Азбука мести

Осин Наши дни

Виктор упорно всматривался в царапинку на паркетной планке, гадал: позвонить сначала Гале и рассказать о пропаже мебели, вызвать милицию или, не меняя вчерашних планов, отправиться к Марине. С большим удовольствием Осин продолжал бы спать. Но тихое пристанище в царстве Морфея больше не принимало его. Встревоженный мозг не отпускал сознание в сон. Осин набрал номер Галкиного мобильного. Занято.

«Милая, нашу квартиру обокрали. Я провел ночь на голом полу. Виктор», — скинул он sms-сообщение.

Через минуту супруга откликнулась:

— Осин! Ты сволочь! Я так и думала! Подлец! — Галка, естественно, решила что после вчерашнего разговора он вывез и спрятал мебель.

Следующий звонок в милицию

Спустя три часа Осин знал: вещи отправлены по его личному распоряжению. Квитанция о найме фургона, предъявленная консьержке, подписана его фамилией. Дверь в квартиру открыта «родным» ключом. Распоряжался погрузкой немолодой мужчина приятной наружности с низким хрипловатым голосом.

— Будем работать кражу, — пообещал милицейский капитан. Бодрый тон не внушал доверия. Галка вытерла мокрые глаза, спосила:

— Шансы есть?

Мужчина пожал плечами. Какие шансы?! Липовая квитанция, ни одного свидетеля. Дело — верный глухарь. Если преступники не проколятся на сбыте, пиши пропало. Сто лет ищи, век не найдешь

Роман утешал Галину. Исподлобья целил недружелюбным взглядом в Виктора. Тот, измученный объяснянием с женой и ментами, молчал, устало и угрюмо.

— Я подаю на раздел имущества, — заявила Галя в дверях. — Ты сам начал войну, не обижайся.

— Поступай, как хочешь… — отмахнулся Виктор. — Кстати, ты не помнишь, что такого грандиозного происходило позапрошлым летом?

— Как же! — Галка вскинула черные брови, — ты чуть не утопил Дашу.

— Я сам едва не подох, — выдал Осин уже пустому коридору.

Память вернула обстоятельства тех дней.

…они гостили у знакомых на даче. После обеда, изрядно набравшись, мужская компания присоедилась к женщинам и детям, отдыхавшим на пляже. Виктор эффектно нырнув, широко загребая загорелыми руками, чувствуя на себе восхищенный взгляд очередной пассии — хозяйки дачи, поплыл к Даше. Дочка лежала на матрасе метрах десяти от берега, плескала ладошками в воде, мурлыкала песню. И совсем не ожидала встречи с отцом. Для большего впечатления, Осин снизу боднул головой резиновое днище и на пронзительный визг дочери ответил гомерическим хохотом. Не дав девочке опомниться, он обхватил ладонями худые лодыжки и дернул вниз. Даша пошла на дно. В открытый рот хлынула вода. Осин подтолкнул дочку вверх. Она, глотнув воздуха, заорала. И снова оказалась под водой. И снова вверху.

Веселье оборвалось внезапно. Галка, услышав крик Даши, сорвалась с места, бросилась на помощь и, ударив его локтем в лицо, вырвала дочку из рук. Тут же подоспела пара спасателей и помогли дочке и жене вернуться на берег. Виктор садиться в лодку не пожелал и, в смятении, плохо соображая, поплыл в противоположную сторону. Метров через пятьдесят ему стало плохо. Ногу свела судорога. Трезвым, он бы справился с ситуацией. Пьяным- растерялся неимоверно и завопил:

— А..а..аа

Очнулся он на песке. От пережитого ужаса в ушах звенело.

— Галя, — прошептал дрожащими губами.

Над ним склонились люди. Жены среди них не было.

— Галя, — позвал Виктор. Он чуть не умер, он имел право на сострадание. Душная волна мерзости прихлынула от желудка к горлу. Изверглась желчной горечью. Осин вытер губы тыльной стороной ладони, сплюнул

— Пить надо меньше, — полезла с советами толстая низкорослая баба. — Совсем народ подурел, потерял стыд и совесть.

— Как ты? — появилась наконец Галина. Из-за спины жены выглядывала дочка с красными заплаканными глазами.

— Дашенька я не хотел, я пошутил…Я с тобой играл, — Виктор с трудом разлепил разбитые губы.

Глаза Галки метали молнии. Его шутка не удалась. Во всяком случае супруга не оценила ее по достоинству…

Да, Виктор тряхнул головой, отгоняя неприятное воспоминание. То лето выдалось трудным. Мелкое происшествие на пляже было лишь началом. Вскоре на него свалились другие беды и злосчастья. Среди прочих: ссора с Крулем.

И из-за чего?! Из-за поганого щенка!

…Круль, с трудом уговорив жену Нину, купил себе серо-коричневого лохматого щенка-кавказца.

— Зачем тебе такой пес? — удивился выбору Осин. — Кавказцы неуправляемые.

— Мне нравится, — сказал друг.

Андрею видимо доставляло удовольствие подчиняться. Его всегда тянуло к натурам властным и сильным. В дружбе с Осиным Круль занимал ведомую позицию. В браке верховодила Нина. И щенок в мгновение ока стал хозяином положения.

Осин предупредил: так нельзя. Надо показать кто глава стаи. Круль лишь отмахнулся:

— Он еще маленький…Вырастет тогда

«Маленький» в семь месяцев тянул на тридцать килограмм и как все кавказцы отличался непокорным и агрессивным характером.

В июле Андрей собрался в отпуск. Всего-то на неделю смог оторвать себя от работы, трудоголик хренов. И отдал щенка Виктору. Тот нехотя согласился. Кавказец, как и следовало ожидать, сразу не поладил с Азефом. Два кобеля, матерый и юный, набиравший силу, постоянно ссорились, грызлись. Один раз дело зашло так далеко, что потребовалось вмешательство Виктора. Строптивый малец нарвался и получил. Солдатским ремнем!

Ничего страшного. Азефа приходилось лупцевать едва ли не каждую неделю. Ничего-то ничего, а кавказец заскучал, потерял аппетит, слег. Ветеринар сказал: механическая желтуха и выдал список лекарств почти на сто баксов.

Андрей возвращался из Турции через два дня и Осин решил подождать с лечением. Не захотелось мотаться по аптекам, морочить голову чужими заботами. Собственных хватало.

Круль прямо с вокзала заехал к Осину и застал щенка на последнем издыхании. К вечеру пес околел. Как показало вскрытие, зачем-то Андрюха устроил из обычного случая целую трагедию, от побоев. В районе печени обнаружились повреждения.

— С овчарками иначе не обращаются, — оправдывался Виктор, помогая закапывать труп собаки. — Как еще заставить таких бугаев подчиниться?

Круль угрюмо молчал, слушал, кивал. Наконец изрек:

— Ты все у меня отбираешь.

— Не понял, — Виктор недоуменно пожал плечами.

— Кто первым познакомился с Галкой?

Андрюха увидел Галю в троллейбусе и настолько впечатлился дивной красотой, что рискнул познакомиться. Через неделю Круль первый раз поцеловал Галю, а спустя месяц, осознав серьезность своих намерний, познакомил с лучшим другом.

— Она сама меня выбрала, — Виктор самодовольно ухмыльнулся, — какие могут быть притензии?!

Не успел Андрей опомниться, как Галя, смущенно потупив глаза, призналась: с Осиным ей веселее, интереснее, лучше. Не сердись, хорошо?

— Галка — дело давнее! — Виктор не испытывал угрызений совести. Каждый получает по заслугам. Он — смуглянку красотульку Галинку. Андрюха- рыхловатую злюку Нинку. Каждому свое! Старая истина! — Еще претензии есть?

— Есть! Есть претензии! — заявил решительно Круль.

— Какие?

— Да, пошел ты!

Они никогда не говорили между собой о Нине. Что тут говорить?! Нинка — неуемная баба — сама лезла к Осину в штаны и жизнь.

Когда-то давно у Осина с Ниной, тогда двадцатилетней симпатяжкой-студенткой юр. фака, закрутился роман. Они провели вместе пару недель, затем Осин нашел себе другую. Нинку же не переклинило. Она решила подобраться к Осину через Андрея и добилась своего. Став женой Круля, она несколько лет была не единственной, но постоянной любовницей Виктора и даже мечтала родить Осину ребенка. Андрей про это знал, однако никогда не опускался до обсуждения столь этой щекотливой темы.

Никогда раньше Андреей и не был столь агрессивен.

— Ты — сволочь…

Виктор слушал упреки, диву давался. Простофиля Круль, копил обиды, как деньги, любовно, с азартом. Конца списку не было. Не то сказал, не так ответил. Криво глянул, косо подумал, высмеял, проявил высокомерие, пренебрег. Андрюху донимало ощущение второсортности, душили комплексы, ела зависть. Не он — баловень судьбы, не у него богатая бабка, не у него…не у него…

— Андрюха, очнись! — Виктор искренне возмутился. — Моя бабка — редкая скряга и стерва. Она меня с детства на дух не выносила. Она меня гнала вон, а я лез в любимцы, унижался, как последний барбос. У меня никогда не было нормальной семьи. Папочка спился и сдох в психушке. Мамуля хахалей меняла, как перчатки. Меня в тринадцать лет подружке пьяной в постель уложила. Первую стопку сама налила. Нашел кому завидовать…

Еще тем летом Осин серьезно проигрался в карты. Сел за стол не с теми людьми, не в том месте, не в то время и погорел. Ему объяснили плоско и доступно: гони тридцать тысяч, не то пожалеешь. Рассказали, что ожидает в случае задержки, обрисовали четко и ясно перспективу.

Деньги у Виктора были. Бабка от широты душевной как раз отстегнула пайку. Однако в сентябре требовалось, кровь из носу, профинансировать производство. Находить средства для развития бизнеса было обязанностью Осина. Единственной, так как от других он старательно увиливал. Обычно все решалось довольно просто. Виктор брал деньги у бабушки, затем за совсем небольшой — половина от банковского — оформлял кредит на компанию. В итоге и овцы, были сыты, и волки целы. Он выполнял свои обязанности, как учредитель; Галка и Андрей преращали называть его разгильдяем и бездельником, а компания получала необходимое.

— Ребята, у нас проблема. Бабка не дает денег, — соврал Осин на совете директоров, надеясь на чудо. Если ребята ему поверят, он сможет заплатить карточный долг.

— Это у тебя проблема, — рубанула с плеча родная супруга. — Обещал тридцать тысяч — вынь да полож.

— Где я их возьму? — изумился Осин почти честно.

— Не моя забота, — сказала Галина и исправилась, — не наша забота.

— Вы совсем обнаглели! Один раз можно проинвестировать бизнес из прибыли.

— С какой стати? — вскинулся Андрей. — Ты получаешь зарплату директора и должен найти инвестиции.

— Я не Бог, — скромно признал Осин. — Бабка сказала нет, а кредит в банке вы брать не хотите.

— Если ты не справляешься, мы тебя уволим и сэкономленные средства вложим в производство, — Галка была в паршивом настроении и рубила сплеча.

— Или бери кредит на свое имя, — внес рац. предложение Андрей.

— Ты являешься в полдень на работу, в три час тебя уже давно нет. Два дня в неделю ты неизвестно где ошиваешься… Ты — не учредитель, совладелец, директор, а лодырь, прогульщик и полное дерьмо. Или начинай вкалывать, или выкладывай бабки. Третьего не дано.

Осин слушал упреки и размышлял. Если он не заплатит карточный долг — его прикончат, что б другим не повадно было. Заплатит — подведет компанию и нарвется на неприятности. Как минимум, ребята лишат его дивидендов за год. Порядки в фирме, с Галкиной нелегкой руки, воцарились строгие. Как же быть? Где раздобыть денег? Одолжить, пришло закономерное решение. Тридцать тысяч не бог весь какая сумма, стоит заложить машину или квартиру, и зеленые купюры в миг окажутся в руках. Однако Bentley акладу не подлежал. Квартиру без Галкиной подписи не сбагришь. Оставалось идти на поклон к Крулю. Он выручал не раз. Не подвел и нынче. Только потребовал грабительский процент.

— Мы же друзья! — возмутился Осин.

— Ты мне должен уже пять тысяч! — мелочная душонка, Андрюха, вел учет каждой взятой взаймы копейке.

— Я верну пять тонн. Но тридцатник будет без процентов!

— Ладно. Поехали к нотариусу.

Осин едва не упал со стула.

— Какой нотариус? Ты совсем спятил? Мы же друзья. Детей друг у друга крестили! Когда ты строил дом, кто тебе помогал? Кто без юридической волокиты отстегнул двадцать тысяч и не ахнул? Не поморщился? Кто?

— К нотариусу!

Оформили соглашение. Круль дал тридцатник на полгода. Осин вложил их в бизнес. Бабкиными деньгами рассчитался за карточный долг. Казалось бы все уладилось. Но пролетело лето, за ним осень. В январе Андрюха потребовал свои кровные назад. Это было некстати. У Осина опять были финансовые проблемы. На Новый Год он рассчитывал получить от бабушки очередной подарок и, таким образом, вернуть Крулю тридцатник. Однако неожиданно подвернулось выгодное дельце. Виктор вбухал в новый проект все что имел, и слету огреб кучу бабок. Но номинально. В наличные куча могла превратиться в феврале или в марте.

— Подожди пару месяцев, — попросил Осин. — Ты мне друг или хрен собачий?

Это было неудачное сравнение. Андрюха вспомнил про щенка, разозлился и потребовал судебного разбирательства.

Галка узнала и закатила грандиозный скандал. Как же, а вдруг ее заставят несли ответственность по долгам мужа! Мало того, дрожайшая половина доложила обо всем старухе. Та рассердилась, запретила появляться на глаза, велела Полищуку организовать штрафные санкции. Глеб Михайлович рад стараться, отлучил от кормушки на полгода, устроил выволочку. В довершение бед, ни в феврале, ни в марте Осин не рассчитался с Андреем. Деньги крутились, забирать их из бизнеса было глупо. В отместку Круль в апреле на совете директоров внес предложение: отдать ему долю прибыли Виктора, так сказать, в счет погашения долга и компенсации за моральный ущерб. Галка, зараза, нет, возмутиться: мужа грабят! — согласилась. И три месяца, до лета, пока зрели барыши по новому проекту, Виктор сидел на голодном пайке. Ни ресторанов, ни карт, ни рулетки. Работа, дом, подружки и только. Скука смертная.

Андрюхе он, конечно, высказал все. Сволочь! Гад! Мерзавец! Мог бы потерпеть, подождать, не подводить друга под монастырь! Жалкие тридцать тысяч обернулись Осину в девяносто тонн убытка. Даже ростовщики не берут такие проценты!

… Осин думал о событиях позапрошлого лета и удивлялся: столько всего нехорошего произошло, а он забыл беды того лета, будто их не было. Может и нынешние неприятности также легко уйдут из памяти? И через два года он с трудом вспомнит об этом так называемом заговоре?

Пока об этом можно было только мечтать. Виктор с тоской обвел взглядом голые стены и, ухватив пальто, заторопился на улицу. Пустота давила на мозги, будила глухое отчаяние, тоску, и желание выпить. Виктор судорожно сглотнул слюну. Нет! Пить он не будет! Он уже год не пьет. И не будет пить никогда!

А вот поесть надо! С противоположной стороны улицы с витрины нарисованный толстяк-повар завлекал публику румяным жареным гусем на блюде. Виктор достал мобильный:

— Марина, привет. Ну что? Мы встречаемся, как договорились? Отлично.

Спустя час Осин уже сытый и оттого даже немного успокоившийся поджидал бывшую любовницу у входа в другое заведение, получше, пошикарнее.

Марина похорошела, отметил Осин. Как Галка. Разлука с ним шла женщинам на пользу. И Ольга расцветет через пару недель, уколола нечаянная мысль. Осин запретил себе вспоминать белобрысую шалаву, бывшую русокосую королевну. Унижение, испытанное вчера — боже, ужаснулся, неужели только вчера! — жгло сердце горькой обидой. Он, как последний дурак, втрескался в дерьмовую бабенку, шлюху, которая собиралась использовать его.

Небрежно чмокнув Виктора в щеку, Марина прошествовала в зал. В кожаном брючном костюме в облипку, в дорогом серебре на красивых пальцах, со стильной короткой стрижкой она обращала на себя внимание. Пара мужиков за столиком у стены, увидев эффектную красотку, замолкли, вцепились маслеными взглядами в шикарный Маринин зад. Обтянутые черной лайкой полусферы покачивались в такт шагам нарочито игриво и заманчиво. Виктор и сам залюбовался.

— Как жизнь? Как дела? — спросил как можно равнодушнее.

— Твоими молитвами, — ответила Марина, — не жалуюсь.

— Не скромничай. Наслышан о твоих успехах. Весьма наслышан, — уколол Виктор.

Марина не долго оставалась одна. Буквально через пару недель она подцепила преуспевающего бизнесмена. Новый «папочка» снял ей квартиру, прикупил нарядов, выводил иногда на светские мероприятия. Осин слушал чужие новости, старательно изображая интерес. Новый маринин ухажер занимал его мало. А вот история о том, как состоялось знакомство заслуживала интереса.

— Вскоре после нашего разрыва позвонил твой приятель, тот что устроил консультацию у нарколога. Предложил обратить внимание на Черненко. Скучает, говорит, человек без женской ласки и внимания. Деньги есть, желание познакомиться тоже. Проявите, барышня, инициативу — не пожалеете. Действительно — не жалею!

Марина выставила вперед ладонь, украшенную бриллиантовым перстеньком. Хвастается, сообразил Осин.

— Подарок, — подтвердила Марина и продолжила, — твой приятель — очень полезный человек. Уже дважды выручил меня…

— Кого ты имеешь в виду?

— Он назвался Иваном Ивановичем.

Осин скривился как от зубной боли. Значит, его оппонент и тут подсуетился. Мало того, что этот подонок отбирал у него женщин, так он еще и пристраивал их, как котят, в «хорошие» руки… Галку отдал Роману, Маринку какому-то Черненко. Не сегодня — завтра, Оле найдется приличная партия.

— Расскажи-ка о нем подробнее, — потребовал Виктор.

В первый раз «приятель» объявился еще во времена запоя Виктора. Он позвонил, представился, спросил как дела. Словно считывая информацию с интонаций Марининого голоса, проявил проницательность:

— Виктор пьет?

— Да, — призналась Марина неохотно.

— Давно?

— Два месяца…

— Н..да …могу посоветовать отменного специалиста, — предложил мужчина, — он прерывает запои и, главное, предотвращает рецидивы.

— К кому я только не обращалась, — Марина заплакала.

— Это классный нарколог. Дорогой, известный. У него в клиентах вся городская элита ходит. Кого, конечно, коснулась беда. У вас найдется полторы-две тысячи баксов?

— Сколько? — Так много вкладывать в неопределенные отношения с Осиным Марина не собиралась.

— Понятно. Я попробую помочь, — пообещал Иван Иванович.

Через день он снова позвонил:

— Простите, Виктор ведь женат. Не лучше ли мне обратиться к Галине?

— Галя ушла от Осина.

— А… — раздалось неловкое блеяние, — я не знал. Еще раз простите, за бестактность. Я должен Виктору тысячу долларов. Вы не против, если я переведу деньги на счет лечебницы? Остальное вы доплатите. Думаю, сумма будет небольшой. Я договорился о скидке.

Спустя еще несколько дней:

— Запишите адрес. Скажете, по рекомендации Ивана Ивановича. Вас обслужат лучшим образом. И не надо больше волноваться. Ваши проблемы позади. Я не успокоюсь пока не вытяну Виктора.

— Да? — Марина не скрывала скепсис. И напрасно. Иван Иванович сдержал слово. Виктора вылечили. — Вот собственно и все, — закончился рассказ

Осин отхлебнул кофе. Горький вкус усилил горькое ощущение беспокойства. Он привык быть хозяином положения. Привык управлять своей жизнью. Нет! — утверждал его враг. Ты здесь больше не хозяин. Я диктую условия, ты выполняешь их. Я обрек тебя на алкоголизм, я тебя вытащил. Ты подчинен мне. Ты — игрушка в моих руках. Нет! — Хотелось крикнуть Виктору. Нет! Обстоятельства утверждали — да! Он сыграл все предложенные игры. Отстрадал все навязанные обиды, исхлебал унижения, отболел разочарования. Сегодня в очередной раз.

— Алло, Осин! — Марина махала ладонью перед его носом.

— Извини. Я отвлекся. Никак не соображу о ком ты толкуешь, — сыграл задумчивость Виктор. И для пущего правдоподобия даже потер лоб.

— Не притворяйся. — Марина не поверила. — Ты редко одалживаешь деньги. Еще реже тебе их возвращают. И не спорь! У тебя на лице все написано.

— Что написано?

— Этого человека ты ненавидишь и боишься! — последовало разоблачение.

— Бред, — отмахнулся Виктор

— Чистая правда — Марина отодвинула чашку. К кофе она не притронулась. — Иван Иванович предупреждал, что ты будешь расспрашивать о нем. И просил передать номер его мобильного.

Марина достала из сумки изящный блокнот. Из потайного кармашка обложки вытащила небольшой листок. От долгого хранения бумага посерела и истрепалась.

— Давно он у тебя? — хмуро спросил Осин.

— Полгода.

Сука, вызверился Осин. Он едва не набросился на любовницу с кулаками.

— И не выбросила, не потеряла, — процедил сквозь зубы.

— Не выбросила. Не потеряла. Он сказал: когда Виктор спросит обо мне — не торопись отвечать. Узнай сначала, сколько он готов заплатить Возможно, сумма тебя приятно удивит.

Виктор ни проронил ни звука. Он попал в очередную ловушку. Марина торжествовала. Глаза сияли победно. Губы кривились в ухмылке. Как же! Представилась возможность расквитаться! Кто бы устоял?! Только не тщеславная Маринка!

— Сколько ты хочешь? — спросил угрюмо.

Марина пожала плечами.

— Назови свою цену.

— Десять баксов.

— Пять тысяч.

— Что? — рявкнул Осин.

— Три, но только из любви к тебе.

— Полтинник.

— Ладно, тысяча.

Виктор стиснул кулаки. Убить суку мало!

— Сто и ни копейки больше

— Как хочешь. Я без твоих денег не пропаду… — Марина отодвинула стул, намереваясь встать.

Осин схватил ее за руку. Она не пропадет, а он…

— Погоди. Я согласен. — Он отсчитал деньги. Положил на стол стопку из десяти сотенных банкнот, достал мобильный. — Звони.

Марина послушно набрала номер, протянула трубку Осину.

— Алло? — в миг осипшим голосом спросил он.

— Добрый вечер, Виктор Петрович. Рад слышать вас. Как дела? Как здоровье? Сколько отстегнули Мариночке? Я посоветовал начать торг с пяти тонн… — этот же голос обещал ему компромат на Маринку, проблемы с Ольгой и посоветовал вспомнить позапрошлое лето.

— Я перезвоню позже, — пролепетал Виктор. Говорить в присутствии Марины он не мог.

Та, правильно оценив ситуацию, стала прощаться.

— Пока. Желаю удачи. Я на тебя зла не держу. Даже благодарна за многое. Особенно за пляжных кобельков. Незабываемые впечатления. — Уколов напоследок, нахалка поплыла к выходу. И снова мужики за столиком у стены голодными взглядами зашарили по вертлявым красивым ягодицам, талии, стройной шее. Вот шлюха, выматерился Осин и дрожащими пальцами набрал номер. С каждым длинным гудком, заунывным, противным до омерзения, сердце пронзала смертная тоска. Наконец раздался треск, хрип и мужской ответил:

— Да.

Виктор зажмурился от напряжения и, стараясь не выдать волнение, предложил:

— Давай потолкуем по душам …

Его перебили:

— Друг мой, у вас нет души. И скоро не будет тела. Не о чем толковать…

Ту-ту-ту…ту-ту-ту…перечень коротких сигналов звучал, как приговор. Виктор закрыл в изнеможении глаза. Открыл. Пустым взглядом обвел кафе. Вздохнул судорожно, мелкими порциями проглатывая воздух. От крупных захватывало дух.

Во рту болтался сухой шершавый язык, гладил колючую наждачную поверхность гортани. Ноги налились каменной тяжестью, под коленкой в нервном тике дрожала мышца.

Виктору было страшно. И одиноко, горько, противно, мерзко. Хотелось выть. От тоски и отчаяния хотелось выть и биться головой о стены. «Не о чем толковать»! Чужая злая воля перечеркнула его будущее. Отбросила за ненадобностью.

«Друг мой, у вас нет души. И скоро не будет тела» — заявил его враг.

Смерть? Виктора передернуло от ужаса. Нет, оборвал он панические мысли. Это блеф, психическая атака. Хотели бы убить, давно управились бы. Ему не раз угрожали смертью, он знал: никто не играет с жертвой в глупые кошки-мышки ради удовольствия, все решается быстро и просто.

Стоп. От неожиданной догадки Осин замер. С ним как раз играли в кошки-мышки. Кто-то бессмысленно и зло разрушал его жизнь, не выдвигая при этом обвинений и требований, даже ни выходя из тени. Объяснить такое поведение могло одно. Мститель наслаждается, наблюдая как корчится от страданий Виктор Осин. Но посторонним страдания не видны. Чужим пытки, выпавшие на его долю, не заметны. Для посторонних Виктор по-прежнему прекрасно устроен, успешен, обеспечен и любим. И только свои знают, что жизнь его лежит в руинах, что он корчится от боли, унижения и обид. Значит, враг — кто-то близкий, свой!

Свой?! Осин нахмурился. В пользу версии говорила снайперская точность ударов. Против …роптала логика. Не такую уж большую тайну составляет его жизнь, чтобы о ней трудно было собрать сведения. Не так уж хорошо он держит удар, чтобы его растерзанным благополучием нельзя было полюбоваться издалека.

И все же свои попадали под подозрение первыми. Тем паче, что отношения со всеми были сложны и запутанны.

Людей из близкого круга было раз два и обчелся. Галина и бабка. Андрей и Нина Круль. Игорь и Люда Осины. Возможно, Полищук. Семь человек.

Восемь, исправил Виктор, плюсуя к списку Романа Алексеева. Мужика, который трахает твою жену, также следует отнести к людям близким. Во всяком случае у Романа достаточно серьезных оснований для мести и ненависти. Особенно, учитывая Галкины шаткие настроения.

Восемь, повторил Осин. Восемь человек.

Бабка? Старуха могла уничтожить его, просто отказав от дома и денег. Издеваться, причем так долго и изощренно она бы не стала. Вряд ли и Полищук — автор его несчастий. Каждая минута великого стряпчего стоит так дорого и настолько занята делами куда более важными, чем странная месть, для которой в сущности и повода-то нет. По-настоящему с Полищуком и его семейством Виктор ни разу ни ссорился. Иногда, конечно, цапались потихоньку, но потом также потихоньку мирились. Разве что после одного случая, Полищук сердился дольше обычного. Осин тогда вздумал потолковать со старым адвокатом откровенно и вывалил на прямую: мол, бабкины капиталы — все равно мне достанутся в наследство, почему бы сейчас не получить к ним доступ. Я бы не остался в долгу и отблагодарил вас. Какой вы хотите процент? — спросил Виктор. Простите, я вас не понимаю, — ответил Полищук и, обрывая последуюшие объяснения, повторил: я вас не понимаю.

«Полищуку не за что мне мстить, — взвесив „за“ и „против“, решил Осин. — Личных отношений у нас нет. Материальных недоразумений тоже. Прочее — сущая чепуха».

Далее в списке шел Андрей Круль.

Осин вздохнул. Бывший лучший друг почти идеально подходил на роль злейшего врага. Но придумать и реализовать такую сложную многоходовку Андрей не мог в силу скудости воображения и отсутствия характера. Круль был прост, как таблица умножения.

Они познакомились во время вступительных экзаменов. Осин подсунул Крулю задачку по математике, перед физикой попросил растолковать закон Кулона, на сочинении дал проверить текст. Став студентом, в благодарность за помощь, Виктор взял шефство над молчаливым застенчивым отличником. Таскал на дискотеки, приглашал на вечеринки, водил за собой, как пуделя на веревочке. Сколько раз его спрашивали: зачем тебе Андрюха — нудный тип, серость, ноль без палочки. Вы его не знаете, — смеялся Осин. Сейчас Виктор усомнился: Возможно, он сам не знает Круля. Подлеца, предателя, завистника и, как выяснилось, растлителя малолетних. Нет, Осин упрямо покачал головой. Андрей не способен организовать травлю, сам он с таким мероприятием не справился бы. А вот вместе с Нинкой, пожалуй, потянул бы. Экс-любовница в молодости училась на юр. факе, отлично соображала и даже проходила практику в конторе Полищука.

«Неужели это Крули мне удружили? — рассуждал Виктор. — Нет, нет».

Масштабы происходящих бед и личности предполагаемых авторов были слишком несоизмеримы. Беды были большие, творчески изощренные. Авторы же проявили себя как люди жалкие и никчемные.

Галка и Роман больше подходили на роль палачей. Однако и эта версия не казалась Осину убедительной. Галка натерпелась от него, с этим не поспоришь. Но творить зло не в ее правилах. Сам же Роман вряд ли бы ввязался в подобную историю. Рискованно. Вдруг Галочка проникнется жалостью в бедолаге-супругу и бросится его жалеть или спасать.

Еще менее вероятным казалось Осину, что наказывают его Игорь и Людмила. Троюродный брат с супругой могли поставить ему в вину многое. Но перейти от слов к делу? Игорь и Люда были на это не способны.

«Кто же?» — Виктор перебрал восемь возможных кандидатур и каждую отмел. Что делать дальше он не знал. В голове царила полная каша. И морзянкой, как сигнал «SOS», билась мысль: выпить!.

Следуя инструкции доктора Кравченко, в самом крайнем случае, надлежало срочно ехать к клинику. Так Осин и сделал. Тем паче, что итак собрался навестить Олега Ивановича и выяснить у него подробности своей госпитализации.

— Док, Виктор Осин беспокоит. Я подскочу сейчас? Что мне совсем хреново.

— Жду, — без лишних слов согласился Кравченко.

Клиника знаменитого нарколога занимала первый этаж просторного пригородного особняка. На втором и третьем обитало семейство доктора. Жена, двое взрослых детей и три лохматых сен-бернара.

— Олег Иванович, — едва оправившись после сеанса, Осин перешел к сути. — уделите пару минут. Расскажите, каким образом я попал к вам. Правда ли что кто-то из знакомых составил мне рекомендацію и даже оплатил частично лечение?

— Я уже и забыл как было дело…

По смущенному лицу доктора, по торопливому ответу Виктор понял: Кравченко врет.

— Не лукавьте…

Олег Иванович смешался, опустил глаза. Осин терпеливо ждал пока закончится представление. Захочет Кравченко — скажет правду. Нет — слова клещами не вытянешь. Хранить секреты — часть его работы.

— Мне очень надо знать.

— Что ж…

К Кравченко обратился немолодой мужчина с просьбой о помощи. Цены в клинике его не смущали.

— Он звонил или лично беседовал с вами? — спросил Осин.

— Конечно лично, — последовал ответ.

И так инкогнито нарушено! Злодей впервые появился на сцене открыто!

— Мужчина рассказал, что друг его попал в буду. Многие специалисты брались вылечить его и отступали. Я- последняя надежда. Деньги не проблема. И прочая лирика.

— Как выглядел этот тип?

— Обыкновенно. Лет пятидесяти, спокойное уверенное лицо, правильная речь. Одет недорого.

— И все? — разочарованно протянул Виктор. Никто из его подозреваемых не соответствовал описанию. Мало того, такие приметы впору примерять каждому встречному.

— Что вы хотите? Я видел его полтора года назад. Он и тогда не произвел особого впечатления. Сейчас я бы его не узнал вовсе.

— Неужели ничего не помните?

Кравченко пожал раздраженно плечами.

— Рядовая ситуация, типичный случай, банальная внешность. Зачем засорять мозги лишней информацией?

— Хорошо, оставим эту тему. Второй вопрос: я действительно был так плох?

— Вас доставили в тяжелейшем состоянии, — доктор пустился в подробности.

Если до сего момента у Осина оставались иллюзии относительно прошлых подвигов, то с каждым словом Олега Ивановича они таяли. Место их занимал не стыд и не раскаяние. СТРАХ! Страх охватил Осина. Прежде он полагал: ну, запой; ну сильный запой, долгий. Но был и прошел. Ничего страшного. Он ошибался. Он преувеличивал. Приукрашивал ситуацию. Хитрые медицинские термины, которые употреблял Кравченко имели простой и ясный смысл.

— Вы нездоровы. Есть серьезные основания для беспокойства. Алкоголизм-лишь вершина айсберга. Я бы посоветовал лечь в клинику на исследование.

Нет! Осин чуть не взвыл. Врешь! Он чуть не заорал: врешь! Тебе заплатили! Тебя наняли пугать меня! Сволочь! Ублюдок! Козел!

— Назовите диагноз! — потребовал решительно.

Доктор пожал плечами:

— Пока об этом говорит рано. Есть тенденции…предрасположенность…

— Каковы мои перспективы? — Хороший вопрос в свете того, что дражайший папенька спился и закончил дни в желтом доме.

— Все в руках Божьих, — ушел от ответа Кравченко. — И все в ваших силах Мои же рекомендации неизменны: правильный образ жизни, ответственность и контроль. Не злоупотребляйте доверием, которое вам оказывает природа. Не губите организм, не транжирьте отпущенный свыше дар — возможность долго и счастливо жить.

— Долго и счастливо жить? Все в моих руках? — изумился неприятно Виктор. Он бы с удовольствием согласился с доктором, если бы не последние события.