Бесчувственные сердца

Глава 21

Я вхожу в «Баркод» и, увидев Уайлдера за стойкой, киваю ему.

— Я думал, ты весь день будешь с Ари, — говорит он вместо приветствия.

— Так и есть. Заскочил по дороге, чтобы забрать ужин для неё и Пайпер и узнать, почему ты вёл себя как придурок вчера вечером, когда позвонил мне насчёт просмотра сегодняшней игры, а я сказал тебе, что у меня уже есть планы.

— Я не вёл себя как придурок, — оправдывается он.

— Ты вёл себя как кретин. Так лучше?

— Отвали. Серьёзно, почему ты здесь?

— Я только что объяснил.

— А помимо этого? — он отрезает несколько ломтиков лайма, потом поднимает глаза и хмурится. — Как поживают Ари и Пайпер? Не видел их здесь уже несколько недель.

— Ты хочешь знать, как поживает моя девочка или её лучшая подруга? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что он хочет узнать не об Ари.

Уайлдер проделывает охрененную работу, скрывая тот факт, что он заинтересован в Пайпер. Он ничего не делает лишь из-за кольца на её пальце. Тем не менее, он не может скрыть это дерьмо от меня.

— Заткнись на хрен, Ти, — ворчит он.

— Хорошо. Забавно играть в отрицание? Я здесь, потому что мне нужно было убить время, я увидел твою машину, когда выходил из «Алиби», и решил заглянуть и узнать, что ты тут делаешь в одиночестве.

Он тычет в лаймы, игнорируя мой выпад.

— Большинство барменов отправились домой с каким-то гребанным пищевым отравлением. Преимущество быть боссом. Они болеют, а я застрял здесь, прикрывая их. Эта хрень еще не добралась до «Алиби»?

Я съеживаюсь, просто представляя, что будет, если это произойдёт.

— Нет. Слава Богу.

— Да, представь, как было бы плохо. Это ведь не то же самое, когда босс прикрывает своих больных стриптизёров, выступая вместо них на сцене, когда у него самого есть женщина.

— В прошлый раз, когда я вышел на сцену, она, кажется, не возражала.

Уайлдер смеется.

— В ту секунду, когда ты достал свой член, она очутилась в твоих объятиях и прикрыла его от взглядов голодных сучек, кричащих вокруг. Запусти к вам инфекцию, и поверь мне, она будет возражать.

Я не обращаю на него внимания, тянусь за стойку и хватаю банку с орехами, которыми он наполняет миски, стоящие на стойке, когда заведение открыто. Я набираю горсть и бросаю в рот.

— Так что же происходит? Прошло много времени с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. Это было либо по работе, либо то дерьмо, на которое вы двое приглашаете меня, потому что Пайпер не хочет быть третьим колесом — что, кстати, меня удивляет, потому что ты всегда звонишь мне, а не её жениху. И нет, даже не пытайся снова говорить об этой херне с отрицанием. Неприятности в раю?

— Даже ни хрена не близко, — отвечаю я, прочувствовав каждое слово и игнорируя его упоминание о Пайпер — снова.

— Чёрт возьми, Торн. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда падёт великий.

Знакомое жжение, к которому я уже привык и которому даже рад, снова разгорается в моей груди. Одна только мысль об Ари заставляет все во мне зажечься. Я едва удерживаюсь, чтобы не протянуть руку и не потереть грудь в месте жжения; сила, которая наполняет меня, когда я представляю её в своем воображении, сбила бы меня с ног, будь я слабее.

— Не собираешься даже отрицать, а? — задиристо спрашивает Уайлдер.

— Ни на секунду.

Он перестаёт резать лайм, поднимает глаза и действительно смотрит на меня. Понятия не имею, что он надеется увидеть, так как я сам до сих пор не понимаю, что чувствую. Он качает головой, улыбаясь.

— Я рад за тебя, парень. На самом деле.

Я поднимаю подбородок, киваю и снова тянусь за банкой с орехами, забрасывая горсть в рот.

— Я так понимаю, это означает, что вы оба пережили всё то дерьмо, из-за которого она сбежала? Господи, это было месяц назад?

— Семь недель, плюс-минус.

Уайлдер фыркает:

— Плюс-минус, да? Что-то мне подсказывает, что ты точно знаешь, сколько времени прошло.

Я поднимаю средний палец.

Он смеётся, хватает дольки нарезанных лаймов и бросает их в контейнер, рядом с остальными, наполненными различными продуктами, которые ему понадобятся в течение ночи.

— У нас всё хорошо, Уил. Мы поговорили обо всем через несколько недель после того, как я её вернул. Она впустила меня, я понял, что произошло, и это не имеет больше никакого значения для наших отношений.

— Отношений, да? — спрашивает он, ухмыляясь, как кот, поймавший грёбаную канарейку.

— Да. Это слово подходит. Это именно то, что между нами.

Он кивает, но нет ни единого шанса в том, что он точно понимает, что я имею в виду. Слово может и подходит, но, чёрт возьми, то, что у нас происходит, намного сильнее, чем простые отношения.

— Я же говорил тебе, Уил, что в тот день у меня в кабинете она была совсем другой, и это после одной ночи и одного уик-энда знакомства. Она превратилась из девушки, которую я однажды вечером увидел в этом самом баре, затем был шокирован, когда вошёл в её магазин и увидел снова, в ту, которую я не просто хочу видеть каждый день, а просто обязан. Если ты найдёшь слово, которое подойдёт к описанию лучше, чем «отношения», это и будем мы.

Он бросает нож, вытирает руки и прислоняется спиной к стеллажу с бутылками ликёра, скрещивая руки на груди и тихо присвистывая.

— Чёрт, — наконец произносит он, внимательно изучая меня.

— Да.

— Так в чём проблема?

Я беру еще одну горсть орехов. Мы с ней теперь совсем другие люди с той ночи, когда я впервые увидел её, при этом целуя другую девушку. Она не узнала меня, когда я вошёл в «Тренд», но, чёрт возьми, когда рассказал ей об этом, ей было всё равно, что я целовался с другой. Она могла сосредоточиться только на том факте, что с первого взгляда между нами проскочило что-то сильное. Вероятно, еще чертовски помог мой рассказ о том, что, увидев её, я попрощался с той девушкой и провёл ночь, представляя себе лицо Ари. Что-то такое простое, как увидеть красивую незнакомку на другом конце комнаты, ударило меня прямо в грудь и изменило мою жизнь... запустив цепь событий, чтобы исцелить её и, чёрт возьми, может даже и меня.

Мне не нравится говорить о вещах, которыми Ари поделилась со мной — вещах, которые заставляют меня быть уверенным в том, что она исцеляется. Это похоже на предательство её доверия, но, чёрт возьми, мне трудно осознать, что я чувствовал, когда она мне все выложила. Уайлдер, возможно, не обладает тоннами знаний в этой области, его собственные отношения немногочисленны и довольно с большими перерывами, но он знает больше чем я — человек, который провёл большую часть своей сознательной жизни, избегая любой привязанности.

— Она прошла через кое-какое дерьмо. Дерьмо, которое заставило её сбежать от меня. Я понимаю, Уил, правда понимаю, но я беспокоюсь за неё, боюсь, что она не до конца все отпустила.

— Расплывчато, но ладно. Она сказала тебе, что все в прошлом?

— Да, — киваю я. — Она говорит об этом и показывает это каждый день. Она не смогла просто проснуться на следующий день и забыть обо всем. Она ходила к психотерапевту, начиная с того самого понедельника, когда сбежала от меня. Каждый вторник и четверг, с тех пор как мы начали общаться, она ходила в его офис. Лишь на прошлой неделе встречи сократились до одного дня — вечера вторника.

— Я не совсем эксперт в этом деле, но думаю, что, если она ходит туда лишь раз в неделю, ей, вероятно, действительно лучше.

Я копаюсь в своих мыслях, съедая ещё несколько орехов, прежде чем отдать банку Уилу, когда он протягивает за ней руку.

— Она была в моих объятиях, когда рассказывала об этом дерьме, Уил. Когда она впервые поведала мне об этом — о сестре, которая была причиной всей её боли в прошлом — мне показалось, что меня ударили, когда я услышал боль в её голосе. Что будет, если эта сука вернётся, и Ари придётся проверить, насколько она продвинулась за последние два месяца?

— Что на самом деле происходит? Если она не дала тебе повода считать, что не продвинулась в своих проблемах с сестрой, тогда почему ты сидишь здесь, ешь мои орехи и беспокоишься о какой-то гипотетической ситуации?

Я качаю головой и рассказываю ему о прошлом Ари. Главным образом о том, что её сестра переспала с её бывшим незадолго до их свадьбы, и что её родители умерли в ту же ночь, когда она их застукала. Я быстро рассказываю остальное, не желая предать её доверие ещё больше, чем, возможно, уже сделал, но в то же время, нуждаясь в некотором совете от друга, чтобы убедиться в том, что он присмотрит за ней, если меня не будет рядом.

— Ты что, шутишь? — рявкает Уайлдер, хмуро глядя на меня.

Его реакция ни в малейшей степени не шокирует меня. Он и Ари сразу поладили, и те несколько раз, когда мы тусовались вместе, он вёл себя по отношению к ней как старший брат. Она была в «Баркоде» несколько раз с тех пор, как мы начали двигаться вперёд маленькими шажками, и я никогда не беспокоился о ней — до и после того, как узнал о её сестре. Но я знаю, что мне будет спокойнее, когда он будет знать, что делать и пристальнее следить за ней, если она будет здесь. Однажды я спросил его, как они так сблизились за такое короткое время, но когда он сказал, что их объединяет один придурок, я заткнулся. У меня есть любимая девушка и друг, который мне как брат — и это, чёрт возьми, просто отлично.

Я отрицательно качаю головой.

— Хотелось бы. Но некоторые вещи невозможно придумать, даже если очень сильно захотеть.

— Понимаю, почему ты беспокоишься о ней, но, мужик, она не дала тебе повода для беспокойства. И что я действительно могу сказать, ты сильный... и она тоже.

— А еще ее сестра не выходила на связь с того утра.

Он отталкивается от стойки, хватает две бутылки пива, откупоривает их и протягивает одну мне.

— Ари попросила меня оставить всё как есть. Я сказал ей, что оставлю... если эта сука не позвонит снова. Тогда меня ничто не остановит.

— Я в шоке, что ты вообще согласился оставить всё как есть.

— Она хочет жить дальше, и её доктор помогает ей в этом. Мы тоже много об этом говорили. Знаю, что она становится сильнее, судя по тому, что рассказала мне о своём прошлом. Я понимаю, почему она хочет просто жить дальше, но это не значит, что мне это нравится. Это противоречит моим инстинктам, но я забочусь о чувствах Ари гораздо больше, чем о своих собственных.

— Это не похоже на тебя: не брать на себя ответственность, даже если тебя об этом не просили. Чёрт, я бы, наверное, сам позвонил этой сучке, просто зная о том, что ты мне рассказал.

— Да, но, как я уже сказал, ты не держал Ари в своих объятиях, когда она вырывала своё сердце, объясняя, почему она почти позволила своему прошлому встать на нашем пути. Рассказа о боли, которую она перенесла из-за этой суки, было достаточно, чтобы я был счастлив, только от того, если мне больше никогда не придётся видеть, как она переживает это вновь.

Уайлдер хмыкает и делает глоток. Я смотрю поверх его головы на игру, которая идёт по телевизору, не видя ни черта, поскольку мои мысли в другом месте.

Если бы два месяца назад мне сказали, что я буду сидеть здесь и обсуждать с Уайлдером свои отношения, я бы рассмеялся. Если бы мне сказали, что я зайду так далеко из-за женщины, я бы не поверил. Мы использовали каждый шанс, который у нас появлялся в свободное время от нашей работы, проводя время вместе. Единственным исключением было то время, когда мы встречались со своими друзьями — что было редкостью. Двигаясь маленькими шагами, как мы и договаривались, не было ни одного дня, когда бы мы не были вместе или не разговаривали по телефону. За эти два месяца наши жизни без особых усилий сплелись воедино до такой степени, что я не могу представить себе ни единого дня без неё.

Несколько недель назад она перестала смотреть на меня так, словно боялась впустить. Я больше не думал о том, что она отличается от других женщин, потому что знал, что это именно так. То, что, по её словам, возникло между нами всего за несколько дней, только усилилось за те недели, что мы провели вместе. Мы ещё даже не занимались сексом, а она фактически заняла место «Алиби», Уайлдера и Харриса — самое важное, что у меня когда-либо было в жизни.

Мне надоело терпеть и действовать с осторожностью, потому что я позволял своим прошлым шрамам стоять у меня на пути. Я не оттолкну её. Она моя, чёрт побери! Она дала мне больше, чем могла, и как только мы закончим с этим дерьмом в доме в Орчарде, я поделюсь с ней всем, что у меня есть.

Дверь за стойкой открывается, вырывая меня из моих мыслей, и я смотрю, как входят несколько официанток, и игнорирую их, оглядываясь на Уила с приподнятой бровью, прежде чем сделать ещё один глоток пива.

Две девушки уходят в комнату для персонала. Я киваю одной из сестёр Пайпер, Мэгги и оглядываюсь по сторонам в поисках ее сестры, Мелиссы. Мэгги хмурится, но прежде чем я успеваю спросить её об этом, чувствую на себе чье-то прикосновение. Я смотрю вниз на руку, хмурюсь, и мой взгляд ползёт вверх.

— Почему ты прикасаешься ко мне? — рявкаю я в гневе, который чувствую, видя похоть в её глазах.

От чьего-то прикосновения, которое не принадлежит Ари, у меня мурашки бегут по коже, и мне не нужно видеть своё отражение, чтобы понять, что я, вероятно, выгляжу как полный ублюдок.

Уайлдер заливается смехом, и к нему присоединяется легкий смех Мэгги. Я, однако, не нахожу в этом ничего смешного. Но я заслуживаю этого, и логически всё понимаю. Но дело не в логике. Да, раньше я был тем мужчиной, который обратил бы внимание на эту кокетливую улыбку и похотливый взгляд и дал бы ей то, что она хочет, но тот мужчина перестал существовать, когда Ари ворвалась в мой мир.

— Эм, привет, Торн, — девушка хлопает ресницами.

Однако всё, что я вижу это густые комки туши и яркий макияж и мгновенно сравниваю естественную красоту Ари с женщиной рядом со мной.

— Убери руку, — требую я сквозь сжатые губы.

Я не в силах справится со своими чувствами. Не могу не быть грубым, ведь я никогда не имел дело с чем-то подобным. Я не хочу быть тем, кем я был раньше для тех легкодоступных женщин, с которыми был. Чёрт. Впервые я действительно сожалею о той жизни, которая у меня была до появления Ари.

Её рука опускается, но она не отстраняется, стоя слишком близко ко мне. От её духов у меня болит голова.

Неуместные.

Слишком резкие.

Не как у Ари.

— Давно тебя не видела. Я... ну, Марси сказала, что не видела тебя с кем-то с тех пор, как была с тобой, а это было несколько месяцев назад. Я просто подумала, может быть, когда ты освободишься позже и всё такое, — она замолкает, и её взгляд снова становиться навязчивым.

Да. Это сожаление не просто возникает, оно еще и вызывает что-то неприятное в моём животе. Моя собственная ненависть к себе только сильнее заставляет меня хмуриться. Но эта девушка не виновата. Она знает прежнего меня. Она знает мужчину, который только и делал, что использовал женщин. Она никогда не встречала того, кто дышит ради одной женщины. Для той, которая сделала из меня лучшего мужчину. Самого лучшего мужчину. Её мужчину.

— Прошу прощения? — я откидываюсь назад, создавая пространство между нами, когда она снова тянется ко мне.

— Она сказала, что не возражает, если мы переспим. Если ты об этом беспокоишься.

Я заливаюсь смехом.

— Она-то может и не возражает, а я, чёрт возьми, очень даже против.

— Ох, ну, я имею в виду... если ты хочешь, чтобы она присоединилась, думаю, это будет круто. Я не знала, что вы с Марси до сих пор вместе.

Я смотрю на Уайлдера, потом на Мэгги, потом снова на друга. Не похоже, что Уайлдеру есть, что сказать.

— Неужели это дерьмо происходит? Как это дерьмо всё ещё может происходить?

— Тебя может и посадили на цепь отношений, но это не значит, что другим это стало очевидно.

— Ну да, теперь ты знаешь, почему я так давно сюда не заходил.

Он фыркает.

— Это происходит, когда Ари здесь без меня?

Он не отвечает, но по его лицу я могу сказать, что это так оно и есть. Теперь это дерьмо нравится мне ещё меньше.

— Нужно, чтобы эта цепь была более заметна, — бормочу я себе под нос.

Я ни хрена не могу поделать со своим прошлым. Я могу сделать всё, что в моих силах, чтобы показать всем вокруг, что я больше не тот человек. В свою очередь, Ари? Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, поэтому нет ничего удивительного в том, что она привлекает других мужчин. Я нутром чую, что она не делает ничего, кроме того, что просто является собой. Она ничего не может поделать с тем, что её естественная красота является самой привлекательной вещью на свете, особенно когда она понятия не имеет, что так оно и есть.

— Ты можешь надеть чёртовы кольца на ваши безымянные пальцы, но это всё равно будет происходить. Привыкай к этому, красавчик. Если только кто-то из вас не станет менее привлекательным, то теперь это ваша жизнь.

Я отмахиваюсь от него.

Видимо, цыпочке рядом со мной не понравилось, что её игнорируют, потому что на этот раз вместо руки она прижимается ко мне своими силиконовыми сиськами. Возможно, я не так отреагировал, когда ее рука прикоснулась ко мне. Возможно, я попытался скрыть это. Но сейчас я уже не в силах контролировать свой гнев. Всё, о чем я могу думать, это то, что Ари могла увидеть это и предположить, что я поощряю такое внимание. Чёрт, ярость, которая растёт во мне при этой мысли, очевидна, я уверен.

— Ты что, сошла с ума? — гневно говорю я, отпрянув от неё. Она покачивается на каблуках и надувает губы. — Мне насрать, о чём ты болтаешь со своими подружками. Забудь об этом. Если ты снова услышишь, как моё имя слетает с их губ, скажи им, чтобы они забыли о моём грёбаном существовании. Ты видишь меня, они видят меня — смотрите сквозь меня. Мне плевать, что вы все от меня хотите. Я больше вне игры. Поняла?

Она кивает, но, кажется, до неё не доходит, потому что её рука вновь прижимается ко мне, и я срываюсь.

— Лишь у одной женщины есть разрешение прикасаться ко мне. У одной. И эта женщина — не ты. А теперь внимательно послушай, что я тебе скажу. Ты идёшь к Марси и ко всем остальным, кто всё еще считает, что я бл*дь свободен, и предельно ясно доносишь, что я, чёрт возьми, определённо не свободен!

Наконец она меня понимает и убегает. Я оглядываю помещение и вижу, что ещё шесть девушек смотрят на меня.

— Кто-нибудь из вас еще болтал с Марси обо мне? — рявкаю я.

Они качают головами, глядя на меня, как на одержимого. Они почти правы. Они не виноваты, что эта девчонка пробудила во мне то дерьмо, которое мне не понравилось чувствовать. Я не хочу быть грёбаным ублюдком, но когда я представил, что могла увидеть Ари, я не смог сдержаться, даже если бы попытался.

— Ты сам навлёк на себя это, знаешь ли. У тебя никогда раньше не было проблем с легкодоступностью, и ты мало появляешься здесь вдвоём с Ари с тех пор, как вы начали встречаться. Всё, что они знали, это то, что ты перестал проявлять к ним внимание. Ты стал своего рода золотым призом, на который раньше претендовали, ты произносил каждой цыпочке, с которой переспал, что тебе не интересны привязанности и отношения. Это ты создал эту игру, но они не знали, что она окончена, — Уайлдер перестает говорить и даже не пытается быть профессиональным боссом и держать радость при себе, понизив голос. Он держится за живот и смеётся, как чёртов идиот.

— В моей жизни было много ошибок, Уил, и я совсем не горжусь ими. До Ари я считал, что буду таким мужчиной всегда. Чёрт, это было всё, чего я заслужил. Ни разу я не думал, что найду кого-то, кто не просто ошеломит меня, но и заставит меня хотеть быть кем-то, кем я стал впервые. Не говори так, будто я позволял кому-то до неё думать, что есть шанс на большее. И не внушай мне это дерьмо. Ты говоришь так, будто я трахнул всех женщин, которые здесь работают.

— Не хочешь зайти завтра в это же время? Будет другая смена. Я бы не отказался посмотреть на это ещё раз и заставить тебя взять свои слова обратно.

— Отвали, ублюдок, — шиплю я, вставая, чтобы уйти.

Я смотрю на Мэгги, только сейчас вспомнив, что она все еще стоит у бара, и съеживаюсь, когда думаю о том, как это выглядело — и что она может сказать Ари. Только, судя по тому, как она мне улыбается, я почти уверен, что единственная вещь, которую она собирается сказать Ари, насколько хорош её мужчина.

— Ну, он не трахнул ни Мелиссу, ни меня, так что, по крайней мере, завтра он будет в безопасности с нами двумя, — смеется она. — Не беспокойся об этом, Торн. Приятно видеть, что у вас с Ари есть нечто, что ты хочешь защищать. Ещё приятнее знать, что у неё наконец-то есть кто-то, кто так же сильно чувствует другого человека, как и она его. Я не очень хорошо тебя знаю, но уверена, что права, несмотря ни на что. Ты можешь пожалеть о том, что подтолкнул Кристин к такому поведению, но не позволяй этому терзать тебя. У каждого есть прошлое, так же как у каждого есть будущее. Теперь у тебя есть и то, и другое, и что-то подсказывает мне, что ты заслужил это так же, как и Ари.

Она подмигивает и поворачивается, идя дальше по бару и немедленно приступая к работе.

Чёрт, вот это было приятно.