Банда вампиров

Глава 11

Сектант

В один дождливый и унылый пятничный вечер, когда все домочадцы с открытыми ртами и унылыми лицами тихо и мирно сидели дома, а делать было нечего, в дверь квартиры раздаётся интенсивный стук и слышится какой-то шорох и возня в общем коридоре. Компания оживляется, проявляя недюжинный интерес к происходящему за дверью.

– Кого это тут принесла нелёгкая на ночь глядя? – поинтересовался удивлённый Александр.

– Атас, братва! Шухер. Менты, наверное, – с тревогой в голосе забормотал испуганный Игорёк и рефлекторно кинулся к баулу.

Все строго глянули на него, видимо, ожидая объяснения за его слова, поэтому он, поозиравшись по сторонам, с видом человека, который знает, о чём говорит, тихо сказал, пожимая плечами:

– Эти волки позорные всегда нежданчиком вечерком или поутряни приходят. Ну чтобы на хате все были.

Все промолчали и никак не отреагировали на такого рода умозаключения, лишь Семён промямлил что-то вроде:

– Скоро узнаем. – И пошёл открыть дверь, дабы впустить незваных вечерних гостей и тем самым прояснить ситуацию.

Когда дверь наконец была открыта, на пороге показались двое: один высокий и постарше, второй пониже и помоложе. Тот, что высокий и постарше, громко и уверенно на чистом литовском заявляет:

– Ну вот вам новый жилец. Прошу любить и жаловать.

Затем аккуратно протолкнул того, что пониже, в глубь комнаты и во избежание неудобных расспросов быстро удалился, при этом довольно громко хлопнув дверью. Оставшийся молча и тихо стоял посреди комнаты, хлопая глазами и широко улыбаясь. Тишина, правда, эта продолжалась недолго.

– Так-так-так, – не позволив гостю даже представиться, раскудахтался босс. – Это что за птица? Дай попробую угадать. Тебя сюда типа на заработки прислал Саулюс? Прыщавый и худой такой, на торчка похожий? – не давая опомниться новичку, нажимал Стаська.

– Ну да, – удивлённо пожимая плечами, как на допросе у следователя, ответил тот на отличном русском.

А босс рвал и метал, пуская молнии из глаз и заплевав всё вокруг, не давая никому вставить и слова.

– Тож я этой падле прыщавой ножки эти высохшие повырываю. Я тебе базарю, падлой буду, зуб даю! – надрывался босс, глядя вновь прибывшему прямо в глаза и щёлкая ногтём пальца правой руки по зубу.

Сложно представить, о чём в данный момент думал новичок, глядя на этого полудурка в семейных трусах и с медной цепочкой на шее, но он продолжал молчать, ожидая случая наконец-таки представиться публике. Станислав, в свою очередь, кружа над последним, как гриф над добычей, продолжал по-своему прояснять ситуацию, не стесняясь в выражениях и даже употребляя чёрный мат в своей хамской речи.

– И сорвал с тебя пятьсот зелёных?! И чесал, что обеспечит хатой и работой?! Да и этих, как их там, шалав втюхивал?!

– Ну как-то так, – наконец перебил босса новичок и поспешил представиться. – А меня Роман зовут, я из Вильнюса, – радостно назвался он, но вместо ответного знакомства и знаков гостеприимства последовало совершенно ненужное хамство уже со стороны Мороза, который в общем-то никогда не отличался умом и навыками общения.

– Да насрать, откуда ты такой нарисовался. Ты слушай, что тебе люди базарят, – забасил он.

Но, видимо, людь уже закончил свою тираду, потому что, схватившись за живот и вылупив налитые кровью глаза, побежал в уборную, громко матерясь и кого-то проклиная.

– Так вот, обманули тебя, парень, – с досадой заговорил Александр, решивший разрядить накалявшуюся обстановку. – Попал ты в руки к мошеннику и аферисту. Как, собственно, и все мы, – тихо добавил он, обводя рукой всю компанию.

– Да я, честно сказать, так и думал, он мне сразу не понравился, но дай, думаю, рискну, – заговорил Роман.

Но снова его прерывают, на этот раз правая рука босса Игорёк, который с самого начала всего этого шоу развитым шестым чувством понял, что Роман при деньгах, хорошо упакованный, зелёненький ещё, необжитой и наивный.

«Надо брать этого фрукта за хобот, – потирая ручонки и вынашивая коварные планы, думает он. – Такого лопуха раскручу на проставку в два счёта». И начинает ласковым и даже отчасти внушающим доверие голосом говорить:

– Нельзя, дружочек, быть таким наивным, нужно осторожнее быть. А то сейчас столько аферистов развелось, что жуть. – Потом строго глянул на политических и погрозил им пальцем: – Человек из лап афериста, можно сказать, только вырвался, а вы тут грузите чувачка. Дайте ему оклематься. Надо Ромке выпить с дороги, пожрать, ой, покушать, – быстренько поправился он, стараясь в глазах гостя выглядеть вежливым и культурным. – Мы, если что, можем с Морозом сгонять в магаз и купить пузырь, ну и к нему чего-нибудь пожевать, – надрывался проходимец, при этом попутно знакомя Романа с Эдиком.

– Ага, пожрать было бы само то, – подхватил идею собрата вечно голодный Мороз.

И вот когда братве кажется, что всё идёт по плану и рыбка уже на крючке, доселе

молчавший Роман вдруг заявил такое, что все Вампиры, да и политические тоже, пришли в ступор, не зная, что сказать и как себя дальше вести.

– А я не пью, вообще-то, абсолютно не пью, – сказал как отрезал Роман и через секунду так же строго добавил: – И не курю.

Наступила тишина и осмысление всего сказанного.

– А такое бывает? – очень удивлённо и искренне поинтересовался Александр.

– Впервые вижу, – с немного испуганным лицом заявил Семён.

– Болеешь? – с очевидным переживанием в голосе спросил Николай.

Но не успевает Роман оправдаться в своём нестандартном для большинства присутствующих поведении, как вернувшийся к тому времени босс подскочил вплотную к нему и, смеясь на всю квартиру, как заорёт:

– Хорош горбатого лепить, праведник! Не пьёт он и не курит. А чего ты сюда приехал?

– Ну на заработки, – с улыбкой отвечал тот.

– И типа ни капли? – не унимался разгорячённый Станислав, до которого никак не доходило, что такое бывает.

– Так точно, ни капли, – как в армии отчеканил Роман и продолжал широко улыбаться, чем очень раздражал босса.

Но тут на сцене вновь появляется Игорёк, ужасно озадаченный непристойным и необычным заявлением Романа, и начинает играть с ним в открытую, желая всё же раскрутить трезвенника на литр-другой.

– Так и молодец, что не пьёшь. Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт. Ха-ха-ха, – попытался пошутить он, дружески похлопывая Романа по плечу. – Но вот видишь, в чём проблемка, браток… – лукаво глядя жертве в глаза, произнёс Игорь. – Мы пьём! – И он обвёл рукой всех присутствующих.

И пока Роман не опомнился, продолжил его обрабатывать:

– И традиции строго соблюдаем, – уже невесть что придумывал аферист. – Вся зелёнка, только что причалившая, проставляется. Ведь правда? – вопросительно посмотрел он в сторону шайки.

– Век воли не видать, – ответил Станислав, приобретя серьёзный и отчего-то глупый вид.

– А то, – поддержал братву безвольный и слабоумный Эдик.

Интеллигенция в данной ситуации дала слабину: она лишь молча наблюдала за всем происходящим, позволяя Игорю заниматься очковтирательством.

Что касается Романа, то он, конечно же, сразу понял суть устроенного маскарада, просто по натуре он был не жаден, да и портить отношения с этими пещерными людьми в первый же день знакомства не входило в его планы.

«Поживём – увидим», – думает он и даёт добро на проставку:

– Ну что ж, традиции, так традиции. Не станем их нарушать, обмоем мой приезд.

Нужно было видеть радостные лица Вампиров, которые после таких слов решили, что вот оно счастье, вот она удача и нету более счастливых людей на целом свете в данный момент времени.

«Технично я его обработал, этого валенка», – подумал Игорёк.

Незамедлительно, пока Ромка не передумал, договорились с ним, чего и сколько брать. Даже умудрились выудить у него денег на курево, и вот, когда казалось, что всё решено, Роман – друг навек и вообще свой корефан, Морозик с присущей ему врождённой глупостью решил также пообщаться с новым жильцом.

– Вот ты говоришь, не куришь и не пьёшь, – деловито и свысока начал он. – А девок-то хоть любишь? Или ты больше по мальчикам? Ха-ха-ха, – нахамил полудурок и сам покраснел от заданного вопроса.

Опять же воцарилась тишина и неловкое молчание. Роман не растерялся и уверенно и громко ответил, глядя идиоту прямо в глаза:

– Ну с этим у меня в порядке. Жена и дети имеются. Так что не переживай, вы не в моём вкусе, вам бояться нечего.

Все молчали, а Морозик, который наконец понял, что повёл себя некультурно, лишь удивлённо пожал плечами и заоправдывался:

– Ну так всегда спрашивают. Я в фильме слышал…

Примерно час спустя.

А час спустя уже все были на взводе и подшофе, кроме Романа, который остался верен своим словам и не пригубил ни капли алкоголя, а лишь баловал себя апельсиновым соком, специально купленным для него.

А когда было выпито около трёх литров водки и неимоверное количество пива (которое, по-видимому, конкретно в данном случае заменило компот), все домочадцы захотели поближе познакомиться с вновь прибывшим, разузнать, как говорится, чё почём. Тем более кондиция сотрапезников и раскрепощённая обстановка за столом располагали к такого рода задушевным беседам, никто никуда не спешил, курить по обычаю начали тут же, прокоптив всю комнатушку до жёлтого оттенка и толстого смоляного налёта на потолке и стенах.

Развалившись на стуле и ковыряясь зубочисткой в своих немногочисленных зубах, Станислав властным голосом говорит Роману:

– Ну чё, чувачок, давай колись, по жизни ты вообще кто? Чем дышишь, чем занимаешься? Какое хобби или занятие имеется?

Конечно, задавая такие каверзные вопросы, Станислав желал узнать лишь одно, а именно: сидел Роман или нет и как он вообще относится к уголовным элементам и людям, ведущим беспорядочный и праздный образ жизни.

– Ну я строитель широкого профиля. А хобби у меня слишком сложное и, может, даже скучное для вас, – заявляет Рома, окинув всех выпивох вопросительным взглядом и отпив очередной глоток сока.

– А ты давай, базарь, – встрял в разговор Игорёк, закусывая чем-то мясным. – Мы тоже не пальцем деланные и жизни понюхали.

– И не только жизни, много чего нанюхались, – что-то непонятное ляпнул Морозик, считавший иногда себя умным и даже где-то образованным человеком.

– Короче, не умничай, давай рассказывай, – потребовал босс, выпустив огромную порцию дыма, который полностью окутал сидевшего рядом Игорька.

– Ну что ж, – промолвил Роман. – Тогда слушайте. Всё началось около десяти лет назад, когда мне ужасно захотелось раскрыть тайну бытия и смысл нашей жизни.

– Крхя-крхя, – поперхнулся дымом босс и начал интенсивно кашлять в кулак.

– Чего? Он это тут о чём? – забасил удивлённый Эдик.

– Да, видимо, о своём, – поспешил поддержать товарища не меньше его удивлённый Игорёк.

Подключился и доселе молчавший Александр, который с очевидным и живым интересом сказал:

– Ну, парень, ты удивляешь всё больше и больше. То ты не пьющий, то некурящий. А сейчас такое… Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, за эти десять лет познания я пересмотрел сотню фильмов, прочитал тысячи научных статей, кучу книг, общался с десятками умных людей, делал, насколько мне позволяет образование, уйму математических подсчётов и вычислений. И вот наконец я с уверенностью могу сказать, что таинства бытия и сотворения мира открылись мне. Бог есть, ребята, он существует в виде бинарного математического кода, в каждой молекуле, в каждом атоме, в каждой нашей мысли, в дыхании и вибрации струны. Он вездесущ, – спокойно и выразительно, с расстановкой, без лишних эмоций и движений, изложил свою теорию молодой человек.

«Твою мать, сектант», – с ужасом подумал Стасик, вылупив глаза и прикрыв ладошкой рот.

– Опля, нормально ты закрутил, браток, – протараторил ещё больше удивлённый Игорь.

– Ну-ну, а это уже совсем интересно, – хором произнесли Александр с Семёном и, опрокинув по стаканчику, с интересом ждали продолжения.

– Я не говорю, что Бог – это бородатый дядька с картинки, всё не так просто, как кажется. Наука на сегодняшний день шагнула далеко вперёд, оставив библейские догматы в прошлом, – ещё уверенней продолжал Роман, поставив пустой стаканчик из-под сока на край стола. – Бог вездесущ, он задаёт нам цикл и смысл жизни, создаёт среду обитания, пишет нам судьбу и помещает её в наши ДНК. Поверьте мне, каждый наш шаг, каждое движение или вздох обдуманы, просчитаны и запрограммированы, – тихо говорил Роман, закинув ногу за ногу и скрестив руки на коленке.

– Эка парнишу торкнуло! – не поняв ни единого из сказанных слов, во всю глотку заорал привставший Игорёк.

– Ты на какой дури сидишь? На колёсах или траве? – поддержал братка Мороз.

А Александр, живо заинтересованный такой горячей и новой темой для дискуссии, решил пообщаться поплотней, требуя доказательств и фактов.

– Ну слышали мы это уже, и не раз. Что мы не имеем выбора, что всё уже решено за нас и бла-бла-бла. А доказательства где? – протянув руку к Роману, поинтересовался Александр.

– Требуем доказательств! – громко завопил уже раскрасневшийся, как варёный рак, Семён и для острастки стукнул несильно кулаком по краю стола.

Роман, спокойный как удав, слегка улыбнувшись, ответил:

– Да я и не собираюсь вам что-либо доказывать или опровергать. Я лишь высказываю свою точку зрения, основанную на наблюдениях, подсчётах и выводах мировых учёных. Тем более уже давно известно, что все способы доказать, что Бог есть, бесплодны. – И медленно налив себе сока, добавил: – Как, собственно, и доказать обратное, то есть что его не существует.

После таких заявлений, безусловно, наступила тишина.

– Да мультиков, по ходу, чувак насмотрелся, вот и несёт абы что, – первым нарушил молчание Игорёк, которого ужасно раздражало то, что он ничегошеньки не понимает.

– Красиво базаришь, Ромка. Тебе только следаком или прокурором работать, – вдруг отозвался сам босс.

– Это почему же? – поинтересовался Роман, не понимающий бандитских шуточек.

– Вот протоколы сочинял бы как сказки – мудрёно и складно. Ха-ха-ха, – веселился Стасик.

А между тем Александр, охваченный желанием скорее поспорить, чем что-либо узнать, всё не унимался.

– Так что же это получается, – с досадой спрашивал он, направив свой охмелевший взгляд Роману прямо в глаза, – я не могу ничего выбирать, потому что Бог уже всё выбрал за меня?

– Да туфтология это! Не видите, что ли, пацанчик обкуренный, – перебил его Игорёк.

– Помолчи, дай Роме ответить, – вдруг на повышенных тонах осадил его Александр, что бывало крайне редко.

– Да ну вас, – замахал руками озадаченный Игорёк. – У меня от этого бреда голова разболелась, вы как хотите, а я на улицу! – Он встал, прикурил сигарету и молча пошагал в сторону выхода.

Вся компания проводила его молчаливым взглядом и принялась дальше слушать теорию Романа относительно выбора в жизни.

– Да нет, – глубоко вздохнув, начал он. – Божий код действует только в глобальных или судьбоносных решениях, то есть им определяется, где тебе жить, какими болезнями болеть, в какой среде вращаться и с какими людьми общаться, сколько детей иметь и т. д. и т. п. Всё это Бог запланировал при создании мира, но всё работает в совершенстве и сегодня, потому что он уникальный математик, физик и всех наук вместе взятых гений. А вот что пить с утра – чай или кофе, что надеть, где и как перекусить – это уже конкретно твой выбор, Александр, – улыбнулся Роман.

Все молчали, и каждый в меру своего развития и уровня интеллекта осмысливал услышанное.

А Романа уже несло дальше:

– Тот же уникальный Божий код действует и на государства, и на регионы, да и на всю нашу планету, в частности. Бог всё решил и распланировал, а мы лишь следуем его программе и установкам, мы все оцифрованы невидимым кодом, который окутан чем-то сингулярным, нам, смертным, непонятным, но невероятно точным и, даже можно сказать, волшебным. И вот мы, сколько уже существует человечество, пытаемся понять и расшифровать этот чудо-код под названием «смысл жизни», но по-своему, то есть по-человечески, забывая, что писал его Бог, поэтому ничего не получается, – уже как-то раздосадованно и без особого оптимизма заговорил Роман. – Нам попросту не хватает знаний и элементарного развития, нам этого замысла не понять, как не понять стаду овец, что для них распланировал пастух. Не тот уровень, понимаете? А чтобы познать весь этот грандиозный замысел и наконец-то расшифровать код, нам нужно перестать быть людьми, такими, какие мы есть сейчас. Но весь парадокс и забавность ситуации в том, что, познав это всё, мы, конечно, приблизим себя к бессмертию и Богу, но человек как вид исчезнет, превратившись в нечто непонятное и загадочное. Нас заменят существа, возможно, бессмертные, сильные и невероятно развитые.

– А дальше? – очень грустно зевнув, спросил Александр и уставился на Романа как на пророка.

– Планета Земля перевернёт следующую страницу в своей истории, но уже без человека, он исчезнет, исполнив свою миссию, сам породив нечто новое и уникальное, вроде искусственного интеллекта с цифровым сознанием, – уверенно подытожил Роман.

– Слушай, грустно как-то, – замямлил доселе молчавший Николай.

– Ой, не переживайте, – засмеялся Роман. – До всего этого нужно дожить. Пройти сквозь войны, эпидемии и глобальные катаклизмы. Это случится, будьте уверены, но уже не в нашем столетии, так что спите спокойно, копите и приумножайте знания для будущих поколений, они им понадобятся. Им будет намного тяжелее, ведь предстоит объединить всех людей до единого, трудиться и эволюционировать сообща, исчезнут границы, расовые предрассудки, ведь только объединившись, наши потомки смогут преодолеть дискриминацию во Вселенной, покорить новые планеты, миры, выжить и продолжить род человеческий. Им нужен будет абсолютно новый образ мышления, глобальный и безграничный, неведомый доселе, в тысячи раз прогрессивней нашего, понадобится чёткое распределение интеллекта и технологий, рабочей силы и полезных ископаемых, которых и так уже немного. А если каждая страна, как в басне Крылова, будет тянуть воз в свою сторону, ничего из этого не получится, пропадут. И вообще, мне кажется, что мы накануне большого скачка человечества, –неожиданно добавил Роман.

– Не знаю, как насчёт скачка, – перебивает его Станислав, – но шухера точно.

И он, озираясь по сторонам, побежал открывать входную дверь, чтобы удостовериться, не подслушивает ли кто-нибудь их разговор.

Убедившись, что всё в порядке, очень деловито и важно возвратился на место, прикурил сигарету, выпустил струю дыма и уже громко, смотря куда-то в потолок, произнёс ему одному понятную, а для большинства смертных загадочную фразу:

– Вот это дичь, я тебе свищу! – И понимай как хочешь.

– Ну а почему такую версию о мироздании нам не преподают в школах? – вдруг отозвался Семён, всматривавшийся в Романа окосевшими от алкоголя глазами.

– Да всё очень просто, – так же уверенно продолжал Роман. – Там учат тому, что легко и доступно для восприятия, что можно без труда донести до среднестатистического человека. Попробуй объясни студенту, что он Божье творенье, а потом ещё докажи это фактами и опытами. Легче придумать, что наши предки были черви, мыши, обезьяны и так далее. Показать пару слайдиков, сказать, что, мол, мировое сообщество всю эту теорию подтвердило, и всё, – развёл руками Роман.

– Я всегда базарил, что это понты и развод для дебилов, – как-то по-своему поддержал Романа что-то жующий босс.

– Но я ни за что не поверю, что потомки червей и мышей написали «Войну и мир», построили космические корабли и покорили космос, создали столько музыкальных шедевров. Не так всё просто в этом мире, он чрезвычайно запутан, многогранен, на одну теорию эволюции или Библию всё не спишешь. Всё куда сложнее и таинственней, черви и мыши тут явно ни при чём. Вы как хотите, но я хочу быть творением и потомком Создателя, а не родственником грызуна или рыбки. А ты, Эдик, что думаешь по этому поводу? – для чего-то у идиота Мороза спросил на свою голову Роман.

Тот растерялся, покраснел, поозирался по сторонам, но всё-таки ответил в свойственном ему стиле:

– А мне насрать. Я вообще ни о чём не думаю. Пусть лошадь думает, у неё голова больше. Ещё мне не хватало башку разной хернёй забивать. Да хоть из космоса мы прилетели. До лампочки. Тьфу, – фыркнул он и потянулся за очередной баночкой пива.

«Да, нашёл кого спросить», – раздосадованно подумал Роман, отпил соку и посмотрел куда-то вдаль, за окно. Но припомнив ещё одну теорию, всё же продолжил дискуссию.

– А знаешь, Эдик (Мороза, да, собственно, и всех остальных членов банды он называл исключительно по именам), может, ты отчасти и прав. Есть такая версия, что мы были занесены сюда, на планету Земля, с помощью комет или уфонавтов. Панспермия называется. – И тут последовало получасовое объяснение этой теории со всеми нюансами и деталями.

Но на собравшихся это не произвело особого впечатления.

– Насрать! – уверенно повторил Мороз и, махнув рукой, удалился в уборную.

Более детально и многословно по этому поводу высказался уже проветрившийся Игорёк.

– Я не знаю, кто и откуда там прилетел, – уверенным тоном объявил он, – но я прилетел из батькиного клина. – Затем поразмыслил секунду, важно поднял указательный палец и громко добавил: – Это факт!

– Вот вы тут под умных косите, базарите разное фуфло, разными типа продуманными словечками бросаетесь. А спорим на литр водяры, что мне на самый простой вопрос не ответите, а, умники? – вдруг отозвался босс, явно что-то задумавший, ибо глаза его загорелись, а ехидная ухмылочка не сходила с распаренного лица. – Ну что утухли, слабо, а?

– Ну если вопрос не из области высшей физики или математики, то можно и попробовать. Почему бы нет? Отчего не расширить кругозор? – отозвался заинтересованный Роман.

– Ой, не гони, Романыч. Какая на хрен физика, математика. Простой вопросец, каждый день такое может случиться, бытовуха, короче. Ну чё, не сцышь, Рома? – подскочив почти вплотную к последнему, заорал босс.

– Ну что ж, давай попробуем, – поёрзав на табурете, согласился заинтригованный Роман.

В квартире воцарилась тишина и напряжённая атмосфера. Все присутствующие были немного удивлены поведением Станислава, поэтому они открыли широко рты и ожидали какой-то неимоверной развязки всего происходящего. Босс прикурил сигарету, сделал несколько нелепых и совершенно ненужных движений руками и с умной физиономией начал:

– Короче, слушай сюда, Романыч. Встал ты по утряни с бодуна, пожрал картофана с селёдочкой, смачно запил всё это дело кефирчиком, ну и типа на работу поехал.

Он сделал секундную паузу, прикурил от еще недокуренной сигареты следующую и с ещё большим азартом продолжил излагать свои странные мысли:

– Спустился в метро, зашёл в вагон, ну поехал, короче. А ехать в полном вагоне двадцать минут.

– Так-так, ну-ну, – перебивает его Роман и задаёт встречный вопрос: – А какова скорость поезда?

– Да хрен его знает. Слушай, насрать на эту скорость, тут дела поважнее будут. – Станислав лукаво усмехнулся. – Ну вот, проехал ты минут пять, и началось. Живот скрутило, днище рвёт, срать охота, хоть кричи. А ехать ещё полчаса. Ты стоишь такой, булки сжал до предела, надулся, покраснел, как огнетушитель. Думаешь, ну всё, аварии не избежать. Сейчас засру всё вокруг.

– Ха-ха-ха. Ой, не могу, вот красава. Ну продуман, ну Стаська, ну голова, –звонким и немного припадочным смехом залились всё понявшие Вампиры.

– Ша, ша, браточки. Сейчас вопрос пану профессору. Так что делать в такой ситуации, родимый? Куда срать? Это тебе не твоя математика.

Дальше последовал десятиминутный смех, поздравления и аплодисменты в адрес продуманного и опытного Станислава.

Когда овации поутихли, Роман спокойно говорит:

– Ну наш коллега, наверное, шутит? Юмор у него просто такой своеобразный.

– Какой на хрен шутит, отвечай, профессура, что будешь делать в такой ситуации?

Пришлось Роману признаться, что он не знает ответа на столь каверзный вопрос.

– Ну то-то, короче, ставь пузырь и узнаешь ответ, – прорычал босс.

Невероятно, но факт, пришлось Ромке проставиться, проиграв в столь нелепом и глупом споре. Когда согласие было получено и скреплено рукопожатием, босс согласился-таки раскрыть тайну этого чудо-вопроса.

– А ничего не делать, в штаны срать, что тут ещё придумаешь.

И снова получасовое «Ха-ха-ха» и «Хи-хи-хи». Поздравления и рукоплескания за неординарное мышление, острый ум, лишний литр и за то, что наконец-то утёр нос этим учёным.

Наслушавшись проницательного босса, Игорёк задался не менее интригующим вопросом:

– И меня тоже вечно мучает думка. Вот собираются где-нибудь на концерт тысячи людей, все ведь бухают, жрут, тусят. А если во время концерта припрёт и кишки скрутит? Что, в натуре, делать. Ну почему вы об этом не думаете, а? Где тогда твои формулы?

Роман лишь молчал и хлопал глазами. Тема для беседы хоть и была актуальна для Вампиров, но он в ней участвовать не желал.

А тем временем (когда наконец поутихли страсти по желудочно-кишечному тракту и всего, что с ним связано) к концу подходил первый этап попойки, ряды пьянствующих заметно поредели, политические на пару с Ботаником, будучи в овощном состоянии, при физической поддержке Вампиров покинули место пиршества и давно уже громко храпели у себя на матрасах. Они были не настолько крепкими в физическом плане, как Вампиры, которых, следуя теории Дарвина, природа хоть и загнала в тупиковую ветвь развития в плане интеллекта, но взамен подарила им неимоверное здоровье и зачем-то недюжинную мужскую потенцию в придачу.

Удивительно, но они никогда не болели, даже когда будучи в стельку пьяными переспали на двадцатиградусном морозе по нескольку раз, им всё было нипочём, они всегда отделывались лёгким насморком и небольшим ознобом. Все трое не единожды переболели асфальтной болезнью, падая носом в плитку на тротуарах и мостах, частенько бывали на приёме у венеролога, но всё сходило им с рук – никаких серьёзных последствий, а напоить этих троглодитов было гиблым и затратным делом. Нет, они, конечно, пьянели, но как-то по-своему, медленно и агрессивно, требуя алкоголя всё больше и больше, не знали меры и границ ни в чём, что касалось пьянства и блуда. Были они ужасно похотливы, всю свою сознательную жизнь мечтали о пышногрудых девах, как с обложек журналов или порносайтов, при этом ни один из Вампиров никогда так и не заведёт семьи, не познает искреннего чувства веры, надежды и любви…

Они весело, с азартом сгоняли в ближайший ночник (с явно восточноевропейским экзотическим и много говорящим названием «Точка»), закупили за счёт Романа ещё больше алкоголя и на радость себе и горе соседям продолжили банкет, ужасно шумя, крича и матерясь.

– Бабу хочу! Помогите, товарищи граждане. Башню рвёт! А-а-а! Ну где же вы, леди, утешьте дядю! А-а-а! – вдруг начал орать глупый Игорёк с затуманенным взглядом, высунув голову в форточку и высматривая кого-то во мраке ночной улице.

– Жра-а-ать, падла, жрать! Сейчас порву кого-нибудь! – ещё громче кричал дурковатый Морозик, сметая абсолютно всё съестное, которое попадало под руку. – Люблю повеселиться, особенно пожрать! – обычно напевал он в таких ситуациях, жадно выискивая глазами на столе что-нибудь повкуснее да посытнее.

Босс был явно сдержанней и хладнокровней подельников, он закинул ногу на опрокинутый табурет и, широко расправив кривые волосатые ручки да сутулые плечи, громким и дерзким голосом скомандовал:

– Гуляй, рванина! – А затем вставил очередную свою кабацкую, мало кому понятную и абсолютно ненужную фразу: – Бей посуду, я плачу!

По квартире широкой рекой полились нелепые шутки-прибаутки да чёрный и похабный мат. Рома начал понимать, куда и к кому он попал, но ничего не поделаешь – земляки всё-таки. «Пусть и одичалые, но свои. Алгоритм развития у них просто такой, своеобразный. Никуда от них не денешься, по крайней мере в ближайшее время».

А тем временем накричавшись и выплеснув разряд энергии, Вампиры заметно

подуспокоились, неимоверное количество алкоголя, которое они употребили, сковало их движения, но развязало языки.

– Ну что, профессор? А смысл этого всего твоего трёпа? – решил продолжить интеллектуальную беседу Стасик.

– А смысла нету абсолютно никакого, Станислав, – спокойно отвечал Роман.

– Во как? – с улыбкой заудивлялся босс.

– Да наша жизнь вообще бессмысленна, – продолжил Рома.

– Это почему же? – подключился Игорёк.

– Мы летим неизвестно куда, зачем и когда, – попытался объяснить Роман. – У нас у каждого свой смысл и цель в жизни, но в совокупности все эти смыслы и цели порождают общее бессмыслие всего сущего, есть один общий Божий план для человечества, но в отдельности мы каждый сам за себя, со своим, как нам кажется, правильным и необходимым планом. Как-то так… – Роман тяжело вздохнул, потянулся, хрустя суставами, и глубоко зазевал.

«А такому налей сто грамм», – с ужасом подумал босс.

– Ну да, летим. Главное, на нары не залететь. Ха-ха-ха, – решил постебаться Игорёк.

– Слушай, Ромка, – начал вдруг с другого конца босс, – а ты головой не ударялся в детстве, ну или там авария какая, может, была?

– Да было дело, – вдруг искренне отвечал тот. – Делали мне три операции на мозг. В коме побывал два раза.

– Ну-у-у! – хором протянули Вампиры и заулыбались, махая руками.

– Так с этого надо было и начинать, братишка, – рассудительно заметил Стасик. – То-то, я смотрю, ты невесть что несёшь: коды, боги, разная херня, короче. А ты, оказывается, больной человек. Ай-яй-яй. Теперь я понимаю. Да тебе, как и Морозику, группа положена, пусть англосы платят барабульки вам, умалишённым.

– А что с ним случилось? – как наивное дитя, поинтересовался Роман, жалостливо глядя на Эдика.

– Да он тоже башкой падал на землю с высоты много раз. И током его, бедного, несколько раз шандарахнуло по клешням, – рассказывал Станислав. – Поэтому он у нас такой чудноватый, с вечно открытой варежкой. Ха-ха-ха!

– Понимаю, травма на работе? – с переживанием в голосе расспрашивал Роман.

– Да, работал высотником-электриком в одном ООО. Давно, правда, это было… – Босс махнул рукой, решив закрыть эту больную для банды тему. – Ну а как там в коме? Небось, начнёшь заливать про белый свет в конце тоннеля, про этих, как их, ангелов? – лукаво смеясь, поинтересовался он.

– Нет, увы, ничего подобного не было, – поспешил заверить его Роман, также искренне смеясь. – Было нечто другое.

– Да, ну и что же? Сам Пётр с ключами приходил? – продолжал стёб Игорёня.

– Всё намного проще и логичнее, – парировал Роман. – Меня буквально сковал дикий ужас безразличия ко всему происходящему здесь, на Земле, стало всё равно, что и как происходит, исчезла любовь ко всему земному, к близким людям и к жизни в целом, мной овладело желание отстраниться от всех этих временных, нелепых бытовых проблем, которые раньше казались важными и приоритетным. Апатия, ребята, но необычайно ужасная, холодящая душу, овладела мной в те дни, когда я пребывал в коме. Земные дела мне до сих пор кажутся ненужными, временными и какими-то детскими по сравнению с тем, что нас ждёт там, по ту сторону бытия, в другом измерении. Я не перестал бояться смерти. – Выдержанная пауза. – Её я не боюсь, но не желаю. Хочется просто пожить как можно дольше и посмотреть, к чему приведёт прогресс, на правильном ли мы пути развития или в чём-то ошибаемся. Ведь вы только вдумайтесь, человек рождается и умирает один, а всё остальное приходящее и уходящее, мы всего лишь рябь на электромагнитном поле, иллюзия и игра разума. Все привязанности, попутчики появляются лишь на время в определённые моменты жизни, а так ты один, всегда один, и это стоит понять и осознать. Леденящий ужас пробирается под кожу от таких страшных мыслей и фактов. Даже не знаю, как это называется, что произошло со мной тогда…

– Это называется торкнуло, накрыло тазом и не отпускает. Попей, не просыхая, недельку, и не так заглючит, – попытался на свой лад прояснить ситуацию Игорёня.

– Ну что ты за человек, Ромка! – замахал руками босс. – Что тебя ни спроси, всё ты запутаешь, намудришь. И сам, наверное, не понимаешь, о чём базаришь?

– Да нет, я не вру, честно-честно. Всё доказано и подтверждено наукой и учёными, – зачем-то без нужды заоправдывался Роман. – Может, я слишком сложно излагаю свои мысли и вы просто не понимаете?

– Ты что, хочешь сказать, что мы дебилы?! – вдруг заорал на этот раз почему-то почувствовавший себя оскорблённым Морозик.

– Ну зачем так грубо? Просто основы квантовой физики и космологии и вправду тяжело понять, – ничуть не испугавшись грозного вида собеседника, выпрямившись на стуле, спокойно отвечал Роман. – И есть у меня одна, наверно, неосуществимая мечта, – продолжил грустно он. – Вот, допустим, человек в ходе прогресса и технологий продлил свою жизнь до одной тысячи лет, и вот он прожил эту тысячу лет и, находясь при смерти, но при ясном уме и памяти, лежит на кровати. Интересно, для него прожитое им время пробежит так же быстро, как и для человека, прожившего, например, только сто лет, или по-другому? Хотелось бы обо всех этих делах поговорить с каким-нибудь мировым физиком или учёным.

– Хорош кошмарить тут, – запротестовал чего-то испугавшийся Игорь. – Умрёт не умрёт, сколько проживёт. А тебе какое дело, фраерок? Тебе какой навар с этого?

– Странные у тебя мечты и хобби, ментовские какие-то, – перебил его Станислав.

– Ну почему же? – возразил было Роман.

– Да ты крутишь, мутишь, как следак на допросе. А мечты и хобби должны быть пацанскими, реальными.

– Ну а какими это, по-твоему? – поинтересовался Роман.

Босс после всего услышанного взял тайм-аут, затянулся сигареткой, по-хамски отрыгнул, принял вид серьёзный (даже, можно сказать, умный), выдернул из носа волос, сдунул его куда-то в сторону окна, видимо, о чём-то глубоко подумал, ибо от напряжения взбухли вены в височной части головы, но всё же придумал, что ответить настырному «профессору».

– Ну вот я, например, – важно начал он, – пивные пробки собирал. И около ста штук набрал.

– Так это, может, больше коллекционирование, чем хобби? – поспешил поправить его Роман.

– Не-а, – громко запротестовал тот. – Ведь я всё это пиво выжрал. Значит, хобби, а не это, как его, кол… кол… – попытался выговорить босс.

– Ну понятно, понятно, – широко улыбаясь, отвечал Роман.

Босс заметил эту, как ему показалось, нагловато-вызывающую ухмылочку.

– А ты зря лыбишься, профессура, – обиженно сказал он. – Если моё хобби не нравится, можешь Мороза спросить.

Эдик в тот момент был занят поглощением мандаринов со шкуркой и не проявлял абсолютно никакого желания принимать участие в спорах.

– Морозко, братела, объясни Романычу, каким должно быть хобби, – по-отцовски рявкнул босс.

– А я что? Я вообще не при делах, – басом заоправдывался Эдик, дожёвывая и растирая сок ладошкой по щёкам. – Честно живу, за хату плачу.

– Ну ты же в школе фантики от жвачек собирал, – подсказал ему Станислав.

– Так когда это было. Я потом же вырос и все эти фантики на кастет с битой поменял, – честно признался Мороз и тихо добавил: – На эти, что ментяра поганый отжал.

– Я просто объясняю Ромке, какие они, реальные, пацанские дела и хобби должны быть, – поспешил успокоить разволновавшегося друга Станислав.

– А, ну да, ну да. Короче, хорош, Ромка, воду тут мутить, нас слушай и не пропадёшь. Мы пацаны реальные и битые, – невесть что понёс Эдик.

– Я рад за вас, ребята, – лишь скромно ответил Роман.

После десятиминутного молчания Игорь, приняв деловой вид, обратился к Роману с какими-то новыми требованиями:

– Ну что же ты притих, старичок? Ещё чё-нибудь побазарь. Ведь, в натуре, так интересно твои эти байки слушать.

Сейчас у некоторых читателей может возникнуть закономерный вопрос, а зачем Роман вообще обсуждал такие темы с людьми, которые ему абсолютно не верили да и мало что понимали? Ответ тут простой: ему, как правило, очень тяжело было найти подходящую аудиторию, частенько приходилось довольствоваться тем, что есть. Он хотел высказываться на излюбленные темы, и неважно, что зачастую его слушателями были люди далёкие от квантовой физики и духовных дел или такие, как Вампиры, просто хотелось пообщаться, поделиться, почерпнуть что-нибудь новое, попросту удивить, наконец. Вот, пожалуй, всё, что объединило таких разных людей в общей беседе.

– Ну что ж, послушайте ещё, – ответил он и снова начал своё получасовое повествование.

Он с азартом рассказывал о торсионных полях и их взаимодействии с элементарными частицами, упомянул о многомерном мире и теории струн, опустился до Планковской единицы измерения, а затем кинулся в бескрайние просторы и немыслимые масштабы Вселенной. Когда же дело дошло до теории чёрных дыр, его бесцеремонно перебил Игорёк, который уже почти уснул, но, прослышав о дырах, как закричит на всю квартиру:

– Опачки, дырочки! Тормози, профессор, не гони лошадей! Каких-каких дыр?!

– Чёрных дыр, – спокойно ответил Роман, смотря Игорю прямо в глаза.

– А вот тут поподробней, – заплетающимся языком попросил тот Рому.

И каково же было его разочарование, когда он наконец понял, что речь о космических дырах.

– Тьфу ты! – сплюнул он, матерясь. – Чего только не придумают эти задроты. Дыра, она и есть дыра, – недоумённо пожал плечами Игорь.

Роман же, когда страсти вокруг дыр поутихли, поведал братве об адронном коллайдере, его целях и предназначении в будущем, попытался объяснить четыре основные составляющие нашего материального макромира, чем вызвал недовольство главаря банды.

– Так, стоять. Ты тут уже дуру гонишь, Ромка! – завозмущался он. – Завязывай ты с этими словечками. Говори просто и ясно.

– Ну а если просто и коротко, – согласился он поубавить пыл и объяснять доходчивей, – мы бессмертны! Душа наша, сотворённая по принципу неведомого нам измерения, после нашей биологической смерти подключается к торсионному полю и, возможно, через те самые чёрные дыры путешествует по бескрайней Вселенной, в новых измерениях и мирах. Контактируя с информационным полем Земли, она следует туда, куда ей было запрограммировано отправиться, может, в ад, может, в рай, этого нам уже не дано понять, всё слишком сложно и божественно.

– Ты, жучара, по-любому на травке сидишь, – рассмеялся от души Стасик, махая пухлым неопрятным пальчиком в сторону Романа. – Только не базарь, что нет. Знаю я вас, укурков. Как обсмолитесь дури, всегда начинаете чушь разную нести.

Роман даже спорить не стал, не желая заниматься таким пустым и бесполезным делом.

– Ну спасибо за урок, профессор, – съехидничал Игорёк. – Аж башка распухла. Как в школе на уроке побывал.

– Тебе башню, смотрю, конкретно сорвало на эту тему. Или, может, не долечили? – на полном серьёзе поинтересовался босс, искоса глядя на Романа и деловито ковыряясь зубочисткой в зубах.

– Да нет, – спокойно отвечал тот. – Я отнюдь не фанатею по этому поводу, просто рад, что мне открылась истина и тайна бытия. – Как ни странно, его никто не перебивал, и он тихо продолжил: – Когда я познал всё это, жить стало легче, поменялись приоритеты, душа обрела покой. Я перестал гоняться за временными земными благами, больше уделяя времени духовным делам, накоплению и сбору полезной для внутреннего процветания информации.

– Ну и дурак! – перебил его босс. – Как говорил какой-то там умник, задрот-профессор, то ли немец, то ли китаец, жизнь одна, и прожить её надо на полную катушку, – важно подняв палец вверх и сделав умное лицо, начал врать он.

– А это как, по-твоему? – поинтересовался Роман.

– А так! Бабла наворовать побольше, тачку крутую купить, хату трёхэтажную отбацать, жену размалёванную заиметь и сто любовниц в придачу.

– Зачем эта жена? Только балласт на шею. Тьфу, – подправил теорию босса Игорёк.

Стасик окосевшим взглядом взглянул на друга:

– Ну можно и без жены, – махнул он рукой. – И тогда тебе уважуха и почёт. Все перед тобой будут очковать и на руках тебя носить да в жопу целовать. Бабло – вот смысл жизни, профессура. И желательно в баксах или евриках. А то ты блюзнишь тут про какие-то атомы, эти, как их, шкварки.

– Кварки, – спокойно поправил его Роман.

– Ну, короче, ты меня понял, умник! И тусовки каждый день, вот она реальная жизнь реального пацана! А то вы тут с политическими воду мутите, вату крутите с умной заточкой, кота за муди тягаете, а жизнь проходит мимо, не будет к старости что и вспомнить. Очухайтесь, пока не поздно, а то так дурнями и помрёте. И скажи мне, что я не прав и что типа смысл в чём-то другом!

Наступила тишина. Вампиры были уверены, что после таких ярких слов и неопровержимых аргументов Роману попросту нечего будет противопоставить умному боссу, он растеряется и замолчит. Но тот сделал себе чаю, уселся поудобнее на своё прежнее место, очередной раз окинул всех присутствующих добродушным взглядом и снова начал развивать свою точку зрения.

– Я не спорю, каждому своё, – начал он как-то заковыристо и издалека. – У каждого из нас свой код развития, ценностей и морали. Практически мы не в состоянии что-либо изменить в своей судьбе, но нам для того и даются ум и логическое мышление, чтобы мы, в отличие от животных, могли анализировать, наблюдать, вычислять, делать выводы, развиваться. И вот мои наблюдения и здравый смысл говорят мне о том, что после смерти банковскую карточку я на тот свет с собой не возьму, а накопленная информация, спасённая через веру душа, знания и образ жизни, возможно, зачтутся. А что до смысла жизни, то я снова повторюсь, он у каждого абсолютно свой, уникальный, и то, что мне кажется важным и необходимым, другому может показаться ненужным и даже смешным.

– Короче, профессор! Кишки застудишь, если будешь так надрываться, – вдруг бесцеремонно перебивает его Игорёк, прикуривая сигарету.

– Ну а если ещё короче, то смысл моей жизни – это сбор информации о тайне бытия и ведение порядочного образа жизни с правильно определенными приоритетами и целями, развитие и прогресс в области науки и духовности.

– Ну нам-то с тобой не по пути, – злобно обрывает пламенную речь Романа недовольный Станислав. – Мы жить хотим здесь и сейчас. Жрать от живота, пить пивасик, девок иметь. По несколько в день.

– И с сиськами большими! – отозвалась группа поддержки в виде Игоря с Морозом.

– А то вы с депутатами заладили. Думай да думай, башка от думок уже распухла, экономь да экономь. А жить когда, Рома-а-а? – уже жалостливо, глядя в глаза оппоненту и ударяя себя кулаком в грудь, поинтересовался босс.

– Я вас прекрасно понимаю, – пожал тот плечами. – Мы не можем быть все одинаковыми, Ему зачем-то разные люди нужны, с разными судьбами и взглядами на жизнь. Он создал для нас эту голограмму под названием Вселенная, разрешив временно пообщаться, поделиться опытом, прогрессировать и двигаться вперёд. Давайте же воспользуемся этим даром и не будем тратить столь короткое время впустую.

– Точно, – вдруг подхватил Морозик. – А то от этой пустой болтовни говно кипит. Делом пора заняться, – заявляет он и, взяв пустой пивной бокал из скудного кухонного сервиза, начинает его бить о пустую же голову, при этом ужасно кряхтя и издавая стоны.

Результатом этого неадекватного поступка стала разбитая голова Мороза, кровью залитая квартира и нешуточный переполох среди остальных членов компании.

– Морозко! Чувачок! Ну ты чё?! – орал расстроенный босс, стараясь успокоить друга.

– Кинь дурное, братела! – вторил Игорёк.

А Мороз всё бил и бил о несчастную свою голову этот на удивление крепкий шотландский пивной бокал.

– Падла ты! – говорил он, глядя на бокал в упор. – Я же тебя всё равно уделаю! У-у-ух! – Очередной удар, глухой звон, стон.

Затем мат, мат и ещё раз неописуемый мат. Дурень сто процентов достучался бы до больничной койки, но Стасик, заметив, что Морозик вчистую проигрывает этот поединок, насильно выхватил окровавленный бокал из его рук и вышвырнул его в настежь открытое окно (может, кому и на голову).

– Хорош цирк устраивать, старый. Посмотри на башку, весь сифонишь. – Он откуда-то достал зеркальце и взволнованно тряс им перед лицом Морозика.

Идиот заметно подуспокоился, ещё немного постонал, пообзывался, грозя кулаком в сторону окна, а затем принялся со Стасиком перебинтовывать покалеченную голову, используя вместо бинта чью-то под руку попавшуюся рубашку и семейные трусы.

Доселе тихо и мирно сидевший за столом Игорёк не выдержал напряжения от разыгравшейся сцены и вскоре также дал о себе знать. Он молча взял со стола вилку и начал ею бить по столу, да так сильно, что на поверхности видавшего виды стола оставались глубокие выемки.

– Не бойся ножа, а бойся вилки, один удар – четыре дырки! – приговаривал он.

Затем, встретившись абсолютно окосевшим взглядом с испуганными глазами Ромки, начал причитать и жаловаться на соседей-румын:

– Нигде не работают, падлы копчёные. Детей воруют, суки. Налоги не платят ни хера. Под инвалидов косят. Людьми и органами торгуют, – без умолку перечислял он. Затем внезапно и временно переключился на какого-то Кантемира: – А эта падла мне сигарету зажал, жмот и упырь.

Ну а многодетной матери Марго вообще не повезло.

– Нет, ну только представь, – уже бешено махая руками и вилкой налево и направо, орал праведник. – Столько детей наделать! Башку же надо иметь. Ясно, каким местом она, овца драная, думает. А ещё девочку-недотрогу из себя строит: «Я вас не понимаю. Фу, отвалите». Короче, шалава, – со строгостью прокурора заключил он.

– Так, может, она не говорит по-русски? – пытался заступиться за мать-одиночку Роман.

– О, гляньте. Ещё один защитничек, – всё интенсивней стуча вилкой по столу, протестовал Игорёк. – Рома-а-а! Не будь валенком. Что в этом деле понимать? Там один язык нужен, сам знаешь какой, – показывая соответствующие движения руками, кричал бандит. – Но я скоро это всё исправлю, накажу всех. Растребушу этот притон, порешаю всех, гадов!

Он вскочил из-за стола, схватил со стола бутылку из-под водки, разбил её о край стола, сделав из неё что-то вроде розочки, и прямой наводкой направился к выходу, не выпуская оружие из дрожащих рук.

Заметив, что дело пахнет керосином и приобретает нешуточный оборот, Роман кратко и насколько возможно ясно объяснил не следившему за развитием событий Станиславу ситуацию, рассказав, что к чему и куда пошёл вершитель судеб, правдолюб Игорёк.

– Ну всё! Этот мокрушник отмороженный точно кого-нибудь уделает, – сетовал босс. – Он же за справедливость вечно страдает и борется.

– Вот как? – удивленно протянул Рома. – Весело тут у вас.

Станислав с Эдиком, имея многолетний опыт в подобных делах, отреагировали оперативно: в несколько прыжков они оказались в коридоре и уже через мгновение несли на руках изо всех сил сопротивлявшегося забияку. Он орал, кусался, плевался, требовал немедленно отпустить его и выдать заточку или волыну. Вспомнил права человека и какого-то дядю Колю из Заблудишек, мол, он человек и вор честный да справедливый, уж он-то тут порядки навёл бы и всех по закону порешал. Весь оплевался, вспотел, взъерошился и стал похож на чёрта, которого только что окропили святой водой и показали крест с распятием.

Через несколько минут борьбы всё было кончено. Игорёк, видимо, подустал и удивительно быстро заснул. Следом на боковую отправился и его соратник Мороз, которого в связи с большой кровопотерей изрядно приморило. Он обмяк, ссутулился, осел на краю кровати, сложив руки под подбородком, и заснул в какой-то странной позе.

За столом остались двое, босс и Роман.

– Да-а, натворил ты тут делов, Ромка, – выпуская дым колечками, начал Станислав.

– В смысле натворил? – искренне удивился тот.

– Ну видишь, дружочек, припёрся ты сегодня, проставился и сколько намутил, а так мы бы новости посмотрели, прессу почитали и в люльку, – предъявлял совершенно нелепое обвинение босс. – Алкоголь, мать его, зелёный змей, падла. Переклинило пацанчиков. Столько водяры выжрать, ужас.

Роман, конечно, не понял, в чём его вина, но лишь развёл руками и тихо спросил:

– Стасик, а куда мне прилечь? А то уже пять утра.

Босс вытянулся и принял важный вид:

– Ага, вот видишь, профессор. Может, у тебя там кто-то и решает, что да как, а тут, на хате, – он деловито обвёл рукой свои владения, – решаю я. Ладно, не сцы, солдат ребёнка не обидит, кинешь кости в проходе, на кухне. – И последовал на кухню, дабы показать Роме тот самый проход.

– Тут, – решительно показал он на засаленный, окроплённый свежей кровью, прокопчённый проём и о чём-то глубоко задумался.

А думал он о Нафталине, ему так вдруг захотелось её комиссарского тела, домашней еды, халявных сигарет и выпивки, что он на секунду впал в какую-то прострацию, совершенно позабыв о пережитом кошмаре. Потратив около пяти минут на сборы, он, ничего не сказав Роману, по-английски удалился восвояси, оставив того наедине с его мыслями обо всём увиденном и пережитом.

«Весело тут у них, цирк бесплатный, – думал озадаченный Роман. – Ну ничего, освоюсь, разузнаю, что да как, а там видно будет», – логично рассудил он и начал готовиться ко сну.

Конечно же, имев неосторожность наговорить Вампирам столько непонятностей, Роман тем самым подписал себе приговор. Банда не простила ему подобного рода высказываний и взглядов на жизнь. Ему уже никогда не светило стать членом банды Вампиров, обе стороны невзлюбили друг друга на каком-то невидимом, квантовом уровне и терпели друг друга лишь в целях экономии и временной безысходности.

Прозвище он получил, конечно же, соответствующее его поведению и образу жизни – «член-корреспондент».

– Часто умняка включает и слишком много базарит. Ветер гоняет, под профессора косит, – постановил коварный босс.