Армейская пора

Глава 15

Короче говоря, ситуация получилась по известной поговорке — век живи, век учись, дураком помрешь. Вот ведь гадство какое, а ведь попаданцы живут очень много!

Нет, я понимаю, что один человечек на роли зеленого солдата никогда не выиграет у целой армии, эдакого вот социального монстра. Но так легко опростоволоситься попаданцу из XXI века!

Хотя, почему бы не суметь попасть в глубокую грязную лужу? Я ведь, между прочим, работал и даже выживал в новой обстановке. И на каждой минуте решал свои проблемы. Неплохо, кстати. Так что проигрывай не свою игру и шагай дальше и быстрее.

Успокоился, отдышался от всех этих гадских проблем. Потом внезапно подумал, что вот этот центр ПВО, надеюсь, на меня не кинут?

Не-не-не только не это, я рядовой без году неделя, я, в конце концов, неплохой спортсмен. Засуньте меня в спортроту и требуйте спортивных показателей. Ну вас на фиг, я уже в деканате в XXI веке здоровье съел в непосильной борьбе с тогдашними ректорами — украинцем и молдаванкой, чтобы им хорошо было в аду на том свете! И что опять лезть на неподъемнуювысоту? Хватит, помню мой заведующий кафедрой С. Л. Логинов, лукаво улыбаясь, говорил: — кто как не ты…

— Товарищ полковник, — с надеждой спросил я, — надеюсь, вы не станете меня совать на эту должность? Я же простой советский солдат срочной службы!

Однако Назаров меня безжалостно обломил:

— Я бы и не хотел, Олежек из своей зеленой юности, извини уж, но кого? Вас сейчас в ГДР два таких специалиста. И замены вам нет, видел, кого прислали, тут врагов не надо, сами все развалим. Один больной, остаешься лишь ты. Больше никого нет, понимаешь, ефрейтор Ломаев? Ты хоть и молодой, но можешь, сам видел.

Ха, знаем мы таких. Ты еще Гайдара пришлепни, мол, он в 17 лет полком командовал в гражданскую войну. А то, что он потом, после войны стал нервным больным, никто почему-то не говорит.

— Товарищ полковник, я рядовой срочной службы и этим все сказано, — решительно заявил я, сразу убирая все инсинуации, специалистом я еще могу быть, но отнюдь не руководителем, как это говорил кто-то из офицеров.

— Да? — искренне (или на меня) удивился Назаров. Подумал, решительно сказал: — давай так, если ты категорически против, я на стаивать не буду, хотя и вижу, что ты можешь. И не только технически, но и административно. Но раз так, то пусть.

Но ефрейтор Ломаев, есть ведь и вышестоящее командование. А они уже не раз говорили мне, что мне надо в этот пункт ПВО командира. Пусть в звании рядового, но старшего, чтобы он командовал и отвечал, а не шатия — братия. Имей в виду, не вычислительной техники, а именно ПВО. Понимаешь?

Полковник был очень убедителен, но меня, попаданца в 70-ти лет, он как-то не пробил. Любой героизм простых людей это всегда ошибки начальства. И чем сильнее они промахиваются, тем больше героизма и крови.

Вот и сейчас, к примеру, почему я должен геройствовать, когда наше руководство, хотя бы Министерство Образования и Академия Наук, лопухнулись. Ведь сколько людей стоит на ответственных постах, а чуть что, молодой человек, пожалуйста! А может быть, по-другому начнем, с поиска виноватых? Понимаю, что сталинизм — не самая хорошая эпоха, но хоть немного прижать этих чиновников, пока опять страна не развалилась.

— Товарищ полковник, я понимаю, что есть армия и в ней дисциплина и жесткий порядок, но служить в ней офицером всю остальную жизнь лишь потому, что кто-то позабыл о кадрах в эпоху НТР, не хочу.

— М-м? — уже строго посмотрел на меня Назаров, мол, на меня можешь кидаться, но на партию не надо. Ерунда, в партии тоже есть фамилии обвиняемых.

В общем, разошлись мы в мнениях, как корабли в океане. Он так и не смог меня убедить, поскольку конкретных доводов он не имел, а общие и, тем более, идеологические вызывали во мне только смех.

Я ведь еще на посту декана в XXI веке четко выбрал — можно сколько угодно говорить обо всем, но любой конкретный вопрос поставит в тупик, если кроме слов у тебя ничего нет. А это был как раз такой момент. И не Назаров виноват, а ситуация в СССР.

Ну а с помещением мы разобрались, чего уж там. Сначала товарищ полковник подобрал и не абы как, дескать, бери Боже, что нам не дороже. Нет, он предложил хорошую комнату в центре здания штаба, не далеко от поста охрана. Затем я начал критиковать.

Назаров сначала вспылил, но я был непреклонен. И пусть ты будешь идеологически стоек, но против лома все равно не будет приема. Он подобрал неплохое помещение, но электрическая сеть здесь была только бытовая. Можно было, разумеется, отремонтировать все здание и провести новую сеть. Но время? Одно только согласование бюджета займет не менее года. Это так, что в ХХ веке, хоть XXI.

А у нас и суток не было. Я, правда, не знал, едет ли уже маршал авиации или нет, но то что он ГДР, имел точные сведение.

Пришлось брать другую комнату, темную и, видимо, холодную. Но зато она был рядом с мощной электросетью и солдаты — электрики подвели розетки с крепкими проводами за какой-то час. И для ЭВМ можно было поставить любое напряжение. Поставили туда уже не просто класс ЭВМ, а специальное компьютерное оборудование пункта ПВО. Знай наших!

Назаров, кстати, опять проиграл в споре со мной и махнул рукой. Мол делай, что хочешь, раз уж такой умник. Я порадовался его рассудочности, но как я убедился вскоре, совершенно зря. Он не что меня подставил, но так хорошенько дал мною под ноги высокому начальнику, что аж искры во лбу!

Высокое начальство в лице маршала авиации И. Н. Кожедуба и генералов из штаба ГСВГ приехало под вечер. Я предполагал и, как оказалось, был прав, Красильников тянул их приезд до последнего, пока москвич уже не начал злиться. Тогда, конечно, в миг приехали. Но время уже было не вернуть.

И вот они приехали. Если не злой, то возбужденный Кожедуб с его мундире со звездами маршала авиации на погонах и тремя золотыми звездами Героя Советского Союза на груди. Единственный, кстати, живой герой к концу 1980-х герой. Уже седоватый, но еще крепкий. За ним генералы, сбившиеся в кучку, присмиревшие и притихшие, но готовые ударить по любому званием поменьше.

А напротив маленький я, слабенький рядовой, меньше которого уже нет. А еще, по законам подлости, как раз в это время я залез под стол, подсоединить ЭВМ к сети. Что там случилось, то ли контакт был заранее плохим, толи солдатики побаловались и оборвали. В обще сменил полностью провод. Те были отечественными, и потому не надо было дрожать над каждым метром.

И вот я сижу под столам и вижу много ног с хорошими генеральскими сапогами, что называются штучными. А сверху еще военные брюки немного, а больше ничего, стол мешает.

Первобытный инстинкт звал меня спрятаться подальше под стол, там не страшно и можно безопасно отсидется. Но я бесстрашно вогнал страх подальше в душу, на уровень задницы и начал выбираться. Так получилось, что одновременно раздался старческий, но довольно сильный и уж точно властный голос и из под стола вылез я.

То есть интересный получился момент. Маршал авиации Кожедуб (а это говорил он), потребовал старшего. И тут выползаю я и объявляю, что, мол, я старший, ефрейтор Ломаев.

И ведь угадал Красильников на счет звания. Маршал авиации практически изумился (это я так литературно говорю), но не стал цепляться за молодость, и только поинтересовался у меня, где у них находится офицер и почему главный ефрейтор?

Интересно я, наверное, выглядел, пыльный, взъерошенный, с выпученными глазами. Но доложил, как положено:

— Ефрейтор Ломаев, специалист по ЭВМ в центре вычислительного центра. Офицер центра майор Коробейников в настоящее время находится в госпитале с воспалением легких.

В принципе больше можно было не говорить — я в руках держал три отвертки, провода и изолента. Что ни есть технический работник. И Красильников был уже, как старший военноначальник, объяснить текущую обстановку.

Но Кожедуб, с одной стороны, знал достаточно много, что творилось в стране вообще и ГСВГ в частности. С другой, — он был хоть и старый уже (под семьдесят уже), но не самодур. Только спросил, как мне работается начальником пункта ПВО.

И вот что скажешь, если я буквально сейчас только что все узнаю. Проблеял лишь, что я специалист центра вычислительной техники.

Кожедуб искренне удивился, спросил уже у Красильникова, кто же он? Генералы его должность называют, как и.о. начальника пункта ПВО, сам он почему-то называет себя специалистом центра. Доложитесь, если вы, генерал-лейтенант, тут старший из командиров.

Лично я бы сказал правду. Может и прилетит, но зато врать нечего. А то тут так можно наговорить, потом сам станешь шпионом — диверсантом.

Красильников еще думал, выбирая, какой вариант ему выбрать, чтобы не так сильно бы попало. Но Назаров, который вдруг попался (он толи стоял за генералами, все-таки званием поменьше, толи прямо сейчас пришел), козырнул и попросил доложить. Кожедуб согласился, ему уже было просто любопытно, что здесь деется. И полковник не разочаровал его:

— Товарищ маршал авиации, вы, наверное, знаете. В ГСВГ, как и в других округах шла плановая замена матчасти. Часть была выбрана наша, поскольку товарищи натовцы здесь не мелькали. Техника пришла нормально, а вот с людьми оказалось куда хуже.

Командированный из Москвы специалист вдруг заболел и до сих пор лежит в местном госпитале. Другой офицер оказался таким портачом, что после него пришлось ремонтировать целую серию. Ладно хоть нашелся срочник среди солдат.

— Нуте-с, это я и так знаю. Эпоха ЭВМ оказалось для наших чиновников так неожиданной, что кадров в стране остро не хватает и это видно везде. Ну и что?

Реакция Кожедуба, видимо, оказалась не трафаретной. Я понимаю товарища полковника, обычно чиновники, в том числе военные. Он сам, на все появившиеся трудности отвечали идеологической болтовней. Дешево и сердито, и делать ничего не надо. А тут вдруг сверху слез с почти политического Олимпа здравомыслящий человек. Поневоле бюрократы задумаются, так ли они делают и в том ли направлении живут.

А ведь ему еще надо отвечать на вопрос небожителя. Сам попался. С другой стороны, он ведь безусловный хозяин и ему все равно отвечать за все, что здесь делается и даже будет говорится. Так что в кустах спрятаться никак не удастся.

Я уже хотел было открыть рот. Мне ведь никак не удастся спрятаться, уж меня-то маршал авиации обязательно возьмет за цугундер и призовет к ответу. А уж найти два — три варианта ответа я смогу, педагог чать.

Но Назаров смог сам выкрутится, ему тоже опыта в болтологических схватках не искать, почти как оный политработник. Ощутив резкий groggy от слов маршала авиации, он сумел быстро восстановиться, прямо диву можно даться, и вдумчиво ответить:

— Да, товарищ маршал авиации, все это я отмечал в докладах сверху по инстанциям, — он дал некоторую паузу, чтобы дать Кожедубу осознать, что они находились на одной цепочке, но именно данный исполнитель давал информацию. Потом продолжил: — однако я не сообщал, что Ломаев очень юн и это неоднократно вызывало трудности, ведь он и в армии оказался меньше, чем неделю и присягу принял только сегодня.

Кожедуб почти зримо удивился, по-другому посмотрел на меня, это я почувствовал сразу. Как-то интересно, вроде бы теперь для москвича, как мальчишечка. Это я своим старческим разумом понял. И знаете что? Если б я был молодым, вроде адекватным телу, я бы даже обиделся.

Как же помню по прошлой жизни, молодой все стремился повзрослеть, не понимая, что старость — это не есть гут. А вот теперь, ожив по второму кругу, я не собираюсь снова ошибиться. Маршал авиации не видит в него серьезности? Да пожалуйста, это даже к лучшему, больше ответственности. Зато у молодости есть масса преимуществ — здоровье, либидо, отсутствие всяких немочей.

Но, кстати, статус — статусом, но почему ни Назаров, ни Красильников не говорят об отсутствии всяких запасных частей к ЭВМ — забыли в сутолоке, побаиваются? А то ведь попадешь нечаянно в нехороший момент, будут тебе запчасти и карьерный рост в минуса.

Но мне-то что, я и так солдат, пардон, ефрейтор, но это ерунда. Короче говоря, армейская каптера меня не совершенно не волнует и потому я могу кое-что попросить. Тем более, не для себя прошу, для общественного дела, очень важного.

— Товарищ маршал авиации, разрешите обратиться, — уставно сказал я ему, как и положено.

— Обращайтесь! — разрешил он мне и и по-доброму посмотрел на меня. Чувствовалось, что Кожедуб очень надоели все эти военноначальнические разговоры, которые еще можно просто называть болтологией, переливанием из пустого в порожнее. А тут открыл рот молодой.

Конечно обращение рядового к одному их вышестоящих военных, а маршал авиации равен общевойсковому генералу армии, не очень-то приветствуется, но иногда можно, или даже нужно. Пусть потом его командиры дадут по шее, если будут считать, что положено, а он просто поговорит.

— Товарищ маршал авиации, — доложил я ему, — в процессе установки технического оборудования пункта ПВО обнаружилась некоторая разукомплектованность и поломка деталей. Для рабочего состояния пункта необходим ряд запасных частей.

— Ну-ка, сможешь показать, — поощрил он меня, большей части генералов предложил зайти по своим делам. Практически кроме меня и Кожедуба остались еще Красильников и Назаров. Вот как раз они были по своим служебным должностям, не придерешься.

Насколько я знал из материалов интернета еще XXI века, Кожедуб после войны, будучи еще сравнительно молодым (он родился в 1920 году), сумел получиться в эпоху реактивной авиации. А потом хотя бы прослушал курс вычислительной техники для высших военачальников. Так что я не в кирпичную стенку буду лбом лупить. Практической работой он, естественно, не нагружался, но общие принципы знал.

Вот я и ему и отрапортовал о новейшей ЭВМ AMD 386 и некоторых проблемах в рамках пункта ПВО. Их было, в общем-то, немного, но с помощью маршала авиации оказалось разрешить еще быстрее. Ведь он служил в группе генеральных инспекторов министерства обороны СССР или их еще звали «райской группой», то есть такие полуотставные деятели. Но И. Н. Кожедуб, насколько я знал, имел в Москве определенное влияние.

— Однако! — удивился маршал авиации, — а как же AMD 286, устарели?

— Так точно, товарищ маршалавиации, — доложил я, потихоньку морально устаревают. То есть они еще работают и даже производятся, но по сравнению с AMD 386 явно не котируются.

И. Н. Кожедуб скептически посмотрел, высказал свою точку зрения о сохранении эффективности этих моделей ЭВМ.

— AMD 286 не плохи, — спокойно признал я, — но по сравнению с AMD 386 уже не идут. А ведь к тому же начинают создавать новые, куда мощные ЭВМ. Так что нравятся — не нравятся, а надо идти дальше. В свое время ведь также некоторые военные не хотели сменять ППШ на Калашникова, но пришлось.

— Товарищ маршал авиации, — пользуясь паузой, прорекламировал меня Назаров, — ефрейтор Ломаев не только блестящий специалист по вычислительной технике, причем по новейшим западным ЭВМ. Но он также хороший солдат — уже за неделю сумел получить значок «отличный снайпер». Он был получен прямо при мне и уверен, что немногие старослужащие знают матчасть автомата и могут метко стрелять…

Он хотел сказать еще что-то весьма хорошее, а у меня есть что сказать, хе-хе. Но тут Кожедуб перебил:

— Уж не западный ли шпион ваш Ломаев, кто его знает эту нынешнюю молодежь.

Вот тоже мне Кожедуб, сказал бы что-нибудь пострашнее, типа услужник дьявола, например. Но придется отвечать на эти обвинения, а то ведь и в тюрьму сыграешь. Время, конечно, не такое жесткое, но ведь в Советской Армии западного шпиона держать не будут!