Баллада о неудачниках

Глава 53, в которой Марк реализует стратегию

— Сэр Уильям, у вас есть минута?

— Да, Денфорд. Я слушаю, — судя по тоскливой роже, ничего хорошего сморчок от меня не ожидал. А зря!

— Крестьяне утверждают, что видели странное животное неподалеку от деревни. Я выследил зверя. Полагаю, что вы должны на него посмотреть.

Брови у сморчка поползли вверх, остановившись где-то посередине лба.

— Вы полагаете? Что я должен?

— Да, милорд.

— Я должен тащиться в какую-то грязную деревню только для того, чтобы посмотреть на животное? На городской ярмарке их, получается, недостаточно?

— Ну что вы, милорд. Я знаю, что у вас нет на это времени. Я нарисовал зверя. Вот, — я протянул лист бумаги.

Над рисунком я корпел полночи. Бумаги извел на половину месячной платы, руки в угле по локоть измазал. И котту. И морду. И волосы. Зато зверюга получилась что надо. Почти как живая.

— Да это же малый пещерный дракон! Вы уверены, что животное выглядело именно так?

— Конечно, милорд. Я хорошо его разглядел. Серый чешуйчатый гад, размером с теленка, не больше.

Естественно, разглядел. У Вилл в книге. На картинке. Прав был отец Гуго — книжные премудрости весьма полезны. Зря я его не слушал — великого ума человек был.

Сморчок смотрел на рисунок, как ребенок — на медовые соты. Чуть ли не облизывался. И тоска с рожи куда-то делась. Все же люди удивительно непостоянны.

— Где вы его видели? В горах?

— Нет, в развалинах. Тут неподалеку погорелая деревня есть заброшенная, животное я нашел там.

— В руинах? Странно. Но возможно. Там много камня?

— Нет. Даже дерева мало. Что не сгорело, то растащили.

— Удивительно… Не думал, что пещерные драконы могут селиться в таких местах.

Я пожал плечами. Вполне, кстати, искренне. Я абсолютно не помнил, где любят селиться пещерные драконы. Я даже то, что они пещерные, забыл.

— Я видел зверя у высохшего колодца. Стены выложены камнем, если это важно.

Сморчок задумчиво жевал губу, разглядывая мое художество.

— Колодец? Он же вертикальный. И узкий, крылья не развернуть. Не понимаю. Зверь выглядел именно так? Ты не ошибся?

— Нет, милорд.

Ты дурак, что ли? Как я мог ошибиться? Хотел нарисовать корову, а получился дракон? Господи, каких же тупиц в колдуны принимают. Откуда бы я вообще знал, как выглядит эта тварь, если бы никогда ее не видел? Ну давай, соображай, бестолочь, соображай!

— Невероятно. Но ты правильно сделал, что все мне рассказал. Это очень опасный зверь. Если ты не ошибся, я должен его выследить. Прикажи седлать лошадей, мы выезжаем.

— Сколько людей брать?

А что? Разумный вопрос. Зверь-то опасный! Правда, маленький, но кто без изъяна. Нет совершенства в этом мире.

— Никого. Мы поедем вдвоем. Я, если ты не забыл, маг. И умею решать подобные проблемы.

Да иди ты. Великий победитель малых драконов. Ну-ну.

— Как прикажете, милорд.

Солнце ползло к верхушкам деревьев, вытягивая из-под кустов серые вечерние тени.

— Денфорд, долго еще?

— Не очень милорд. Если мы поторопимся…

— Я не могу ехать быстрее! Почему ты дал мне эту лошадь? Она сумасшедшая! Неужели не было коня поспокойнее?

Конь поспокойнее — это корова. Я уж молчу про то, что сидишь ты верхом на кобыле.

— Простите, милорд. Это самая послушная лошадь в нашей конюшне.

— Значит, нужно найти более послушную!

— Да, милорд.

— Сколько до твоей деревни? Долго?

— Не очень, милорд.

А ведь если я его сейчас мечом по темечку долбану, тело никто не найдет. В этой глуши людей месяцами не бывает… Но нельзя. Нельзя. Терпи, Марк. Чуть-чуть осталось. Самый краешек.

Деревня медленно выплыла на нас из-за поворота. Лес словно размыл руины, обмял их, как горшечник глину, придавая новую форму. Бревна поросли густым мхом, из коричневых стали зелеными, бархатными, как дорогая ткань. Папоротники поглотили фундаменты, захлестнули их буйной кудрявой волной. Остатки забора тонули в этой зелени, чужие, как старческие зубы у младенца во рту.

— Вот, видите след? — я ткнул пальцем в протоптанную тропинку.

Сморчок задумчиво нахмурился, прицокнул языком.

— Да, вы правы. След совсем свежий.

Еще бы не свежий! Я тут вчера часа два топтался, а потом еще и мешок с камнями проволочил — чтобы совсем уж красиво.

— Он ведет к колодцу.

— Значит, идем к колодцу. Я должен туда спуститься.

— Это может быть опасным. Вы так отважны, милорд.

— Это мой долг. Не забудь веревку.

Гордо развернув воробьиные плечики, сморчок зашагал по вытоптанной траве — воевать дракона. Малого и пещерного.

Правильно Паттишалл говорит: любого можно заставить сделать то, что тебе нужно. Главное — знать, за какую веревку дернуть. Одному — женщины, другому — слава, третьему — деньги. Сморчок уверен, что он тут самый умный. И сморчок любит золото.

Дракон тоже.

Это было единственное, что я хорошо помнил из прочитанного. Очень уж поразил меня этот факт. Он был слишком сказочным и слишком обыденным одновременно, и это противоречие сбивало с толку. Все знаю, что дракон огромен и ужасен. Чудовище желает золота и девственниц, а всех, кто осмеливается сразиться с ним, испепеляет огненным дыханием. А что на самом деле? Дракон ужасен, испепеляет и огромен. И дракон же криволап, златолюбив — и мал. Это два разных дракона! Первый охотится на что придется, лишь бы большое. Он здоровый, ему жрать надо. Так что весь его интерес — мясо, мясо и еще раз мясо. И поспать, когда налопается до отвала. А вот второй намного забавнее. Тоже охотится, конечно, не сено же ему жрать. Но любит всякие блестящие штуки, тащит их без разумения и меры. Хоть нагрудник полированный, хоть цепь золотая, хоть кольца на пальцах — вместе с пальцами. Как сорока, только чешуйчатая.

А девственниц, кстати, ни один из драконов не желает. И правильно делают. Кому они нужны, эти девственницы, куда их девать?

Перед колодцем сморчок остановился, вскинул руку.

— Дальше не подходи. Это опасно.

О да, очень. Нет зверя страшнее толстожопой ящерицы.

Сморчок обошел дыру в земле, встал на карачки, прислушался.

— Вроде бы скребется. Странно. Днем дракон должен спать.

Вот дьявол!

Даже не вздумай сдрейфить в последний момент, мудила.

— Может, ворочается во сне, милорд?

Сморчок пожевал губу, прополз вперед и заглянул в дыру.

— Темно. Не видно ничего. Сейчас посвечу, — между пальцами у него запрыгали рыжие искры.

Ну чтоб тебе!

— Вы же его разбудите, милорд!

— Да, пожалуй. Ладно, рискну. Привяжи веревку вон к тому дереву, — сморчок ткнул пальцем в ближайшую осину. — Я спущусь вниз, и если дракон там, то убью его. Стой здесь и будь готов. Как только я позову, сразу тащи наверх. Ни секунды не медли.

— Понял, милорд, — я захлестнул веревку вокруг ствола и вывязал аккуратную восьмерку. — Готово.

Сморчок зачем-то подпрыгнул два раза, помахал руками и, обвязавшись поверх пояса, встал на краю колодца.

— Готов?

— Да, милорд.

— Я спускаюсь.

Он попятился назад, встал на четвереньки и сполз ногами в яму. Уперся там во что-то и, медленно перебирая руками по веревке, начал опускаться. Съехал вниз животом, потом грудью, перевалился за край целиком. Теперь над землей торчала только его голова. Потом она исчезла. Сморчок меня уже не видел, натянутая веревка звенела от напряжения. Я дернул за край, распуская стопор.

Крик.

Удар.

Яростный визг голодных козоедов. Хруст. Чавканье.

И никаких сморчков.

Получилось. У меня получилось.

Я опустился на землю. Сердце колотилось, воздуха не хватало — будто бегом на самый верх башни поднялся. Руки тряслись, и я сжал их в кулаки, упер в колени.

Господь бог мой на небесах, я смог.

Было сложно, но я все сделал как надо.

Через два дня меня пригласили на беседу в замок. Шерифа я встретил во дворе. Увидев меня, он кивнул, изобразил лицом сильнейшую озабоченность и торопливо нырнул куда-то вбок. Видимо, в карьерном плане я был сейчас аккурат между чумой и проказой. Даже не заговорил, трусливый сукин сын. Ну, хоть какая-то радость.

Гости сидели в креслах, расслабленные и вкрадчивые, как коты над полудохлой мышью. Я остановился так далеко, как это было пристойно, и поклонился.

— Приветствую, господа.

— Добрый день.

Они замолчали.

Я тоже молчал.

Не знаю, чего они ждали. Думали, что если на меня внимательно посмотреть, я зарыдаю и во всем признаюсь? Серьезные же люди — а как дети, право слово. Этот прием даже с пьяными саксами не работает. В жизни тупее не видел.

Они сдались первыми. Крупный, рыхлый мужчина завозился, складки на роже пришли в движение, как у зевающей свиньи.

— Вы, надо полагать, Марк Денфорд?

— Да, милорд.

— Нам, думаю, представляться не надо. Вас же предупредили, кто мы?

Вообще-то нет, но я догадался. Не в конюшне же меня мама нашла. Хотя, конечно, с моей мамой уверенности нет.

— Я знаю, кто вы, господа.

— Отлично. Что вы можете рассказать о сэре Уильяме?

— Весьма достойный господин. Достиг больших высот. Несомненный образец для подражания.

— Вы так полагаете? Удивлен. Я думал, сэр Уильям будет вам неприятен.

— Нет, милорд. Сэр Уильям — чудесный человек.

— И вы никогда не испытывали недовольства? Ведь сэр Уильям занял место леди де Бов, с которой вы, если я не ошибаюсь, находились в тесных взаимоотношениях.

— Недовольство? Никогда, милорд.

— И отчего же?

— Потому что сэр Уильям — достойный господин. Разумный и любезный.

— Неужели? Мы точно об одном и том же человеке говорим? Уильям, которого помню я, был любезен только с ограниченным кругом людей. И этот круг не включал… обслуживающий персонал.

Эй! Это кто тут обслуживающий! Ты не в борделе, мудила!

Хотя как поглядеть, конечно. Как поглядеть.

— Сэр Уильям весьма любезен. Беседовать с ним истинное удовольствие.

Вот, видишь — я говорю о сморчке в настоящем времени. Я же не знаю, что он в колодце!

— Хм. Ладно, оставим это. Что вы можете рассказать о позавчерашнем дне?

— С утра дождило. Потом вышло солнце, и погода была чудесная.

— Я не об этом спрашиваю.

— О чем же, милорд?

— О сэре Уильяме.

— Полагаю, позавчера сэр Уильям чувствовал себя отлично. Он выглядел вполне здоровым — хотя я, конечно, не лекарь.

Или старый хряк меня убьет прямо тут — или через пять минут выгонит. Я бы убил.

Свинорожий помолчал, взял со стола кубок, отпил. Видимо, воспитание не позволяло выразить испытываемые чувства словами. А в морду мне дать решится не всякий.

— Во второй половине дня вы и сэр Уильям выехали вдвоем из города. Куда вы направлялись и зачем?

Ага. Вот и серьезный разговор пошел. Господи, помоги.

— Крестьяне жаловались на зверей, похищающих скот. Я выследил тварей и доложил сэру Уильяму. Получил приказ подготовить двух лошадей. Мы выехали из замка и направились к заброшенной деревне. Именно там находилось логово мерзких тварей.

— Почему вы не взяли с собой солдат?

Потому что сморчок думал, что найдет клад. И не хотел никому его показывать, жадный кретин.

— Полагаю, сэр Уильям желал уничтожить тварей собственноручно. Это великий маг.

Может, и правда великий. Хер его, недоделка, знает.

— И что же? Уничтожил?

— Я не знаю, милорд.

— Но вы же находились рядом с Уильямом.

Это был поганый момент. Я мог соврать, что проводил сморчка до развалин и уехал. А мог сказать правду — что оставался до того момента, как сморчок полез в колодец. Как сделать лучше, я не знал.

Свинорожий ждал ответа. Я откашлялся.

— Только поначалу. Затем сэр Уильям приказал мне уезжать.

— И вы послушались?

— Конечно! Я воин, исполнять приказы — мой долг.

— Вы не подумали, что с вашим спутником может что-то случиться? Вдруг он не справится с этими, как вы их называете, тварями?

— Как можно, милорд. Сэр Уильям — могучий колдун!

— Я вижу, что вы начали нервничать. Почему?

И правда — почему?

— Простите, милорд. Я сражаюсь с людьми. Эти твари… они… Я не думаю, что христиане должны встречаться с такими созданиями, милорд.

Вот такое я ссыкло. Как, поверишь?

Свинорылый усмехнулся в усы. Поверил, кретин!

— Я могу понять ваши чувства. Такие встречи действительно могут пугать людей, далеких от искусства магии. Расскажите, что именно произошло в деревне.

Господи, хоть бы не облажаться. Сделаю пожертвование в церковь. Неделю не буду грешить. Две. Три. И скверно ругаться не буду. И в церкви на девиц не стану пялиться. Помоги, господи!

— Мы приехали и обследовали руины. Сэр Уильям сказал, что твари скрылись в колодце. Он решил сразиться с чудовищами в их логове.

— В колодце? Но почему?!

Главное — поменьше деталей. На них все и сыплются.

— Не знаю, милорд. Он не сказал.

— А вы, надо полагать, не спросили.

— Нет.

Я исполнительный и тупой. Очень исполнительный и очень тупой. Если не веришь — спроси у шерифа, он подтвердит!

— И что же случилось потом?

— Наверное, сэр Уильям спустился в колодец. Думаю, вам лучше спросить об этом его самого. Приказать позвать?

Да не знаю я, что сморчок сдох! Не зна-ю!

— Нет. Пока что я беседую с вами. Вы видели, как сэр Уильям спускается в колодец?

— Нет, милорд. Я уехал раньше.

Свинорожий задумчиво смотрел на меня, покачивая ногой.

А вот нехрен на меня пялиться, мудила. Глаза обломаешь. Если бы ты знал, что именно произошло, то не беседовал бы со мной, а сразу под стражу взял. Но я стою тут, а не сижу в яме. Так что шел бы ты нахер такой красивый.

— Вы помогали сэру Уильяму?

— В чем именно?

— Завязывали веревку? Держали ее? Наблюдали, как он спускается?

— Нет, нет и нет. Я уехал сразу же, как мне приказали.

— Когда уезжали, слышали что-нибудь подозрительное?

— Нет. Я не понимаю, к чему эти вопросы. Сэр Уильям пострадал? Он ранен?

Ай, горе-то какое! Пойду поплачу.

— Сэр Уильям погиб. Вероятно, он сорвался, когда спускался в колодец.

Я в ужасе. Я растерян. Я поражен.

Надеюсь, я достаточно выпучил глаза.

— Но ведь сэр Уильям колдун!

— Наверное, он сильно ударился при падении — либо о дно колодца, либо о стены. Сэр Уильям не смог защитить себя, а потом было поздно. Коблины набросились на него.

Какой же я умный! Охренеть!

— Это достойная кончина. Сэр Уильям погиб как герой.

— Да. Вы правы. Благодарю за беседу. Денфорд, погодите секунду. У меня к вам последний вопрос. Как вы думаете, почему коб… твари находились именно в колодце? Как они там очутились?

— Не знаю, милорд. Это же богопротивные чудовища. Может быть, прятались от света?

— Возможно. Еще раз благодарю за беседу. Можете идти.

И я ушел.

Окна были открыты настежь. Затхлый дух нежилого дома вытекал из них, как помои из бадьи. Правда, теперь с улицы тянуло дымом и навозом — но это лучше, чем плесень и сырость. Намного лучше.

Я поставил на полку последнюю книгу, выровнял корешки и оглянулся. Ворох шмотья на кровати, груда пестрой дребедени на столе. Один сапог в центре комнаты, другой — в углу, со смятым голенищем.

Все нормально.

Все как надо.

Я поднял сапог и отнес его в угол, расправил заломы на коже. Вот так. Теперь идеально.

— Ты долго возиться там будешь?!

— Закончил! Какого дьявола твое барахло раскладываю я, а не служанка?

— Чтобы служанка рылась в книгах и амулетах? С ума спятил?! И зачем ты все раскладывал? Я же попросила только тяжелое из сундуков подоставать. Разложить я и сама могу.

— Ага. Можешь. Видел я, как ты раскладываешь. Такого бардака даже в хлеву нет!

Я плюнул на грязные ладони и обтер их о подол котты. Все равно хуже не будет.

— Уже спускаюсь!

На кухне тоже было все правильно. Вилл у очага, Колючка на лавке, печенье на столе. Я плюхнулся на стул, вытянул ноги и закрыл глаза. Мир исчез. Остались только звуки, ощущения и запахи. Теплый дух от огня. Шаги. Звон ложки. Бульканье кипящего котелка. Я глубоко вдохнул. Запах осел во рту, такой густой, что уже почти стал вкусом. Мясо, овощи, специи, еще что-то странное и завлекательное.

Все хорошо.

Все как надо.

— Ты спишь?

— Нет. Просто сижу. Зачем тебе столько книг? У нормального человека столько книг не бывает.

— Я же про твои железяки ничего не говорю. Хотя мне лично кажется, что минимум половина этого хлама не имеет никакого смысла.

— Привези мне амулет на удачу — выкину все, что тебе не нравится.

Ложка перестала звенеть. Даже не открывая глаз, я знал, что Вилл развернулась и прожигает меня возмущенным взглядом. Так и должно быть. Все как надо.

— Ты где этой ерунды нахватался?

— Твой предшественник поделился. Или последователь. Покойный, короче.

— Вон оно что. Ты у нас теперь великий знаток амулетов. Слушай меня, Марк Денфорд, и запоминай. Если тебе незнакомый дядя дает игрушку — не бери в руки каку. Никогда. Не бывает амулетов, влияющих на удачу — то есть на вероятность того или иного события. Бывают артефакты, изменяющие поведение окружающих. Такой амулет влезет в мозги всем, кто находится в радиусе действия, и скорректирует поступки участников события в нужном направлении. И когда я говорю «всем» — я имею в виду всем. То есть носителю амулета тоже. Ты хочешь, чтобы какая-то непонятная дрянь копалась у тебя в мозгах? Вот именно. Такие артефакты влияют на сознание, изменяют мыслительную деятельность, имеют массу краткосрочных и долгосрочных побочных эффектов — до слабоумия включительно. И носитель получает самый роскошный букет — он-то в радиусе действия постоянно, он это дерьмо на шее или в кармане таскает. Понял?

— Да.

— Что понял?

— Что амулет не дашь. Не стой столбом, подгорит.

— А. Да.

Ложка опять зазвенела, и я открыл глаза. В косых клинках солнечных лучей плясали пылинки. Колючка сосредоточенно вылизывала лапу, с упоением что-то выгрызая между пальцами.

Да.

Все как надо.

Вилл накрыла котелок крышкой, облизала ложку и села напротив, вытянув левую ногу. Черный завиток выбился из прически, свесился на лицо, задевая кончиком нос. Вилл подула, затрясла головой, потом чертыхнулась и заправила прядку за ухо.

—Марк? Нам нужно поговорить.

О-хо-хо. Как же я не хочу ругаться. Вот совсем не хочу. Ни капельки.

— Говори.

— Билла ты убил?

— Да. Как ты догадалась?

— Опытный маг зачем-то полез в колодец с коблинами, но вдруг сорвался и упал. Даже в кратком изложении это звучит как бред.

— А почему ваши дознаватели не поняли?

— Недооценили твою осведомленность. Нормальный человек не будет использовать коблинов как орудие убийства. Он просто с воплями убежит.

— Вот и хорошо. Значит, у меня преимущество.

Вилл помолчала, барабаня пальцами по столу. Я закрыл глаза. Надо было что-то сказать, но я не знал, что.

— И как ты это организовал?

— Заманил уродцев в колодец. А потом соврал сморчку, что видел в развалинах пещерного дракона.

— И Билл решил, что нечего кладу без толку пропадать.

— Ну да. Мы поехали к руинам вдвоем, в колодец он сам захотел спускаться — я даже не подсказывал. Ну а потом все просто.

— Про пещерного дракона ты, надо полагать, у меня прочитал.

Вилл говорила спокойно, не повышая голоса, и от этого спокойствия у меня под челюстью завязывался узел — тугой и горький. Теперь я думал, что лучше бы мы поругались.

— Да. Случайно зацепилось в голове — забавные твари. Потом по памяти сморчку картинку нарисовал, чтобы наверняка. Он поверил.

— Так ты еще и рисуешь. Какой ты молодец.

— Ага. Кладезь талантов.

— Понятно. А как ты коблинов в колодец загнал?

— Я не загнал, я заманил. Козлятиной. Купил несколько разделанных туш и каждую ночь оставлял куски в лесу. Сначала около логова этих тварей, потом чуть ближе к колодцу, потом еще ближе. Они и привыкли в нужную сторону ходить. А в конце я застелил дыру ветками и по ним кусочки мяса разбросал.

— Хорошо придумано.

— Благодарю.

Вилл замолчала. И молчала. И молчала.

— Ты не рада, что вернулась сюда?

— Рада. Лучше этого места мне сейчас не найти. Особенно после той нашей поездки в лес.

— Ну вот видишь. Теперь у тебя есть хорошее место. Можешь не благодарить.

Не так я себе представлял этот разговор. Хотя если честно — я его совсем не представлял. Я просто вернул Вилл туда, где она должна находиться. Об остальном я не думал.

Вилл барабанила пальцами по столу. Потом перестала.

— Значит, подведем итоги. Пока меня не было, ты чуть не женился. Извел стаю коблинов. Убил смотрителя прохода. И обдурил следственную комиссию.

Да. Насыщенные были деньки. Ну а я что, виноват, что ли? Так получилось!

— Я хотел как лучше.

— Верю.

Вилл опять замолчала. Тишина давила, как могильная плита.

— Вилл, та штука в котле, по-моему, уже сварилась. Мы есть будем?

— Да. Доставай миски, у меня нога болит.

Я разжал кулаки. И выдохнул.

— Между прочим, хорька прилизанного мне в любом случае пришлось бы грохнуть. Другого выхода вообще не было. Сейчас я все тебе объясню.