Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

Глава 13

Глава 13.

Очнувшись, я вновь обнаружил себя в «Икарусе». Юки рядом не было. Вспомнились лишь её слова, сказанные перед тем, как сознание окончательно провалилось во тьму:

Если судьба окажется слишком жестокой и разлучит нас, я обязательно раздобуду Вещее Перо, всё написанное которым воплощается в реальность. И тогда я смогу воссоединить наши судьбы.

Эх, Мику! Такие перья только в сказках и водятся. Но лучше верить в иллюзии, чем не верить вообще ни во что — тогда душа очень быстро ожесточится. Или, напротив, впадёт в апатию, став ко всему равнодушной.

Что ж, посмотрим, перетасовала Судьба свои карты, и если да, то какой расклад меня ждёт. Взглянув сквозь стекло, я заметил новый номер на знаке автобусной остановки — 433. И новое название лагеря — «Лосёнок».

А стоило покинуть автобус, появилась и Славя, вот только немного не такая, к какой привык: волосы распущены, сама одета в военную форму, на голове офицерская фуражка, а на левом рукаве красная повязка с белым кругом и готической буквой F внутри него.

Неужели занесло в военно-патриотический лагерь? Только этого и не хватало для полного счастья.

Девушка терпеливо ждала, когда подойду поближе.

— Опаздываешь! — без всякого намёка на улыбку произнесла она.

— Так ведь как автобус приехал, — виновато разведя руки в стороны, промямлил я.

— Мог бы выехать пораньше. Ладно, пойдём, выдам униформу.

— А потом покажешь, где живёт вожатая?

— Я вожатая, — безапелляционно заявила Славя.

Вот так фокус!

— Поздравляю с повышением!

— Спасибо. А теперь идём!

Возражать не стал, с такой суровой Славей особо и не поспоришь. Оказавшись на площади, я обратил внимание, что место Генды на постаменте занял сурового вида мужчина в вышитой рубашке и шароварах, с вислыми усами и чубом на гладко выбритой голове.

— Это великий князь Святослав, собиратель земель славянских, предательски убитый половцами, — заметив мой интерес, пояснила провожатая.

Хм. Насколько помню, в реальной истории князь Святослав был убит печенегами, а половцы появились лишь столетием позже. Но, похоже, разрабов Матрицы подобные мелочи совершенно не волновали.

А вот и Мику показалась вдали. Однако, заметив нас, развернулась и почесала обратно. Точно так же минутой позже поступил и Электроник. Интересно, почему? При случае расспрошу обязательно.

Добравшись до склада, Славя отперла дверь и зашла внутрь. Эх, повторить бы фокус, проделанный со Стасей, но интуиция подсказывала — неприятности потом гарантированы, причём очень большие. Поэтому попросту последовал за ней.

Оглядев стеллажи, она нашла подходящий для меня комплект одежды и обуви.

— Я выйду, а ты пока переодевайся. Нечего в дранье ходить!

Насчёт дранья я мог бы поспорить: одежда пусть и не новая, но всё-таки не бомжовая. А с другой стороны, болтаться по лагерю в зимнем прикиде тоже не комильфо.

Комплект включал гимнастёрку, военного покроя брюки, лёгкие сапоги и пилотку. Само собой, прилагались пионерский галстук и значок.

Переоблачившись, вышел наружу.

— Так-то лучше! — одобрила Славя. — А теперь нужно подыскать тебе койко-место. Все домики уже заняты, кроме домика вожатой…

— Что ж, поживу там, — с притворным вздохом согласился я.

— Мальчики должны жить с мальчиками, а девочки с девочками, таков порядок! — отчеканила «вожатая».

Фраза прозвучала двусмысленно, но заостряться на этом я не стал.

— Порядок должен быть во всем. Железный порядок. Eisen ordnung. Придётся подселить к Боре и Эрику. Да, наверное, так будет лучше.

Селиться к кому-нибудь третьим желания не было никакого, слишком уж привык к соседству с Ольгой Дмитриевной. Но встретившись взглядом с её серо-стальными глазами, понял — любые возражения будут бесполезны.

— Вон в том углу раскладушка, а вот тут — комплект постельного белья. Бери, и вперёд.

Помогать мне она, естественно, не собиралась в принципе. Кое-как, пыхтя и спотыкаясь (ведь и собственную одежду пришлось тащить тоже), потащил на себе весь этот груз.

На моё счастье, нам на глаза вновь попался Электроник, пресловутый Эрик. Но теперь сбежать у него не получилось.

— Halt! Komm zu mir! — скомандовала Славя, и тот нехотя подошёл.

— Этот пионер будет жить с вами. Бери его раскладушку и тащи в домик.

— Да у нас и так места мало…, - заканючил Эрик, да не тут-то было.

— Молчать! Быстро взял, и шагом марш!

Круто она завернула, усмехнулся про себя я. Эрик обречённо вздохнул, забрал у меня раскладушку и поплёлся к себе. Славя ненадолго меня задержала.

— Как обустроишься, жди сигнала на ужин. Здание столовой тебе покажут.

Где находится столовая, я прекрасно знал и сам, но промолчал — поспешил догнать Электроника.

Эх, давно не приходилось спать на раскладушке…

Шурик, точнее Боря в нынешнем своём воплощении, тоже не слишком обрадовался моему к ним подселению.

— Целый домик пустует! А тебя к нам третьим засовывают!

— Так распорядилась Славя, — виновато ответствовал я.

— Какая ещё Славя? Её зовут Сталина!

— Сталя, стало быть?

— Не вздумай при ней такое ляпнуть! Ланка уже попробовала, та в результате ей так заехала, что кровь из носа. А ещё у неё плётка есть, сам видел!

Славя, и с плетью? Час от часу не легче. Хорошо хоть, не с ножом.

Мы отодвинули от окна стол, и на его место поставили раскладушку. Едва сделали это, послышался горн, созывавший на ужин.

Отправившись в столовую втроём, на полпути встретили девушку, одетую явно не по уставу — чёрное платье и юбка, иссиня-чёрные волосы и антрацитовые глаза. Пионерский галстук смотрелся на ней инородным телом, а под ним на груди болтался огромный посеребрённый крест с надписью: ‘Gott mituns’.

— Это Лика, она гот, — шёпотом пояснил Эрик. — Вот, смотри! Эй, Лика, мы все умрём?

— Мы все уснём, — отозвалась та.

От её замогильного шёпота стало не по себе. Так вот какое оно, нынешнее воплощение Лены. От Рэны не осталось и следа.

Следом мне повстречалась Ульянка. Она сильно изменилась (узнал её лишь по причёске) — стала выше ростом и выглядела теперь скорее 16-летней, вдобавок вместо пионерской формы одета в футболку с изображением орла со стрелами на фоне американского флага. И звали её теперь Ланкой. Помахав нам в знак приветствия, она поспешила занять своё место в столовой.

И уже там я увидел новое воплощение Алисы — Марину. Пообщаться с ней я, правда, не успел — под конец ужина заявилась Сталина. За пояс у неё и вправду была заткнута плеть.

— Отряд, слушай объявление! После ужина — отбой, всем спать! Я буду патрулировать территорию, и если замечу, что кто-то шастает по лагерю…

В столовой воцарилась гробовая тишина.

— …тот будет отправлен на общественно-полезные работы. Завтра с утра — завтрак, потом смотр. Явка обязательна. Всем понятно?

Кто-то выдавил из себя «Да», кто-то просто кивнул головой.

— Не слышу…

На этот раз возгласы «Да!» послышались со всех сторон, и намного отчётливее.

— Так-то лучше. А теперь вам даётся минута для того, чтобы очистить от себя столовую. Кто не успеет, или покинет её последним, тот останется прибирать за остальными. Время пошло!

Ох, что тут началось! Роняя на пол тарелки с недоеденной пищей, опрокидывая стулья, пионеры бросились к выходу, сразу образовав в дверях пробку. Я не собирался участвовать в этом балагане, спокойно дожидаясь, когда вовсю работавшие локтями пионеры очистят проход.

И, естественно, оказался последним.

— Ты не очень-то спешил, — язвительно произнесла Сталина. — Что ж, принимайся за работу. И постарайся управиться до моего возвращения.

И ушла — судя по всему, следить, как выполняется её распоряжение насчёт тишины после отбоя. Мне же не оставалось ничего иного, как устранять последствия разрухи, вызванной человеческим фактором. Ну и заодно перекусил оставшимися на кухне харчами, поскольку поужинать толком не успел.

А ведь бывали времена, когда меня, оставшегося без ужина из-за Ульянкиных проделок, ты приводила сюда и кормила булками с кефиром. Когда это случилось в первый раз, меня до глубины души потрясла подобная забота. Поэтому именно ты и стала моей первой любовью. Как же ты могла пасть так низко? Оставалось лишь утешаться древней мудростью — ничто не вечно под солнцем, пройдёт и это. Всего лишь шесть дней продержаться, в новую смену её здесь скорей всего уже не будет.

Но эти шесть дней ещё нужно пережить.

К моменту возвращения «вожатой» порядок в общем и целом был наведён.

— Ладно, на сегодня с тебя хватит, — поджав губы, согласилась она. — Отправляйся спать!

Пришлось идти, куда было велено — Сталина топала следом, и грохот её кованых сапог разносился по всей округе. Вот же угораздило оказаться в концлагере, обречённо подумал я. Просто так теперь и до медпункта не прогуляешься. По крайней мере, не в эту ночь.

Когда вернулся в домик, парни ладили удочки — собирались с утреца пораньше сгонять на рыбалку.

— Разве не в кружок кибернетиков? — пошутил я.

— А чего мы там забыли? Очковая кобра и без нас прекрасно справится.

Вот так фокус! Шурик и Электроник в моём сознании настолько прочно ассоциировались с кружком, что я и помыслить не мог об ином для них амплуа.

— А успеете до завтрака?

— Успеем! В четыре утра встанем, вон, будильник уже завели. Если хочешь, давай с нами, запасная удочка найдётся!

— Я лучше отосплюсь. А то чует моё сердце — завтрашний день горячим выдастся. Что за смотр нам обещали, не в курсе?

— Не! Но ничего хорошего от него не ждём. Про эту Сталину, — тут Боря перешёл почти на шёпот, — слухи разные ходят. Вроде как успела поработать надзирательницей в колонии для малолетних преступниц. И там лупила их почём зря за любую провинность. Одну даже насмерть прибила. Её там ненавидели по-чёрному, однажды едва не прирезали. Она после этого настолько озверела, что начальству пришлось её уволить.

— И у неё, говорят, не только нож есть, — заговорщически добавил Эрик.

— А что ещё? Крупнокалиберный пулемёт?

— Зря смеёшься. Ланка вон уже дозубоскалилась.

— Ладно, переживём, авось всё обойдётся. Срок нам всего лишь до конца смены. А с пойманной рыбой что собираетесь делать?

К моему удивлению, над подобным вопросом они даже не задумывались.

— Поймаем, а там видно будет.

— Ну вы её хоть варить или жарить умеете?

— Не-а!

— Тогда несите в столовую, авось там из неё уху сварят.

— Это ты здорово придумал! — просиял Боря. — Так и сделаем!

Грохот кованых сапог раздался где-то поблизости, и я счёл за благо побыстрее раздеться и юркнуть под одеяло.