Арианна - Гроза Драконов (СИ)

Недоразумение и женское "я"...

Наследный принц империи Ран – Георг Муарон - важно расхаживал по своим покоям, поглаживая короткую темную бородку на молодом лице. Его черты выражали радостное удивление, граничащее с восторгом, потому что гонец принес ему добрые вести.

- Ты говоришь, что у Рафаэля, предположительно, любовная связь с мужчиной??? У Генерала Муарон?????

- Да, Ваше Высочество, почти полная уверенность! Мы следили за ним издалека и заметили, как он… м-м-м… лежал в объятиях со своим бывшим помощником по прозвищу Черный Феникс…

Георг все еще не мог поверить услышанному и недоверчиво улыбался.

- Объятия – это, конечно, еще не доказательство, но вполне серьезный намек! Ха-ха! Генерал Муарон – любитель мужчин!!! Не могу в это поверить!!! Однако, нам нужны доказательства посерьезнее! Ладно! Когда генерал прибывает в столицу?

- Прибыл сегодня утром, Ваше Высочество.

- Что ж, очень хорошо! У нас есть наши люди среди его прислуги?

- Да, Ваше Высочество! Две служанки подкуплены и готовы на все!

- Пусть тщательно следят за генералом и передают нам все, что увидят!

- Слушаюсь, - поклонился посыльный и поспешил прочь.

Принц Георг долго бродил по покоям в полной задумчивости, периодически ухмыляясь и приговаривая:

- Неужели у моего доблестного и совершенного кузена наконец-то проявилась маленькая слабость? Ну надо же: любитель мужчин! Теперь понятно, почему он ни разу не был замешан ни в одном скандальном романе!

Глаза принца вдруг сузились, а на лице его появилось жестокое выражение.

- Теперь-то я сброшу тебя с твоего пьедестала, Рафаэль Муарон! Я сделаю все, чтобы твои извращенные пристрастия прогремели на всю столицу, и тогда… тогда ты перестанешь мешать мне осуществлять мои мечты!!!...

* * *

Знакомый дворцовый сад в резиденции Рафаэля Муарон, мягкие светлые одежды слуг, спешащих мимо в поклоне и благоговении, широкие коридоры, входы с резными арками – всё наполняло меня светлыми и не очень воспоминаниями!

Именно здесь я начинала прислуживать Рафаэлю в качестве помощника. Здесь он не раз был суров со мной и именно отсюда я не раз убегала, спасаясь от смерти…

Неужели всё это действительно происходило с нами? А теперь…

Я взглянула на генерала, шедшего рядом со мной, на его мужественный профиль и сосредоточенное лицо, и мое сердце наполнилось трепетом: теперь он любит меня! Даже в образе мужчины – он любит меня, осыпает меня ласками, краснеет, как ребенок, когда не может сдержать свою страсть… Трудно поверить, что мой кумир прошлого теперь у моих ног!..

У меня все внутри заволновалось, потому что воспоминания прошлого с новой силой навалились на меня и помогли осознать: случилось чудо! Чудо, к которому не хотелось привыкать! Пусть лучше это будет чудом каждого дня: Рафаэль любит меня! Тот, от одного вида которого я трепетала и тряслась – он ценит меня! Тот, кто был жесток и непреклонен – он покорился мне и сложил всю свою жизнь у моих ног! Это неоценимый дар!

Мой внутренний восторг вырвался и метнулся к нему, и Рафаэль замер. Его ноздри затрепетали от судорожного вдоха, когда он повернул ко мне свое изумленно-взволнованное лицо. Если бы не солдаты, идущие за нами в нескольких метрах позади, он, наверное, приблизился бы ко мне и, самое малое, взял за руку, но сейчас он не посмел. Задышал ровнее, снова отвернулся и пошел в сторону своих покоев, по ходу отдав распоряжение приготовиться к вечернему пересчету войск.

Я последовала за ним, стараясь тщательнее следить за закрытостью своей «атмосферы», чтобы не обрушивать на него невовремя свою любовь.

Я немного отстала от него и шла позади, смотря ему в спину и любуясь тем, как красиво на нем развевается серебряный плащ и как украшают его длинные волосы. Я была счастлива, но… были еще и тревоги.

Два дня назад произошло нападение Драконьих Птиц на наш отряд, и мое преображение очень сильно повлияло на окружающих, заставив их бояться меня, как реального божества. Капитан Кир больше не смотрел на меня с ненавистью. Он… меня боялся! Возвратилось мое прежнее прозвище – Черный Феникс, хотя теперь, наверное, Фениксом я должна стать не Черным, а Огненным! Я усмехнулась, но с долей печали. Подобная популярность, на самом деле, не сулила мне ничего хорошего, потому что у многих могут появиться ко мне лишние вопросы. А я не хочу ничего! Хочу быть с Рафаэлем и его защищать! Хочу любить его и быть с ним…

Я печально вздохнула, и мои плечи невольно поникли. Ангел говорил, что должно еще что-то произойти. Что-то, пожалуй, неприятное. Что-то, с чем нам еще придется справляться, но которое закончится все же хорошо. Еще одно испытание, еще одна битва… А может, и не одна!

Я ощутила, что начала сильно огорчаться и тут же одернула себя. Черный Феникс! Гроза Драконов! Где же твоя выдержка? Выше нос! Не время быть… женщиной, как в прямом, так и в переносном смысле…

Наконец, Рафаэль вошел в свои покои, а я осторожно последовала за ним. Знакомая обстановка снова захватила меня воспоминаниями, но я сдержала очередной всплеск чувств.

Раньше я жила в маленькой комнатушке напротив, теперь же Рафаэль приказал обустроить мне комнаты недалеко от своих.

Я все время наблюдала за его лицом и видела в нем… смущение. Свою «атмосферу» он до сих пор мне не открывал, еще со времени моего разговора с Ангелом, и меня это серьезно беспокоило.

После случившегося в долине, когда он увидел меня в силе Сердца Небес, он начал смотреть на меня как-то по-особенному: иногда долго, пристально, задумчиво, а иногда – даже пряча взгляд.

Его нежность, в силу нашего постоянного окружения людьми, не имела возможности на выражение, но теперь, когда мы сможем иногда побыть вдвоем, я надеялась, что всё хотя бы немного вернется на круги своя…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рафаэль подошел к своему столу и присел на стул. Сколько раз он именно с этого стула сурово отчитывал меня или гнал прочь! Я аж вздрогнула от этого яркого воспоминания, и мне сильно захотелось подойти к нему и обнять.

Убедившись, что мы в полном одиночестве, я подошла к нему и сзади обняла его за шею, спустив руки ему по плечам на грудь. Потом осторожно поцеловала его в щеку, но Рафаэль… вздрогнул.

Я замерла и напряглась. Что происходит? Ему… неприятно?

Эта мысль так остро пронзила меня и так болезненно вошла в мое сердце, что у меня потемнело перед глазами. Что произошло? Почему между нами образовалась какая-то непонятная стена?

В этот момент я впервые невыносимо остро ощутила себя женщиной. Маленькой беззащитной чувствительной женщиной, которую может задеть даже косо брошенный на нее взгляд. Возможно, у меня накопилась душевная усталость. Возможно, я все еще боялась, что Рафаэль может меня разлюбить, но вдруг… на меня сошла обида и боль отвержения. И хотя еще ничего не произошло и, в идеале, нужно было просто спросить у него, что случилось, но моя дремлющая до сего момента женско-обидчивая импульсивность на мгновение взяла вверх, и я, резко выпустив Рафаэля из объятий, притронулась к лазуриту на руке, который уже восстановил связь с местным источником энергии, и мгновенно телепортировалась в… пригород столицы!

Вокруг бушевала весна, разбросав яркую зелень по широкоствольным деревьям. Некоторые изящные лозы и кусты как раз пустились в цветение, наполнив своим ароматом воздух на многие километры. На меня дохнуло ЖИЗНЬЮ обычных людей, особенно когда я выглянула из-за деревьев на берег неширокой реки. Группа молодых женщин, голоса и смех которых разносились вокруг довольно далеко, стирали в реке одежду и весело болтали. Некоторые девушки, оставив на теле только тонкие полупрозрачные сорочки, плескались в воде или расчесывали на берегу свои удивительно длинные волосы, блестевшие на солнце, как драгоценный шелк.

Почему-то эта обыденная, но очень позитивная картина меня сильно поразила. Я невольно взглянула на свой фиолетовый воинский камзол, на грубые штаны и кожаные мужские сапоги. Провела рукой по коротким волосам и… дико позавидовала. Прямо до слез!

Женщина ли я вообще? В последний раз я носила платье и длинные волосы в четырнадцать лет, но с тех пор минули годы, и я давно уже ощущаю себя просто воином. Моя походка жесткая и чеканная, как и подобает солдату. Мои манеры грубые, как у офицера, или раболепно-услужливые, как у мужчины-слуги. Мои мысли чаще всего вертятся вокруг битв, драконов и предупреждения опасности. И только в последнее время в моей жизни был небольшой лучик света: нежность и ласки Рафаэля. С ним я начинала оживать и ощущать себя действительно женщиной – желанной, робкой, нуждающейся в нем! Однако… теперь что-то произошло…

Мне вспомнилась его странная дрожь и мое поспешное обиженное бегство, и мне стало еще более грустно.

Села прямо на землю и прямо там заплакала. Слезы лились по щекам, туманили глаза. Губы дрожали, а я смотрела на себя со стороны и изумлялась. Что это меня так понесло? Откуда столько неуёмной жалости к себе?

Я нехотя вытерла слезы и раздраженно ковырнула пяткой сапога землю. Мне надо помнить, что у меня необычная, особенная судьба! Возможно, мне не суждено быть обыкновенной молодой женщиной с длинными волосами и в красивом платье, но… я могу сделать столь многое для этого мира, да и для самого Рафаэля, а ведь это самое важное…

Смахнула с лица остатки слез, поднялась на ноги и снова взглянула на реку. Некоторые девушки начали сворачивать свои выстиранные вещи и набрасывали на себя верхнюю одежду, как вдруг мое внимание привлекло странное бурление воды в нескольких метрах от одной из купающихся девиц.

Острое ощущение опасности и присутствия драконов наполнило воздух. Тотчас же послышался истошный женский крик, и я увидела, что одна из девушек стремительно скрылась под водой. Вдруг над поверхностью реки появилась большая чешуйчатая голова, сверкнувшая горящими изумрудными глазами, а я мгновенно ринулась вперед.

Остальные женщины визжали и выскакивали на берег. Несколько из них упали в обморок, а я, перепрыгивая через их тела, с разбега нырнула в воду.

Лазурный Меч материализовался уже в воде. Я подплыла вплотную и увидела в одной из лап монстра задыхающуюся без воздуха девушку, которую он цепко держал за ногу.

Я замахнулась изо всех сил, что было значительно труднее сделать в воде, и обрушила свое мощное оружие на когтистую лапу дракона. Она отсеклась мгновенно, выпустив струи алой крови в воду, а девушка оказалась свободна, а я, схватив ее за талию, быстрым движением прикоснулась к лазуриту.

Мы мгновенно телепортировались на берег под визг спрятавшихся в кустах женщин. Девушка с трудом сделала судорожный вдох и сильно закашлялась. Я бросила мимолетный взгляд на ее ногу с большой рваной раной, но потом стремительно обернулась к чудовищу.

К моему удивлению, оно развернулось и быстро погрузилось в воду, удаляясь от берега с запредельной скоростью. Я очень изумилась, но… обрадовалась. Руки все еще дрожали от напряжения, а с тела струйками стекала вода. Я… немного устала, почему-то. Наверное, время у меня такое… усталости. И физической, и моральной…

Сделав глубокий вдох, обернулась обратно и присела около спасенный девушки. Ее красивое тело, едва прикрытое мокрой сорочкой, опять натолкнуло меня на мимолетные мысли зависти, но я постаралась отмахнуться от этого и взглянула на ее рану.

Девушка застонала, когда я прикоснулась в ее ноге. Кровь сочилась очень сильно, поэтому я немедленно сосредоточилась и открыла золотой поток. Исцеляющие искорки полились в тело, на глазах стягивая концы раны и наращивая заново поврежденную кожу. В это время из укрытий осторожно появились женщины, расширенными глазами наблюдая за моими действиями, а когда они увидели, что рана их подруги мгновенно затянулась, они испуганно заохали и замерли, не решаясь подойти ближе.

Сама девушка, уже полностью пришедшая в себя, тоже смотрела на меня с примесью изумления и страха, но, чем дольше она наблюдала за мной, тем больше в ее эмоциях начинали проскальзывать восхищение и интерес. Я с трудом отмахивалась от ее чувств, которые обрушивались на меня вместе с благоговейным страхом остальных женщин, и старалась поскорее закончить исцеление, чтобы уйти.

Когда золотой поток иссяк, я быстро поднялась на ноги и, вежливо поклонившись, собралась исчезнуть за деревьями.

Вдруг спасенная девушка резко потянулась ко мне и вцепилась в мою ногу руками, отчего остальные наблюдательницы этой сцены просто ахнули. Я тоже обернулась к ней с великим изумлением, а она посмотрела на меня своими большими темными глазами в обрамлении длинных ресниц, и умоляющим голосом воскликнула:

- Господин! Не уходите, умоляю вас! Скажите, кто вы??? Позвольте поблагодарить вас, господин!!!!

Я несколько мгновений переваривала ее слова, а потом тихо ответила:

- Кто я, это не важно. И благодарностей мне не нужно. Я рад, что смог помочь, а теперь прощайте!..

Но остальная толпа женщин тут же ринулась ко мне, умоляя о том же, что и спасенная девушка, а я сильно смутилась, опьяненная обрушившимися на меня их безумными эмоциями и желаниями.

Не знаю, почему, но я уступила, поэтому вскоре меня почти силком потащили в деревню. Наверное, это действительно усталость. Глупая и непоследовательная обида на Рафаэля заставляла меня убегать от мыслей о нем, и я решила не возвращаться в его резиденцию еще какое-то время. Пожалуй, в этот критический момент, в моей личности начала преобладать в большей степени женская слабость, чем воинская сила духа. Но… это ведь нормально! Я же женщина и есть, как бы я ни выглядела в реальном мире…

Деревня закатила настоящий пир в мою честь, хотя я категорически отказалась называть свое имя. Спасенная мною девушка оказалась дочерью старосты деревни, и звали ее Миона. Она предстала предо мною в простом, но очень красивом льняном платье, которое выгодно подчеркнуло ее шикарную фигуру, а волосы заплела в длинную сложную косу. Принеся мне сухую одежду, она извинилась, что та слишком проста «для такого важного господина», и пригласила меня к столу.

Я с сомнением посмотрела на льняную мужскую тунику и штаны, но потом просто одела их, оставив свою форму сушиться на улице.

Грудь подвязала сухими тряпками, которые нашла тут же в комнате, и она стала достаточно плоской, чтобы не просматриваться сквозь тонкую ткань туники. Провела рукой по еще влажным волосам и… вышла в большой крестьянский двор.

Меня встречали с радостными криками и накрытыми столами. Почти вся деревня собралась во владениях старосты, чтобы приветствовать и поблагодарить меня – доблестного спасителя и героя. Воздух был наполнен их страхом и трепетом вперемешку с радостью и любопытством, но мне отчего-то стало даже хорошо. Захотелось поесть их простой пищи и послушать забавное заунывное пение.

Я сделала несколько глотков рисового вина, тотчас же обжегшего мне горло, но больше пить не стала: я плохо переношу алкоголь. Однако я не учла, что оно было крепче, чем обычное вино, и мой разум вскоре поплыл под натиском неестественного веселья.

Я улыбалась жителям деревни и пыталась вместе с ними петь их песни, но вскоре это состояние беспечности стало проходить, а вот печаль и боль, наоборот, начали набрасываться на меня мощнее, чем можно было представить.

Мне вспомнился Рафаэль, его закрытость и отчужденная дрожь, и у меня очень болезненно сжалось сердце.

Я поднялась на ноги и объявила о том, что хочу прогуляться.

Никто не стал меня останавливать, когда я вышла со двора и направилась в сторону леса. Полностью погрузившись в свои невеселые мысли, я и не заметила, что опять плачу.

Лес быстро вывел меня к высокому пустынному холму, с которого хорошо просматривалась местность, и здесь я позволила себе с головою отдаться чувствам. Я присела на землю и опустила голову. Опьянение усугубило мой надуманный трагизм, и слезы ручьем побежали из покрасневших глаз.

- Мой господин!!! – послышался сзади робкий и дрожащий женский голос, а я, испуганно обернувшись, увидела стоящую перед собой Миону. – О великий Господин! – она упала передо мной на колени. – Почему вы плачете???

Схватила меня за руку, исказила красивые черты лица великим состраданием.

- Я все сделаю для вас! Только прошу вас: сделайте меня вашей наложницей!

Я замерла в изумлении, а опьяненный мозг туго переваривал информацию. Воспользовавшись этой заминкой, она прильнула к моим губам с дерзким поцелуем.

- Ариан!

Голос Рафаэля в этой глуши посреди безумной ситуации с девушкой просто выбил меня из колеи. Я оттолкнула ее от себя и уперлась взглядом в его темную фигуру, облаченную в простой дорожный наряд.

Миона тоже обернулась к нему, и глаза ее расширились от ужаса. Наверное, почувствовав опасность, она быстро поднялась на ноги и стремглав пустилась бежать на другую сторону холма.

Я, полусидя на земле и едва соображая от нахлынувшего вдруг тумана, попыталась сразу же подняться на ноги, но не смогла.

Рафаэль подбежал ко мне и, схватив за локоть, подтянул вверх, чтобы я могла встать. Я посмотрела в его лицо, но, к своему удивлению, не увидела в нем ни гнева, ни злости. Только тревогу. Безумную тревогу и боль.

- Ариан, - вдруг прошептал Рафаэль тихо, а потом просто обнял меня и крепко прижал к себе. С изумлением я ощутила, что на мою шею упали теплые капли. Слезы??? Рафаэль… плачет???

- Рафаэль, - пробормотала я неуверенно, а он просто уткнулся лицом в мою шею и прошептал:

- Почему ты исчез, Ариан? Я… чуть не умер от страха! Я… подумал, что ты решил оставить меня навсегда…

Почему-то после его слез и объятий у меня не осталось ни капли обиды, и стало даже стыдно. Наверное, я сама во всем виновата! Надумала лишнего, сбежала, как совершенно безответственный человек!

- Я… прости меня, - пробормотала я, а потом вдруг с каким-то ужасом представила, как все это время чувствовал себя Рафаэль: я исчезла, и он может уловить мое местоположение только через браслет, а, когда находит меня, я полулежу на земле и бесстыдно… целуюсь с какой-то девицей! Я дико испугалась и отодвинулась от Рафаэля, пытаясь заглянуть в его глаза.

Он смотрел на меня совсем без злости, словно ничего не осталось от того дикого ревнивца, которым он был в Марашех. Неужели настолько испугался, что я оставлю его, что теперь способен даже на чужие поцелуи сквозь пальцы посмотреть?

- Рафаэль, - шепчу я, - я все тебе объясню, но только… прежде скажи мне: почему ты закрыл свою «атмосферу» от меня и словно перестал быть искренним со мной? Я…

Мне хотелось сказать «наскучил тебе», но не смогла. Стало больно опять. Я опустила голову, а он вдруг прильнул ко мне с нежным поцелуем, и я снова ощутила на его губах следы слез. В этом поцелуе я глубоко прочувствовала его тоску и боль, его страх и страдания и вдруг поняла, что в меня полилась его «атмосфера». В ней оказалась целая буря эмоций: страх потерять меня, безумный и почти смертельный, готовность оставить всё ради меня, желание оградить меня от любой опасности, но при этом, совершенно новое и незнакомое чувство – благоговение перед моей личностью и недопонимание, как относиться ко мне!

Последнее меня весьма изумило, но поцелуй Рафаэля не прекращался, а перерос в настойчивое и трепетное действо, начинающее обжигать меня желанием прильнуть к нему еще крепче. В темноте заката из пальцев моих полились искорки и обвились вокруг нас шлейфом, усилив влечение и любовь, но Рафаэль резко остановился и, тяжело дыша, посмотрел мне в глаза.

- Я… очень люблю тебя, Ариан, и без тебя у меня больше нет жизни. Но… я до сих пор не знаю, кто ты. Головой я помню все твои слова и охотно верю тебе, но сердцем я тебя не понимаю. Твоя личность наполняет меня страхом, потому что ты кто-то больший, чем человек. Мне становится невыносимо, что я – столь ничтожный и бессильный перед тобой – стану не нужен тебе в какой-то момент, и ты просто оставишь меня… как сегодня…

Он замолчал и опустил голову, а я поразилась глубине его скорби и страха. Значит, он закрылся от меня, чтобы скрыть это паническое состояние души? Значит он не тяготился мною, а, наоборот, слишком боялся потерять???

- О, Рафаэль! – прошептала я сокрушенно и снова его обняла. – Прости, что заставил тебя так страдать! Я… не понял тебя сегодня и был очень эгоистичен и глуп.

Я отодвинулась и снова посмотрела ему в глаза.

- Наверное, мне нужно тебе немножечко больше о себе рассказать… - проговорила я и поцеловала его снова.

Мы до самой ночи сидели на холме, и я рассказывала о том, как однажды увидела его в столице, когда мне было четырнадцать лет, и сразу же влюбилась без памяти… Только не сказала, что была в платье. Опустила, что у меня были длинные волосы. И скрыла, что исчезла прямо из его рук…

* * *

Наследный принц Георг осторожно сломал печать на тайной депеше, и быстро пробежался глазами по понятным символам. Его лицо резко озарилось самодовольной улыбкой, а во взгляде загорелся зловещий огонек.

- Итак, это правда! – с ликованием в голосе прошептал он. – Рафаэль действительно любит мужчину! Чудесно! Просто чудесно! Нет ничего лучше, чем уничтожить противника через его самую позорную слабость!

Он положил письмо на стол и радостно потер свои холеные руки.

Депеша гласила: «Генерал Рафаэль Муарон был замечен в пригороде целующимся с мужчиной посреди леса. Предположительно, его любовником является его бывший помощник Ариан по прозвищу Черный Феникс…».