Апрельское озеро

Глава 15

Дорога до Шербура, что находился на полуострове Котантен, стала для Элисон настоящей пыткой, и она думала, что это было ещё хуже, чем то время, когда её похитили. Найт был в меру учтив, но молчалив, и всё время хмурился, когда приходилось перекинуться с девушкой парой лишних словечек. Да, он был отличным провожатым, если бы пришлось его таковым назвать: Найт умел выбирать правильную дорогу, время суток и местность такую, чтобы никто посторонний не заметил двух одиноких путников. Элисон не жаловалась, если уставала или хотела есть, но тяжелее всего было справиться с мыслью, что это её невольное долгое, странное и опасное путешествие закончится вот так, безрезультатно. Ибо кроме того, что её муж нашёлся живым, не осталось ничего положительного, внушающего надежду, и этого было недостаточно именно сейчас, когда Александр, или Найт (порой Элисон проводила между ними невидимую, жёсткую линию, разделяющую две личности, которые она видела в нём) был так близко к ней. Но он был холоден и далёк, как никогда раньше.

Они выехали из Вернона вместе, почти не общаясь и тем более не возвращаясь к последнему разговору, а прибыли на мыс одним душным, безветренным вечером. В порту, как и полагалось, пахло протухшими морепродуктами, овощами и фруктами, и было очень шумно и многолюдно. А вот англичан в этих местах Элисон так и не увидела. Зато корабль, который был якобы прикуплен Найтом и его товарищами для личного пользования, действительно поразил её: судно оказалось больше, чем она его себе представляла; неплохо снаряжённый и ухоженный корабль с командой всего в несколько человек, среди которых был и Джеймс. Он находился здесь уже несколько дней, ожидая своего друга и Элисон.

Стоило ей взойти на палубу и сбросить с головы тяжёлый капюшон плаща, как кто-то тут же подошёл к ней сзади и обнял её. Элисон узнала Агату, её нежные руки, и позволила подруге эти объятия в минуту, когда ей самой хотелось остаться одной. Она увела уставшую девушку на нижнюю палубу, и Элисон уже не услышала разговора между Найтом и Джеймсом:

– Что там случилось? Вы опоздали на два дня!

– Этот негодяй Маркус меня ранил. Пришлось отлежаться какое-то время.

– Ого...

– Всё в порядке, так что, прошу тебя, без сцен! – Найт поглядел на опустевшую пристань и вздохнул. – Я до смерти устал. Такого никогда не было.

– Может быть, это всё из-за неё? – Джеймс хмыкнул, но его друг никак на это не отреагировал. – Что будешь делать? Зная правду, ты теперь вернёшься с ней?

Найту польстило то, с какой горечью Джеймс произнёс это. Видимо, будь его воля, он бы ни за что не дал другу уехать, слишком сильно к нему привязался за эти три года.

– Вернуться? Куда? – Найт оперся о деревянную балку и стал всматриваться в тёмную воду за бортом. – Там её место, а не моё... О, ты бы слышал, что она мне наплела! Про любовь, семейную жизнь и подобную чепуху. Но всё это не для меня, ты же знаешь. Со мной она, в конце концов, будет просто несчастна и одинока. Так что... довезём её до Дувра, а там пусть делает, что хочет.

Если Найт и хотел казаться строго убедительным, то на этот раз у него это не получилось. Джеймс понимающе улыбнулся, скрестив руки на груди.

– А теперь что?

– Теперь я возвращаюсь в форт. Я ведь обещал.

– Только не натвори там глупостей, как ты обычно это делаешь. Ладно, брат?

– Как скажешь, – Найт обернулся и протянул другу руку, которую тот немедленно пожал. – Собирай ребят, готовьтесь к отплытию.

– Ты разве не с нами?

– Нет. По суше будет быстрее. Заберёте меня в Дьеппе. Надеюсь, что вы не опоздаете.

– А дальше? – спросил Джеймс. – Куда мы двинемся после Англии?

– Туда, куда всегда хотели... Ты забыл? В Америку, друг. В Америку!

***

Через два с половиной дня они неспешно доплыли до Дьеппа – небольшого города на северо-западе Франции – и Найт был там, ещё злее и угрюмее, чем когда-либо. На расспросы о Корнете, форте и остальных членах банды он не отвечал. Весь остаток дня и вечера Найт много пил в своей каюте и оставался там даже во время отплытия. Днём Дувр не был виден с французского берега из-за тумана, зато ночь выдалась на удивление светлой, а также жаркой и душной. Именно в это время корабль и двинулся через Ла-Манш, после полуночи; команда ориентировалась по огням Дувра.

Элисон лежала без сна на узкой постели в маленькой, двухместной каюте, где пахло мокрой древесиной, и где было так жарко, что девушка решилась полностью раздеться, а теперь разглядывала грязный потолок, укрытая лишь тонкой простынёй. Кроме физической усталости (ноги словно отнялись после долгой езды верхом) она не ощущала ничего, и это удивляло её не меньше того, что Агата до сих пор не вернулась в каюту. Видимо, её общение с Джеймсом затянулось, и Элисон старалась понять подругу, как только могла: та пережила столько бед, и кажется, что ей судьбой предназначено было пойти за первым мужчиной, что был к ней добр. В какой-то мере, Элисон им обоим даже немного завидовала.

Шум волн стих, и казалось, будто такой тишины не было уже очень давно. Элисон подумала о том, что через несколько дней уже увидит отца и брата и, наконец, всё это кончится: она вернётся домой и больше никогда и ни за что его не покинет.

А как же Александр?

Элисон едва подавила вздох и сжала в пальцах плотную ткань. Пусть катится к чёрту, только и подумала она. На самом деле девушка больше не злилась на него, и это было странно. Но, с другой стороны, он не был виноват в том, что забыл её...

Глухой грохот, раздавшийся за стеной, отвлёк Элисон от непрошенных мыслей о муже. Девушка медленно приподнялась и села, уставившись на открывающуюся дверь. Тут же послышались какие-то неразборчивые ругательства, произнесённые хриплым мужским голосом. В полутьме Элисон не сразу разглядела Найта, только когда он вошёл в каюту и с силой захлопнул за собой дверь, она узнала его, освещаемого лунным светом, лившимся сюда через небольшое, круглое окошко.

Несомненно, мужчина был пьян – неловкие, замедленные движения и запах бренди выдавали его нетрезвость, к тому же, об этом свидетельствовала полупустая бутылка в его правой руке. После очередного потока неприятных ругательств, Найт отпил немного бренди, а затем резко швырнул бутылку куда-то в угол каюты, отчего Элисон вскрикнула, но тут же закрыла руками рот. Только тогда Найт заметил её, и реакция его была весьма неоднозначной.

– О-о-ох, чёрт! Проклятье. Кажется, я попал... не в ту каюту, – произнёс он с глупой улыбкой на губах и отвесил Элисон кривой поклон. – Прошу меня простить, мадам...

Он вдруг замолчал, выпрямившись, и Элисон поняла, что он разглядывает её рубашку, лежавшую на полу, рядом с кроватью. В каюте воцарилась неприятная тишина, и с каждой новой секундой дыхание Найта учащалось; девушка могла на расстоянии услышать, как тяжело он дышал. За какие-то несколько ужасно долгих мгновений стало ещё жарче. Машинально Элисон потянула простынь, скрыв себя до подбородка, хотя боялась даже пошевелиться. Девушка смотрела на мужчину, стоявшего у двери, а он – на неё, и его взгляд уже потерял былую насмешку. Нет, теперь Найт был сосредоточен и изо всех сил старался перебороть ударивший в голову хмель.

– Нет... Нет, нет, нет... – повторял он снова и снова, утирая руками влажное лицо. – Только не так... нет... На тебе ведь совершенно нет никакой... одежды?

Элисон даже не сразу поняла, что он обращался к ней; она забылась, поддавшись воспоминаниям, навеянным этой разгорячённой атмосферой, воцарившейся в комнате. Девушка лишь кивнула в ответ, натянув простынь ещё выше и тем самым невзначай оголив ноги до колен. Это движение подействовало на мужчину ещё более странным образом: он прижался спиной к двери, спрятав лицо в ладонях и что-то пробормотав, затем резко развернулся, намереваясь покинуть каюту, но так и остался стоять, сжав пальцами ручку двери...

***

– Так не должно быть...

Элисон не расслышала его последних слов. Она уже потеряла счёт времени и не понимала, как долго он вот так стоял у двери. Наконец, Найт обернулся, сделал шаг вперёд и вдруг стал судорожно стягивать с себя рубашку, а затем бросил её на пол. Сапоги он снимал, не останавливаясь, и едва ли не споткнулся о свою же обувь. Когда он был уже совсем близко, Элисон увидела его глубокие, зелёные глаза, полные дикого желания... Желания, которого она не могла забыть, даже если бы очень того захотела.

Он был так близко, что она уже могла ощутить жар его кожи; от близости его тела и запаха бренди у Элисон закружилась голова. Девушка бездумно опустила глаза и уставилась на его голую, широкую грудь, покрытую шрамами. Самый большой из них – пересекающий участок кожи над левой ключицей – она узнала сразу.

«Индия, – мелькнуло у неё в голове. – Я же помню...»

Не успела она опомниться, как горячие, длинные пальцы крепко схватили её руки, и через мгновение мужчина уже прижал её к себе. Когда его губы коснулись её шеи, Элисон попыталась увернуться, но Найт только сильнее сжал её в объятьях. Поэтому пощёчина заставила его остановиться и ослабить хватку: поражённый такой грубостью Найт взглянул на девушку и вдруг хищно улыбнулся:

– Отличный удар, крошка. Я не думал, что ты умеешь так бить!

Он подтолкнул её снова, уронив на спину, и, пока она пыталась скрыть наготу покрывалом, навис над ней, левой рукой опираясь о край кровати, другой – стягивая с девушки простынь. Элисон упиралась руками ему в грудь, но усталость взяла своё, да и Найт был слишком тяжёлым... и слишком серьёзно настроен, чтобы столкнуть его. Маленькая борьба была окончена, и вскоре покрывало уже лежало у стены, скомкано и забыто. Найт наклонился, чтобы поцеловать ослабевшую девушку, но она, вырвав руку из его хватки, ударила его по лицу ещё раз.

– Ох, да! Отлично, – мужчина мотнул головой и хрипло засмеялся. – Кажется, у тебя получилось.

– Получилось? Что?!

– Выбить из меня дурь...

В следующее мгновение Элисон уже почти забыла, как дышать, думать и ощущать что-то, кроме его тёплых губ на своей коже, его пальцев, скользящих по её ногам, которые Найт осторожно развёл в стороны и, наконец, лёг между ними.

И всё равно она была недостаточно близко: он хотел прижаться к ней ещё сильнее, чувствовать её груди в своих руках, ласкать её пальцами, целовать и ощущать вкус её губ и тепло рта так долго, пока только хватит дыхания...

С трудом он выпрямился, тяжело дыша и пристально глядя в лицо Элисон. Её гнев прошёл, словно его и не было... Да и был ли он? Зато теперь она смело смотрела на желавшего её мужчину и дышала так же тяжело, как и он. Найт сглотнул, взгляд его скользнул по обнажённому телу, открытому ему, принадлежащему ему по всем известным и немыслимым законам; и всё, что было так важно и значимо – всё стало вдруг забыто. Всё это могло быть забыто на какое-то весьма приятное время... Найт уже не помнил, как развязал шнурок на поясе штанов. Он смотрел только Элисон в лицо, пока избавлялся от лишних предметов одежды.

Их дыхание стало единым, а тела, объятые жаром – влажными. Маленькая, душная каюта словно исчезла, и больше не было ничего, что могло бы сейчас остановить любовников. Элисон даже не успела удивиться тому, как быстро он двигался; воспоминания об их последней близости напомнили ей о том, что она чувствовала тогда, что именно тогда она, возможно, уже любила своего мужа. Только сейчас это был уже не он – Александр любил её, а Найт... Найт просто хотел...

– Дай мне... взглянуть на тебя, ну же! – прошептал он, приподнявшись над ней. – Как ты хороша...

Он коснулся губами её щеки, опустился ниже, медленно проведя влажным языком по мягкой коже; Элисон коротко застонала, и этот звук показался Найту невероятно нежным и таким интимным, что он больше не мог сдерживать свою страсть: когда она выгнулась под ним, приподняв бёдра, призвав его утолить их общую жажду, он быстро вошёл в неё, лишь на мгновение подумав о том, что она уже была готова к этому. Найт едва не задохнулся, ему не хватало воздуха; чувство невероятного жара, разливающегося под кожей, сдавливающего горло, полностью захватило его. Очнувшись от странного дурманящего ощущения, Найт открыл глаза и потянулся к девушке; прижался губами к её тёплым губам, продолжая двигаться в ней, всё быстрее и быстрее, не прекращая целовать её, вбирая её стоны снова и снова. Её мягкие вздохи были лучшей музыкой, которую он когда-либо мог слышать, а тёплые ладони то и дело гладили его спину, нежно и медленно.

Элисон обняла его бёдра ногами, а руками обвила шею, с неистовым чувством нужды продолжая целовать; Найт приподнялся, держа девушку в объятьях и водя пальцами по её гладкой спине и ягодицам. Теперь она была так близко, как никогда до этого момента; её лицо в дюйме от его, кожа к коже. Элисон медленно двигалась, оказавшись на его коленях и глядя Найту в глаза; пока его ладони – большие и тёплые – лежали на её ягодицах, он приподнимал её над собой, желая двигаться быстрее и резче; а она поцеловала его, и её мягкие стоны наполнили каюту. Элисон осторожно прикусила его нижнюю губу, чем заставила Найта ответить на её вздохи, и снова, и снова всё повторялось...

Неожиданно он остановился, хрипло застонав и открыв глаза, и Элисон видела, как он достиг пика своего наслаждения; как его взгляд потеплел, а тело через мгновение расслабилось. Найт сквозь зубы процедил что-то, и она этого не услышала, затем коснулся губами её шеи и когда осторожно прикусил нежную кожу, Элисон обмякла в его руках, уронив голову ему на плечо.

Их общее рваное дыхание заполняло тишину ещё какое-то время, затем Элисон медленно выпрямилась и, всё ещё обнимая Найта за шею и разглядывая его влажное лицо, тихо произнесла:

– Я тебя люблю.

Она знала, что он услышал её и, конечно же, понял то, что она сказала. Но его молчание говорило о большем, чем значили бы любые слова. И Элисон не смогла заставить себя разозлиться... Даже совсем немного, но не смогла.

Опираясь о его широкие плечи, она медленно отстранилась, не в силах больше посмотреть на Найта, отодвинулась и натянула покрывало до самого подбородка. Найт остался сидеть на краю постели; он ещё долго восстанавливал дыхание и глядел перед собой в полутьму каюты. Волны за бортом корабля подгонял ветер, напоминая о том, где они находятся, возвращая их к реальности...

Найта сотряс очередной, на этот раз сильный, приступ кашля, и, когда мужчина заговорил, голос его был низким и хриплым:

– Прости меня, Элисон. Прости меня за... всё это.

Девушка, осторожно пригладив взъерошенные длинные волосы, улыбнулась, тут же пожалев, что он не увидит её улыбки.

– Не нужно извиняться, – ответила она спокойно. – Разве я не хотела этого так же, как ты?

Найт бездумно покачал головой и промолчал.

– Я не жалею об этом, и никогда не пожалею, – немного подумав, добавила Элисон. – Спасибо, что был со мной. Я говорю это лишь потому, что действительно этого хотела...

– Но не так, как я, – ответил он, снова прокашлявшись. – Это всё не имеет никакого значения. Ничего не поменяется. Ты поняла?

– Да, конечно.

– Утром мы прибываем... в Дувр, – произнёс Найт с трудом, затем утёр рукой влажную шею. – Оттуда ты поедешь домой. Ты знаешь, что должна пойти в полицию?

Чувствуя, как слёзы подступают к глазам и горький ком сдавливает горло всё сильнее, Элисон просто кивнула, и Найт обернулся к ней, дабы убедиться, что она согласна с его мыслью. Посмотрев ему в глаза, ей ещё сильнее захотелось заплакать, но девушка сдержалась. Мужчина поднялся, и Элисон оставалось лишь наблюдать за тем, как он одевается, немного неуклюже и чересчур медленно. В каюте всё ещё было душно, аромат бренди до сих пор не исчез, а треснувшая бутылка так и оставалась лежать в тёмном углу, под небольшим комодом.

Натянув влажную от пота рубашку, Найт повернулся к сжавшейся на постели Элисон; она разглядывала свои дрожащие пальцы, стянувшие ткань простыни, и боялась поднять голову.

– Просто знай: я делаю это, не чтобы расстроить тебя, нет... Я делаю это, потому что хочу спасти твою жизнь. Ибо со мной ты будешь несчастна, вечно в опасности и тревоге. Я не желаю, чтобы ты подвергалась этому снова. Вернись домой и начни жизнь заново, с тем, кто будет тебя любить и оберегать.

Он решительно подошёл ближе, наклонился над кроватью и мягко поцеловал Элисон в щёку. Затем просто развернулся и быстро покинул каюту, захлопнув за собой дверь. Девушка так и не смогла заснуть после его ухода. Она и не представляла, о чём думал Найт, покидая её и ощущая солоноватый вкус её слёз на своих губах.

***

Утро было тёплым, потерявшим ночную духоту; первые лучи солнца уже ложились на воду Ла-Манша, когда корабль приблизился к пристани. Свежий воздух и новые запахи портового города полностью отрезвили Найта. И хотя остаток ночи он провёл в горьких раздумьях, терзаясь, всё-таки приятными, воспоминаниями о проведённых с Элисон минутах, сейчас мужчина выглядел довольно бодро и поглядывал на своих рано проснувшихся товарищей строго, иногда угрюмо.

Элисон оделась в мужской костюм, и, хотя была похожа теперь на паренька, по крайней мере, никто не принял бы её за нищенку. Агата с грустной улыбкой наблюдала, как подруга спускается по трапу на ещё пустующую пристань. До этого печального расставания Элисон предлагала ей уйти вместе, уверяла, что жизнь в Англии будет для неё самой лучшей, но Агата вежливо отказывалась, то и дело переводя взгляд на Джеймса.

– Я не представляю себя в обществе, – виновато произнесла молодая женщина. – Там для меня больше не будет места.

– Моя репутация теперь не лучше, поверь.

– Нет, дорогая, – Агата покачала головой, улыбнувшись. – Тебя есть, кому оберегать и защищать. Ты ещё будешь счастлива в обществе. Но только не мы.

Она указала на Джеймса и его товарищей, и Элисон пришлось сдаться. По крайней мере, Агата больше не пленница, и принадлежит одному мужчине по своей собственной воле.

Покрепче натянув на плечо мешок со скудными пожитками, Элисон вздохнула и, кинув последний беглый взгляд на корабль, быстрым шагом отправилась прочь с пристани. Больше девушка так и не обернулась, прекрасно осознавая, что если сделает это, то не сумеет побороть себя и останется, бросившись на шею забывшего её мужа.

Кучер маленького экипажа, который подобрал её на главной дороге, ведущей на северо-запад, вежливо поинтересовался, куда Элисон направляется.

– Я не знаю, – ответила она устало, спрятав взгляд.

– Хм, а ну-ка вылезайте!

– Нет, подождите... Я, кажется, знаю. Нет ли где в округе полицейского участка?