Апокалипсис 1920

Йозеф — Странный парень из ANZAC

Then forward you workers, freedom awaits you,O'er all the world on the land and the sea.On with the fight for the cause of humanity.March, march you toilers and the world shall be free.Brothers and sisters in hunger are calling,Shall we be silent to their sorrow and woe?While in the fight see our comrades are falling,Up then united and conquer the foe!Рэндалл Свинглер, "Варшавянка" на английском

Третья печать — Голод

Мы с Феликсом вновь сидели на моей кухоньке и в очередной раз бессмысленно перебирали обгоревшие бумаги, спасённые нами из кабинета Морозова. Не то чтобы мы надеялись, что вот на четвёртый день поисков, в этих документах что-то появиться… Просто больше у нас не было никаких зацепок по поводу того, что за чертовщина происходила на наших глазах.

Конечно, можно было попробовать выйти на Марию и попытаться узнать что-либо у неё. Но сотрудничать с нами она теперь вряд ли будет, а перебороть её, даже вдвоём, не самая тривиальная задача. Всё же, умение взрываться, телепортируясь на большие расстояния, практически идеально для того, чтобы убегать от своих врагов. Да и без него, мы вряд ли сможем её найти, поскольку у нас нет и малейших предположений насчёт того, где она может быть.

— Пора признать. — сказал Феликс, досадливо бросив на стол исписанные цифрами листы, — У нас больше нет никаких подсказок! Все эти документы просто финансовые пересчёты! Те манускриптые книжки тоже не переводимы! Да ещё и чёртовы норы в подвале "Крыма" и на фабрике были кем-то старательно закрыты! Это невыносимо! — он с яростью стукнул кулаком по столу.

— Ты слишком остро реагируешь, друг.

— А тебя разве не вводит в бешенство то, что всё складывается ТАК? Что детали этого паззла, кажется, были взяты из совсем уж разных наборов и просто не могут сложиться во что-то целое?

— Меня бесит только то, что я не смог воплотить свою месть. То, что простое дело об убийстве зашло куда-то ни туда, меня не слишком удивляет. Возможно, это странно, что за этим стоит кто-то посерьёзнее той секты иштванитов и Синдиката, но не настолько, чтобы в это невозможно было поверить.

— А я вот не считаю это странным. Я считаю это всё иррациональным. Пока всё это выглядело как самоорганизация антибольшевистских элементов, которые убрали нашего лазутчика в своих рядах, у меня не возникало вопросов. Но сейчас, встретившись лично с тем парнем, Юмалой, я просто не могу понять происходящего! Если у нас есть кто-то ещё, кроме корчемников и секты проклятых. При том настолько могущественный, что может буквально за час послать за не самым безвластным человеком ассасина с чёткими инструкциями и без сомнений устранить того за саму возможность для нас попробовать вынюхать секреты. То каким образом этот некто мог позволить нам зайти настолько далеко?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, то убийство профессора. Если бы не оно, мы бы ничего не узнали. Если они его устранили, то почему так, чтобы позволить нам на себя выйти? Почему бы той же Марии не взорваться и не развеять нашего лазутчика на пыль? К чему весь этот цирк с проникновением через окно с палашём на перевес?

— А почему этого не мог сделать Морозов? Мы же ещё не сняли с него вину.

— У нас нет никаких доказательств его вины. Ровно, как и в случае с Матфеем. Мы можем, конечно, повесить убийство на кого-то из них…

— Может, так и сделаем? Важно ли теперь, кто убил этого Шарикова? Мы тут наткнулись на кое-что посерьёзнее.

— А если это "посерьёзнее" куда больше связано с убийством, чем нам кажется? Да и мне мои принципы не позволят оставить преступление без основательного расследования.

— Мне кажется, что всё это просто случайность. Я имею в виду, что скорее всего убийцей всё же был кто-то из тех двоих. Он неосторожно кокнул по каким-то причинам интеллигента, и, поскольку тот был кротом ЧК, мы взялись за дело и случайно залезли чуть дальше, чем кто-либо мог рассчитывать.

— "По каким-то причинам" звучит очень профессионально… Так расследовать нельзя.

— Феликс, мы не в книжках про сверхдетективов, которые по цвету и вкусу грязи на подошвах могут понять всё на свете. Мы обычные люди и, потому, не можем узнать про всё на свете и понять всю картину произошедшего. Мне, лично, достаточно того, что пока мы пытались понять, что произошло, было наказано самой высокой мерой по меньшей мере два ублюдка: черносотенец и хозяин лупанария. Которые, ввиду своего расположения далеко за границей, едва ли могли бы быть пойманы и наказаны при ином стечении обстоятельств. И сейчас, мы сможем дотянуться до кого-то ещё более скрытного и злобного. Разве тебе этого не хватает?

Феликс закатил глаза:

— Я готов буду смириться с бессмыслицей, касающейся убийства Шарикова, если мы действительно, в итоге поймаем "кого-то ещё более скрытного и злобного". Но для этого нам нужны хоть какие-то зацепки…

Вдруг, со стороны коридора раздался громогласный стук. Я оставил товарища в смятении, и отправился к входной двери, чтобы посмотреть кого это могло принести ко мне в гости. Не то чтобы после событий в "Аду" я слишком сильно ударился в паранойю, но предчувствие, что это дело само начнёт провоцировать вокруг нас неприятности, у меня росло день ото дня.

Поэтому я, без особого стеснения, открыл дверь, держа в руке взведённый маузер. У него на мушке оказался улыбающийся тилацин в широкополой шляпе, левое поле которой было прибито к тулье значком восходящего солнца. Не обратив внимание на то, что я целюсь в него из пистолета, юноша произнёс:

— Здесь я могу найти Йозефа Ярузельского и Феликса Рокоша? — он говорил на русском с лёгким акцентом, происхождение которого я не мог точно определить.

— Допустим.

— Значит, вы и есть Феликс?

— Нет, я Йозеф.

— А Феликс тоже здесь?

— Зависит от того, для чего он тебе нужен.

— Мне нужны вы оба. Просто будет гораздо проще, если я всё объясню вам вместе, а не по-отдельности. — странный гость сделал шаг вперёд, — Так, я могу зайти?

Я поднял маузер повыше, чтобы посетитель его наконец увидел и точно понял, что я ему не доверяю.

— Да, я вижу, что ты мне угрожаешь. Не обязательно акцентировать на этом внимание. Или это традиция такая местная, тыкать пушкой в незнакомцев?

— А в тех краях, откуда ты приехал, есть традиция, оставаясь незнакомцем, настаивать на проникновении в дом?

— Мне будет проще всё объяснить, не стоя у тебя на пороге. Просто что плохого случится, если мы поговорим не здесь, а внутри? В конце концов, я же не вампир, чтобы ты боялся давать мне разрешение пройти в дом.

— Вампир именно так бы и сказал.

— Веришь в вампиров?

— Верю в то, что мы намного дольше здесь простоим без дела, если ты не приведёшь хоть одну причину тебе доверять.

— Нет, ну если ты не хочешь знать, где вам искать Марию…

— Ладно. — я сдался и опустил оружие, — Проходи на кухню.

Гость кивнул, и я сопроводил его туда, где только недавно сидел с Феликсом. Тот всё ещё раздосадовано склонялся над бумагами. И он очень удивился, когда я вдруг возник вместе с незнакомцем.

— Это ещё кто? — спросил лис.

— Я сейчас всё объясню. Но, прежде, сядьте пожалуйста оба. — тилацин взял инициативу в свои руки.

Он усадил меня рядом с товарищем, а сам сел напротив и начал вещать:

— И так, вы едва ли поверите в мой рассказ, поэтому я начну издалека. Меня зовут Мартин. Мартин Рейнард. Я родился в Мельбурне, Штат Виктория. Шесть лет назад я вступил в ANZAC. Потом были высадка в Галлиполи, Западный Фронт и… интервенция на Север России. Не то чтобы мне сильно понравилось бегать последние два года в архангельские морозы, но я самовольно ушёл из солдат интервенции и теперь вроде как на вашей стороне.

— В смысле, на стороне большевиков? — спросил лис.

— Нет. Именно на вашей. На стороне комрада Йозефа и комрада Феликса. Видите ли, дезертировал я не потому, что стал испытывать меньше любви к родной стране. Нет, я всё ещё оуззи до мозга костей! Но у меня внезапно появились враги, которые вынудили меня пересмотреть жизненные ценности. Очень серьёзные враги, от которых мне пришлось скрываться долго и тщательно, параллельно собирая о них информацию. И вот, оказалось, что вы двое тоже с ними воюете. И даже неплохо разворошили осиное гнездо! Поэтому я решил, что вы сможете стать моими единомышленниками и помочь мне в авантюре, которая будет пострашнее прыжка на турецкие пулемёты.

— Боюсь тебя расстроить, но мы не особо смогли "разворошить" этих твоих врагов, кем бы они не были. — я покачал головой, — Да и вообще остались в дураках, без каких-либо ниточек к пониманию ситуации.

— Нет-нет! — тилацин вскрикнул так, будто бы искренне пытался меня утешить, — Вы сделали очень много! Вы их испугали. Они и без того плохо контролируют ситуацию в вашей стране, а теперь у них и вовсе началась паника.

— У кого "у них"? — произнёс скептически Феликс.

— Я не просто так хожу вокруг да около. Если я скажу вам всё прямо, вы просто надо мной посмеётесь. Потому что это будет звучать абсурдно.

— Даже после того, что мы уже видели и слышали? — спросил я.

— Даже после этого. Но, хотя, наверное, проще будет всё сказать прямо. В общем, вы испугали пушистых бессмертных масонов, происходящих из разных древних полумифических народов и желающих вернуть на землю ВРЕМЯ СНОВИДЕНИЙ. Я раньше на них работал, как и ваша знакомая, Мария, но несколько пересмотрел свои взгляды на мир. За такое меня бы убили, но мне, можно сказать, повезло, что один из членов совета умер и подведомственный ему регион Российской Империи захлебнулся в революциях, превратившись в зону, куда их власть не распространяется. Чтобы и дальше оставаться живым, я пришёл к вам, чтобы вы мне помогли. Потому что я чувствую, что вместе мы их переборем.

— Э-э-э… чего?

— Я же говорил, что вот так, нахрапом, вы не поймёте. Это сложная и долгая история. Лучше знаете что? Нанесём им первый удар прямо сейчас и вы, заодно, всё сами узнаете. Так, из рассказа, всё это не воспринять. Да и не объяснить толком. В общем, собирайтесь.

— Куда?

— Ну не знаю… Вам Ленин нужен? А то сейчас как раз девятый съезд РКПб и ваша подруга тоже планирует его посетить.