Азбука индуизма

Значение Дхармы. Польза обрядов и церемоний. Воспитание добродетелей

Дочь: Отец, может быть, мы сегодня подведем итоги нашей беседы об индуизме?

Отец: Да, дитя мое. Прежде всего, скажи мне, что ты поняла в прошлый раз.

Дочь: Ты дал мне ясное представление обо всех авторитетах индуизма. Ты научил меня тому, что шрути есть главный авторитет, и что смрити, итихасы, пураны, агамы и даршаны — это вторичные авторитеты. Их цель — развить, иллюстрировать и воплотить принципы Вед. Первичный авторитет существует во все времена, но вторичные авторитеты изменяются из века в век. Далее ты сказал мне, что цель всех индуистских Писаний состоит в том, чтобы сделать человека совершенным духом, подобным Богу, и создать институты, которые помогают человеку достичь этой цели. Отсюда я делаю вывод, что, согласно индуизму, жизнь человека на земле следует рассматривать как путь к божественному совершенству.

Отец: Я думаю, в этом едины все великие религии мира. Путь один, хотя он имеет разные названия. И мы всегда должны иметь в виду, что цель жизни — это божественное совершенство и единение человека с Богом. Все наши законы, все этические кодексы и все формы поклонения черпают свое значение из этой конечной цели, о которой мы должны помнить.

Дочь: Отец, я хотела бы больше узнать о пути, который ведет к этой цели. С чего человек должен начать, если он хочет отправиться в этот путь?

Отец: Первое, что он должен сделать, это отвернуться от всякого зла. Как говорит Гита, низкий и злой человек никогда не сможет прийти к Богу. А одна из упанишад говорит: «Тот, кто не отвратился от дурных поступков, чьи чувства не обузданы, кто не спокоен, чей ум не пребывает в мире, — не может обрести Его только путем знания». Поэтому, первая ступень восхождения к Богу всецело характеризуется честным исполнением собственной дхармы.

Дочь: Что такое дхарма?

Отец: Слово дхарма используется в наших Писаниях как в практическом смысле, так и в своем общем значении. Употребляемое в практическом смысле, оно охватывает все действия, качества, жертвы, которые, как учат шастры, ведут нас к духовному совершенствованию. В общем значении, дхарма означает все обязанности, которые возложены на человека в соответствии с его положением в жизни и с его умственным и нравственным развитием. Ты можешь сразу заметить, что эти два значения дхармы тесно связаны друг с другом. Наши долги и обязанности обретают свое значение только вследствие незримой духовной ценности, которая с ними связана. А о том, какова их духовная ценность, мы узнаем из Писаний.

Богиня Дурга. XVIII в.

Национальный музей, Нью-Дели, Индия.

Богиня изображена убивающей демона Махишу, который появляется из тела умирающего буйвола

Дочь: Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что дхарма, в смысле обязанностей, налагается на человека в соответствии с его положением?

Отец: Дхарма принимает различные формы у разных индивидуумов. Обязанности людей различаются в зависимости от их положения в жизни. Например, долг солдата отличается от долга врача. Первый лишает жизни, второй — спасает ее. Подобным же образом, долг хозяина отличен от долга слуги, долг учителя — от долга ученика, долг отца — от долга сына и так далее. Благосостояние общества обеспечено лишь тогда, когда различные обязанности всех его членов выполняются в духе доброжелательства и сотрудничества. Дом, разделенный внутри себя, падет. Поэтому дхарма заключает в себе социальную гармонию и счастье, тогда как адхарма есть социальный разлад и несчастье. Наши священные книги говорят: дхаранат дхарма, — то есть, дхарма носит такое название, потому что она сохраняет общество.

Дочь: Ты сказал, что дхарма человека зависит не только от его положения в жизни, но также от его умственного и нравственного развития. Могу я узнать, что это означает?

Отец: Я поясню это примером. Возьмем случай Будды. Его долг как принца состоял в том, чтобы оставаться в своем государстве и изучать мирные и военные искусства. Но когда его внутренний голос сказал ему о высшем долге, состоявшем в том, чтобы уйти от мира и найти причину человеческих страданий, он должен был повиноваться этому зову. Если бы он его ослушался, он предал бы то знание, которое получил, и совершил бы грех. Таким образом, для Будды то, что было дхармой до его просветления, стало бы адхармой после него.

Дочь: Значит, праведность зависит не от внешних действий, а от состояния духа человека, который действует?

Отец: Совершенно верно, дитя мое. Индуистские Писания часто указывают на то, что внутренняя праведность важнее, чем внешние праведные действия, и что нравственное состояние стоит больше, чем примерное поведение. Даже наши древние законодатели, которые настаивают на формальном соблюдении закона и выполнении обрядов и церемоний, определенно говорят о том, что нравственное совершенство гораздо более важно, чем формальная чистота. Например, Гаутама говорит: «Тот, кто очистился с помощью сорока священных обрядов, но чья душа лишена восьми благородных качеств, не будет един с Богом, и не достигнет неба». Обрати внимание на различие между священными обрядами, которые являются просто церемониями, предписанными для различных этапов человеческой жизни, таких как рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть, и нравственными качествами, такими как сострадание, терпимость и т. д. Более того, наши законодатели, в своих списках наказаний за различные грехи явно отличают грехи мысли от грехов слова и дела. Первые наказываются столь же сурово, как и последние.

Дочь: Отец, если, как ты говоришь, нравственная безупречность более важна, чем чистота ритуалов, какой же тогда смысл в обрядах и церемониях?

Отец: Польза обрядов и церемоний состоит в воспитании, которое они нам дают. Они являются подготовкой к воспитанию нравственных качеств. Они никогда не являются самоцелью. Они только средства для достижения цели.

Дочь: Какова же цель?

Отец: Цель есть очищение духа. Гита говорит: «Жертвоприношения, дары и упражнения в аскезе очищают мудрого». Обряды и церемонии есть начальные шаги в нравственном развитии. Они напоминают о законе. Их предписания основаны не на слепом авторитете, но направлены к достижению цели жизни. Они предназначены для того, чтобы вести к добродетели.

Дочь: Как могут обряды и церемонии вести к добродетельной жизни?

Отец: Все мудрые обряды, если они являются не просто памятными или символическими, имеют в виду соответствующие качества человека. Например, жертва богам — это обряд, но его цель — устремить человека к самопожертвованию, которое есть добродетель. Раздача милостыни — это обряд, но он имеет целью воспитать в человеке щедрость, которая есть добродетель. Пост — это обряд, но цель его — воспитать в человеке способность к самоконтролю, которая есть добродетель. Точно так же, пять больших жертвоприношений, которые домохозяин обязан совершать каждый день богам, риши, людям и другим живым существам, имеют цель развить в человеке преданность Богу, преданность учению, преданность предкам, семье, преданность обществу и доброе отношение к животным. Лишь когда ритуалы превращаются в самоцель, когда они не ведут к развитию в человеке каких-либо добродетелей или к воспитанию дисциплины духа, тогда они становятся мертвым деревом, препятствующим росту души.

Дочь: Каковы же основные обряды и церемонии в индуизме?

Отец: Они различаются от общины к общине и от местности к местности. Поэтому давай сейчас не будем вдаваться во все эти детали. Сейчас мы говорим только об общих принципах.

Дочь: Ты говоришь, что обряды и церемонии должны способствовать развитию добродетелей. Но как добродетели помогают достичь цели жизни?

Отец: Добродетельная жизнь очищает и укрепляет душу. Бог — это вечное совершенство, и для того, чтобы приблизиться к Нему, душа должна стать чистой. Мы уже знаем, что цель человеческой жизни состоит в том, чтобы достичь божественного состояния; мы знаем также, что вся наша религиозная практика должна быть направлена к достижению этой цели. Поэтому, первая ступень восхождения души состоит в обретении нравственной чистоты. Невеста должна надеть цветы и драгоценности перед встречей с женихом. Добродетели есть украшения души.

Главные добродетели. Чистота, Самоконтроль, Непривязанность, Правда и Ненасилие

Дочь: Какие же добродетели мы должны в себе воспитывать?

Отец: Почти все известные человеку добродетели определяются в каждой религии. Но каждая религия выделяет лишь несколько из них, и старается подчинить остальные одной или другой из этих главных добродетелей. Именно главные добродетели, выделяемые данной религией, определяют ее индивидуальность.

Дочь: Каковы главные добродетели в индуизме?

Отец: Согласно индуизму, главные добродетели достаточно полно описаны в эпических произведениях и в пуранах. Они воплощены в идеальных характерах, которые любят и чтят все индусы. И примечательно то, что они являются более или менее общими для индуизма, буддизма и джайнизма. Поэтому они могут рассматриваться как отличительные черты религиозного духа Индии. Эти добродетели следующие: (1) чистота (саттва шудхи), (2) самоконтроль (шама и дама), (3) непривязанность (вайрагъя), (4) правдивость (сатъям) и (5) ненасилие (ахимса).

Дочь: Пожалуйста, объясни мне, что подразумевается под каждой из них? Что такое чистота?

Отец: Она означает как чистоту тела, так и чистоту ума. Вся уборка и мытье, все очистительные омовения и церемонии, которые предписывают индуистские Писания, и тщательно разработанные правила приема пищи и питья, имеют целью внушить мысль о чистоте ума и духа.

Дочь: Зачем вообще нужны какие-то правила еды и питья? Какое отношение к этому имеет религия?

Отец: Дитя мое, религия — не обособленное проявление жизни. Это то влияние, которое должно пронизывать все наши действия. Если цель нашей жизни — сделать наши души совершенными в Боге, то все, что препятствует росту нашей души, должно быть тщательно устранено. Наши пища и питье, которые поддерживают физическую основу души, не так несущественны, как ты думаешь. Например, с религиозной точки зрения не может быть безразлично, пьет ли человек воду или вино. Так что, в некоторых пределах, совершенно необходимо иметь некие общие правила для обыкновенных людей. Если бы индуизм в период своего расцвета не наложил в Индии запрет на употребление вина, мы бы имели и здесь, также как на Западе, постыдное зрелище, когда даже респектабельные люди иногда напиваются допьяна. Даже среди простых людей проблема пьянства обрела заметные размеры только после нашего контакта с Западом. В период расцвета индийской цивилизации пьянство считалось признаком деградации, и этим увлекались только низшие слои общества.

Дочь: Существуют ли какие-либо правила относительно чистоты еды и питья?

Отец: Общие правила, касающиеся пищи и питья, можно почерпнуть из следующих стихов Гиты:

Дочь: Но, отец, не приведут ли строгие правила относительно еды, мытья и очищения к тому, что религия превратится в чисто механические обряды?

Отец: Да, они сделают это, если человек не идет дальше внешней чистоты. Но индусские святые подчеркивают, что внешняя и физическая чистота нужна лишь для того, чтобы вести к внутренней и духовной чистоте. Внешняя чистота без внутренней хуже, чем бесполезна. Она превращает человека в разукрашенный труп.

Дочь: Не означает ли внутренняя чистота присутствие многих добродетелей?

Отец: Да. Я уже говорил, что каждая главная добродетель включает множество родственных качеств. Чистота включает чистоплотность, прямоту, искренность, чистоту мыслей и отсутствие зависти, гордости и злобы.

Дочь: Вторая главная добродетель это самоконтроль. Что это означает?

Отец: Самоконтроль подразумевает дисциплину плоти и духа. Мы должны искоренять грехи плоти и грехи ума. Последние более тонки, чем первые. Такие грехи, как обжорство, пьянство и чувственность накладывают свой отпечаток на лицо человека. Они нападают на человека во всем своем безобразии и их животную природу легко распознать. Но грехи ума надевают маску добродетелей, прежде чем нападают на нас. Лицемерие, гордость и фанатизм легко принять за добродетели. Обычно простой народ становится добычей грехов плоти, а высшие слои — добычей грехов ума. Гита показывает, как желание живет в чувствах, уме и понимании. Чтобы победить врага, с ним нужно сражаться на всех этих полях.

Дочь: Значит, самоконтроль тоже включает целую группу добродетелей?

Отец: Да. Он подразумевает терпение, великодушие, скромность, смирение, самопожертвование и самоотверженность. Когда человек обретает две главные добродетели, о которых я сказал, то есть, чистоту и самоконтроль, он становится, на языке Гиты, вишуддатмой и виджитатмой — это значит, тем, кто очистил себя и победил себя.

Дочь: А победа над собой это то же, что и аскетизм?

Отец: Победа над собой называется аскетизмом тогда, когда она переходит некоторые границы. Некоторые критики говорят, что индуизм превозносит аскетизм, и что он призывает своих последователей полностью подавлять свою плоть. Индуизм не делает ничего подобного. Однако, он считает, что тело есть дхарма-садхана, или инструмент для

осуществления справедливости. Соответственно, индуизм стремится лишь регулировать аппетиты и желания тела. Плоть не подавлена, но лишь поставлена на свое место. Человек, который истязает свое тело, не пригоден для царства духа. Индуизм принимает во внимание все факторы, составляющие индивидуальность человека — тело, ум, душу и дух — и предписывает различную дисциплину для разных стадий человеческой жизни. Он определяет правила так называемых ашрамов для ученика, домохозяина, отшельника и саньясина. Призвание домохозяина состоит в том, чтобы приобрести состояние, удовлетворить свои законные желания, жить добродетельной жизнью и работать для спасения. Поэтому, хорошо известная формула индуизма: дхарма-артха-кама-мокша указывает идеал полной жизни. Только очень постепенно душа может освобождаться от желаний плоти. Цель полного освобождения должна быть достигнута только на последней ступени.

Таким образом, победа над собой прославляется не ради ее самой, но ради окончательного освобождения духа от оков плоти. В то же время, нас не должно пугать слово «аскетизм». Все великие люди Индии были аскетами — от Будды до Ганди. И все индусы, хотя, может быть, и не способны достичь в жизни идеала саньясина, являются горячими поклонниками саньясы.

Дочь: Третья главная добродетель, о которой ты говорил, это непривязанность. Что она подразумевает?

Отец: Непривязанность — это свобода от привязанностей или земных уз. Каждый человек обычно привязан к своей собственности, семье, друзьям и родственникам, а также к своим суждениям — фактически, ко всему, что он называет своим. Эти привязанности, естественно, очень сильны на заре жизни. Первое потрясение от соприкосновения со смертью открывает глаза неопытному человеку на эфемерность этих связей. Когда случаются стихийные бедствия, недисциплинированные умы теряют равновесие. Некоторые проклинают судьбу. Некоторые проклинают богов. А есть такие, которых горе сокрушает. Это происходит потому, что они не думали об условиях нашего пребывания в земной жизни. Они не задумывались над тем фактом, что все мы — временные создания. Мы и объекты нашей любви подобны кусочкам дерева, которые плывут вместе некоторое время на волне океана, а потом расстаются навсегда. Объекты нашей любви даны нам для того, чтобы мы могли умножить тонкие свойства нашей души. Каждый день мы видим богачей, лишающихся своих богатств, тиранов, лишающихся своей власти, и всех людей, теряющих своих самых близких и дорогих. Смерть бросает свою бледную тень на все наши удовольствия и развлечения. Слабые люди стенают и плачут, сталкиваясь с трудностями жизни. Мужественные люди стойко переносят их и идут вперед. Но люди религиозные знают, как встречать жизненные испытания. Джанака, когда его столица пылала, спокойно встретил это бедствие и сказал: «Митхила горит, но там не гибнет ничего, что принадлежит мне». Столь абсолютной была непривязанность этого идеального индусского царя к своему царству. Гита говорит почти на каждой странице, что человек должен отбросить все земные узы и утвердить единственную связь — небесную, если он хочет познать благодать Бога. Санга, или земная привязанность, должна уступить место йоге, или союзу с Богом. Первая — источник всех наших страданий, вторая — единственная гарантия вечного счастья.

Дочь: Отец, я могу понять, что непривязанность к собственности может считаться добродетелью. Но я не могу понять, как может быть добродетелью непривязанность к братьям и сестрам, к друзьям и родным.

Отец: Мое дорогое дитя, даже наши святые домашние привязанности не имеют абсолютной ценности. Яджнавалкья в знаменитой беседе со своей женой Майтрейи, в одной из упанишад, говорит следующее: «Поистине, не ради супруга дорог супруг, но ради Атмана дорог супруг. Поистине, не ради жены дорога жена, но ради Атмана дорога жена». Чистая любовь, которую познают наши сердца в кругу семьи, должна постепенно распространяться на все, что существует. Саньясин не тот, кто лишил себя всякой любви, но тот, кто распространил свою любовь на все, что живет, и смотрит на весь мир, как на свою семью. Гита говорит:

Пока мы смотрим на тех, кто нам дорог, только как на часть целого, наши привязанности не свободны от эгоизма. Друзья приходят и уходят, но дружба остается навсегда. Смерть уносит тех, кого мы нежно любим, но она не может унести любовь из нашего сердца. Поэтому я говорю, что дружба более реальна, чем друзья, и любовь более реальна, чем любимые. Любовь, дружба, сострадание, доброта есть качества божественные; и чем больше мы стремимся взрастить и укрепить их в наших сердцах, тем ближе мы становимся к Богу. А взращивать и укреплять их — не значит быть слепо привязанными к предмету этих чувств. Конечно, любить своих родных и друзей есть качество человеческое; но выйти за пределы такой ограниченной любви есть качество божественное. Именно божественный, а не просто человеческий характер раскрывают нам наши священные тексты. Не обнаруживал ли Рама некоторую долю непривязанности в своей любви к Сите? Не вышел ли Будда за пределы своей человеческой любви к Яшодхарс и Рахуле, чтобы снова объять их божественной любовью? Таким образом, иепривязанность не означает принесение в жертву :воих привязанностей, но их расширение и очищение.

Дочь: Ты говорил о непривязанности к своему собственному мнению. Что это значит?

Отец: Есть многие, способные преодолеть свою привязанность к собственности, к родным и друзьям, но неспособные преодолеть привязанность к своим суждениям и предубеждениям — порождениям их собственного ума. Это наиболее тонкая форма ахамкары или эгоизма. Истинный йогин воспитывает в себе иепривязанность даже к своему собственному уму. Он знает, что должен стать выше своего ума, и не должен отождествлять себя даже с наиболее заботливо созданными построениями своего сердца. Он не должен иметь иных интересов, кроме истины. И если его унаследованные или приобретенные мнения стоят между ним и истиной, они должны быть отброшены без колебаний. Эта работа будет менее болезненной, если человек с самого начала воспитывает в себе привычку к непривязанности.

Ганеша.

XI в. Период Чанделлов.

Археологический музей Кхаджурахо, Мадхья-Прадеш.

Бог с головой слона; сын Шивы и Парвати. Считается устранителем препятствий; к нему обращаются перед началом любого важного дела.

Это светлое, полное радости божество; его иногда изображают танцующим, как на этой скульптуре

Дочь: Твой ответ подводит нас к следующей из главных добродетелей — правде. Но правдивость — это качество, воспитываемое всеми религиями, даже очень примитивными.

Отец: Да. Во всех индуистских Писаниях правдивость постоянно упоминается как основа характеров и героя, и святого. Например, в Махабхарате Бхишма говорит Юдхиштхире: «О государь, невозможно исчерпать достоинства правды. По этой причине брахманы, питри и боги высоко ценят правду. Нет долга выше правды, и нет греха более тяжкого, чем неправда». Действительно, правда есть самый корень справедливости. Поэтому мы никогда не должны самовольно искажать правду. Однажды, достоинства правды и тысячи жертвенных коней были взвешены на весах. Правда оказалась тяжелее тысячи коней, принесенных в жертву.

В этом отрывке мы видим, как учитель переходит от ритуала к нравственному плану, и указывает на громадное превосходство последнего над первым. Я привел тебе только один пример. Но тысячи таких примеров могут быть даны из наших эпических произведений и пуран. Колоссальные жертвы, принесенные Харишкандрой, Юдхиштхирой и Дашаратхой, чтобы сдержать данные ими обещания, показывают, сколь большое значение придают правдивости индусские мудрецы. Фактически, наши Писания говорят, что все добродетели есть только формы правды.

Дочь: Поэтому, здесь правда не означает только правдивость.

Отец: Нет. Она означает также все то, что правильно в поведении, справедливо в общественных отношениях и истинно в знании. Я уже говорил, что индуизм есть последовательный поиск истины. Это поиск путей правильного поведения, справедливых действий и истинного знания. Ибо Бог есть Истина. Он — источник всей праведности, красоты, справедливости и знания. Это вечные ценности. А то, что мы видим в мире, — лишь их временные состояния. Но грех, безобразие, несправедливость и невежество — это формы неправды, которая есть просто тень, без всякой сущности. Поэтому то, что наша религия называет «сатьям» — это не просто правдивость, но наша горячая поддержка всех правильных взглядов, справедливых решений, правильных действий и прекрасного образа жизни. Это качество, открывающее возможности беспредельного прогресса в науке, в искусстве, в правосудии, и достижения более высокой морали в будущем.

Дочь: Что ты подразумеваешь под «более высокой моралью будущего»?

Отец: Мораль это то, что может расти. В каждую эпоху наши этические законы являются лишь частичным выражением высочайшего идеала, явленного нам Ведой. Наши законы могут бесконечно совершенствоваться, приближаясь к этому идеалу. Согласно изречениям наших святых, дхарма не есть фиксированная величина. Она изменяется от века к веку. Каждая юга имеет свою собственную юга-дхарму. Посмотри, например, как мы далеко продвинулись вперед от представлений наших ранних законодателей в отношении жертвоприношений животных, наказаний за преступления, в отношении к низшим классам и так далее.

Дочь: Всегда ли дхарма прогрессирует к лучшему? И никогда не ухудшается?

Отец: Дхарма ухудшается, когда общество вырождается, или когда оно вступает в полосу бедствий. Многие из наших поздних пуран высказывают сожаление по поводу того, что корова дхармы, которая когда-то ходила на четырех ногах, в их времена шла только на одной ноге. Авторы этих пуран жили в беспокойные времена, полные войн и социальных потрясений, когда эталон морали упал. Даже сейчас мы имеем последствия тех злосчастных времен. По сравнению с уровнем наших ранних законодателей, мы несомненно деградировали в вопросах альтруизма, социальной сплоченности и в отношении к женщине. Поэтому прогресс дхармы зависит от национального благополучия и национальной независимости.

Дочь: Значит, прогресс дхармы не имеет предела?

Отец: Развитие дхармы означает движение человека к божественному совершенству. Поэтому, кто осмелится устанавливать пределы этого движения? Человечество еще сравнительно молодо. Можно сказать, что человек с его представлениями о том, что правильно и что неправильно, только несколько дней, как появился на Земле. Кто знает, сколько миллионов лет вращалась Земля вокруг своей оси, прежде чем появился человек? И кто знает, сколько еще миллионов лет она будет вращаться? Кто знает, какие чудеса намерен сотворить вечный Волшебник? То, что считалось невозможным тысячу лет назад, теперь стало возможно в сфере науки. Точно так же, то, что в сфере морали для обыкновенного человека сейчас невозможно из-за слабости плоти, может стать возможным для целой расы миллион лет спустя. К тому времени — кто знает? — может быть, восходящий дух найдет для своего выражения лучший инструмент, чем человеческая личность? Кто знает, быть может, даже этот земной шар ко времени его аннигиляции будет населен существами более духовными, нежели человек?

Дочь: Отец, твои слова приводят меня в замешательство.

Отец: Нет, дитя мое. Я только констатирую факты. Истина приводит в замешательство. Она гораздо более поразительна, чем наши самые необузданные фантазии. Созерцание истины быстро уносит нас прочь от наших малых моральных и метафизических систем. Индуистские тексты учат, что поиски истины, куда бы они ни вели, и каких бы жертв ни требовали, необходимы для эволюции человека. Индуизм никогда не выступал против прогресса науки. Он никогда не выступал против размышлений в метафизике и этике. Последняя страница его этики еще не написана и никогда не будет написана. Если бы только мы имели глаза, чтобы видеть, мы бы поняли, что новая глава этики Индии пишется в наше время. Но позволь мне не останавливаться на этом сейчас. Давай двинемся дальше, к следующей главной добродетели.

Дочь: Но я бы хотела узнать, какие качества ты включаешь в правду как добродетель?

Отец: Я бы включил сюда честность, искренность, справедливость, верность, терпеливое исследование фактов, понимание красоты в ее различных формах и другие, связанные с правдой, качества. Как я уже говорил, наши Писания фактически утверждают, что все добродетели есть лишь формы правды.

Дочь: Теперь мы дошли до последней из главных добродетелей в нашем списке, а именно, до ахимсы, или ненасилия. Что здесь имеется в виду?

Отец: Есть такое изречение, часто цитируемое в индуизме: «Ахимса парамо дхарма», что означает — «ненасилие есть высший закон». Нет сомнения, что проповедь ненасилия — это наиболее значительный вклад Индии в мировую культуру. Ненасилие имеет два аспекта — пассивный и положительный. В пассивном аспекте оно означает стремление не причинять боли любому существу любым способом. В положительном аспекте оно означает совершенную любовь ко всем существам. Величайший истолкователь ахимсы нашего времени говорит о ней так: «Ненасилие есть совершенное состояние. Это цель, к которой человечество движется естественно, хотя и бессознательно. Человек не становится божественным, даже когда он является воплощением невинности. Он только становится истинно человеком. В нашем настоящем состоянии мы частью люди, а частью животные; в своем невежестве и даже самонадеянности мы говорим, что поистине выполняем задачу рода человеческого, когда платим ударом за удар и проявляем меру раздражения, необходимую для достижения этой цели. Мы как будто верим, что возмездие есть закон нашего существования, тогда как в каждом священном тексте мы читаем, что возмездие никогда не является обязательным, но только допустимым. Именно, самообуздание является обязательным. Возмездие — это потворство своим слабостям, требующее тщательного контроля. Самообуздание есть закон нашего существования. Ибо высшее совершенство недостижимо без высшего ограничения. Таким образом, страдание — признак человеческого племени».

Ты знаешь, что махатма Ганди, которому принадлежат эти слова, превратил практику ненасилия в науку. Ненасилие должно воплощаться в жизнь не только отдельными личностями, но также обществами и нациями, и оно должно практиковаться во всех сферах жизни. Вот почему я говорю, что новая глава добавляется к этике индуизма при жизни нашего поколения.

Дочь: Всегда ли индуизм учил, что мы должны воздавать добром за зло? Или это учение возникло сравнительно недавно?

Отец: Дитя мое, можно привести множество отрывков из Махабхараты, которые показывают, что это было учением индусских святых с незапамятных времен. Более того, в религиях, возникших в Индии, закон любви распространился и на низшие царства природы.

Он не ограничен только человечеством, как в этических кодексах других стран.

Дочь: Но, отец, возможно ли совершенное ненасилие?

Отец: Индусские святые, которые проповедуют ненасилие, признают, что совершенная ахимса — это только идеал. Она подобна прямой линии в геометрии. На практике мы можем лишь приближаться к ней. Например, все существа добывают пищу только путем насилия. Они должны убивать и есть. Одни убивают животных, другие уничтожают растения. Но, поскольку животные есть более высокие формы жизни, чем растения, убивать животных — это большее насилие, чем срезать овощи. Поэтому индуизм ставит вегетарианство выше, чем употребление мяса, и считает идеальным святого, который живет на природе и не причиняет вреда животным или растениям для поддержания своего телесного существования.

Дочь: Почему индуизм не настаивает на вегетарианстве?

Отец: Индуизм не устанавливает единого закона для всех слоев общества. Он учит превосходству вегетарианства и предоставляет отдельным личностям и классам достигать идеала каждому в свое время, когда они обретут необходимую адхикару или степень нравственного совершенства.

Дочь: Тогда, значит, ненасилие в нашей стране — только добродетель личности или класса, но не нации?

Отец: Нет, ненасилие по справедливости можно считать национальной добродетелью Индии, поскольку, хотя оно практикуется малой частью общества, оно существенно влияет на всю индусскую общину в целом. Мы даже можем сказать, что оно сделало индусов такими, какими они являются сегодня. Большинство их достоинств и недостатков проистекает из идеала ненасилия. Их мягкость, гостеприимство, человечность, их ужас перед кровопролитием, отвращение к убийству, их доброта к животным и поклонение корове — все это обусловлено идеалом ненасилия. Пацифистский характер индийской цивилизации есть следствие этого идеала. Сказано, что простые люди Индии, несмотря на их страшную бедность, гораздо менее жестоки, чем в других странах. Если это так, то это связано с ненасилием, практикуемым в Индии.

Дочь: Но, отец, разве эта картина не имеет оборотной стороны?

Отец: Да. Я уже говорил, что большинство наших пороков, как и наших достоинств, можно вывести из идеала ненасилия. Помни, что ахимса есть только для тех, кто храбр и силен; она для тех, кто может ударить, но не делает этого. Убегать от грубияна и хулигана и называть это ненасилием есть худшая форма самообмана. Идеал ненасилия требует замены грубой силы на силу духа, а не замены доблести на трусость. Когда человек не может применить силу духа — потому, что он еще не готов к этому, или потому, что его враг не имеет в себе искры человечности, — его долг использовать физическую силу для защиты себя и того, что ему дорого. Нелепо было бы овечке лелеять идеалы ненасилия, тогда как волк другого мнения. Так что в таком мире, как наш, где люди все еще прибегают к грубой силе для достижения своих целей и нации решают свои споры мечом, ахимса в руках тех, кто не имеет для нее адхикары, может привести лишь к утрате мужества. А отсутствие мужества порождает много грехов.

Дочь^-. Какие качества включает истинная ахимса?

Отец: Истинная ахимса непременно включает мягкость, вежливость, доброту, гостеприимство и любовь. Как видишь, все эти качества имеют общественное значение. Фактически, в списке главных добродетелей, о которых я говорил, все индивидуальные качества группируются вокруг трех первых, а именно, чистоты, самоконтроля и непривязанности; а все общественные качества группируются вокруг двух последних, а именно, правды и ахимсы. В индусской этике общественные качества занимают более высокую ступень, чем индивидуальные добродетели. Согласно нашим представлениям, общество включает не только живущих людей, но и тех, кто ушел раньше нас, и тех, кто придет после нас, и всех существ выше нас, — таких как боги и питри, — и всех существ ниже нас, например, птиц и зверей. Мы имеем обязательства не только по отношению к нашим соседям, но и по отношению к нашим предкам, нашим потомкам и ко всем живым существам, стоящим ниже человека. Я уже говорил тебе о значении пяти больших жертвоприношений, которые домохозяин должен совершать каждый день. Так мы видим, какая прекрасная, органичная концепция общества была у индусских святых. Эта концепция не ограничена пространством и временем. Не ограничена она и человечеством.

Формирование достойного характера. Нормы морали. Значение греха. Польза очистительных обрядов

Дочь: Теперь, отец, скажи мне, является ли развитие всех этих основных и дополнительных качеств единственной целью на первой ступени восхождения человека к Богу?

Отец: Да. Мы начинаем религиозную жизнь с обрядов и ритуалов. Но они есть лишь внешние средства очищения. Мы должны быстро перейти от них к добродетелям, которые есть внутренние средства, влияющие на очищение души.

Дочь: Должен ли человек продвигаться от одного качества к другому в том порядке, в котором ты их давал — чистота, самоконтроль, непривязанность, правда и ненасилие?

Отец: Нет. Мы делим качества на группы и подгруппы только ради удобства. Например, мы не можем провести четкую грань между добродетелями индивидуальными и общественными. В действительности они одно целое, и образуют то, что мы называем добродетельным характером. Их значение всегда следует понимать в их связи с целью религиозной жизни, — достижением духовного совершенства. Поэтому мы должны сказать, что задача первой ступени состоит скорее в формировании достойного характера, нежели в развита главных и других упомянутых качеств.

Дочь: В чем же разница между формированием достойного характера и воспитанием добродетелей?

Отец: Добродетели, подобно ритуалам, более или менее обусловлены указаниями, исходящими от внешнего авторитета, и лишь немногие понимают отношение этих достоинств к цели религиозной жизни. Более того, их положительная сила зависит от обстоятельств. Не всегда легко сказать, в какой момент добродетель перестает быть достоинством. Твердость легко переходит в упрямство, мужество — в безрассудство, ненасилие — в трусость, самоконтроль — в самоистязание и так далее. Поэтому, воспитание добродетелей может заключать в себе просто механическое подчинение моральным предписаниям.

Конечно, вначале это так же необходимо, как обряды и ритуалы. Вот почему наши законодатели излагают законы дхармы в виде догматов. Но очень скоро человек нравственный должен начать действовать самостоятельно. Он должен сам решать, что истинно, что справедливо и что достойно в данных обстоятельствах. Он не должен больше чувствовать себя стесненным правилами и предписаниями. Когда же он обретает добродетельный характер, он становится независимым в своих суждениях и редко поступает неправильно.

Дочь: Если наставления и предписания перестают играть роль, чему же тогда следовать?

Отец: Дхарматма или добродетельная личность является более верным образцом, нежели правило дхармы. Первая есть живое дерево, последнее же лишь сушеный плод. В Тайттирия-упанишаде учитель, давая своему ученику прощальное наставление по окончании его обучения, говорит: «И если у тебя есть сомнение в делах или в поведении, то поступай так, как поступают при этом Брахманы, которые вправе судить, преданные добрым делам, не ведомые другими, мягкие, любящие добродетель»[13].

Дочь: Разве наставниками правильного поведения являются люди, а не тексты священного закона?

Отец: И люди, и священные тексты. Согласно индуизму, руководствами к правильному поведению служат Писания, обычаи, примеры святых и внутреннее «Я» или совесть. Ибо Ману говорит: «Источник священного закона есть Веды, затем смрити, и затем, поведение тех, кто понимает священные тексты, а также обычаи святых людей, и наконец, поведение тех, кто постигает знание своего внутреннего «Я». А Калидаса в известных и часто цитируемых стихах говорит, что побуждение чистого сердца есть верный советчик в минуту сомнения. Таким образом, делая авторитетом пример святых, и считая образцом для подражания ведический идеал божественного совершенства, индуизм сохраняет дхарму живой, а ее моральный кодекс подвижным.

Дочь: Отец, ты сказал, что наши законодатели не только излагают дхарму, но и предписывают наказания за различные грехи. Что такое грехи? И сколько их?

Отец: Грехи бесчисленны, как и добродетели. Разные законодатели дают различные списки грехов. Но обычно они классифицируются двумя способами.

Дочь: Какими?

Отец: Во-первых, все грехи делятся на грехи мысли, грехи слова и грехи действия. Ибо злая мысль или грубое слово столь же греховны по природе своей, как и порочное действие. Это тройное деление свидетельствует об утонченности знаний индуистских авторов этических предписаний, которые отказывают в прощении даже за грубое или непристойное слово, хотя за ним нет злого намерения, и оно не приводит к какому-либо жестокому действию.

Дочь: А какова другая классификация?

Отец: Так же, как все добродетели сгруппированы вокруг пяти главных добродетелей, так и все грехи группируются вокруг трех ужасных грехов — кама, кродха и лобха, или похоть, гнев и алчность. Гита говорит:

Но все деления довольно искусственны. Есть лишь один грех, хотя формы его бесчисленны. Это — эгоистическое желание. Грех есть просто противостояние человека Богу, или, более точно, — противостояние плоти духу. Грешник тот, кто находится в дисгармонии не только с окружающим его обществом, законы которого он нарушает, но и с вселенским царством духа, частью которого он является. Ибо дхарма, против которой он восстает, есть лишь земное начертание Риты, которую Веды утверждают как ритм и порядок Вселенной. Человек в своей аджняна или слепоте думает, что он может быть независим от закона Вселенной. Он подобен части тела, которая отказывается действовать в согласии со всем организмом и устанавливает свое локальное действие, результатом чего является воспаление, боль и болезнь. Грешник — это больной член общества и мятежник против царства Бога. Он противопоставляет свою волю воле Творца. И помни, что обе живут в нем самом. Ибо человек есть единство духа и тела. Первый — его высшая природа, последнее — его низшая природа. Путь духа — джняна или спасительное знание, путь тела — кама или разрушительное желание. Когда в Гите Арджуна спрашивает Кришну, что побуждает человека совершить грех, Кришна отвечает:

Вишну.

XII в. Период поздних Чолов. Тамилнад. Бронза.

Национальный музей, Нью-Дели, Индия.

Бог Вишну занимает центральное место в триаде главных богов индуизма.

Брахма находится справа, а Шива слева от него. Бог Вишну считается божеством, которое обеспечивает порядок и гармонию в мироздании

Дочь: И все желания ― наши враги?

Отец: Нет. Только незаконное желание есть враг. Ибо Бог Гиты говорит:

Желания плохи только тогда, когда их предметом является незаконное удовлетворение себя. Пока человек сконцентрирован на себе и воздвигает стены между собой и себе подобными, его желания приходят в противоречие с законом всеобщей любви и препятствуют его прогрессу.

Дочь: Но как может человек, живя в миру, перестать заботиться о себе и своей семье, и действовать согласно закону всеобщей любви? Если то, что ты говоришь, правда, тогда все мы грешники.

Отец: Да. Все мы в некотором роде грешники. Каждая религия учит этому. Индуистские Писания постоянно утверждают, что существование есть зло, и что самсара существует только для грешников. Будда приравнивает жизнь к дукхе. Христианство учит, что все люди рождены грешниками, и что мир всегда противостоит Богу.

Дочь: Не есть ли это просто пессимизм?

Отец: Нет. Поскольку пессимизм — это философская теория, которая говорит, что жизнь — зло, что мир не имеет цели, что им управляет слепая воля, и поэтому человек должен искать избавления от этого мира невзгод и страданий. Это очень далеко от индуизма, который верит в вечного Бога и в конечное спасение всех людей, и не верит в вечное наказание и конечную реальность зла. Индуизм повсюду стремится показать путь к постоянному счастью. Он учит, что бессмертные души не могут удовлетвориться бренными вещами. Поэтому он призывает людей верить не в преходящие удовольствия мира, но в радости духа. Не может быть положено начало религиозной жизни, пока мы не увидим, что в мире преобладает зло. Неудовлетворенность жизнью настоящей есть необходимое дополнение к надежде на жизнь будущую. Все, что большинство из нас может сделать в этом мире, это обрести немного чистоты в океане грязи, немного справедливости в океане греха, немного красоты в океане безобразия и немного любви в океане эгоизма. Если мы не отринем грязь, грех, безобразие и эгоизм мира и не объявим все это злом, у нас нет надежды на прогресс. Мы все начинаем с жизни, сосредоточенной на себе. Но когда наше представление о себе постепенно расширяется, так, что начинает вмещать не только семью, но также общество и страну, в которой мы живем, мы становимся менее грешными. Когда мы обретаем способность любить и работать для людей в еще больших масштабах, наши желания очищаются и гармонизируются с волей Бога. Все нравственное совершенствование состоит в гармонизации нашей собственной воли с Волей, которая правит Вселенной.

Дочь: Можем ли мы таким образом избавиться от грехов?

Отец: Да. Мы можем легко избавиться от своих грехов, расширяя наши души. Это создает добрый характер и увеличивает нашу духовную мощь, которая сжигает все грехи. Каждое достойное действие, которое является результатом нашей расширяющейся любви, увеличивает скрытую силу души.

Дочь: Необходимо ли искоренять всякий грех в своей душе?

Отец: Да, дорогая моя. Разве не обязательно затыкать каждую течь в корабле, чтобы он не затонул? Каждый грех есть симптом болезни души. Это не местное воспаление, которое можно устранить наружными средствами.

Дочь: Если это так, какая польза в религиозных очистительных обрядах, установленных самими законодателями?

Отец: Наказания и очистительные обряды предписаны только для тех, кто отвратился от греха. Они вступают в действие только после перемены в сердце. Они, как наружные лекарства, которые лишь дополняют, но никогда не отменяют подчинение общим законам здоровой жизни.

Дочь: Какая же от них польза, если они действуют только после перемены в сердце?

Отец: Они являются признаком того, что человек осмысливает свои неверные шаги. Они показывают его раскаяние и его публичное признание в этом. Само слово праяшчитта в применении к таким ритуалам означает намерение изменить свое сердце и искупить грех. Ни один из великих законодателей никогда не допускал, что грех можно исправить путем раздачи даров или соблюдения постов и бдений, без предшествующего изменения в сердце. Покаяния — лишь подтверждаются обрядами. Они как бы подтверждают факт очищения души. Но само очищение должно произойти изнутри. Ни один человек не может быть спасен извне. Здоровье души, как и здоровье тела, может быть создано только изнутри, и никогда не может быть создано извне.

Дочь: Если человек позволяет греху расти в своем сердце, и не может очиститься, что тогда с ним случится?

Отец: Один грех ведет к другому, духовное сопротивление человека ослабевает, его натура грубеет, и он опускается на низкую ступень самсары.

Самсара и Закон Кармы. Милость Бога

Дочь: Что такое самсара?

Отец: Самсара есть цикл рождений и смертей, который проходит душа каждого существа, прежде чем она достигает мокши, или освобождения. Индуизм учит, что все существа вовлечены в этот процесс, протекающий во времени. И состояние каждого человека в каждой данной жизни зависит от кармы добрых или злых мыслей и дел, созданной в его предшествующих жизнях. Закон кармы есть уникальная и характерная черта религиозной мысли Индии. Ему учат не только индуистские, но также буддийские и джайнские священные тексты.

Дочь: В чем состоит закон кармы?

Отец: Закон кармы — это нравственный закон, соответствующий физическому закону причинности. Что человек сеет, то он и жнет. Каждая мысль и каждое действие, каковы они есть, взвешиваются на весах вечной справедливости. Бог, согласно индуизму, судит дела человеческие не когда-то в будущем, но делает это здесь и сейчас. Его закон записан в нашей природе. Как наша физическая природа подчинена неизменным законам, так же подчинена закону и наша нравственная природа. Наши характеры и судьбы изменяются от жизни к жизни не по прихоти случал, но в соответствии с существующими законами.

Дочь: Как могут действия предыдущей жизни, которая прошла и исчезла, влиять на наш характер и судьбу в настоящей жизни?

Отец: Действия предыдущей жизни не умирают со смертью тела. Они оставляют неизгладимый след в уме и в душе. Наши Писания называют его anypea или адришта. Это то семя, которое вырастает в характер и судьбу в настоящей жизни.

Дочь: Тогда, значит, закон кармы есть закон причин и следствий?

Отец: Да. Он действует в мире нравственном, как закон причин и следствий действует в мире физическом. Например, когда бы ты ни сунула руку в огонь, ты обожжешь пальцы. Это случается во все времена и в любом месте. Одна и та же причина производит одно и то же следствие, при условии если нет вмешательства других причин. Фактически, причина и следствие — это одно и то же. Они органически связаны между собой. Подобным же образом в мире нравственном, когда бы ты ни украла, твой характер меняется к худшему. Чем чаще ты крадешь, тем более вороватой ты становишься. С другой стороны, всегда, когда ты помогаешь своему ближнему, ты улучшаешь свой характер. И чем чаще ты помогаешь, тем более великодушной ты становишься. Таким образом, закон кармы есть лишь расширение непреложной причинной связи, которую мы видим в этой жизни. Он говорит нам о том, что то, что мы есть сейчас, — это результат наших мыслей и дел в прошлом; а то, чем мы станем в будущем, будет результатом того, что мы думаем и делаем сейчас.

Дочь: Ты хочешь сказать, что рождение человека и обстоятельства его жизни зависят в основном от его собственных мыслей и действий в прошлых жизнях?

Отец: Да. Как еще можно объяснить неравенство жизни, которое мы видим повсюду вокруг себя? Бог беспристрастен. Он не станет произвольно делать одного человека сильным, а другого слабым, одного здоровым, а другого больным, одного чувственным, а другого духовным. Он никогда не станет, по своей воле, помещать одного человека в среду, способствующую росту его души, а другого — в условия, препятствующие этому росту.

Дочь: Отец, я где-то читала, что Бог сделал некоторых людей несчастными в этом мире, чтобы у других были возможности развить в себе качества жалости, сострадания и любви, и тем прославить Его.

Отец: Это не может быть правильным. Ибо тогда Он должен быть тщеславным и жестоким Богом, который делает одних людей несчастными, чтобы другие могли упражнять на них свои добродетели и тем прославлять Его. Нет, нет. Неравенство жизни имеет причину в нас самих, а не в Боге. Мы сами есть наше прошлое. Умственные и нравственные наклонности, которые душа приобретает в этой жизни, как следствие ее намерений и действий, проявляются в соответствующих условиях в следующей жизни. И здесь приобретаются новые совокупности наклонностей, которые снова находят подходящую среду и в ней выражают себя. Этот процесс продолжается в течение многих жизней, пока душа не достигнет мокши или освобождения.

Дочь: Но как же мы не помним ничего из наших прошлых жизней?

Отец: Это потому, что сознательная память, которая существует в нашем мозгу, питается только впечатлениями, получаемыми в этом теле. Но, кроме нашего бодрствующего ума, есть огромная неисследованная область подсознания, в которой хранится весь наш прошлый опыт. Именно оно ответственно за действие закона кармы.

Дочь: Есть ли у тебя какие-нибудь доказательства этого? И есть ли доказательства действия закона кармы?

Отец: Прежде всего существует то, что можно назвать свидетельством священных текстов. Этому учат Веды. И в наших священных книгах есть много примеров великих риши, которые помнили свои прошлые жизни. Но с мирской точки зрения, лучшим свидетельством действия закона кармы является существование гениев

Мы часто встречаем людей, имеющих большое дарование в музыке, искусстве или литературе, которое не может быть объяснено наследственностью, образованием или особым окружением. Кроме того, в жизни многих людей часто случается так, что вполне тривиальный случай как бы открывает в сердце человека некую дверцу, и огромный накопленный опыт вырывается наружу, сметая прежние вехи и совершенно меняя характер человека. Как можно объяснить такие вещи, не признавая закон кармы и не допуская, что мы несем в своей подсознательной памяти все санскары или опыты наших прежних жизней? Можно полагать, что даже обыкновенные инстинкты являются результатом опыта, приобретенного в прошлых жизнях.

Дочь: Отец, если мы не имеем отчетливых воспоминаний о наших прошлых жизнях, справедливо ли нас за них наказывать?

Отец: То, что ты говоришь, относится только к законам и наказаниям, созданным людьми, но не к естественным законам и следствиям. В искусственно созданных человеческих законах, налагаемые наказания обычно не имеют естественной связи с совершенными преступлениями. Например, если человек крадет, его либо сажают в тюрьму, либо в колодки, либо отрубают правую руку. Наказание различается в разных странах, и является совершенно произвольным. В таком случае ты можешь сказать, что это несправедливо — наказывать человека за преступление, которого он не помнит. Но в случае естественного закона это не так. Например, если человек выпьет яд, он умрет, независимо от того, помнит он это свое действие или нет. Бог — это не судья, сидящий высоко на небесах и выдающий наказания в соответствии с уголовным кодексом. Он есть пребывающий в нас дух, закон которого вписан в наше существо.

Дочь: Если рождение человека и обстоятельства его жизни обусловлены его прошлой кармой, какой же смысл в наших усилиях в настоящей жизни? Если для человека все предопределено, как он может быть ответственным за свои действия?

Отец: Воля человека всегда свободна. Иначе нравственная жизнь была бы невозможна. Не все предопределено. В пределах, налагаемых рождением, окружением и наклонностями, человек имеет большое поле деятельности, чтобы продвинуться вперед. В многозначительной метафоре Гита называет тело участком земли. Каждая душа есть земледелец, которому дан этот участок земли. Размеры участка, характер почвы, изменения погоды — все это предопределено. Но земледелец свободен в выборе — возделывать ли ему эту землю, удобрять ли ее и в итоге, вырастить ли хороший урожай, или забросить ее и дать ей порасти сорняками. Подобно этому, есть элементы свободы и элементы предопределенные, в жизнях всех нас. Закон кармы охватывает и те, и другие.

Дочь: Каковы элементы свободы? И какие элементы предопределены?

Отец: Индуистские тексты делят карму человека на три части, — прарабдха, санчита и агами. Прарабдха-карма есть часть накопленной человеком кармы, которая начала приносить плоды в настоящей жизни. Она полностью предопределена и не может быть избегнута. Она является причиной тех условий существования человека, которые он не может преодолеть, как бы он ни старался. Например, мы не можем в этой жизни изменить наш пол, или происхождение, или цвет кожи. Мы не можем выпрыгнуть из наших тел. В том, что касается подобных вещей, каждый признает, что человек есть порождение обстоятельств. Поэтому, прарабдха-карму можно исчерпать, только пережив ее. Сан- чита-кармой называется карма, накопленная во всех предыдущих жизнях человека. В результате всех своих действий в прошлом он приобретает определенный характер и определенные наклонности. Они не являются неизменяемыми, как пол и происхождение. Настойчивыми усилиями можно искоренить дурные привычки и посеять вместо них новые. В отличие от прарабдхи, санчита-карма может быть искуплена исполнением наложенного наказания. И, как говорят наши тексты, санчита-карма может быть совершенно уничтожена посредством джняны. Наконец, агами-карма есть та, которая творится сейчас, в настоящей жизни. Ее плоды мы узнаем в будущей жизни. Она всецело в наших руках. Что мы посеем, то и пожнем. Если наши мысли чисты, наши действия правильны, и наши желания не эгоистичны, мы создаем для себя условия, которые будут ускорять наше движение к совершенству. Если мы, напротив, грешим, нами овладевает преступная слепота, мы спускаемся вниз по ступеням самсары, то мы и страдаем за это в будущих жизнях, пока справедливое возмездие не приведет нас в чувство.

Дочь: Не может ли все это совершиться в одной жизни?

Отец: Твой вопрос удивляет меня. Многие ли из нас в этом мире готовы к мокше, что означает истинное богоподобное совершенство? Абсурдно полагать, что душа может обрести свою вечную награду или вечное наказание действиями лишь одной жизни; ибо, в этом случае, награда или наказание были бы невыносимо несправедливы. Только после неустанных усилий в течение длинного ряда жизней человек может достичь совершенства Бога. Время одной жизни слишком мало для достижения великой цели.

Дочь: Но даже одна жизнь дана не всем. Некоторые люди умирают молодыми, а другие живут долго, до глубокой старости. Как это можно объяснить?

Отец: Я уже говорил, что из огромного запаса нашей накопленной кармы, часть приносит плоды в одной жизни. Именно в соответствии с этой прарабдха-кармой образовались наши нынешние тела и наше окружение. Когда она совершенно исчерпывается, душа должна расстаться с телом, унося с собой приобретенный опыт, и искать нового воплощения где-нибудь в другом теле и в другом месте.

Дочь: Значит, смерть не случайна, но предопределена?

Отец: Нам она может казаться случайной. Но разве могут быть случайности в мире, управляемом Богом, чья Воля есть закон? Один из наших текстов гласит: «Человек не умрет раньше положенного ему срока, даже если он будет пронзен тысячей стрел; он не будет жить дольше положенного срока, даже если его лишь коснется былинка».

Дочь: Если так, то разве закон кармы не наполняет нас отчаянием, — ведь мы никогда не можем избежать того, что неминуемо придет?

Отец: Но мы не знаем, что должно прийти. И это побуждает нас трудиться. Мы должны выполнить наш долг и предоставить результат Богу. Если бы каждый человек мог вмешиваться в мировые события по своей воле и ради своего удовольствия, каким хаотическим был бы наш мир! Нет, нет. Закон кармы наполняет нас не отчаянием, а надеждой. Он учит нас тому, что в мире нравственном, также как и в мире материальном, ничто не происходит случайно. Также как дикарь, который боится бури или затмения как знака немилости богов, перестает бояться их, когда он узнает законы природы, так и мы, узнав закон кармы, перестаем бояться слепого случая, будь то несчастье или удача. В лишенной законов Вселенной наши усилия были бы тщетны. Но в лоне закона мы чувствуем себя в безопасности и руководствуемся нашим знанием. Когда мы знаем, что грех влечет за собой страдание, знаем, что мы пожнем то, что посеяли, и что все наше будущее не определяется только тем, что мы сделали или не смогли сделать в течение одной-единствен- ной жизни, но нам будет дано много шансов улучшить себя так, как мы хотим, — тогда мы наполняемся надеждой. Когда мы знаем, что мы сами — творцы своего будущего, и что никогда не поздно исправиться, мы чувствуем себя сильными, мы чувствуем себя в безопасности. Мы рады, что не зависим от милостей какого-то капризного Бога.

Дочь: Значит, Бог не участвует в действии закона кармы?

Отец: С таким же успехом ты можешь спросить, участвует ли Бог. в действии законов природы. Бог действует посредством законов. То, что мы называем нравственным законом, или законом природы, есть лишь проявления Его Воли. В то же время, Он никогда не отказывается от своих обязанностей в. пользу Своего Закона. Наши Писания называют Его кармадхьякша — Тот, кто следит за исполнением закона. Это Он создает мир, в котором каждая душа имеет условия, соответствующие тем устремлениям, которые она приобрела в предыдущей жизни. Он подобен садовнику, который в своем саду сажает семена и поливает их: Он помогает семенам расти; но что из них вырастает, зависит от их собственной природы.

Дочь: Отец, ты сказал, что любое неравенство в жизни проистекает от нашей собственной кармы, приобретенной в прошлых жизнях, а не послано Богом. Скажи, сначала Бог создал все души одинаковыми?

Отец: Творение не имеет начала, и души никогда не были созданы. Согласно нашим текстам, самсара — это анади, или безначальное. Она всегда зависит от Бога, который вечен. Даже в конце кальпы или мирового периода она существует в скрытом состоянии в Его природе.

Дочь: Если закон кармы существует вечно, можем ли мы в любое время вмешиваться в него?

Отец: Я удивлен твоему вопросу. Закон тяготения существует вечно. Но разве мы не вмешиваемся в него всякий раз, когда поднимаемся по лестнице? Закон кармы просто определяет условия, в которых мы должны работать. Он приказывает нам трудиться или не трудиться, не более чем закон гравитации предлагает нам подниматься или падать. Как мы воздвигаем здания, вмешиваясь в закон тяготения, так мы можем творить и будущее наше счастье, «вмешиваясь» в закон кармы. Я уже говорил, что, в некоторых пределах, мы можем изменить нашу судьбу даже в настоящей жизни.

Дочь: Но можем ли мы также изменить судьбу других?

Отец: Да, в определенных пределах. Если крестьянин может посредством собственных усилий изменить количество и качество своего урожая, он может также влиять на урожай своего соседа — своим советом, примером, помогая ему физически.

Дочь: Если человек сейчас страдает из-за своей плохой кармы, почему мы должны вмешиваться и уменьшать его страдания?

Отец: Если плохая карма приносит ему страдания, то хорошая карма приносит помощь. Все мы — орудия судьбы друг друга. И если мы не помогаем страдающему человеку, ему поможет кто-то другой, а мы пострадаем за свое жестокосердие.

Вишну Матурапана (Четырехликий Вишну).

IX в. Кашмир.

Национальный музей, Нью-Дели.

Стоит в позе трибханга. По обе стороны рядом с Вишну стоят его персонифицированные атрибуты. Палица (гада) — по правую руку в облике богини Гада, а диск (чакра) — нолевую в облике мужчины (чакралу руша). Оба стоят тоже в позе трибханга и обмахивают Вишну веерами. Маленькая фигурка богини земли Притхви Деви выступает из земли внизу, между ногами Вишну.

Из его четырех лиц переднее имеет человеческие черты с выражением спокойной умиротворенности, боковые лики представляют собой морды льва и вепря, а задний лик выражает страшный облик бога.

Дочь: Значит, самсара есть система правосудия, благодаря которой каждый человек неминуемо получит то, что заслужил?

Отец: Не совсем так. Например, ты не можешь назвать семью системой правосудия на том основании, что каждый ребенок получает то, что он заслужил, от справедливого и любящего отца, который всегда готов и желает помочь. Правильнее было бы назвать самсару системой образования, в которой учитель позволяет ученикам образовывать себя, испытывая естественные последствия своих действий, тогда как сам он присутствует везде, чтобы посоветовать, помочь и спасти.

Дочь: Как же Бог помогает нам и спасает нас?

Отец: Если мы всецело вверяем себя Богу, Его милосердие может унести нас из сферы действия закона кармы.

Дочь: Значит, существует сфера, где закон кармы не действует? Отец: Да. Я сказал, что закон действует только в мире морали. Но вне мира морали есть мир духа, где сглаживаются все различия,

прекращается противоборство добра и зла, и наше греховное состояние растворяется в милосердии Бога. Там, кроме прарабдхи, закона кармы не существует. Ибо, как в мире физическом действует закон причинности, а в мире моральном действует закон кармы, так в мире духовном действует закон любви. Гита учит нас, что духовное развитие человека заключено между двумя типами характера — шакта и юкта. Первый — это тот, кто трудится из привязанности к миру. Последний делает это из любви к Богу. Оба они трудятся, и трудятся с усердием. Но есть огромная разница в их побуждениях, а следовательно, и в результатах их действий. Труд человека, устремленного к мирскому, приводит к его закрепощению, так как все действия, хорошие и плохие, но направляемые эгоистическими желаниями, привязывают душу к колесу самсары. С другой стороны, труд человека, устремленного к божественному, ведет к свободе, так как всякие действия, направляемые желанием помогать Богу, делают душу свободной. Закон кармы не связывает Ишвару, хотя Он непрестанно работает для поддержания закона и порядка во Вселенной. Если мы обретаем в Нем спасение и действуем во всем в гармонии с Ним — мы можем избежать сферы действия кармы, или актов воздаяния. Гита говорит:

Такое действие иногда называют нишкама карма или самоотверженным действием. Оно называется также карма-йога.

Дочь: Значит ли это, что карма-йога противостоит закону кармы?

Отец: Не совсем. Последний есть яростный ветер и бушующие волны, тогда как карма-йога есть спокойное, глубокое море. Йога уносит нас от страстей мира морального, где господствует закон кармы, в покой мира духовного, где господствует более высокий закон благодати.

Дочь: Что такое благодать?

Отец: Благодать есть пробуждение Бога в душе человека. Но это не есть нечто, воздействующее извне. Когда мы возвышаемся до ощущения Бога, пребывающего в нас, и действуем в соответствии с Его Волей, мы обретаем благодать. Тогда мы попадаем в мир Божественный.

Дочь: Может ли благодать Бога полностью стереть наше прошлое и простить наши грехи?

Отец: Когда мы пребываем в благодати, мы никогда не думаем о том, какие следствия породили наши грехи. Божественное милосердие состоит не в том, чтобы стереть наше прошлое, но в том, что мы становимся безразличными к его последствиям. Мы лежим на кровати, которую мы смастерили, как и другие; но мы окутаны любовью Бога, которая защищает нас от всех неудобств. Великие подвижники, преданные Богу, никогда не чувствуют тягот своей жизни. В чувстве, переполняющем их, они забывают все свои трудности. Ибо они вошли в тот мир, где, согласно упанишадам, «слепой более не слеп, раненый более не ранен, а страдающий более не страдает».

Дочь: Можем ли мы войти в этот мир в земной жизни?

Отец: Да, в этот самый миг. Все уроки морали первой ступени, которые я описал, нужны для того, чтобы сделать нас способными войти в этот мир.