Беспокойные будни тёмного архимагистра.

Глава 19

Возле ворот академии Альвинора с Вермандом оказались в десять минут пополуночи. Те, конечно же, были уже заперты.

— Мы не стали без вас заходить. Беспокоились, мало ли что случилось, если вас так долго нет… — встретил их обеспокоенный голос Вина, а потом из тени ближайшего дерева показался и он сам под руку с дриадой.

"Вот это и называется дружбой! — на душе у Аль существенно потеплело. — Я бы поступила так же".

— Мы избавлялись от "лишних глаз": хотели спокойно погулять, — успокоил ребят Верманд.

— Как вижу, вам это удалось, — одобрительно заметил целитель и как-то странно посмотрел. Это он так на что-то намекает? — Тут, кстати, недавно Лэнд и его компашка проходили.

— Угу, кто бы сомневался, — хмыкнул оборотень. — Жаль, что мы не успели попасть в академию до закрытия.

— Это точно. Что делать будем? — Вин вопросительно глянул на Верманда.

Тот задумчиво оглядел запертые ворота:

— Может, попробуем договориться с привратником? Я бы не советовал рисковать и пытаться тайно прорваться через барьер. Сам-знаешь-кто нас точно вычислит и по голове за это не погладит.

— Лады, давай попробуем.

Очевидно, парни взяли на себя труд провести девушек в стены альма-матер, поэтому не стоит влезать "с попытками помочь", а то вместо пользы можно только навредить. Если честно, Аль сильно сомневалась, что с этим вредным привратником можно будет полюбовно договориться. Хотя, может, он при поступлении прохладно отнёсся только к ней, а с другими адептами в нормальных отношениях?

"Нет, он такой со всеми", — поняла Альвинора, когда гоблин (как там его звали?) проскрежетал, что "после закрытия никого пущать не велено".

— Тогда свяжитесь с кем-нибудь из преподавателей. Например, с моим деканом, — вздохнул Верманд. — Архимагистр Форсварт подтвердит, что нас можно пустить. И уши за опоздание надерёт… — добавил еле слышно парень, но Аль всё равно услышала.

— Нет уж, я свяжусь с главой Дисциплинарного комитета, — злорадно глянул на них гоблин. — Подобные вещи в его компетенции.

— М-да, если придёт Тёмный, тут дело ушами не ограничится, — пробормотал оборотень.

— Не то слово, — согласился целитель.

Аль хотела спросить, неужели этот Тёмный настолько страшен в гневе, но привратник уже связался с ним по необычной серебристой пластине (кстати, надо будет выяснить у Лелии, что это за штуковина такая).

— Господин архимагистр, — подобострастно проблеял гоблин, — тут… это… опоздавшие в академию просятся. Пускать али как?

— Кто? — холодный голос, пробирающий до костей.

Альвинора тут же передумала что-либо узнавать об обладателе этого жуткого голоса.

"Вот уж нет. Не хочу ничего о нём знать. Исчезнуть бы отсюда поскорее…"

— Адепты ван Каттер и Хэлерт и две первокурсницы со светлого факультета, — услужливо сообщил привратник.

— Благодарю за бдительность, Гриммс. Я сам их пущу, — сообщил глава Дисциплинарного комитета.

"Ой-ой-ой, нет-нет, не надо!", — Аль в панике взглянула на напрягшихся парней.

— Как скажете, господин декан.

В следующую секунду возле проходной раскрылась воронка портала, откуда выплыл странный чёрный туман (эдакое скопление тьмы), в самой гуще которого зловеще горели красные глаза. Альвинора никогда не видела столько тёмной энергии за раз и как истинный светлый маг ощутила опасность и угрозу. У неё даже во рту пересохло. Она вцепилась в руку Верманда, будто тот был спасением от всех бед. В принципе, в данный момент для неё он действительно единственный, на кого можно положиться в подобной ситуации.

Парень положил руку поверх её ладони и слегка сжал, выражая поддержку. Казалось бы, такой простой жест, но он придал сил и вселил чуточку надежды, что всё закончится хорошо. Возможно.

— Девушки отправляются в общежитие, а вот их кавалеры пойдут со мной и расскажут, что их так задержало… — раздалось из эпицентра тьмы, после чего раскрылось два портала. В один плавно перетекла тьма, увлекая за собой парней, а в другой буквально засосало Аль с дриадой.

— Не волнуйтесь, всё хорошо! — были последние слова, которые услышала Альвинора от Верманда, прежде чем оказаться перед входом в Светлое общежитие.

Ноги дрожали, руки тоже. Горло, казалось, сжало тисками. Аль посмотрела на Лелию, которая, как оказалось, находилась в похожем состоянии.

— Ч-что это было? — в ужасе прошептала Альвинора, когда смогла совладать с собой.

— Н-не знаю, — дрожащим голосом откликнулась дриада.

— Ж-жуть какая, — Аль передёрнуло: по всему телу прошла дрожь, а в районе сердца как будто стало тяжелее.

Лелия взяла Альвинору за руку и потянула к входу:

— Ладно, идём. Нам ещё перед комендантом объясняться.

— Да, точно, — Аль словно очнулась от странного оцепенения. — Надеюсь, наш комендант будет хоть немного лояльнее привратника.

— Ага, я тоже, — дриада собралась открыть дверь, но потом обернулась и, понизив голос, почти прошептала: — Нужно будет завтра у Вина спросить, что это всё-таки было. Или сегодня. Попробую перед сном ему написать.

Альвиноре, конечно, было интересно, куда и как собралась писать подруга (наверняка это снова какие-то магические штучки), однако гораздо больше её волновало другое:

— Завтра (вернее, уже сегодня) первый день учёбы, но, боюсь, я теперь вообще не усну.

С комендантом, как ни странно, проблем почти не возникло. Он только пробурчал, что ему ужо сообщили о двух нарушительницах ночного спокойствия, которых велено пустить, но на будущее пожурить да передать наказ больше режим не нарушать. Аль с Лелией искренне повинились и пообещали впредь быть осмотрительнее и лучше рассчитывать время.

"Если что — Лелия лиану вырастит и через окно залезем", — мудро рассудила Альвинора, понадеявшись, что вокруг комнат после полуночи не устанавливают защитный барьер.

Открыв дверь комнаты, уже успевшей стать родной, Аль хотела только одного: рухнуть на кровать (вот так, прямо в одежде) и попытаться уснуть. Не получится — так хоть полежать и дать отдых уставшему телу. Лелия, очевидно, желала того же, и, притворив дверь, направилась было к своему роскошному растительному ложу.

— И где же это вы шлялись, девицы-красавицы? Ночь на дворе! — раздался вдруг низкий мужской голос где-то в районе окна.

Дриада замерла на полпути к кровати, как и сама Аль. Ещё бы, ведь в комнате они были не одни!

— Кто это? К нам кто-то залез? — Лелия явно запаниковала и в одной руке наколдовала плеть из лозы, а в другой… пучок крапивы! — Как же так?! А говорили, никто посторонний без приглашения зайти не сможет, если сами не пустим, — она воинственно двинулась в сторону окна. — Ты где? За шторой? Выходи, а то хуже будет!

Аль была восхищена. Ничего себе! А боевая ей подружка досталась. С такой можно не бояться неожиданностей.

— Не кричи, Лелия. Это друг, — Альвинора улыбнулась и придержала за плечо воинственно настроенную соседку.

Та возмущённо обернулась:

— Какой ещё друг? Ты что, позволила всяким непонятным личностям через окно к нам лазить? А говорила, что о парнях совсем не думаешь!

— Так это не парень… — Аль уже еле сдерживала смех.

— А кто?

— Конечно я не парень. Я мужик! — из-за шторы прямо на стол спрыгнул чудо-цветочек в родном горшочке, который, почему-то, был перевязан красной ленточкой. — А на меня нацепили всякую бабскую ерунду! Сними немедленно, а то я эту тряпку отгрызу к цайгам собачьим!

Сердитый друг пропрыгал к краю стола и возмущённо уставился на Альвинору, а листочками принял позу "руки в боки".

— И кто это тебя так нарядил? — улыбнулась она.

— Кто-кто. Замдеканша ваша! Она меня на вредность проверяла, — пожаловался цветочек. — Ну я ей сказал пару ласковых, что не вредный я, а очень даже полезный, вот эта фифа и велела тебе ленту передать. Мол, заговорённая, пригодится. Но я-то знаю, что она специально красную взяла, поиздеваться захотела, — не унимался он. — Ну что ей стоило синюю завязать?! Так нет! Пришлось в бабском цвете на людях показываться!

— Это что за ископаемое такое? — дриада уже развеяла "оружие" и теперь вовсю глазела на новоприбывшего.

— Попрошу не выражаться! — строго глянул на неё тот.

— Это Диар, мой друг, — Аль сделала рукой церемониальный жест в его сторону.

— Ага, а это Алька, моя создательница, — ответно представил он её.

— Альвинора, ты хочешь мне сказать, что у нас в комнате находится зачарованное растение? И его сотворила ты? Ты?! — Лелия, кажется, никак не могла осознать происходящее. — Даже я, имея силы с рождения, ещё не рисковала вмешиваться в природу и делать подобные эксперименты. Это же опасно! А если бы оно стало плотоядным и начало нападать на людей?

— Это вышло случайно, — проговорила Аль. — Но ты же видишь, что всё в порядке. И я ни о чём не жалею! — тут же добавила она.

Действительно, называя Альвинору "создательницей", друг не очень-то и преувеличивал. Когда она пыталась помочь засыхающей незабудке, то и представить себе не могла, к чему приведёт её порыв. Всё случилось на третий день после того, как в ней проснулась магия. Аль и сама толком не поняла, что сделала, однако цветок не только ожил, но увеличился в размерах и вдруг заговорил. Сначала она не поверила собственным ушам, ведь привыкла слышать природу ментально, то есть так, как может слышать (и общаться) сама природа. Однако теперь вслух были произнесены вполне себе настоящие слова на понятном любому человеку всеобщем языке.

Перепугавшись, что у неё галлюцинации, Альвинора попросила цветок сказать ещё что-то, чтобы убедиться в его молчании (ну почудилось, со всяким бывает). Но не тут-то было! Цветочек чуть ли не обиделся на её недоверчивость. Мол, натворила дел, создала зачарованный цветок, так разгребай теперь, а от меня шарахаться не смей! Ну она и не шарахалась больше, а со всей присущей ей любовью и заботой принялась опекать нового говорящего друга (даже имя ему дала!), который весьма благосклонно воспринял её искренние чувства и ответил не менее искренними. Так они и подружились за столь короткий срок, а цветочек перекочевал в новенький пёстрый горшок: и ему веселее, и хозяйке глаз радует.

Аль предусмотрительно попросила заезжего мага зачаровать горшочек, чтобы не разбился ненароком, так как сама пока не владела нужным уровнем магических знаний. И теперь она стала счастливой обладательницей болтающей без умолку низким мужским голосом незабудищи-переростка с глазками, бровками, носиком и ротиком в серединке цветка, ручками-листочками и ножками-корешками, которая жила в неразбиваемом горшке и спокойно могла сопровождать создательницу в дальнее путешествие. Ещё сегодня утром Альвинора была безумно рада, что в этой враждебно настроенной академии у неё есть хотя бы одна живая душа (конечно живая, ведь растения тоже имеют душу!), которая на её стороне. А сейчас ряды друзей существенно пополнились. Верманд, Вин и Лелия замечательные ребята, ей с ними очень повезло.

— Ты так и не ответила, — ворвался в её мысли настойчивый голос чудо-цветочка. — Говоришь, что я друг, но сама ходила непонятно где, а я тут один от тоски загибался, — он принял обиженную позу.

— Не непонятно где, а на свидании, — сдала их дриада, которая, похоже, уже пришла в себя.

Диар приподнял одну бровку и внимательно посмотрел на Аль:

— Тэ-э-экс… И кто он? Прав был Тэм, что отпускать тебя не хотел…

— А кто такой Тэм? — полюбопытствовала в свою очередь дочь леса.

— Так хахаль ёйный! — сдал Аль теперь уже цветок.

— Интере-е-ес-сно получается… Выходит, ты парнями не интересуешься потому, что у тебя в родном селении уже и женишок припрятан? — сделала неправильные выводы Лелия. — А чего не сказала? Я думала, мы стали подругами.

Альвинора закатила глаза. Ох уж этот Диар с его домыслами.

— Да нет у меня никакого жениха. И хахаля тоже, — вздохнула она. — Просто бывший одноклассник в академию ехать отговаривал…

— Угу-угу, и до утра под окнами стоял токмо из дружеских побуждений, — скептично протянул цветочек. — Ты нам траву на уши-то не вешай!

— О-о, с этого места поподробнее, пожалуйста! — глаза соседки зажглись любопытством. Куда и усталость девалась.

"Вы что, сговорились?!"

— Лелия, а можно не сегодня? Устала очень, — Аль действительно была не в силах сейчас говорить о Тэме. — Да и нечего там рассказывать.

— Как нечего?! — воскликнул болтливый… сорняк. — А кто тебя после выпускного на рассвете провожал (это мне твоя мама рассказала)? Кто в окна по ночам камешки бросал (а вот это сам видел!)?

— Да он же меня с первого класса терпеть не может! — Альвинора всё-таки попыталась донести до друзей истинное положение вещей и развеять их заблуждение. — Всю школу за первое место воевали.

— Ага, он тебя так же терпеть не может, как я воду… — хмыкнул Диар. — Но ты и сама знаешь, что водичку я очень даже люблю!

Вот теперь Аль возмутилась по-настоящему:

— О чём ты вообще? Знаешь, какие он гадости мне говорил, когда "камешки бросал"? Мол, "кому ты в этой академии нужна со своими посредственными силами, которыми даже пользоваться не умеешь?! Там и своих хватает с нормальным даром. Так что сиди дома и не позорься!"

— Вот недалёкая! — друг постучал листочками-ручками по своей импровизированной "голове", намекая, что у кое-кого проблемы с адекватным восприятием информации. — Так он же просто ревнует и отпускать тебя не хочет.

— Похоже на то… — поддержала цветочек Лелия.

— О, ты тоже так думаешь? — оживился Диар.

— Ревнует, как пить дать! — уже увереннее заявила дриада.

Только откуда у неё эта непонятная уверенность? Она Тэма не видела, лично с ним не общалась и последние десять лет не страдала от его гадостного отношения.

— Он просто в плане чуйств туповат малость, выразить их как следует не могёт, вот и мелет всякий вздор. Точно тебе говорю! — закивал Диар и выразительно глянул на дриаду.

Та намёк поняла и не осталась в стороне:

— Кажется, твой друг прав. Не раз видела подобные ситуации. Мальчик ещё не дорос, с понравившейся девочкой по-другому общаться просто не умеет, а свой интерес маскирует агрессией.

"Та-ак, уже спелись!"

— Быть того не может! — Альвинора стояла на своём, однако теперь у неё было двое оппонентов. — Но… Даже если и так. Я уж точно терпеть его не могу! А значит… никакой он мне не хахаль!

— Да ты приглядись… — начал было цветочек.

И тут на сторону Аль неожиданно стала дриада:

— Если подумать… Раз Альвиноре он не нравится, может, и правда… ну его? Такого замучаешься перевоспитывать. Научится себя вести, тогда пусть приходит и нормально ухаживает. Сам должен понимать, что любая уважающая себя девушка не потерпит хамского отношения.

— Слышал? — Альвинора победоносно посмотрела на друга.

— Это просто женская солидарность, — отмахнулся тот. — Любите вы нас, мужиков, втаптывать в грязь!

— Ну вот, приехали. Сейчас будет двухчасовая лекция на тему равенства полов, социальной несправедливости или чего-то такого, — Аль решила проинформировать соседку о возможных ночных перспективах. — Ещё он любит поразмышлять о смысле жизни…

— Нет, только не это! Нам рано вставать, — дриада правильно оценила возможную угрозу своему сну.

— Так и быть, Алька, дам вам поспать, — смилостивился Диар и припрыгал поближе. — Тока ленту сыми, не позорь перед подругой!

Альвинора вняла просьбе, сняла с него ленточку и внимательно ту оглядела. На вид — вполне обычная лента из красного шёлка. Но исходила от неё светлая энергетика, это чувствовала даже такая неумейка, как Аль. Так и есть, заговорённая. Только от какой угрозы?

— О, да у тебя обновка, — оценила соседка новую заколку, которую, очевидно, заметила только сейчас.

— Да, Верманд подарил, — оборотень сказал, что лучше никому не знать о ментальных свойствах артефакта, поэтому Альвинора не стала углубляться в подробности.

— Ой, и колечко есть. Здорово! — одобрила подруга. — А мы с Вином парными браслетами обменялись, — похвасталась она и, подтянув рукав, вытянула правую руку, на запястье которой виднелся симпатичный тонкий бледно-золотистый браслетик с подвеской-листочком.

— О, вы тоже нашли лавку, которая работает допоздна?

— Ага, это всё Вин! — улыбнулась Лелия.

— Жаль, моя заколка к ленте не подходит. Или, скорее, лента к заколке, — вздохнула Аль.

— Сейчас подойдёт. Изменить цвет не проблема, — дриада что-то прошептала, повела рукой — и ленточка приобрела красивый голубой оттенок точно под цвет глаз Аль и в тон заколке. — Бытовая магия бывает очень полезна, — многозначительно сказала она.

— Спасибо, Лелия, ты замечательная! — искренне воскликнула Альвинора. — Как же я хочу поскорее всему научиться!

— И вот чаво замдеканша ваша так не сделала, а? Ославила меня красной лентой на всю академию! — пафосно заявил чудо-цветочек, а потом с уважением глянул на дриаду: — Да ты растёшь в моих глаза, подруга! — одобрительно хмыкнул он. — Оказывается, умеешь не только верещать и всякие гадости наколдовывать.

— И ничего не гадости. Крапива, между прочим, одна из твоих родственниц, — резонно заметила та.

— Ха, седьмая вода на киселе!