Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

Глава 10 Вооружен и очень опасен

В одном из редких своих интервью – кажется газете «Ля Монд» – Абрамович обронил сакраментальную фразу.

«Знаете, – спросил он журналиста, – какая разница между крысой и хомяком?» И сам же себе ответил: «Хомяк – это хорошо разрекламированная крыса».

Этот классический пример, который так любят приводить начинающие пиарщики, вполне применим и к самому интервьюируемому…

Если вдуматься, Роман Аркадьевич мало чем отличается от других олигархов, а по ряду параметров (цинизм, допустим, или беспринципность) намного даже превосходит их.

И, тем не менее, сегодня он – один из самых популярных людей в стране. Им восторгаются, ему подражают, его боготворят.

Я сам однажды стал свидетелем душераздирающей сцены. Двое сыновей одного моего приятеля – семи и девяти лет от роду – увлеченно дискутировали о размерах богатства Абрамовича. «Они уже три дня об этом спорят», – умиленно объяснил отец.

Кумирами моего поколения были неуловимые мстители, Владислав Третьяк и капитан Клосс. Нынешнего – Абрамович и черепашки Ниндзя.

Бедные дети…

А ведь тот Абрамович, которого знает теперь вся страна, – щедрый, великодушный принц на белом коне – не имеет почти ничего общего с Абрамовичем подлинным; разница между ними примерно та же, что у крысы с хомячком.

Все достоинства и таланты этого затянутого в глянец Абрамовича есть не что иное, как результат блестящих пиар-технологий; тщательно придуманный миф – радужный и манящий, словно мыльный пузырь, но стоит лишь коснуться этого мифа – и останутся от него одни только мокрые брызги. Точно в какой-нибудь Памеле Андерсен, нет здесь ничего подлинного, естественного. Кругом – или ботокс, или силикон с липосакцией…

А впрочем, был ли у него какой-то иной выбор? Когда в 1999 году слава бесцеремонно ворвалась в жизнь Абрамовича, топая коваными сапогами, оказался он перед сложной дилеммой.

Либо пустить это дело на самотек, и беззвучно потом материться, слушая, как склоняют тебя на все лады журналисты, обзывая шестеркой Березовского и запасным семейным кошельком. Либо – заняться созданием нового, гораздо более привлекательного имиджа; раз не можешь изменить процесс, надо, значит, его возглавить.

Лучше всего, конечно, если б о нем вдруг вообще позабыли – раз и навсегда, но об этом приходилось только мечтать. Роман Аркадьевич отлично понимал: чем богаче и влиятельнее он будет, тем больше, соответственно, внимания станет к себе привлекать. Времена подпольных миллионеров а-ля Корейко, канули, к сожалению, в Лету.

В результате Абрамович выбрал вариант номер два, он возглавил процесс…

Отчасти в том, что случилось, Абрамович виноват был сам, – болезнь надо лечить при первых же симптомах, а не дожидаться ее рецидива. Еще в 1998-м его тогдашний советник по связям с общественностью Григорий Баркер – ныне достопочтимый член британского парламента – долго уговаривал Абрамовича открыться для прессы, дабы избежать в будущем скандальных сенсаций. Но слишком глубоко, видимо, засел в нем молчалинский комплекс. Умом он понимал, что Баркер прав, но сделать с собой ничего не мог.

А потом – случилось то, о чем его предупреждали, и газеты с телеканалами стали наперебой рассказывать о самом таинственном члене «Семьи». И тут уже – деваться было некуда…

Вхождение в публичность Абрамович начал с избрания депутатом Госдумы от Чукотки, для чего перво-наперво всерьез занялся своей внешностью – сел на диету, изрядно похудел – и заказал любимому семейному фотокорру «Огонька» Юре Феклистову серию своих фотосессий: в кругу семьи, на рыбалке, в рабочем кабинете.

Тогда же впервые стал зарождаться и новый его красочный образ великодушного, сердечного богача, прекрасного семьянина, ответственного, надежного бизнесмена.

(Как именно лепилась эта чукотская народная сказка, я подробно описывал уже в предыдущей главе.)

Потом была Дума, частые полеты на Чукотку, сопровождавшиеся разбрасыванием по вечной мерзлоте миллионов, отменно сыгранное расставание с бывшим учителем Березовским, связь с которым способна дискредитировать даже, кажется, папу Римского. И, наконец – триумфальная победа на губернаторских выборах.

О том, чтобы стать главой этого далекого и нищего уголка, Абрамович задумался давно, с того момента, как прилетел впервые в Анадырь.

Губернаторское кресло сулило сразу несколько очевидных плюсов. Во-первых, статус – новая власть олигархов особо не жаловала. Во-вторых, укрепление связей с Западом – посредством Аляски войти в свободный мир было куда проще, чем через Куршевель или лондонский форум. Ну, и, в-третьих, дополнительные экономические рычаги, – избираясь губернатором, Абрамович разом получал возможность устанавливать для своих фирм льготный налоговый режим. В этом случае все прошлые и будущие затраты можно было компенсировать с лихвой, еще и в прибыли оставаться.

У этого блестящего во всех смыслах плана имелось лишь одно серьезное препятствие – на Чукотке губернатор уже был – Александр Назаров. И добровольно слагать с себя полномочия он явно не собирался.

Более того, растущая популярность Абрамовича откровенно пугала Назарова. Много раз задавал он своему протеже вопрос – не собирается ли тот часом его подсидеть, но Абрамович от прямого ответа неизменно уходил. А в это время депутатский фонд «Полюс надежды» рассылал по дальним чукотским поселкам недоступные и потому столь желанные продукты; это было, по сути, тем же северным завозом, только организованным не государством, а частными лицами. На каждом мешке и пакете красовалась яркая надпись «Депутатские обязательства Романа Аркадьевича».

Однако Назаров продолжал тешить себя радужными надеждами. Когда журналисты спрашивали об его отношениях со своим депутатом, отвечал тот неизменно патетически:

«Если кто-то хочет нас поссорить, не получится… Уверен, что на предательство он не способен. Никаких поползновений (губернаторских. – Авт.) я со стороны Абрамовича не замечал и думаю, что таких проблем у нас не будет».

Но прошло каких-то пару месяцев, и проблемы такие все же возникли…

Абрамович тянул до последнего. Губернаторские выборы были назначены на декабрь 2000-го, но лишь в сентябре он решил наконец раскрыть карты.

Их итоговый разговор с Назаровым состоялся в знаменитом офисе «Сибнефти», здании из стекла и бетона в двух шагах от Кремля.

Как рассказывали потом знающие люди, Абрамович выставил Назарову ряд претензий. В частности, потребовал возврата кредитов, которые «Сибнефть» предусмотрительно надавала окружной администрации (к тому времени цифра набралась порядочная – порядка 500 миллионов, что соответствовало 20 % всей доходной части чукотского бюджета).

Назаров, естественно, психанул. «Ладно, мы еще посмотрим, кто кого», – бросил он на прощание, нарочито громко хлопнув дверью.

«Давление было страшное, – по прошествии времени говорил мне Назаров. – Всей координацией занимался Волошин. Они подключили прокуратуру, МВД, налоговую полицию. По телевизору показывали сюжеты, какой я негодяй и вор, чуть ли меня уже не арестовали».

В принципе, выдвижение Назарова всерьез Абрамовичу никак не угрожало; депутатский рейтинг был неизмеримо выше губернаторского. Просто всегда и во всем Роман Аркадьевич привык действовать наверняка, чтобы даже и доли риска не возникало.

Словно по мановению волшебной палочки, из архивов быстренько были реанимированы материалы трехлетней давности о нецелевом использовании бюджетного кредита, выданного властям Чукотки. Назарова начали тягать на допросы в налоговую полицию, причем каждое его посещение казенного дома в обязательном порядке широко освещались в СМИ.

Само собой, благороднейший Роман Аркадьевич к этому прессингу отношения никакого не имел; ну а то, что возглавлял налоговую полицию его добрый товарищ Вячеслав Солтаганов (настолько добрый, что даже наградил депутата именным пистолетом «Вальтер» – с формулировкой «за активное участие в становлении органов налоговой полиции») – это, конечно, обыкновенное совпадение.

Когда серьезные люди доходчиво объяснили Назарову, что если не смирится он, то переедет в Бутырку, губернатор понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Даже, не поддавшись шантажу, он все равно лишен шансов на победу; либо его просто скинут с дистанции, либо ЦИК не признает потом результаты.

16-го декабря – ровно за неделю до выборов – Назаров добровольно снял свою кандидатуру. Заявление в избирком он написал в 5 часов утра, в самой северной точке России, маленьком городке Певек, под пристальным взором главного конкурента. Обидней всего было то, что в этот день завершались им же инициированные торжества по случаю 70-летия Чукотского округа.

Уже через час о самоотводе объявили по всем новостям – Абрамович очень боялся, что Назаров может передумать.

В награду за покладистость отрекшийся от престола губернатор получил мандат члена Совета Федерации, и с тех пор на Чукотке он больше не появлялся.

«Не хочу бередить прошлое», – объясняет Назаров. А на вопрос, общается ли он со своим преемником, отвечает просто и без обиняков:

«Нет. А о чем мне с ним говорить».

Так, коварно расправившись с недавним благодетелем, Абрамович стал полноправным начальником Чукотки, – на выборах 24 декабря 2000 года за него проголосовали 90,6 % избирателей – результат фантастический.

О том, что представляется собой чукотский феномен Абрамовича, мы поговорим еще отдельно. Пока же коснемся некоторых личностных особенностей нашего героя.

В многочисленных фольклорных сказаниях предстает он удивительно благодарным и совестливым человеком; всегда вежливый, тихий, культурный – слова грубого от него никто не слышал. А еще Абрамович умеет крепко держать свое слово, исправно платит по счетам и никогда никого не подводит. Ну, просто не олигарх, а картинка с доски почета.

Между тем, описанная выше история устранения Назарова – случай далеко не единичный. К поставленным целям Абрамович всегда шел, не считаясь с методами и средствами, бизнес не терпит сантиментов. И горе тем, кто оказывался у него под ногами; растоптать, уничтожить противника было для Романа Аркадьевича в порядке вещей.

Другое дело, что об этой стороне жизни Абрамовича говорить почему-то не принято. За прошедшие годы он умудрился создать вокруг себя этакое электролизованное защитное поле – вселяющий страх и почитание. Лишний раз с ним просто стараются не связываться.

Я хорошо убедился в том, собирая материал для книги. Многие люди, сталкивавшиеся с Романом Аркадьевичем в разные периоды его жизни, откровенно пугались, слыша одну только эту фамилию.

Доходило вообще до абсурда. Когда, например, я попросил об интервью известного музыканта Андрея Державина, учившегося вместе с ним в Ухтинском индустриальном институте, Державин – даром, что знакомы мы тыщу лет – потребовал санкции бывшего однокурсника.

– Ты можешь как-то его скомпрометировать? – невинно осведомился я; бедный Державин аж в голосе переменился:

– Да ты что! Никакого компромата… Но все равно – пусть Роман Аркадьевич мне позвонит; так будет спокойнее.

(Именно поэтому большинство свидетельств я вынужден приводить без ссылки на их источник.)

А телевизионный скандал, случившийся зимой 2007 года, когда из эфира НТВ была снята смонтированная уже передача о молодости Абрамовича? Первую часть ведущий программы «Главный герой» Антон Хреков успел показать – особенно запомнилось всем выступление школьной любви олигарха, потерявшей за годы разлуки большинство своих зубов. Но вторую, несмотря на многочисленные анонсы и запредельный рейтинг, зрители так и не увидели.

Весьма показательно, что, когда после этого принялся я обзванивать выступавших в программе людей – его соучеников, знакомых, соседей, беседовать о чем-либо они уже отказывались напрочь; с каждым, видимо, успели провести соответствующую работу…

В предыдущей главе подробно рассказывалось уже, какими методами создавалась алюминиевая империя Романа Аркадьевича. Знаете вы теперь и истинную подоплеку избрания его губернатором Чукотки.

И подобных примеров – множество.

Когда в конце 1990-х, после создания «Сибнефти», Абрамович превратился в некоронованного хозяина Омской области, его интересы стали быстро распространяться далеко за пределы нефтяной отрасли. Семимильными шагами «Сибнефть» принялась забирать активы наиболее прибыльных омских предприятий. Если владельцы пытались сопротивляться, на их голову обрушивался мощнейший административный прессинг. (Слава богу, губернатор Полежаев был членом совета директоров «Сибнефти» – и по должности, и по состоянию души.)

Первым объектом экспансии «Сибнефти» стала мясоперерабатывающая компания «Омский бекон», владевшая сетью заводов, магазинов и свиноводческих хозяйств, самая, между прочим, крупная в Европе.

Бессменный директор «Бекона» Александр Подгурский упирался недолго; его быстренько пригласили в прокуратуру и областную администрацию и популярно объяснили, что если он не отдаст свои акции по-хорошему, их отберут по-плохому.

Примерно теми же методами «Сибнефть» попыталась заполучить контроль над заводами «Синтетический каучук», «Техуглерод», «Химпром», молочно-консервным комбинатом «Любикс», производителем пропан-бутановой смеси для газовых баллонов «СГ Транс».

Заминка вышла лишь с сельскохозяйственным предприятием «Золотая нива» – самым успешным агропромышленным хозяйством региона, владевшим уникальным заводом по изготовлению рапсового масла. Несмотря на открытые угрозы, директор «Золотой нивы» Геннадий Руль свои владения продавать отказывался и даже имел наглость выступить в телепрограмме, которую я тогда вел, с клеветническими выпадами в адрес «Сибнефти». За это областные власти принялись банкротить хозяйство, а против Руля возбудили дело – по уклонению от уплаты налогов.

Посадкой завершилась и карьера начальника налоговой инспекции Омска Владимира Федоренко – еще одного упрямца.

Федоренко долго досаждал «Сибнефти». После того, как компания перерегистрировалась из города в область, в маленький Любинский район, вследствие чего Омск лишился полумиллиарда налогов (деньги эти, к слову, растворились в неизвестном направлении, поскольку на новом месте «Сибнефть» стала платить в 17 раз меньше), Федоренко придумал, как заткнуть бюджетную дыру.

С его подачи городская администрация начала взимать с «Сибнефти» новый налог – за переработку; завод-то по-прежнему располагался на территории Омска. Обошлось Абрамовичу это в копеечку, – налоговики успели взыскать примерно 200 миллионов. Ну, а уж когда Федоренко попытался начать внеочередную проверку «Сибнефти», всякому терпению подошел конец.

Никто и глазом моргнуть не успел, как городская налоговая инспекция оказалась расформирована, а ее руководитель – арестован по обвинению в получении взяток. Инкриминировали ему сразу два эпизода.

В первом случае взятка Федоренке выражалась в подведении к его дому… казенной канализационной трубы. Во втором – он якобы незаконно обменял свою квартиру.

Если враг не сдается, – учил великий русский гуманист, – его уничтожают…

Эта бесценная закалка, полученная Абрамовичем в Сибири, очень пригодится ему в недалеком будущем. Перейдя с регионального на федеральный уровень, Роман Аркадьевич не раз еще будет прибегать к подобным методам кассовой борьбы.

Первый общероссийский скандал такого плана разгорелся осенью 1999 года. В ночь с 15 на 16 сентября три сотни омоновцев, словно крепость Измаил, взяли штурмом офис нефтяной компании «Транснефть», разоружили охрану и заблокировали все подступы к объекту.

Эта полноценная войсковая операция проводилась с единственной целью – замены одного руководителя на другого. Уже утром старого президента «Транснефти» Дмитрия Савельева в здание к себе не пропустили; его кабинет занял теперь другой человек – Семен Вайншток.

Небольшое пояснение; компания «Транснефть» – является монополистом в области транспортировки «черного золота». Контроль за ней означает контроль за нефтяными потоками. Перекрыл трубу любому неугодному – и привет. Поэтому вполне естественно, что вокруг «Транснефти» разгорелись нешуточные страсти.

Выбитый с боями экс-президент Савельев молчать не стал. Сразу после штурма он во всеуслышанье объявил, что пал жертвой сговора первого вице-премьера Аксененко, министра топлива Калюжного и олигарха Абрамовича. Якобы Абрамович в открытую ему угрожал, требуя уступить свой пост, обещая в противном случае «надеть наручники и предоставить самые комфортабельные нары в Бутырке», то есть – почти дословно говорил все то, что скажут потом губернатору Назарову, Михаилу Черному и многим другим гражданам, имевшим несчастье очутиться в поле зрения нашего гуманиста.

Савельев не согласился. Тогда Аксененко, исполнявший как раз обязанности премьера, молниеносно созвал собрание акционеров «Транснефти», назначил Калюжного главой коллегии госпредставителей и тем же вечером сместил отступника.

Однако Савельев по-прежнему не успокаивался. «Транснефть» попыталась оспорить это решение в суде, ибо, говоря начистоту, было оно абсолютно неправовым. По закону об акционерных обществах, собирать акционеров имел право исключительно совет директоров, но никак не премьер-министр, причем между решением о собрании и самим его проведением должно было пройти 45 суток.

Понятное дело, дожидаться судебных разбирательств Калюжный с Абрамовичем не стали. Бравые омоновцы и вскрытые болгаркой двери поставили убедительную точку в этом недолгом споре.

Правда, депутаты и общественность долго еще негодовали, требуя привлечь «банду трех» (по меткому выражению экс-премьера Кириенко) к ответу, но, как водится, закончилось все ничем. Пошумели, пошумели, да и успокоились.

Какую стратегическую важность несет в себе ресурс «Транснефти», хорошо видно из другой, не менее дурно пахнущей истории. На сей раз под прицел структур Абрамовича попал Московский нефтеперерабатывающий завод – главный поставщик моторного топлива для столичного региона.

«Сибнефть» появилась на МНПЗ осенью 2001-го; это случилось после того, как «Лукойл» продал ей свой пакет акций завода – 36,79 %.

А вскоре между столичным правительством, контролировавшим более половины предприятия, и новым совладельцем вспыхнула война.

Не буду утомлять вас сложными юридическими деталями, скажу лишь, что «Сибнефть» воспользовалась лазейками в законодательстве и попыталась сместить руководство МНПЗ. Началась утомительная чехарда с регулярными переизбраниями совета директоров, причем победа попеременно доставалась то одной, то другой стороне.

Пик противостояния случился осенью 2002-го; по какому-то очередному судебному решению «Транснефть» перекрыла транспортировку топлива на завод. В Москве начался бензиновый кризис; на заправках выстроились давно забытые с советских времен очереди.

«Когда я пришел выяснять отношения с Вайнштоком (главой „Транснефти“. – Авт.), – вспоминает президент Московской нефтегазовой компании Шалва Чигиринский, – тот прямо ответил: я ничего не могу сделать, это приказ Ромы. Именно – приказ, это больше всего меня потрясло».

В любом другом регионе подобные действия наверняка увенчались бы успехом. Руководивший всей операцией Давид Давидович (бывший руководитель коммерческой службы «Сибнефти», а ныне глава московского представительства компании Абрамовича Millhouse Capital) уже по-хозяйски заявился на завод, объявив Чигиринскому, что пришла пора собирать ему манатки. Но Москва – это все-таки Москва.

В дело вмешался Юрий Лужков, который публично обвинил Абрамовича в организации бензиновой блокады, написал гневную петицию в Совбез и отправился за поддержкой к президенту. В итоге «Сибнефти» пришлось временно отступить. В переизбранном совете директоров люди Абрамовича были уже в меньшинстве – четыре голоса из девяти.

Что, впрочем, отнюдь не предвещало конец войне. Противостояние не только не закончилось – оно продолжается до сего дня и конца края ему не видно.

«Их цель, – доходчиво объясняет председатель совета директоров МНПЗ Александр Поволоцкий, – сделать завод бесприбыльным. В этом случае привилегированные акции становятся голосующими, и тогда они получают большинство. Меняют гендиректора и окончательно устанавливают свою власть».

На протяжении последних четырех лет засевшие в правлении МНПЗ ставленники «Сибнефти» не дают поднимать цены на переработку нефти, сегодня – она здесь самая низкая в стране. «Сибнефти» это выгодно сразу по двум причинам: во-первых – завод медленно, но верно двигается к банкротству, а во-вторых, Абрамович получает дополнительную прибыль – нефть-то поставляет тоже он.

«Чисто рейдерские приемы, – говорит Поволоцкий. – Нам, например, до сих пор не возвратили реестр предприятия, хотя срок договора истек и есть вступившие в силу судебные решения. Соответственно, акционеры не могут совершать никаких сделок. Реестродержателем же является фирма „Регистратор Р.О.С.Т.“, где членом совета директоров числится Давидович; так что все понятно. (Эта фирма выступала также реестродержателем „Сибнефти“. – Авт.)»

Президент МНГК Шалва Чигиринский в своих оценках еще более резок, и иначе, как исчадием ада Абрамовича не именует. И на то есть у него самые серьезные причины.

Исторически были они знакомы давно; здание на Балчуге, где располагалась «Сибнефть», а теперь обретается компания «Милхауз» было продано некогда Чигиринским Березовскому, за деньги Абрамовича. (Сделка проводилась через его компанию «Руником» и составила 40 миллионов долларов.)

Поэтому, когда Чигиринскому было предложено войти с Абрамовичем в партнерство, он согласился без особых колебаний. Тем более, инициатором такого союза выступал его родной младший брат Александр Чигиринский.

«Я верил брату, как себе, – сетует он теперь. – Дороже его у меня никого не было. Я воспитывал Шурика вместо отца и готов был ради него на все. Даже на убийство».

Чигиринскому было и невдомек, что Абрамович испытывает на нем один из излюбленнейших своих приемов – родственные чувства, как ступенька в достижении цели. По аналогичной схеме он заполучил когда-то контроль над «Ноябрьскнефтегазом», создал «Сибнефть», поработил омского губернатора Полежаева.

При каких обстоятельствах Абрамович сошелся с Чигиринским-младшим – история темная. Известно лишь, что общались они весьма неформально. Абрамович даже использовал его в отдельных бизнес-проектах. Александр Чигиринский, в частности, сводил его с председателем совета директоров БрАЗа Шляйфштейном, выступая гарантом чистоты отношений.

Нечто подобное он решил проделать и в этот раз. Накануне компания Шалвы Чигиринского «Югранефть» получила лицензию на разработку крайне перспективных Красноленинского и Приобского газово-нефтяных месторождений в Западной Сибири. Их разведанные запасы составляли как минимум 260 миллионов тонн «черного золота» (для сравнения – разведанные запасы «Сибнефти» оценивались тогда в 638 миллионов тонн). Для успеха Чигиринскому требовалось немногое: надежный партнер, способный вместе с ним наладить добычу нефти. Поначалу он рассчитывал объединить свои усилия с «ЛУКОЙЛом», но тут объявился любимый единоутробный брат.

«Он говорил, что Рома – самый лучший из всех возможных компаньонов, что он – фактический хозяин страны и его репутация вне подозрений», – вспоминает Чигиринский.

Интерес Абрамовича к запасам «Югры» был совсем не праздным, ему позарез требовались новые нефтяные месторождения. «Сибнефть» принципиально не желала тратиться на поиск и освоение новых скважин; эти вложения могли окупиться лишь по прошествии многих лет, но на такую далекую перспективу Абрамович не рассчитывал. Он хотел зарабатывать сейчас и сегодня.

Словно верблюды, добредшие, наконец, до оазиса, руководители «Сибнефти» жадно высасывали из компании максимум возможных запасов. Следовало торопиться, пока мировые цены на нефть не упали.

(В узкоспециальном журнале «Техника и технология добычи нефти» я обнаружил преинтереснейшую статью, написанную коллективом сотрудников «Сибнефти-Ноябрьскнефтегаза». Несмотря на обилие технических терминов, смысл статьи понятен даже непрофессионалу: как повысить надежность «эксплуатации электроцентробежных насосов», которые не в силах выдержать «стратегию жесткой интенсификации добычи нефти», ибо качать приходится ее теперь на таких высоких глубинах, каковых отрасль прежде не знала.)

Но любые природные запасы не вечны, а главное невосполнимы. Постепенно объемы добычи «Сибнефти» непременно стали бы снижаться – и-таки стали: если в 2004 году она выкачала 34 миллиона тонн нефти, то в 2006-м – уже 32,7 миллиона тонн.

Надеюсь, теперь вам понятно, почему Абрамовичу было столь важно присоединить к себе «Югру».

В феврале 2001 года на свет появилась новая компания – «Сибнефть-Югра». По условиям договора она была поделена на две равных доли. Первая принадлежала «Сибнефти», вторая – «Югранефти». Всеми деталями сделки занимался брат-2; Чигиринский-старший в них особо даже и не вникал, целиком доверившись зову крови. За что вскорости и поплатился.

Для того чтобы вникнуть в смысл случившейся аферы, следует объяснить кое-какие детали. Генеральным директором «Сибнефть-Югры» был назначен вице-президент «Сибнефти» Андрей Матевосов. Он же одновременно стал и руководителем «Югранефти». Иными словами, команда Абрамовича полностью сосредоточила в своих руках все нити управления. Почему уж Шалва Чигиринский сумел допустить подобную несуразицу – вопрос риторический.

Результат долго ждать себя не заставил. В течение двух лет доля «Югранефти» оказалась размыта с 50 % до… 0,98 % и оказалось, что вместо живительных запасов нефти Чигиринскому-старшему принадлежат теперь лишь от мертвого осла уши.

Технология этой чисто жульнической комбинации была совсем несложной. Люди Абрамовича – конкретно упомянутый Матевосов, а также небезызвестный Давид Давидович – ввели в состав «Сибнефть-Югры» новых участников – оффшорные компании, афиллированные с самой же «Сибнефтью». Те внесли в уставный капитал дополнительные вклады. Аналогичную операцию проделала и «Сибнефть», сохраняя таким образом свою 50 %-ную долю. А вот «Югранефть», сиречь структура, представляющая интересы Чигиринского, от подобного мотовства самоотверженно отказывалась и лишь безмолвно наблюдала, как тает ее собственность на глазах.

Сначала – половина «Сибнефть-Югры» превратились в одну двадцатую. А затем и эти жалкие 5 % трансформировались в 0,98 %.

Следует добавить, что все судьбоносные собрания неизменно происходили в офисе самой же «Сибнефти». А от имени «Югранефти» выступал на них Давид Давидович, которого Матевосов заботливо снабжал соответствующими доверенностями.

Когда в один прекрасный день Шалва Чигиринский вдруг обнаружил, что он теперь никто и звать его никак, было уже поздно. Поезд ушел.

(Кстати, нечто подобное Абрамович проделывал и прежде. В 1997-м, после создания «Сибнефти», он с успехом провел эмиссию «Ноябрьскнефтегаза» – главного нефтедобывающего предприятия компании, в результате вместо 61 % его акций заполучив 78 %. Докупать акции было разрешено исключительно четырем, афилированным с самой же «Сибнефтью» структурам. Миноритариев безжалостно вышвырнули вон.)

Стараниями абреков Романа Аркадьевича «Югранефть» оказалась банкротом. В марте 2005-го на предприятии было введено внешнее управление. Причем, как установил при проверке его временный управляющий, налицо были все признаки преднамеренного банкротства.

Разумеется, Чигиринский долго потом судился, пытаясь возвернуть украденное; но все – напрасно. Интересы «Сибнефти», как говорят, заботливо оберегал генерал ФСБ Владимир Каланда, курировавший в президентской администрации всю отечественную судебную систему.

А тем временем Абрамович благополучно продал «Сибнефть» вместе со всеми ее дочками «Газпрому». По оценке Чигиринского, из 13,1 миллиарда долларов, вырученных чукотским губернатором, как минимум, три миллиарда – это плата за «Югру».

Но не это даже оказалось для него самым тяжелым ударом. Стараниями «Сибнефти» Шалва Чигринский лишился единственного брата. Никаких отношений они, естественно, теперь не поддерживают.

Брата Александру Чигиринскому заменяет отныне Роман Абрамович. Вместе они успели даже реализовать масштабный строительный проект в Москве – офисный центр «Балчуг-Плаза». Этот объект Чигиринский-старший уступил ему когда-то в награду за организацию сделки с «Сибнефтью». И не только его. Чигиринский-младший успел получить от брата весь его девелоперский столичный бизнес – компанию «СТ Групп» – в виде десятка уже готовых под строительство площадок. В том числе и дом в переулке Капранова на Пресне, где брат-1 планировал поселиться самолично, но в его 800-метровом пентхаузе по воле Абрамовича живет теперь глава «Газпрома» Алексей Миллер.

«Получается, меня кинули трижды, – констатирует неудавшийся новосел. – Сначала отобрали всю недвижимость, потом – „Югру“, а затем еще и брата…»

Абрамовичу повезло – у него ведь нет братьев…

Честно говоря, я не очень понимаю, чем объясняются восторги по поводу неординарности Абрамовича. При ближайшем рассмотрении в этом человеке трудно обнаружить нечто особенное, сверхъестественное и значительное.

Все его сказочные богатства – лишь результат феерического стечения обстоятельств, помноженный на умелое включение административного ресурса.

(Хотя еще большой вопрос, есть ли они, эти сказочные богатства, в действительности…)

Даже с приходом нового президента Абрамовичу удалось сохранить свои лоббистские возможности. Иной вопрос, что он не претендует теперь на звание кремлевского регента. Но и оставшихся у него волшебных чар с лихвой хватает, чтобы чувствовать себя вполне уверенно.

Почему Путин не трогает Абрамовича – вопрос философский. Чукотский губернатор свято выполняет общепринятые правила игры, не лезет в политику, лишний раз стараясь вообще не попадаться никому на глаза. Кроме того, раскулачивание олигархов обязательно повлечет за собой передел собственности, а это никому сегодня не надо, ибо приведет к нарушению баланса сил.

Путин преобразовывает страну не революционным, а эволюционным путем, – ему не нужны великие потрясения. Ради сохранения в обществе стабильности приходится закрывать глаза на существование в природе Абрамовича и ему подобных.

Другое дело, что власть далеко не однородна. И в Кремле, и в правительстве, и на Старой площади сохранилось немало людей, связанных с Абрамовичем и «Семьей» давними отношениями.

Вряд ли речь может идти о какой-то пятой колонне, только бизнес, ничего личного.

Еще с начала 1990-х Роман Аркадьевич свято усвоил ключевое слагаемое успеха – хочешь жить сам, давай жить и другим.

В условиях тотальной российской коррупции – это вам скажет любой коммерсант – без взяток, откатов и подношений невозможно заработать и рубля. А когда счет идет на миллиарды, тут уже и вовсе не до чистоплюйства.

Бывший совладелец Братского алюминиевого завода Юрий Шляйфштейн, неоднократно посещавший кабинет Абрамовича в «Сибнефти», рассказывает, что в верхнем ящике его стола всегда лежала россыпь часов – от недорогих до усыпанных бриллиантами, на любой вкус. (Вовремя поднесенный презент – это ведь не взятка, а лишь проявление уважения.)

А после того, как в декабре 2002 года «Сибнефть» выиграла конкурс на покупку 74,95 % акций госкомпании «Славнефть», обеспечивший эту победу – в ущерб бюджету – премьер-министр Михаил Касьянов вскоре оказался обладателем роскошного лесного участка площадью 4,7 гектара в одном из самых престижных российских уголков, в подмосковном местечке Усово на знаменитой Рублевке.

При рыночной стоимости в 50–75 тысяч долларов за сотку (сегодня она оценивается уже в 130–150 тысяч) земля досталась Касьянову за смешные деньги: 4,5 миллиона рублей на все про все – получается, менее тысячи рублей за сотку. Дешевле, чем на промерзшей Чукотке.

Продавшая премьеру участок фирма «Лэндиз» была элементарной пустышкой с уставным капиталом в 10 тысяч рублей, образованной путем внесения… двух офисных кресел. Ни одной другой операции она не совершала и вскоре была самоликвидирована. Но вот, что интересно: гендиректором «Лэндиз» числилась некая Светлана Попенкова, работавшая… в компании «Милхауз Кэпитал», главной управляющей структуре Абрамовича.

Когда я раскопал эти факты и передал все материалы в генпрокуратуру, в рамках известного дачного дела Касьянова, глава московского представительства «Милхауз Кэпитал» Давид Давидович – правая рука Абрамовича – вынужден был признать на допросе, что земля раньше принадлежала ему; «Лэндиз» – была лишь прокладкой, созданной для отвода глаз. И он, действительно, продал участок Касьянову по собственной инициативе.

– Почему так дешево? – поинтересовались следователи.

– А это уж мое дело. За сколько купил, за столько и отдал…

Нехитрый арифметический подсчет показывает, что эта удивительная доброта обошлась Давидовичу с Абрамовичем как минимум в 23 миллиона долларов.

Впрочем, оно того стоило.

Аукцион по «Славнефти» был одним из самых скандальных в новейшей истории; он полностью повторял печально известные залоговые аукционы им. Коха.

При стартовой цене в 1,7 миллиардов долларов госпакет акций (74,95 %) был продан всего за 1,86 миллиарда – лишь на 9 % дороже первоначальной ставки. Зря надрывался аукционист Коровкин, призывая других участников торгов делать новые предложения; все было тщетно. Аукцион, которому и правительство, и аналитики предрекали славу крупнейшей приватизационной сделки, занял каких-то три минуты чистого времени.

Победители были определены заранее: консорциум из двух хорошо известных структур – «Сибнефть» и «ТНК». Никого постороннего к торгам просто не допустили, хотя желающих поначалу было с избытком. «Славнефть» – это один из самых лакомых кусков российской нефтянки – 12,5 миллионов тонн ежегодной добычи, львиная доля которой – 7,5 миллионов тонн – идет на экспорт.

Но потом все потенциальные покупатели неожиданно стали откалываться друг за другом. Кому-то, как, например, «Роснефти», отказали в участии по сугубо формальным причинам. Другие – «Лукойл», «Юкос», «Сургунефтегаз» – сошли с дистанции сами. В газетах писали тогда, что это было результатом давления премьер-министра Касьянова, откровенно лоббировавшего интересы Абрамовича.

Единственным упрямцем оказалась лишь китайская нефтяная госкомпания CNPC. Ее присутствие могло здорово испортить всю малину, ибо китайцы готовы были торговаться до 4 миллиардов. Однако и CNPC в самый последний момент сдалась; за день до торгов она отозвала свою заявку без объяснения причин.

Причины станут понятны лишь позднее; через пару месяцев международный журнал Far Eastern Economic Revie со ссылкой на источник в CNPC сообщил, что один из членов китайской делегации, прилетевших на аукцион, был похищен неизвестными злоумышленниками прямо в аэропорту и освобожден только после отзыва заявки. Никаких опровержений на это заявление не последовало.

А Абрамович с другим касьяновским любимцем Михаилом Фридманом оказались собственниками крупнейшего нефтяного актива. Странное влечение к ним чиновников обошлось казне примерно в миллиард-другой долларов недополученной прибыли. И если вы хотите мне сказать, что сие – есть пример блестящих бизнес-талантов Романа Аркадьевича, то читать эту книжку дальше вам явно противопоказано. Ведь даже ближайший его соратник, президент «Сибнефти» Евгений Швидлер – и тот вынужден был признавать: «При приватизации происходит конкурс административных ресурсов, знакомств и прочее». Правда, Швидлер тут же оговорился, заметив, что это и есть, по его разумению, справедливая форма конкуренции, но здесь даже и комментировать нечего.

Конкуренция может происходить лишь на равных условиях. А когда одних гонят прочь, а другим дозволяют купить по знакомству золотоносный актив – да еще и за бесценок, ничего общего с рынком это не имеет. Особенно, если продавец получает от тебя потом взятку…

К захвату «Славнефти» Абрамович готовился давно. Еще весной 2000-го он внедрил в нее своего человека – вице-президента «Сибнефти» Юрия Суханова. В «Славнефть» тот перешел на равнозначную должность – вице-президентом по финансам. После чего госкомпания активно увлеклась серыми налоговыми схемами, продавая нефтепродукты по заведомо низким ценам; все экспортные потоки были отныне подчинены структурам Абрамовича.

Как установила проведенная Счетной палатой проверка, с каждой такой операции государство недополучало несколько десятков миллионов долларов налогов. Кому доставались они – объяснять, надеюсь, не требуется. Только предварительно выявленный ущерб составил порядка $ 200 миллионов.

Но потом Абрамович решил, что нет никакого смысла делиться с руководством «Славнефти», если можно забрать, вообще, все. И весной 2002 года президент «Славнефти» Михаил Гуцериев был низвергнут со своего поста. Его место занял… Ну, правильно, Юрий Суханов. Соответствующую директиву направил все тот же премьер Касьянов. А поскольку представители государства имели тогда в совете директоров абсолютное большинство (75 %) и обязаны были беспрекословно выполнять волю премьера, кадровая революция свершилась в считанные минуты.

После этого – организация правильного аукциона – была уже делом техники. Помимо половины от почти 75 %-ного пакета, купленного Абрамовичем на паях с Фридманом, он успел еще отжать и 10,83 % акций, принадлежащих правительству Белоруссии. Накануне основных торгов «Сибнефть» приобрела минские акции за не менее смешную цену – 207 миллионов долларов.

Если учесть, что лишь официальные дивиденды, выплачиваемые акционерам «Славнефти», ежегодно составляли от 700 до 800 миллионов долларов, все затраты Роман Аркадьевич мог отбить за каких-нибудь пару лет. После чего – благополучно продал пакет «Славнефти» вместе с другими нефтяными активами назад государству, выручив совсем неплохие деньги: $ 13 с лишним миллиардов…

Между прочим, «Газпрому» достались одновременно и акции, проданные уже когда-то Абрамовичем Ходорковскому («ЮКОС»).

История эта, как и принято у Романа Аркадьевича, темна и запутанна, но даже поверхностный рассказ о ней очень ярко характеризует благородные манеры нашего персонажа.

Если кратко, весной 2003 года Ходорковский и Абрамович договорились о слиянии своих активов: 92 % «Сибнефти» должны были отойти «ЮКОСу», а Абрамович получал, в свою очередь, 26 % расширившегося «ЮКОСа» и 3 миллиарда долларов доплаты.

Это была уже не первая попытка соития двух олигархов. Еще прежде, в 1998-м, они пытались создать совместный холдинг «Юкси» и даже подписали в торжественной обстановке – в присутствии Черномырдина с Кириенко – соответствующий меморандум. Но потом что-то у них не заладилось, – каждая из сторон пыталась завысить собственные активы. Короче, через пару месяцев союз был расторгнут.

За прошедшие с тех событий годы – утекло много воды. За спиной Абрамовича не стоял теперь назойливый Березовский; из гадкого утенка превратился он в прекрасного, богатого лебедя. Да и Ходорковский был уже не тем, кем раньше, равным среди первых. Отныне считался он самым богатым человеком страны (состояние в 2003 году по оценке «Форбса» $15,2 млрд), и, как водится, мнил себя некоронованным повелителем державы. (Михаил Борисович искренне считал, что рано или поздно станет президентом России или как минимум премьер-министром.)

Если бы «ЮКОС» объединился с «Сибнефтью», это была бы крупнейшая нефтяная компания в России и одна из ведущих в мире; только налоги от ее деятельности формировали бы 9 % федерального бюджета.

В новую империю, получившую название «Юкос-Сибнефть», должны были войти 9 нефтеперерабатывающих заводов, две с половиной тысячи автозаправок. Общий объем нефтяных запасов составил бы около 2,66 миллиарда тонн.

Было, от чего сойти с ума; холдинг с такой сумасшедшей капитализацией – 40 миллиардов долларов – вполне мог стать главной движущей силой в стране. Неслучайно, уже летом 2003-го Ходорковского со всеми почестями принимали у себя вице-президент США Дик Чейни, министр энергетики Спенсер Абрахам и заместитель главы Пентагона Пол Вулфовиц.

Бытует версия – правда, ничем не подтвержденная, – что чрезмерное нетерпение Ходорковского и сгубило; якобы на окончательной стадии переговоров он неосторожно обронил Абрамовичу примерно следующую фразу: теперь я Путина привезу закатанным в ковер.

Однако на беду его диалог оказался записан на пленку. Кем именно – история умалчивает. Но уже на другой день в офисе «Сибнефти» поднялся невиданный переполох, и топ-менеджеры с выпученными глазами забегали по коридорам.

В пользу этой шпионской версии свидетельствует целый ряд странностей. Если поначалу обе стороны активно торпедировали события («Слияние „Сибнефти“ и „ЮКОСа“ находятся в такой стадии, когда расторгнуть сделку невозможно», – громогласно восклицал Швидлер), то уже с осени 2003-го Абрамович начал заметно тормозить процесс слияния. Несмотря на то, что он получил от Ходорковского обговоренные три миллиарда, Роман Аркадьевич явно не спешил заканчивать сделку.

Почему – стало понятно ранним утром 25 октября, когда Ходорков-ский был арестован в новосибирском аэропорту и этапирован в специзолятор «Матросской тишины».

Сразу после этого недавняя дружба мгновенно сменилась ледяным холодом. Оставшимся на свободе руководителям «ЮКОСа» в ультимативной форме было предложено передать управление новой структуры президенту «Сибнефти» Евгению Швидлеру и отправленному накануне в отставку главе президентской администрации Александру Волошину. (Он должен был стать председателем совета директоров «Юкос-Сибнефти»). В случае их согласия, весь контроль а, следовательно, и активы переходили бы в цепкие руки новой команды во главе с Абрамовичем. Ясное дело, «ЮКОС» ответил отказом.

Тогда «Сибнефть» в одностороннем порядке объявила о разрыве сделки, но полученные вперед от Ходорковского три миллиарда назад не вернула; отказалась она и выплачивать штрафные санкции, установленные их же совместным соглашением за досрочный развод; еще – миллиард долларов.

Более того, в течение полутора лет Абрамовичу удалось отсудить – в Анадыре! – переданные «ЮКОСу» 72 % своих акций «Сибнефти», каковые он незамедлительно и продал «Газпрому». (На оставшиеся 20 % Роман Аркадьевич предусмотрительно не претендовал, поскольку «Газпром» так и так забирал их у «ЮКОСа» в ходе банкротства.)

Бессмысленно гадать, знал ли Роман Аркадьевич, какая печальная судьба уготована Ходорковскому. Вариантов здесь – только два.

Либо знал, и потому сознательно тормозил слияние, в тюремной камере – не до жиру.

Либо обладал сверхъестественным даром предвидения и умел заглядывать в будущее.

Какой из двух ответов более правдоподобен, решайте сами…

Впрочем, у Леонида Невзлина, бывшего в «ЮКОСе» вторым лицом, даже и тени сомнений не возникает:

«Он (Ходорковский. – Авт.) не предполагал, что на самом деле вел сделку не с открытой компанией «Сибнефть», а с группой заговорщиков, которые хотят его лишить бизнеса».

Невзлин уверен, что Абрамович с самого начала знал, что ожидает Ходорковского:

«Это было видно по тому, как он и его окружение вели себя после ареста Ходорковского. По тому, как они разговаривали со мной и с другими акционерами группы „МЕНАТЕП“. Это наглядно подтверждает то, как „Сибнефть“ грубо „разводилась“».

Несомненно, история с «ЮКОСом» нанесла серьезнейший урон репутации Абрамовича на Западе. Согласитесь, человек, кидающий своего партнера на четыре миллиарда, как-то мало вызывает симпатию.

В сентябре 2004-го «ЮКОС» подал на «Милхауз Кэпитал» в Лондонский международный арбитраж, требуя 4 миллиарда. Суды тянулись долго. Лишь совсем недавно, в июне 2007-го, арбитражный управляющий уже обанкроченного «ЮКОСа» подписал мировое соглашение, по которому все долги Абрамовича оказались прощены.

Как метко заметил один из финансовых аналитиков, «ЮКОСу» никто ничего не должен, а кому и что должен «ЮКОС» – решает государство…

Между прочим, когда проект «ЮкосСибнефти» только еще зачинался, многие посчитали это симптоматичным. Говорилось, что Абрамович-де уходит из активной жизни. В той, несостоявшейся модели компании, становился он лишь одним из акционеров, и явно – не самым главным. Горе-аналитики всерьез судачили уже о потере позиций Романа Аркадьевича, о том, что целиком и полностью ложится он теперь под Ходорковского.

Плохо же они его знали. За внешней мягкостью и неконфликтностью этого человека скрывалась стальная хватка и острые клыки. Народная мудрость недаром гласит, что в тихом омуте…

Просто Ходорковский – как и многие другие жертвы Абрамовича – почему-то напрочь об этой пословице позабыл; а когда вспомнил, было уже слишком поздно. К тому времени он успел выпасть из «золотого» рейтинга «Форбса», уступив место главного российского богача несостоявшемуся другу и партнеру.

Лучше всех об Абрамовиче выразился, по-моему, Шалва Чигирин-ский, тоже – один из потерпевших.

«Рома, – сказал он мне как-то, – очень похож на морского ската. Внешне – мягкий, уютный, абсолютно безобидный. На него так и хочется усесться сверху. Но стоит приземлиться, он мгновенно ударит тебя током и безжалостно сожрет».

Другой очевидец – бывший председатель совета директоров БрАЗа Юрий Шляйфштейн – изрек по этому поводу не менее глубокомысленную сентенцию:

«Суть Абрамовича заключается в том, что он предпочитает казаться ягненком; только волк в шкуре ягненка – все равно останется волком…»

Возможно, в этом – помимо, собственно, пиаровской стороны – и заключается смысл того образа тихого, покладистого хорошиста, который столь активно эксплуатирует Роман Аркадьевич. Чем миролюбивей ты выглядишь, тем проще достигать поставленных целей, эффект внезапности – уже половина успеха.

Этой философии – равно, как и многому другому – научили его когда-то заботливые учителя: Александр Волошин и Валентин Юмашев.

Принято считать, что главным и единственным наставником Абрамовича был Березовский, но это не совсем так.

Конечно, Борис Абрамович сыграл в его жизни решающую роль, приведя, по образному выражению Рыбкина, молодого коммерсанта «к костру, вокруг которого плотно сидели первые олигархи». Он же – преподал ему и первые уроки мастерства.

Но окончательное влияние на формирование личности Абрамовича оказали именно эти люди.

Об истинной сущности невзрачного «литраба» в растянутом свитере я уже подробно рассказывал. Следует теперь добавить несколько слов и о его сменщике, тоже сыгравшем немалую роль в новейшей отечественной истории.

Волошин пришел во власть из бизнеса; его разыскал когда-то Березовский. Отношения у них были тогда самые добрые.

В середине 1990-х будущий глава президентской администрации возглавлял фирму «Авто-Инвест», являвшуюся дочерней структурой «ЛогоВАЗа». Через другую его контору – «ЭСТА Корп» – Березовский выводил зависшие в банке «Чара» свои деньги: 5,5 миллионов долларов. Кроме того, компания Волошина «Федеральная фондовая корпорация» являлась организатором конкурса по продаже акций «Сибнефти» – понятно, в чьих интересах.

В отличие от большинства тогдашних соратников Березовского, Волошина отличало полное отсутствие видимых амбиций и умение быть неслышным. Он даже ходил беззвучно, как кошка.

Осенью 1997-го – Волошина рекрутируют на госслужбу, и он становится помощником Юмашева, возглавлявшего в тот момент президентскую администрацию. Здесь-то два этих великих тихушника окончательно сошлись. А вскоре к их дуэту присоединился и Роман Абрамович.

Несомненное достоинство Волошина заключалось в том, что он напрочь был лишен эмоций и чувств, так мешающих высокой политике. Волошин полностью оправдывал свое отчество – Стальевич – иногда казалось, что состоит он не из плоти и крови, а из твердого металлического сплава; а вместо сердца у него, как и положено, – пламенный мотор.

«На работе он напоминает какую-то сложную, хорошо отлаженную, не знающую усталости машину, – умилялась этим его особенностям вечно восторженная Татьяна Дьяченко (цитирую по ее интервью родному „Огоньку“). – Я иногда просто не понимала, как он выдерживает. Вот идет подготовка послания президента к Федеральному собранию, папа ему звонит в два часа ночи, в четыре ночи, когда угодно – и он бодрым голосом отвечает. Волошин до двух ночи неотрывно работал, в четыре его папа поднимал, давал задания, а в восемь утра он уже снова на работе».

Волошин был абсолютно циничным, прагматичным до мозга костей царедворцем, причем – от собственного цинизма он еще и получал явное удовольствие; чувство юмора было у него весьма своеобразным.

Однажды, например, Волошин приказал своему внештатному помощнику Мамуту встретиться с лидером думской группы «Народовластие» Николаем Рыжковым и популярно объяснить, что если его депутаты проголосуют за импичмент Ельцину, спонсоры «Народовластия» горько о том пожалеют; их задушат, замордуют прокурорскими и налоговыми проверками.

Мамут – встретился. Рыжковцы проголосовали, как следует. Однако через несколько дней спонсоров этих все равно начали давить.

Такое вероломство до глубины души возмутило Мамута. Он потребовал от Волошина объяснений:

– Как же я буду теперь в глаза им смотреть?

Александр Стальевич хитро, по-ленински, прищурился и, затянувшись сигаретой, преспокойно изрек:

– А ты не смотри.

Если Юмашев научил Абрамовича быть полностью бесслышным – французы называют подобное явление «эминанс гри» (невидимая миру сила) – то Волошин – совершенно бесчувственным; недаром шесть лет проработал он во Всесоюзном НИИ конъюнктуры. Терзанья, сомненья, стыдливость, совестливость – все эти химеры для человека, желающего сделать карьеру, были лишь грузом, вяжущим по рукам и ногам.

(Как любил говаривать генерал-инспектор Его Императорского Величества Яков Иванович Ростовцев, «совесть дается человеку для личного пользования, а в общих делах совесть заменяют указания начальства».)

Неудивительно, что как только старинный приятель его Березовский вошел в оппозицию к власти, Волошин мгновенно разорвал с ним всяческие отношения, просто забыл – как отрезал…

Александр Стальевич проработает главой президентской администрации вплоть до конца первого путинского срока. Сегодня профессиональный конъюнктурщик по-прежнему в строю, – он возглавляет совет директоров РАО «ЕЭС». И связей с Абрамовичем тоже не прерывает…

Сравнительно недавно в Москве проходила конференция, посвященная итогам приватизации, организовывала ее Счетная палата. Главный вывод конференции был таков: за 10 лет приватизации российский бюджет получил 9,7 миллиардов долларов.

Состояние Абрамовича – за тот же самый период – оказалось неизмеримо выше; в одиночку он заработал вдвое больше, чем вся страна, вместе взятая.

Конечно, считать деньги в чужих карманах – не есть хорошо, только, кто сказал, что деньги эти чужие?

Проведем небольшой экскурс в закрома Романа Аркадьевича. В «золотом» списке журнала «Форбс» – самом авторитетном мировом экономическом издании – Абрамович впервые появился лишь в 2001-м. На тот момент его состояние составило 1,4 миллиарда долларов.

Дальше – оно начало расти просто в геометрической прогрессии.

По итогам 2002 года – 5,5 миллиардов.

2003 год – 10,6 миллиардов.

2004 год – 13, 3 миллиарда.

2005 год – 18,2 миллиарда.

И, наконец, год 2006-й – 19,2 миллиарда.

Ни одному другому российскому олигарху не удавалось с такой головокружительной быстротой сколачивать подобные состояния; даже в благословенные 1990-е ничего похожего не было и близко.

В чем же секрет успешности Абрамовича? Бытует мнение, что он – прирожденный бизнесмен, блестящий стратег и великолепный тактик, но я лично здорово в том сомневаюсь.

Практически все золотоносные активы достались Абрамовичу не путем здоровой, честной конкуренции, а стараниями дружественных чиновников. Плюс – несомненное везение. Кто мог представить, сколь высоко взлетят мировые цены на нефть.

При этом – любые попытки служителей Фемиды подобраться к неблаговидным его делам незамедлительно отсекались. И продолжают отсекаться до сих пор.

Я имел возможность убедиться в том на собственном примере, отправив еще летом 2006-го депутатский запрос в МВД об афере с «Югранефтью». К запросу был приложен увесистый том документов, наглядно подтверждающих – цитирую сам себя – «заведомо искусственное банкротство крупнейшего нефтедобывающего предприятия страны… с целью незаконного присвоения его собственности».

Дальше началось что-то невообразимое. Материалы, как теннисный мячик, перебрасывались из одного кабинета в другой, из МВД – в Генпрокуратуру, из Генпрокуратуры – назад в МВД, из МВД – в УВД Ханты-Мансийского округа, из УВД ХМАО – в прокуратуру Москвы, из прокуратуры Москвы – в столичное ГУВД.

Лишь в феврале 2007-го – по прошествии полугода – следственное управление ГУВД Москвы решилось, наконец, разорвать этот замкнутый круг. В возбуждении дела было отказано «за отсутствием признаков преступления», хотя еще совсем недавно МВД полностью со мной соглашалось и подтверждало, что криминал – налицо.

Столь же бесславно завершилась и история с обвинением руководства «Сибнефти» в ложном реэкспорте нефти и необоснованном получении налоговых льгот. В мае 2001-го Генпрокуратура возбудила два уголовных дела по статье «мошенничество». Но уже в мае оба они были прекращены «за отсутствием состава».

А громкая эпопея с налоговыми недоимками? Весной 2004-го Федеральная налоговая служба уличила «Сибнефть» в неуплате податей примерно на миллиард долларов. Однако в результате долгих переговоров, Абрамович заплатил бюджету одну треть от требуемой суммы, и ФНС все претензии чудесным образом отозвала.

Почему?

Вопрос, полагаю, бессмысленный.

В вип-ложе Абрамовича на стадионе «Челси» всегда полным-полно вип же персон из России, прибывших насладиться игрой легендарной команды по приглашению ее владельца – министры, политики, депутаты. Те же лица неизменно можно встретить и на новогодних празднествах в Куршевеле – излюбленном месте отдыха нашей элиты – рядом с Романом Аркадьевичем.

Власть предержащие регулярно сопровождают Романа Аркадьевича в развлекательных вояжах и прогулках на яхтах. Знаю, например, уморительный случай, когда один из действующих федеральных министров, увязавшись за ним в знаменитую австрийскую клинику Lanserhof, где миллиардер ежегодно проходит курс оздоровительных процедур, вынужден был поселиться в одном номере с вассалом Абрамовича Ефимом Малкиным (сенатором от Чукотки); свободных помещений в клинике просто не оказалось.

Ну, и конечно, нельзя не упомянуть о членах семьи первого президента, которые по-прежнему считаются лучшими его друзьями, партнерами и покровителями.

Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев и Борис Ельцин-младший частенько посещают перечисленные выше мероприятия, ездят вместе с Абрамовичем отдыхать и развлекаться. С недавних пор к этому святому семейству присоединился и другой молодой миллиардер Олег Дерипаска. С тех пор, как в феврале 2001-го алюминиевый король женился на юмашевской дочери Полине, а сам кремлевский «летописец», в свою очередь, сочетался законным браком с Татьяной Дьяченко, в России появилась истинно морганистическая династия с состоянием, исчисляемым десятками миллиардов долларов. (Только от продажи в 2003-м Дерипаске половины алюминиевого гиганта «Русал» и 37,5 % холдинга «Руспромавто», включавшего в себя два десятка предприятий автопрома, в том числе знаменитый «ГАЗ», Абрамович выручит не менее $ 4 миллиардов.)

Полагаю, в этом заключается еще одна причина неприкосновенности Абрамовича; любой накат на него – это удар по наследникам Первого Президента. Для нынешнего Кремля, с его традициями преемственности, такое – абсолютно недопустимо.

Время олигархов отнюдь не закончилось, как считают некоторые, с боем кремлевских курантов 31 декабря 1999-го. В России просто изменились правила игры. Не лезь в политику, отдавай деньги на богоугодные нужды (спорт, культура, наука), демонстрируй верноподданнические чувства, не пытайся бодаться с государственными монополиями – и никакие беды тебе не грозят. Если, конечно, твой бизнес не захочет прибрать к рукам кто-то более могущественный и сильный, тот же Абрамович, например.

Так произошло, в частности, с владельцем «Автобанка», «Ингосстраха» и Орско-Халиловского металлургического комбината Андреем Андреевым – человеком, прямо скажем, тоже не шибко кристальным. Как утверждал сам Андреев, осенью 2001-го все активы эти были у него отобраны «угрозами физической расправы, а также путем подделки документов». В числе новых совладельцев андреевского бизнеса оказались структуры Романа Аркадьевича.

(Впоследствии, правда, стороны нашли компромисс и Андреев, получив неплохую компенсацию, от претензий своих отказался. Однако к тому времени Абрамович успел из истории этой выйти, продав проблемные активы Олегу Дерипаске.)

Как видите, ничего нового Роман Аркадьевич в российский бизнес не привнес, используемые им приемы почти в точности копируют методы олигархов первой волны. За единственным, пожалуй, исключением: Абрамович оказался первым, кому удалось превратить отвратительную крысу в уютного, милого хомячка.

Не последнюю роль сыграло в том его пришествие на Чукотку.

«Хочется найти самые лучшие, теплые слова, чтобы выразить благодарность Роману Аркадьевичу Абрамовичу за то, что он дал всем нам счастливую жизнь.

В эти дни хочется вспомнить нашу жизнь в прошлом. Тяжело вспомнить. Проходили годы, много прошло лет. Наши отцы со смертельным страхом встречали каждую зиму. Зима действительно была страшна. Семь месяцев завывала пурга, выли голодные собаки, плакали, умирали с голоду люди. В холодных зимних ярангах никогда не было слышно смеха.

С Большой Земли к нам приезжали и приплывали на кораблях японские, американские купцы. Они нас называли вымирающими дикарями. Горсть пороху отнимала добытую трудом и горем пушнину. Спаивая забитым голодом, холодом охотников, купцы за бутылку «шальной воды» отнимали у нас все, обрекая на голодную смерть наши семьи. Наша жизнь для них была дешевле жизни собаки…

Но вдруг над северной тайгой взошло необыкновенное солнце. Оно в тысячу раз горячее настоящего солнца – это пришел новый губернатор. Полярная ночь нашей голодной жизни рассеялась в прах.

Новая власть построила нам сто восемнадцать национальных школ. Новая власть каждый год принимает наших братьев, товарищей учиться в школах больших городов.

Нам теперь не страшен холод. Каждый – в теплом жилище, где светло, весело. А на обеденных столах появилась разная пища – овощи, молоко, чай, сахар, хлеб. Теперь у нас навеки отпал животный страх голода. Каждый знает, что в любое время зимы, в случае надобности Роман Аркадьевич пришлет нам большой пароход, ломающий льды, и привезет все, что нужно…»

То, что вы сейчас прочитали – не плод фантазии автора, а подлинный исторический документ: открытое письмо жителей Чукотки к 20-летию Октябрьской революции, опубликованное тогда же, осенью 1937-го, в газетах.

Я лишь позволил себе внести незначительные коррективы, осовременив эту потрясающей силы эпистолу: вместо советской власти – новая власть, вместо товарища Сталина – губернатор Абрамович.

В сознании чукчей Роман Аркадьевич занимает то же место, какое занимал некогда Иосиф Виссарионович для советских людей, – вождь, учитель, лучший друг детей и физкультурников, короче – гениалиссимус.

О нем слагают гимны («Наш губернатор Абрамович – на века-а-а!»). Его образ вырезают на моржовых клыках. (Самый популярный сегодня сюжет – губернатор, приносящий чукчам подарки.)

Точно великан Лолгылин, герой чукотских народных сказок, Роман Аркадьевич спасает от неминуемой гибели жителей этого холодного, нищего уголка, за что и платят они теперь ему великой любовью и поклонением.

Недаром, когда губернаторские полномочия Абрамовича подходили к концу, местная функционерка Светлана Холецкая, не стесняясь, объявила во всеуслышанье: «Мы молимся за то, чтобы Роман Аркадьевич написал заявление на второй срок»...

Признаюсь, до начала работы над этой книгой примерно так же думал и я. Глянец лубочных рассказов и масштабный пиар делали свое дело.

Но стоило лишь присмотреться к ситуации на Чукотке повнимательней, отбросив идеологическую шелуху и вздохи экзальтированных болельщиков, как совсем иная картина встала перед моими глазами.

…Чудесное превращение олигарха в рачительного, заботливого государственника – далось Абрамовичу непросто. В принципе, ничего подобного раньше за ним не водилось.

Еще во времена, когда базовым регионом «Сибнефти» являлась Омская область, Роман Аркадьевич славился, напротив, завидным прагматизмом и полным отсутствием сентиментальности.

Чуть выше я уже упоминал, что в конце 1990-х годов «Сибнефть» перерегистрировалась из областного центра в крошечный Любинский район. Произошло это после того, как аффилированный с Абрамовичем губернатор Полежаев вдрызг разругался с мэром Омска Валерием Рощупкиным и объявил последнему войну.

Испокон веков Омский нефтеперерабатывающий завод был крупнейшим плательщиком городского бюджета, – за его счет формировалось больше половины всей казны. Уход «Сибнефти» – фактически обрек Омск на нищету. В одну секунду исчезли деньги на содержание инфраструктуры, коммуналки, ремонты дорог; ни много, ни мало – полмиллиарда рублей.

«Это огромный удар, после которого мы просто не в состоянии подняться на ноги, – признавался мне еще в те времена мэр Рощупкин. – Мало этого: на плечи города была сброшена вся „социалка“ – детские сады, жилье… „Сибнефть“ выдала лишь разовую компенсацию. А есть ведь еще и экология: город вынужден платить за „шалости“ завода. Сегодня мы – уже на первом месте в России по количеству выбросов в атмосферу…»

Сказать бы тогда омичам, что пройдет всего пара лет и человек, безжалостно расправившийся с ними в угоду политическим амбициям, повсеместно будет прославляться, как защитник сирых и обездоленных, никто б это и за удачную шутку даже не посчитал. С тем же успехом пойманного с поличным браконьера можно было представить в образе предводителя «Гринпис».

Самое занятное, что исчезнувшие из городского бюджета миллионы до области тоже тогда не дошли. Помню, я, не поленившись, специально съездил даже в этот самый Любинский район, куда перевелась «Сибнефть», по наивности, представляя, что увижу этакий сибирский Кувейт – вереницы иномарок, небоскребы, сытые жители в белых штанах.

А как иначе, если налоги «Сибнефти» (повторяю: полмиллиарда рублей) кормили половину города с населением в 1,2 миллиона человек, то на десятитысячный район они вообще должны были пролиться непрекращающимся золотым ливнем.

Но, увы. О присутствии в Любине крупнейшего налогоплательщика свидетельствовала лишь табличка на скромном двухэтажном домишке № 85 по Октябрьской улице – юридическом офисе компании-миллиардера, более похожем на заброшенное сельпо. По всему было видно, что замок на дверях не открывали уже много месяцев.

Оказалось, что все налоги «Сибнефти» на новом месте составляют теперь уморительно смешную сумму – 30 миллионов. Куда делась разница в 470 миллионов – объяснить мне так никто и не сумел.

Вообще, тема «Абрамович и налоги» достойна отдельного повествования. С давних лет Роман Аркадьевич отличался патологическим неприятием этой утомительной процедуры.

«Сибнефть» с завидной частотой задерживала выплату налогов в бюджеты всех уровней; дошло до того, что осенью 1998-го спешно созданная правительственная комиссия во главе с Чубайсом – у государства не хватало тогда денег даже на выплаты зарплат – приняла волевое решение: «обратить взыскание на имущественный комплекс» Омского нефтезавода, задолжавшего федеральному бюджету 525,8 миллионов рублей.

Этот жесткий шаг вызвал у Абрамовича с Березовским форменную истерику. С телеэкранов руководители ОНПЗ со слезами принялись объяснять, что денег у них нет. Мы, мол, всей душой, но убытки заели. Тем не менее, Чубайс все-таки на своем настоял, и долги отобрал. Хотя плачи и стоны несчастных нефтяников на этом не прекратились.

(«Трогательно так выступают, – иронизировал в ответ на мольбы их бессердечный Чубайс. – Рука просто тянется написать проект постановления правительства с обращением к врачам и учителям. Деньги, мол, которые выплачены в ноябре – декабре, выплачены ошибочно. Их надо вернуть назад и отдать Борису Абрамовичу Березовскому. Тяжело у человека с деньгами…»)

Почему у прибыльнейшей «Сибнефти» не хватало средств для выплаты налогов – вопрос отдельный; кстати, уже к следующему, 1999 году, ее долг перед пенсионным фондом составил порядка 350 миллионов рублей.

Отчасти на него ответил когда-то мой покойный друг Пол Хлебников. В своей хрестоматийной книге «Крестный отец Кремля» он писал:

«Березовский с компанией следовали прежней практике („приватизация прибылей“)… они обставили „Сибнефть“ посредниками-стервятниками. Главным посредником в данном случае была компания Абрамовича Runicom, зарегистрированная на Гибралтаре и расположенная в Женеве. Эта структура за неплохие деньги продавала полученную у „Сибнефти“ продукцию, но платить „Сибнефти“ за отгрузку не спешила. Из финансового отчета нефтяного гиганта следовало, что на конец 1997 года компания Runicom была должна „Сибнефти“ 30 миллионов долларов; в 1998 году задолженность возросла до 45 миллионов. Более того, в 1998 году „Сибнефть“ дала Runicom беспроцентную ссуду в 124 миллиона долларов якобы на импорт оборудования, хотя оборудование так и не поступило, и Runicom позже деньги вернул».

К аналогичным примерно выводам пришла еще прежде и Федеральная служба налоговой полиции. В результате проверки, проведенной Управлением ФСНП по Омской области в апреле 1998-го, было составлено официальное заключение:

«…за период июль 1996 года – июль 1997 года установлены нарушения налогового законодательства, которые привели к занижению сумм налогов, подлежащих внесению в бюджет… общая сумма недополученных бюджетом денежных средств составляет 500 миллионов деноминированных рублей».

500 миллионов – по тем временам было эквивалентно 100 миллионам долларов. В недалеком будущем это умение минимизировать (проще говоря, утаивать) налоги Абрамович отточит до совершенства, особенно с приходом на Чукотку.

Абрамович стал губернатором в декабре 2000-го. А уже в апреле 2001-го Чукотская окружная Дума приняла закон («О развитии предпринимательской деятельности на территории ЧАО»), создающий в регионе внутреннюю оффшорную зону. По этому закону зарегистрированные на Чукотке предприятия могли освобождаться от уплаты субъектовых и местных налогов. Первым, кто воспользовался этим правом, была, разумеется, «Сибнефть».

Сразу после избрания Абрамович перерегистрировал свои компании на Чукотку. Таким образом, он одновременно сумел и рыбку съесть, и на шарабане покататься. С одной стороны, бюджет округа мгновенно возрос. С другой – сэкономленные миллиарды с лихвой окупали все его благотворительные затраты.

Отныне «Сибнефть» стала платить самые низкие в нефтяном бизнесе налоги, – в три раза, к примеру, меньше, чем «ЛУКойл» и в четыре, чем «Роснефть», вызывая у остальных нефтяных королей зависть, смешанную с восхищением.

При базовой ставке налога на прибыль в 24 %, структуры Абрамовича умудрялись отдавать государству лишь от 7 до 12 %. По действующему тогда налоговому законодательству, больше половины ставки составляли региональные и местные отчисления, которые позволялось снижать до нуля. (Для сравнения – даже циничный «ЮКОС» платил тогда 22 %, а «ЛУКойл» и вовсе все 24 %.)

Проведенная Счетной палатой серия проверок документально установила, что «Сибнефть» и аффилированные с ней структуры ежегодно, начиная с 2001 года, не доплачивали в казну по 10–14 миллиардов рублей. Сергей Степашин, отличающийся давней любовью к чукотскому губернатору, не раз возмущался по этому поводу, заявляя, что тот «часть давал Чукотке, другую клал в карман», но в ответ Роман Аркадьевич лишь с деланным безразличием поинтересовался однажды у журналистов: а кто такой, этот Степашин?

Механизм ухода от налогов, который активно применяла «Сибнефть», не ограничивался одним лишь использованием оффшора. Задействовались и иные «кривые» схемы. Если упрощенно, выглядели они примерно так:

Произведенное «Ноябрьскнефтегазом» – главным добывающим подразделением «Сибнефти» – «черное золото» продавалось по дешевке зарегистрированным на Чукотке компаниям. А те, в свою очередь, сбывали ее уже в 2–3 раза дороже, не платя почти никаких налогов. Это достигалось еще и использованием «инвалидных» льгот (где уж на маленькой Чукотке удалось сыскать столько калек – остается загадкой.)

Вся прибыль от этих операций поступала на счета оффшорных структур на Кипре и Виргинских островах, так что зафиксировать, кто именно получал ее, было уже невозможно; следы терялись в безвоздушном пространстве.

Хотя гадать – особо тут нечего; достаточно вернуться на несколько страниц назад и еще раз прочитать, как росло не по дням, а по часам состояние Романа Аркадьевича…

Впрочем, на подобные упреки поклонники Абрамовича отвечают обычно, что большая часть сэкономленных средств отдавалось Чукотке; и именно за счет этого региону удалось подняться с колен. Кроме того, губернатор специально прописался в Анадыре (на всякий случай – если захотите навестить – сообщаю адрес: ул. Отке, 41-6) и заставил последовать своему примеру остальных соратников, чтобы платить здесь подоходный налог. (В 2001 году из налогов, собранных с частных лиц, бюджет округа был сформирован на 80 %; один только Абрамович внес в казну 18 миллионов долларов.)

Это, вообще, один из излюбленных пропагандистских приемов команды нового губернатора – демонстрация контраста между тем, что было и тем, что стало. На любой заданный вопрос вам непременно сначала расскажут, как обстояло с этим предметом в прежние, назаровские времена (по такому же принципу при коммунистах любую статистику принято было соизмерять с уровнем 1914 года).

Экс-губернатор Александр Назаров ведет себя в этом смысле намного приличнее; уже после отставки он выпустил несколько книг о Чукотке, но ни словом не позволил задеть своего преемника. Правда, и осанн ему – он тоже, по понятным причинам, не поет, но это – вопрос уже десятый. Зато из красочно изданного Абрамовичем проспекта (мелованная бумага, цветные иллюстрации) с гордым названием «Чукотка. Итоги первого этапа» можно узнать, например, что к концу 2000 года 70 % предприятий округа следовало смело банкротить.

«Износ основных средств муниципальной энергетики превышал 80 %, задолженность по зарплате достигала шести месяцев, а суммарный долг Чукотки как субъекта Федерации был сопоставим с четырьмя его годовыми бюджетами… Чукотка находилась на грани неуправляемого распада».

Не берусь комментировать приведенные статистические данные, но что касается распада – это уж явный перебор. На что, интересно, могла распасться далекая северная территория с 50-тысячным, разбросанным по деревушкам и городкам населением? На Анадырскую республику и, к примеру, автономный остров Врангеля?

Впрочем, если говорить серьезно, Абрамовичу, конечно, досталось тяжелейшее наследство. Пятнадцать лет Чукотка прозябала в нищете.

С развалом Союза государство практически перестало вкладывать средства в северные территории. В условиях вечной мерзлоты и бескрайних снежных просторов, будь ты хоть трижды гением, без гигантских вливаний сделать что-либо с Чукоткой было просто невозможно. Легче перевести остатки жителей на Большую Землю и забыть о ней навсегда.

Главной заслугой нового губернатора стало, несомненно, масштабное привлечение капиталов. В течение пяти лет Абрамович сумел увеличить доходную часть регионального бюджета более чем в три раза; с 3 миллиардов рублей в 2001-м до 9,2 миллиардов – в 2006-м.

Кроме того, на благотворительность его фонды потратили в общей сложности 20 миллиардов рублей (в 1999–2006 годах). На эти деньги были построены и восстановлены больницы, школы, музеи, детсады, проведены соревнования, фестивали и праздники.

Цифры, как ни крути, впечатляющие. Но говорить о каком-то великом самопожертвовании, а уж тем более альтруизме я бы поостерегся.

Проект «Чукотка» с самого начала задумывался Абрамовичем именно как бизнес-проект, и если и не прибыльный, то, как минимум, безубыточный. В неожиданно проснувшейся любви его к этому северному российскому уголку гораздо больше здравого смысла, нежели душевных порывов.

Да, региональный бюджет вырос в три раза, но за счет лишь перевода сюда «Сибнефти», «Русала», «Славнефти» и других, аффиллированных с губернатором компаний. Можно ли это ставить ему в заслугу? (Если ты оставляешь пивные бутылки не в Ботаническом, а в Бауманском, допустим, саду, это еще не повод для собирающих стеклотару старушек с Елоховской обожествлять тебя.)

На Чукотке ли, в Омске, Калмыкии или Ингушетии – Абрамовичу все равно налоги пришлось бы платить, другое дело, в каком размере. Ни в одном ином регионе он не мог бы столь виртуозно оптимизировать их так, как сделал это на своей новой родине.

Да, Абрамович вложил гигантские деньги в благотворительность, но и здесь чистым меценатством тоже не пахнет. Как уже говорилось, налоговые льготы полностью перекрыли все его сентиментальные расходы.

В очередной раз – сведем дебет с кредитом.

За 3 года, если верить Счетной палате, Абрамович недоплатил примерно 40 миллиардов рублей налогов – это около 1,5 миллиардов долларов. (На самом деле, цифра, полагаю, могла быть и больше, но фискальные органы тщательно скрывают реальный размер предоставленных льгот. И Федеральная налоговая служба, и Чукотская окружная Дума в ответ на мои запросы отказались давать эти данные, ссылаясь на налоговую тайну.)

В то же время благотворительность унесла у него 2 миллиарда рублей – то есть примерно 710 миллионов долларов.

Итого – 800 миллионов чистой прибыли. Даже, если вычесть из них расходы на постройку Абрамовичем детских футбольных полей по всей стране (10 миллионов долларов – ежегодно), сумма все равно остается внушительная; для наглядности – на нее вполне можно купить пару-другую клубов.

Ну и где же тут доброта от чистого сердца и бессребреничество?

Бизнесмен – всегда останется бизнесменом; во всем и везде ищет он выгоду. Осуждать его за это – все равно, что ругать собаку, потому что она, дескать, лает.

То, что помыслы Абрамовича далеки от альтруизма, стало понятно с самого начала, едва только заступил он на трудовую вахту. Уже 1 января 2001 года – и недели не прошло со дня выборов – губернатор обратился к тогдашнему министру энергетики Гаврину с просьбой выделить Чукотке дополнительную экспортную квоту на нефть в размере 2,5 миллионов тонн, якобы, под обеспечение северного завоза. Естественно, экспортировать нефть должна была бы одна хорошо всем знакомая компания, имеющая некое отношение к самому губернатору.

От такой наглости правительственные чиновники просто оторопели. Конечно, и прежде губернаторы пытались пробивать квоты в интересах различных структур, но никогда еще подобные запросы не превышали 200–400 тысяч тонн.

Краткий ликбез: внутренняя цена на российскую нефть значительно ниже экспортной, поэтому все сырьевые компании бьются за право самостоятельно гнать ее за рубеж. Однако нефтяная труба: а) не резиновая; б) государственная. Вот и приходится выкручиваться, придумывая всевозможные аргументы, чтобы увеличить объем экспортных квот, распределяемых среди компаний правительством. Один из самых популярных приемов – социальные обязательства, которые в обмен на квоты принимают нефтяники; и северный завоз – в первую голову.

Но просьба Абрамовича выходила далеко за рамки даже этой легализованной полуворовской схемы. По самым приблизительным подсчетам, в случае положительного исхода, «Сибнефть» получала примерно 250 миллионов долларов чистой прибыли, причем, никаким объяснением это не поддавалось, ибо стоимость квоты в четыре раза превышала весь чукотский бюджет. (Следуя логике губернатора, получалось, что на каждого жителя следовало завести продуктов и товаров на… 7,4 тысячи долларов.)

Само собой, в нефтяном мире мгновенно поднялся скандал, и дабы замять его, Абрамович вынужден был письмо свое сконфуженно отозвать.

Эта история стала для него серьезным уроком на будущее. Отныне весь бизнес, который Абрамович начинал вести на Чукотке, позиционировался им, как что-то абсолютно героическое. Каждый вложенный рубль сопровождался барабанным боем и рассказами о самоотверженном примере, подаваемом губернатором потенциальным инвесторам; вот ведь, не боится закапывать деньги в тундре, значит, пришел к нам всерьез и надолго.

Уже с 2001 года специально созданная компания «Сибнефть-Чукотка» занялась, например, поисками арктической нефти. Абрамовича очень вдохновлял пример соседней Аляски, где ежегодно качалось 45 миллионов тонн – 17 % всей нефтедобычи США. Под это дело «Сибнефть-Чукотка» получила лицензии на освоение и добычу нефти аж по шести месторождениям – в том числе на мысе с очень подходящим для губернатора названием Молчаливый.

Одновременно топ-менеджеры «Сибнефти» стали забирать золотые прииски – месторождения «Майское», «Многовершинное». Сам Абрамович до поры, до времени входить в этот бизнес не спешил, но с ростом мировых цен на золото опомнился. Летом 2007-го «Милхауз Кэпитал» перекупил золотое месторождение «Двойное». Еще раньше под контроль губернатора перешел прииск «Каральвеем». Предпринимаются попытки забрать самую технологически современную золотоизвлекательную фабрику «Купол».

Героизм? Ну, если только в том смысле, что любой бизнес в России – сродни подвигу.

Впрочем, чукчам от всех этих наших рассуждений и морализаторства – ни жарко, ни холодно. Им нет в сущности никакого дела, почему над их землей начал литься вдруг золотой дождь; любовь за деньги – хоть и корыстная, но зато самая верная.

В период правления Абрамовича средний размер зарплаты вырос с 8 до 23 тысяч рублей. Полностью – раз и навсегда – были погашены все долги бюджетникам. Введено 93 тысячи квадратных метров нового жилья; даже в глухих селах дома возводятся теперь с водопроводом, канализацией и пластиковыми окнами. Построено и отремонтировано 19 больниц, 41 образовательное учреждение, 6 ДК и Чукотский дом народного творчества. Весь округ телефонизирован, в каждую школу проведен Интернет.

Сегодняшний Анадырь не имеет уже ничего общего с тем ужасающим зрелищем, которое открывалось еще несколько лет назад. Все здания отремонтированы и покрашены в пестрые, радужные цвета, за что получили в народе название «попугайчики». Устранены перебои с горячей водой. Улицы замощены. В Анадыре есть теперь даже второй в России оснащенный системой dolby-surround кинотеатр «Полярный», а также боулинг, казино, два отеля и ночной клуб «Балкан» с собственной пивоварней и выписанным из Израиля шеф-поваром.

Журналисты, которых Абрамович время от времени привозит к себе в вотчину, дабы продемонстрировать успехи на ниве госстроительства, не перестают потом восторгаться увиденным, а вслед за ними и вся страна. Маршрут подобных поездок обычно один и тот же, его же используют и при приеме высоких гостей – премьера, полпреда, министров.

Посещение образцово-показательного потемкинского поселка Канчалан, осмотр пищевого комбината, дегустация северных деликатесов в ресторане «Анадырь», и все это – под аккомпанемент фольклорного ансамбля «Эргыгон».

Северная романтика, помноженная на гламур, – сегодня это послед-ний писк моды; аналогичные чувства испытывают, наверное, посетители закрытых индейских резерваций. Если же представить, что вождем племени избрана при этом какая-нибудь скандальная знаменитость – та же Памела Андерсен, например, – восторг и ажиотаж заведомо гарантированы.

Впрочем, между поселениями краснокожих и Чукоткой есть одна существенная разница. Если индейцы, проводив туристов, имеют возможность смыть боевую раскраску и, облачившись в цивильную одежду, пересесть с мустангов на лимузины, то куда, скажите на милость, деваться потом чукчам.

За парадным фасадом чукотской экзотики скрывается грубая реальность, но ее, по понятным причинам, ни министрам, ни журналистам демонстрировать не спешат.

…Не так давно на Чукотке случился громкий скандал: по предложению единственного классика чукотской литературы Юрия Рытхэу ежегодная литературная премия, носящая его имя, была присуждена местному писателю Евгению Рожкову за книгу «Город отравленных душ».

Общественность и чиновничество, не разобравшись, поддержали инициативу классика, но потом, вникнув в содержание, потеряли просто дар речи. То, о чем писалось в книге, полностью шло в разрез с официальной глянцевой пропагандой; даже фронда диссидентов советской поры или радищевское «Путешествие из Петербурга» меркли на этом фоне.

Под давлением властей решение жюри задним числом было отменено. «Глупые люди, – поражался сам Рытхэу, – они сделали книге и ее автору грандиозную рекламу».

Реклама-рекламой, но на территории округа повесть Рожкова запрещена до сих пор. Уже отпечатанный альманах «Современная проза Чукотки», включающий эту крамолу, из распространения спешно изъяли. Словно в старые добрые времена, книга ходит теперь по рукам в самиздате.

Что же так напугало чукотских чиновников?

По сюжету повести, в Анадырь, который и является, собственно, городом отравленных душ, завозится партия неведомых тропических фруктов, странным образом воздействующих на человеческое подсознание. Каждый, кто съедает его, начинает терзаться муками совести, в нем просыпается желание покаяться за свои грехи и вообще начать новую, чистую жизнь.

Несмотря на полуфантастический прием, практически все герои книги хорошо узнаваемы. Есть здесь и губернатор Абрамович, строящий «империю одного богатого человека». И мэр Анадыря Виктор Хвун (в реальности – Хван), отправленный в отставку, потому что «при былом губернаторе, он, как мэр города, мог спорить, возражать, отстаивать свою точку зрения. Теперь все делалось так, как этого желал один человек – новый губернатор». И председатель окружной думы, который «при окладе в пять тысяч долларов в месяц фактически ничем более не занимался, кроме поездок в Москву, рыбалок, посещения презентаций, подписания поздравительных адресов и грамот». А также – бессчетное множество других персонажей рангом пониже, без труда идентифицируемых местными читателями.

Сначала – чукотская верхушка не понимает разрушительных последствий плодово-ягодной агрессии. Лишь после того, как вице-губернатор Серебров, попробовав фрукт, тут же отбросил в сторону молодую столичную проститутку («Идея привозить девушек из московских салонов красоты принадлежит молодому руководителю одного из департаментов… Девушек привозили под видом сотрудниц разных ведомств, вознаграждение оплачивали из представительского фонда».) и пошел в прокуратуру писать явку с повинной, а вслед за ним «еще несколько высокопоставленных чиновников признались в присвоении государственных средств», элита разволновалась. Первый вице-губернатор Городулов (Городилов) проводит даже специальное совещание. Милиция приступает к поискам злоумышленников. Но нет. Город слишком глубоко погряз в корыстолюбии, разврате и похоти, действие плода не в силах победить человеческие слабости, и постепенно все возвращается на круги своя…

Самые убийственные моменты в книге посвящены бездумной политике новой власти. Губернатор уже устал от бесконечного груза проблем. На Чукотке он почти не бывает, полностью перепоручив дела своим приближенным, опьяненным от свалившихся с неба финансов.

«Денег навалом. Трать – не хочу, – делится со столичной наложницей вице-губернатор Серебров. – Ты говоришь, город расцвел, а знаешь, какую уйму денег все это стоит? Чтобы покрасить дом, один дом, альпинисты из Москвы берут миллион, наши такой же дом красят за триста тысяч. И так во всем. Турки – строители с нас три шкуры снимают. Космические цены. Но делают хорошо. Привозим учителя вшивого, ни бум-бум о Чукотке, и в три раза ему больше платим, чем тутошнему, куда лучшему, куда опытному. И так по всем специалистам. А их тысячи завозятся, вот и посчитай, во что выливается».

Назначенцы Абрамовича ведут себя, как временщики, живущие по принципу: после нас – хоть потоп.

«Как алчные акулы, заезжие специалисты рвут денежный мешок, спешат ухватить, заграбастать, понимая, что такая вакханалия продлится не долго, всего на период губернаторства Абрамовича. На словах вся эта оголтелая шпана утверждает, что именно благодаря им Чукотка возрождается из пепла, что местные специалисты не могут качественно работать, привыкли жить на подачках. Все ключевые посты отданы выдвиженцам из Нижнего Новгорода, Омска, Москвы. Они не знают и не любят Север. Цель у них одна – заработать как можно больше и навсегда расстаться с этим простуженным миром Севера.

Теперь на Чукотку везли под маркой крупных специалистов не только учителей, медиков, но и простых плотников, чернорабочих, сантехников. Зарплата им устанавливалась значительно выше, чем тем, кто жил на Чукотке давно. Разумеется, это несправедливое распределение зарплаты, породило и порождает конфликтную ситуацию. Корпоративность приняла чудовищные размеры.

Должности распределялись по родственному принципу или знакомству. Кинопрокатом в округе руководила медсестра, но она жена высокого начальника, газетой командовал бывший сантехник, и он родственник начальника управления культуры. Радио и телевидение возглавлял бывший конвоир, милиционер, но друг прокурора округа, который в свою очередь родственник высокопоставленного чиновника. Руководители департаментов, заместители губернатора давно вызвали из недр Сибири и Поволжья, откуда сами попали случайно на Чукотку, своих близких и дальних родственников, и усадили их в кресла руководителей контролирующих органов, материально-технических контор, судов, рыбоперерабатывающих предприятий и других организаций и ведомств. Они теперь сами себя контролировали и сами себе разрешали трату средств и материалов. Они окружили себя своими людьми, накрутили высокие оклады, получали премии, мотались в командировки в разные страны. Работали мало, но жили на широкую ногу…

Обычная секретарша в администрации получала более 30 тысяч в месяц. Высокие чиновники до 60–80 тысяч, плюс контрактные от губернатора от 2 до 5 тысяч долларов. Особо важные персоны, такие как начальник окружного ЖКХ, начальник управления образования округа – по 10 тысяч долларов в месяц. В число поощрения входила плата за жилье, электричество, продуктовые пайки и многое другое…

…Начальники получили неограниченную власть над своими подчиненными. Беззаконие, фактически, было узаконено невмешательством правоохранительных органов. Поток жалоб иссякал, ибо на них не только не реагировали, но и не отвечали жалобщикам. Председатель местной депутатской Думы даже устно предостерег своих депутатов и сотрудников о том, чтобы те не занимались жалобами и не встречались с жалобщиками. «Это может повредить нашему губернатору!» – с пафосом изрек он…»

Конечно, мне могут возразить, что повесть Рожкова – это не документальное исследование, а беллетристика со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так-то оно так. Однако все, о чем пишет автор, не является плодом его фантазии; ровно о том же можно услышать на Чукотке и от многих других людей.

Для нормальной жизни региона недостаточно лишь забросать его деньгами, нужно еще, как минимум, выстроить четкую вертикаль власти. Но при постоянном отсутствии губернатора и вахтовом методе руководства, когда один наместник постоянно сменяет другого, не успевая даже войти в курс дел, – это, увы, невозможно.

Поначалу, когда Абрамович только еще избрался, он, действительно, пытался вникать в местные проблемы, часто прилетал, в среднем, на Чукотке он проводил неделю в месяц.

Вечерами его часто можно было увидеть бредущим из администрации домой, он специально отремонтировал себе квартиру в соседнем здании на улице Отке – главной артерии Анадыря. Тогда еще губернатор был довольно открыт и доступен. Люди подходили к нему, передавали заявления, жаловались и, конечно, забрасывали просьбами; слава Деда Мороза действовала круглогодично.

Но потом стал бывать он здесь все реже и реже. Чем больше денег тратилось на Чукотке, тем сильнее лишь росли людские запросы, – вполне естественная человеческая реакция.

Все основное управление перекинулось на Андрея Городилова, бывшего топ-менеджера «Сибнефти», ставшего первым вице-губернатором. Но и он постоянно не живет на Чукотке.

Такая же картина обстоит и с другими назначенцами Абрамовича, большинство из которых пришло с ним из бизнеса. В итоге реальная власть сосредоточилась в руках чиновников среднего звена, приехавших за длинным северным рублем.

«Я на Чукотке более 50 лет, – возмущается старший научный сотрудник музейного центра „Наследие Чукотки“ Игорь Рига (кстати, в повести Рожкова он выведен под фамилией Руга), – но такого отношения к людям, невнимания к проблемам ветеранов не было. Сейчас чиновники живут одним днем, стараются пустить пыль в глаза. Вот строятся села, благоустраивается Анадырь, это хорошо, но временщики не знают, как нужно строить на Чукотке. Нарушается сохранность вечной мерзлоты, и здания рушатся. И еще. Во все времена чиновники были глухи к просьбам простых людей, но прежде чиновники были более доступны, они хотя бы для вида интересовались мнением людей. Теперь – только мнением вышестоящего руководства».

«Нынешние чиновники ни во что не вникают, – вторит ему бывший депутат Госдумы и экс-советник губернатора Владимир Етылин. – Информацию они дают только своим, работают только со своими. Типичный корпоративный подход: кто не наш, тот враг и все. К сожалению, на Чукотке сегодня нет государственной власти. Существует только власть корпораций. Да, они хорошо строят, но совершенно забывают о людях. Человек сейчас совершенно беззащитен. Вот – наглядная иллюстрация корпоративного подхода. Избрали в Госдуму Ирину Панченко (бывший вице-президент „Сибнефти“, затем вице-губернатор. – Авт.) Она занимается какими-то своими делами, а об избирателях давно забыла; если и отчитывается, то только перед хозяином».

Между прочим, сами же посланцы Абрамовича своих истинных чувств особо и не скрывают.

«Впечатление от Чукотки: улететь обратно в Москву. Проснуться, и как будто тебя здесь не было», – так, например, описывал первые впечатления о полуострове Андрей Городилов в интервью журналу «Форбс».

А другой назначенец, главный врач Билибинской районной больницы Леонид Чисталев, знакомый губернатору еще по прежней жизни в Ухте (он помогал студенту Абрамовичу с отсрочкой от армии), перед тем, как вернуться назад, на Большую Землю, объяснял журналистам:

«На Чукотке нужно окапываться надолго. А я ехал на какое-то время… Я не думаю, что кто-то из нашей команды… серьезно хочет там остаться надолго».

Нельзя хорошо выполнять работу, которую ты не любишь и воспринимаешь в виде шабашки или принудительной барщины. Мне думается, в этом и заключается главная сегодняшняя проблема Чукотки, хотя пропагандисты Абрамовича силятся уверить нас в обратном.

«Заимствованные из практики современного бизнеса принципы проектного менеджмента оказались эффективны и в государственном управлении», – сообщается, к примеру, в уже цитировавшемся лакокрасочном проспекте «Чукотка. Итоги первого этапа». А издаваемый на деньги губернатора роскошный журнал «Регион 87» (тираж – 1,5 тысячи экземпляров; распространяется – среди столичных ВИП-персон) добавляет:

«По сути Роман Абрамович играет роль председателя совета директоров, который определил цель и поставил задачи, а правительство Чукотки – роль менеджмента, который занимается оперативным управлениям».

Могу себе представить, какие убытки несла бы та же «Сибнефть», управляйся она аналогичными с Чукоткой методами. Президент – вечно отсутствует, вице-президенты – заняты своими делами, на хозяйстве – лишь какой-нибудь зам. начальника департамента и старший кассир. (Кстати, в этом же журнале обнаружил я новый замечательный термин – «дистанционное управление».)

До тех пор, пока проект «Чукотка» был безубыточен, об этом, впрочем, Абрамовичу можно было не думать. Он спокойно закрывал глаза и на безхозяйственность, и на тотальное воровство, ибо политические и экономические дивиденды с лихвой перекрывали все расходы.

Благодаря губернаторству, Абрамович сумел внедрить в массовом сознании свой новый, крайне позитивный образ; о подмастерье Березовского и «семейном» кассире уже никто больше не вспоминает. Пренебрежение сменилось уважением и почитанием; олигарх, конечно, но в отличие от остальных раздает деньги бедным – почти, как Робин Гуд.

(Лучше всех выразила эти новые чувства его старинная пассия Татьяна Дьяченко: «Когда я его лучше узнала, почему он вот так поступает, какие у него мотивы, чего он добивается, честно скажу, была просто поражена. Как он этой Чукоткой болеет! Детей вывозит на Черное море, заботится, чтоб там топливо было, электричество, движки завозит, мотается туда постоянно, все это за свой счет. Наверное, мог бы на эти деньги купить себе дом, яхту, плавать, расслабляться, отдыхать и ни о чем не думать».)

Но в 2004 году полярный налоговый рай закончился, – новый Бюджетный кодекс упразднил внутренние оффшоры. Настала пора спускаться на грешную землю.

Основной пик доходов регионального бюджета пришелся как раз на тот год, в 2004-м они поднялись до 18,8 миллиардов рублей. При этом федеральные дотации, за счет которых некогда и жила Чукотка, упали до минимума; в общем бюджете округа они составили лишь 14,6 %.

Но в 2005-м Абрамович продает «Сибнефть» государству. Произошло это как раз накануне истечения срока его полномочий. Он рассчитывал расстаться теперь с Чукоткой – уходить надо вовремя, на гребне популярности и славы – но президент посчитал иначе. В октябре 2005-го кандидатура Абрамовича была внесена на утверждение окружной Думы.

Тут-то и выяснилось, что благополучие Чукотки было обусловлено не выдающимися талантами губернаторской команды, а денежным изобилием; стоило лишь «Газпрому» перерегистрировать «Сибнефть» в Петербург, как в бюджете округа образовалась зияющая дыра.

Уже в 2006-м бюджет уменьшился на 6 миллиардов рублей – почти вполовину. Вдобавок обещанных компенсаций из Москвы скаредный Кудрин так и не дал; возмещение выпавшего дохода ограничилось лишь 3,8 миллиардами.

Отныне чукотский бюджет, как и в прежние времена, начал формироваться за счет федеральных дотаций. В 2006-м году они составили 64,9 %. В 2007-м – 48,7 %. При этом собственные доходы Чукотки падали с катастрофической быстротой.

Главная ошибка Абрамовича заключалась в том, что за годы прежнего изобилия он не успел создать рентабельные производства, а деньги вложил не в долгосрочные проекты, а в строительство потемкинских деревень.

Масштабы чукотского экономического чуда на поверку оказались изрядно преувеличены. Рост валового регионального продукта, которым так гордился губернатор, в первую очередь связан был с отраслями, напрямую зависящими от бюджетных вливаний – торговля, строительство, ЖКХ. Кончились деньги – остановился и рост.

Неудачей завершилась и шумная эпопея с поисками нефти, на которую делал основную ставку Абрамович. Негодяйка-природа здорово посмеялась над ним; в десятках километров отсюда, на Аляске, «черного золота» было – хоть пруд пруди, а на Чукотке оказалось ее кот наплакал. По крайней мере, геологоразведка искомых запасов не обнаружила.

О строительстве широко разрекламированного нефтеперерабатывающего завода никто здесь теперь уже не вспоминает. По официальным данным Федерального агентства недропользования, все шесть выданных «Сибнефть-Чукотке» лицензий – на Лагунное, Телекайское, Западно-Озерное, Центральное, Беринговское и Туманское месторождения – досрочно возвращены на отзыв. Практически никаких работ компания не произвела, хотя факт этот тщательно скрывается до сих пор. (Полагаю, по той причине, что шумиха вокруг найденной чукотской нефти, способствовала капитализации «Сибнефти» и, как следствие, увеличению ее предпродажной цены.)

Лишь теперь власти вынуждены переключать свое внимание на другой фронт работ – золотодобычу; к слову, именно на эту отрасль делал когда-то главный упор прежний губернатор Назаров.

Чукотка – это подлинный Клондайк. Традиционно, вплоть до прихода Абрамовича, добывалось здесь 10 % всего российского золота. Но старые месторождения иссякли, а для запуска новых требовались немалые инвестиции. Вот бы куда направить Роману Аркадьевичу шальные миллиарды, однако автоматическое отрицание всего, что делалось предшественником, пересилило здравый смысл…

По планам старой администрации, уже к 2005 году регион должен был выйти на объем добычи в 20 тонн. Однако к этой цифре Абрамовичу даже не удалось приблизиться; в 2006-м году, например, Чукотка выдала на гора лишь 4,6 тонн, что составляет всего 3 % от общероссийского показателя. Конечно, спохватившись, власти обещают исправить эту ситуацию, но…

Если дом стоит без хозяина, все идет здесь не слава богу. Зачем-то в Анадыре был построен завод по переработке шкур. Добывают их – за тысячи километров отсюда, в Чукотском районе. Естественно, производство, как таковое, не налажено. Который год ведутся разговоры о создании консервного комбината, способного завалить весь Север моржовым и китовым мясом, но и его нет. Новый рыбоперерабатывающий завод – оказался полностью убыточным.

Причина этих несуразиц и злосчастий проста; Абрамовичу стало неинтересно, а главное, накладно заниматься Чукоткой. Он почти перестал сюда прилетать, предпочитая проводить время не на Беринговом, а на Средиземном море. Его мало интересуют теперь судьбы «умных, добрых, терпеливых и живущих назло природе людей», как говорил он некогда игрокам «Челси», приглашая их посетить Чукотку. А вслед за лидером настроения эти передаются и его команде. Во многих муниципалитетах сворачивается строительство жилья, остановлены, например, стройки в Билибинском и Чукотских районах.

В декабре 2006 года Абрамович решился даже на окончательный демарш, он подал прошение о досрочной отставке. Однако президент ее не принял.

Точнее, Путин предложил олигарху своего рода компромисс: с Чукотки тот уходит, но переключается на Камчатку – самый дальний угол страны. Так когда-то император отдавал Демидову на откуп Сибирь, а Шелехову – Аляску.

К подобному повороту Абрамович оказался совершенно не готов и от неожиданности чуть было не дал своего согласия, но потом, поразмыслив, понял, что, завязнет тогда на Дальнем Востоке, точно японские самураи, окончательно и бесповоротно.

Для очистки совести Абрамович все же слетал в Петропавловск-Камчатский; в ознакомительном вояже его сопровождали ближайшие соратники – Андрей Городилов, Ирина Панченко, а также старый друг Александр Волошин.

Как говорят осведомленные источники, увидев местную разруху, Абрамович обомлел. Он словно вернулся назад, в 1999 год, в первый свой прилет в Анадырь. Наскоро пообедав в ресторане, компания поспешила поскорее убраться прочь. Навсегда.

По сути, на Камчатке нужно было начинать все заново – но уже без налоговых льгот и оффшоров, то есть минимум миллиард долларов следовало выложить из собственного кармана. А то и больше – население Камчатки в 5 раз превышало население Чукотки.

Это была даже не замена шила на мыло. В итоге, скрепя сердце, Абрамович смирился со своей губернаторской участью. Из двух зол приходилось выбирать меньшее.

Ну, а все-таки: что бы произошло, если бы отставка его была принята? Абсолютное большинство экспертов уверены, что в этом случае Чукотку ждала бы весьма незавидная участь. Вся выстроенная губернатором вертикаль разлетелась в один момент, точно карточный домик.

Сегодняшняя модель Чукотки подобна огнедышащему паровозу; пока кидаешь в топку уголь – сиречь, деньги – он мчит вперед, но как только они кончатся – паровоз остановится.

Свои собственные источники дохода, как уже говорилось, в регионе создать не вышло. Рассчитывать на доброту Абрамовича, который будет содержать Чукотку до конца дней, тоже не приходится. А значит, без дополнительных финансовых инъекций округ постепенно вернулся бы в прошлые унылые времена; и стояли бы в селах, как памятники былой роскоши, школы, дома и больницы, постепенно приходя в запустение: их ведь надо содержать и ремонтировать, а денег взять уже неоткуда.

Чукотка – это ахиллесова пята Абрамовича, его – галеры, тяжкий крест, который бог знает сколько еще лет придется ему нести.

Но в то же время Чукотка – это его сила. Пока тащит он ее на себе, Кремль ни за что не решится расправиться с Абрамовичем по примеру других олигархов.

Абрамович – заложник Кремля, а Кремль – заложник Абрамовича. Но самые главные заложники – 54 тысячи жителей полуострова, откуда восходит над Россией солнце.

Они-то уж точно не виноваты, что оказались игрушкой в руках мультимиллиардера, некогда любимой, а сегодня уже – порядком поднадоевшей.

За семь месяцев текущего 2007 года губернатор был у себя в регионе лишь трижды, исключительно – пролетом…

В предыдущей главе я назвал Абрамовича человеком без лица. Это не совсем верно.

Разумеется, лицо у Романа Аркадьевича есть, как и у любого другого хомо сапиенс. Просто никто и никогда воочию его не видел.

Что в действительности представляет он собой – это вопрос вопросов. Мало кто может похвастаться тем, что знает Абрамовича глубоко, да и знает вообще. Человек он очень закрытый и молчаливый. Отгородившись от внешнего мира своей фирменной улыбочкой, Роман Аркадьевич не склонен обнажать душу, кажется, никому.

Один из бывших топ-менеджеров «Сибнефти», проработавший бок о бок с ним много лет, на вопрос Who is mr. Abramovich? поразил меня следующим признанием:

«Когда перед уходом у меня состоялся прощальный разговор с Романом, я неожиданно поймал себя на мысли: а ведь за все годы совместной работы я не смог узнать его лучше, нежели увидев в первый раз».

У Абрамовича – много масок. Для чукчей – он заботливый, справедливый хозяин. Для кремлевских горцев – понимающий с полуслова меценат. Для англичан – страстный, хоть и чудоковатый, поклонник футбола. Для публики – прекрасный семьянин и удачливый романтик.

С ловкостью фокусника Роман Аркадьевич меняет свои личины, причем, в зависимости от обстановки. В этом он мало чем отличается от других знаменитостей, привыкших к постоянному существованию за стеклянной витриной.

И в то же время – Абрамович гораздо более сложная конструкция, чем может показаться это на первый взгляд.

Его престижитаторство – не однолинейно, а многомерно. Это сундук не с двойным, а, как минимум, с тройным дном.

Первое дно – известно всем. (См. выше.) Разбирать его – только зря терять время.

Но стоит снять этот слой луковой шелухи, как открывается за ним слой шелухи новой.

Увидев это второе дно, человеку несведущему может показаться, что Абрамович скучен, ординарен и совершенно лишен ярких красок.

Кроме страсти к деньгам и сибаритству, ничто не увлекает его.

Он не ходит на выставки и в театры, не собирает полотен старых мастеров или хотя бы пивные кружки. Никто не видел Абрамовича за чтением книг, за исключением разве что чековых или сберегательных. (Когда один из гостей заглянул ради интереса в его библиотеку в подмосковном имении – огромную залу, уставленную стеллажами до потолка, – и попытался вытащить с полки какой-то том, оказалось, что все книги там – полые изнутри, буйство золотых корешков было лишь элементом дизайна.)

Абрамович демонстративно не интересуется политикой. Не ездит на охоту. Не посещает казино. Ест исключительно здоровую и правильную пищу, раз в год проходит курс очищения в знаменитой австрийской клинике Lanserhof. Занимается спортом, тщательно следя за своей фигурой.

Его уклад жизни не меняется годами. Основное его окружение составляют люди, знакомые еще со времен молодости. Он очень традиционен в своих пристрастиях, хлеб, например, предпочитает одного только вида – тот, что уже много лет выпекает по утрам его личный повар-австриец Христиан.

В нем нет ни грамма удали и размаха, столь присущего русским купцам – устроить пьяный дебош, напоить лошадей шампанским или просто сунуть кому-то в рыло.

Другие отечественные олигархи – и те проводят досуг куда как оригинальнее; один только Михаил Прохоров с его выводком юных моделей и душем из шампанского чего стоит! Абрамович же, напротив, избегает любых публичных мероприятий, сторонится, как черт ладана, прессы, а если и ходит куда-то, то непременно – чтоб вечеринка была закрытой, да еще и с огороженной для него отдельной вип-зоной.

Даже западные папарацци, привыкшие вылавливать добропорядочных звезд в самые непотребные моменты, и те жалуются: в образе жизни Абрамовича нет ничего, на что бы могли обратить внимание читатели.

Эта вторая маска призвана, кажется, убедить нас, в безрадостности и размеренности его бытия. Человеку, у которого все уже есть, просто не к чему стремиться, и никакие дорогие игрушки вроде вилл, яхт и гоночных автомобилей не в силах превозмочь эту вечную преснятину.

Что ни говори, трудно жить на свете знаменитым миллиардерам. Ты можешь приобрести все, что тебе заблагорассудится – дворец, футбольный клуб, остров в океане, но купить хоть горстку простых человеческих радостей, искренности, счастья, наконец, – невозможно ни за какие деньги. Золотая клетка – все равно клетка, пусть и золотая…

Лишь единицы на самом деле знают, что и этот образ фальшив от начала и до конца. Истинный Абрамович – совсем другой: веселый уличный повеса, не чуждый никаким земным слабостям. Просто, не в пример другим богачам, он тщательно старается это скрывать.

На закрытых вечеринках Роман Аркадьевич, по свидетельству очевидцев, ведет себя совсем иначе, нежели на людях. Не держит никаких диет. С удовольствием употребляет алкоголь, причем запросто может выпить бутылку-другую вина.

О его любви к противоположному полу в узких богемных кругах ходят легенды.

Регулярно команда Абрамовича – она состоит, в основном, из бывших топ-менеджеров «Сибнефти» – летает на отдых в разные страны, где заранее бронируется отель, заблаговременно очищенный от посторонних глаз. (За этим зорко следят детективы из британского агентства «Кролл Ассошиэйтс».) Само собой, компанию сопровождают сюрпризы. Первым осматривает их непременно Роман Аркадьевич, это – закон. Обстановку, творящуюся на этих «мальчишниках» – вы можете домыслить самостоятельно.

Вот что писал еще много лет назад мой коллега Олег Лурье:

«15 июля (1999 года. – Авт.) на Антиб прибыла шумная компания – Борис Березовский, Роман Абрамович, Валентин Юмашев и Татьяна Дьяченко. Последняя зарегистрировалась в самых дорогих апартаментах гостиницы Eden Roc Hotel и на специальной лодке постоянно перемещалась между яхтой Super Toy и замком Chateau de la Garoupe в сопровождении Березовского и других мужчин. Группа московских гостей арендовала у двух компаний из Сан-Тропе самое дорогое оборудование для морских развлечений – водные лыжи, парашюты, водные мотоциклы, скоростные лодки и проч. А для сугубо мужских развлечений в замок была доставлена специальным авиарейсом из Ниццы парочка симпатичных проституток, которые ублажали россиян в течение всего пребывания на Антибе».

Когда пресса принялась смаковать вспыхнувший в благородном семействе Абрамовичей пожар, у людей осведомленных это могло вызвать исключительно улыбку.

Вряд ли все 16 лет совместной жизни Ирина Абрамович пребывала в святом неведении относительно темперамента своего супруга, просто до поры до времени им обоим так было удобнее. Когда у тебя пятеро детей, и ты привыкла к праздной, роскошной жизни, особенно не до битья посуды. (Однажды Ирине с детьми пришлось лететь куда-то обычным рейсовым самолетом. «А что, все эти люди с нами?», – удивился средний сынок, Аркаша, недовольно оглядев остальных пассажиров.)

Да и романа своего с 25-летней светской львицей Дарьей Жуковой олигарх особо никогда не скрывал. Я сам наблюдал их на нескольких закрытых олигархических вечеринках еще накануне скандала. Они сидели за одним столом и не могли отвести друг от друга глаз.

Еще раньше, в период новогодних каникул сезона 2005/2006, Абрамович, приехав с семьей в свой любимый Куршевель, периодически появлялся в обществе Жуковой; жена и дети в это время занимались чем-то другим. На закрытом рауте, организованном водочным магнатом Юрием Шефлером, Абрамович сидел вместе с супругой, а прямо напротив за соседним столом в обществе Полины Юмашевой-Дерипаски демонстративно разместилась молодая соперница.

Следуя канонической версии, многократно изложенной таблоидами, молодые люди познакомились в феврале 2005 года в Барселоне, где «Челси» со счетом 1:2 проиграл местной команде принципиальнейший матч Лиги чемпионов. Девушка, по всей видимости, сумела утешить безутешного болельщика – очевидцы заметили, что телохранители сопроводили парочку к лимузину, который отвез губернатора в отель «Хилтон». С тех пор Жукова непременно появлялась на тех тусовках, где бывал Абрамович. «Засветилась» она и на борту персонального лайнера олигарха среди свиты его сопровождения.

Впрочем, мне доводилось слышать и иную трактовку событий: Жукова с Абрамовичем знали друг друга задолго до проигрыша в барселонском матче, ибо вращались они примерно в одних и тех же великосветских кругах.

О Дарье Жуковой известно немало; в результате скандала она превратилась в одну из самых заметных сегодня светских львиц, хотя ее данные – далеки от модельных: маленький рост, неброская внешность.

Жукова родилась в обеспеченной семье. Ее отец – Александр Жуков (девичья фамилия Радкин) – был одним из первых советских кооператоров. Выросла она в США, куда после развода увезла ее мать, однако отношений с отцом Дарья не прерывала. Александр Жуков, ставший к концу 1990-х вполне состоятельным человеком, в результате чего успел даже посидеть в итальянской тюрьме по обвинению в контрабанде оружием, дал дочери неплохое образование. Жукова окончила британский колледж, затем училась на врача в Америке. Одним из ее занятий является выпуск одежды под собственной маркой Kova & T, который она наладила вместе с дочерью китайского мультимиллионера Кристиной Тан.

В круги российского полусвета ее привел известный теннисист Марат Сафин, чьей невестой Жукова числилась несколько лет подряд. Будучи барышней неглупой и состоятельной, она быстро сошлась с основными героинями отечественного гламура. В числе ее подруг называются Полина Юмашева-Дерипаска, Ксения Собчак и Шахри Амирханова – внучка Расула Гамзатова и несостоявшаяся невеста Бориса Ельцина-младшего.

А потом – появился Он…

Первым о романе Романа поведал миру таблоид News of the World; после этого Абрамович – едва ли не впервые в жизни ощутимо занервничал и подал на газету в суд за клевету, однако процесс проиграл.

Тут уж – бомонд и пресса позабыли о любых правилах приличия. Адюльтер открыто начал обсуждаться в гостиных и на газетных страницах. Светские сплетники дотошно отслеживали совместные передвижения Жуковой с Абрамовичем, благо поводов те подбрасывали изрядно. В январе 2006-го, например, их видели на горных трассах Куршевеля, затем – на празднике журнала Harper’s Bazar.

Страсти накалялись. По степени внимания роман олигарха с моделью превзошел все известные великосветские скандалы, включая адюльтер Николая Романова с балериной Кшесинской и вечерние охоты Лаврентия Берии. Но, чем активнее смаковали его журналисты, тем сильнее обострялась обстановка в семье Абрамовича.

До тех пор, пока личная жизнь самого богатого россиянина сохранялась в тайне, Ирина Абрамович еще могла держать себя в рамках, не вынося сора из избы. Она, улыбаясь, продолжала позировать фотографам на стадионных трибунах, всячески поддерживая миф о счастливой семейной жизни; пятеро ангелочков, любовь до гроба – экая идиллия.

Но когда с газетных полос смотрит на тебя самодовольно-небритая физиономия мужа рядом с другой женщиной, тут уж никакая выдержка не спасет, особенно, если соперница – моложе на целых 14 лет.

От людей из окружения Абрамовича мне доводилось слышать, что Ирина даже обращалась якобы за помощью к частным детективам, желая самолично убедиться в его аморальности. Судя по дальнейшему развитию событий, подозрения ее подтвердились.

Впрочем, есть и другая версия; будто бы Роман Аркадьевич честно признался Ирине, что полюбил другую, и предложил нетривиальный вариант – жить на две семьи кряду, но законная жена делить его с кем-либо еще наотрез отказалась. (Тот же инициатор скандала News of the World писал, что брак Абрамовича фактически распался; супруги не желали это афишировать, хотя они уже давно живут раздельно.)

Сам Абрамович, по понятным причинам, на всем протяжении скандала хранил стоическое молчание. Его представители неоднократно заявляли, что ни о каком разводе и речи не идет. Более того, даже накануне бракоразводного процесса ряд российских PR-агентств получили заказы на установку «блоков» в основных печатных изданиях. И никто бы из читателей так ничего и не узнал, если б всю малину не испортил английский пресс-секретарь Абрамовича Джон Манн, который неожиданно разослал официальное сообщение о том, что супруги достигли соглашения о расставании.

В марте 2007-го Анадырский суд поставил точку в их 16-летней семейной жизни. Место развода явно было выбрано не спроста. По британским законам, в отличие от российских, Ирина вполне могла претендовать на половину мужнего состояния. Самые дорогие разводные адвокаты Альбиона из бюро Sears Tooth Раймон Кук по кличке Челюсти и Николас Мостин (он же м-р Выплата) подробно ей это разъяснили. Однако она почему-то предпочла согласиться на Чукотский вариант.

Размеры полученных ей отступных не разглашались, посему мнения разделяются. Одни газетчики (например, Daily Express) утверждают, что Ирина получила около 6 миллиардов фунтов стерлингов, то есть, больше половины мужнего состояния. Другие – скажем, The Independent – называют цифру в 300 миллионов долларов, напоминая при этом, что все имущество свежеиспеченного холостяка – дома, замки, яхты – записаны на его детей посредством оффшорных трастов.

До последнего дня официальным мировым рекордом бракоразводной щедрости считалась цифра в 945 миллионов долларов, которую выплатил бывшей жене саудовский миллиардер Аднан Хашоги. Зная скаредность Абрамовича, я сильно сомневаюсь, чтобы он пошел на подобную жертву. Посему – второй вариант кажется мне гораздо правдоподобнее. Единственное, что известно доподлинно – при разводе Роман Аркадьевич оставил Маландиной яхту Pelorus, купленную некогда за

$ 120 млн и оснащенную системой обнаружения ракет, личной субмариной и пуленепробиваемыми стеклами. Кроме того, он приобрел ей особняк на побережье Сардинии за 26 миллионов евро.

А тем временем неугомонные папарацци продолжают фиксировать сладкую парочку, обретшую наконец свободу, в самых разных местах – на улицах Парижа, на биеннале в Венеции, в столичном ресторане «Пушкинъ», на свадьбе футболиста Джона Терри. Последние снимки были сделаны летом 2007-го – молодые купались и загорали на борту его роскошной яхты Ecstasea у берегов Сардинии практически в неглиже: Жукова – в купальнике, Абрамович – в семейных трусах сочно-зеленого цвета… Там же, поблизости, были замечены и счастливые родители невесты: отец Александр Жуков, просто-таки упивающийся величием открывающихся перспектив, и его нынешняя жена – стало быть, мачеха Дарьи – Светлана Мещанинова, более, впрочем, годящаяся своей падчерице в сестры.

(Западное общество особенно поразил пыл, с которым барышня принялась выдаивать своего кавалера, – лишь за один день походов по лондонским магазинам Дарья Александровна умудрилась потратить больше 160 тысяч долларов, купив среди прочего сразу 15 дамских сумочек.)

Столь бесславно растаял образ верного семьянина и заботливого отца семейства…

И это очень странно… Странно, что так поздно. Еще несколько лет назад столичная тусовка напропалую обсуждала знакомство (назовем это так) Абрамовича с журналисткой одного центрального издания Анной С.

Нелюбовь олигарха к прессе сыграла с ним злую шутку. О том, что девушка работает в газете, он узнал лишь постфактум. По поводу дальнейшего развития событий существует две версии (ох, уж эти версии!). По первой, Анна С. якобы шантажировала потом Абрамовича, и его люди были вынуждены выкупать сделанные ею тайком откровенные фотографии. По второй – девушку просто отлучили от тела и навсегда закрыли доступ в те места, где появляется Роман Аркадьевич.

Сама Анна придерживается последнего варианта. Мне, например, она жаловалась на коварство окружения Абрамовича и говорила, что по-прежнему испытывает к нему теплые чувства.

«Он совсем не похож на тот образ, что слепили вокруг него. Роман – очень душевный, чуткий и добрый человек. Он легко проникается чужими бедами; у него даже могут выступить на глазах слезы».

Восторженную девушку можно понять, любовь – кривая душа. Хотя я вполне, кстати, готов поверить в искренность Абрамовича.

В этом человеке действительно умудряются уживаться совершенно противоречивые чувства. Попеременно он может быть то жестким, то добрым, черствым или чутким. Все зависит от настроения.

Хорошо известно, что Абрамович вбухал кучу денег на поддержку своей альма-матер – столичной школы № 232. В то же время вся его помощь другому учебному заведению – ухтинской школе № 2, где пошел он когда-то в первый класс, ограничилась скромным переводом в 847 тысяч рублей, которых едва хватило на косметический ремонт. (Бытует мнение, что это связано с его обидой на малую родину – республику Коми, чей глава – теперь уже бывший – Юрий Спиридонов неоднократно позволял себе резкие высказывания в адрес богатого земляка.)

На ремонт московской синагоги щедрой рукой он выделил пять миллионов долларов («Этого требует его еврейское сердце», – объяснял м-р Манн, забывая, правда, уточнить, что по всем документам Абрамович записан украинцем), но ни рубля не дал родному и единственному дяде своей жены – Владимиру Маландину, – который вынужден сегодня работать заправщиком на бензоколонке.

И на письмо, отправленное матерью его школьной любви Ольги Насыровой, в котором слезно просила она помочь хоть чем-то – бывшая симпатия живет теперь в коммуналке, одна воспитывая ребенка – никакого ответа тоже не последовало.

Зато в 2001 году расчувствовавшийся Абрамович неожиданно велел разыскать героиню своего ухтинского романа Викторию Заборовскую – ту, что когда-то не дождалась его из армии – долго беседовал с ней, вспоминая былое, и чуть ли не предложил съездить на уик-энд в Париж.

И тут же – на контрасте – нельзя не упомянуть о том, что после развода с первой женой Ольгой, он ни разу больше с ней не встречался. Даже когда его бывшая приемная дочь Настя вышла замуж и родила ребенка, Абрамович не проявил ни малейшей заинтересованности в ее судьбе: не позвонил, не поздравил, даже серебряной ложки младенцу не прислал.

Таит на Абрамовича обиду и его первый учитель в бизнесе Владимир Тюрин, взявший когда-то студента-недоучку к себе в кооператив.

В 1998-м, когда дела у Тюрина шли совсем неважно, он пытался дозвониться до бывшего воспитанника, но тщетно. Повторные попытки, предпринятые через несколько лет, результата тоже не дали.

«Я ему позвонил, – рассказывал Тюрин в интервью снятой с эфира программы „НТВ“ „Главный герой“. – Взяла секретарша, сказала, что Роман Аркадьевич занят, она доложит. Перезвоните. Я ей перезвонил. Она говорит: я ему сказала, он остановился, подумал и зашел в кабинет. Всё».

«Понимаете, мне уже 55 лет, – сетовал он уже в другом интервью, „Московскому комсомольцу“. – И ни-че-го мне уже не нужно. Ладно я, но хотя бы Ленке, жене моей, открытку бы прислал. Она ведь называла его „сыночек“. Когда он приезжал к нам в гости, неслась как сумасшедшая на базар, покупала только свеженькие продукты, подкармливала его. А приезжая к нему в Москву, тащила из Кисловодска тяжеленные сумки с продуктами. Сирота ведь…»

Лучше всего истинную цену «чуткости» Абрамовича знают люди, составляющие его ближайший круг, так называемые друзья и соратники.

Те, кто впрямую наблюдал манеры общения Абрамовича со своим окружением, свидетельствуют, что они не имеют ничего общего с растиражированной легендой о его мягкости и добросердечности. В свите миллиардера все обязаны беспрекословно признавать его старшинство, выполняя самые разнообразные прихоти и капризы Старшего Брата.

«Допустим, Рома говорит: в 2 часа ночи играет второй состав „Челси“, все собираемся у меня в номере и смотрим прямую трансляцию, – описывает нравы, царящие на празднествах Абрамовича, их очевидец. – И вот среди ночи они вынуждены садиться перед экраном и, превозмогая сон, демонстрировать бурный интерес».

О «Челси» – главном сегодняшнем увлечении олигарха мы расскажем еще отдельно, пока же ограничимся лишь упоминанием, что Абрамович старается не пропускать ни одной игры собственного клуба. Само собой, в этих поездках его обязательно сопровождают соратники и друзья, в одночасье воспылавшие к футболу горячей любовью.

Один мой приятель, случайно оказавшийся на очередном таком матче, в красках изображал потом увиденное:

«Посреди игры вдруг пошел дождь. А вип-трибуна, где сидели Абрамович сотоварищи, оказалась открыта. Картина потрясающая: охрана держит над Ромой зонт, а все остальные мокнут под дождем, но героически терпят. Причем Абрамович живо болеет, ничуть не комплексуя по поводу чужих неудобств».

Самое время заметить, что никого из этих безответных статистов при дворе короля Романа никак не назовешь никчемным неудачником. Почти все они – богатые и успешные люди, сами привыкшие к почету и уважению. По оценкам журналов «Форбс» и «Финанс», состояния таких соратников Абрамовича, как Евгений Швидлер, Давид Давидович, Валерий Ойф, Андрей Городилов давно уже перевалили за миллиард долларов. Тем не менее, они вынуждены принимать эти установившиеся годами правила игры, демонстрировать старшему другу безграничное свое поклонение и безропотно сносить любые измывательства. (Время от времени Абрамович любит выбрать кого-то из друзей на роль шута и искренне над ним потешаться.)

Противно, конечно, но оно того стоит – небезызвестный Александр Мамут, например, пару лет забавлявший Абрамовича своими репризами, в награду за остроумие был введен в «Семью» и сколотил изрядный капиталец. («Скромный, интеллигентный, умный, тонкий человек.

С блестящим юмором», – так восторженно отзывается о нем Татьяна Дьяченко.)

Да и выхода другого у людей этих попросту нет. Проявление недовольства и непокорности приравнивается в империи Абрамовича к государственной измене, такие ослушники изгоняются из нее безжалостно и скоро.

Очень показательна история старинного его приятеля Игоря Павлова, с которым они служили еще в армии; «дед» Павлов – он был старше на год – спасал «салагу» Абрамовича от бесчинств старослужащих. Вместе начинали заниматься кооперативным бизнесом, потом сообща торговали нефтью. О степени близости этих людей говорит уже тот факт, что Павлов числился руководителем одной из структур Абрамовича «Ойлимпекс», а затем был назначен директором департамента «Сибнефти».

Но вся эта двадцатилетняя дружба рассыпалась в одно мгновение, стоило лишь Павлову выказать слабое подобие своенравия. Абрамович якобы отправился в очередной развлекательный тур, всем было велено его сопровождать, но Павлов отговорился переизбытком работы. А потом выяснилось, что ни на какой работе он не горел, а летал по личным надобностям в Германию. За такое вероломство Павлов незамедлительно был отлучен от тела и изгнан на улицу. О бывшем друге Абрамович и слышать сегодня не хочет…

Лакей, ставший господином, всегда глумится над бывшими своими товарищами вдвойне, это вам скажет любой специалист по диалектике.

Я абсолютно уверен, что все это – барские замашки, демонстрация силы – есть не что иное, как наглядное свидетельство комплексов Абрамовича. Долгие годы будущий миллиардер вынужден был заискивать, унижаться, сносить плевки и зуботычины. Но как только перебрался он из людской в господские апартаменты, копившиеся годами обиды мгновенно вырвались наружу. Вымещая эти комплексы на других, Роман Аркадьевич точно пытается перечеркнуть унизительное свое, плебейское прошлое, забыть его навсегда.

Со стороны может, конечно, показаться, что его безудержная тяга к роскоши – это явление того же порядка, редкий случай, когда живущие внутри инстинкты оказываются сильнее чувства самосохранения.

Самый богатый гражданин России не ограничивает себя ни в чем. Его флотилия состоит из семи яхт, общей стоимостью порядка миллиарда долларов, и десятком самолетов, в том числе дальнемагистральным Boeing 767–300 ($ 100 млн), с салоном, отделанным золотом, красным деревом и орехом. Коллекцией эксклюзивных машин ручной сборки, каждая из которых может свести с ума любого арабского шейха (Bentley Brooklands, Aston Martin DB7, Porsche Carerra GT, Ferrari FXX и пр.).

А совсем недавно он даже обзавелся персональной подводной лодкой Phoenix ($ 80 млн), способной неделю находиться в автономном плавании. Руководители компании U.S.Submarine, наладившей выпуск этих новоявленных игрушек для миллионеров, уверяют, что погружение на собственной подлодке – есть высшая степень релаксации, увлекательней даже, чем полет в космос.

Впрочем, и в космос наш герой тоже собирается. Весной 2007 года летчик-космонавт Алексей Леонов поведал миру, что Абрамович, оказывается, очень хочет отправиться на Луну, дабы испытать неизведанные еще ощущения. Обойдется это ему в сущую ерунду – примерно 300 миллионов долларов.

Но и на Земле дела у Абрамовича обстоят совсем неплохо. В его активах – под два десятка резиденций в Европе – одна шикарнее другой, самые примечательные из которых – бывшая вилла князей Волпи на Тирренском море (20 млн евро), Villa Le Clocher на французском мысе Антиб с участком в 3 гектара ($ 14 млн) и расположенный там же фамильный замок британской королевской династии Виндзоров Chateau de la Croe ($ 27 млн).

Больше всего наш герой любит проводить время в чопорной Англии, ставшей его вторым домом. Помимо шести квартир и особняка в Лондоне Абрамович успел обзавестись здесь и собственным поместьем на юге Великобритании, Fyning Hill House Rogate в Западном Суссексе ($ 23 млн).

Это старинное имение, некогда принадлежавшее иорданскому королю Хусейну, который год служит излюбленной темой для творчества британских газетчиков. Территория Fining Hill окружена густым лесом. На участке в 170 гектаров расположен старинный особняк с пятью гостиными и семью спальнями, гостевые коттеджи, форелевое озеро, тир, боулинг, картинг, конюшня на сто лошадей и два лучших в графстве поля для игры в поло.

Прежний владелец поместья австралийский медиамагнат Керри Паркер, даром, что был миллиардером, любил запросто захаживать в соседнюю деревушку Рогейт выпить в пабе пинту-другую темного «Гиннесса». Поначалу жители Рогейта думали, что и новый хозяин окажется столь же демократичным – дело происходило еще за год до покупки «Челси» и об Абрамовиче мало кто тогда в Англии слышал; викарий местной церкви Святого Бартоломью, узнав, что у Абрамовича пятеро детей, даже послал ему приглашение на учебу в местную школу.

Но, увы. Вопреки всем надеждам новый жилец оказался воистину человеком в футляре. Когда же затеял он ударную стройку – гигантский развлекательный комплекс, окрещенный местными острословами Roman Empire, по аналогии с Empire State Building, соседи и вовсе прониклись к нему нескрываемым раздражением. Шум стройки ежедневно нарушал патриархальную тишину Рогейта, заставляя людей покрепче закрывать окна и ставни. А уж после того, как Абрамович затеял судебный иск против мелкого фермера Лазло Тофа – якобы, тот незаконно вторгся на его территорию, построив на клочке земли склад и гараж – разговоры об «этом наглом русском» стали вестись повсеместно.

Когда имя Абрамовича прогремело на всю Англию, самыми яростными критиками перехода «Челси» в чужие руки оказались его же собственные соседи. Если распоряжается он такими деньгами, мог ведь по-соседски подкинуть самую малость и местному клубу «Рогейт», который даже стадиона своего не имеет и посему вынужден играть на обычной лужайке перед пабом «Белая лошадь».

Но потом ропот и жалобы в одночасье вдруг прекратились. Говорят, Абрамович, осознав свою оплошность, просто купил молчание соседей…

Купить симпатии всей Британии в целом – гораздо сложнее, для этого недостаточно вложенных в футбол миллионов и провозглашенных здравиц в честь Ее Величества Королевы.

О монументализме Абрамовича написаны сотни газетных статей; иностранцы никак не могут понять секрета загадочной русской души чукотского губернатора. Неслучайно одна из таких публикаций – в британской Daily Mail – так и называлась: «Царь паранойи».

Честно говоря, поначалу я тоже терзался в догадках: патологическое транжирство Абрамовича полностью дисгармонировало со всем остальным его обликом. С одной стороны, он ведет себя, как застенчивый, скромный тихушник, лишний раз боящийся показаться на публике. И в то же время – расшвыривает налево и направо сотни миллионов, скупая без разбора дворцы, самолеты и яхты, точно провинциальный колхозник, случайно попавший в закрытый распределитель.

Зачем, скажите на милость, одному, пусть даже и очень богатому человеку, семь кораблей и десять лайнеров? Безумие какое-то, честное слово.

Уяснить эту несуразицу помог мне один умный человек, имевший некогда совместные дела с Абрамовичем и Юмашевым.

«Львиная доля Роминых капиталов, – объясняет он, – на самом деле, принадлежит Семье. Абрамович выступает лишь в роли кассира».

Правда это или нет – сказать сложно, в столь щекотливых, околокремлевских делах ясности никакой быть не может. Но то, что версия такая многое объясняет, – это уж несомненно. Да и слишком много обстоятельств косвенно свидетельствуют в ее пользу.

Не секрет, что все заграничные роскошества – виллы, самолеты, яхты – юридически не являются собственностью Абрамовича; они оформлены на различные оффшорные компании. А вот, кто, в действительности выступает их бенефициарами, проще говоря, учредителями и владельцами – это большой вопрос. Может быть, Абрамович. А может, и Дьяченко с Юмашевым и Волошиным.

Но тогда сразу возникает вопрос другой: почему же западные журналисты столь уверенно приписывают эти активы Роману Аркадьевичу?

Логики нет здесь никакой. Если ему не составляет труда скрывать совершенно невинные детали своей биографии – к примеру, место учебы, – то уж утаить покупку яхты, записанной на оффшор, это, вообще, пара пустяков; в конце концов, оффшоры для того и придуманы, чтоб зашифровывать своих хозяев. Вывод отсюда я вижу лишь один; все эти утечки – организованы были специально.

…В эпоху славного пограничника Карацупы и его верной собаки Ингуса, был у шпионов и диверсантов излюбленный и нехитрый прием – на советскую землю они предпочитали проникать сидя верхом на проводнике. Понятно, что от глаз Карацупы с Ингусом враги скрыться никак не могли, но следы-то на свежевспаханной КСП – контрольно-следовой полосе – были только одни. И искать, соответственно, бросались единственного лишь нарушителя – даром никому не нужную лошадку, сознательно приносимую в жертву. К тому моменту, когда проводник оказывался настигнут, сам наездник был уже далеко.

Сдается мне, что с подобной тактикой сталкиваемся мы в очередной раз. Это очень удобно – обладать дворцами и кораблями, ничуть не боясь оказаться застигнутым врасплох. Если, не дай бог, и засекут Юмашева с Дьяченко вездесущие папарацци, всегда можно будет отговориться, что приезжали они проведать Абрамовича.

(Когда летом 2005 года Ельцин отправился отдыхать на Сардинию, где сломал ногу, никто ведь ничего криминального тоже не заподозрил, хотя следовало бы. В газетах тогда сообщалось, что экс-президент жил якобы на вилле La Tartarughina в городе Порто-Ротондо и платил за нее 1,5 тысячи долларов в сутки. Между тем, за подобную цену на Сардинии можно снять лишь посредственный гостиничный номер – да и то не в сезон. Не удивлюсь, если в действительности Борис Николаевич останавливался в одном из «семейных» домов; приписанных, разумеется, чукотскому губернатору.)

В самом деле, если Абрамович был кассиром «Семьи» в прежние годы, то почему ж все решили, что во времена нынешние этой функции он вдруг лишился? Скорее, должно быть наоборот: Ельцина-то у власти уже нет.

Такое чувство, что Абрамович едва ли не специально пытается создать о себе представление, как об экзотичном русском медведе, забредшем в английскую фарфоровую лавку. Нуворише, вышедшем из грязи в князи, и кичащимся теперь шальными, упавшими с неба деньгами.

Его феодальные замашки, мотовство и безудержная тяга к роскоши выглядят для Запада форменным безумием.

Абрамовичу как будто недостаточно быть просто богатым; ему непременно нужно упиваться своими миллиардами.

В книге канадского исследователя И. Герола «Роман о Романе» описывается, к примеру, случай, как Абрамович – забавы ради – отправил в плавание одну из своих яхт с единственным пассажиром на борту, его любимым попугаем.

Или – другой случай, когда, поехав однажды кататься на лыжах в Куршевель с большой компанией и, не найдя достаточного числа свободных номеров, Роман Аркадьевич просто-напросто купил себе целую гостиницу (называется она Le Melezin и расположена прямо у подножья горнолыжной трассы Bellecote). (Впоследствии при аналогичных обстоятельствах был приобретен и отель в Каннах Hotel du Cap Eden Rock – излюбленное место проживания звездных гостей кинофестиваля.)

По меркам Запада, подобным образом могут вести себя только дикари – арабские шейхи или вожди каких-нибудь людоедских племен.

У самого богатого человека планеты Билла Гейтса нет, например, ни личных яхт, ни самолетов, и живет он в очень скромном (для его капиталов) доме в Сиэтле.

Жилище миллиардера Уоррена Баффета – второе место в списке «Форбс» – официально оценено в полмиллиона долларов.

Основатель сети магазинов IKEA Ингвар Кампрад с состоянием в $18,5 миллиардов не стесняется ездить на подержанной «Вольво» и летать эконом-классом в рейсовых самолетах.

И Гейтс, и Баффет, и Кампрад – и многие другие западные богачи – беднее от этого не становятся, и унизительней себя тоже не чувствуют.

Если Абрамович действительно ставил перед собой означенную задачу, то надо признать, он ее достиг. Ни о каком другом нашем соотечественнике не пишут и не говорят столько, сколько о чукотском губернаторе.

Впрочем, добившись одной цели, Роман Аркадьевич на этом не успокоился. И он, и старшие его друзья хорошо понимали, что деньги открывают двери в любое общество, но не в силах сделать тебя джентльменом. Слишком большая пропасть лежит между нашими менталитетами…

Однажды, в 1994 году, во время официального визита Ельцина в Великобританию, тогдашний премьер Мейджор пригласил гостя на вечерний прием. Ельцин всегда отличался завидной пунктуальностью, – он пришел точно в срок, но начало раута почему-то откладывалось. Десять, пятнадцать, двадцать минут.

Президент уже занервничал. И тут в помещение впорхнула принцесса Анна – главная героиня вечера – и к великому удивлению русской делегации объяснила причину своей задержки. Оказывается, она так торопилась к ужину, что ее остановила на пути дорожная полиция и оштрафовала за превышение скорости. Пока составляли протокол, пока принцесса платила штраф…

«Нас всех поразило, – вспоминал потом шеф президентского протокола Владимир Шевченко, – что принцесса, член королевской семьи, направляясь на такое ответственное мероприятие, сама была за рулем, а во-вторых, что полицейский, что называется, невзирая на лица, ее оштрафовал».

(Хотел бы я представить на принцессином месте Татьяну Борисовну Дьяченко.)

Именно по этой причине Абрамович приступил к реализации второго этапа своего хитроумного плана: из чудаковатого миллиардера он должен был превратиться теперь в благородного и романтичного мецената, птицу высокого полета.

И ему это тоже удалось…

Решающим этапом в становлении благостно-экспортного образа Абрамовича стала покупка им футбольного клуба «Челси»; с этой минуты он перестал уже быть просто русским олигархом, шокирующим своим размахом благопристойную английскую публику. Роман Аркадьевич мгновенно вырвался из общего ряда немытых соотечественников, обернувшись вполне легитимной, публичной персоной; недаром еще прежде он начал переводить на Запад свой бизнес. (Еще в октябре 2002-го все основные его российские промышленные активы были переданы в управление британской компании Millhouse Capital.)

Владение «Челси» открыло ему недоступные прежде двери в высший британский свет. Многолетней болельщицей клуба считается королева Елизавета. Среди поклонников команды значатся Джон Мэйджор, Маргарет Тэтчер, Мадонна, Элтон Джон и еще сотня другая западных знаменитостей.

Что ни говори, путь к сердцу неприступной, чопорной старушки Англии был выбран безошибочный.

К тому времени репутация Абрамовича на Западе была далека от безупречной. Здесь еще не успел забыться скандал с таинственной пропажей в России займа МВФ – 4,8 миллиарда долларов, как одна копеечка. Кроме того, его обвиняли в контроле за сетью тайных резервных фондов, созданных Кремлем в середине 1990-х; средства якобы аккумулировались на различных подставных счетах за кордоном.

(В августе 2000-го швейцарская полиция, расследовавшая дело о хищении миллиардов, даже проводила обыск в офисе компании Абрамовича Runicom. Кстати, в тот же день, синхронно, обыск прошел и в московской штаб-квартире «Сибнефти».)

Немалый урон имиджу Романа Аркадьевича нанесла и судебная тяжба с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР), который обвинял магната в присвоении кредита на сумму 9 миллионов фунтов стерлингов (около $ 17 млн). Учитывая, что ЕБРР финансируется за счет налогоплательщиков Европы и США, выглядело это не слишком красиво.

В свою очередь, французские спецслужбы громогласно подозревали Абрамовича в отмывании грязных денег, – неприятные вопросы вызвала покупка им особняка Chateau de la Croe на Лазурном побережье, проведенная через многоуровневые финансовые схемы.

На этом фоне приобретение «Челси» стало для олигарха истинным спасением.

Уже очень скоро в числе его друзей замелькали такие заметные фигуры, как лорд Ротшильд, маркиз Ридинг. Однажды у Абрамовича не постеснялся одолжить вертолет даже сам принц Чарльз, опаздывавший на турнир поло в Парке Коудрэй.

На полном серьезе обсуждается возможность присвоения ему титула лорда. А еще Абрамович пообещал построить в Британии сеть футбольных стадионов и организовать школы футбольного мастерства, чем снискал к себе широкое уважение общества.

В принципе, ничего нового он не открыл. Одним из первых футбольную команду в России завел известный своей чудаковатостью богач Савва Морозов, она комплектовалась за счет рабочих его текстильной фабрики в Иваново-Вознесенске.

Спорт – не только посол мира, это еще и отменный ресурс влияния.

В свое время умение играть в теннис и вовремя подавать мячи помогли сделать не одну блистательную карьеру. По крайней мере, личный ельцинский тренер Шамиль Тарпищев дослужился даже до министерского кресла и ушел на покой, явно не бедствуя. Просто Абрамович оказался первым, кто додумался задействовать этот ресурс на Западе, хоть и кокетничал потом, уверяя британских журналистов, будто купил «Челси» исключительно для забавы.

Вообще, истинные мотивы этого приобретения до сих пор, как и принято у нашего героя, держатся в секрете. Зачастую его окружение излагает следующую идиллическую версию: дескать, Роман Аркадьевич всегда боготворил футбол, вот и решил вывести из кризиса старейшую английскую команду.

И вновь я позволю себе усомниться в чистоте этих помыслов. Достаточно сказать, что к спорту Абрамович прежде был всегда равнодушен.

Его первый наставник на ниве бизнеса кооператор Владимир Тюрин утверждает:

«Он терпеть не мог футбол! Когда приезжал ко мне в гости, в Кисловодск, и я включал телевизор, где транслировали суперинтересный матч, он говорил: „Ну, все, Владимир Романович, уезжаю домой. Я не понимаю, зачем стадо здоровых, красивых мужиков носится по полю, пинает этот мяч, падает, пачкается… Какой в этом интерес?!“»

Когда омский губернатор Полежаев затаскивал Абрамовича на матчи «Авангарда» – «Сибнефть», по долгу службы являясь основным спонсором этого местного хоккейного клуба, – Роман Аркадьевич откровенно зевал и скучал.

А свою деятельность на посту чукотского лидера Роман Аркадьевич начал с того, что отказался финансировать команду «Спартак – Чукотка», хотя за несколько лет клуб совершил настоящий прорыв и вышел уже в первый дивизион, имея неплохие шансы на дальнейшее продвижение.

В итоге, команду пришлось распускать за долги. Она благополучно почила в бозе, не сумев даже расплатиться за аренду стадиона…

Впрочем, не в пример Абрамовичу, я не собираюсь выдавать себя за крупного знатока и ценителя спорта.

Именно поэтому следующую главу – с рассказом о «Челси» и прочих спортивных победах чукотского губернатора – попросил я написать человека профессионального и непредвзятого: одного из лучших спортивных журналистов страны, обозревателя «Спорт-Экспресса» Игоря Рабинера.

Уж он-то точно знает, за что нарушителей следует удалять с поля…