Авиация и космонавтика 2015 11

Авиация и люди Штрихи к портретам

В те времена, когда я общался с Мишуком, он последовательно занимал должности заместителя председателя, затем председателя НТК (Научно-технического комитета) ВВС, главного инженера ВВС, заместителя Главкома ВВС по вооружению.

Первая встреча произошла, когда я только был назначен на должность заместителя начальника 4-го ЦБПиПЛС ВВС по научно-исследовательской работе. Тогда по инициативе Катрича была создана комиссия, которая должна была решить вопросы взаимодействия всех научно-исследовательских учреждений ВВС.

Я был включен в состав этой комиссии. В ее составе были генерал-майор Мишук и председатель НТК ВВС генерал-лейтенант Кириллин. Не помню, почему так получилось, но мы, все перечисленные выше, оказались в одной комнате и решали какую-то задачу. Как-то пришлось к слову, и я спросил Кириллина, почему в ВВС до сих пор нет боевых вертолетов?

Кириллин с абсолютной убежденностью заявил, что они не нужны, так как не смогут выполнять боевые задачи в условиях современной войны. Опуская подробности, скажу только, что я стал приводить ему доводы, доказывающие обратное. Кириллину очень не понравилось, что «какой-то» полковник возражает генерал-лейтенанту. Но никаких серьезных доводов привести он не мог. Я же, кроме вопроса о боевых вертолетах, приводил много других несуразностей, связанных с принятием на вооружение авиационной техники, что вообще-то было в компетенции НТК. Когда начался у нас с Кириллиным спор, Мишук встал за спиной генерал-лейтенанта и, улыбаясь, кивал головой, поощряя меня и давая понять, что он на моей стороне. Видимо, непригодность Кириллина на должности председателя НТК стала ясна и руководству ВВС, ибо очень скоро эту должность занял именно Мишук. Ему понравился мой спор с генерал-лейтенантом, и, видимо, поэтому при всех последующих наших встречах он, не дожидаясь моего приветствия, протягивал руку.

Расскажу о забавном эпизоде в Ахтубинске. Дело было в разгар несметного размножения в той местности мошкары, от которой спасение было только в хорошо загерметизированной комнате. Мы работали там довольно долго, так что захватили и выходные дни. В пятницу к нам пришел какой-то тыловик и сказал, что для нас организуется рыбалка с гарантией хорошего улова и интересного пребывания на природе. Все генералы (я среди них был один в звании полковника) дружно заявили о своем согласии. Я же, представив, как там нас будет жрать мошкара, решительно отказался. Вернувшись в гостиницу, я проверил плотность закрытия окна, взял газету и уничтожил невесть как проникших в комнату отдельных особей. У меня была с собой хорошая книга, и я в комфортной обстановке провел выходные дни, отлучаясь только в буфет для принятия пищи. Когда же в понедельник все собрались для дальнейшей работы, я не узнал своих генералов. Они были похожи на узкоглазых азиатов: физиономии их распухли от укусов мошкары, от которой на вольном воздухе не было никакого спасения. Мишук посмотрел на мое не тронутое мошкой лицо и произнес во всеуслышание: «Правильно говорят, что генерал – это выживший из ума полковник».

В своей непосредственной работе я редко встречался с Мишуком, но, как уже отметил выше, при встрече он всегда останавливался и справлялся, как у меня идут дела. Насколько я знаю от знакомых мне подчиненных Мишука, и они были вполне довольны своим начальником. Кто-то из них написал смешное стихотворение о характере работы НТК:

Затем Мишук неожиданно оказался на должности главного инженера ВВС. Почему неожиданно? Потому, что обычно на должность главного инженера назначали практика-эксплуатационщика, а Мишук в основном занимался наукой и имел степень доктора технических наук.

Когда же Главкомом стал Кутахов, то захотел на должность главного инженера ВВС взять «своего» инженера из бывшей его Одесской воздушной армии. Мишука же определили заместителем Главкома по вооружению, что являлось повышением. И вот во время пребывании на этой должности Мишук сумел не просто установить хорошие отношения с Главкомом, он мог на него даже влиять. И это при том, что другие замы Кутахова просто боялись.

Однажды, когда в 1960-х гг. прошлого века на вооружении появился знаменитый МиГ-25, Кутахов решил собрать расширенный Военный совет с приглашением руководящего состава научно-исследовательских учреждений. От нашего Центра присутствовали начальник центра и я. Обращаясь к присутствующим, Главком изрек: «Вот вы, присутствующие здесь мастистые ученые…». И вдруг чей-то голос во всеуслышание прервал его и, обращаясь к нему как учитель к пятикласснику, поправил: «Товарищ Главнокомандующий, нужно говорить не мастистый, а маститый». Все присутствующие буквально остолбенели. Ждали, что сейчас на нахала обрушится гром небесный, и «учитель» будет выдворен из зала.

Но произошло невероятное: Главком поблагодарил, исправился и продолжил свою речь, правда, без обычной эмоциональности. Понятно, что смелым «учителем» оказался замглавкома по вооружению генерал-полковник Мишук. Он был единственным из окружения Кутахова, который не только не боялся Главкома, но обладал над ним какой-то мистической властью. Он Кутахова будто зомбировал. У меня возникло предположение, что Мишук подсказывал Кутахову многие правильные решения, и Кутахов в конце концов просто оказался в зависимости от своего зама.

К тому эпизоду необходимо добавить о поведении Мишука, когда Главком поставил нам невыполнимую задачу. Заслушивал он нас в пятницу, но так как ему не понравились наши плакаты, он приказал нам все переделать, и доложить в понедельник. Как это можно было сделать представителям НИИ ВВС, если они прибыли из Ахтубинска, а впереди были выходные?! Мы были в полной растерянности, но Мишук взял дело в свои руки. Собрал нас, скорректировал выступления, определил, какие иллюстрации делать, а потом сказал: «А сроки я сейчас согласую». После чего пошел к Кутахову, через пять минут вернулся и сказал, что повторная встреча состоится в следующий четверг. Кстати, прежде чем прийти к Мишуку, я зашел к своему начальнику Кирсанову и спросил, что делать. Он мне твердо ответил: «Думай сам. Я к Главкому с этим вопросом я не пойду». А Мишук пошел, и все решил.

Известна мне и одна роковая ситуация из его биографии. Однажды он проводил отпуск в Сочи. Там же отдыхали и несколько его сотрудников. В установленное время Мишук заказал билет на рейсовый самолет. Но одному из сотрудников пришла в голову «блестящая мысль» – зачем лететь рейсовым самолетом, если в штабе ВВС есть транспортное подразделение, которым пользуются все замы Главкома. Поэтому и Мишуку следует для солидности заказать себе такой самолет. Михаил Никитович, будучи человеком скромным, счел, что делать это не очень прилично. Тем более, что у него уже был билет на рейсовый самолет. Но подчиненные были настойчивыми и уговорили его сдать билет на рейсовый самолет и вызвать машину из транспортной эскадрильи ВВС. Когда они прилетели в Москву, стало известно, что рейсовый самолет, на который у Мишука был билет, после взлета упал в море. Все, кто находился на борту, – погибли.

Не знаю почему, но судьба не определила Мишуку долгую жизнь: после тяжелой болезни на 69-м году жизни он скончался. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Может возникнуть вопрос: почему я пишу о Мишуке, если деловых контактов с ним было мало и под его началом я не служил? Просто меня привлекла неординарная в нашей военной среде личность этого генерала. Он ни перед кем не раболепствовал и даже имел влияние на Главкома. А еще привлекли внимание его ум, эрудиция, организаторские способности, которые позволили ему занимать самые разные должности в ВВС и в ВМФ, в котором он, кстати, служил до перехода в Военно-Воздушные Силы.