Берендеев лес

Глава 36

Заутра ханское войско задышало, задвигалось, запестрело бунчуками. Конные тысячи расходились лучами от ставки Великого хана, растекаясь по просторам Руси.

Степан смотрел из-под ладони и не верил глазам своим: в полуверсте от засеки дружинников через броды шло в сторону Серпухова большое ордынское войско. Ещё вчера в Орде было тихо – лишь небольшие конные отряды выходили в поле, а сегодня сотни разведчиков-харабарчи разбежались, словно мыши в разные стороны. А за ними пошло несметное войско…

- Неужто на Москву пошёл Тохтамыш? – сурово хмуря брови, спросил боярин.

- На Москву, на Серпухов, на Казань! – сказал Хасан. – Вишь, отряды за бродами расходются потоками.

- Нам-то что делать, Степан? Маловато нас, чтобы на такое войско нападать! – сказал боярин.

- А мы погодим! – ответил Степан. – Какой тумен через леса пойдёт, на тот и ударим. Слаб степняк в лесу, там и будем бить. А пока боярин гонцов надобно отправить на Серпухов да на Москву. Предупредить народ тамошний, значить.

Боярин Ондрей молча повернул коня и ускакал к дружине, в лесу укрытой. Скоро из низинной дубравы, где стоял основной отряд, намётом вылетели четверо всадников. Двое поворотили коней на север – в Москву, двое ушли на Серпухов.

Когда девятая тысяча прошла через броды, случилось замешательство на переправе – всадники шарахнулись в стороны, открывая проход, и небольшой отряд стремительно прошёл бродом, вздымая сверкающие брызги, и встал на высоком берегу. Жар-птицей полыхнуло на солнце жёлто-красное знамя, затрепыхалось на ветру.

- То ханское знамя! – воскликнул Хасан, рукоятью камчи указывая на знак Тохтамыша. – Война!

Степан, сцепив зубы, считал ханское войско. Рваная серая змея, переползающая через броды, казалась бесконечной…

- «Языка» надобно взять! – сказал Степан, хмуря чело. – Ох, как надо!

- Да как же ты его возьмёшь? – удивлённо поднял бровь Хасан. – Ты глянь, силища кака прёт!

- А в силе врага – его слабость! – ответил Степан. – Вблизи своих туменов они никак не испугаются нескольких кметов. Беспечны будут!

Он тронул поводья, и Туман легким галопом снёс его к десятке сакмагонов, ожидавших воеводу в низине.

- Трое – за мной! – приказал Степан. – А ты, Демьян, веди остальных к логу и ждите гостей!

- А ну, как большой силою за вами кинутся? – зажевал ус Демьян.

- Не боись! Всю Орду на тебя не наведём!

Степан и трое сакмагонов с ним вылетели к переправе и встали, словно в недоумении.

Заметили, как насторожились ордынцы, но движение не прекратили. От переправы к ним направился гонец.

- Двое, в лес уйдитя, - тихо сказал Степан сакмагонам. – Прикроете, ежели што!

Лишь вблизи разглядели русую бороду и одеяния боярские.

Гонец остановил коня в десяти шагах от сакмагонов, внимательно оглядывая незнакомцев.

- Здорово, богатыри! Куды путь держите?

- И тебе не хворать! – спокойно ответил Степан. – Ты сам-то, чей будешь?

- Дружина великого князя Ольга Ивановича.

- Пошто ж с ордынцами идёте? – спросил Степан, уже понимая причину своей тревоги: Орда в пятидесяти верстах от порубежьев Московских, а с рязанской стороны – ни единого сигнала. - С кем хороводы водите?

- По своей земле ходим – рязанской! – рязанец набычился, недобро сверкая очами. – С кем хотим, с тем и хороводничаем! Велит вам великий князь Ольг Иванович быть к нему!

- Дак энто он тебе великий князь, а по мне – прихвостень татаров!

- Не дерзи, смерд! Как бы языка не лишился! – рязанец схватился за меч.

Но и глазом не успел моргнуть, как двое сакмагонов, выметнувшись из лесу, оказались по бокам, мгновенно разоружив его.

- Што творите, робяты?! – взмолился рязанец. – Ить догонють! Вас порубають и мене вместях с вами!

- Не канючь! – сказал Степан, вглядываясь в войско ордынцев. – Сказывай, кто ишо из князей с Ордой пошёл?

- Сегодня утром явились княжичи нижегородския – Василий и Семён. Покорную грамоту доставили… А вчерась посол от Тверского князя Михаила Александровича был с грамотою.

- Кто из них дружину выставил хану?

- Дык все и выставили - и князь Ольг, и тверичи, и новгородцы!

- Подлые собаки! -Степан скрипнул зубами, в который раз убеждаясь в раздробленности и слабости порубежных князей, окружающих Москву.

Как обошли их ордынцы, гадать было некогда. А только увидел Степан: справа, припадая к конским гривам, и оттого едва различимые в высоких бурьянах, волчьим широким махом неслись серые всадники.

Резко повернув коней, рванули в галоп. Рязанец скакал рядом со Степаном, постоянно оглядываясь.

- Воротитеся, робяты! – вскричал он. – Князь Ольг заступится, оне яво слушають!

- Заткнись! Не то уйму! – крикнул Степан. Дотянуть бы до засады, а приходилось уклоняться – враг шёл наперерез.

Наконец, выровнялись пята в пяту. Степняки приближались, и Степан, оглянувшись, прикинул, что их не больше десятка. До сакмагонов уже долетали волчий вой и улюлюканье…

Бросив коней в глубокий лог, сакмагоны встали у озерца, развернувшись к бою, ибо дальше идти было некуда.

Татары осадили коней на увале, увидев стоящих в глубине лога русов, и медленно начали спускаться в лог.

- Мать моя! – воскликнул изумлённо рязанец, разглядев за деревьями засаду, неподвижно стоящую в ожидании знака воеводы.

- Эй, урус! – крикнул ордынский десятник, помахивая волосяным арканом. – Айда назад! Хан минога денга дават будит!

Дождавшись, пока ордынцы спустятся в лог, Степан вынул меч из ножен, и лица татар закаменели…

Рванули из засады сакмагоны, сошлись грудью в грудь с татарами, наполняя тихий от века лог нездешними звуками – лязгом стали, криками и стонами.

Десятник татар рванулся к Степану, но выдернутый из седла ременной петлёй, тяжело рухнул на землю, захрипев… Двое или трое ордынцев, поворотив коней, пошли вверх по склону, и упали, получив стрелы в спину. Добили остальных.

К Степану подтащили на арканах двоих – десятника и совсем молодого татарина, наверняка впервые ушедшего в поход.

- Тела в камыши! – приказал Степан. – Уходим!