Банда вампиров

Глава 10

Чужак

Ещё одна забавная история, о которой стоит упомянуть, приключилась с этими пещерными людьми в том же году, когда у Стасика случилась девушка. И вот как это было.

Просыпалась банда в жутком похмельном смраде от дикого храпа Мороза и какого-то шума непонятного происхождения, доносившегося со двора. Первым встал, как и полагается, босс. Он присел на кровати, долго-долго тёр кулаками глаза, кряхтя и мыча что-то себе под нос. В голове стоял страшный шум, гул и гам, что мешало главарю адекватно думать и доставляло тем самым массу неудобств.

«Старею», – нехотя подумал Стасик и окинул комнату похмельным взглядом, особо ни на чём не задерживая внимания. Но то, что он увидел у себя на кровати, заставило его открыть рот и замереть от ужаса.

На самом краю ложа тихо и мирно в одних семейных трусах в полосочку возлежала могучая фигура Мороза в форме вопросительного знака, а у него на груди во всей одежде и ботинках, но почему-то с демонстративно расстёгнутой ширинкой, сложив руки под головой, сладко спал какой-то смуглолицый парнишка с серьгой в ухе. Такого поворота событий и откровенной наглости со стороны Мороза босс не ожидал. «Однако ситуация. Это чё за приколы», – ужаснулся он и прикрыл ладошкой рот.

Стасик растерялся на мгновение, но тут же бросился проверять, на месте ли его атрибуты власти, а убедившись, что ничего ценного не пропало, мало-помалу начал приходить в себя.

Икота и страшный сушняк пробрали босса от всего увиденного, ужасно захотелось чего-нибудь холодненького и с газиками. Он опустил босые ноги на пол – тот обдал приятным холодком, прикурил дрожащими руками сигарету, тяжело и глубоко затянулся, затем так же тяжело задумался, лихорадочно пытаясь вспомнить вчерашний день. Но обильно снабжённый накануне алкоголем мозг окончательно стёр из памяти картинку происходящего, не давая боссу припомнить ни имён, ни лиц, ни действий. И политические, как назло, все до одного были на работе, поэтому некого и спросить, что же произошло в ночи между этими двумя молодыми людьми.

«Мне базарили, что Запад меняет людей. Но это уже перебор! Но нет, я Мороза с детства знаю, мы с первого класса вместе, он не такой», – гнал от себя нехорошие мысли босс, затем нервно потушил консарик о край консервной банки (на скорую руку переделанной в пепельницу), встал, потянулся, зевнул и принялся будить свою правую руку Игорька, который весь взъерошенный, с недельной щетиной, укутавшись в засаленное одеяло, тихо спал посередине кровати и походил скорее на бомжа или пропойцу, но никак не на Стаськиного зама.

– Игорь, Игорь! Вставай, братан! – полушёпотом залепетал босс, тряся товарища за плечо, но пропитое тело Игорька категорически отказывалось возвращаться в реальный мир. – Тут такой шухер, чувак, что капец и трындец полнейший! – не унимался Стасик.

Слова «капец» и «шухер» заставили Игоря вернуться на грешную землю.

– Чё за шухер, старичок? – присев на кровати и открыв один глаз, протараторил он.

– А ты секи, что тут за оргии у тебя под боком творятся, – уже громче и уверенней заговорил босс, указывая глазами в сторону смугляша, который всё так же спокойно продолжал спать, лишь изредка шевеля губами.

– Ой, твою же мать! – запричитал Игорёк и, пулей вскочив с кровати, спрятался у босса за спиной. – Это чё тут за жарево, порево, варево?! Они что, голуби? Мороз вообще уже берега попутал! Это что за подстава такая?! – продолжал он, помахивая кулаком в сторону Мороза и его друга.

– А я откуда знаю? – пожимал плечами босс, давая понять, что он и сам крайне удивлён и растерян.

– Надо этого самца будить, – предлагает Игорёк, прикурив сигарету. – Он же с нами вчера не бухал. В клуб какой-то, говорил, пойдёт. Наверно, из клуба и приволок сюда это, – бормотал разгорячившийся зам, указывая рукой на фигуру в позе вопросительного знака.

Идея пришлась по нраву Станиславу, и он, долго не думая, поспешил разбудить Мороза, дабы прояснить ситуацию и поставить точку в этом непростом деле.

– А это кто вообще, мужик или баба? Сиськи есть? Активный или пассивный? – начал ёрничать Игорёк, почувствовавший, что здесь можно поржать.

Но боссу было не до шуток, он принялся теребить Мороза за ухо, нежно приговаривая:

– Э, Эдик, вставай, чувачок.

Мороз перестал храпеть, открыл один глаз, в поисках опасности пошарил им испуганно по комнате, и, обнаружив у себя на груди мирно спящего молодчика, как вскочит, отпихнув его обеими руками, да как заорёт.

– Что тут творится?! Это что за чепушила?! – плюясь и указывая головой на незнакомца, кричал, как подстреленный дикий кабан, бедный Морозик, а сам при этом зачем-то ладошками прикрыл анальный проход и полусогнул колени.

– Ну это тебя надо спросить, чем вы тут занимались и что это за фрукт, – ехидно тряся головой, заулыбался Игорёк.

– Вы не подумайте, я не такой. Честно, честно! – заоправдывался зажатый в угол Мороз, не отнимая ладошек от попы.

– Ой, не знаю, не знаю. Все вы такие невинные и не при делах, – продолжал стебаться Игорёк.

– Ты тормози, приколист хренов. Хлеборезку-то прикрой, а то сейчас схлопочешь по хохотальнику! – зарычал истинно перепуганный Мороз.

Вскоре от всего этого крика и разборок проснулся и сам виновник торжества, смуглолицый товарищ с серьгой в ухе. Он сел на краю кровати, широко и приветливо улыбнулся всем присутствующим, показав им ряд белоснежных зубов, затем кулаками потёр свои ярко-карие, блестящие глаза, как ни в чём не бывало застегнул ширинку, оглянулся по сторонам и на ломаном английском представился:

– Привет, я Марьян.

– Ага, Марияна! – заорал на всю квартиру Игорёк, тыча пальцем в парнишку. – Я говорил, я говорил! Это баба, только без сисек и волосатая вся. Этот, как его?! Тран… тран… – начал заикаться провокатор.

Но босс, видимо, понявший, к чему ведёт Игорёк, строго осадил зама:

– Не Марияна, а Марьян. Не греби, не лей кераса[1]. Да мужик это, по харе видно. Только какой-то зализанный весь и стрёмный.

[1] Не греби – не заговаривайся. Не лей кераса – не подстрекай (керас – от слова «керосин»).

В такие нелепые ситуации банда ещё не попадала и как вести себя – не знала. Морозик, как ранее два его приятеля, попытался было вспомнить вчерашний вечер, но быстро сообразил, что ему это не под силу, поэтому не стоит напрягать единственную извилину и сжигать калории на пустое дело.

Он, как загнанный боров, забился в угол и старался найти в глазах братвы хоть малость сочувствия и понимания. Наступила всеми нелюбимая нелепая пауза. Босс, как и подобает его статусу, начал расхаживать петухом взад-вперёд по комнате, при этом приставив указательный палец правой руки к губам, сделав умнейшее лицо и всем своим важным видом давая понять братве, что он начал думать и что-нибудь да придумает.

За ним по пятам зашагал и правая рука, правда, не с таким умным лицом, ибо природа наградила его довольно глупой внешностью, поэтому, как он ни старался казаться умным, получалось у него из рук вон плохо. Но всё же нелепую тишину нарушил именно он, предложив следующий план:

– А давайте вломим этому козлу усатому по рогам! – Он указал на Марьяна. – Сделаем шмон пацанский. Заберём мобилу, лопату, сигареты и прогоним этого фраера отсюда. Ну а про Морозика никому ничего не расскажем, что было, то было, дело ведь серьёзное. Зачем пацанчику жизнь ломать? – Игорь лукаво заулыбался, но при этом с опаской глянул на Мороза.

Тот, к его счастью, не расслышал колкостей в свой адрес, а уже успел одеться и сесть на край кровати, противоположный тому, где сидел Марьян.

– Нет, не наш метод! – всё так же строго заявил босс. – Здесь так не принято. Тут ведь типа все честные и правильные.

– Ну здравствуйте, приехали! – заорал Игорёк. – А парня невинности лишить? Это по-нашему, да?

До Мороза наконец дошло, что над ним смеются, и он с обидой в голосе и слезами на глазах обращается к Стаське, пытаясь найти у него защиту:

– Стаська, ну ты скажи этому придурку, чтобы утух!

Стаська принимает сторону потерпевшего и с умным и серьёзным лицом наставляет Игорька:

– Ты это… Тормози! Хорош гнать на кореша. Не видишь, что ли, ему и так хреново.

– Надо всё же этого шалуна допросить! – не унимался заведённый Игорёк, размахивая руками у Марьяна возле самого носа и ужасно браня его за то, что он не такой, как все, не говорит по-русски и носит серьгу в ухе. – Ты откуда тут взялся, нелюдь? Ты хоть понимаешь, что натворил?! Мне что теперь, другана Морозихой называть? – ехидно глядя на Морозика, орал он. – Ты же человеку жизнь сломал, чухонец! Опустил по полной.

Но это был явный перебор. Будучи предупреждённым, и не раз, Игорь вполне заслуженно заработал от озлобленного Мороза леща. Лещ оказался неимоверно увесистым и метким, аккурат по тощей и небритой шее, что заставило незадачливого дознавателя смолкнуть и забиться в угол.

– Если бы там, – Морозик указательным пальцем правой руки указал на свою попу, – кто-то побывал, я бы почувствовал. Я же не дебил конченый!

– Ну, наверное, нет, – успокаивал его босс. – Просто надо разобраться, что да как. А вот допросить этого усатого не мешало бы.

Идея Игоря о допросе, но без применения физической силы и орудий пытки, пришлась боссу по душе. В два прыжка он оказался подле своего баула с грязными тряпками и начал энергично в нём рыться.

– Ты чего, Стаська? – минуту спустя поинтересовался Игорёк.

– Да словарь тут где-то завалялся, – с озабоченным лицом отвечал тот.

– Так он это… в параше уже давно, – с опаской в голосе произнёс Игорёк.

Стаська пулей бежит в уборную, но через мгновение возвращается с унылой гримасой.

– Э, пацаны, вы чё?! Это ведь книга, а не туалетка. Ну и как с этим фраером сейчас договариваться? – чуть не со слезами на глазах сетовал босс, тряся явно похудевшим словарём. – Вам чё, жопы больше подтереть нечем?! Мы что, для этого в Англию приехали?! – вдруг логично и рассудительно заговорил он. – Да наворуйте вы себе этой бумаги. Сколько раз я вас учил!

Вполне возможно, Стасик и дальше бы продолжал свою лекцию о правильной и праведной жизни в Королевстве, но Марьян, не обращая никакого внимания на весь этот цирк, что творился вокруг него последние полчаса, достал из кармана телефон и начал куда-то звонить.

– Ментам, наверно, нас хочет вломить, падла, – зашипел Игорь.

– Ша! – подняв руку, скомандовал босс и начал прислушиваться к речи Марьяна.

Тот разговаривал недолго, минуты две-три, много улыбался, был приветлив и раскрепощён.

– Ещё прикалывается, демон! Весело ему. Всё, ждём группу захвата! – не унимался Игорёк.

– Э-э-э! – вдруг, как прозревший во тьме, заорал босс. – Этот пассажир по-румынски базарил, – тыча пальцем Марьяну в лицо, ликовал он. – Ну прямо как наши копчёные. Понимаете, браточки! Мы как бухали вчера, я помню, заходили какие-то водилы и чё-то базарили. – Память, получив небольшой импульс, начала фрагментарно возвращаться. – Они по-любому здесь это и оставили, перепутав хаты, – радовался своей сообразительности босс. – Так что с тобой всё нормуль, Морозик. Он не из тех. А ты реальный пацан.

– То есть, короче, он не тот, а я не этот, и мы не того? – лопотал явно повеселевший Мороз, показывая соответствующие движения руками.

– Тож говорю, что всё чики, не парься! – заверил его босс и, махнув рукой, куда-то засобирался.

Впопыхах оделся, быстренько сгонял в уборную, правда, подвели носки, которые он с минуту искал под кроватью, но, так и не найдя подходящей пары, обулся на босу ногу, крикнул братве: «Я к копчёным за магарычом!» – и покинул помещение.

Морозик молча курил сигарету за сигаретой, глядя в окно, как будто ожидал увидеть там что-то особенное, а Игорь, который понял, что его план по издевательству над сотоварищем провалился, решил наладить с ним отношения.

– Я сразу понял, что он нормальный парнишка, – начал он издалека.

– Чё? – оторвав взгляд от окна и вопросительно глянув на подстрекателя, уже без агрессии в голосе поинтересовался Мороз.

– Этот фраер чумазый, – указывая рукой на Марьяна, – говорю, не из тех, что с перьями ходят накрашенные, а работяга, как и мы.

– А-а-а, – лениво промычал Мороз, выпустил очередную порцию дыма и снова уставился в окно.

Игорь же, решив, что прощён, смелой походкой вышел из угла (куда был загнан) и направился к Морозику, чтобы стрельнуть у него сигаретку. Проходя мимо Марьяна, он всё же сжал ему под носом кулак и, улыбаясь, заявил:

– Ну чё пялишься, мудила, видишь, какого шухера ты тут навёл. – И иронично добавил: – Чернота, что с него возьмёшь? Но ничего, твои браточки пристроят тебя куда-нибудь в проход, выдадут костыляки и станешь слепым или инвалидом. Будешь хоть пользу приносить, а не воду мутить, дурашка.

А дальше, спросите вы?

Не были бы это Вампиры, если бы они не взяли с румын довольно большой выкуп за Марьяна, долго называли их братьями, усердно торговались и придумывали всякого рода неустойки. Например, Мороз заговорил о нарушении моральных норм и прав человека, о стрессе, который он пережил; Игорь предъявил словесный иск по поводу якобы скуренных Марьяном три, затем четыре пачки сигарет (это несмотря на то, что Марьян был некурящим). Босс оказался хозяйственней и прагматичней.

– Не, ну мы же не фраера дешёвые, чтобы всё подсчитывать! – махая руками, объяснял он на русском одному из румын со странным и тяжёлым именем – то ли Пендаль, то ли Гендаль. – Пойми, браток, этот ваш кишкоблуд усатый сожрал всю курицу, падла, выжрал карамбуль[2] печенюшек и вточил две, – пауза, трагическое лицо, – нет, три банки сгущёнки.

[2] Карамбу́ль – коробка.

– Стаська, про бухло не забудь предъявить этим чумазым, – откуда-то из-за угла слышался писклявый голосок Игорёни.

Пендаль молчал, лишь шевелил большими и влажными губами да озирался по сторонам, желая побыстрей закончить сделку с передачей объекта, боясь огласки и посторонних взглядов.

Сам глава румынской общины был отдалённо чем-то похож на нашего героя. Просматривалась одна линия мелкой уголовщины и лентяйства вперемешку с хамством и невиданной наглостью. Видимо, все боссы такого уровня немного похожи друг на друга, в каком бы государстве они ни жили – та же медная цепка на шее (но у Пендаля явно потолще), тот же медный перстень на левой руке (но помассивней), такой же примитивно-властный взгляд с оттенком тупости.

Что явно отличало двух начальников, это одежда. Румынский представитель предпочитал пусть и неподходящие ему по размеру (видимо, украденные с бельевых верёвок), но костюмные брюки с кантиком, белую накрахмаленную рубашку и туфли с неимоверно острыми носами. Литовец же, как мы знаем, обожал фирму, спортивный костюм «Адидас», майку в обтяжку и кроссовки «Найк».

Но взгляды на жизнь, уровень развития и положение в обществе были схожи, поэтому они довольно быстро поняли друг друга, хоть и общались на разных языках.

– Короче, братишка, мы требуем компенсацию в сто фунтов, – заключил Станислав, стирая пот с лица.

Пендаль хоть и понял из предъявленного иска всего два слова: «Марьян» и «сто фунтов», согласился на радость Вампирам отдать за своего земляка этих сто фунтов (всё равно отработает), и весёлые цыгане шумною толпой удалились в свои апартаменты.

Естественно, троица пропила эту с неба свалившуюся сотню, гордясь своим умом и смекалкой.