Я без колёс, без денег и без сопровождения.

— Жив? Здоров?!

Он снова заскрипел зубами: теоретически, да. Но вот отсутствие импланта — проблема.

Вместо ответа на вопрос Хадзимэ резко выдохнул:

— И возьми в багажник свои вещи: ты переезжаешь ко мне.

В глаза девчонки мелькнул сложный коктейль эмоций:

— А жена? А Миру?

— Я больше не женат, теперь ты — моя жена. Оформим завтра же, если ты согласна. — Он выжидающе помолчал.

— СОГЛАСНА. — Её глаза сверкнули восторгом.

— А Миру о нас с тобой в курсе, — добавил Хамасаки. — Так что, не вижу никаких проблем.

Да и скучно, если честно, возвращаться в большой дом самому.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — сказала собеседница твёрдо. — Я сама поговорю с твоей дочерью. Как-нибудь наладим отношения. Еду.

_______

Через пару часов, валяясь в подогретом бассейне, Хадзимэ подумал, что в любом минусе есть свои плюсы: и девчонка молодая, и новости о финансовых изменениях восприняла стойко. Как и перемены с имплантом.

"Мы справимся".

Приятно.

Женские пальцы терпеливо, минуту за минутой, разминали после бурного секса его затылок, шею, плечи.

Большинство нейропродуктов, увы, теперь не для него, оттого резко сложившаяся в голове мозаика заставила замереть.

Китайцы.

Доступа к информации он ещё не потерял — были и свои источники, причём неплохие. Черт с ним, с дроблением концерна на живую.

У хань между собой тоже не всё гладко. Если оставшиеся ему подразделения концерна проанализировать с точки зрения технологической совместимости — почему бы не попытаться затеять альянсы с китайскими смежниками? С аналогами тех компаний, которые достались бывшей жене?

Сперва — сформировать сводку, кто есть кто на момент. Он, конечно, помнил напамять многое — но, став в одночасье натуралом, придётся использовать монитор.

Потом поднять информацию от якудзы, те ему скажут бесплатно. Источники у них свои, но не ошибутся: кто из хань находится в неустойчивом положении.

После этого, пока не разнеслись слухи, быстро провести переговоры и заключить новые альянсы.

— А там посмотрим, — уже совсем другим тоном завершил он вслух.

— Что? — Сора, стоявшая за спиной на коленях, его мимики не видела.

Потому качнулась вперёд, заглядывая в глаза.

— Сейчас расскажу, — пообещал он, дёргая её за руку и поднимая кучу брызг в бассейне. — Иди сюда.

Хадзимэ грубо прижал спутницу к себе, развернулся, перегнул её через бортик и сделал резкое движение.

— Ай!.. — она вскрикнула и напряглась. — Больно! Может, не туда?!

Он не ответил.

Расширения недоступны, но по опыту Хамасаки знал: физическая боль в такие моменты у неё парадоксально сочетается с полным эмоциональным удовлетворением от того, что ему хорошо и приятно.

— Минутка. Я быстро, — хрипло пообещал он, наваливаясь на неё ещё сильнее.

— Ай!.. ай... ай...

Китайцы. Никому и в голову не придёт, что Хамасаки может договориться с китайцами.

А мы всех удивим.

Не то чтоб мои спутницы мне мешали, просто когда рядом такие раздражители (в хорошем смысле), сосредоточиться и что-то обдумать сложно.

После того, как девчонки уходят, начинаю прикидывать план разговора с Тикой: это нужно сделать сейчас, не отходя от кассы.

Может, методически правильнее и было бы доехать домой, но по мне некоторые вещи откладывать нельзя.

— Что, поборол сложный старт? — напротив меня без затей шлёпается на стул мужик лет тридцати.

Говорит, что интересно, по-русски.

— Колись, как имплант замаскировал? — продолжает он, не заморачиваясь тем, что я его вижу впервые. — Почему он у тебя не определяется вообще ничем?

1000 извинений, что обрываю на таком месте :)) Изо всех сил стремлюсь продолжить утром