Апелляция кибер-аутсайдера - 5

Глава 8

"Кажется, время использовать фамилии, хе-хе 😝😝😝", — отписалась Мартинес в чате.

Ну а чё, веселиться так веселиться.

А вслух она сказала, поймав взгляд этого напыженного индюка из посольства:

— Моя фамилия Эскобар, по маме. Хотите что-то ответить или сперва подумаете головой?

Айя вытянула вперёд левую руку и, любуясь игрой красок на ногтях, перебрала пальцами в воздухе.

Если консул не идиот (а не должен бы), сообразит: кроме юридических и всяких разных законных телодвижений в федерации есть и другие процессы.

Совсем иного плана процессы, с юриспруденцией ничего общего.

Можем ведь и тебя пощекотать — если только не запрёшься в здании посольства навечно. Нам твои иммунитеты до задницы.

Оно, конечно, маман не позволит дроны на такую чепуху расходовать (из гаубицы по воробьям) — но тип-то этого не знает. А фамилия есть фамилия, репутация нарабатывалась поколениями.

"Эх, не хуей!" — Эрнандес даже дёрнула её в реале за карман джинсов.

"Бля, ты точно мысли читаешь" — констатировала Мартинес в ответ.

Как раз только собиралась намекнуть чужому посольскому жестом на колумбийский галстук¹ или ещё что-нибудь эдакое, даже более пикантное.

Миру снова молча захлопала глазами, не понимая подстрочника. За исход заседания она, судя по всему, тоже не опасалась: будучи титульной, наверняка имела своё компетентное видение, даже более детальное.

— Г-хм-к-хм, — Рыжий деликатным покашливанием напомнил о себе. — Ваша честь, вы позволите, я кое-что поясню своим бывшим соотечественникам?

Судья неформально и молча кивнул.

Одноклассник перешёл на русский, но она загодя позаботилась о нужном переводчике и интерфейс всё перевёл со скоростью звука:

— Подождите ровно минуту — и всё поймёте. — В глазах Виктора при этом мелькнула какая-то тягучая тоска.

— Я не обязан согласовывать с вами свои решения, — судья наконец разродился ответом на последнюю тираду подростка.

— Да я без претензий! — Рыжий предупредительно вознёс вверх обе ладони. — Просто, ваша честь, рейтинг же! Любая попытка давления из-за границы на лицо, относящееся к первому списку, испокон веков встречает весьма однотипную реакцию со стороны федерации. Особенно если происходит внутри юрисдикции, а не снаружи, — многозначительно ухмыльнулся одноклассник. — Хотя и снаружи были преце...

Бам-м! — молоток судьи прервал красочное выступление Рыжего вкупе с его очень толстыми намёками. Чиновник прозрачно намекнул, что вопросы первого списка вслух лучше не обсуждать, особенно при иностранцах.

— Отказано. — Следующее обращение председателя к чужому консулу чётко продемонстрировало Седькову, что не было смысла напоминать местной фемиде её же функции.

Интересы федерации федерация защищает и без дополнительных стимулов.

— Ваша честь, я бы очень хотел напомнить о добрососедском характере взаимодействия между нашими странами. — Защитник Гены не смутился и даже не сильно утопил в пол педаль расширений, ссылаясь на какие-то внутренние нюансы, им в зале непонятные. Похоже, даже не разволновался сильно, рассчитывая на какие-то свои козыри. — Прецедентов с обеих сторон более чем достаточно и я более чем убедительно прошу вас: пожалуйста, дождитесь поступления нашей официальной позиции в адрес этой мрази, — небрежный кивок подбородком в сторону Рыжего. — Я уже инициировал нужные процедуры, это всего лишь вопрос времени. Со всей ответственностью заявляю: наш сегмент возьмётся убедить вас, власти федерации, в целесообразности всего лишь ПЕРЕНОСА заседания. — Он секунду поморгал рыбьими глазами. — Мы не отказываемся судить виновного! Но давайте это произойдёт по месту его гражданства? Как регулярно бывает в наших с вами взаимоотношениях в других случаях подобного рода.

"Кажется, сейчас будет краткий урок политологии" — задумчиво заметила японка в чате. — "Там у них не только Гена отбитый в разделительных сегментах, похоже: с судьёй-японцем так нельзя же. Даже если и есть какие-то неафишируемые отношения между государствами, защита явно не понимает, где находится".

Седьков тем временем скрипнул зубами и резко задумался, будто решая, как поступить.

— Наш гражданин был неправ, — уверенно продолжил консул. — Да, факт правонарушения не вызывает сомнения — и мы его не оспариваем! Но я очень прошу сейчас меня услышать: решение уважаемого суда Федерации по данному поводу, — вежливый поклон, — мы бы просили не выносить в отрыве от контекста наших взаимоотношений. Межгосударственных взаимоотношений, ваша честь. Благодарю заранее.

— Суд Федерации независим от законодательной и исполнительной власти, — ровно ответил судья. — Разбирательство будет происходить здесь, без переноса в другую юрисдикцию.

Бам! — и снова молотком по столу. Прикольно.

— Вы позволите, я скажу пару слов Виктору Седькову прямо сейчас? Здесь, в зале суда, но личным порядком? — похоже, смутить конусула было сложно.

— На усмотрение Седькова.

Мартинес, абсолютно не задумываясь, демонстративно и смачно плюнула себе под ноги на пол, растирая плевок подошвой и не сводя глаз с чужого посольского.

Взгляды абсолютно всех без исключения скрестились на ней.

Она выбросила вперёд средний палец правой руки и зафиксировала локоть в разогнутом положении:

— Пойди козлу...

Бам! — бля, да что же он так колотит. Глухих в зале нет.

— Порядок в суде! — видимо, председатель заседания решил, что она тупая и ей персонально есть смысл продублировать голосом.

Рыжий в это время молча сжал её колено (другим не было видно за спинками первого ряда), подержал так секунду и отпустил.

Затем поднялся и молча указал консулу взглядом на пустой разделительный проход между рядами.

М-да уж. Поведение дипломата корректным не назовёшь. Видимо, Трофимов это и имел в виду, когда намекал на возможное непарламентское расширение лексикона соотечественников.

Чёрт, уже и думать начинаю, как одноклассница.

Когда тип из консульства просит пару слов со мной наедине перед продолжением шоу, Мартинес, ни грамма не задумываясь, отвечает ему (почему-то за меня) в его же духе сперва жестом, а затем и вовсе начинает цитировать одну интересную национальную поговорку.

Судья, похоже, тоже силён в фольклоре — и не даёт ей договорить.

Выхожу в проход первым и, переместившись на полтора десятка метров вглубь зала, условно остаюсь с "соотечественником" наедине.

— Вы планируете какие-либо мероприятия по восстановлению контроля над ГЕНЕТИКСОМ? — как ни в чём ни бывало, вежливо, тихо, спокойно и ровно спрашивает без прелюдий защитник Гены.

— Херасе у вас переходы между раундами. — У меня на автомате почему-то сам с собой активируется стиль Мартинес. — А ещё вам на какие вопросы ответить?

— Воздержитесь от площадного стиля, — морщится тип, как само собой разумеющееся. — Говорите нормально!

Ну нихера себе. На короткое мгновение подвисаю: искромётных слов быстро не находится, а отвечать вручную вроде как не комильфо.

Всё-таки иногда жалко, что я не умею, как моя одноклассница. Она абсолютно естественно не лезет за словом в карман в такие моменты, это не моё косноязычие.

"Молчи! Он сейчас сам разродится!" — Мартинес, видимо, достаточно тонко меня чувствует, потому что приходит на помощь удалённо и именно в своей идеальной ипостаси (опытного в различных скандалах человека).

"Ты отсда слшшь?! 😮" — отбиваю ей, делая, как сказано.

"Да".

"И я 🙋‍♀️" — следом отмечается Эрнандес.

"🧏‍♀️" — добавляет Миру.

Не дождавшись от меня ответа, консул и в самом деле продолжает:

— Геннадий Климентьев был неправ в ваш адрес, наша оценка полностью совпадает с вашей личной. Вместе с тем, хочу воспользоваться моментом и донести: в ваших собственных интересах не делать резких телодвижений в его адрес.

— Вам не кажется, что вы выбрали не лучший тон для этого сообщения? Ещё и со мной, ещё и в этой ситуации? — взвесив кое-что, решаю быть самим собой и добавляю. — Вы понимаете, что сейчас пытаетесь говорить сверху, в то время как на самом деле находитесь внизу по иерархии? Вы бы как ответили на моём месте? От себя скажу, что очень тянет перейти в беседе с вами на разговор вручную.

— Государство бывает очень инерционным, — с невозмутимым видом выдаёт ребус тип. — Ничего личного.

Хотя какой там ребус.

— К сожалению, многие эксцессы связаны именно с этим, — продолжает консул якобы иносказательно. — Я услышал о вашей текущей принадлежности к первому списку. Это здорово меняет ситуацию с нашей стороны, просто решения принимаются в другом месте.

— А вы сейчас что делаете?! — мне даже не приходится изображать удивления.

Оно абсолютно искреннее.

— Отзовите обвинение. Уведомьте суд о том, что добровольно хотите примирения сторон. — Мужик с равнодушным видом игнорирует и мой текст, и выражение лица.

— Ну не мудила ли. — Это я говорю вслух, потом добавляю. — Мы с вами поступим иначе. Вы в своём отчёте руководству, или что там у вас, честно опишите все изменения, о которых вы были не в курсе. Получите, как вы говорите, те самые "решения, которые принимаются в другом месте". А ваш Гена пока посидит.

В глазах собеседника долю секунды сверкает что-то невнятное, но вслух он ничего не говорит.

— Когда наш разговор станет больше похож на диалог, а не на ваш монолог, возможно, моего нынешнего влияния и хватит на то, чтобы по поводу Гены мы с вами договорились заново. — Поклониться, что ли, коротко? По японскому обычаю? — С лунами и шахтёрскими планетами, на которых отбывают наказание, тоже есть сообщение. Опять же, после решения суда у вас будет целых две недели на апелляцию; как раз достаточно, чтобы снестись с руководством. — Киваю и возвращаюсь на место.

— Монстр, — тихо смеётся Эрнандес мне на ухо, чтобы не было слышно никому кроме нас.

Пожимаю плечами и ничего не говорю.

Ничего личного, этот тип в костюме сам сказал.

Пока Гену охраняют в пенитенциарном учреждении федерации, пославшие его по умолчанию дают мне фору. Я же не дурак, чтобы от неё отказываться.

Если он им так нужен — пусть лучше они будут в подчинённом положении просящего у меня, а не я у них.

Как там говорил Трофимов, "смена кабинета министров является автоматическим основанием для смены собственника бизнеса"?

И ладно бы Гена с консулом вели себя, как люди. Не говорили со мной через нижнюю губу и как с животным.

Чёрт его знает, как себя правильно вести в таких ситуациях. Слушать великодушные распоряжения, брошенные свысока незнакомыми людьми, почему-то точно желания не возникает.

_______

Минут через пять недолгих прений судья подводит итог:

— ... Восемнадцать месяцев в пенитенциарном учреждении общего режима... Решение не окончательное и может быть обжаловано в установленном законом порядке в течение четырнадцати календарных дней со дня внесения... Перемещение лица к месту отбытия наказания будет осуществлено федеральным телепортом по истечении срока апелляции...

Бам! Ну и молоток судьи.

Звонкий.

Интересно, а иностранцам с шахтёрских планет есть дорога обратно? Надо будет поинтересоваться.

Гена удивлённо поднимает брови и требовательно смотрит на консула. Тот отводит взгляд и нешироко разводит руками.

— Хорошо, что ты удержался от дискуссий со своими. — Ни с того ни с сего вдруг говорит Миру. — Судья всё сделал за нас. Теперь только как договоришься за эти две недели.

— Да то понятно, — вздыхает Мартинес, прихватывая меня под руку и прижимаясь ко мне. — Гнать на Рыжего, ещё и прилюдно, сейчас всё равно что гнать на Хамасаки. Даже странно, что этого кое-кто не понимает.

— Он же там сказал, решения принимаются не здесь, — тихо веселится Эрнандес с противоположной стороны. — А они лишь исполняют. Ну и это же пока не конец, лишь повышение ставок.

— Мне вот интересно, они на маму будут выходить? Или напрямую на Виктора? — Миру что-то целеустремлённо решает про себя. — Понятно, что своего человека так не оставят, но тогда вдвойне актуален вопрос ГЕНЕТИКСА.

— Боюсь, инициативный Гена, даже загнись он на нашей луне, не перевесит активов Рыжего там, — задумчиво намекает Мартинес. — Хотя, конечно, будет зависеть от того, что именно этот Климентьев может выболтать. Если за его спиной есть информашка, могут и пойти на уступки — лишь бы он тут у нас соловьём не заливался в тюрьме, когда пара hermanos пенис к губам поднесут. Его же собственный... понятно, короче! Рыжий, а ты что думаешь? — она резко меняет тему.

Такое ощущение, что у одноклассницы есть какие-то свои отношения на лунах, переходящие в некие конкретные планы вот прямо сейчас, не отходя от кассы.

— Без разницы, — говорю. — Ничего личного, сама же слышала. Тем более, нам чужого не надо. Исключительно своё бы вернуть, хоть часть.

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

Мужчина в костюме, являющийся официальным сотрудником одного из дипломатических представительств, вышел из здания суда. Не обращая внимания на запрещающие таблички, он закурил: если есть иммунитет, нет необходимости порой отказывать себе в мелких радостях жизни.

С конкретным человеком получилось некрасиво со всех сторон. Разумеется, трансляция происходившего в зале суда через его концентратор напрямую шла в машину — и далее ретранслировалась куда надо.

К сожалению, это не отменяло приговора.

Если бы его попросили описать положение одним словом, он бы уложился: залёт.

К сожалению, любая система далека от идеальности. Его личным плюсом в данном случае был тот момент, что и ответственность с решением находились на другой стороне канала связи.

В интерфейсе зажглось сообщение о том, что прямая инструкция для следующего в списке сотрудника консульского отдела находится на стационарном терминале в здании посольства.

Мужчина, никуда не торопясь, докурил и только после этого направился к машине.

ИНТЕРЛЮДИЯ 2

— Господин Хамасаки, а какова гарантия того, что наши с вами возможности не будут продублированы командой вашей супруги?

Вот и сброшены все маски, подумал Хадзимэ. Разумеется, все в этом мире хотят эксклюзива, и желательно — чужими руками.

А вслух японец сказал:

— Такой гарантии не может быть по определению. Вы сейчас иносказательно попросили меня подтвердить, что другой человек не додумается до некоего конкретного решения. Это же нонсенс! Даже нейроконцентратор в своё время появился независимо у доброй половины десятка различных производителей. Ну, плюс-минус в один период времени.

— Если бы речь шла о любом из гаджетов, я бы не препирал вас к стенке, — вздохнул собеседник. — Гаджет, при всём моём уважении к прогрессу, ещё не есть революция.

Хамасаки-старший дипломатично промолчал: он был категорически не согласен с этим заявлением, но не в его нынешнем положении цепляться к мелочам.

— Хадзимэ, а вы заметили, что я старательно избегаю любой доминирующей интонации в разговоре? — неожиданно спросил хань. — Почему вы так напряжены?

Что интересно, сказано абсолютно нормальным тоном.

— Да, — мрачно кивнул японец. — Именно поэтому и напрягаюсь: жду подвоха. Я теперь натурал, раз. Активы на руках скоропортящиеся, два. Рычагов давления на вас, кроме красноречия, ноль, три. Могу и продолжить! — не сдержался и добавил он в сердцах. — Ли, может, не будем ходить вокруг да около?!

— Хорошо, давайте с конца, — покладисто кивнул собеседник. — Ожидание наказания, как известно, хуже самого наказания... Хадзимэ, я лично согласен! Это чтобы сразу принципиально снять ваше напряжение.

— Но...? — Хамасаки мысленно выдохнул, но вслух не торопился выказывать радости. — Дьявол, как известно, кроется в мелочах.

— На ваше усмотрение, — чётко отсёк Ли. — Три момента...

— СТОП! — Без концентратора он не успевал думать со скоростью модификантов и китаец это тоже понимал. — Давайте помедленнее. Вы только что дали согласие?

Чёрт, до чего приятно. Ведь именно в такие доли секунды ты и живёшь по-настоящему — пока звучат короткие звуки слова "да". Прочее — оправа, оболочка, что угодно — но не суть.

— Да, — китаец мягко кивнул. — И чтобы вы так не нервничали, вопрос лишь в пути реализации нашего проекта. Не в условиях, которые бы ставили под сомнение "да" или "нет".

Японец с облегчением выдохнул: вот теперь главное сказано окончательно.

— Какие три момента вы только что имели в виду?

— Первое. Хадзимэ, чисто по-человечески: не убивайтесь вы так из-за своего импланта!

— Вам легко говорить.

— Да посмотрите на подопечного своей супруги! — не сдержал раздражения хань. Впрочем, его слова были приятными, с учётом контекста. — Он не обладает и тысячной долей вашего багажа!

— Боюсь, теперь обладает, — неуклюже пошутил японец. — И даже не тысячной.

— Это сейчас, буквально всего ничего по срокам, — отмахнулся Ли. — А до того? Мы же навели самые подробные справки. До последнего времени этот Виктор мало того, что натурал — так ещё и пария. Во всех смыслах. С вами точно не сравнить.

— Благодарю на добром слове, — сдержанно кивнул Хамасаки.

— Да не считайте вы это комплиментом! Это не комплимент, а оценка! Стоп. — Теперь собеседник смотрел на него странным задумчивым взглядом. — Кажется, я не с того начал. Вы что, правда не в курсе?

— Чего?

Вместо ответа китаец тактично подвесил в воздухе голограмму, поскольку интерфейс японцу был недоступен.

— анализ... гены... СОВПАДЕНИЕ?!

Новые партнёры неизвестно откуда добыли крайне непростую информацию касательно родной дочери и её нынешнего товарища.

Брата, поправил себя мысленно Хадзимэ. Брата по матери.

Тика сука. Тварь. Бл**ь. Мразь.

И ведь даже не скажешь, что нагуляла на стороне: вынашивала и рожала другая женщина.

Жена лишь дала яйцеклетку.

Бывшая жена.

— Вы не в курсе, — проницательно констатировал китаец, лишь мазнув взглядом по глазам собеседника. — Тогда поспешу успокоить. Первое. Я, и стоящие за мной, очень уважительно относимся как к вашему опыту, так и к текущим достижениям. То, что у вас утрачены функции импланта, с нашей точки зрения никоим образом не является компрометирующим обстоятельством.

— Спасибо, — буркнул Хамасаки.

Вообще-то, сообщение нового партнёра тянуло на сенсацию и на отдельную благодарность. Просто сказано в такой момент, когда лично он не способен отреагировать подобающим образом по техническим причинам.

Злость. На себя, на Тику, на этого урода пасынка. Или как теперь новое приобретение дочери называть? Мало папаши, теперь и сынишка стал головной болью.

И дочь внесла в чёрный список и не отвечает на вызовы.

— Второе. Лично в вашей семье уже есть положительный опыт, который внятно говорит: отсутствие импланта не является препятствием к успеху. — Ли отвлёк его от неуместных размышлений.

И ведь не поспоришь. И импланта у одного школьника нет, и членом семьи он является. Нечем крыть.

— Третье. Мы отлично понимаем, что в сотрудничество с нами вы изрядно привнесёте от собственной личности, — хань тактично вёл беседу дальше, не обращая внимания на чужие переживания. — И мы не против. Только с одним уточнением, и это четвёртое: Хадзимэ, у вас же остались связи в вашей же якудзе?

— Да, а к чему вопрос? — без концентратора скорость мыслительных процессов отставала от привычной.

— Я не настаиваю и даже не предлагаю. Просто хочу обратить ваше внимание: если вдруг, в силу ряда причин, вы захотите обезопасить себя от конкуренции команды жены в нашем вопросе, лично я бы очень хотел, чтобы вы не забывали собственных знакомств с хатикю-сан. — Ли внимательно посмотрел на партнёра поверх очков.

— Я и сам собирался подстраховаться с этой стороны, — проворчал в сторону Хадзимэ, ничуть не кривя душой. — Просто вслух об этом не хотел говорить.

— И не говорите, — покладисто кивнул китаец. — Главное, что вы помните о наличии такого варианта и не собираетесь складывать палочки на барабан.

— Если бы я сдался, я бы не пришёл к вам.

Хань коротко кивнул.

— На всякий случай. Это не условие, а именно ремарка? — теперь уже Хамасаки впился взглядом в собеседника, пытаясь уловить малейшие оттенки мимики.

Хотя какая к чёрту проницательность без расширений.

— Да. — Хань не отвёл глаз. — Это исключительно моё дополнительное пожелание как акционера, не более. Решение за вами. Я отлично понимаю: давить на независимого человека по поводу его жены — в цивилизованных кругах так не работают.

— Вам и не нужно давить. Наши с вами точки зрения наредкость совпадают, — выдал толику откровенности японец. — По большому счёту, сейчас все средства будут хороши. Я это тоже понимаю, хотя и без импланта.

Последняя вылазка китайцев, в результате которой они кое-чего (и кого) лишились на территории поместья Мартинес, по соображениям такта осталась неупомянутой каждой из сторон.

А ведь у них ограничены силовые возможности, подумал про себя Хадзимэ. Если пытаются неприкрыто прозондировать прямые выходы на нашу якудзу.

ИНТЕРЛЮДИЯ 3

Бессменный заместитель главного военного прокурора Тераяма, несмотря на неурочное время, находился в своём кабинете. Впрочем, как и всегда последние годы.

Именно сейчас он уже пару дней как отбросил все ограничения и использовал имеющиеся ресурсы по полной.

Очень занимательное заседание суда, вот совсем недавно. Приговор в законную силу ещё не вступил, но персонаж из разделительных сегментов командировку на шахтёрскую планету практически получил — если у той стороны не получится договорится с Хамасаки.

Не будем себя обманывать: Виктор Седьков — лишь фасад, вывеска. Настоящие причины лежат глубже, его не обманешь. Не те годы.

С чего одному безвестному русскому бросаться с кулаками на другого, ещё и при таком пакете обстоятельств? При желании, улететь на луну на пару лет было можно и менее экзотическими способами, хихикнул про себя японец.

Новый альянс Хамасаки же, но на этот раз Хадзимэ. Кое-кто из китайцев официально объединил с ним производственные площадки.

Нужно держать в голове, как запасной вариант.

Мартинес, они же Эскобар. Китайцы за каким-то чёртом полезли к ним в дом — и огребли. Причём так, что союз с супругом Тики наверняка вынужденная мера. Под гнётом, так сказать, результата, ещё раз хи-хи.

Отдельные не связанные на первый взгляд события в его немолодой голове образовывали, как ему казалось, непротиворечивую картину: вокруг вполне определённого проекта начинали сгущаться и люди, и происшествия.

Вполне естественно, когда производственная цепочка выходит на финишную прямую.

Ещё смерть целого японского этажа в одной из клиник. Страшная, демонстративная казнь.

Впрочем, здесь идёт федеральное дознание, причём в исполнении такого человека, лучше которого не сработаешь. Даром что негр.

Тераяма задумчиво выбил пальцами дробь по подлокотнику кресла. В самое ближайшее время следовало что-нибудь срочно предпринять, поскольку дальнейшее отключение от нейрокоррекции его собственных возрастных изменений становилось уже опасным.

Когда не знаешь как поступить — смотри на лидера и повторяй за ним.

Хадзимэ Хамасаки, если верить кое-чему, после допросов в подвалах супруги превратился в натурала. После этого не сдулся, не запаниковал, а к удивлению многих образовал один весьма неожиданный альянс.

Настолько убедительный, что сам Тераяма внёс его в собственный список запасным вариантом.

Во-первых, встретиться лично с натуралом Хамасаки-старшим. Есть о чём поговорить. Глядишь, будет более сговорчив, чем его жена (бывшая, хи-хи).

Во-вторых, почему бы не взять пример с хорошего решения? Если один японец из первого списка сумел договориться с китайцами, чем второй хуже?

Ради такого куша любые средства хороши. При этом Хадзимэ не обладает (после развода) даже третью ресурсов заместителя военного прокурора — а поди ж ты.

Да, должности в федерации не продаются и не покупаются, как в халифатах, но у некоторых очень старых сотрудников есть свои источники.

Например, фактический военный прокурор, даже если числится десятилетия заместителем, может достаточно оперативно переместиться в кресло заместителя генерального прокурора. Оттуда и инструментов больше, и вид лучше.

Видимо, пришла пора задействовать давние резервы. Чего их копить, если этот малолетний гайдзин внаглую его аккаунт отключил (можно, конечно, в суде и пободаться, только от старости дуба раньше врежешь).

Тераяма вырубил абсолютно все оставшиеся расширения концентратора и по старинке набрал номер со стационарного связного устройства на столе.

_______

¹ все знают, но на всякий случай. Колумбийский галстук — это когда перерезается горло и в разрез на шею вниз свешивается язык.