Берегиня

Глава 5 Перуница

В дверь бешено забарабанили, Бритоус проснулся и с тяжёлой похмельной головой привстал на кровати. Следом за ним поднялась и жена.

– Да кого принесло в такой час? Что случилось? – забеспокоилась Ольга.

– Хозяин! Хозяин! – звали из-за двери. – Это я, Главеш, ключник! Снаружи разбой, ворота сносят!

– Ты чё, напился… – пробубнил Бритоус, хотя сон вмиг слетал с него. Теперь Отче-советник и сам слышал крики за узкими окнами спаленки, по дощатому потолку бегали отблески огня, доносилось, как кто-то лупит в ворота дома, да так, что трещат вереи.

Ольга перебралась через мужа и подскочила к пропиленному в бревенчатых стенах их деревянного терема окну.

– Род и Роженицы, что там творится?.. Воисвет из Световитовых казарм не пришёл?!

– Откуда мне знать про твоего Воисвета! – поднялся Бритоус и наскоро накинул на свои плечи халат. Отче-советник поторопился открыть дверь с засова, за порогом и правда ждал Главеш, пожилой ключник, но бледный и перепуганный.

– Ворота ломают! Кричали открыть, а я струхнул и подпёр там запрочно… Батюшка Бритоус, что же делать?! Разбойники людей по улицам бьют, из Тепла волочат, крыши, если не откроешь им, подпаляют!

В груди Отче-советника похолодело. Сразу представилось, что Китеж взят ночным приступом, но кто те разбойники, о которых толковал Главеш – не ясно. Может кто из пяти других городов объявился и мстит за прошлые каверзы Китежу? Или, чего совсем быть не могло, христиане напали? Вот уж новость! По надёжным доносам, Монастырь совсем не готов воевать с Поднебесьем! Тогда, получается, кочевники с юга ударили?!

– Одевайся и беги к задней двери! – обернулся Бритоус к Ольге. Та в оцепенении уставилась на него. – Ну, чего встала! Главеша с собой возьми, ничего лишнего не хватай, к озеру бегите и в лодку, на тот берег! Может к святилищу ещё не добрались, там в лес уйти можно! Бегом!

– Без Воисвета никуда не пойду! Где мой сын?! – закричала жена.

– Ах, баба дурная! Пропадёшь! – заорал Бритоус, только спорить с ней времени не было. В спальню ворвался звук удара и треск ломающихся ворот. Кто-то въехал прямо во двор на машине. Теперь лишь крепкие двери терема защищали хозяев от ночного вторжения.

Бритоус затащил Главеша внутрь спальни, а сам выскочил на узкую тёмную лестницу. На ходу Отче-советник нашарил в кармане халата связку ключей и спустился на первый этаж. Выбеленные стены горницы, печка, выложенная плиткой, цветы на окне – всё мерцало в огненных всполохах через окна. Бритоус подбежал к плотному занавесу на стене, отдёрнул его, но открыть дверь в подвал не успел. Оконное стекло со звоном вылетело, в дверь ударили с такой силой, что крюк сорвало с петли. В горницу тут же ворвались вооружённые мордовороты в кольчугах и с белыми повязками на руках.

Бритоус опешил: перед ним были никакие не чужеземные разбойники, а дружинники Китежа! В тот же миг, как он увидел белые повязки на руках у дружинников, туманные слухи о готовящемся перевороте стали явью. Значит нынешний городничий Ван мёртв или пустился в бега, а лично самого Бритоуса, ждёт участь верховного советника старой власти.

Двое бойцов подбежали к нему, вырвали ключи из рук и схватили под локти. Ещё двое ринулись вверх по лестнице, остальные разбежались обыскивать комнаты терема. Последним на домотканые половики зашёл хорошо известный Бритоусу воевода: лысая голова, насупленный взгляд, крепкая грудь под кольчугой с зерцалом – конечно же, это был Берислав.

– Ну что, не успел дёру дать? – прогудел он.

– Отчего же? Вот я, видишь, с ключами стою, как раз шёл тебе открывать, – осклабился Бритоус. – Да, видно, вы люди такие, хозяев не дожидаетесь: двери сносите – сами входите.

Дом содрогнулся от новых ударов – выламывали дверь в спальню. Бритоус поднял встревоженный взгляд.

– Кто ещё в доме? – спросил Берислав.

– Никого. Только Главеш, ты с ним у ворот разговаривал.

– Жена где? Ты же, вроде, года три назад оженился? Мальчишку усыновил, Воисвета, у волхвов учится. Хотя нет, погоди, мы сегодня его к себе взяли.

Сверху раздался треск – видимо, дверь в спальню сломали. Ольга закричала, Бритоус в руках у дружинников зашевелился, и те тут же поставили его на колени перед Береславом.

– А, вот и она, красавица! – грубо ухмыльнулся воевода, когда жену Бритоуса стащили вниз под руки. Растрёпанную Ольгу в съехавшей с одного плеча шали поставили на колени рядом с мужем. – Теперь можно сказать, чета в сборе.

– Где Воисвет? Скажите, скажите мне, где мой сын! Не смейте трогать его, он на волхва учится! Только троньте, я вас… – задыхалась от страха и возмущения Ольга, но Берислав грозно надвинулся на неё.

– Так вы Змее служите? – успел окликнуть его Бритоус и кивнул на повязку. Берислав мигом переключил всё внимание на Отче-советника.

– Эх, не слышит она тебя, пожалел бы, – пригрозил Берислав. – Знаешь, что сегодня твой Ван ненаглядный, как пёс шелудивый подох?

– Дружина предала и убила?

– Нет, Боги.

Бритоус рассмеялся, хотя грубое лицо Берислава не дрогнула ни одной чёрточкой.

– Ладно, видать такая судьба, что Богов не уважил, – выправился Бритоус. – Больно много чаровниц из святилища к себе таскал, да вот на одной обломился. Что же теперь, новая власть?

– А ты признаешь её, власть-то новую? – наклонился к нему Берислав. – Или с женой, пасынком и ключником вместе на воротах болтаться захочется?

– Кому же хочется? Признаю, даже очень. Всей душой Берегине хочу послужить. Раз она нынче главная, так и пусть. Мы с Ваном не родственники.

– Вы собутыльники, но, твоя правда. Выбрал ты правильно, – по секрету сказал Берислав. – Кто неправильно выбирал, те висят – Велигор, Вятко, ещё воеводы. Лют почуял палёное, удрал со своим полком, но ничего, быстро догоним. Казначей Радимир, думцы Сандивой, Углеш, Тишка, Честибор, Баян, Аргун, Гневан, ещё с десяток душ неправильно нам сказали. К утру человек ещё двадцать спросим. Думали тебя первым в петлю-то, после Вановой гибели, а Берегиня возьми и доставить Отче-советника прямо к ней целым велела. К чему это? Вот, думаю, погляжу на Бритоуса, сам всё узнаю. Ан нет, не понятно… Может скажешь, чем ты Владычице угодил, что тебя вместо плахи в святилище просят?

Воевода наклонился к Отче-советнику ещё ближе.

– А может не спасся? Может Берегиня на тебя только взглянет, только слово шепнёт, и дальше опять в мои руки отправит? Вот уж я в удовольствие дело сделаю. Не люблю я тебя, Бритоус, не нравишься ты мне, больно близко к старому гаду сидел, сильно важничал.

– Что я тебе, девка красная, нравится? – выпрямился Отче-советник. – Раз велено – доставляй к Берегине. Может, это мне она слово шепнёт, и тебе, дураку стоеросовому, башку оттяпают, за ворота-то мои сломанные, а?

Берислав усмехнулся, но в глазах его промелькнул злой огонёк подозрительности. Бритоус и правда был другом Вана и пьяницей, но вместе с тем числился хитрым советником. Как бы не обольстил Ксению и не вывернул дело на свою сторону.

– Ладно, мудрила, поедем. Только знай, супружница твоя дорогая у нас под охраной останется. Если только чего у Ксении выкинешь или сбежать попытаешься… ну, ты понял.

Бритоуса подняли на ноги и повели из горницы вон.

– О Воисвете узнай! – успела крикнуть вслед Ольга.

«Вот баба, навязали мне…» – мрачно подумал на ходу Бритоус. Дружинники вывели его в сени, потом к внедорожнику во дворе. – «Вот смеху-то будет, коли сейчас Кощеева деточка меня на первом суку вздёрнет. Кому в назидание? Своим!».

Его впихнули на заднее сидение машины, между двумя крепкими охранниками. Берислав уселся на переднем сидении возле водителя. Машина заурчала мотором, сдала назад и, гремя досками от пробитых ворот, выкатилась на улицу. Шофёр переключил передачу, внедорожник поехал по ночному Китежу. Пассажиры смотрели в окна на то, что творилось в районе. Ближе к кремлю стояли терема думцев-советников Вана – дворяне, как они сами себя называли. Во всех без исключения домах горел свет, а некоторые дома сами горели. На фоне багряно-чёрного зарева метались жалкие тени хозяев и их слуг. Бабий вой нёсся со всех сторон, заливались собаки, трещали брёвна, матерились мужики. Подхваченные порывами ночного ветра пепел и искры носились по воздуху, угрожая пожарами соседским домам.

Бритоус смотрел на весь этот бардак и думал, как ему повезло, и Ольге, наверное, повезло тоже. Кощей не забыл про Бритоуса, иначе бы умереть Отче-советнику позорной смертью в петле на своих же воротах.

Кто-то пытался бежать прямо сейчас, с набитыми добром узлами крался в подзаборной тени. Вот балбесы! Если бы их ловили, то давно бы по рукам и ногам повязали! Бритоус даже хмыкнул при виде мелких чинуш, но ухмылка сползла с лица, стоило ему заметить застреленного на обочине. Мужик в белой рубахе лежал, как подбитая птица. Вместо левого глаза алела тёмная ямина, из бороды скалились жёлтые зубы. На воротах расписного терема болталась повешенная женщина в белой ночной рубахе. Руки связаны, растрёпанные волосы скрыли лицо, но повесили её на тереме Люта – сбежавшего от мятежных дружинников воеводы.

«Вот оно как…» – тяжко подумал про себя Бритоус. Лют сбежал, бросив домашних, сделал то, чего сам Бритоус не успел. Опасная сволочь этот Лют, из тех самых Чёрных, каких надо давить в первую очередь. Берислав же по наивности своей первым схватил Бритоуса, кто ближе к Вану. А может нарочно дал закадычному другу сбежать?

Скоро улицы с горящими домами закончились, и машина покатилась по тихим кварталам, где жили купцы и мастеровые. Тут тоже светились окна, но осторожнее, как бы исподтишка: нет-нет, да и мелькнёт свечка и тут же спрячется в глубине комнат, хотя в доме, как пить дать, не спят даже кошки, и кое-кто из хозяев на всякий случай уже сбежал.

Чем дальше от погромов, тем спокойнее спалось Китежу. Простые общинники в ус не дули, что их городничий убит, что ночью в кремле сменится власть, а утром они проснуться без Вана, но с Берегиней.

Машина вырулила на набережную и поехала вокруг озера к святилищу Макоши. Вдоль воды потянулась та самая серебряная оградка, которую Ван велел выковать в дар своей Берегине. Не вылови городничий золотую рыбку из озера, когда пьяный плавал на лодке, ничего бы с ним не случилось! По крайней мере не так. Бритоус не хотел думать, что это по его личной вине соседи теперь болтаются на верёвках и с прострелянными лицами возле дороги лежат.

Поздно каяться. Машина въехала в серебряные ворота озёрного святилища. Внутренний двор охранялся целой ротой дружинников. Никогда ещё чаровниц так хорошо не стерегли. Вернее сказать, стерегли всего одну чаровницу. Приозёрное капище Макоши на эту ночь стало ставкой новой хозяйки Китежа, да и кто знает, может быть скоро всего Поднебесья.

Машина затормозила на широкой каменной площади, где стояло ещё три внедорожника Небесной Дружины. На руке каждого стерегущего бойца светлела повязка, по бортам машин намалёвана угловатая руна с чёрточкой наверху. Сегодня руна обозначает мятежников против Вана и полную преданность Берегине.

Бритоуса вывели из машины и под конвоем повели через серебряную арку в гостевой двор, куда могли входить только паломники. Здесь начинались владения жриц и чаровниц Макоши. Ромбический символ засеянного поля стоял повсюду: и на наличниках, и на дверях каждого гостевого дома, проглядывался в очертаниях клумб, и на резных столбах беседок, таившихся вдоль плиточных дорожек. Бритоуса вели через сад гостевого двора в сторону капища. За деревьями тенистого сада прятались двухэтажные бревенчатые терема, где жили сами предсказательницы Макоши, рядом с жильём стояли трапезные и хозяйственные постройки. Через каждые десять шагов караулило по дружиннику, но ни одной жрицы или чаровницы Бритоус пока не заметил, хотя при капище жило не менее двухсот женщин.

Где они все стало понятно, когда подошли к озеру. В свежем ночном воздухе, насыщенном запахом озёрной воды, неслось пение. Голоса брали то высоко, то низко, вплетались в мелодию и затихали по воле невидимого хормейстера, из-за чего казалось, что поют на одном вдохе, без перерывов, и славят Макош, уговаривают Матерь Судеб обратить своё внимание на посвящённое ей место.

Бритоуса вывели к самому озеру с серебряной оградкой на берегу. На каменном постаменте стоял светлый идол с маленькими рожками на кичке и веретеном в сложенных руках. От идола на две стороны тянулись белые нити. Жрицы и чаровницы в белых льняных одеяниях выстроились двумя крылами от идола, каждая держала в руках по нитке. Чело жриц и чаровниц украшалось серебряным обручем или венцов. Самые красивые и молодые стояли в первых рядах. Те, что в возрасте и негожие – сзади. Жрицы и чаровницы Макоши были самым драгоценным сокровищем Китежа, которым гордились и перед которым благоговели все жители озёрного города.

Но из двухсот женщин у идола особенно выделялись семь избранных. Они сидели на деревянных креслах, с непокрытой головой и медными чашами в руках – это и были предсказательницы будущего, за советом к которым приходили со всего Поднебесья, от пахаря до городничего. Среди избранных семи чаровниц прямо на каменном постаменте Макоши высилась на серебряном троне одна, самая главная, в одеянии из тонкого белого шёлка. В её руках лежала не медная, а серебряная чара с озёрной водой, голова украшалась венцом с колтами, богаче которого не было даже у Верховной Жрицы.

«Главное, в глаза ей не смотреть…», – подумал Бритоус, – «не то околдует, Змея, начну каждое слово ловить, как балбес полоротый».

Он опустил глаза, как будто поражённый ослепительной красотой чаровниц, и заметил покойника у подножия трона, по грудь укрытого простынёй. Труп почернел, кожа вздулась и лопнула, лицо так опухло, что не видно ни носа, ни глаз, но по бороде Бритоус узнал Вана, бывшего городничего Китежа. Теперь мёртвый Ван лежал подле ног Пераскеи, как убитый упырь. Неужто она сама убила его? И каким же оружием? Ну, Кощей…

Бритоус покосился на Берислава поблизости. Воевода сурово и преданно смотрел на Берегиню, явно оказавшись под властью её очарования.

– Подойди, Родной, – попросила она Бритоуса манящим голосом. Бритоус остался на месте, так как не смотрел на неё и не понял, к кому именно она обращается. Берислав толкнул Отче-советника идти к трону.

– Ближе, Бритоус, не бойся, – подзывала его Берегиня. Пение жриц стало тише, но не прервалось совсем. Отче-советник, для вида прихрамывая, заковылял к трону. Всё внимание он старался уделять покойнику. В трупе между Бритоусом и троном заключался особенный смысл. Во-первых, он не давал подойти чересчур близко, во-вторых, все доставленные сегодня к Берегине чиновники, воеводы и думцы должны видеть, чем закончился переворот, и кто в Китеже теперь новый правитель. Развратный и необузданный Ван валялся перед внучкой Богов, честнейшей и благороднейшей служительницей Озёрного капища – Берегиней.

– Посмотри на меня, – потребовала Ксения, и тут уж у Бритоуса выбора не было. Она прекрасно знала в чём её сила и не собиралась упускать своего. Не знала только Ксюшенька, что Бритоус давно на её стороне, и начальник у них общий – Кощей, и всё это ночное лицедейство с ним, со старым полевиком Башни, не нужно.

Когда Бритоус поднял лицо, он не смог удержаться от самодовольной улыбки. Сегодня победу празднует не одна Ксения, Отче-советник вложил в переворот гораздо больше усилий, чем воспитанница Кощея: усыплял Вана речами, что новая чаровница не стоит и рыбьей чешуйки, сам в это же время подговаривал воевод приходить к ней, а думцев поддерживать. Берегиня лишь белый ферзь на доске: примчалась с другого края и поставила болезненный шах чёрным фигурам, но до конца партии ещё далеко, и остальными белыми играет совсем не она.

Берегиня улыбнулась в ответ. В этот миг ночь и капище для Бритоуса исчезли. Белая кожа Владычицы словно подсвечивалась изнутри, не было ничего милее и привлекательнее алых губ Ксении, в серебряном венце отражались звёзды, малахитовые глаза сковывали и томили сердце, как обещание Хозяйки Медной Горы. Улыбка Бритоуса оцепенела.

– Оплакиваешь ли ты своего друга? Скорбишь ли о нём? – спросила Берегиня, и звук её голоса ввёл Бритоуса в ещё более очумелое чувство. Хорошо, что он подготовился, сопротивлялся частью сознания, и говорил с ней, как выгодно, а не как откровенно.

– Оплакиваю, но тебя видишь, и сразу легче. Не пропадёт Китеж без Вана, ещё лучше станет! – выпалил он, хорошо понимая, что эти слова, слова переметнувшегося Отче-советника, будут завтра же обсуждать по всему городу. Приятные слова для Ксении, но подозрительные. Она привыкла, что её оружие бьёт без промаха и заставляет людей покориться, но Бритоус сопротивлялся и нарочно подлизывался. Ксения задумалась, но, видимо, не решила, что с этим делать.

– Тогда поклянись перед Матерью Судеб и перед жрицами, и перед избранным воеводой, и перед телом друга своего, и перед всеми честными людьми, что будешь служить мне, как Отче-советник, и по воле моей поведёшь Китеж к Вере Исконной, и вместе с Китежем всё Поднебесье, не то обрушится на тебя по Совести и по Правде кара Богов. Ну так что, Бритоус, ты согласен?

Под малахитовым взглядом дочки Кощея, как он мог отказаться?

*************

Башня выпустила Беллу из дверей вестибюля к чёрному внедорожнику. Возле машины подруга оглянулась и помахала рукой в сторону второго этажа, как они с Ксенией договаривались. Ксюша замахала в ответ и окликнула, но Белла скользнула невидящим взглядом по Башне и села в машину.

Ксюша думала, что после отъезда Беллы её жизнь опустеет, всё веселье и смех растворятся в безлюдных квартирах, и каждый шаг по серым коридорам будет шептать ей: «Ты одна, ты одна, ты одна...»

Но после Беллы осталась ярко украшенная комната, красивая одежда в шкафу, золотые серёжки и тёплое чувство, что где-то снаружи у Ксюши есть друг. Незримая ниточка протянулась сквозь плексиглас через всё зазеркалье. Ксюша вспоминала о внешнем мире так часто, как не думала ещё никогда, даже после того, как увидела человека на крыше. Ведь тот человек был только частью картинки из зазеркалья, а Белла, близкая, единственная подруга – живой!

В день отъезда уроки Кощея возобновились. Начали с повторения, Ксюша легко вспомнила и переписала все руны, объяснила значение каждой. Кощей остался доволен, даже Гавран ни разу не каркнул. Узник пообещал, что завтра они займутся рунскриптами – это сложнее, всё равно что из нескольких маленьких рун составить одну крупную руну, и у каждой такой большой руны есть своё главное значение и несколько скрытых. Учиться и правда стало сложнее. На уроках звучало всё меньше сказок и всё больше историй о тёмных и светлых Богах. Их имена Ксюша заучивала наизусть, кто кому родственник, чем занимается и за что отвечает, вызубрила цели и смысл обрядов, устройство капищ и языческий календарь. В довесок ко всему Кощей взялся учить Ксюшу языкам, появились домашние задания, которые обязательно надо было выполнить ко следующему уроку.

И Ксюша всё выполняла. Чем ещё заниматься?

За окнами выпал снег. Белой простынёй он затянул город внизу, задули сильные ветры, закружились метели, и даже сквозь изоляцию Башни нет-нет, и проникнет злобный вой Хладовея, что-то стукнет, где-нибудь скрипнет. Когда Ксюша смотрела в окно, она видела одну и ту же белую пустоту с чёрными провалами окон и кривыми огрызками стен. Может быть где-то в этих руинах по-прежнему живут люди, только Ксюше казалось, что на всём белом свете они с Кощеем одни, в своей Башне, среди пыли и роботов.

Пусть Ксюша стала чаще заглядывать в окна и думать о мире снаружи, в тишине и покое она старалась не засиживаться. Утро, по совету Беллы, она всегда начинала с горячего душа, расчёсывалась и стягивала волосы в тугой хвост, выбирала одежду. Нарядов у Ксюши осталось не то чтобы много, но она каждый день старалась сочетать их по-разному, чтобы не появляться перед Кощеем в одной и той же жакетке, и юбке. Один час утром обязательно выделялся на сборку кубика, ведь у неё в руках была не просто игрушка, а ключ на верхние этажи. Через месяц Ксюша уверенно собирала одну монотонную сторону головоломки.

Кубик вернул ей интерес к исследованию Башни. Если она хочет попасть на самый верх, то хорошо бы изучить все остальные этажи, вплоть до подвальных. После уроков Ксюша переодевалась в спортивный костюм, закидывала хорошо выстиранный и заштопанный рюкзак на плечи и отправлялась дополнять свою рукописную карту. С шестого по сороковой этаж – простые апартаменты. С сорокового этажа по сорок восьмой – квартиры с высокими потолками. На четвёртом и пятом этажах – фитнес-клуб с бассейном, теннисным кортом, тренажёрным залом и кабинетом массажа. Технические этажи на сороковом, восемнадцатом и третьем этажах – заперты. Ксюша спрашивала у Кощея, он рассказал, что на технических этажах много труб, инструментов и разных штуковин, которые производят электричество. На втором этаже – старый зал ресторана, комбайн на его кухне не работает. На первом этаже – заброшенные магазины с пустыми полками и прачечная с корзинами на колёсиках и длинным рядом стиральных машин. Белла давно научила Ксюшу управлять ими и стирать свои вещи. С нулевого и по минус четвёртый этаж – подземная парковка, но чёрные внедорожники и грузовики стоят только на первом уровне, окна заклеены плёнкой, все двери заперты. Ксюша сорвала плёнку с одной машины, чтобы заглянуть внутрь, но ничего не увидела, кроме собственного отражения. Все окна блестели как чёрное зеркало. На подземной парковке насчиталось сорок четыре машины – тридцать четыре внедорожника и десять грузовиков. Ксюша записала их все в свою тетрадку. В этой тетрадке она когда-то рисовала героев из сказок, а теперь записывала, что находила в Башне. Ксюша попыталась переписать все запасы на складе, но на первых же полках сдалась. Хронобоксов оказалось чересчур много.

Удивительно, но Башня, которая раньше казалась огромной, быстро закончилась. Всего за три дня Ксюша обошла все помещения, где ещё не бывала, и на большом чистом листе нарисовала детальную карту. Покусывая кончик фломастера, Ксюша вздохнула, и решила проверить всё ещё раз, чтобы точно не ошибиться, и хоть чем-нибудь занять время.

Долгими зимними месяцами Кощей с Ксюшей не говорили ни о чём лишнем. Казалось, Кощей вовсе не жил в Башне, и на верхних этажах вообще ничем не занимался, и новостей у него для Ксюши нет. О чём им вообще разговаривать? О спортивном зале и мячиках? Вот Ксюша соберёт кубик, тогда не только поднимется на запретные этажи, но и станет ближе к работе Кощея. Тогда они и поговорят.

И от Беллы никаких новостей, ни полвесточки из тринадцатого убежища. Ксюше почему-то казалось, что в следующий раз Белла непременно приедет весной или летом, хотя ни о чём таком они заранее не договаривались. В первое время Ксюша постоянно спрашивала про Беллу, но Кощей ничего не знал про неё, либо нарочно не говорил. В глубине души Ксюша побаивалась её следующего приезда. Уж слишком странно дотрагивалась и смотрела на неё в последнюю ночь подруга, и потому, спустя много месяцев, Ксюша совсем перестала спрашивать про неё.

Их дела, их веселье, их разговоры всё больше выцветали и становились чем-то неважным для Ксюши, случившимся и прошедшим, хотя саму Беллу она по-прежнему в сердце звала подругой, и удерживала в воспоминаниях звук её голоса, стук шпилек, элегантную внешность, и ждала наступления весны.

Когда прогулки по Башне наскучили, Ксюша открыла для себя тренажёры. На первый взгляд, пыльные и бесполезные коряги, на деле тренажёры помогли скоротать ей немало зимних часов. Ксюша переодевалась в спортивную форму и бегала по резиновым дорожкам, крутила педали, нагибалась и разгибалась на гнутых скамейках, изо всех сил тянула тросы с грузами и сдвигала похожие на крылья бабочки рукоятки.

В спортивном зале она играла мячом. Стало ясно для чего нужны кольца со щитками на стенах. Ксюша научилась забрасывать мяч в кольцо с самой середины зала.

В бассейне Ксюша плавала до самого вечера, потом шла ужинать, делать уроки и спать. Свой голос она слышала только на уроках Кощея. И когда она научилась заказывать из меню на столе, то совсем перестала приходить вовремя, ела одна, без особого аппетита, что на глаза попадётся.

Ксюша совсем перестала смеяться, искать что-то новое, составлять карту, зато всё чаще оглядывалась на тёмные колпаки камер.

Сумрачные зимние вечера – самое тяжёлое время. Уроки выполнены, но спать ещё не хотелось. Ксюша садилась в спальне на стул, брала кубик и крутила в разные стороны головоломку. На кубик она не смотрела, только в окно, как меркнет и погружается в ночь зимний город. Кубик трещал, в комнате медленно темнело. Ксюша встала и оглянулась на камеры, взяла стул, размахнулась и что было силы ударила по плексигласу. Стул отскочил, Ксюша ударила снова, и ещё, и ещё! С диким криком они била в окно, словно перед ней стоял сам Кощей!

Стул вырвался из руки. На плексигласе осталась крохотная царапина, но и она через пару секунд затянулась. Ночь, как кофейная гуща, растеклась в зазеркалье.

Ксюше почти тринадцать. Ещё три года она проживёт в Башне. Ещё три года она будет одна.

*************

– Загремел гром, засверкали молнии и явился на свет Перун, сын Сварога. Как только родился, закричал во весь голос. От его голоса стали рушиться горы, зашатались леса, расплескались моря, сама Мать Сыра-Земля покачнулась. Поднялся Перун на ноги и сказал отцу Сварогу: «Дай мне стопудовую палицу и коня под стать мне!». Ты не слушаешь.

– Что? – подняла Ксюша рассеянный взгляд на Кощея. Она не то чтобы не слушала, просто старалась не смотреть на окна в столовой. Последние несколько месяцев она вообще избегала все многочисленные окна Башни. Ей чудилось, что плексиглас становится тоньше и начинает пропускать звуки и запахи весеннего города, хотя, наверное, она сама воображала, как может пахнуть снаружи.

– Ты не слушаешь, – повторил Кощей, и Гавран на его плече утвердительно каркнул.

– Всё я слушаю… – перелистала Ксюша тетрадь. На каждой странице мелкие столбики рун и крупные разлапистые пауки рунскриптов.

– У тебя сегодня такая же заколка, как и вчера, – вдруг сказал Кощей. Ксюша потрогала заколку в волосах, простую пластмассовую и яркую. Надо же, он что-то ещё замечает!

– Ну и чего сейчас? – раздражённо отбросила карандаш Ксюша. – Мне с ней удобнее. Другие не держат!

– Раньше тебя это не останавливало, и ты меняла их каждый день, – скользкие глаза Кощея вдруг прожгли Ксюшу. Захотелось вскочить и убежать из столовой, или бросить в него рюкзаком.

– Чего ты ко мне пристал?! – огрызнулась Ксюша. Урок скатывался в тартары. Обычно Узник и носа к ней не поворачивал!

– А чего ты хочешь? – откинулся в кресле Кощей, так что Гаврану пришлось перебраться на спинку. – Ты хочешь попасть на сорок девятый этаж – это знаю, – Кощей указал на кубик на столе рядом с Ксюшей. – Что ещё? Какие у тебя планы, желания, цели?

– Никаких у меня целей нет!

– Да? Очень плохо. Человек без мечты, как рыба в пруду – живёт, но не знает всей ценности жизни. Только с мечтой мы по-настоящему ценим жизнь и боимся её потерять. Самое трудное испытание и для рыбы, и для человека в неволе – притупление желаний, смирение. Если заключить человека в тюрьму за какой-нибудь тяжкий проступок, то его целью станет отбыть наказание и вернуться к нормальной жизни. Если бросить в тюрьму невиновного, то он будет мечтать не только выйти, но и восстановить справедливость. А что делать, если человек родился в тюрьме? Если он не имел ничего, кроме решёток на окнах и непроницаемых стен? К чему будет стремиться такой человек?

– К воле! – буркнула Ксюша.

– И зачем?

– Чтобы увидеть мир снаружи тюрьмы!

– Допустим. Но, не перенесёт ли такой человек тюрьму во внешний мир, ведь ничего другого не знает? Ты тоже не знаешь, Ксюша, что такое свобода.

– Не выпустишь, так и не узнаю!

Кощей молча смерил её глазами.

– Хорошо. Сегодня вечером после бассейна я жду тебя в спортивном зале не позже восьми часов. Не опаздывай, иначе передумаю.

Кощей вернулся к уроку и до самого конца занятий о встрече больше не разговаривал. На дом он задал в два раза больше – за то, что Ксюша невнимательно слушала.

Время для Ксюши медленно текло. День, казалось, не проходил, а тянулся, тянулся, тянулся. Истинная пытка дожидаться назначенного времени. Часы в Башне встречались повсюду, и Ксюша буквально затёрла их взглядом, пока ходила с этажа на этаж, в апартаментах сверялась, сколько времени потратила на переодевание, туалет и порядок в спальне, не упускала часы из виду в тренажёрном зале. То и дело Ксюша заглядывала в спортивный зал, надеясь, что Кощей придёт раньше. Минутные стрелки словно не двигались, секундные нехотя падали, или трудно взбирались наверх циферблата.

Настало время спуститься в бассейн. Ксюша с жадностью нырнула в воду и плавала, но не только стилем Беллы, а старалась изобрести свой собственный стиль, а ещё тренировалась задерживать дыхание и смотреть под водой. Сегодня у неё получалось неплохо, но при задержке дыхания следовало успокоиться, а Ксюша то и дело выглядывала из воды и прислушивалась к тишине Башни. Только одного она не заметила, что проклятие окон на неё больше не действует, и что таинственное зазеркалье не манит.

В полвосьмого Ксюша прибежала в спортивный зал. Кощея по-прежнему не было. Она уселась на лавку возле стены, вытянула ноги и принялась ждать. Как всегда, компанию ей составлял кубик. Части головоломки с треском крутились, но ничего толком не выходило. Одноцветная сторона запирала все грани и рёбра, не давая передвигать их, чтобы не нарушить порядок. Нет, Ксюша очень скоро поняла, что по одной стороне кубик не собирался и теперь особое внимание уделяла углам. По её мнению, вся головоломка состояла из трёх важных частей: неподвижного центра, рёбер с двумя цветными квадратиками и углов с тремя квадратиками. Кажется, в этом и заключался секрет сборки кубика. Оставалось понять, как составить углы и рёбра в правильном порядке.

Хлопнула дверь. Ксюша вскинула голову и увидела Кощея с картонной коробкой в одной руке и с огнетушителем в другой. Ксюша отодвинулась, давая место на скамейке. Кощей поставил коробку, запустил в неё руки, долго рылся, чем-то звенел и щёлкал. Наконец, он вытащил обод с длинной связкой проводов, зажимы, контакты на присосках и пояс с электронными блоками. Глаза его расчётливо оглядели Ксюшу.

– Это чего? – оробела она.

– Это не моя разработка. Перуница ещё не доведена до ума, с ней много… проблем. Я кое-что переделал, но мне нужен живой оператор для испытаний.

Кощей поднял Ксюшу, затянул на ней пояс с блоками, на спине при помощи зажимов закрепил провода, только с руками вышла заминка. Кощей не ожидал, что Ксюша придёт не в обычном спортивном костюме, а в футболке с коротким рукавом. На голое тело крепить провода Кощей не хотел и приказал надеть Ксюше свой кожаный плащ. По рукавам плаща он и пустил жилы проводов. Обод Кощей надел на голову Ксюши, к вискам и затылку подключил контакты.

– И для чего это всё нужно? – всё сильнее волновалась она.

– Для чистоты эксперимента будет правильнее, если о назначении Перуницы я не отвечу.

Кощей щёлкнул тумблером на поясе, на каждом блоке загорелось по огоньку.

– Сыграем в мяч, Ксения? – отступил Кощей. Ксюша кивнула, заранее понимая, что это вовсе никакая не игра, а часть эксперимента. Кощей вообще с ней никогда не играл. Вместо мяча первым он взял огнетушитель. Ксюша испугалась ещё сильнее. Кощей отошёл на середину зала, подхватил мяч, повернулся и подкинул его Ксюше.

– Что Белла рассказывала о внешнем мире?

– Что там живут бандиты и кутыши, – ответила Ксюша и подкинула мяч обратно.

– Верно. Кутыши живут в подвалах с грибницей, свой подвал они называют Котлом.

Он снова кинул мяч, Ксюша поймала его и послала обратно.

– Грибница даёт кутышам еду и греет Котлы зимой. Старые стопельные грибы отлично горят, – продолжил Кощей.

– Кутыши живут только в городе?

– Нет, не так. Только в нашем городе выживших называют кутышами. Но, если учесть образ их жизни, то да, кутыши – это особый народ, почти безобидный. Но и безобидные люди могут напасть, если почувствуют в тебе опасность – не со зла, из страха за свой Котёл.

– Они прячут Котлы от бандитов?

– Когда ты говоришь о бандитах, ты ведь не знаешь, какими они бывают? Банд очень много, в основном мелкие шайки, человек по десять. У каждой шайки есть собственное название, но знать их не надо. Помни главное – крупные банды контролируют Центр: Карга, Скорбь, Скипер и Луша. Есть ещё одна – Раскаянье, но живут эти бандиты не в Центре, а на аэродроме. Знать о Раскаянье нужно, потому что они захватили топливохранилища. Бандитов легко отличить от кутышей: лиц они не прячут, носят татуировки и разные метки банд, ожерелья из крысиных хвостов, например. Но все они без исключения злобные, наглые, хитрые и подозрительные.

– Значит, я скоро выйду наружу?

Кощей поймал мяч и задержал его в руках.

– Ты очень торопишься. Я обещал выпустить тебя на твоё шестнадцатилетие. Но до этого срока не приемлю, чтобы ты считала меня надзирателем, а себя заключённой. Ты моя гостья, и мы вместе будем готовиться к выходу во внешний мир. На уроках я расскажу, что такое город, по каким правилам он живёт, какие районы доступны, а в каких лучше вообще никогда не показываться. Снаружи немало странного, непонятного и опасного. Жизнь в городе отличается от всего, что есть в Башне, но помни: у тебя есть безопасное место, куда ты сможешь вернуться. Одних моих знаний о городе недостаточно, чтобы выжить на улицах. Ты не боец, нужна защита от неожиданностей, но турели и дроны останутся в Башне.

Кощей бросил мяч в Ксюшу с такой прытью и силой, что она только закрыться руками успела. Если бы не ладони, мяч бы точно угодил ей в лицо, но тут полыхнул яркий свет, что-то треснуло и взорвалось. В спортзале завоняло палёной резиной. Обугленные остатки мяча шлёпнулись во все стороны по полу. Ксюша испуганно шарахнулась. Неужели, Кощей сам поджёг мяч!

– Явная угроза отражена, – обронил Кощей и перешёл к расспросам. – Не обожглась? Голова не кружится? Провода на плаще не накалились?

– Н-нет… Да что ты творишь! – ощупала себя Ксюша. Вдруг стало понятно, зачем он притащил огнетушитель.

– Хорошо, тогда продолжим. Отвернись и не вздумай подглядывать.

– Перестань! Что ты хочешь?! – запротестовала Ксюша, но повернулась.

– Стой ровно и не шевелись, – строго приказал Кощей. – Перуница защищает от любого брошенного или запущенного в тебя с должной скоростью предмета. В городе немало тех, кто захочет испытать жителя Башни на прочность. Считай, что сейчас я преподаю тебе первый урок выживания. Итак, о бандитах. Некоторые рождаются бандитами, их зовут коренными, но большинство бандитов – сами кутыши. Молодёжь и изгои уходят из родного Котла в поисках лучшей жизни. В бандах начинают с мизги, потом переходят в загонщики, особо удачливые становятся нахрапами. Рано или поздно какой-нибудь из нахрапов устраивает переворот, убивает главаря, и сам становится крышаком – самым главным бандитом.

– Почему крышаком?

– Потому что живёт под крышей. Не перебивай. Котлы кутышей бандиты чаще не разоряют под корень, а обкладывают данью. Раскрыть свой Котёл или попасться в руки к банде – незавидная участь. Кутышки прячут свои волосы под обмотками, когда выходят зачем-нибудь на поверхность, потому что за женщинами ведётся двойная охота. Кроме бандитов в городе есть ещё лесные хищники, ядовитая плесень и крысы, и всё это может обрушиться на твою голову в любой миг.

В затылок Ксюши врезался мяч. Обод Перуницы слетел с головы и повис возле уха.

– Ай-яй! – громко заплакала Ксюша, присела на корточки и зажала руками отшибленный затылок.

– Внезапная угроза не отражена, – задумчиво вытащил Кощей из кармана блокнот и записал. – Обод на голове закреплён ненадёжно. Изменим конструкцию, доработаем интуитивную систему и будем тестировать дальше.