Бастард рода Неллеров. Книга 2

Глава 17

Конечно же меня ждали. Аббат Степ что авианосец, который никак не может покинуть порт незаметно. Слишком я значимая фигура в здешних готлинских раскладах, большой-пребольшой корабль, а таким полагается не только большое плавание, но и огромная торпеда. Насчёт последнего постараюсь избежать — или не дам такую изготовить, или заранее продумаю манёвр, чтобы увернуться.

При том количестве паломников и хозяйственных обозов, снующих туда-сюда, будто тараканы на коммунальной кухне в эпоху, пока вышки сотовой связи не вывели их всех к чёртовой бабушке, здешний царь брат Леопольд — тот, кто правит нашим, нет, моим подворьем — ещё вчера знал день и время моего прибытия. День точно, время приблизительно.

Нашлись добрые люди, предупредили, хотя я настойчиво попросил всех своих помощников этого не делать, впрочем, заранее зная, что моё распоряжение кто-нибудь проигнорирует. Кто-нибудь? Нет, баронет Михаил, преднастоятель, не сомневаюсь.

— Ваше преподобие, не ждал, но рад, рад. — чуть ниже положенного, несмотря на огромное пузо кланяется вышедший меня встречать во двор пожилой мужчина. — Обед как раз готов, вы прямо к столу поспели.

Сколько брату Леопольду? Шестьдесят один, вроде? Скоро шестьдесят два? Этот толстяк на пятьдесят пять выглядит. Ну, да, чему удивляться, брат Симон, говорят, уже дважды его омолаживал. Магия, одним словом.

Короче, ни мгновения не задался вопросом, кого вижу перед собой. Также узнаю по описанию и брата Арнольда, чуть уменьшенную копию его отца, бастарда как и я. Этот наоборот выглядит старше, в свои тридцать пять на все сорок. Здешние хозяева смотрятся не папашей и сынком, а старшим и младшим сыновьями одной мамочки.

Чересчур низкий поклон управляющего подворьем явно демонстрирует окружающим не уважение ко мне, а иронию. Вижу это по едва скрываемой ухмылке на его толстой роже и пренебрежению в глазах. В курсе моего босяцкого детства, принимает за дурачка, волей случая вознесённого на вершину паргейской пищевой цепочки. Ну-ну, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Не слышал ещё про это, мужик? Не важно. Тебе же хуже.

— Ух ты! — восторгаюсь. — Прям-таки к обеду? И ждать не придётся? А то мы в дороге-то проголодались.

Так, стоп, Степан Николаевич, не переигрывай, ты же не четырнадцатилетний юнец. Гормоны что ли заиграли? Так придави их. Леопольд хоть и напыщенный сноб, избалованный десятилетиями почтения и низкопоклонства перед своей особой со стороны окружающих, но далеко не дурак. Вон даже тень задумчивости по лбу скользнула. Не, нам не нужно, чтобы он раньше времени что-то начал подозревать.

— Тогда прошу сразу у столу. — управляющий показал рукой в сторону крыльца самого большого здания. — А мыльня с банщицами могут и подождать.

Прямо как на моей родине в девяностые. Любая комиссия или проверка должны начинаться с сауны и девок. Ими же и заканчиваться, если всё делалось по уму. Мысли людей в разных мирах, смотрю, движутся в схожих направлениях.

Прежде чем последовать приглашению, ещё раз осматриваюсь. Будет время всё здесь внимательно изучить, но и так увиденное меня впечатлило, оказалось гораздо монументальней, чем я себе представлял по рассказам.

Два самых больших трёхэтажных кирпичных здания под красной коньковой черепичной крышей, стоявшие в одну линию, служат гостиницами с трактирами на первых этажах. То из них, что поновее, для состоятельных гостей и местного начальства. Как я понимаю, предназначенные местному и приезжему начальству апартаменты в нём же. Другое для паломников поскромнее и пилигримов. Вытянутый вдоль ограды двухярусный бревенчатый барак — это жильё для слуг, как здешних, так и прибывших вместе со своими господами. Вижу позади гостиниц огромную, голов на пятьдесят конюшню, где-то там же сараи, амбары, сенники дровяники, колодцы и прочее. Глазами замечаю птичник, а носом ощущаю, что и свинарник неподалёку. Мыльни, интересно, куда спрятали? Наверное с другой стороны гостиниц. Чего зря гадаю? Скоро узнаю.

Больше всего, что меня удивило, так это ограда. Даже не ограда, а настоящая крепостная стена из толстенных заострённых брёвен высотой в два человеческих роста с вытянутыми деревянными площадками и ходнями с внутренней стороны вдоль них. Естественно, лестницы прилагаются. Одна, вторая, кажется штук пять только тех, что я заметил. Осаду можно держать. А потребуется ли? Кто знает.

Есть люди, и, увы таких очень много, кто бога совсем не боится. Создателя-то почитают, но почему-то всерьёз считают его милостивым и всепрощающим, хотя в богословских книгах он выглядит весьма угрожающе.

А может негодяи отделяют бога от его слуг? Наверное так и есть. Пока мало информации. Но знаю, что священнослужителей, случается, убивают, монастыри и церкви грабят только так. Даже далеко ходить не надо, пару месяцев назад главный храм Неллера, тот, где мой дядя Рональд проповеди читает, обнесли, украв всю дневную выручку, нет, не выручку, а пожертвования Создателю.

Воров конечно ищут, не знаю, может уже и нашли. Когда я уезжал оттуда поиски ещё продолжались.

— Вашим людям тоже накрыли столы. — это вступил в разговор помощник управляющего, его внебрачный сынок брат Арнольд. — Я их провожу.

Выглядит туповатым, и Виктор его как недалёкого ума характеризовал, но скороспелых выводов делать не буду. Не нужно уподобляться некоторым.

— Милорд. — оборачиваюсь. — Вы со мной. И ты Ригер. — Карл кивнул, почему-то чуть смущённо. Ну, да, привык, что ему как собаке еду в клетку подавали. Пусть по новой привыкает к жизни аристократа. А вот дядюшка, чтобы не ставить под сомнение авторитет настоятеля, шепчет мне на ухо, что ему бы лучше обедать со своими гвардейцами. Понимаю его и меняю распоряжение: — Так, нет. Старший сержант, тебе тоже надо идти за братом Арнольдом.

Управляющий всё заметил. Опять прячет ухмылку. Веселись, недолго осталось. Мне ведь главное получить твоё публичное согласие стать моим верным помощником, потом поймёшь в какой капкан угодил, а твои уверения, что тебя неправильно поняли, никому уже будут не интересны.

Аббата Степа высыпали встречать не только работники подворья, но и многие путешественники. Пока идём к крыльцу, благословляю и тех, что справа, и тех, что слева. Мне не жалко. Особенно для рыженькой красотки, явно воспитанной девушки, стоявшей чуть позади похожих на неё мужчины и женщины — торговцы, состоятельные, сразу видно. На хор приветствий отвечаю ласковой улыбкой.

Утомительно такое внимание к моей персоне? Разве что немного. А так-то начинаю привыкать.

Дверь распахивает крепкий парень, суровый качок. Ни меча, ни дубинки у него не наблюдаю, но и так понятно, что трактирный вышибала. Без таких в питейных заведениях никак, даже при монастырском подворье паломники, пилигримы и богомольцы порой буянят так, что одержимые бы позавидовали. Пьянство зло, а тут этого ещё не понимают, или понимают не все.

— Нам на второй. — показал на лестницу брат Леопольд, заметив, что я замешкался и притормозил.

В дальнем углу вижу накрытые сдвинутые два стола. Это для моей свиты, туда Арнольд повёл гвардейцев и Юльку. Девчонке не по статусу здесь находиться в качестве посетительницы, но с опекуном я уже решил, что ни к чему мою служанку бросать в гущу чужих слуг и рабов. Пусть будет под нашим присмотром, и плевать, кто и что по этому поводу подумает. Отметил, что мою сумку дядя прихватил с собой. Я ему об этом забыл сказать, он сам догадался.

Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что в целом мне повезло с близкими людьми. В прошлой жизни и в новой я в этом плане везунчик.

— Пока не забыл. — хватаю толстяка за рукав. Невежливо? Нормально. Такой вот хамоватый высокородный Степ. — Отправь гонца в замок, пусть сообщит графу Олегу и графине Глории, моей тёте, о том, что я прибыл. Готов нанести им визит в любое удобное для них время.

Соглашается, подзывает служку, парнишку в сутане, и отдаёт распоряжение. А чего улыбка кривая, брат Леопольд? Понятно, услышал очередное напоминание, что новый настоятель ко всему ещё и родственник хозяевам Готлина. Как ни крути, а должен ты передо мной стелиться и угождать во всём. Противно? Не нравится? Как говорится, терпи, моя красавица.

В самом конце коридора второго этажа оказалась столовая для ВИП-персон, безвкусно драпированная бордовой парчой комната с четырьмя окнами в торцевой части, украшенные разноцветными мозаичными стёклышками. Уверен, тут не в красоте дело, а в дороговизне цельных стёкол — чем больше размером, тем дороже.

За столом может разместиться свободно два десятка человек, но стулья расставлены и накрыто из расчёта на шестерых. Кроме меня с Карлом и Леопольда с Арнольдом в компанию добавились виконт Олаф и его супруга виконтесса Клара Добронские, обоим хорошо за пятьдесят, из южного герцогства Ламбар.

Эка их занесло как далеко. Считай, через всё королевство проехали, чтобы омыться святой водицей. Или нагрешили сильно, или нужда какая возникла, требующая вмешательства самого Создателя.

Они одеты неброско, по дорожному, а вот драгоценностей нацепили много. Виконтесса даже диадему на свои седые волосы возложила. Прям королева или герцогиня.

Управляющий мне их представляет, зримо гордясь тем, что несмотря на своё плебейское происхождение, имеет возможность снисходить до приглашения дворян к себе на обед. Олаф, оказывается, тоже одаренный, правда, как удручённо сам сообщил, имеет всего шесть оттенков энергетических нитей.

— Зато все боевые. — добавляет. — Красные, разной степени насыщенности.

Похвастался? Наверное, но не впечатлил. Насколько помню из фолиантов по магии, из оттенков красного там сплошь огненные плетения — шары пламени, обжигающие лучи и ещё что-то простое. Создаются достаточно быстро, но дальность действия и площадь поражения довольно малы. Чтобы магией ударить сильнее и дальше, необходимо использовать с красными и нити других цветов.

— Познакомьтесь с моим другом милордом Карлом Монским. — настала моя очередь знакомить со своим пациентом. Про его одержимость ничего не говорю. Судя по реакции братьев, те ещё не в курсе, что я прихватил с собой из обители одержимого, а сопоставить с ним красавца-дворянина никому и в голову не пришло. Тут разведка Леопольда обмишулилась, что естественно, в монастыре не знали, о моих намерениях. Теперь-то знают, так что, вскоре следует ожидать некоторой паники среди обитателей подворья — одержимый на воле! — впрочем, надеюсь, к тому времени все успеют убедиться, что Карл угрозы не представляет. Пока, во всяком случае. В присутствии настоятеля. — Милорд намерен дать мне вассальную клятву. Не как аббату Готлинскому, а бастарду Неллерскому. Мы вот с ним решили, что такой обряд лучше провести не в обители, а здесь, в одной из церквей города.

— Это будет правильно. — поддержал пожилой виконт. — Благословите, ваше преподобие, нашу трапезу.

— Сейчас. Только руки вымоем и лица. Мы же с дороги.

У слуги, который держит передо мной таз с водой — серебряный, естественно — наблюдаю синяк под левой скулой. Били правой, раз синяк под левой. Да, я догадливый.

Подрался или от начальства получил? Возможно и то, и другое. Тут, помимо порки, в чести и зуботычины как наказание. Прилететь может в любой момент даже вольной прислуге, не говоря уж о рабах, вроде этого парня.

— Прошу же, прошу к столу. — Леопольд весь из себя радушный хозяин.

Судя по тому, что к моменту нашего появления, и здесь, и внизу в зале, на столы уже выставили горячие блюда, тут у управляющего разведка сработала на отлично. Понятно, его шпион нас у ворот дожидался. Об этом легко догадаться, не бином Ньютона.

За обедом стараюсь не переигрывать и больше спрашиваю, чем рассказываю. На самом деле лицемерить или прикидываться ограниченным не так уж и сложно, особенно, когда не стоит задачи выведать что-нибудь важное или необходимое. Тогда не требуется направлять беседу в нужное русло.

Всё, что я хотел бы знать о делах подворья, подьячий Виктор для меня и так выведал. Не зря он тут несколько дней бухал со всеми подряд, говорит, один раз даже с конюхами надрался. Никакие бумаги не содержат в себе столько сведений, сколько хранится в головах людей, надо только уметь информацию оттуда извлечь. Виктор умеет.

— У вас там, наверное, теплее, чем у нас. — интересуюсь у сидящей напротив виконтессы Клары.

Мне и правда интересно, какая жизнь на юге королевства. Кажется, моя мачеха Мария откуда-то с тех краёв. Взяли бесприданницу в герцогский род за её магическую мощь.

— Можно сказать, теплее, а можно и жарче. — смеётся.

Люди, вне зависимости от статуса, любят говорить о себе, и Добронские исключением не оказались. С удовольствием и подробно отвечали на все мои вопросы. Они так разошлись, найдя в юном аббате благодарного слушателя, что могли бы до ночи беседовать, вот только понравившийся им бастард уже всю задницу отсидел и намерение усыпить бдительность братьев Леопольда и Арнольда исполнил. Часа полтора обедали, сколько можно?

— А мыльня, говоришь, готова? — с намёком спрашиваю у управляющего.

Тот, похоже, извёлся от словоохотливости южан не меньше меня, так искренне обрадовался моему вопросу.

— Конечно же. Давно. Вижу, вам с дороги не терпится смыть грязь. — улыбается, как родному.

Арнольд, съевший почти половину того, что было выставлено перед нами всеми — обжора ещё тот — добавил:

— Ваши гвардейцы сказали, что у них позавчера баня была, и сегодня они обойдутся без помывки, хотя и им приготовили общую помывочную.

Не удивлён. Смешанный запах своего пота с конским — какой аромат может быть лучше? Для моих доблестных охранников никакой. Им нравится. А ещё дорожная пыль. Ох, дела. Приучу их к гигиене. Чуть попозже. Хотя вопрос свербит, а смогут ли чистюли быть полноценными воинами в средневековье? Тут ведь и воду из луж порой пьют, не говоря уж про открытые водоёмы. Может, ну их к чёрту? За собой буду следить и за своими близкими, а остальные пусть живут как жили? Наверное так и сделаю, заодно меньше внимания к себе привлеку своими странными поучениями.

— Милорд? — толкает меня в локоть Карл.

— Да, мы мыться. — встаю последним. — Надеюсь ещё увидимся. — это виконту и виконтессе.

В бане нас встречают четыре девушки, одетые весьма фривольно по местным меркам — тонкие летние платьица, кажется, из ситца, длиной на пару десятков сантиметров ниже колен. Сплошное распутство в одежде. Не шлюхи из вертепа — у тех сиськи оголены — но близко к тому.

Так, кажется, Леопольд переоценивает наши силы, во всяком случае, мои точно. По две на каждого. Однако. Тьфу, срамота. Нет, не стоит изнурять молодой организм. Ангелины, проведённой с ней ночи, мне пока достаточно, да и как-то не по себе пользоваться бесправными рабынями. У одной, смотрю, которая первая по знаку Карла скинула с себя поатье, попа как у макаки. Плеть? Не, скорее, розги. Шрамы отсутствуют.

Упрекнуть милорда Монского, сразу же потянувшегося к доступным девицам, нет желания. Молодой совсем мужик, парень, очень долго обходился без женских ласк. Спокойно провожаю взглядом его и двух девиц в отдельную комнатку, специально оборудованную для утех, и отказываюсь последовать его примеру. Я ещё маленький. А вот помощи в помывке принимаю. Погружаюсь в бассейн с тёплой водой и радуюсь приятному запаху душистого мыла, не хуже, чем в герцогском дворце. Спасибо, Леопольд.

Смыв дорожную грязь, дожидаться Карла не стал. Крикнул ему через дверь, чтобы не забыл перед ужином зайти ко мне. Он поймёт, что речь идёт об обновлении плетения блокировки.

Тот самый служка, которого посылали в замок, чтобы оповестить местных правителей о моём прибытии в город, уже вернулся, забежал прямо ко мне в мыльню и сообщил, что граф с графиней ждут меня завтра к обеду. Этот же парнишка проводил меня на третий этаж в выделенные апартаменты, такие же аляповатые, как и столовая, зато кровать с балдахином вполне удобная. Оценил, упав на неё в свежем нательном белье.

Две больших комнаты и ванная. Можно было бы поселиться с Карлом, но кровать одна, а на диванчике устроится Юлька. Оставлять девчонку спать на полу на циновке, как положено слугам, не хочу. Монскому выделили номер напротив моего, пусть там располагается. Будем дружить домами, то есть, ходить в гости.

Гостиничную горничную прогоняю, обойдусь без её всевидящего взгляда, её всеслышащих ушей. Откуда я это перефразировал? Лермонтов. Да, он. Поганенький стишок у него получился, в том смысле, что несправедливый.

Долго разлёживаться в истоме не получилось. Вместе с Юлькой ввалился дорогой дядюшка и принялся грузить проблемами.

— Какая ещё охрана в коридоре? — морщусь словно от головной боли. — Ты рядом, милорд тоже, двери изнутри запираются, я крепко сплю, зато, вон, она чутко. Что ж мы, не отобьёмся втроём пока подмога не прибежит? Дядя, ну, не усердствуй излишне-то. Пусть люди тоже с дороги отдохнут.

Ригер ушёл, обиженно махнув рукой, не знает, что на обиженных воду возят. Вещи мои, сумку оставил у входа. Поднимаюсь, достаю свою магическую тетрадку и возвращаюсь в кровать. Учиться можно и лёжа.

Девчонка стоит с охапкой моей грязной одежды — нужно нести в прачечную — и смотрит на меня, напустив печальный вид. Лицемерка юная. Только что довольным лицом светила, и животик выпячен, наелась праздничной еды, а тут вдруг мгновенно погрустнела на ровном месте. Так не бывает, хитрюга.

Изучать плетения под таким пристальным взором невозможно, поэтому спрашиваю:

— Что ещё случилось?

— Ничего, господин. Просто в город хочется. Мы бы с Ником, с новиком Николасом, ненадолго, а?

Откидываю голову, смотрю в окно. На улице ещё светло, но начинает смеркаться. В Кранце день сменяет ночь очень быстро, как в Сочи или Крыму, в общем, на низких широтах, так что, максимум час и обрушится темнота.

— Завтра. Утром. Отпущу. С гвардейцами. На пол-дня. Денег дам. Всё, Юль, не стой передо мной. Делом займись.

Она убежала не сильно расстроенная. Наверняка получила то, на что и рассчитывала. Я же пролистываю тетрадку и нахожу заклинание огненного смерча. Да, вот это мощь — три четверти акра земли на расстоянии свыше двухсот метров накрывает пламенем.

Плетение сложное, семнадцать цветовых оттенков, сложенных в пересекающиеся пентаграммы и треугольники. Такое не выучить. Или попробовать?

Слышу топот по коридору. Кто-то бежит. Ко мне.

— Степ! — от двери в номер слышу голос Карла, и тут же на пороге спальной комнаты появляется и он собственной персоной. Волосы мокрые, всклоченные, глаза дикие, но без одержимости. В штанах и мокрой нательной рубахе. — Степ!

— Ты чего так рано? — от его вида становится смешно. — Я думал ты на одной девице не остановишься.

— Степ, у меня источник, он нити, нити выпустил, жгутики, понимаешь? Шестнадцать оттенков! Степ!