Айрэнн

Глава 11. Три слуги

В шесть вечера мы встретились с Айрэнн возле её дома, откуда наиболее удобно добраться до парка.

— Я никогда не ходила туда так поздно. Совсем скоро начнёт темнеть, — призналась Айрэнн.

— Не совсем поздно мы туда идём. Всё-таки вечер воскресенья делает парк наиболее многолюдным, — высказала я свои соображения.

Украдкой я наблюдала за Айрэнн. Особенно учитывая то, что я узнала вчера. Сегодня она одета в расклёшенные джинсы, розовые кожаные кроссовки, лёгкую вечернюю розовую куртку.

— Тебе идёт розовый цвет, — улыбнулась я.

Айрэнн засмущалась. На её руке поблёскивал браслет из бусинок розового кварца.

— Я люблю этот цвет. Но считаю, что он глупый, — призналась Айрэнн.

— Тот цвет, который тебе нравится, не может быть глупым, — улыбнулась я.

Волосы Айрэнн, как и всегда, аккуратно расчёсаны, мягкими локонами струились по плечам. Похоже, Айрэнн не любила заколки, хвостики или косички.

— А тебе какой цвет нравится? — поинтересовалась Айрэнн.

— Красный.

— Красный — очень яркий цвет! А я заметила, ты в чёрное любишь одеваться, — улыбнулась моя новая подруга.

На мне сейчас чёрные джинсы и чёрная летняя куртка, кроссовки мои тоже чёрные. Как будто я вырядилась на секретное задание! Я улыбнулась:

— Чёрный цвет удобен и практичен.

— Да, и он ещё защищает от зла.

Я удивлённо посмотрела на неё:

— Почему?

— Когда чёрное зло видит внешне тоже чёрное, оно думает, что видит «своего», и не особо заостряет на тебе внимание, продолжает выискивать себе новую жертву, — улыбнулась Айрэнн. — Защита идёт благодаря маскировке.

— Откуда ты знаешь такие вещи?

— Мне бабушка рассказала, — немного смутилась Айрэнн. — А вот я не люблю чёрный цвет и не во всём согласна с ней. Мне кажется, что чёрный наоборот зло притягивает. Ну а то, что ты любишь красный, это хороший знак, — улыбнулась она.

Мы сегодня особо быстро дошли до парка, Айрэнн тоже спешила, опасаясь скорого наступления темноты. Она предложила:

— Давай далеко заходить не будем, чтоб не заблудиться. У прудов походим, и домой.

— Конечно. Мои родители тоже волнуются, — призналась я. — Еле выбралась из дома!

— Этот парк того стоит, — улыбнулась Айрэнн.

Когда мы вошли под сень первых деревьев, встретивших нас на входе в Мельничий Бор, Айрэнн преобразилась, будто её подменили сказочные чары. Она стала идти бодрее, веселее, увереннее. Плечи расправились, грудь вбирала свежий вечерний августовский воздух.

— Как здорово! Клот, я так тебе благодарна за то, что вытащила меня сюда! Одна я бы вряд ли решилась прийти. Меня сюда словно звали, — поделилась Айрэнн.

— Твои деревья звали тебя? — поинтересовалась я, улыбнувшись.

— Это сложно описать словами. Но мне сегодня с самого утра хотелось сюда прийти. Как будто какая-то потребность.

Айрэнн проговорила это с воодушевлением. Сумерки ещё не начали опускаться, в парке прогуливалось много народу. Мы медленно прошли по аллее в сторону площадки с аттракционами, вышли к прудам, стали обходить их на этот раз с левой стороны. Скоро дошли до строений Гаулов.

Рухлядь и развалины. По каким причинам эти архитектурные памятники забросили, то есть и не сносят их, и не восстанавливают? Так раздумывала я, оглядывая большое одноэтажное высокое строение из красного кирпича, заросшее бурьяном и кустарником, разрушенное больше чем на половину. Это графский хлев. Мы с Айрэнн углубились немного в сторону пешеходных тропинок и дошли до Охотницкого Павильона. Он оказался в лучшем состоянии.

— Здесь последний из рода Гаулов признавался в любви своей невесте, возле Охотницкого домика было тайное место их свиданий. Тут так называемый Соколиный Сад.

Я затаила дыхание. Айрэнн, похоже, ничуть не меньше, чем Рокпок, знала ту зловещую легенду!

— Тут очень хорошее место, оно притягивает сюда всех влюблённых. Днём тут вот эта поляна залита солнцем, и скамейка тоже, — Айрэнн показала мне поляну за зарослями, в которых скрывался Охотницкий Павильон, там стояла лавочка с видом на продолжение парка и кусты.

— Тут всегда сидят влюблённые парочки, — улыбнулась Айрэнн. — Сегодня почему-то никто не сидит.

Айрэнн прошла по полянке к лавочке и села на неё.

— Романтика! Ощущаю себя невестой графа, — хихикнула она.

— А ты знаешь, кем была невеста графа? — спросила я, чтобы проверить её знания. Сама я разглядывала Охотницкий Павильон, который был совсем небольшим, и скорее всего, раннее выполнял складскую функцию.

— Конечно же, графиней! — со всей уверенностью заявила Айрэнн.

Может, она не знает всей легенды? А может, Нелли Рокпок придумала страшилку ради сенсации своей книжки?

Я вышла на полянку, и, скрестив руки на груди, принялась расхаживать по ней взад-вперёд, пребывая в лёгкой задумчивости. Украдкой смотрела на Айрэнн. Девушка мечтательно разглядывала облака в небе, погружающиеся в сумерки.

— А откуда ты знаешь, что именно тут граф признавался в любви своей графине? — спросила я.

— Об этом написано в историческом романе у Тайлеса, — назвала Айрэнн фамилию известного классика. — Конечно, там всё красивый художественный вымысел, то Тайлес подробно описал и то, как строились эти строения, как приглашались архитекторы, как потом граф влюбился в девушку из соседнего поместья и водил её по аллее до этой скамейки, где они сидели, беседовали, а потом он её по той же аллее провожал обратно. Аллеи этой не осталось, но предположительно она вела до центрального входа.

— Очень интересно, — заметила я. — А чем окончился этот роман?

— Грустно. Граф умер, не вынеся позора чести от долгов, его невеста пропала. Роман Тайлеса «Гаулы» имеет неопределённую концовку, — пожала плечами Айрэнн.

— А кем была мать этого графа, ты знаешь? — задала я очередной провокационный вопрос из вчерашней вычитанной легенды.

— Графиня. Она жила в отдельной Усадьбе. У неё очень рано умер муж, и она стала добровольной затворницей, — поведала Айрэнн. — Мы, кстати, можем сейчас сходить в ту сторону. Там же я тебе показывала берёзу, помнишь? Мы можем её навестить!

— Ну, сорок минут у нас есть, — я посмотрела на часы.

— Мы быстро. Грех побывать в парке и не сходить в гости к берёзке!

Внутренне я согласилась с Айрэнн. И мы пошли навестить дерево.

— Ты, наверное, не поверишь, но в последние дни мне стало особо хотеться в этот парк, — несмело призналась Айрэнн. — Как будто меня сюда зовут. Причём мне немного страшно — меня зовёт одно запретное место.

— Запретное место? — удивилась я.

— Да. Именно та самая Усадьба Графини, — сказала Айрэнн шёпотом.

Она замолкла, и всю дорогу до аллеи, ведущей к берёзе и к дубу, где я встретила таинственных детей, не проронила ни слова. Я постеснялась её отвлекать от размышлений. Тут же вспомнила, что Айрэнн говорила про тот дуб — будто дуб «не пускал» её к Усадьбе.

Мы до берёзы. Отчего-то мне стало тревожно. Но я не смогла понять причин этого состояния, будто кошки заскреблись. Вроде и не темно вокруг было. Я украдкой наблюдала за Айрэнн. Похоже, подруга внутренне успокоилась, и когда мы подошли к берёзе, Айрэнн совершила привычный ритуал. Подошла к дереву и встала к нему спиной, облокачиваясь на могучий ствол. Лицо её выражало умиротворение и покой. Она глубоко вдохнула свежий вечерний воздух. И прикрыла глаза.

— Это незабываемо. Даёт новые силы, — улыбнулась Айрэнн. — Клот, спасибо тебе, что сопровождаешь меня!

Я пожала плечами:

— Да мне как-то и не в тягость.

Осмотрелась по сторонам. Все люди оказались далеко. На миг возникла удивительная иллюзия, что мы одни совсем в парке. И, как это ни странно, Айрэнн в тот момент посетили те же мысли. Она спросила тихо, не открывая глаз и стоя спиной к берёзе:

— Клот, а представь, что было б, если бы абсолютно все люди вдруг исчезли, и остались бы только деревья, животные и такие как мы?

— Что ты имеешь в виду под «такими как мы»? — задала я вопрос.

Айрэнн на миг растерялась. Она открыла глаза и, столкнувшись с моим взглядом, потупила свой.

— Ничего, — улыбнулась робко она. — Просто тогда мы бы поняли, сколько нас мало, и как важно, что мы есть, важно и для Природы, и для всех остальных обычных людей.

Что Айрэнн хотела этим сказать — я не поняла в тот момент. Но мысли у Айрэнн весьма интересные. Моё настроение совсем в тот момент не располагало к философским беседам. Мною овладело непреодолимое желание уйти из этого парка.

— Клот, давай тут погуляем ещё чуть-чуть, — несмело сказала Айрэнн.

— Я бы с удовольствием, но меня дома ждут, волнуются, — придумала я отговорку.

— О, Клот, извини. Я как-то не подумала… Ты живёшь далеко, тебе ещё и ехать надо, — Айрэнн засмущалась. — Пойдём скорее тогда!

Айрэнн казалась задумчивой, молчаливой и печальной. Я же шла сосредоточенной, готовой каждую минуту к тому, что что-то должно произойти — такое у меня было не обычное внутреннее состояние.

И в тот момент я впервые увидела ИХ. Это случилось, когда мы уже почти вышли на аллею, ведущую к прудам, налетел резкий порыв холодного неприветливого ветра. Такой же ветер прилетал и тогда, когда я подошла к дубу, и на меня чуть не свалилась ветка. Ветер подул нам прямо в лицо. И если Айрэнн зажмурилась и закрыла голову руками, я отвернулась, чтоб ветер чуть подул мне в спину, и пошла задом наперёд.

А когда я повернулась, я увидела примерно в двадцати метрах от нас три фигуры. Они шли медленным чинным шагом по той самой дорожке, в одну шеренгу, нога в ногу. На них длинные чёрные плащи. Руки спрятаны в карманах. Фигуры высокие и похожи между собой — худощавые, долговязые, молодые на вид. Казалось бы — идёт компания троих прохожих, прогуливаясь по парку. Я бы и вовсе не обратила на них внимания, если б не их волосы. Вернее, обратила бы, но приняла бы их за женщин, и быстро выкинула из головы. Если бы только не читала Рокпок.

Волосы их очень длинные. Под порывом ветра они разметались. Волосы одного из них, шедшего справа, чёрные как смоль, прямые и густые. Волосы другого, шедшего посередине — почти платиново-белого оттенка. Волосы третьего, шедшего слева — среднего цвета между каштановым и тёмно-рыжим. Взгляды их оказались обращены на нас. Они пристально смотрели.

Айрэнн, опережавшая меня на два-три шага, ничего не заметила. Она даже не оглянулась. Я перестала идти спиной, и повернулась лицом вперёд. У меня на миг перед глазами встала пелена, будто кровь прилила к голове или в организме случился внезапный скачок давления. Я поморгала глазами, вроде всё прошло. Это было моментальное ощущение. Айрэнн шла, полностью погруженная в мысли.

Я аккуратно оглянулась на те три фигуры. Они продолжали за нами идти. Навстречу нам и им шла группа из трёх прохожих — старичок в очках, молодая женщина с коляской, в которой баловалась, ударяя ножками друг о друга, девочка лет четырёх. Эта семейка прошла мимо нас, пошла навстречу тем странным парням. У меня возникло странное побуждение оглянуться и посмотреть, что будет, когда семья с коляской поравняется с этими тремя молодыми мужчинами, но я его поборола. И так я неприлично пялюсь на всех подряд, мои пристальные взгляды могут привлечь нежелательное внимание.

Мы вышли к прудам, стали к ним спускаться, чтобы обогнуть их, и тут я решилась снова оглянуться. Те три парня шли за нами, не отставая, но и не приближаясь. Естественно, семья с коляской скрылась уже в дальних аллеях, поскольку ИХ не интересовала.

Странные пареньки. Почему они идут за нами? Может, маньяки какие-нибудь?

— Айрэнн, давай побыстрей пойдём. А то у меня руки замерзать уж начинают, — предложила я для вида.

Мы пошли побыстрее. Обошли пруд, вышли на ещё одну аллею, потом на дорожку, потом к площадкам при входе-выходе. Всё это время я старалась не оглядываться, чтобы не привлекать внимание, но была настороже. Когда мы вышли с парка, я решилась оглянуться. Я увидела их очень далеко — они решили-таки отстать от нас. Стоя под раскидистыми деревьями, они смотрели нам вслед, как мы на сегодня покидаем Мельничий Бор.

Три слуги.

Что за чертовщина? А может, просто совпадение? Не может же такого быть, чтоб они до сих пор были живы и также молоды, только если в фильмах ужасов. Однако почему тогда эти три человека так на нас смотрели? И шли с той стороны, где находится Усадьба Графини.

Мы расстались с Айрэнн, я без приключений добралась домой. Мы договорились встретиться с ней завтра днём.

Дома перед сном я снова перечитала те страницы в книге Нелли Рокпок и внимательно рассмотрела картинку. Я надеялась, что сразу замечу несовпадения и успокоюсь, списав моё сегодняшнее наваждение на бурную фантазию. Но при повторном взгляде на иллюстрацию сходство показалось поразительным. Начиная от очертания фигур и кончая волосами трёх разных цветов и этими взглядами, отстранёнными, холодными и одновременно повелительными.