Милая Нора, приготовься! То, что ты прочтешь в этом письме, поставит с ног на голову все наши представления о моих новых знакомых. Я буквально бью себя по рукам, чтобы начать свой рассказ по порядку, а не перескочить к тем моментам, которые поразили меня более других.
От нетерпения почерк ужасный, но я уверена, что с пользой перепишу это письмо пару раз просто для того, чтобы уложить в своей голове все произошедшие события.
Собираясь во владения Биргитов, я, признаюсь, минут пять сидела на кровати, вытянув ноги, и разглядывала браслет на лодыжке. Слова Ролана заронили во мне определенные сомнения, писать о которых сейчас даже немного неловко. Понадеявшись на то, что свое фамильное захоронение гессы расположили подальше от дома, я все же стянула с ноги ограничители.
На Иланке меня сильно выручало целительство, давая выход энергии. Здесь лечить некого, поэтому я постоянно чувствую покалывание силы во всем теле. Иногда даже подумываю, не присоединиться ли к Терри и не начать ли подкармливать кота. Останавливает только то, что наш Кабачок и так уже достаточно плотен, чтобы двигать материальные объекты, видимый и громкий призрак разрушит мою легенду окончательно.
Спустившись вниз, где меня должны была ожидать Гусма (нужно же заботиться о добром имени Маи) и простенькая бричка управляющего, я не обнаружила ни первую, ни вторую. Поозиравшись несколько минут, я двинулась в сторону конюшни, где и увидела нечто поразительное.
Навстречу мне рука об руку шли крестная и няня, за их спинами кучер впрягал лошадь в легкую лакированную коляску, которой пользовалась гесса Версавия. Как выяснилось позже, моя Гусма уговорила хозяйку, что негоже посылать компаньонку к соседям в бричке.
Чует мое сердце, не пройдет и месяца, как Белый Яр падет к ногам простой иланкийской женщины без боя, как когда-то пали владения дяди.
Даже сейчас, когда пишу эти строки, хмурюсь. Лишь бы крестная не сманила мою Гусму. Нора, что я буду делать без няни?
Кстати, увидев Ближний Берег, блюстительница моей девичьей чести одобрительно закивала, да и я, честно говоря, не смогла остаться равнодушной. Владения Биргитов не похожи ни на одно из соседних.
Имение плавно спускается к широкой реке, той самой, которую видно с лужайки для пикников у Северинов. На берегу белеет открытая пристань с пришвартованной яхтой и парой выкрашенных в яркие цвета лодок. Сам дом всего в два этажа, с плоской крышей, но длинные открытые веранды, колонны и несколько внутренних двориков делают его словно бы наполненным воздухом и светом.
Думаю, Гусме так понравилось это место потому, что оно очень похоже на дворцы иланкийской знати, даже странно насколько.
Марк был единственным, кто вышел нам навстречу. Няня окинула опытным взглядом его стройную фигуру, облаченную в элегантный серо-голубой костюм, и, наклонившись ко мне, сообщила:
— Вполне сносный мужчина. Если что, я сумею его откормить.
— Что говорит ваша грозная охранница? — поинтересовался гесс Биргит, помогая мне выйти из коляски.
— Ей очень понравился ваш дом и пристань, — увильнула от прямого ответа я.
— Тогда у вас есть выбор — спуститься со мной в архив или вниз по реке на лодке, — предложил Марк.
Если он думал, что предоставляет мне сложный выбор, то сильно ошибся.
— Конечно, архив, — ответила я. — Как вы вообще могли мне такое предложить?
— Архив так архив, — легко согласился Марк. — Но имейте в виду, что лодки без нас никуда не уплывут.
Ах, Нора, ты уже думаешь, что на материке я превратилась в ужасную кокетку. И да, наверное, в этом что-то есть. Я намеренно флиртовала с Роланом, неосознанно с Марком и даже, страшно сказать, с Терри, и все знаешь почему? Потому что для Маи Лакшин флирт был лишь флиртом и не нес никаких серьезных последствий. Тогда как Августина Кермез расплачивалась за каждую брошенную не в том направлении улыбку в лучшем случае испорченным настроением от сплетен, в худшем — утомительной обороной от нежеланного ухажера.
Ты скажешь, что с Марком тоже надо быть аккуратней, раз он выяснил, кто я такая. Не буду пока на это отвечать, дочитай письмо, и все поймешь.
Так называемый архив располагался в подвале по соседству с винным погребом. На первый взгляд не лучшее место для хранения документов, но, войдя, я почувствовала, что воздух внутри сухой, несмотря на близость реки. Есть нечто такое в планировке этого здания, что поддерживает идеальную атмосферу в каждой отдельной его части. На террасах и во внутренних двориках дует приятный ветерок, смягчающий жар летнего солнца, в холле прохладно и свежо…
— Наши предки умудрились спроектировать идеальную систему воздуховодов, — ответил Марк на мой невысказанный вопрос. — Мы до сих пор продаем копии чертежей этого здания за приличные суммы.
— Как интересно, я думала, среди соседей специалисты по архитектуре — Северины, — откликнулась я, трогая абсолютно сухие стены подвала. Кроме атмосферы, он казался ничем не примечательным: большой письменный стол посередине с парой старинных кресел, закрытые книжные шкафы по стенам и высокая бархатная драпировка в самом конце, чтобы избавиться от эха, как мне подумалось в тот момент.
— Все верно, тогдашний владелец замка, Ральф Северин, участвовал в постройке Ближнего Берега, мы считаем, что именно благодаря дружбе с ним Биргиты наконец-то осели на земле.
Мне показалось странным то, как он это сказал, поэтому я переспросила:
— А до этого?
— До этого корабли были нашим домом.
— Ваш отец точно сочтет меня дурочкой, так как только сейчас я вспомнила, что колонизация Иланки по-настоящему началась с высадки флотилии под командованием адмирала Барта Биргита.
— Именно он и построил этот дом, — усмехнулся Марк.
Наша беседа на историческую тему была прервана глубоким вздохом Гусмы. Няня шумно села на стул, сложила руки на животе и, видя, что я на нее оглянулась, с неудовольствием сообщила:
— Теперь понятно, почему он такой худой и бледный, лучше бы на лодке девушку покатал.
— Чем на этот раз восхищается ваша охранница? — с усмешкой спросил гесс Биргит, явно уловивший, что восхищением здесь и не пахнет.
— Если бы вы предложили лодку или подвал ей, она бы выбрала лодку, — заговорщически сообщила я.
— В следующий раз я буду знать, с кем договариваться, — таким же тоном ответил Марк.
А знаешь, Нора, не такой уж он и высокомерный, возможно, это просто схожесть с отцом и сестрой играет с ним злую шутку.
— Тогда показывайте, что вы хотели показать, — перешла к делу я, пока наше общение не ушло в другую сторону. — Потому что… гесс Северин, похоже, тоже имеет что-то против вас.
Я закинула наживку и стала следить за реакцией собеседника, то есть пыталась понять, насколько крупная рыба на нее клюнет.
Марк лишь поморщился от моей прямолинейности.
— Не стану делать вид, что не понимаю, о чем вы говорите. У нас была пара столкновений из-за сестры и еще из-за миссы О’Боз. Я считаю его поведение бесчестным, он мое… не знаю, что он мог вам сказать…
Пару секунд я раздумывала, кому из двоих верить, пока не пришла к выводу, что, раз оба кажутся искренними, то никому. Марк в это время открыл один из шкафов, вытащил оттуда пухлый том, положил на стол и жестом показал, что я могу дать полную волю своему любопытству.
— Это семейная книга Северинов, вернее ее копия, лучше начинайте с конца.
И я начала.
Последняя запись была сделана о Лу, перед ней оставили несколько пустых листов, видимо для еще ненаписанных абзацев о ее брате. На странице, посвященной самому Ролану, красовалось всего с десяток строк, интересными в которых были лишь дата рождения (почти девять лет разницы с Лунарой) и краткая пометка о спящей силе.
Отца Ролана и Лу звали Рунольф (Нора, ты тоже уже заметила повторяющиеся буквы?). Первая его жена, Марина, действительно умерла при родах и (сюрприз!) до замужества служила камеристкой. Вторая жена, Лилия, и того удивительнее — танцовщицей в театре!
Видимо, на моем лице отразились все эмоции, потому что Марк усмехнулся:
— Листайте дальше, там еще много интересного.
И он был прав, Нора. Я просмотрела записи почти обо всех первых женах наследников Северинов, и каждая погибла сразу после свадьбы. О некоторых не было сведений, так как церемонии проходили в других странах, а до Эрландии новобрачная уже не добиралась…
Но несмотря на все это, общая картина у меня не складывалась. Я помню, что нам рассказывали в теоретическом курсе. Маг способен проклясть человека на волне сильных эмоций, оставив на обидчике как бы несмываемый след, притягивающий беды, и след этот может передаваться через несколько поколений. Но проявление самого проклятия всегда тесно связано со стихией, которой владел маг. То есть если несчастье исходило от мага воды, то пострадавший мог утонуть сам или потерять в воде свое имущество и близких.
Невесты же гибли по-разному.
Первую жену деда Ролана и Лунары во время прогулки с седла неудачно сбросила лошадь. Ее предшественница подавилась на собственном свадебном пиру. Я все листала и листала, отмечая гибель в пожаре, лихорадку, падение с лестницы, заражение крови, самоубийство и прочие ужасы, которые никак не могли быть связаны с одной стихией. Книга заканчивалась, вернее начиналась, Ральфом Северином, первая жена которого зимней ночью зачем-то вышла из замка, заблудилась и замерзла насмерть в собственном парке.
— А что было до Ральфа? — задала логичный вопрос я.
Марк пожал плечами.
— Биргиты не вели свои записи до Ральфа. Этот архив начал один из сыновей адмирала Барта Биргита. Теперь вы убедились?
Я тоже пожала плечами.
— Странное проклятие…
И действительно, помимо отсутствия общей стихии был еще один непонятный мне момент — Ролан. Как так получилось и где сбилось проклятие, что он появился на свет? Все, кроме Марины Северин, не оставили после себя детей.
Ох, Нора, даже сейчас за письменным столом моя голова пухнет от предположений, представляешь, в каком состоянии духа была я тогда?
И вот как раз в это время дверь в архив открылась и вошел Карл Биргит.
— Ты договорился? — вопрос был обращен к Марку, мне не досталось даже приветствия.
Я с удивлением переводила взгляд с одного на другого.
— Пока нет, — осторожно ответил младший Биргит. — Поздоровайся с миссой Лакшин.
— Нечего с ней манерничать. Предложи денег, она не откажется, — бросил старший так, будто меня в помещении не было.
— Отец, выйди, ты все испортишь, — процедил сквозь зубы Марк, который больше не казался бледным.
— А темперамент хороший, — не к месту похвалила Гусма, и оба Биргита уставились на нее. Няня с достоинством вынесла их взгляды.
— Лала, ты готова продать меня за красивый дом? — укоризненно протянула я на иланкийском.
— Что говорит эта женщина и почему она здесь?
— Это… — начал Марк.
— Это моя няня. — Я встала со стула и повернулась к хозяину дома. — И она, как мудрый человек, предупреждает, что не стоит злить мага огня, который находится в вашем семейном архиве.
Каюсь, Нора, в этот момент я уступила желанию поставить гесса Биргита на место, и на моей ладони начало разгораться пламя, а снятые ограничители позволили сделать его довольно угрожающим.
Это было, конечно, глупо (тогда я не знала, чем может ответить противник), но очень поучительно. Судя по лицу Карла, он надолго запомнил, что так обращаться со мной нельзя.
Надо отдать старшему Биргиту должное: он все же умудрился сохранить лицо в этой непростой ситуации. Дождавшись, когда я добровольно погашу пламя, гесс взял себя в руки и произнес:
— Приношу свои извинения, если был груб. Вопрос имеет для меня большое значение.
— Какой вопрос? — недоуменно ответила я, тоже успокаиваясь.
— Марк! — с угрозой рявкнул на сына гесс Биргит и вышел из архива.
Я повернулась к Марку.
— Так вы не сказали отцу о своей замечательной догадке, поэтому он со мной так обращается? Или это все же личная неприязнь?
— Не сказал, — покачал головой молодой человек, подошел к дальней стене под плотным покровом и завернул правую его часть. Под тканью оказалась гладкая поверхность, иссеченная разноцветными линиями, они стекали сложными узорами, похожими на корни сплетающихся трав, образовывали узелки и в какой-то момент обрывались. — Иначе он не отказал бы себе в удовольствии выбить знаки вашей силы — вот здесь.
Линия, на которую показал Марк, была медного цвета и заканчивалась точкой с мелкой надписью: «Августина Аврора». Выше стоял узелок из точек моих родителей: Платон и Анна. Рядом с именем отца красовался маленький значок пламени, рядом с именем матери — целительский крест. Чуть в стороне на том же уровне я увидела дядю, знак огня, а рядом зачищенное пространство, будто неведомый резчик поторопился, а затем исправил ошибку.
И таких веток разных цветов там больше десятка. Вот благодаря чему Марк мигом раскусил мою ложь!
Я нашла Лунару и Ролана: рядом с именем Лу стоял знак земли, точка же Ролана пустовала, как и моя. Терри и его братьям досталась сила либо молний, либо воды. Вся нижняя часть ветки урожденных Биргитов была без обозначения дара вплоть до прадеда Марка, где я наконец-то увидела знак воздуха.
— Почему вы не сказали отцу? — спросила я, внезапно смутившись, что так пристально рассматриваю голубую линию хозяев дома. — И что семья Биргит хочет от Маи Лакшин?
Марк не стал опускать покрывало и прятать от меня то, о чем наверняка уже догадываются все соседи.
— Потому что сохранение одной тайны всегда лучше обменивать на безопасность другой… А то, о чем я хочу вас попросить, лучше пока хранить в тайне.
— Внимательно слушаю, — уверила его я, потому что и впрямь едва не подпрыгивала от любопытства на манер Лу.
— Вы же видели печать Лигии? Родители хотят ее снять.
Я была поражена — слишком много откровений для одного солнечного дня.
— Но разве не они ее поставили? И при чем здесь я?
— Печать поставили по воле деда и прадеда, когда стало ясно, что дар в Лигии не проснется, так же как во мне и нашей старшей сестре. — Было видно, что рассказывать ему неприятно, но он все равно продолжил: — Надеялись таким образом скрыть правду и дать ей шанс на удачное замужество.
— Но что изменилось?
— Лигия иногда жалуется, что печать давит…
— О!
Нора, это могло значить только одно: в девушке проснулся дар! Да, поздно, но он все же у нее есть. Вряд ли сильный, и еще…
— Вы знаете, что если снять печать, то на коже останется след? — спросила я.
Марк кивнул.
— Целитель говорил отцу, но для него это неважно.
— Почему?
Вот тут мой собеседник смутился по-настоящему. Я смотрела, как он мучительно пытается подобрать слова.
— Вам известно, как семьи гессов могут потерять свой дар?
Я покачала головой.
— Знаю только, что иногда дар пропадает на одно, реже на два поколения, а затем появляется вновь.
Марк переступил с ноги на ногу и отчего-то посмотрел на Гусму.
— Если он хочет взять тебя за руку, касим, или поцеловать, я могу подождать за дверью, — тут же откликнулась няня, не сводившая с нас глаз. И это блюстительница моей чести!
Я шикнула на нее.
— Да говорите уже, иначе Гусма и впрямь подумает, что вы собрались делать мне предложение!
Гесс Биргит моргнул от удивления и, кажется, именно благодаря легкому шоку справился со смущением.
— Вы правы, не будем вводить вашу охранницу в заблуждение… Сила рода может иссякнуть совсем из-за супружеской неверности. Женской — и тогда дети получают только материнский дар, или мужской, когда весь родовой дар может уйти по линии… кхм… бастарда.
Ну право, Нора, это сообщение не стоило таких переживаний с его стороны. О случаях наследования дара только по одной ветви нам рассказывали в общей теории, а про неверных жен достаточно сплетен в газетах, которые мой дядя не утруждает себя прятать.
— Так ваш отец лишь хочет узнать, какой именно дар проснулся? — догадалась я. Должно быть, мысль об изменах жены или родителей довольно долго мучила беднягу, раз он такой злой. Впредь буду ласковее со старшим гессом Биргитом. — А чего хочет сама Лигия?
— Она сказала, что не желает говорить о снятии печати, пока мы не найдем достойного мага огня.
— Постойте, зачем вам маг огня? Разве недостаточно сильного целителя?
— Печать ставится не только целителем, нужны еще маги разных стихий, минимум трех. Для Лигии ими стали мой прадед, ваш дед и гесс Ярин, муж вашей крестной.
— Так вы поэтому не тронули Терри во время дуэли?! — вскричала пораженная я. — Он вам нужен для снятия печати!
Да, Нора, вот и верь в благородство души.
— Не только поэтому… — замялся Марк. — Да, мы не дружим, но все равно знаем друг друга с детства. Было в нем что-то странное. Будто он пытался не отстоять свою честь, а…
— Покончить с жизнью? — продолжила я, и собеседник кивнул. — Хорошо… А как же третий дар? Воздух, правильно?
— Флор О’Боз. Его семья не просто так делает то, чем веками занималась наша. Только у нас был военный флот, а у него торговый. Но ветер удачно наполняет его паруса благодаря все той же силе… Я слышал, что скоро ему пожалуют титул гесса.
Какое все же продуманное семейство, эти Биргиты! И архив у них есть, и наследника своего пытаются сосватать за богатую невесту с нужным даром… Вот только…
— А вы не думали, что О’Бозы могут оказаться с вами в довольно близком родстве? — спросила я, прежде чем спохватилась, какое оскорбительное предположение делаю. В тот момент мне хотелось закрыть рот ладонью.
— Думал, — признался Марк. — Поэтому мне тоже важно знать, какой дар у Лигии.
Я нахмурилась и соображала дольше, чем следовало.
— Флора. Не только ваши родители прочат вам ее в жены, но вы и сами не против.
Гесс Биргит никак не пояснил свои мотивы, но для меня все стало намного понятнее.
Ясно, почему он недолюбливает Ролана — сложно относиться хорошо к человеку с опасным проклятием, в которого без памяти влюблены твоя сестра и возможная невеста.
— Ну так что, вы поможете с печатью?
— Да, — кивнула я. — Если сама Лигия будет на это согласна.
— Тогда пойдемте спросим, — на этих словах Марк двинулся к выходу, а за ним и мы с Гусмой.
Сразу скажу, что спросили мы неудачно. Лигия запустила в брата вышитой подушкой с дивана и приказала убираться из ее комнаты. Кажется, я знаю, в кого она пошла не только внешностью, но и характером.
Было, конечно, жалко и Марка, и Карла Биргита, но вот шрамы после снятия печати носить не им, поэтому я только развела руками и сказала:
— Если она передумает, вы знаете, где меня найти.
Я не стала оставаться на чай, с полным безразличием предложенный мне хозяйкой дома, а предпочла сразу отправиться обратно в Белый Яр. Столько всего надо было обдумать и, конечно, написать тебе, Нора. Раз уж я начала рассказывать о приключениях, в которые сама себя впутала, то не имею никакого морального права останавливаться на середине.
Но перед отъездом случилось кое-что еще (будто предыдущих разговоров было недостаточно!). Марк робко тронул меня за локоть, когда я уже садилась в коляску к хмурой Гусме, которая так и не покаталась на лодке.
— И, Августина, берегитесь Ролана, — сказал на прощание он.
— Не бойтесь, про проклятие я уже поняла.
— Дело не только в нем… Считайте это глупой ревностью или подозрительностью, но мне кажется, что женской привязанности он добивается не совсем честными способами. По-другому я просто не могу это объяснить…
— Объяснить что? — насторожилась я.
— Почему в один день для Лигии и Флоры он был не более чем красивым мужчиной, а на другой стал болезненной страстью.
— Я буду аккуратной, — пообещала я.
Ну вот, Нора, я все записала и хоть немного упорядочила свои мысли. А теперь слабохарактерно начинаю думать, что лучше бы Марк и впрямь сделал предложение, чем вывалил все эти сведения мне на голову, как из мешка. Тогда бы я точно знала, что делать! Несмотря на всю симпатию Гусмы к Биргитовскому дому.
Спросить, что ли, завтра у Ролана напрямую, чем он так привораживает девушек?
Твоя все еще не помолвленная подруга,
Августина