Аристократ из другого мира 3

Глава 2

Внутри пещеры прохладно даже в жаркую погоду. Ветры и запахи снаружи не могли пробиться сквозь плотные джунгли вьюнов и гибискуса. А уж когда к частым листьям вьюна добавились колючки онгаонга, то даже мыши прекратили попытки сунуть туда свой любопытный нос. Митсэру Кобунага не просто так высадил на входе эти заросли - они отпугивали непрошеных гостей и защищали от непогоды.

Митсэру разглядывал снимки, сделанные во время недавнего боя между хинином и десятью мастерами. Он старался подмечать каждую деталь, чтобы потом её проанализировать. Отмечал, записывал и смотрел на новый снимок.

На одном из снимков он заметил небольшое несоответствие. Максимально приблизив и включив полнейшую детализацию, он разглядел то, что его взбудоражило – на чёрной ткани арены один из иероглифов был исправлен!

Это исправление насторожило Митсэру. Прожив долгую жизнь, он знал, что даже комар просто так не летает по воздуху. Знал, что все в мире имеет свою цель и своё значение.

Небольшое исправление иероглифа подразумевало уничтожение его охранных свойств. То есть на арене можно было умереть, и, судя по умиротворенному лицу дзёнина деревни пылающих лучей, Мацуо об этом даже не догадывался. То есть третьи силы вступили в борьбу за право умертвить хинина. И Кобунага почему-то ничего не знал об этих самых силах.

Конечно, можно было предположить, что данная ловушка рассчитана на кого-то из мастеров. Возможно, кто-то планировал таким образом свести счёты с одним из участников боя. Но...

Расклад был не в пользу хинина и глупо было бы предполагать, что интрига была запущена не против него. Что самое интересное – хинин знал про эту ловушку!

Точно знал – вон как бросился спасать симпатичную девчонку-противницу от смертельного удара. А вот то, что об этом не знал Митсэру, начинало его раздражать. Привыкший держать все под контролем, дзёнин деревни скрытой в бамбуке не любил когда что-то шло не так.

Ловушка могла быть поставлена только тем человеком, который имел доступ в академию, так как иной вряд ли смог бы изменить иероглифы. Вряд ли такое сделал бы дзёнин деревни пылающих лучей, так как тому было необходимо принесение в жертву себя по доброй воле, а не случайная смерть хинина. Значит, это мог сделать один из курсантов, которых обрабатывал дзёнин.

Причём сделать это мог один из четырёх. Один из тех, кого хинин оскорбил лично. Почему так? Потому что Митсэру наблюдал за тем, как остальные шестеро постепенно попадали под влияние хинина. Полная перевербовка была сделана так идеально, что Митсэру даже восхитился умением Такаги превращать врага в друга. Причём в верного друга – ни один из шестерых не предал его.

Да, Митсэру мог бы сообщить дзёнину деревни пылающих лучей о грядущей опасности, но вовремя заметил, что тот приготовил на случай поражения другой план. Правда, этот план с игрой на гордости бывшего босодзоку тоже провалился...

Слишком уж импульсивен был дзёнин деревни пылающих лучей. Слишком самоуверен... Это его и сгубило.

Но как бы ни был самоуверен Мацуо, он бы ни за что не стал упускать шанса получить боевой дух Такаги. А случайная смерть на арене категорически перечеркивала эту возможность.

Кто же? Кто исправил иероглифы? Ведь есть же этому какое-то объяснение...

– Шизуки, ты ничего не хочешь мне сказать? – негромко спросил Митсэру.

– Я восхищаюсь вашей мудростью, Кабунага-сан, – после небольшой паузы произнесла женщина, методично убирающая пещеру. – Мудростью и прозорливостью...

– Оставь глупую лесть чужим ушам, – поморщился Кабунага. – Скажи, что тебе известно про возможность смерти на арене? Кто это подстроил?

– Я не знаю, господин Кабунага, – тут же откликнулась Шизуки.

– Неужели в поместье господина Абэ про это ничего неизвестно?

– В доме этого похотливого старика? – Шизуки даже передернуло. – Мне даже мысли о нем противны...

– Я не спрашиваю твоего мнения о нем, Исикава, – процедил Митсэру. – Согревать его постель – часть твоей работы. Мне нужна информация, касающаяся хинина. Что про него говорят в поместье Абэ?

Женщина стрельнула глазами в сторону сидящего Митсэру, а потом покорно опустила взгляд.

– Его ненавидят, но ничего не предпринимают. Похоже, что господин Абэ и его друзья смирились с потерей сыновей.

– И что же? Они просто собираются и ругают хинина?

– Не всегда. Чаще всего о нем стараются не говорить. У них идёт обсуждение новых деловых партнерств, заключение сделок и различные виды уклонения от лишних налогов и выплат. Настолько жадные, что за иену готовы удавиться...

– Потому они и богатые, что знают истинную цену денег, – заметил Митсэру.

– А вы знаете, господин? – робко поинтересовалась Шизуки.

– Конечно знаю. Истинная цена измеряется не в количестве товара, который можно купить на потраченные деньги, а в качестве власти. Чем больше у человека власти, тем он богаче. Он может быть без монеты в кармане, но одно лишь сказанное слово принесёт неслыханные богатства. За власть борются аристократы, а вместе с властью приходят и деньги. Поэтому и цена денег измеряется качеством тех приказов, которые может отдать аристократ...

– Я ничего не поняла, господин Кабунага, – призналась Шизуки.

– Потому-то ты и нищая, Исикава-сан, – поджал губы Митсэру. – Ладно, кто у нас следующий на очереди?

– Сейчас-сейчас, – спохватилась Шизуки, после чего достала с верхней полки шкафа заветную шкатулку.

Митсэру включил камеру, чтобы зафиксировать происходящее для ожидающих своего шанса дзёнинов четырёх деревень.

Из шелкового нутро шкатулки показались заветные полоски ткани с написанными на них именами. Среди них не было алой полоски, так как обладатель этой ткани проиграл свою очередь в Большой Игре. Впрочем, как и свою жизнь. Пятисотлетнее существование дзёнина деревни пылающих лучей прервал хинин.

Жертва победила охотника.

Митсэру в это время сотворил мудры силы, энергии и величины, после чего выставил руки в последней мудре по направлению к затухшему очагу. Среди сложенных камней тут же взвился бордово-красный огонь.

Коричневая, белая, серая и голубая полоски ткани закружились в хороводе, который всё больше и больше сближался. Как только хоровод полосок сблизился настолько, что сложился в разноцветный комок, рука Митсэру указала на огонь.

Комок ткани метнулся в очаг, вспыхнули искры, на стенах заплясали зловещие тени. Спустя пару ударов сердца из огня вылетело имя, состоящее из языков пламени.

***

– А я тебе говорю, что надо сделать ещё сотню приседаний! – настойчиво шлепал меня по макушке сэнсэй Норобу.

– Да я помру! – я пытался воззвать к остаткам жалости, которые безусловно где-то хранились внутри сухонького тела.

Само сухонькое тело горделиво восседало на моей шее и иногда било острыми пятками по моему же животу.

Мы находились внутри спортивного зала, где занимался десяток мототаксистов. Ребята с сочувствием посматривали в нашу сторону. Им было чему сочувствовать – с меня уже градом тёк пот, а конца изматывающей тренировки не предвиделось.

Сэнсэй гонял меня как Сидорову козу, с извращенским рвением выполняя указание Казимото. Сам плюшевый медвежонок, внутри которого обитал дух бывшего преподавателя боевых искусств Казимото, решил сегодня не участвовать в экзекуции. Он предпочёл этому зрелищу просмотр китайской дорамы о красивой любви.

Что такое "дорама"? По нашему сериал-драма, где герои в конце либо героически погибают, либо продолжают жить с чувством, что им надо героически погибнуть. Корейцы называют свои сериалы просто "драмы", но из-за специфики произношения у них выходит сказать "дОрамы". С таким названием корейские сериалы и вышли захватывать мир. А под их марку попали и остальные сериалы Востока.

Как раз одним из красочных творений и наслаждался сейчас. Казимото, пока я пыхтел в спортзале. Работал с ворчащим отягощением..

– На хрена мне вообще так напрягаться? – чуть ли не просипел я, когда в очередной раз присел и еле-еле выпрямился. – На арене победил, все идёт по плану, можно и чуточку расслабиться.

– Расслабиться? А знаешь ли ты поучительную историю про собачку, которая расслабилась? – тут же спросил сэнсэй.

– Знаю, – огрызнулся и снова начал приседать. – И мораль знаю. Нельзя расслабляться, а то вые...

– Босс! – в спортзал ворвался Малыш Джо. – Босс, тебя срочно вызывают к ректору!

– А без меня точно никак? – я взглянул на верзилу снизу вверх. – Я вообще-то занят... У меня... У меня тренировка.

– Он требует срочно! И причину не называл. Говорит, что необходимо твоё присутствие.

Я вздохнул как можно горше, будто навсегда расставался с любимой собакой, и взглянул искоса на сэнсэя. Для этого пришлось вывернуть голову так далеко, что ещё немного и она повернётся на сто восемьдесят градусов.

– Я бы с радостью позанимался ещё пару часиков, но, выбрав военную карьеру, должен чётко выполнять указания руководящего состава.

– Эх, ты бы так мои указания выполнял – цены бы тебе не было, – покачал головой сэнсэй, а после резко дёрнул мои уши и слетел с моих плеч.

Он приземлился на мат также легко, как осенний лист на мягкую траву. И это движение выглядело столь органично, что я даже позавидовал. Несмотря на прекрасный возраст сэнсэй мог удивить лёгкостью и быстротой движений.

– Вали, босс, – с усмешкой произнес Норобу. – Вали, но знай – после возвращения сделаешь в пять раз больше!

– Да куда уж больше? Я и так почти все сделал!

– Плевать, что сделала одна пчела, главное – как от её действий будет чувствовать себя улей! – с философским видом произнес Норобу.

После этого он легко порхнул к выходу, поклонился в сторону зала и вышел прочь. Словно ветром несло лёгкую фигуру.

– Вот ведь ляпнул хрень, а моську скорчил, как будто вселенскую мудрость произнес, – проворчал я, глядя как сэнсэй удаляется. – Ладно хоть палец не поднял, чтобы все прочувствовали охрененную мудрость.

Я кое-как дошёл до выхода из додзё, произвел традиционный поклон духу спортивного зала, а потом похлопал по плечу Малыша:

– Ты это здорово придумал с ректором. Премия с меня… А почему раньше не пришел? Я тут едва не сдох…

– Вообще-то я ничего не придумывал. Ректор тебя и в самом деле вызывает. Хидео Одзава ждет тебя в своём кабинете. Так что прыгай в машину, забирай Ленивого Тигра и…

– Стоп-стоп-стоп, а зачем я буду забирать Тигра? Неужели ты меня не хочешь подвести? – спросил я, раздеваясь, чтобы пойти в душ.

– Ну-у-у, я немного занят, – отвел глаза Малыш.

– Опять будешь соблазнять Шакко, пока Тигр сломя голову понесется по Токио? Малыш, это вообще ни в какие рамки не лезет. Он же и в аварию попасть может. А вместе с ним и я! В общем так, чтобы не было никаких склок – поедем все вместе. Пусть Шакко немного отдохнет от вас обоих. Через десять минут на стоянке – никаких оправданий не приемлю!

– Так точно, босс, – со вздохом произнес Малыш.

Думаю, что я принял правильное решение. Эти два здоровенных лба без устали ошивались возле Шакко, а та крутила хвостом в разные стороны и щедро дарила надежду обоим. Надежду-то дарила, но и никого не выделяла. Этим самым она дразнила ребят, делая их посмешищем перед остальными мужчинами, которые обитали на базе.

И в то же время, никто из мототаксистов не смел даже взгляд задерживать на Шакко – тут же рядом появлялся либо Тигр, либо Малыш. И их рожи не сулили ничего хорошего тому, кто посмел заглядываться на предмет их обожания.

За ними было забавно наблюдать – взрослые вроде парни, а стелются перед рыжеволосой кицунэ, как влюбленные школьники. Впрочем, эта рыжевласка даже как-то меня почти сумела охомутать с помощью оммёдо, за что впоследствии поплатилась. Но, это были дела давно минувших дней, о которых мы друг другу обещали не вспоминать.

Когда я выскочил из душа, переоделся в чистую одежду и выбежал на улицу, то двое здоровенных лбов уже стояли возле заведенной машины. Они вяло переговаривались между собой, а когда увидели меня, то сразу же поспешили занять места.

Я ввалился на заднее сиденье, после чего машина прыгнула вперед.

– Тигр, будешь нарушать правила – после возвращения пошлю за токпокки на другой конец Токио, – предупредил я его.

– Поддай газку, Тигра, – тут же улыбнулся Малыш. – Жми в полик – плачу за сбитых.

– Ага, ищи дурака, – огрызнулся Тигр. – Пока я буду кататься за токпокки, ты останешься с Шакко? Да я так проеду, что мою езду потом будут показывать в автошколах, как пример идеального вождения.

– Да ладно тебе! Выше скорость – меньше ям! Я вот в каком-то фильме видел, что киногерой проехал путь так, что его номер ни одна камера не смогла зафиксировать, – продолжал подначивать Малыш. – Вот ты вряд ли так проедешь…

– Конечно, я же не герой фантастических фильмов. Я в реальности живу. А ты бы прекращал страшные сказки на ночь смотреть, а то приснится кошмар, описаешься от страха и придется нам после такого потопа новую базу искать, – парировал Тигр.

Я сидел на заднем сидении, слушал их извечные дружеские подколки, улыбался. Всё-таки они друзья. Пусть и собачатся друг с другом из-за девчонки, но друзья не разлей вода. И я больше чем уверен, что если Шакко всё-таки как-нибудь ударится головой о косяк и соизволит выбрать одного из них, то второй молча уступит дорогу и будет радоваться счастью друга.

Вот только хитрая кицунэ вовсе не собиралась никого выбирать. Она раскручивала парней на подарки, на внимание, но сама ничего не давала взамен. Хитрая кицунэ Шакко.

Под дружеские подколки, легкий рок из магнитолы и прохладный ветерок из окна мы доехали до военной академии.

– Ребята, ждите меня здесь, никуда не уходите. Если я не вернусь через час… ждите второй! – подмигнул я оставшимся в машине.

– Жарко сегодня, прямо ужас! А мороженое можно? – спросил Тигр. – Вон Малыш рвется сбегать.

По виду Малыша можно было сказать, что покупка мороженого было тем самым последним, о чем он сейчас мечтал.

– Можно, но небольшое, а то горло заболит, – сказал я и поднял вверх палец, как это недавно делал сэнсэй. – Одна пчела не сможет съесть целое мороженое, а вот целый улей запросто схрямкает.

Сидящие в машине переглянулись. После этой паузы Малыш произнес:

– Босс, ты иди, наверно, а то ректор ждет. Поспеши, чтобы не растерять все остатки мудрости, которые остались после тряски. Тигр нарочно ямы поглубже выбирал…

– Какие ямы? Да если бы ты поставил в начале поездки стакан с водой на капот, то он и сейчас был бы полным! – обиженно завопил Тигр.

– Ну да, был бы полным. Я ведь чуть не обоссался от твоего стиля вождения. Просто наполнить было нечего, а на коврик надуть я не решился.

– Да ты сейчас и так обоссышься, если в туалет не сходишь. У тебя же редкое недержание, как мочи, так и глупых мыслей! Шуруй за мороженым! Возьми мне шоколадное!

– Шоколадное? То, которое уже кто-то один раз ел?

Я махнул рукой и потопал к дверям академии. Слушать этих раздолбаев, а тем более встревать в их перепалку не входило в мои планы. Нужно было узнать – что от меня хотел ректор?

По случаю воскресенья занятий не было. Курсантов тоже не наблюдалось в гулких коридорах. Я прошел до кабинета, вежливо постучал и, дождавшись ответа, вошел внутрь святая святых военной академии.

В кабинете ректора было прохладно. Кондиционер справлялся со своей функцией на отлично. Обстановка в кабинете была сугубо деловая. Никаких излишеств, ничего лишнего и помпезного. Серый и будничный кабинет служивого человека. Сам ректор Хидео Одзава сидел за столом, склонившись над бумагами.

Я чуть притопнул и отдал честь:

– Курсант факультета национальной безопасности и обороны государства Такаги Изаму по вашему приказанию прибыл!

Отрапортовал четко, с душой и замер, преданно поедая глазами ректора. Начальство любит, когда подчиненные выказывают старательность, так что мне не сложно было подыграть. Ректор сложил пальцы лодочкой и уперся в кончики подбородком. Он внимательно посмотрел на меня, словно в последний раз взвешивая принятое уже решение. После этого крякнул и произнес:

– Курсант Такаги, у меня к вам предложение, от которого вы вряд ли сможете отказаться.