Азбука мести

Осин Наши дни

— Виктор, сколько можно повторять, ужин на столе! — Марина замерла в дверях, в глазах недовольство, губы поджаты.

— Отстань, потом, — буркнул Осин, не поворачивая головы. По телевизору футбольный матч, не до до ужина. Тем более не до церемоний.

Марина — любовница, сожительница. С ней можно не деликатничать. Галке, бывшей жене, в подобных ситуациях, Виктор, еще улыбался виновато. Впрочем … он улыбнулся и заорал тот час:

— Бараны!

— Иди немедленно ужинать? Все стынет!

— Отстань, ну, отстань, пожалуйста.

Хозяйские замашки Марины Осин терпел исключительно из благодарности.

Прошлой осенью Виктор запил. Похоронил Азефа — любимого пса и запил по-черному. Сначала горевал, потом поминал, утешался, успокаивался, втянулся и, вдруг оказалось, не может остановиться. Через два месяца Галина — законная супруга Осина сбежала. Ее место тот час заняла Марина. И сделала то, что не смогла жена. Вылечина Виктора. Мало того, Марина из своих средств оплатила реабилитационный курс у лучшего в городе психотерапевта, а когда Виктор, придя в себя, попытался вернуть деньги, наотрез отказалась принимать их.

«Ты мне ничего не должен. Я спасала тебя, потому что люблю…Мне ничего не надо. Лишь бы быть с тобою рядом».

В другое время Осин не поддался бы на дешевую манипуляцию и указал Марине на дверь. Но ослабевший, раздавленный, тогда лишь махнул рукой. Черт с тобой, живи. Марина рада стараться — перебралась к нему окончательно, обосновалась, даже, наглая баба, выгнала Галину, когда та явилась выяснять отношения.

Скандал начался у порога.

Галка, побледнев от ярости, потребовала:

— Виктор, уйми эту шлюху, иначе я за себя не ручаюсь.

Бывшая супруга была, как обычно, красива до умопомрачения. От горькой обиды, что теперь эта шикарная женщина принадлежит другому у Осина даже заболело сердце. Давясь злобой, он впечатал в карие глаза:

— Ты предала меня. Бросила меня в трудную минуту.

— Ублюдок! Ты валялся в луже собственной мочи, как бесчувственное бревно! Алкаш! Тварь!

— Не смей оскорблять Виктора! — Взвилась Марина. — Эгоистка! Убирайся вон!

— Убирайся! — приказал Осин. Галка будила в нем чувство вины, ощущение, которое он не желал испытывать.

— Я ухожу, — пригрозила жена, — но ты пожалеешь об этом! — Палец с точеным маникюром уперся в грудь Виктора.

— Вали отсюда! — он оттолкнул руку жены.

— Да, да, вали отсюда! — вставила пять копеек и Марина.

Уже на следующее утро Осин выл от отчаяния и обрывал телефон супруги. Напрасно. Роман Алексеев — Галкин бойфренд оказался умным парнем и увез Галку в Египет. Через две недели, когда парочка вернулась, у Осина не осталось шансов. Супруга вычеркнула его из жизни и своего сердца.

Еще сильнее Осин пожалел о своей ошибке, когда Галка заявила, что выходит из общего бизнеса. Причем не одна, а с Андреем. Это был удар ниже пояса.

Учредителей у компании по производству металлоконструкций было трое. Гале принадлежало оборудование, ее отец сумел по знакомству приобрести списанные станки. Андрей Круль — институтский приятель Осина — был собственником производственных помещений. Виктор в фирме, которой отдал десять лет жизни, ничем не владел. Потому мог претендовать только на бренд и арендованный офис.

«Побойтесь Бога, — взмолился Осин. — Фирма развивалась за счет беспроцентных кредитов, которые добывал я. Станки поддерживались в рабочем состоянии, помещения ремонтировались на деньги моей бабки. Так нельзя».

«Можно, — парировала Галя и ошарашила еще одной новостью, — мы открываем свой бизнес».

Андрюха, как водится, отмолчался. А Галка уколола напоследок:

«Сам учил, в бизнесе нет друзей и любимых. Есть только выгода. Вот и получай».

Он получил. Загибающуюся на корню компанию и Марину в доме.

«Тьфу…» — чертыхнулся Осин. О рабочих проблемах он старался не думать. Слишком там все было плохо. И пытался не вспоминать про Галю. Слишком болела душа.

Тем паче шел футбол. И можно было с полным правом расслабиться.

Неожиданно нервную скороговорку комментатора перебил телефонный звонок. Осин ожидал услышать голос соседа, Михаила Ильича — обычно они обменивались впечатлениями во время матча — однако наткнулся на густой незнакомый баритон.

— Виктор Петрович?

— Да, — подтвердил Осин.

— Хочу огорчить вас. Марина — развратница. И что особенно мерзко, за свои удовольствия дамочка расплачивается вашими деньгами

— Что? — взревел Виктор.

— Не стоит сердиться, — посоветовал баритон — обычная история. Короче, — голос утратил вежливые интонации, погрубел, — хочешь знать правду, смотайся к почтовому ящику, диск возьми, посмотри, как люди развлекаются.

— Пошел ты… — конец фразы утонул в коротких гудках.

— Гол, — машинально отметил Осин. И даже крикнул. — Ура! Гол!

Получилось невесело. Без энтузиазма и куража.

— Кто кому забил? — в дверях возникла Марина.

— Ваши нашим! Тебе какая разница?! — сказал Виктор чуть раздраженнее, чем следовало бы.

— Что-то случилось? — Марина тот час учуяла неладное.

— Нет.

— Вот и хорошо. Я в ванной.

Водные процедуры занимали обычно минут двадцать. Осин выскочил в коридор; спустился на первый этаж к почтовому ящику, повернул ключ в замке. В темной нише лежал, завернутый в шелковистую бумагу, плоский пакет. Виктор сорвал обертку. Действительно, диск.

Едва Марина отправилась спать, он включил запись. На мониторе замелькали южные пейзажи. Кипучая зелень деревьев, ядреная синь небес, бескрайнее море. Белое здание отеля, гостиничный номер. Мужчина и женщина в ворохе простыней. Женщина — Марина. Мужчина — молодой красивый темноволосый парень лет целует ее грудь. Крупным планом: набухший сосок, сжатая в крепких пальцах расплывшаяся бесформенная мягкая чаша; вздернутый подбородок, бессмысленная и нежная улыбка на губах. Голос за кадром. Знакомый баритон.

— Обратите внимание на дату.

Осин послушно перевел взгляд в левый нижний угол. Восемнадцатое июля.

— Это Турция. Отель «Матадор». Нынешнее лето. Парнишка наш, отечественного разлива. Подрабатывает по пляжным гостиницах. Разводит на «бабки» заезжих матрон. Смотрим дальше.

К Марине и красавцу на экране присоединился статный блондинчик. Марина в легком замешательстве, пытается возразить. Но ребята настойчивы. И умеют убеждать. На их телах блестит пот, мышцы напряжены. Желание горит в глазах, страсть прорывается в каждом движении. Марина тоже возбуждена. Нет, Марина взбудоражена до крайности. У нее закушена губа, ноздри дрожат, как у породистой кобылы, сиплое дыхание вперемежку со стонами рвется из груди. Камера аккуратно зафиксировала каждый штрих. Лицо Марины в гримасе сладострастного восторга. Физиономии мальчишек в хищном оскале упоения. Ритмичные движения. Сплетение рук, ног. Визгливые всхлипы, чавкающие аккорды совокупления.

Осин закрыл глаза. Он не думал, что будет так больно. Марина не Галя. Марина полежала не под одним мужиком, прежде чем досталась ему.

— Доступные женщины — удел слабых мужчин, — посочувствовал баритон.

Пристально вглядываясь, как Марина на экране монитора беснуется в экстазе, Виктор выматерился.

— А вот и расчет за удовольствие. — Баритон обошелся без дополнительных комментариев.

Зеленые бумажки поплыли из рук в руки. Двести баксов, подсчитал Осин. Хорошая такса. Марина ласково улыбнулась блондину.

— Завтра приходите. Часа в три.

— Конечно, — раздалось в ответ. — В три.

Снова на экране эротические упражнения и даты. Девятнадцатое июля, двадцатое, двадцать первое. Осин насупился. Марина вернулась тридцвтого. Загорелая, довольная.

— Цены нынче сумасшедшие. Турки дерут с бедных туристов за любую мелочь три шкуры. Кошмар.

Три шкуры и кошмар равнялись…Осин умножил двести на двенадцать дней и застонал от ярости. Он сидел в пыльном, вонючем городе, дышал потом и гарью, улыбался инспекторам налоговой, предлагал взятки. А Марина развлекалась. Стерва. Сука. Дрянь. Скормила наглым выблядкам три тысячи баксов. С экрана лучезарно ухмылялись похотливые морды мальчишек. Виктор выключил комп. Подавил страстное желание броситься в спальню и избить Марину. Нет, он сдержит эмоции. И выгонит ее утром. Сегодня пусть спит. Эту малость Марина заслужила.

Сам Осин не сомкнул глаз. Он лежал в кабинете на диване, думал. Он — не ангел. Не пренебрегал женским вниманием. Не избегал контактов. Иногда случайных. Иногда рискованных. Но что дозволено Юпитеру, не позволено быку. Тем паче корове. «Я за свои деньги получаю удовольствие, не за чужие», — больше факта измены бесила Виктора мысль, что Марина платила пацанам из его кармана. Он маялся, работал, а она, тварь, трудом и потом нажитое, спустила на ретивых жеребцов.

Утром, Осин разбудил любовницу небрежным тычком в плечо.

— Одень халат и выйди в гостиную, — приказал хмуро.

— Что? Что случилось? — всполошилась Марина.

Вопросы разбились вдребезги о дверь спальни. Виктор покинул комнату, даже не обернувшись.

— Что случилось? — Уже сердито спросила Марина спустя мгновение.

— Ничего. — Виктор включил видео и отвернулся к окну. — Смотри.

Он не желал наблюдать за реакцией Марины. Его не интересовало: выдержит ли она характер и промолчит. Или начнет оправдываться и лгать. Или струсит и заплачет. Марина для Осина перестала существовать. Осталась только назвать вещи своими именами.

— Хватит, — раздалось за спиной.

Виктор обернулся. На экране монитора два здоровых самца пристраивались одновременно к одной самке.

— Жаль, нет третьего, — протянул насмешливо, — было бы как в «Эммануэль».

Марина молчала.

— Я так не умею, — с сожалением продолжил Осин. Блондинчик действовал с акробатической ловкостью.

Марина на экране тряслась от возбуждения. У нее дрожали лихорадочно губы, немного косили глаза. Марина в гостиной плотнее запахнула халат, спросила:

— Где ты взял эту гадость?

— Вчера в почтовый ящик подбросили. По телефону пообещали яркие впечатления. Не обманули.

Все-таки Осин волновался. Рубил фразы, как дрова.

— Кто звонил?

— Мужчина, — Виктор пожал плечами. — Он не представился.

— Зачем меня снимали?

Осин подивился женской логике. Как разница зачем? Важнее, за каким занятием.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Да.

— Именно сейчас?

— Да.

— Но ведь и ты мне изменял.

Осин не ответил. Кто платит, тот девушку и танцует. Правила Марине известны. К чему лишние слова?

— Возможно, позднее ты пожалеешь…

— Нет.

Два года коту под хвост, думала Марина. Опять все сначала.

— Я вытянула тебя из могилы. Ты бы спился, — ей не стоило опускаться до упреков.

— Я тебе благодарен, — поморщился Осин, — потому и не выгнал вчера. В чем мать родила, на ночь глядя.

За окном вьюжил декабрь. Голой, на морозе было бы холодно.

В июле было жарко. Жаркое солнце, жаркое дыхание, жадные жаркие руки.

Красивый стройный брюнет присел перед Марининым шезлонгом на горячий песок, обжег голодным взглядом и, словно ни к кому не обращаясь; словно самому себе, выдал:

— Ты красивая, чувственная. У тебя соски торчат, как горошины. И попа шикарная. Я люблю красивые задницы, это большая редкость.

От грубого напора, от бесцеремонности, Марина опешила. Ее давно никто так откровенно не «клеил».

— Тебя когда-нибудь трахал профессионал? — спросил парень. Марина отрицательно мотнула головой. Нет.

— Хочешь попробовать?

Наверное, она перегрелась на солнце. Или перекупалась в море. Или передышала пряным соленым воздухом.

— Хочу, — сказала вдруг. — Сколько?

— Проба за счет заведения, — красавец плотоядно облизал губы и приказал, — пошли.

К двдцати шести годам Марина многое повидала, многое перепробовала и полагала: в постели удивить ее нечем. Но, открылась истина в объятиях «солнечного» мальчика, есть на белом свете чудеса. Красавчик старался исключительно ради Марины. Он, как музыкант, играл на ее теле виртуозные пассажи, складывая из поцелуев, поглаживаний, укусов-нот страсти, прекрасную музыку экстаза. Спустя час взбудораженная, воодушевленная, восторженная Марина готова была платить за следующее свидание. Брюнет стоил того.

— Тебе понравилось? — игриво поблескивая карими глазами, спросил он.

— Да, — не вдаваясь в подробности, ответила она.

— Тебе мало одного мужчины. Ты очень напряжена.

Марина, далеко не ханжа и пуританка, только ахнула.

— В следующий раз я приду с напарником, — парень не спрашивал, утверждал. — У тебя хватит денег?

Марина кивнула.

— Завтра ты свободна?

Какие дела на курорте? Ешь, спи, загорай.

— Свободна.

— Отлично. — Парень ушел, одарив белозубой улыбкой. Она осталась и начала ждать завтра. Волны блаженного покоя окутывали тело. Никогда Марине не было так хорошо.

Никогда Марине не было так плохо.

— Мне кажется, — Марина пристально вглядывалась в лицо Осина, — тебя волнует не столько моя измена, сколько выброшенные на глупое развлечение деньги.

У Виктора дрогнул уголок губы.

— И еще мне кажется, ты боишься, что не выдерживаешь сравнения с этими кобельками. Я права? — Марине хотелось диалога, скандала. Холодное равнодушие Виктора лишало отношения всякой перспективы.

— Я не желаю содержать шлюху, — едва ли не по слогам процедил Осин. — Через час, чтобы ноги твоей не было в моем доме! Ясно?

— Ясно, — кивнула Марина. — Более чем.