Battlefront II. Отряд «Инферно»

ГЛАВА 9

— Эй, Иден, погоди!

Капитан Иден Версио завладела мыслями Тарвина Ларики[5] с того самого момента, когда, одетая в мундир пилота СИД-истребителя, появилась на борту «Решительного». Наследие знаменитой имперской семьи окутывало ее словно мантия, а увенчивал ее облик редкий ореол славы, присущий лишь тем немногим, кто пережил взрыв «Звезды Смерти». Иден приковывала к себе все взгляды, даже когда молча стояла в строю навытяжку. Красота ее не была обычной внешней привлекательностью: неизгладимое впечатление оставляли ее жгучие темные глаза и прямая осанка, А еще, не мог не признать Тарвин, ее золотистая кожа и роскошные черные волосы.

Конечно, хватало и конспирологических теорий насчет того, как Иден Версио смогла выжить, когда столь многим не повезло. «Двойной агент», — шептали одни. «Владеет Силой», — говорили другие. «Папочка позаботился, чтобы ее СИД дооснастили», — утверждали третьи. Но всякому, кто видел ее в бою, становилось ясно, что спасло ее лишь исключительное, невероятное мастерство. По сути, вот так простое уважение Тарвина и превратилось в.. одержимость, что ли. Никогда еще он не видел такого таланта. Смотреть, как она летает, — все равно что наблюдать за воздушной акробатикой, а не за маневрированием истребителя.

Вот почему он никак не мог взять в толк, что сейчас произошло.

К счастью, это была не битва — так, стычка, одна из многих за время патрулирования на Среднем кольце. Вот только Иден вела себя как-то странно. Имперцы разгромили кучку бестолковых мятежников, но Иден не раз глупо промахивалась, а временами слишком медленно выполняла разворот. Тарвин подслушал, как ее распекал командир эскадрильи, и краем глаза заметил, как вспыхнули ее щеки, хотя на прекрасном лице Иден не отразилось ни одной эмоции.

И сейчас, когда они возвращались с разбора полетов, Тарвин хотел перехватить ее и выяснить, в чем причина.

Возможно, что-то стряслось. Возможно, он может помочь.

Иден не останавливалась, и Тарвин был вынужден перейти на бег, по пути неуклюже пригладив непослушную прядь волос, которая вечно торчала дыбом. Он поравнялся с ней. Иден бросила на него быстрый взгляд, затем опустила голову, как риик перед атакой, и продолжила свой путь.

— Иден, — начал было Тарвин, но она оборвала его:

— Я в порядке.

Это было откровенной неправдой, и Иден сама должна была это понимать. Тарвину хотелось взять ее за руку, но он знал, что девушке это будет неприятно. Поэтому он просто сказал:

— Неужели? Ты упустила как минимум двоих, на тебя это не похоже.

— Двух других я сбила.

— Угу, а я трех, и мы оба знаем, что, если мои цифры лучше твоих, это ненормально.

Тарвин ухмыльнулся, и Иден тоже заулыбалась.

— Ну, — признала она, — тут ты прав. Просто... — Она поглядела на других пилотов, быстро шагавших мимо, и понизила голос. — Просто... понимаешь, после «Звезды Смерти» все переменилось.

Тарвин кивнул, сразу посерьезнев. Он понимал.

— Я стала думать. Обо всех, кого мы потеряли. И очень разъярилась. А потом... я задумалась об Алдераане. В смысле... — Она смахнула со лба мокрую прядь. — Мятежники-то атаковали боевую станцию. Там не было гражданских, только кадровые военные. А мы взорвали целую планету. Беззащитную.

Тарвин почувствовал, что бледнеет, и на сей раз таки взял ее за руку. Мягко, предостерегающе.

— Давай не здесь, — предложил он. Кое-кто уже косился в их сторону, и, хотя самого разговора слышно не было, все видели расстроенное лицо Иден — для всех, кто ее знал, это был верный знак, что случилась какая-то беда. — У нас два свободных часа. Давай встретимся в баре. Там и поговорим, хорошо?

Иден кивнула и быстро взяла себя в руки. Эта ее черта тоже очень нравилась Тарвину. Ему-то всю жизнь твердили, что он выставляет свои чувства напоказ. Сам он винил свою бледную кожу, которая все время краснела и выдавала его.

— Два часа, — кивнула Иден. — Значит, до встречи. И знаешь что, Тарвин...

— Да?

Она улыбнулась. Сердце Ларики подпрыгнуло.

— Спасибо.

Он смотрел, как длинноногая красотка удаляется, высоко подняв голову, как будто ничего не случилось. Но Тарвин знал, что это не так, и она доверилась ему.

Тарвин понимал, что некоторые приняли гибель «Звезды Смерти» особенно близко к сердцу. Иден явно была в депрессии. Бывший штурмовик хотел помочь... и, кажется, знал как.

Когда пришла Иден, он уже сидел за столиком в маленькой нише на задах кантины. Оба переоделись в чистую форму, и, так как они были не при исполнении, Иден распустила волосы, которые обычно стягивала в аккуратный узел на затылке. Теперь они каскадом падали на плечи.

Тарвин уже сделал заказ и потягивал пиво. Иден подозвала дроида-официанта и потребовала виски, да мигом. Они сидели молча, пока дроид не вернулся, а затем отправили его восвояси.

Тарвин ждал, когда Иден начнет.

— Наверное, не стоило тебе ничего говорить, — призналась она.

— Нет-нет, — быстро заверил ее Ларика. — Хорошо, что ты сказала. Вообще, я… то, что произошло со «Звездой Смерти»… ты не единственная, кого это выбило из колеи. И я даже представить не могу, каково все это пережить.

Иден поморщилась и сделала еще глоток янтарной жидкости.

— Да, — ответила она. — Вряд ли кто-то поймет. Я не перестаю думать об этом. И никак не могу забыть Алдераан. — Темные глаза посмотрели на него. — Тарвин... зря мы это сделали.

Тарвин застыл, сердце его забилось учащенно.

— Продолжай, — сказал он.

— Ну... взорвать базу мятежников — это нормально. Уничтожить Восстание и всех этих преступников. Они сами навлекли возмездие на свои головы. Но целую планету? — Иден распалялась, и Тарвин положил ладонь на ее руку, чтобы успокоить. Она не отстранилась. — Много опасных, вооруженных мятежников умерло в тот день, в этом нет никаких сомнений. Но погибло и много других. Тех, кто не симпатизировал Восстанию. Детей. А природные ресурсы, животные, растения, которые не встречаются больше нигде в Галактике... и все это уничтожено ради демонстрации силы. А теперь мы охотимся на тех немногих, кого не было на планете, по той лишь причине, что им не посчастливилось пережить гибель всего, что им было дорого.

Тарвин одеревенел. Все оказалось даже хуже, чем он боялся. Иден чувствовала родство с другими «выжившими». Он был рад, что пригласил ее на разговор. Помощь ей понадобится.

Он сжал сильную руку, которая лежала под его ладонью. Иден восприняла это как приглашение продолжать.

— Я не хочу быть участницей массовых убийств, — просто сказала она. — Когда я увидела, как Алдераан, не представлявший никакой угрозы Империи, просто... разлетелся на куски... — Она покачала головой. — А потом Империя открыла охоту на тех, кого даже не было на планете. Этих несчастных убивают, как животных. Это неправильно, Тарвин. Империя утверждает, что помогает народу, а сама уничтожила целую обитаемую планету. Я видела это собственными глазами, как я могу после этого смотреть на себя в зеркало? Тарвин вытаращился на нее, силясь справиться с охватившим его ужасом.

— Иден...

Но эмоции, которые были заперты в ней как в бутылке, уже хлынули потоком.

— Империю необходимо отправить на свалку истории. Она должна уйти. И знаешь что еще? Я думаю, что партизаны правы. Империя понимает только силу. По крайней мере, она не стесняется ее использовать против слабых.

— Иден? — мягко произнес Тарвин, сочувствуя ей всем сердцем. — Ты сама не своя. Ты... запуталась. Я тебе помогу, Иден. И другие тоже помогут. Вот увидишь.

Ее глаза вдруг расширились, она стала обшаривать взглядом бар. Внимательно. Настороженно.

Свободной рукой Тарвин выключил запись и переслал ее командиру. Спустя несколько секунд комлинк завибрировал, и пришло сообщение: «Жди. Ты поступил правильно».

— Все будет хорошо, — сказал Тарвин. — Обещаю. Я вспомнил: сразу после взрыва коммандер Удрай отвел всю эскадрилью в сторону. Он сказал нам, что, если кого-то мучают тревожные мысли, пусть обратится за помощью. То, что ты чувствуешь, — это нормально, тем более учитывая, что ты сама пережила.

Иден вырвала руку и сжала кулак:

— Тарвин... что ты сделал?

Ему было не по себе, что пришлось ее обмануть, но это было ради ее же блага.

— Я записал наш разговор и только что переслал коммандеру Удраю.

Иден вскочила на ноги, опрокинув стул. С безумным видом она огляделась по сторонам, словно загнанный зверь. На фоне музыки был слышен характерный топот солдатских сапог.

Тарвина захлестнуло дурное предчувствие. Коммандер Удрай сказал, что он сам придет сюда и отведет Иден к специалисту. Чтобы поговорить. Исцелить ее. Зачем здесь штурмовики? Он тоже поднялся, шагнул вперед и поднял руку:

— Минутку, парни, тут произошла ошибка. Мы с Иден идем к коммандеру Удраю. Как раз собирались уходить.

— Отойдите в сторону, лейтенант Ларика, — донесся отрывистый голос штурмовика, шагавшего впереди. — Капитан Иден Версио, вы арестованы за подстрекательство к мятежу. Пожалуйста, пройдемте с нами.

Рука Иден все еще была стиснута в кулак. В этот ужасный и великолепный момент Тарвин честно думал, что она не сдастся без боя. Затем медленно, с заметным усилием, Иден разжала ладонь. Она не сопротивлялась, когда двое штурмовиков встали по бокам и надели на нее наручники. Они взяли ее за предплечья бронированными пальцами и выпроводили из помещения.

Уже в дверях Иден обернулась. Ее взгляд, полный боли и обиды, вонзился в самое сердце, словно бластерный разряд.

— Лейтенант, — сказал оставшийся штурмовик. Пальцы крепко сомкнулись вокруг локтя Тарвина. — Нужно, чтобы вы прошли со мной.

Глядя в черные глазные проемы безликого шлема, Тарвин почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

«Что ты сделал?» — спросила Иден.

В самом деле, что?

— Дочь известного адмирала и сотрудника Имперской службы безопасности Гаррика Версио и знаменитой художницы Зихей Версио, возможно, предала нашу славную Империю, — рассказывал голожурналист Элтон Касл. В его бархатном голосе сквозили подобающие нотки ужаса. — Существует запись, на которой капитан Иден

Версио хулит Империю и подстрекает к насилию, очерняя храбрый персонал «Звезды Смерти», который погиб, тогда как сама она благополучно спаслась. Это плохо вяжется с поведением заслуженного капитана в прошлом, но слова говорят сами за себя. Иден Версио незамедлительно предстанет перед трибуналом. Обязанности прокурора будет исполнять герой Империи адмирал Наша Гарван, тогда как должную правовую защиту в соответствии с уставом Имперского флота обеспечит дроид-юрист НМ-12.

Лейтенант Жа Икей, адъютант адмирала Гаррика Версио, смотрел репортаж, бессознательно и очень непрофессионально разинув рот от удивления. Затем он сглотнул и расправил габеровый китель. Следовало доложить адмиралу, и Икей сомневался, что новость его обрадует.

Впрочем, долг есть долг.

Когда Икей без стука ввалился к Версио, тот вкушал пищу: обед адмирала состоял из бифштекса, разноцветных жареных овощей и куска хлеба с орехами куа.

— Сэр, — хриплым, сдавленным голосом начал лейтенант. — Ваша дочь...

Молодой человек осекся, увидев, что начальник смотрит ту же передачу.

Не оборачиваясь, Версио поднял руку Икей закрыл рот и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с волнением. Происходившее, несомненно, было самым страшным скандалом в биографии адмирала.

Оба смотрели на изображения Иден, сменявшие друг друга на экране. Иден в наручниках. Иден в кольце штурмовиков. Разъяренная толпа, рвущаяся к молодой женщине, которую грубо запихивают в челнок. Лишь когда Касл заверил зрителей, что Голосеть «продолжит следить за развитием этой шокирующей истории», адмирал промокнул рот тонкой салфеткой и, так и не обернувшись, произнес:

— На краю моего стола лежат планшет и персональный голорегистратор. Полагаю, сейчас на вас набросятся репортеры. Планшет предназначен для вас, голограмма — для них, и это все, что вы им на данный момент предоставите. Напоминать, что больше вы никому ничего не скажете без моего прямого распоряжения, было бы излишне.

Икей потрясенно заморгал. Проклятье, адмирал был просто образцом хладнокровия и самоконтроля. Лейтенант смутился, вспомнив свой приступ паники.

— Так точно, сэр.

— Благодарю. Это все.

Хотя это был приказ удалиться, Икей задержался:

— Сэр... не нужно ли вам чего-нибудь?

— Если мне что-нибудь понадобиться, я попрошу, — спокойно ответил Версио. — И вот еще что, Икей.

— Сэр?

— Больше никогда не входите в мой кабинет без стука.

— Есть, сэр. Прошу прощения, сэр.

Дверь за пристыженным лейтенантом закрылась. Версио вернулся к своему обеду, продолжая смотреть «экстренные новости». Когда прокрутили запись Тарвина, наложенную на кадры закованной в наручники Иден, которая прятала лицо, адмирал слегка улыбнулся.