Апостат

Глава 10

Гвардейцы, увидавшие как из-за спин жрецов появляется полуобнаженный покрытый шрамами ангел, попятились в страхе, ломая ровные шеренги строя. Черные воители тоже остановились, словно по команде, однако я готов был поклясться, что ни один из них не повернул в мою сторону головы.

– Глупцы! – Прогремел я, заглушая стоны раненных и умирающих. –Разве вы не знаете, кому служите?! Не понимаете, чьи приказы исполняете и чьей воле подчиняетесь?! Тогда узрите…

Перелетев десяток метров за один взмах могучих крыльев, я завис прямо над головами войска Иилия, чтобы воины могли в деталях рассмотреть мой изувеченный торс. На нем не осталось ни единого живого места, потому что его сплошь покрывали бугрящиеся лиловые и синюшние шрамы, которые переплетались на моей коже будто клубки уродливых змей. Ауксиларии хмуро глядели на меня, сверкая глазами из-за поднятых щитов, но все еще продолжали до побелевших костяшек сжимать рукояти своих мечей.

– Вот, что сделал со мной ваш император! – Провозгласил я, паря на созданных мной воздушных потоках. – Вы все – слуги зверя! Приспешники мучителя и истязателя. Я ушел, не желая губить жителей вашего города, но теперь вы сами пришли за мной. За это вы заслуживаете только одной участи… Смерти!

От моих слов гвардейцы явственно напряглись, и еще теснее сбили ряды, словно искали защиты и поддержки у своих соратников. Однако я не спешил вершить расправу, а предложил им альтернативный выход.

– Но я хочу даровать вам шанс, – продолжал вещать я. – Сложите оружие и покажите мне, что вы не заодно с кровожадным угнетателем! Присоединяйтесь ко мне, и я приму каждого из вас, как своего брата!

– Если б мог, то ты бы уже давно всех нас перебил! – Выкрикнул какой-то воин с высоким офицерским плюмажем. – И не пытайся прикрываться благими намерениями, мы-то знаем, что из Агата ты улепетывал, теряя перья! Теперь-то ясно, как тебе удалось сбежать…

– Не испытывай мое терпение, смертный, – посмурнел я, сопровождая проявление своего недовольства порывом шквального ветра. – Я никого не принуждаю страхом, а веду за собой только тех, кто присягает мне по доброй воле. Я повторю свое предложение всего один раз, и если вы отвергнете его, то познаете всю тяжесть моего гнева!

– Не сотрясай зазря воздух! – Насмешливо выкрикнули из вражеского строя. – Ничего ты не можешь сделать! Ты никакой не ангел, а всего лишь пернатый фигляр!

Эта реплика вызвала среди гвардейцев Иилия редкие смешки и натянутые улыбки. А вот жрецы, напротив, нахмурились и, стиснув челюсти, уже собирались снова ринуться в бой на защиту моей чести. Но я придержал орденцев повелительным жестом руки.

– Вы сделали свой выбор, смертные. Я пытался вас отговорить, но вы решили остаться моими врагами…

Тон моего голоса моментально стер все ухмылки и утопил в своем ледяном грохоте любые намеки на веселье. Ауксиларии снова напряглись и подняли щиты выше, готовясь отражать атаку с воздуха. Они совсем не понимали, что их железки не только не защищают их, но и облегчают мне задачу.

Картинно разведя худые жилистые руки, я призвал всю мощь бушующего во мне пламени. Искра охотно отозвалась, и я ощутил, как вырывается из недр моей души огненный гейзер, жадно обволакивающий мертвый лес моего внутреннего мира. Духовная энергия таким неудержимым потоком хлынула в меня, что синие реки вен вздулись по всему телу, будто от длительной физической нагрузки. Дьявол и его рогатые слуги, какое же это пьянящее чувство… Крылья Владыки Преисподней дарили мне поистине ошеломляющее могущество! Как же мне хотелось нырнуть в него и раствориться без остатка.

Но я сдерживал себя, осознавая, что оно же таило в себе и величайшую угрозу для меня. Что если, начав убивать, я потеряю контроль над собой? Вдруг угрюмый монумент черного обелиска возобладает над моей личностью и подчинит себе? После того опасного опыта в подвалах императорского дворца, я уже не мог легкомысленно отмахиваться от этой опасности. А потому грядущая расправа должна была стать заодно испытанием и для моей воли…

Первая молния, которую я выпустил в самую гущу Белых плюмажей, проделала целую просеку в тесном построении солдат. Багровый росчерк осветил пространство зловещим светом, сопровождая свое появление оглушающим грохотом. И все люди, включая даже жрецов, присели от неожиданности. Запахло горелым мясом и палеными волосами, и вражеские когорты в страхе подались назад. Но подождите, не спешите покидать меня, это ведь только самое начало…

Второй кроваво-красный разряд ударил от меня в сторону имперских ауксилариев уже спустя какую-то ничтожную секунду, отнимая жизни еще у полусотни воинов. Следом за ним я породил третий, четвертый, а потом и пятый. За несколько мгновений численность гвардейцев сократилась человек на триста, а то и все четыреста. Кучно стоящие люди оказались прекрасными проводниками, а потому рожденные моей Анима Игнис молнии поражали их десятками, переходя от одного бойца к другому.

И враги дрогнули. Некоторые сразу же кинулись врассыпную, разбегаясь подобно испуганным тараканам. Другие ошарашено замерли, не в силах поверить в то, что они видели. А третьи и вовсе побросали оружие, пытаясь снискать моей милости и воспользоваться великодушным предложением о сдаче. Но теперь для этого было слишком поздно…

Раскинув нити Искры на тысячи метров, я сжал весь воздух, до которого только смог дотянуться, в крохотные сферы, диаметром едва ли крупнее медной монетки. Я чувствовал, как трещали незримые отростки моего дара, пытаясь сдерживать титаническое давление внутри этих образований. Мне сложно было сказать, сколько десятков или сотен атмосфер я сдерживал своей волей, однако когда я отпустил созданные коконы невидимых щупалец, то высвобожденный воздух рванулся во все стороны, производя эффект разорвавшейся бомбы. Белые плюмажи, что пытались сбежать от моего возмездия, разлетелись тряпичными куклами, с металлическим лязгом сталкиваясь друг с другом в полете. Собрав таким нехитрым образом почти всех бойцов в стонущую и кричащую от ужаса кучу, я снова принялся бить туда молниями.

Окружающее меня пространство на некоторое время превратилось в филиал Ада, разверзшегося на земле. Сверкали багряные росчерки, дымилась земля, покрывшаяся черными прогалинами, кричали в страхе пожаловавшие по мою душу противники. Запах горелой плоти стал таким насыщенным и концентрированным, что его становилось больно вдыхать, настолько он резал ноздри. И это ужасающее зрелище не смогло оставить равнодушными даже извечно невозмутимых жрецов.

Из двух тысяч гвардейцев Иилия, прибывших в мятежную провинцию, не уцелел ни один. Их изломанные трупы сейчас усеивали широкий имперский тракт и его окрестности на много метров, являя собой жуткую картину. И на фоне этого живописно-мерзкого пейзажа возвышался я – самозванный изуродованный пытками ангел…

Моя Искра болела, изнуренная тяжелой работой. Руки подрагивали, а перекрученный лес моей души стонал под гнетом темного монумента. Ох, как же демон стремился вырваться наружу… Я ощущал себя охотником, пытающимся голыми руками удержать закрытой пасть разъяренного льва. Зверь вставал на дыбы, мотал могучей головой и утробно рычал, желая сбросить с себя оковы моей воли. Но я не сдавался, продолжая грудью встречать новые наскоки заключенной внутри меня твари. Стискивал до хруста зубы, до боли сжимал кулаки, но держался…

Когда витающие в воздухе миазмы близкой смерти улеглись, внутреннее напряжение немного схлынуло, и я смог облегченно выдохнуть. Близко, очень близко… я буквально прошелся по самой грани, за которой находилась безысходность. Всего один шаг сейчас отделял меня от окончательного превращения в Искателя Боли, одержимого своими кровожадными желаниями. Но я все-таки нашел в себе силы не совершить его, оставшись пародией на человека.

Медленно отпуская перетрудившуюся Анима Игнис, я сложил крылья и опустился на землю. После скоротечной бойни и последовавшей следом за ней битвы с внутренним демоном, все мое тело покрылось липким холодным потом. Ноги грозили подогнуться и уронить меня, однако сейчас я не имел права демонстрировать слабости. Для людей, стоящих позади меня, я должен оставаться непогрешимым и всесильным посланником небес. Иначе они не станут подчиняться мне…

– Братья мои! – Обратился я к своим онемевшим последователям, испытавшим постыдный трепет при виде моих способностей. – Пришло время нам отправляться в путь. Мы должны добраться до Дикого материка и вернуться раньше, чем под стенами Махи встанут армии Иилия. Легионы медлительны и нерасторопны, поскольку вынуждены тащиться со скоростью своих обозов, везущих провиант и осадные машины. Мы же двинемся налегке. И да поможет нам небо!

Черные воители убрали в ножны запачканные кровью клинки, не потрудившись их даже очистить, и вскинули в молитвенных жестах свои руки. Они увидели новую грань моих возможностей, и приняли меня. И в знак этого жрецы затянули на одной ноте свою воинственную литанию, обращенную к их новому пророку. Обращенную ко мне…

***

– Вроде не слышно ничего, а?

– Ага… как-то тихо… прямо как в склепе…

Пара мужчин крайне простоватой наружности неподвижно застыли в высокой траве, боясь даже поднимать головы. Их отправил сюда смотритель обоза, потому что когорты как ушли, так о них не было ни слуху, ни духу, а понять, что приключилось, очень уж хотелось. Да вот только смельчаков, готовых пойти по следам исчезнувших солдат что-то никак не отыскивалось. Уж больно пугающе звучал непонятный грохот со стороны Махи. Будто само небо колотило пудовыми кулаками в землю. Вот и пришлось тянуть жребий, чтобы определить «добровольцев…»

– Слышь, Живик, – обратился к товарищу первый разведчик, – давай разделимся? Я пойду в ту сторону, а ты в эту.

– Ни в жизнь! – Категорично помотал головой приятель. – Я тебя знаю, Вихлюн! Ты сам отсидишься, а потом скажешь, что ничего не нашел. А я один за двоих не собираюсь рисковать. Так что идем только вместе!

– Эх ты, – осуждающе покачал головой хитрый напарник, который и в самом деле намеревался провернуть нечто подобное. – Как ты можешь так о друге своем думать?

– Таких друзей гонят взашей! – Огрызнулся собеседник. – Так что давай, зубы мне не заговаривай, а шевели задницей!

Немного поворчав, Вихлюн все-таки исполнил то, что ему было сказано. Он медленно и очень осторожно двинулся вперед, стараясь держаться за густыми кустами, чтобы не выдать случайно своего присутствия. А позади пыхтел его соратник, на всю округу хрустя ветками и шелестя старой прелой листвой.

– Дьявол, Живик, ты можешь не шуметь так?! – Не выдержал обозник. – От тебя б в лесу вся дичь разбежалась!

– Ну а я что сделаю?! – Обиженно отозвался напарник. – Я ж никакой не охотник, чтоб уметь тихо по этим зарослям ползать…

– Ага, оно и видно… ты только за выпивкой и бабами охотиться можешь…

Подобрав чрезвычайно медленный темп, при котором они производили меньше шума, парочка соглядатаев преодолела еще шагов двести, пока не приблизилась к мощенному камнем тракту. Там они пугливо выглянули из густой зелени, и то, что обозники увидели, без сомнения было полем битвы… уж чего-чего, а такого они успели насмотреться за годы службы в обозе.

– Матушка моя милостива, роди меня обратно! – Испугано проблеял Вихлюн. – Сколько же там мертвецов…

– Небесная тысяча, – не менее ошарашено вторил ему приятель, – надо уходить быстрее!

– Эй-эй, погоди, Живик! – Запротестовал его более трезвомыслящий собеседник. – Может, немного осмотримся? Вдруг найдем чего, ну… ты понимаешь… интересного? Вроде никого нет поблизости, нас не увидят…

– Ты с ума сошел?! – Возмутился товарищ. – Да за мародерство нас подвесят за ноги и окунут в воду! Будешь бултыхаться там, напрягая брюхо, пока не захлебнешься! А то и вовсе над выгребной ямой подвесят… Оно тебе хочется, в дерьме утопнуть?!

– Мародерство – это ежели своих солдат обирать, – назидательно поднял палец пронырливый Вихлюн. – А если чужих, то это добыча трофеев! С кем-то же гвардейцы бились, так? Значит, там должно быть полно и чужих тел! Заодно смотрителю обоза обо всем доложим, он нас наградит за храбрость!

Живик сопротивлялся совсем недолго. Перспектива подзаработать, да оказаться при этом еще и героем, смотрелась в его глазах весьма притягательно. Так что очень скоро парочка обозников вышла из своего зеленого укрытия и на подгибающихся от страха ногах двинулась по полю кровавой брани… весьма странному, надо сказать, полю…

– Ворган и его сморщенная мошонка! – В сердцах ругнулся Вихлюн. – Что с ними сделалось?!

Все тела, которые попадались на их пути, выглядели до необычного жутко. Кожа на трупах местами взбухла, повторяя очертаниями отметин кривые древесные ветви. А кое-где она и вовсе лопнула, оголяя сухое запекшееся мясо. Блестящие и полированные доспехи гвардии, за состоянием которых воины всегда усердно следили, сейчас потемнели, покрывшись радужными разводами, будто их бросали в костер. На некоторых латах и вовсе виднелись небольшие прожоги, едва ли крупнее половинки ногтя на мизинце, но все же. А другие павшие воины оказались переломаны и перекручены, словно какой-то неведомый великан сдавил их своими лапищами…

Но даже не это было самым пугающим и страшным. Больше всего нагоняло жути то, что посередь всего этого отвратительно неприглядного торжества войны невозможно было отыскать ни одного вражеского солдата. Весь тракт оказался сплошняком завален трупами бойцов с белыми плюмажами Железного корпуса…

– Живик, тут одни наши валяются… – сипло выдавил из себя Вихлюн, будто бы его напарник мог этого не заметить.

– Вижу, не слепой… Но я не понимаю, кто их всех порешил так быстро? Это же почти две тысячи отменных бойцов… Помнишь, в позатом годе, когда мы на границу ходили и схлестнулись с шахирцами?

– Это когда нас Песчаные демоны погнали? Забудешь тут! Натерпелся я тогда…

– Вот-вот… – назидательно покивал собеседник. – Мы тогда тысячу человек убитыми и раненными везли в телегах. Так и бились тогда наши орлы до самого заката. А тут ведь… тут тел гораздо больше. И уже остывшие. А ведь прошло-то всего ничего…

– Знаешь что, Живик, – нервно отмахнулся Вихлюн, – не нашего ума это дело, я тебе говорю! Дурное это место, видит Ворган! Нельзя тут задерживаться. Пусть старший голову ломает над этими странностями, она у него побольше наших бу…

– Дьявол! – Оборвал напарник своего разговорившегося товарища. – Там идет кто-то! Валим!!!

Оба соглядатая не сговариваясь рванули в сторону оставленного обоза и нырнули в высокую придорожную траву. Кто там направлялся к месту этого побоища со стороны Махи, они выяснять не собирались. С равным успехом это могли оказаться и похоронщики, и вражеские солдаты, намеревающиеся прибрать себе годное вооружение мертвецов. А потому искушать лишний раз судьбу не хотелось. Разведчики порученное им задание выполнили, и теперь никакие коврижки не заставили бы их вернуться сюда еще раз…

***

Новое утро для Его Императорского Величества началось довольно скверно. Ночью он долго не мог уснуть, терзаемый собственными тревогами и беспокойными мыслями. А потому рассвет застал его в чертовски плохом расположении духа. Какого-то дьявола отправившиеся на поимку хитрого демона гвардейцы перестали слать голубей. И теперь Иилий Второй опасался, что все они сгинули в когтистых лапах неведомой твари, убившей двух его Асов.

Но еще больше настроение Его Сиятельства омрачало то, что из всей Махаканской провинции вот уже которую седмицу не поступало никаких новостей. Будто бы весь регион в одночасье вымер, перестав посылать отчетные картулярии по собранным податям, вестовых с челобитными, какие-либо срочные прошения… И это безмолвие пугало Иилия сильнее прочего.

Мог ли мстительный демоненыш, в попытке досадить ему, вырезать за столь короткий срок целый регион Исхироса? А если мог, то почему не сотворил подобного и здесь, в Агате? И вообще, если уж он так могущественен, для чего позволил себя пленить? А что если настоящий Данмар умер во время допросов, и его телом завладела невиданная по своей силе иномирная сущность? Вдруг, упившись крови граждан, тварь вернется сюда, чтобы поквитаться с императором?

От подобных леденящих душу мыслей волосы по всему телу Иилия вставали дыбом, словно шерсть испуганного волка. Грудь неизменно сдавливало тяжелым обручем, из-за которого невозможно было сделать глубокий вдох, а перед глазами помимо воли правителя возникали ужасающие по своей жестокости картины. Еще немного, и государь бы впал в настоящую панику, крайне унизительную и неприемлемую для человека его уровня. Однако поделать с этим что-либо оказалось выше скромных сил императора. Неизведанный враг, которого он сам же и пробудил, вселял в разум страх куда более глубинный, нежели угроза исходящая от жестоких, но таких понятных и предсказуемых шахирцев.

Робкий стук в дверь опочивальни отвлек внимание Иилия от тяжких раздумий. Мужчина даже искренне обрадовался тому, что к нему в такой неурочный час заявился посетитель, ведь сейчас ему меньше всего хотелось оставаться наедине. Черные мысли тяготили его, норовя утащить в пучину отчаянья. И государь был готов на все, лишь бы отвлечься…

– Входите! – Выкрикнул хозяин покоев, стыдливо отмечая, что его всегда глубокий и звучный голос сейчас дрожал, как у мальчишки.

– Ваше Сиятельство, я прошу прощения за столь ранний визит!

Внутрь покоев с глубоким поклоном вошел первый советник. И поскольку нынешний император знал старика с самого малолетства, ведь Пилад принимал участия в его воспитании больше, чем занятый делами государства отец, то Иилий сразу заподозрил неладное. Нервный метущийся взгляд пожилого аристократа с головой выдавал его беспокойство, а потому правитель кристально ясно понял, что он принес далеко не добрые новости…

– Говори, Пилад, – вновь сорвавшимся голосом приказал хозяин дворца. – Только не томи…

– Из Махи прибыло сразу два почтовых голубя, Ваша Светлость…

– Дай угадаю, – попытался скрыть облегчение правитель, – один с дурной вестью, другой с хорошей?

– К сожалению, нет, – покачал головой старик. – Одна дурная, а вторая поистине ужасная…

– Дьявол и его нечестивые слуги… – император тяжело вдохнул и испытал острое желание напиться. Неужели, его опасения насчет кровожадного демона подтвердились, и он обезлюдил целую провинцию?! – Начни просто с дурной, молю тебя…

– Когорты Железного корпуса, отправленные на поимку Данмара, разбиты, – сухо поведал советник. И Правитель довольно стойко принял эту информацию. Он готовился к чему-то подобному сразу же, как от гвардейцев перестали поступать отчеты о продвижении.

– Ну, а ужасная? – С потаенным страхом спросил государь.

– Аристократические роды Махаканской провинции объявили мятеж и заявили о своем намерении отделиться от Исхироса.

– Они… что?! – Откровенно удивился император. Он готовился услышать о разрушенных городах, выжженных деревнях, сотнях тысяч жертв, о наступлении султаната, но никак не об измене.

– Самые сильные семьи Махи объединились в коалицию и более не признают вашей власти, – послушно подтвердил Пилад. – И что хуже того, к ним примкнули и силы народных легионов, расквартированных в городе. А по некоторым сообщениям, их поддержали и экзархи Ордена Костяного Меча…

Правитель на негнущихся ногах подошел к своему ложу и тяжело осел на мягкую перину. Он спрятал лицо в ладонях и сидел так некоторое время, а преданный советник не решался нарушать молчания. Что за дьявольщина творится в его стране? Почему все происходит так, да еще в такое неудачное время? Приложил ли свою отвратительную руку к этому беглый демон или Иилий по собственной вине упустил зреющий гнойник в своей империи? Как безродные солдаты могли спеться с высокомерным дворянством при той непримиримой вражде и ненависти, что царила между ними? Ну а Орден? Он-то каким образом во всем этом дерьме замешан?!

Вопросов было много, и на каждый предстояло отыскать ответ, причем быстро. Однако любые необдуманные действия сейчас грозили серьезными потерями в ближайшем будущем. Причем, не только людскими, но и территориальными. Пронырливые шахирцы уж точно не упустят такого прекрасного шанса вонзить зубы в бок отвлекшемуся на внутренние проблемы соседу… А если пустить эту ситуацию на самотек, то бездействие грозит и вовсе обернуться ужасной катастрофой.

– Нужно снова созвать военный совет, Пилад, – проговорил наконец государь, собирая всю свою волю в кулак и заставляя голос звучать твердо и уверенно. – Я не хотел доводить до этого, но у нас не остается выбора. Война пришла оттуда, откуда я ее просто не мог ждать. И пригласи на это собрание представителей столичного экзархата. Хочу задать им несколько щекотливых вопросов…