Апрельское озеро

Глава 9

Они проехали по довольно широкой дороге, вытоптанной лошадьми и выровненной колёсами телег, проезжавших здесь каждый день, до её самого конца, туда, где начинались узкие улочки деревни. Александр пустил лошадь шагом, и его спутники последовали его примеру, когда въехали сюда. Какое-то время они медленно двигались по улочкам, через пару хлипких деревянных мостиков над спокойными ручьями, протекающими в низине между зеленью лугов. Элисон с интересом вглядывалась в каменные постройки с узкими окошками, серыми крышами и трубами из красного кирпича.

Девушка поняла, что ничего толком не разглядела здесь ночью, а теперь, когда солнце начинало припекать, она увидела одно из тех примечательных мест Англии, где деревенская жизнь, что называется, текла рекой. Нет, она действительно бурлила в домах за каменными невысокими заборами, покрытыми мхом. И на работающих мельницах у прудов с утками, и в церкви с башенкой и пикой, стремящейся в небеса, построенной так давно, что никто уже и не вспомнит, когда заложили первый камень. И всё здесь сияло под солнцем, освещающим хижины, реку и её ручьи, зелёную, ровную траву и множество самых разнообразных цветов.

Александр остановил коня у забора невысокого домика, сплошь покрытого вьюном и зеленью. Ирландцу он приказал оставаться поблизости, следить за округой, и чтобы никто не приближался к этому дому. Помогая Элисон спуститься с лошади, Алекс чуть сильнее обнял её за талию и чуть дольше не выпускал из объятий.

– К кому мы приехали? – спросила девушка, чувствуя, как краснеет.

– Это мои старые друзья, – ответил мужчина, мягко улыбаясь. – Очень хорошие люди, я хочу, чтобы ты с ними познакомилась и узнала, к кому можно обратиться в случае... Ну, не важно.

В последующие несколько часов Элисон иногда припоминала эти слова, пытаясь понять, какой случай должен заставить её обратиться к чужим людям.

В этом доме довольно скромно жила пожилая пара; муж и жена, как оказалось, более десяти лет знают Александра. Миссис Остин – бойкая женщина, которую никак нельзя было назвать старушкой – пришла в настоящий восторг, увидев своего «le fils préféré» с молодой женой, пришедших в гости. Элисон с радостью отметила, что в доме Остинов царила практически идеальная чистота. Здесь пахло хлебом и деревом. Элисон в который раз поймала себя на мысли, что именно такая жизнь становится для неё более привлекательной, и даже её любимый Лондон теперь казался ей чем-то необъятным, огромным по сравнению с деревней.

– У вас здесь очень мило, миссис Остин, – любезно прокомментировала Элисон домашнюю обстановку. – Даже гораздо приятней, чем у нас в замке.

– Всё потому что у Артура золотые руки, – звонким голосом отвечала ей хозяйка. – Из дерева он вам сделает всё, что пожелаете. Знаете, миледи, все эти стулья и стол, и пол, и потолок, и кресла – всё создано им.

– Вам очень повезло с таким мужем!

– Спасибо, миледи, – женщина налила ещё молока в огромную кружку, стоявшую перед Элисон на столе. – Ох, вы и не представляете, как повезло вам!

В последующие долгие минуты Элисон пришлось слушать довольно длинный рассказ о том, как Александр усердно помогал семье Остинов, когда они потеряли двух сыновей; как он уговаривал отца после пожара вновь отстроить часть деревни, и как сам работал вместе с простыми крестьянами. Сама же миссис Остин относилась к нему, как к родному сыну, и описывала Алекса исключительно как «нежного, молчаливого и преданного своим принципам парня».

– Поэтому вы зовёте его «любимым сыном»? – переспросила Элисон, отвернувшись к окошку, за которым во дворе её муж беседовал о чём-то со стариком Артуром.

– Больше у нас нет никого, – произнесла женщина со вздохом. – Мы с мужем безумно обрадовались, узнав, что Александр женился. Да ещё и на красавице! Сколько вам лет, дорогая?

– Восемнадцать...

– Вы совсем ещё молодая, так может быть, хоть вы встряхнёте его. Иногда мне кажется, что он стареет с каждым годом, хотя внешне и не меняется. Он ведь такой красавец! Ему нужно, чтобы кто-то всегда был рядом и напоминал ему о радостях жизни...

Но Элисон уже почти не слушала её. Она вдруг увидела за окном весьма интересную и тревожную картину: к Александру подбежала какая-то девчонка, лет, эдак, пятнадцати-шестнадцати, одетая в короткое платье с белым передником. Её длинные волосы были настолько рыжими и блестящими, что, казалось, выпусти девочку на солнце, взгляни на неё, и она тебя ослепит.

Итак, она подбежала к Алексу, радостно выкрикнув его имя, буквально бросилась к нему, обняв его шею руками и звонко поцеловав в щёку. Мужчина только смущённо улыбался, но, судя по всему, тоже был рад этой встрече. А Элисон так и осталась с раскрытым от удивления ртом и единственной мыслью о том, что это за девица такая.

– О, не волнуйтесь, миледи, – миссис Остин махнула жилистой рукой и села за стол напротив девушки. – Это Бриттани О'Нил, младшая дочка наших соседей. Ей всего пятнадцать, и она воображает, что Александр в неё влюблён. И ничего удивительного! Он бывает здесь так часто, как только может, красивый и обходительный взрослый мужчина, так что наши мальчишки по сравнению с ним просто сосунки. Не в обиду нашим местным парням!

– А давно они друг друга знают?

– Пару лет, я полагаю. Да вы не берите в голову, дорогая. Бриттани ещё совсем ребёнок, и Александр никогда не потакал её порывам, она ему как сестрёнка...

«А повисла на нём не как ребёнок, – подумала Элисон мрачно. – Она разве не знает, что он женат? Не видит кольца? Совсем не соблюдает никакого приличия!»

– Мне нет дела до того, с кем он встречается и дружит, миссис Остин, – девушка упрямо отвернулась от окна как раз в тот момент, когда Алекс обратил на них внимание.

– Хотите сказать, это вас ничуть не задевает? – заговорчески произнесла женщина.

– Нет, вовсе нет. Не моё дело.

– И вы не ревнуете его?

– Что?! – девушка чуть не подскочила на стуле. – Я? Ревную? Простите меня, но это смешно, право слово. Нет, не ревную. Ха! Тоже мне...

– Ай-яй, дорогая, – хозяйка цокнула языком и вздохнула, когда Элисон тайком посмотрела на неё. – Минуту назад я видела перед собой взгляд настоящей хищницы, у которой крадут добычу. Такое ни с чем не спутаешь, поверьте.

– Чтобы ревновать мужчину, нужно прежде всего любить его, а я не уверена, что люблю Александра.

– О, чтобы ревновать, любовь не так уж и обязательна, – женщина многозначительно погрозила указательным пальцем, – но я ни за что не поверю, что вы ничего к нему не чувствуете.

– Всё это очень сложно, особенно сейчас. Я не знаю... Не понимаю пока.

– Ничего, ещё всё поймёте, у вас всё впереди! Зато я видела, как он смотрит на вас. Глаза загораются, как у влюблённого мальчишки, и он словно молодеет! Да, возможно, с ним бывает тяжело, но поверьте мне, – миссис Остин посмотрела ей прямо в глаза. – Если вы впустите его в своё сердце и позволите вас любить, он до конца своих дней будет предан вам.

– И вы считаете, что он влюблён в меня?

– Да, безусловно.

– И вы догадались лишь по одному его взгляду, – сказала Элисон, по-хитрому улыбнувшись.

– Вот вы не верите, миледи, а я-то знаю! Сама прошла через подобное и не жалею по сей день.

Спорить с умудрённой женщиной о делах сердечных Элисон не стала. Она вновь посмотрела в окно и с какой-то странной радостью обнаружила, что деревенская девчонка уже исчезла, а Алекс теперь заметил её и, обольстительно улыбнувшись, помахал рукой.

Элисон вышла на улицу, а во дворе её встретил Артур и повёл за собой в небольшой сарай, где разводил домашних кроликов. Хозяин показал девушке некоторых малышей – чёрных, белых и рыжих – а заодно рассказал, как их нужно кормить, следить за ними и даже позволил подержать зверьков на руках.

Алекс всё время находился рядом и наблюдал, как его жена, одетая в мужской наряд, стоит на коленях в траве, нежно гладит кролика и, смеясь, иногда целует зверька между длинных ушей. Александр ощущал, что его сердце отзывается на звук её голоса, на каждое её движение, и сам не мог сдержать довольной, гордой улыбки. Теперь же, когда Элисон была хоть немного счастлива, иногда поднимая глаза и на него, он успокоился, считая, что стал ближе к ней.

Когда он подозвал Элисон к себе, она отдала кролика хозяину, поднялась на ноги и с явной неохотой подошла к мужу. Алекс почти робко обнял её за талию и повёл за собой к выходу со двора Остинов. Выйдя на дорогу, они прошли всего несколько футов вперёд, миновав ещё два чьих-то симпатичных домика, и остановились у развилки, откуда им открывался чудесный вид на холм вдали.

– Видишь, там стоит высокий дуб? – Алекс встал позади жены, обнимая её за плечи и наклонившись, чтобы сильнее ощущать запах её волос.

– Да, вижу. Он просто огромен!

– Сколько себя помню, он всегда здесь рос. За деревом построен забор, обозначающий границу наших владений.

Он сказал «наших», и Элисон даже не сомневалась, что это относилось и к ней тоже.

– Скажи мне, тебе здесь нравится? – вдруг спросил он чуть охрипшим голосом.

– Очень нравится. Ваши друзья – замечательные люди. Миссис Остин так вас расхваливала...

– Я бы не хотел, чтобы она тебя смущала, но разве её удержишь от такого? – Алекс улыбался, но явно делал это через силу. А почему так, Элисон не понимала. Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

– Почему вы не сказали, что Софию уже похоронили?

– Что? Кто тебе такое сказал?

– Миссис Остин, конечно. У нас с ней был долгий разговор, пока вы общались с её мужем и той... как её... Бриттани.

– Это просто...

– Нет, всё-таки объясните мне, к чему эта скрытность? Я видела, что с ней стало. Я знаю, что это было изнасилование, я не глупая. А пока вы не позволяли мне куда-либо выходить, похороны уже состоялись! Я даже не успела с ней попрощаться! Мне так грустно от этого! И где Сэм? Почему я так давно его не видела? Вы что-то скрываете, вы что-то делаете, а я даже не знаю про это! Почему?

Теперь он казался растерянным, она заставила его потерять бдительность своими расспросами. Александр тяжело вздохнул, и Элисон, умоляюще глядя на него, заметила, как его глаза будто поменяли цвет: никакой зелени лугов, только желтизна песка в пустыне. Или ей всего лишь так показалось из-за солнца над их головами.

– Зачем вы так поступаете со мной? – спросила она, и голос её дрогнул.

Алекс понял: ещё чуть-чуть, и она заплачет. Поэтому он, кивнув сам себе, очень серьёзно произнёс:

– Мы долго искали убийцу, Элисон, но так и не нашли. Пока не нашли. Он не один, я знаю, и он где-то близко. Он не боится, потому что не знает, кто я такой, и какая кара ждёт его за сделанное. Я ни в коем случае не мог допустить, чтобы с тобой или Джоэлем что-то случилось. О, Господи, Элисон, чем ты думала, убежав тогда ночью?

– Но мне тошно было находиться в четырёх стенах!

– Да, что ж, ты – не я. Тебя страшат тени и одиночество, в которых я чувствую себя в безопасности. Там я чувствую себя свободным. Или чувствовал, пока не понял, что на самом деле ощущаю по отношению к тебе! А ты... Тебе действительно нужно иное, и пока я не могу этого дать. И знаешь что? Я всё ещё боюсь, что ты убежишь и оставишь нас. И я снова обнаружу себя одного в своей комнате, полупьяного с разбитыми в кровь, сжатыми кулаками.

Алекс замолчал, резко отступив на два шага назад и закинув руки за голову, и стал что-то бормотать себе под нос, что Элисон уже не слышала. До неё постепенно доходил смысл его слов. Он за неё боялся. Он её защищал, потому что на месте Софии могла оказаться она. Да, а ведь вполне могла!

А солнце почти скрылось за набежавшей откуда-то с севера тучей, и запахло дождём и свежескошенной травой. Ветер усиливался, поднимая пыль с песчаной дороги.

– Сэм пропал, – сказал Алекс отрешённо, стоя спиной к жене и уперев руки в бока. – Я искал его везде, где только мог. Я молчал, потому что не хотел тебя расстраивать.

– Мне очень жаль. Правда. Мне так жаль. Я не знала, я... простите меня.

Она подошла ближе и положила ладонь на его плечо. Алекс резко обернулся, обнял её за талию и крепко-крепко прижал к себе. Элисон привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ и поцеловать, и сделала это с огромной радостью. И ей уже не было важно, что они стоят посреди дороги, и кто-то из жителей может пройти здесь и увидеть, как они целуются.

Алекс шарил руками по её спине и через тонкую ткань рубашки чувствовал, какая горячая у Элисон кожа. Он представил, что если сейчас пойдёт дождь, то она промокнет, и её всю будет видно сквозь эту ткань. Он сдерживался, как только мог, стараясь не испортить момент, потому что она сама целовала его. Обнимала нежными руками, обвив ими его шею, и осторожно касалась губами его губ, чуть раскрывая их, а Алекс так и не зашёл дальше. Только крепко держал её в своих руках. И был благодарен за такое утешение с её стороны. Ему больше ничего не хотелось.

Земля под их ногами задрожала, и Алекс обернулся, заранее предугадав нарушителя этой недолгой идиллии. Его помощник ирландец направлялся к ним верхом и уже остановился в паре футах от супругов.

– Что случилось? – спросил Александр полным раздражения голосом, который Элисон ни за что бы не узнала.

– Мы нашли одного из них! – гордо сообщил запыхавшийся мужчина. – Недалеко отсюда. Просто повезло, что он был здесь днём, иначе...

– Ближе к делу! Это тот самый?

– Да, я думаю, что он.

– Думаешь? Мне плевать, что ты думаешь. Это должен быть он! Он уже что-нибудь сказал?

– Молчит, собака, – ирландец покачал головой. – Пришлось наподдать ему хорошенько, чтобы ноги не унёс.

– Я же просил не бить ублюдка по лицу! – Алекс с досадой выругался, не стесняясь самых изощрённых выражений, затем посмотрел на Элисон, которую всё ещё обнимал за талию. – Ты в порядке?

Девушка только утвердительно кивнула, опустив глаза. Она была не в силах посмотреть на мужа. Ею овладел страх перед тем, кто теперь стоял рядом с ней.

– Лицо почти не тронули, – оправдывался ирландец. – Так что его вполне можно узнать.

– Отлично, – произнёс Алекс без всякого видимого удовлетворения.

Они сразу же вернулись к дому Остинов, и он помог Элисон забраться на лошадь. Александр тепло попрощался со своими друзьями, и когда они уже покидали пределы деревни, он обратился к жене, молча ехавшей рядом:

– Я попрошу тебя сделать кое-что.

– Как пожелаете.

– Ты должна его опознать.

Элисон вскинула на него глаза и сглотнула.

– Я очень прошу тебя сделать это. Ты будешь в безопасности, слышишь? Я здесь, я рядом, и никому не позволю тебя обидеть.

Девушка уже забыла свой секундный страх, ибо тон его голоса вернул ей смелость: никто и никогда так страстно, так искренно не уверял её в чём-либо. В конце концов, она должна попробовать сделать это ради Софии и других жертв.

– Той ночью я видела лишь силуэт в темноте, но... конечно, я постараюсь его опознать.

– Вот умница.

Но только ей не показалось, что он хвалит её. Ей показалось, что он жаждет лишь поскорее свершить месть.

Трое незнакомых Элисон мужчин уже находились на внутреннем дворе их замка. Перед этими тремя в грязи, связанный и испачканный в крови, лежал другой... Худощавый, с многодневной щетиной на лице и маленькими чёрными глазами. Стоило пойманному бросить свой острый взгляд в сторону Элисон, спрыгнувшей с лошади на землю, как мерзкая ухмылка появилась на его тонких губах.

– Что скажешь? – спросил Алекс у жены, когда они подошли ближе. – Узнаёшь?

Элисон нервничала, руки её дрожали от волнения и страха перед этим мужчиной, которого по знаку её мужа подняли с земли и заставили встать прямо. Девушка выдохнула и посмотрела ему в глаза, и один лишь этот взгляд, полный ненависти и злобы заставил её всё понять. К тому же, его худая фигура весьма походила на силуэт в глубине того сарая. Теперь Элисон понимала, почему Александр так опасался за её жизнь: если бы она попала к этому убийце в руки, она бы долго страдала перед тем, как её избавили от мучений.

– Это он, – твёрдо произнесла она. – Я знаю.

Алекс даже не переспросил, уверена ли она. Он сдержанно поблагодарил её, затем попросил пойти к себе и ждать его. Элисон лишь кивнула. У самых дверей она обернулась и посмотрела на своего мужа. По её взгляду он понял: она будет ждать.

– А сейчас останемся только ты и я, ублюдок, – прошипел Алекс, подойдя к убийце ближе.

– Не сомневаюсь, – прохрипел пойманный и сплюнул кровь на землю.

– Ведите его в подвал. Я захвачу инструменты...

– Эй, Ривз! – окликнул Алекса осуждённый и, когда тот обернулся к нему, с довольной ухмылкой произнёс:

– Хороша твоя девчонка. Очень аппетитная... Мы всё знаем про тебя, а теперь знаем и о ней. Убьёшь меня – придут другие, поверь мне. И ты уже никуда не убежишь, герой... Флитская тюрьма всё помнит, слышишь, сукин сын? Флит всё помнит!

Его отвели в подвал, и Алекс остался один на один с этим демоном. За ними закрыли дверь, и в течение нескольких часов для Александра не существовало иного мира. Только тот, где он был хозяином, Богом, Создателем. Никто кроме него не слышал криков, не видел ни крови на полу, ни выбитых зубов или отрубленных пальцев. И когда, наконец, он перерезал горло убийце, удовлетворённо хмыкнув, вытер тыльной стороной руки сухие губы и ощутил на них вкус чужой крови, он вспомнил про угрозы, что так ловко бросал ему пойманный бандит, а теперь уже мертвец. Он не боялся тех других, что должны прийти. Самым главным сейчас было защитить брата и Элисон.

Он вернулся в свою спальню перед самым рассветом и к своему удивлению обнаружил там жену, сидевшую на краю его кровати в одной лишь ночной сорочке. Распущенные волосы скрывали её лицо, но, когда он вошёл и закрыл за собой дверь, она обернулась, вскочила на ноги и, подбежав к нему, строго спросила:

– Он мучился?

Алекс, ошарашенный одним её присутствием здесь, не знал, что ответить. Но, в конце концов, он больше не собирался ей врать.

– Да, и я сделал всё для этого.

– Что ж, он это заслужил... У вас кровь на шее.

Она коснулась его кожи, осторожно провела по ней пальцами вниз до расстёгнутого ворота рубашки. Алекс задышал ещё тяжелее, изумляясь интимности этих секунд. И всё, чего ему сейчас хотелось, это немедленно уложить Элисон в постель и сделать с ней нечто безумное, нечто такое, от чего бы она потом долго не могла оправиться.

– Я пришла сказать спасибо за заботу обо мне, – её робкий голос вернул Алекса из мира фантазии к реальности. – А я думала о вас плохо...

– Я люблю тебя! – выпалил он вдруг, сам того от себя не ожидая.

Элисон отступила на шаг назад, закрыв ладонью рот. Побледневшая, сбитая с толку, она лишь качала головой, не находя нужных слов. А Алекс, осознав сказанное им, посмотрел вокруг, будто не узнавал свою спальню, развёл руками и грустно улыбнулся.

– А как же ваш отец? – с трудом произнесла девушка. – Как же мой брат и договор? Как же всё это?

– К чёрту всех. Потому что это я. Такой, какой я есть. Что ты теперь скажешь?

С минуту она стояла перед ним и молча разглядывала. Первые солнечные лучи уже пробивались сквозь задёрнутые шторы в комнату, но здесь всё ещё было мрачно. Александр с трудом сдерживался, ожидая её слов как приговора. Когда она вдруг нагнулась и стянула с себя сорочку через голову, оставшись обнажённой, он строго посмотрел на неё и спросил:

– Ты хоть понимаешь, что делаешь?

Она не ответила. Подошла совсем близко и прильнула всем телом к нему, обнимая за шею, потянула к себе, и как только он ощутил её мягкие губы своими, в то же мгновение забыл обо всём. Каким-то чудом не повалил Элисон на пол, а поднял на руки, донёс до своей постели и, пока раздевался, смотрел на неё. Как она двигается, чтобы дать ему больше места, как улыбается и кусает губы. В тот момент ему показалось, что он окончательно подчинил её себе, потому что она тоже хочет его.

Когда он лёг на неё, она первая потянулась за новым поцелуем, и они не размыкали губ очень долго, только в те моменты, когда он оказывался в ней, и она срывалась и кричала. Алекс смотрел на то, как она тонет в этом экстазе, и снова, и снова заставлял её сходить с ума, чему она не сопротивлялась. А сам же упивался этим незабываемым чувством обладания ею, ощущением, что он её герой и спаситель. Она даже звала его по имени... Ничего лучше этих минут не могло быть.

Засыпая рядом с ней, он слышал, как она тихо мурлыкала мелодию «Ярмарки Скарборо», а потом вдруг шёпотом произнесла:

– Надеюсь, теперь ты счастлив, потому что ты победил.

Это утро во всех определениях было существенно отличимо от любого другого утра. Александр медленно потянулся, заложил руки за голову и глубоко вздохнул. В спальне ещё витал сладкий запах любви, чем Алекс собственно и занимался пару часов назад со своей женой.

Мужчина повернулся на левый бок и удовлетворённо выдохнул, увидев её рядом. Девушка лежала на спине, сложив руки на животе и сплетя пальцы. Глаза её были открыты. Ровное дыхание свидетельствовало о полном спокойствии; она думала о чём-то.

– Привет, – Алекс улыбнулся и лёг удобнее, подперев левой рукой голову.

– Привет.

Элисон повернулась к нему, протянув руки, и он, сдёрнув с неё простынь, которая и так уже ничего не скрывала, прижал девушку к себе, наградив заодно долгим поцелуем в губы. Алексу нравилось ощущать её руки на своих плечах, и как она гладила пальцами его волосы.

Он приподнялся над ней, желая только посмотреть на её милое лицо; поцеловал её блестящий носик и вдруг почувствовал, как Элисон снова обхватила его талию ногами, словно прося взять её или приглашая сделать это. Он решил помучить её, прежде чем удовлетворить их общее желание. Ласкал её пальцами и языком, пока она не застонала, вцепившись пальцами в кожу на его спине.

– Ну пожалуйста!

– Что «пожалуйста»?

– Сделай это наконец!

– Что «это»? – он хрипло засмеялся, выводя невидимые узоры на её животе длинными пальцами. – Говори конкретней, милая.

– Ты и сам знаешь! Пожалуйста, я правда этого хочу! – она открыла глаза и посмотрела на него почти со злостью. – Или желаешь, чтобы я умоляла на коленях?

– Стоя на коленях, ты можешь сделать и кое-что другое, – сказал он, не прекращая ласкать её и улыбаться. – Но не сейчас, этому я научу тебя позже.

– А почему не сейчас?

– Потому что ты не согласишься делать это при свете дня. У тебя ещё слишком мало опыта.

– Значит, вот так? – она недовольно фыркнула, попытавшись столкнуть Алекса с себя, но он только крепче прижался к ней, втиснувшись между её ножек.

– Позволь спросить, что с тобой? За несколько часов, и вдруг такая перемена.

– Я не знаю, – Элисон насупилась, она не смотрела ему в лицо, а разглядывала уже почти зажившую рану на его плече. – Слишком многое случилось за последнее время. Я уже не знаю, что мне думать...

– Насчёт чего?

– Всего! Себя, своей семьи и тебя, в основном. Я больше не чувствую себя свободной.

– Так бывает, когда связываешь себя с кем-то узами брака, а? – он тихо засмеялся, но она не переняла его насмешливого настроения.

– Не в этом дело. Мне кажется... я никогда не была такой... бесстыжей, смелой и распутной.

– Ты боишься этого, потому что никогда не пробовала сделать нечто подобное. И всё это не означает, что ты стала хуже.

– Правда?

Она посмотрела ему в глаза, и, когда Алекс нежно поцеловал её в лоб, то понял, что она почти расслабилась и уже не злилась на него. Он откинул пряди волос с её плеча, чтобы дотронуться до её кожи, и как можно убедительнее произнёс:

– Однажды я сказал, что ты сама придёшь ко мне и сдашься, будто другие женщины, ещё до тебя, могли бы с тобой сравниться. Но тогда я ещё не догадывался, чем ты станешь для меня. Ты говоришь, что больше не чувствуешь себя свободной, но на самом деле я лишь помог тебе стать женщиной, коей ты и являешься. И это не я победил, а ты, поэтому я должен ощущать себя в западне. Я ни одной женщине не говорил, что люблю её так, как признался в этом сегодня. В конце концов, ты – моя жена, ты моя. Теперь я для тебя больше, чем мужчина, с которым ты проводишь время. Я – твой защитник, я ближе всех для тебя, и всё, чем мы занимаемся вместе – это правильно и замечательно.

– Значит, если я просто хочу заниматься любовью, в этом нет ничего плохого?

Александр засмеялся, изумлённый её наивностью. Вновь коснулся губами её губ, настойчиво раскрыл их и целовал, и целовал её, пока лишь хватало дыхания, пока хватало сил сдерживаться. Когда Элисон выгнулась под ним, он застонал и ещё раз успел исполнить её главное желание, прекратив утомляющие пытки.

– Когда-нибудь, – сказал он, восстановив дыхание и положив голову ей на грудь, – ты скажешь, что любишь меня. Я подожду.

Она ничего не успела ответить – в дверь кто-то настойчиво постучал.

– Чёрт возьми, ну кого это несёт в такую рань? – Алекс уже собирался подняться, но Элисон настойчиво схватила его за руку.

– Нет, пожалуйста, не открывай!

– Надо узнать, что случилось. Нельзя просто так не открыть.

– Конечно, можно! Просто надо притвориться, что нас здесь нет.

– Нет, Элисон, только не сейчас. А если есть какие-то важные новости? Если нашёлся Сэм? – за дверью снова постучали; Александр поднял с пола штаны, быстро натянул их, подвязав поясом, и направился открывать дверь. – К тому же, кто-то наверняка слышал твои недавние крики.

– И вовсе я не кричала, – пробубнила она, упрямо надув губки и натянув на себя простынь до подбородка.

Алекс улыбнулся, обернувшись к ней, и, наконец, вышел из комнаты.

– Не знал, что вы не один сегодня, – сказал его помощник ирландец, встретивший Алекса за дверью.

– Тебе и необязательно это знать. Что стряслось?

– У меня две новости...

– Тогда начни с плохой.

– Они обе плохие, к сожалению. Ну, по крайней мере, ни одна из них вам не понравится.

Александр посмотрел на мужчину так, будто впервые его увидел, затем лишь вздохнул, устало потерев ладонью голые плечи.

– Давай, выкладывай, что там у тебя.

– Во-первых, мы нашли пса. Нашли по дороге в Рединг.

– Спятить можно! – воскликнул Алекс, но, вспомнив, что Элисон может услышать их, перешёл на шёпот. – Это же чёрт знает где от Солсбери! Как он мог там оказаться?

– Парни сказали, что в том направлении видели банду нашего уже покойного с ночи друга. Кажется, они возвращались в Лондон и прихватили вашего пса как... трофей, что ли.

– Ясно. Ну и где Сэм сейчас? Ты привёл его?

Ирландец ничего не ответил, только потупил взгляд и тихо прокашлялся. Александр сразу всё понял. Он от всей души выругался, отдышался и, решив не заострять на этом всё внимание, спросил:

– Дальше что? Что ещё за расчудесную новость ты принёс?

– Ваш отец ждёт вас в городе. Просил ехать срочно. Сейчас же.

– Зачем это ещё?

– Девчонка Стокеров просто взбесилась! Не знаю, какая муха её укусила, но недавно она нажаловалась папаше, что вы, мол, над ней надругались. Прямо на дне рождения её отца. И делали это раньше. Теперь папаша Стокеров рвёт и мечет. Вместе с дочерью чуть ли не целую историю придумали, как вы над ней издевались. Полиция знает всё, кроме вашего местонахождения, а то уже увели бы вас под руки. Поэтому ваш отец там, ждёт, когда вы приедете для разбирательства. Ибо этот богач не оставит всё вот так!

– Дрянь! – выругался Алекс громко. – Шлюха, чёртова шлюха!

Он не мог во всё это поверить. Маргарет, которую он когда-то знал, всегда была тихоней, гордой красавицей, которой позавидовала бы любая. А теперь, похоже, когда Алекс оставил её без внимания, ей взбрело в голову, что она сможет крутить им как пожелает.

Александр прикинул, если её отец добьётся того, чтобы его посадили, то он попадёт именно во Флитскую тюрьму. А там больше двух десятков настоящих монстров, которых он когда-то поймал, пытал и отправил туда. Так что живым он никогда на свободу не выйдет. Нужно было срочно придумать нечто, что стало бы для него защитой, настоящим алиби. Чтобы выдать Маргарет за сумасшедшую или просто безумно влюблённую в него женщину, не сумевшую смириться с тем, что он женился.

Он вспомнил, что провёл с ней всего две ночи: однажды в Лондоне, когда он после недолгих ухаживаний добился её расположения и совсем недавно в доме Стокеров. Вспомнил, как целовал её, и его даже затошнило.

Он приказал ирландцу ждать его во дворе, а сам вернулся в спальню. Элисон стояла у постели, завернувшись в тонкое покрывало, и с грустью наблюдала, как её муж поспешно одевается.

– Я должен отлучиться. Это займёт совсем немного времени, обещаю. Я скоро вернусь и тогда объясню, что произошло, хорошо?

– Я всё слышала, – сказала она очень серьёзно. – И про Сэма тоже. Мне жаль.

– Ты что, подслушивала?!

– Да, подслушивала. Ты злишься? Не злись на меня, пожалуйста!

Он что-то тихо ответил, но она так и не расслышала. Алекс сел на край постели, медленно провёл рукой по смятым простыням и подушкам.

– Надеюсь, ты не поверила тому, что услышала. Я никогда не заставлял Маргарет спать со мной, и она была на всё согласна. То, что она наплела своему отцу – это больная фантазия. Ей обидно, что я вдруг оставил её. И я хочу, чтобы ты знала: я ничего к ней больше не чувствую, слышишь?

Элисон кивнула, улыбнувшись уголками губ и подойдя к нему.

– Я никогда по-настоящему не любил её. Просто она была... хорошей разминкой. Более недоступная, чем другие. А ты – всё для меня. И я хочу тебя даже сейчас, – он взял её руки в свои, притянул поближе и усадил к себе на колени. – Я разберусь с этой ситуацией сегодня, и мы снова будем вместе, ты согласна?

– Мы и так вместе, – она коснулась губами его влажного лба и запустила пальцы в его взъерошенные волосы. – Я тоже поеду в город.

– Нет, не надо. Останешься здесь с Джоэлем и Анной...

– Я могу помочь! Я была в ту ночь в саду и всё видела.

– Даже если ты расскажешь об этом, они найдут, как переврать правду. Решат, что в темноте ты не разглядела, как я её мучаю, – хмуро заключил Алекс, покачав головой.

– Прошу, просто доверься мне. Позволь тоже поехать!

Она легко уговорила его, и он сдался после первого же долгого поцелуя. Через час они приехали в город, который, как показалось Элисон, был хоть и беднее Лондона, но намного оживлённее. Она, наконец, успела разглядеть знаменитый Солсберийский собор и поняла, что красивей и величественней здания в Англии действительно больше не найти.

Дом, где им предстояло встретиться с Ривзом старшим и Стокерами, больше напоминал обычное жилое здание, чем главную городскую резиденцию. Александр оставил ирландца вместе с Элисон перед огромной дубовой дверью одного из кабинетов, где проходила встреча, и долго не выходил оттуда. Ирландец всё время молчал, Элисон сидела рядом и беспокойно крутила обручальное кольцо на пальце. Она так и не услышала ни слова из-за толстых стен и двери. Ей оставалось только думать о том, что будет с ней, когда эта дверь откроется...

Не меньше двух часов прошли, пока в коридор вышел худой джентльмен в строгом, чёрном костюме с листком бумаги и карандашом в руках.

Он представился как мистер Кайзер, бросил недовольный взгляд в сторону ирландца. Когда тот отвернулся, сделав вид, что ничего тут не понимает и не слышит, Кайзер обратился к Элисон:

– Миссис Ривз, я, как представитель не только вашего свёкра, но и многих других не менее важных персон нашего города, обязан был бы отвести вас в кабинет и попросить дать показания перед всеми, кто там находится. Но ваш муж категорически запретил мне делать это. Я никогда не видел, чтобы он так волновался! Но так как меня очень заинтересовало это дело, я очень хочу поговорить с вами прямо здесь, в обстановке, так сказать, непринуждённой.

Элисон кивнула, сделавшись очень серьёзной, и Кайзер довольно улыбнулся.

– Зная репутацию мисс Стокер и её характер, я не мог пройти мимо этого скандала.

– Скандала? – девушка недовольно скривила губы. – Я думала, до такого не дойдёт...

– Ну конечно, я просто неясно выразился! Это... дело, которому хочет дать огласку мистер Стокер, заметно может навредить вашему супругу.

«А то я без вас этого не знаю!» – чуть было не сказала она вслух.

– Всё, чего я хочу сейчас, это узнать, что вы делали и что видели в ночь на первое августа.

– Весь вечер и всю ночь первого августа я провела вместе со своим мужем.

– Миссис Ривз, вы уверены в этом?

Он спросил это так, словно она только что отказалась от несколько тысяч фунтов, которые он ей предлагал. Элисон вздохнула и посмотрела Кайзеру в глаза:

– Я абсолютно уверена, что ночью, первого августа, я всё время находилась рядом с Александром и ни на шаг не отходила от него. Мисс Стокер я не видела в тот вечер вообще.

– А вы понимаете, что за ложные показания вас могут привлечь к суду?

– Я говорю правду, – Элисон с такой силой сжала кулаки, что костяшки её пальцев побелели.

– У нас есть парочка свидетелей, утверждающих, что они видели Маргарет Стокер вместе с вашим мужем в ту ночь.

– Тогда они и врут.

Она ощущала себя школьницей, врушкой, краснеющей перед преподавателем. Но она ещё до приезда сюда решила сочинить историю о том, что Алекс не отходил от неё в ту злополучную ночь ни на шаг. Она и сейчас не жалела, что солгала, лишь боялась, что обман этот внезапно раскроется.

– Я знаю мисс Маргарет Стокер как довольно скандальную молодую особу, – показал головой Кайзер. – Я предполагаю, что она могла оклеветать вашего мужа, ведь в своё время он добивался её руки и оставил эти попытки, так как она была непреклонна. Всё верно?

– Да, верно. Я это знаю.

– Очень мило, что ваш муж ничего от вас не скрывает, – улыбнулся он, и Элисон не понравилась эта странная ухмылочка на его бледном лице.

В ту же минуту из кабинета вышел другой мужчина, и Элисон узнала в нём Уильяма Кэллиса. Она не подала виду, что взволнована, только на какие-то несколько секунд будто забыла, как дышать. Кэллис выглядел точно так же, как в ту ночь в доме Стокеров: элегантно одетый, подтянутый, высокий и красивый. Он грустно улыбнулся ей, и она с ужасом подумала, что было минуту назад там, за дверью. Рассказал ли он про то, что Александр был с Маргарет в саду? Какой был разговор между ним и её мужем сейчас? Друзья ли они, в конце концов?

– Знаете, мистер Кэллис, миссис Ривз утверждает, что на том празднике ваш друг не отходил от неё ни на шаг. Вы готовы подтвердить её слова? – спросил Кайзер, улыбаясь.

Элисон посмотрела Уильяму в глаза – глубокие и тёмные, как омут – мысленно умоляя его о помощи. Тот лишь коротко кивнул ей и незамедлительно отчеканил строгим тоном:

– Да, так и есть. Александр был с ней всю ночь, пока мы не расстались и не разошлись по домам.

– Что ж, друзья, – довольно протянул Кайзер и что-то отметил на бумаге карандашом. – Мистеру Стокеру долго придётся успокаивать свою дочь. А возможно, даже отправить её в монастырь... Желаю вам удачи!

Он поцеловал руку Элисон, попрощался с Уильямом и вернулся в кабинет, закрыв за собой дверь. Девушка поднялась со скамьи, и хотела было уже поблагодарить Кэллиса, но тот лишь поднял руку, остановив её, и произнёс:

– Не говори ничего, ладно? Я никогда бы не решил, что Алекс станет ревновать как какой-нибудь юнец. Он так смотрел... Я было подумал, что он убьёт меня прямо в том кабинете, но он был холоден и твёрд, как камень. Возможно, я и ошибался, и ты привыкнешь к нему, но запомни мои слова: с ним ты никогда не будешь в безопасности. Будь осторожна.

И под пристальным взглядом ирландца, который, чуть что, был готов защитить Элисон, Кэллис учтиво кивнул ей на прощание и зашагал прочь по коридору. Девушка следила за его фигурой, пока двери главного входа не закрылись за ним.

Ещё через полчаса из кабинета вышел Александр вместе со своим отцом, и Элисон на секунду заметила позади них Маргарет. Та сидела за широким столом и, кажется, плакала.

– Твои слова и слова Кэллиса во многом нам помогли, – сказал Алекс жене без особой радости.

– Зато какой риск! – заметил Ривз старший и получше запахнул свой длинный плащ. – Ты знаешь, девочка, что бывает за такое враньё? Я чего угодно ожидал от Кэллиса, но от тебя...

– Она мне помогла, – резко оборвал его Алекс. – Наши слова против слов Стокеров. Я рад, что Кайзер, которого ты нанял, оказался настолько лоялен к нашей семье.

– Мне кажется, что это наша юная спасительница произвела на него такое впечатление. Теперь она научилась скрывать правду совсем как её братец...

– Хватит! Всё уже решилось. Самое главное теперь – это разобраться с парнями из Флита. Придётся уехать на время из Солсбери, надеюсь, ты со мной согласен.

– А как иначе? – его отец недовольно хмыкнул. – Какие же в этой тюрьме идиоты, если не могут проследить за кучкой паршивых собак, чтобы они не сбежали! Для нас это проблема.

– Для нас это огромная проблема, отец, и потому что я исполнял твои приказы, теперь мне и Элисон угрожают.

– Я не заставляю тебя хвататься за оружие и встречать их на стене замка!

– Вот и прекрасно, потому что я и Элисон едем в дом на Девоне. Мы пробудем там несколько дней, пока я не получу какие-либо новости. Именно поэтому я прошу забрать Джоэля и миссис Уоллес. Заберёшь?

Отец и сын посмотрели друг другу в глаза, и Элисон стало как-то не по себе. Непонятно, страшно и тревожно. И всё-таки Ривз старший сдался, вздохнул и ответил:

– Так и быть. На время они побудут у меня перед глазами. Под охраной.

– Если я вернусь, и с Джоэлем что-то случится...

Алекс не договорил. Он даже не мог озвучить своих самых страшных мыслей насчёт, а что, если... Его отец заверил, что всё будет хорошо, и после этих переговоров они расстались.

– Какие-то люди тебе угрожают? – спросила Элисон у мужа по дороге в замок.

– Да, очень плохие люди.

– Поэтому нам надо уехать? А куда?

– Это маленький дом на западе, в Девоншире. Он стоит в лесу рядом с рекой... Ты должна мне верить, хорошо?

Элисон утвердительно кивнула, при этом не в силах выбросить из головы последние слова Уильяма Кэллиса.

«С ним ты никогда не будешь в безопасности».