Бессмертная степь

Глава третья

ЯЗЫК - ФАКЕЛ ЖИЗНИ

Выдающийся поэт современности Олжас Сулейменов, один из первых тюркских исследователей в тогдашнем СССР, основываясь на изысканиях русского ученого И. М. Дьяконова и собранном им лексическом материале ( книга «Языки древней Передней Азии», 1968), в своей нашумевшей книге «Аз и Я» [17] попытался «установить культурное родство шумерского с ныне живыми тюркскими языками». Он честно признаётся, что и до него были учёные, пытавшиеся найти эту близость (ссылаясь на Хоммеля). Последователи же поэта, не оценив его научный подвиг, без всякого стеснения начали шумериаду от своего имени. Так, не отдавая должного первооткрывателю, эпигоны опубликовали свои бесцеремонные сочинения в Махачкале, Черкесске, Казани, Чебоксарах, Нукусе.

Тогда, в 1975 году, для того чтобы заявить: очернённые всей мировой наукой тюрки -кочевники стоят у колыбели цивилизации,- требовалась недюжинная отвага, это было опасно. Советские корифеи науки были ошеломлены этой дерзостью. Поэтому совместно с партийными идеологами они принялись нападать на первую, наиболее уязвимую часть книги. При этом вторая, к сожалению, вообще осталась в тени. А я бы назвал её гениальной.

Не сомневаюсь, что многие тюркские учёные в то время понимали огромное значение «Шумер- наме» — так называется вторая часть, но из-за жестокого преследования партийного руководства боялись даже ссылаться на неё в своих работах. Удивительно то, что традиция умолчания продолжает жить и в эпоху гласности. Я усматриваю в этом личные амбиции новоявленных учёных, которые хотят предстать перед своими читателями первооткрывателями в этом вопросе и, если упоминают о сочинении О. Сулейменова, то ограничиваются снисходительной оговоркой. Так, уважаемые мной карачаево-балкарские учёные К. Т. Лайпанов и И. М. Мизиев в довольно оригинальной книге «О происхождении тюркских народов» упоминают «Аз и Я» единственной фразой: «Говоря о смысловом тождестве шумерских и тюркских слов, О. Сулейменов справедливо отмечает: «Совпадение форм и смыслов — системны, и потому не случайны». И это — всё! Такой подход говорит о том, что мы не умеем ценить открытия собственных тюркских ученых. И пренебрежительное отношение проявляется не только к результатам их трудов — порой у нас обходят стороной исторические и даже этнические связи с целыми народами.

Ногайцы, пожалуй, более других испытывают такое отношение на себе. Мне кажется, это пережитки тоталитарного режима. Российские ученые-тюркологи должны понять, что только восстановив историческую преемственность своих народов в последнем тысячелетии, возможно установить логическое подтверждение связи современных тюрков с предшествовавшими культурами. Непоследовательные поиски языковых связей тех же карачаевцев, балкарцев, кумыков не только с шумерами, но и со скифами, аланами, булгарами без учета всего тюркского ареала могут привести к однобокости.

Если говорить об этнической наследственности, то не сохранившие тюркской родовой структуры карачаево-балкарцы, кумыки, гагаузы, казанские татары — без богатейшего набора родовых этнонимов, которым обладают только ногайцы, без своего эпоса (ногайцы единственные среди названных народов сохранили эпос о кочевом образе жизни), без признаков кочевого быта, имеющихся лишь у ногайцев, — никогда не обоснуют последовательный переход к истории кочевников раннего периода. Попытка игнорирования ногайцев в связи с историей кипчаков привела того же Мурада Аджиева, учёного, не лишённого исследовательского дара, к абсурдным заключениям. Разве, чураясь своего отца, можно установить, кто твой дед или прадед?

Я пытаюсь понять, отчего же столь упорно игнорируют ногайцев тюркские соседи.

Первое, что приходит в голову, — историков удручает современное состояние ногайского народа: униженное, почти раздавленное в цивилизованном ХХ веке.

У ногайцев, кумыков и карачаево-балкарцев почти на 95 процентов совпадает словарный состав языков. В недавнем прошлом эти живущие по соседству друг с другом народы, будучи совсем малочисленными, входили в государственные образования, в которых преобладали ногайцы — и в Золотую Орду, и в Ногайскую Орду, и в Крымское ханство. На протяжении многих веков ногайцы сохраняли все древние традиции тюрков, живших в западной части Евразии. О ногайцах сохранилось такое количество исторических документов, какого нет ни у одного из перечисленных народов.

Отсюда вторая мысль: если заговорить о ногайцах, напомнить о связях с другими народами (а они точно есть), то участие этих других в этнокультурной интеграции на таком огромном пространстве сразу померкнет. Традицию этнического наследования ногайцев с половцами, печенегами, гуннами и скифами установить даже легче по территориальному принципу и по внешним признакам, которых не только западные тюрки, но и ни один другой народ, оспаривающий наследственность, не сохранил (к примеру: осетины — скифы).

В различных византийских, римских, арабских, иранских документах и скифы, и гунны, и печенеги, и половцы называются «живущими в войлочных шатрах», «пьющими кумыс и конеядами». Ни один народ на Северном Кавказе не ест конины, не пьёт кумыса. Русские два века старались уподобиться французам, перенимали тонкости этикета, одежды, учились языку — всё постигли, вот только не смогли заставить себя употреблять в пищу устриц. То, что претит генетически, представляет собой самый устойчивый запрет. Все признаки древних кочевников сохранились до ХХ столетия у ногайцев, башкир и астраханских, сибирских, оренбургских (степных) татар и, конечно, у казахов и каракалпаков, некогда составлявших с ногайцами единый этнос.

Возвращаясь к родству шумерского и тюркских языков, хочу сказать, что работа в этом направлении ведётся, и довольно плодотворно. Так, карачаево-балкарские ученые К. Лайпанов и И. Мизиев в уже упоминавшейся книге насчитывают в этих языках около 400 схожих слов. Однако мы знаем, как меняется язык всего за два столетия, а шумеров и современных тюрков разделяют несколько тысячелетий.

Стойкости тюркских языков посвящено немало научных исследований. Одно из них проделано известным татарским ученым Абраром Каримуллиным. «Обнаружение О. Сулейменовым тюркизмов в языке шумеров, очень близких и сходных со словами современных тюркских языков, нас нисколько не удивляет. Работая почти в той же области, мы были давно готовы к такому открытию. Нами обнаружены целые пласты тюркизмов в языке индейцев Америки: племени сиу-дакота, майя, инков, ацтеков, сходные и тождественные с лексикой современных тюркских языков как по форме, так и по содержанию, относящиеся как к миру животных, топонимике, так и к терминам родства, глаголам и другим категориям. Более того, такие тождества между этими языками обнаружены и в форме словообразования, в грамматике, не говоря уже о том, что этим языкам свойственен сингармонизм, агглютинативность и т. д. Если вспомним, что заселение Америки произошло минимум 10 тысячелетий тому назад (есть теории, которые отодвигают эту дату на 25—50, даже на 100 тысяч лет), нас нисколько не должен удивлять «консерватизм» тюркских языков, их малая подверженность изменениям в сравнении с индоевропейскими языками. Чем совершеннее, удобнее любое оружие, тем оно дольше служит, тем дольше остается без изменений» [18, 57].

Далее учёный для подтверждения сравнивает цитаты из литературных памятников IХ—ХIII веков, книги «Дивану лугат ат-турки» Махмуда Кашгарского и «Кодекс Куманикус» и находит тождество языка древних текстов с современным татарским языком. Прочитанные согласно правилам ногайской орфоэпии, эти примеры точно совпадают с ногайским языком. Чтобы не повторять татарского автора, я приведу несколько своих наблюдений. Одним из ярких свидетельств неизменности ногайского языка в течение нескольких столетий является независимое извлечение Максима Глухова-Ногайбака из «Кодекса Куманикус» [19, 227]. В нём даётся молитва на староногайском (половецком) языке, переведённая по просьбе Ногая с древнегреческого языка в 1303 году:

«Атамыз, ким коькте сен, алгышлы болсун Сенинъ атынъ! Канлыгынъ келсин! Болсун сенинъ тилемегинъ, нец(ш)ик (в скобках дается современное или же правильное прочтение; вполне возможно, что употребление буквы «ц» — ошибка писцов. — И. К.) кенъ коькте, алай йерде! Куьндеги оьтмекимизни буьгуьн бергил! Дагы йазыкларымызмы бизге йаман эткенлерге! Дагы йакнинъ сынамакына бизни курмагыл! База барца (баьриша) йамандан куткаргыл! Амен!»

Кроме трёх буквенных поправок, для современного ногайского читателя всё понятно в этом древнем тексте. Такое же сходство можно наблюдать и в документах на основе арабской графики. Вот пример из исторического документа «Родословие тюрок», составленного, как указывает В. Г. Тизенгаузен, в 861-м году (1457-м по христианскому летосчислению). Приведённый текст — фольклорный, что даёт возможность судить о разговорном языке, на котором говорили за 100 лет до написания документа.

«В то время, когда известие о смерти Джучи-хана пришло в орду, никто не мог сообщить это Чингисхану. В конце концов все эмиры решили, что Улуг-Джирчи (великий певец — И. К. ), который был приближённым и одним из великих эмиров, сообщит об этом, когда получит приказание о джире (песне — И. К. ). Когда Чингисхан отдал приказание о джире, Улуг-Джирчи, найдя время, сказал тюркский джир:

Тенгиз баштан булганды, ким тондурур, а ханым?

Терек тубтын джыгылды, ким тургузур, а ханым?

Чингисхан в ответ Джирчи сказал тюркский джир:

Тенгиз баштан булганса, тондурур олум Джучи дур,

Терек тубтын джагылса, тургузур олум Джучи дур».

В переводе В. Г. Тизенгаузена есть небольшие погрешности, хотя смысл передан точно, и всё же попробуем поправить:

Море с головою (с самого дна) взмутилось, кто его упокоит, о мой хан?

Дерево от корня повалилось, кто его подымет, о мой хан?

Чингисхан отвечает:

Если море с самого дна взмутилось,

успокоит только сын мой Джучи,

Если дерево от корня повалилось, то подымет его только сын мой Джучи.

«Когда Улуг-Джырчи повторил свои слова, слёзы потекли из его глаз. Чингисхан сказал тюркский джир:

Коьзуьн йашын чоькуьртуьр коьнълуьнъ толды болгаймы?

Джиринъ коьнъуьл оькуьртуьр Джучи оьлди болгаймы?

В ответ Чингисхану Джирчи сказал тюркский джир:

Соьйлемекке эрким йок, сен соьйлединъ, а ханым!

Оьз йарлыгынъ оьзге джабай ау ойлединъ, а ханым!»

(Глаза твои слёзы пролили, чем душа твоя полна?

Песня твоя душу заставляет рыдать, что — умер Джучи?)

В ответ Чингисхану Джирчи сказал:

Говорить об этом я не имею права, ты сам сказал, о мой хан!

Свой ярлык (указ) пусть под тебя и будет, ты хорошо обдумал, о мой хан!

Тогда Чингисхан сказал тюркский джир:

Кулун алган куландай, кулунумнан айырылдым,

Айырылышкан анъкаудай эл олумдин айырылдым.

(Подобно затравленному кулану (лосю),

лосёнка своего я потерял,

Как покинутый простак, сына страны я потерял).

Этим фольклорным стихам более пятисот лет! Даже выражение «анкау» сохранилось в том же жаргонном употреблении у современных ногайцев. Для наглядности посмотрите, какая разница существует даже между языком средневековых документов на Руси и современным русским: не всякий русский сегодня прочитает написанное предками несколько веков назад...

Как «истинный тюрок», А. Каримуллин не подчёркивает огромного значения сочинения О. Сулейменова. Зная, что текст «Кодекса Куманикус» почти идентичен современному ногайскому языку, учёный, вопреки очевидности, всё же утверждает, что «язык памятника ближе всего стоит к языку казанских тюрок». Работы А. Каримуллина имеют огромную ценность для мировой науки, но его утверждение, что «чем совершеннее, удобнее любое оружие, тем оно дольше служит, тем дольше остаётся без изменений», по отношению к тюркским языкам мне кажется малоубедительным. Разве не были европейские и древнеазиатские языки совершенными и удобными?! Создано столько величайших литературных памятников!

Наверное, причины консервативности тюркских языков надо искать в социально-историческом развитии тюркских народов. Скорее, в этом процессе играет роль этническая популяция, многовековая традиция кочевой жизни, умение заснуть «сном сурка» и сохранить свои традиции, свой язык в новых этногенетических взрывах. Может быть, ключом к разгадке тайны живучести тюркских языков послужит такой пример: евреи, рассеявшись по всему миру, ждали своего звёздного часа. И вот в один момент, объединённые чувством этнического единства, стали возрождать свой утраченный родной язык. Быть может, подобный процесс стихийно и естественно происходил у тюрок?!

Современные ногайские словари (ногайско-русский и русско-ногайский), составленные в 60-е годы, не показывают богатства ногайского языка во всей полноте. Большой вред нанесла попытка приведения его к некоему стандарту. Тюркских и других языковедов вводит в заблуждение выпадение из словаря «джокающего» и «жокающего» говоров.

Карачаевский учёный Х. Биджиев в книге «Тюрки Северного Кавказа» отмечает: «Как известно, ногайский язык, как и половецкий, относится к йокающим языкам, т. е. в начале слова употребляется «й» вместо «ж» и «дж».

Исходя из этого, он отрицает влияние ногайского языка на адыге-абхазские. Однако об одновременном существовании «джоканья» и «жоканья» у ногайцев немало свидетельств как в литературных и исторических памятниках, так и в ранних научных работах послеоктябрьского периода («Книга путешествий» Эвлия Челеби, очерки и предания в записях Агафангела Архипова, «Ногайский язык и его диалекты» Н. Баскакова). Даже на современном этапе, в исполнении эпической песни одним и тем же певцом можно пронаблюдать разное произношение одних и тех же слов. В одной строке певец может произнести: «ел», в другой строке «жел» (ветер), «бас» — «баш» (голова), «яман» — «жаман» (плохо), «гяур» — «жаур» (враг).

В нашей семье мать произносила одни и те же слова то йокая, то джокая, а мы, дети, разницу никогда не чувствовали. В мой родной аул Орак-эли в 50-е годы в семью Бекуатовых попала абазинка из аула Кубина, в ауле она научилась ногайскому языку и до сих пор слова произносит с джоканьем. Жоканье наблюдается у черкесов, говорящих на ногайском языке, есть такая группа среди жителей аула Токтамыс (современное название Икон-Халк). В одной стороне этого аула говорят: «ясау» (жизнь), а в другой — «яшау». В языке ногайцев при внимательном изучении можно пронаблюдать смены звука «с» на «ш», «м» на «б», «о» на «у», «и» на «э», «у» на «г». Особенно это характерно для фольклора, где более устойчиво сохраняются говоры. В одной и той же песне я наблюдал, как йырау пел, произнося: «бурын» — и «мурын» (нос), «шонкыр» — и «шукыр» (яма), «солай» — и «шулай» (так), «аьне» — и «эне» (тот), «кардаш» — и «курдаш» (родственник), «яйлау» — и «яйлаг».

Несомненно, что под сильным воздействием литературного языка разговорная речь современных ногайцев подверглась стандартазации, чувствуется повальное йоканье, особенно у молодого поколения. В прошлом, когда литературный язык влияния не оказывал, существовали различные говоры. Произношение слов во многом зависит и от темперамента говорящего. При скоропалительной речи ногаец невольно начинает йокать, а при степенной, вразумительной беседе звучат джокающие и жокающие слова. Перенимающие язык «инородцы» начинают жокать только потому, что стараются быть понятыми. Даже у казахских певцов я заметил, например (и это притом, что они, в основном, жокают), что исполняя эмоциональные отрывки, они старательно выговаривали вместо «журек» (сердце) — «юрек», вместо «жасы» (слёзы) — «ясы» и т. д.

Современный стандартизированный ногайский язык тоже подвергается изменениям. (Я не говорю об изменениях в связи с влиянием русскоязычной среды, заимствованием русских и иностранных слов). В нашем языке довольно заметно смягчение согласных и гласных звуков и их проглатывание, сокращение. Объяснение этого я оставляю за языковедами. Известный ногайский писатель Фазиль Абдулжалилов не без юмора отмечал удивительную «ленивость» ногайцев, говоря: «Даже слова полностью выговаривать ленятся наши люди. Многие у нас вместо того, чтобы сказать: «Алла сокпасын сени!» (Пусть Аллах не ударит тебя), одни произносят: «Алла сын сени!», другие вообще несут несуразицу: «Ыссын сени!»

Ногайский язык вместе с казахским и каракалпакским языками составляют одну ногайско- кипчакскую подгруппу тюркских языков. Он окончательно сформировался в Золотой Орде, на его основе был создан величайший ногайский эпос. После распада Золотой Орды и территориального разделения с казахами и каракалпаками эпос сохранялся и развивался только у трёх народов — это подтверждается наличием большого числа вариантов ранних исторических песен и возникновением новых поэм о потомках Эдиге. Язык эпоса трёх народов: ногайцев, казахов и каракалпаков — один, сохранились целые песенные клише, совершенно идентичные и в каракалпакском, и в ногайском, и в казахском эпосе, герои его одни и те же, ногайские батыры — Эдиге и его потомки. Разумеется, у каждого из названных народов есть и другие, оригинальные песни.

После раздробления ногайского государства из-за внутренних и внешних войн его население стало быстро сокращаться, а после двух крупных переселений со своей исконной территории в пределы Турции ногайцы утратили былое могущество. На Северном Кавказе остались клочки территорий, населённых ногайцами, представителями племён, живших в разных концах прежнего ногайского государства: в Буджаке, на Молочных Водах, на Волге и Яике, в низовьях Кубани и на Дону. К началу ХХ века, по официальным советским данным, ногайцев осталось около 50 тысяч человек. По данным турецких ученых — около трёхсот тысяч. Тюркские учёные, указывая на малочисленность народа и тот факт, что ногайцы живут на окраине своего прежнего государства, никак не могут согласиться с тем, что когда-то язык ногайцев был общепринятым языком всех евразийских тюрков. А ведь один факт распространения ногайского эпоса и на башкир, и на татар, и на казахов, и на каракалпаков является подтверждением тому. Язык эпоса был доступен всем этим народам.

Все памятники письменности и культуры тюркских племен и народностей с V до ХIV в. (до образования современных народов) принято считать общими. Исходя из этого, хочу сказать, что предки ногайцев имели прямое отношение к орхоно-енисейским надписям. Об этом свидетельствуют названия ногайских племён, генеалогические связи которых уходят во времена древнетюркских каганатов. Среди них достаточно назвать сохранившиеся до нашего времени племена уйсин, канглы, телеот, баис, которые фигурируют на исторической сцене задолго до создания мировых древнетюркских государств.

«

Наличие богатого материала по тамгам — родословным знакам, полностью идентичным древнетюркскому руническому алфавиту — тоже даёт повод говорить о том, что у далёких предков ногайцев была широко распространена письменность. Такие исторические и литературные памятники, как «Словарь Махмуда Кашгари», «Кодекс Куманикус», «Кутадгу билик» Юсуфа Баласагуни, творчество Хожа Ахмеда Ясави, Сейфа Сараи имеют прямое отношение к ногайской культуре.

Ногайская письменность в дооктябрьский период не была изучена, и только в советский период, когда у ногайцев после длительного перерыва появились собственные учёные, начали выходить научные труды по этой тематике. Особо надо отметить работы А. Сикалиева, Р. Керейтова, А. Курмансеитовой.

А. Сикалиев [20] 1 приводит следующие факты о наличии ногайской письменности: «Князья и мурзы ногайские грамоты свои в Москву писали обыкновенно на своём языке», — отмечал Г. Перетяткович [21, 209]. На ногайском языке вели иногда переписку и крымские ханы [22, 161]... Древнетюркские племена, в том числе и древненогайские, с VI по Х вв. писали древнетюркским руническим алфавитом [23, 143]. «С VIII в. среди тюркских племён распространяется уйгуро- наймановский алфавит. Ногайцы этим алфавитом пользовались наравне с арабским до XVIII в. В Ставропольском краевом архиве хранится свыше 7000 документов ХIХ в., написанных на ногайском языке арабским шрифтом».

А. Сикалиев также приводит факты, свидетельствующие о бытовании среди ногайского народа рукописных книг. «Язык произведений ногайских авторов был близок разговорному, — пишет он, — поэтому они имели широкое распространение среди всего населения — изустно или в рукописных сборниках 1 . Ногайская лиро-эпическая поэма «Бозйигит» была переведена во второй половине XIX в. с ногайской рукописи на казахский, татарский и другие языки...» [24, 225].

Следует отметить, что письменностью пользовалась незначительная часть населения. Как эпические песни, так и произведения староногайских поэтов распространялись среди широкой части населения в устной форме, но рукописные кораны, мусульманская духовная литература ( аптиеки, амаилы, «маульты» ) бытовали в народе. В каждом ауле имелся религиозный служитель и его ученики.

Впрочем, случалось, что произведения староногайских поэтов распространялись и в рукописном виде. Хотя мы не имеем древних свитков, но сохранившиеся рукописи ХIХ века свидетельствуют о том, что они переписывались из поколения в поколение.

Древненогайские поэты часто находились при высшей власти. Знать при переписке с московскими правителями в качестве подарков часто требовала писчую бумагу в большом количестве. Поэт Шал-Кийиз Тиленши улы был приближенным бия Темира (XV в.); поэт Казтуган Суйиниш улы сам являлся представителем высшей аристократии, верховодил народом, именно под его руководством часть племён была переселена с Волги на Кубань в конце ХVI в.; Досмамбет Азаулы, живший в начале XVII в., в исторических документах фигурирует как ага-феодал, он владел поместьем под Азовом, которое называлось Каратаяк; легендарный Сыбыра, переживший многих ханов, служил придворным поэтом. Всё свидетельствует о том, что эти люди были хорошо образованы.

Следует упомянуть, что в послеоктябрьский период, когда произошла дифференциация тюркских народов евразийского пространства, литературные языки претерпели огромные изменения. Составители новых алфавитов много потрудились для того, чтобы родственные народы не поняли друг друга. И ногайский алфавит не стал исключением, семь раз он подвергался изменениям.

Я думаю, что это делалось не без цели, режиссёры данной акции пытались свести на нет объединяющее начало ногайского языка. Примечательно то, что после перехода на кириллицу ни в одном научном труде не было дано объяснения «странным» ногайским буквам: аь, оь, уь, нъ. Сравним русско-ногайский и ногайско-русский словари, изданные под редакцией известного тюрколога Н. А. Баскакова. В русско-ногайском словаре дается таблица с алфавитом русского языка, предлагается и правильное произношение, а в ногайско-русском словаре просто перечисляются буквы ногайского алфавита, без транскрипции и каких-либо пояснений.

Когда появилась возможность говорить о проблемах народов, подвергшихся тоталитарному издевательству, Советский фонд культуры в 1989 году собрал в Москве представителей ногайского народа, чтобы заслушать доклады обо всех невзгодах. На заседание были приглашены видные учёные, в той или иной степени соприкасавшиеся с проблемами ногайцев, среди которых оказался и Н. А. Баскаков. Я знал его труды, и мне было любопытно послушать его, однако большинство приехавших не обратили внимания на седого, старого человека, апатично оглядывавшегося по сторонам и увлечённого, в основном, протиранием своих очков. Когда же ему предоставили слово, его речь потрясла всех присутствующих.

Стенографическая запись той памятной речи должна храниться в Российском фонде культуры 1 . Учёный произнёс буквально следующее: «Я чувствую себя виноватым перед вами, ногайцами… В начале 30-х годов по заданию Миннаца я объездил все районы проживания вашего народа. Мне, тогда молодому специалисту по тюркским языкам, было поручено сделать анализ и определить возможности создания письменности и возможности обучения детей ногайскому языку в школах. В силу большой рассеянности ногайских населённых пунктов и невозможности в те времена практически решить вопрос централизованного обучения, я предложил, чтобы астраханские ногайцы обходились татарской письменностью и пользовались учебными пособиями из Казани, дагестанские ногайцы могут воспользоваться письменностью и литературой, издаваемой для кумыков, крымские ногайцы могут воспользоваться письменностью и литературой крымских татар.

Такое заключение подсказывалось условиями на местах, но я себя корю за это. И теперь понимаю, к чему это привело.»

Последствия известны. Астраханские, юртовские и карагашские ногайцы были переписаны татарами, бабаюртовские и сулакские ногайцы в Дагестане частично ассимилированы кумыками, а оставшаяся часть изъясняется на кумыкском языке. Крымские ногайцы ещё до появления интеллигенции с национальным самосознанием были выселены со всем населением полуострова, потеряв в результате стихийного возвращения этнотерриторию, распылились, и об их самобытности не может быть и речи.

Возможно, что крупный профессор не до конца был искренен, он, видимо, имел заранее известную цель ещё в те далекие годы, направляясь в районы проживания ногайцев. Уже тогда прогрессивная часть тюркских деятелей культуры делала попытки создания единого литературного языка для всех тюркских народов, проживающих на территории СССР. В то время народы намного малочисленнее ногайцев имели свои автономии.

Но для советских идеологов главным было убрать с государственной арены народ, язык которого мог объединить казахов, татар, башкир, узбеков и северокавказских тюрков. Представители прогрессивной интеллигенции астраханских ногайцев подверглись гонениям и уничтожению задолго до массовых репрессий в стране. Что произошло с сибирскими ногайцами, мы не знаем, но, видимо, их постигла та же участь. Правы ногайские обыватели, утверждающие, что на протяжении всего этого века ногайский народ состоял в чёрных списках...

...Оказавшись как-то в Алма-Ате, первые два дня я не мог свыкнуться в повальным жоканьем (последствия влияния литературного языка) казахов, но через двенадцать дней я сам жокал, как настоящий казах. Общаясь с каракалпаками, не сразу понимаешь слова терминологического характера, проникшие через узбекский, а туда, в свою очередь, из арабского и персидского языков, но долитературный каракалпакский язык наиболее близок ногайскому. Опять-таки буквально дней за пятнадцать начинаешь понимать каракалпакский и разговаривать. За месяц можно преодолеть барьер произношения и беседовать с карачаево-балкарцами, гагаузами и крымскими татарами, а чтобы общаться с кумыками, достаточно одного дня — прислушаться, привыкнуть. В этих языках чувствуется древнее родство, былое единство языковой стихии.

Кириллица — не самый удобный алфавит для ногайского языка. Все отмечают преимущество латинского алфавита. Кроме того что, как уже было отмечено, один звук обозначается двумя буквами, в ногайском алфавите при переходе с латинского на кириллицу латинскую «V» перевели буквой «В», а обозначает она звук «УВ». Обучаясь в школе родному языку, дети подвергаются огромным трудностям, пытаясь правильно прочесть слова с буквой «В». Впрочем, это относится и к взрослому населению. Например, пишется «авыл», а читается «аул», пишется «сав», читается «сау» (здоровый), пишется «саьвле» — читается «сауле» (луч) и т. д. Когда тюрки начинают интересоваться современной печатной ногайской литературой, они читают книги с удивлением. Самостоятельно, без толковых объяснений, изучить ногайский язык почти невозможно. Легче, наверное, постигнуть язык древних шумеров, чем современный ногайский. Этим и занимаются современные ученые-тюркологи.

Однако вернёмся к предмету нашего разговора. В книге «История Древнего Востока» (1948) В. И. Авдиев одним из первых выдвинул следующее предположение: «Древний шумерский язык стоял на уровне развития яфетических языков. Изменение формы слова достигалось не при помощи окончания, а при помощи приставок, которые присоединялись к корню. Поэтому шумерский язык является агглютинирующим языком, который близок к тюркским.»

Олжас Сулейменов избрал всего 60 слов из шумерского языка и перечислил аналогии с тюркскими языками. Системность отбора, конечно, впечатляет, но мы не можем найти в индоевропейских языках сто слов, схожих с ногайским, вообще с тюркскими языками. Разрыв в несколько тысячелетий порождает стену сомнений: там — древнейшая культура земледельцев, что у них может быть общего с кочевниками-тюрками?!

Олжас Сулейменов, человек с богатым внутренним миром, острым поэтическим чутьем, обнаружил главное: Бога! А перед Богом все равны: и кочевник, и земледелец. Шумерский бог неба Денгир — это не кто иной, как Тенгри у казахов и каракалпаков, Тангри у ногайцев, Тенгир у чувашей, Тейри у карачаевцев и балкарцев. Бог живёт в душе каждого тюрка. У имевших довольно разветвлённые этнические связи с тюрками монголов тоже есть бог Тенгир. Бог не отрицает другие религии, поэтому тюрки так легко переходили из одной религии в другую, становились христианами и мусульманами, буддистами и зороастрийцами.

О веротерпимости древних тюрков свидетельствует много исторических фактов, но есть один, самый выразительный: в период становления тюркской Хазарии там сосуществовали три мировых религии. Хазария была единственным государством после падения Иудеи и до создания современного государства Израиль, где правящая верхушка представлялась иудеями. И произошло это не в результате завоевания или насильственного покорения, произошло из-за того, что людей не разделяли по вероисповеданию. Любой тюрк мог принять любую религию и в то же время сохранять в душе своего тангри. Когда одна из религий начинала насаждать свою монополию в тюркском государстве, вспыхивали восстания, распри. Даже после распада Хазарии ещё долго существовали населённые пункты, где тюрки придерживались иудейской веры, достаточно напомнить о караимах в Крыму, о городе-крепости Чуфут-кале при столице Крымского ханства, о джугут-аулах (еврейских, иудейских аулах) в Дагестане, в Карачаево-Черкесии. Роды ший-джуут и сал-джуут сохранились даже у нас, ногайцев. Тюркский бог Тангри был великодушен: он уважал любую одухотворённость человека. Сам же Тангри существовал во всем мироздании, во всех явлениях, одушевлял собою все предметы: космические, подземные и подводные создания. В некоторых преданиях тюрков говорится о 99-ти божествах-тенгри. У ногайцев сохранилась поговорка: «Дуныядынъ токсан тогыз киеси бар» («В мире девяносто девять кие имеется»).

Великий американский учёный-шумеролог Сэмюэл Ной Крамер, кстати, выходец из России, посвятил всю жизнь восстановлению и возвращению человечеству памятников литературы древних шумеров. Проделав огромный труд, он отдал первенство в истории человеческой цивилизации культуре шумеров. До С. Н. Крамера и в его годы деятельности русские учёные- востоковеды Н. П. Лихачёв, М. В. Никольский, современники Крамера академик В. В. Струве, И. М. Дьяконов, Л. А. Лапин немало сделали для исследования шумерской цивилизации. Роль С. Н. Крамера особая: он собирал шумерские клинописи по всем музеям мира, систематизировал их и представил мощнейшую древнюю литературу во всей полноте.

Но вернёмся к Олжасу Сулейменову и его труду. Анализируя язык древних шумеров, он пишет: «Я увидел, что наибольшее число соответствий падает на два класса: а) Бог, б) Человек. Системность схождений и расхождений смысловых и формальных исключала возможность случайных совпадений и во многих случаях доказывала зависимость, обратную той, которую я предлагал вначале, многие шумерские слова из этих двух классов были зависимы от тюркских. И притом, что ещё более поразительно, — шумерские заимствования сохраняли диалектные особенности, которые сохранились в тюркских языках до наших дней и довольно подробно описаны. Это могло значить, что шумеры общались не с общетюрками и не с одним из тюркских племен, а с несколькими».

Сулейменов видит в этой схожести не генетическое, а культурное родство. Возможно, что шумеры сохранили отголоски одной из предшествующих цивилизаций.

Интересен подход к этому вопросу карачаево-балкарских учёных. Они в уже упоминавшемся мною труде переносят прародину тюрок в Волго-Уральский бассейн и объясняют родство языка и культуры шумеров и тюрок географической близостью. Догадки, предположения могут быть разными. Но факт тот, что всякий тюрк найдёт в древнешумерской литературе близкие слова, термины и даже сюжеты.

Мне, как бедному родственнику, хочется попасть на этот пир, где раздают подарки и призы, где может так случиться, что улыбнется счастье и достанется самое ценное и лакомое. Так не раз происходило в наших сказках и мифах, где дряхлый, старый, оболганный конь становился Тулпаром, преображался в Пегаса, возносящегося до самых небесных светил. Моё внимание привлек Бог. Только для нас, людей, нет Бога без человека, Он существует лишь в нашем сознании и подсознании. Имя Бога мы произносим в последний час своей жизни, передаём через него свои чаяния, потомкам завещаем свято хранить имя Его. Трудно сказать, о каком образе Бога мы думали, появившись на свет, но совершенно определённо то, что первым мы увидели лик своей матери. Так что жизнь свою мы начинаем с имени матери и заканчиваем именем Бога.

Приведу ногайские совпадения с шумерскими словами на основе таблицы О. Сулейменова (см. на следующей странице). Я выбрал из неё только некоторые совпадения и на удивление очень точные схожести.

Для меня представляет большой интерес ещё одно наблюдение О. Сулейменова. Он пишет: «Тюркские языки, на мой взгляд, находились в состоянии древнейшего культурного родства с шумерским, древнего с монгольским и позднего культурного родства с арабским. Причём позднее культурное влияние не вытеснило окончательно результатов древнейшего, а как бы накладывалось на него, затушёвывая, оттесняя в пассив, но повторяем, не уничтожая. Это удивительное свойство языка (многоэтажность) проявилось в казахском термине «Алла — Тенгри», которым последние тюркские кочевники называют Единого, Неделимого бога (имя бога не искажается, термины религии — самый выносливый класс в любом словаре)».

В связи с этим наблюдением мне хочется добавить и о культурном родстве с персидским языком. Имя Тангри, кроме названного Сулейменовым сочетания, у ногайцев, кстати, как и у казахов и каракалпаков, очень часто употребляется в термине «Кудай — Тангри» (Кудай по- персидски означает бог).

Удивительно то, что этот термин есть почти у всех евразийских тюрок и даже у алтайцев, менее других подвергшихся влиянию мусульманского Востока). У ногайцев употребляется и как «Алла- Тангри», и как «Алла-Кудай», и как «Кудай-Тангри», так что получается трёхэтажная накладка по отношению к Единому, Неделимому Богу. Возможно, что в этой способности тюркского языка заложена разгадка долговечности, а не в том, о чём говорит А. Каримуллин.

Культурные отношения связывали тюркские народы с ираноязычными задолго до периода мусульманизации тюрков. Об этом пишут многие учёные, в том числе О. Сулейменов в рассматриваемой книге. Если в случае с семитскими словами в тюркских языках ещё совсем недавно учёные, используя метод сравнения, могли выявлять язык-первоисточник, то уже совпадение шумерских слов с тюркскими изменяет все ранние представления. Каким образом отголоски древнейшей в мире цивилизации сохранились у тюрков?

Проблема происхождения и родственных связей шумеров вызывает немало споров. Исследователи нашли много общего в археологических материалах Передней Азии и Евразии. На этом основании высказывались различные предположения. Многих учёных поразили находки из Майкопского кургана на Северном Кавказе, которые очень напоминали золотые вещи из шумерских захоронений. В Южном Дагестане и в Енотаевском районе Астраханской области были при раскопках обнаружены образцы клинописи, очень похожие на шумерские. Учёный Р. М. Мунчаев в работе «Кавказ на заре бронзового века» (М.,1976) допускает, что отдельные группы шумеров могли проникнуть на Северный Кавказ в III тысячелетии и «занести культурные достижения своей страны». Английский ученый Г. Чайлд, доказывая, что находки Майкопского (в Адыгее — И. К. ) и Новосвободненского курганов в Прикубанье сходны с археологическими находками раннего Шумера, допускает, что богатые металлами районы Северного Кавказа могли привлечь жителей Месопотамии. Чешский ученый Б. Грозный выдвинул обратную гипотезу: о приходе шумеров с севера.

Некоторых учёных, наверное, недаром поражают археологические находки, подчёркивающие этнические свойства степняков. Так, в датируемых VII—IV тыс. до н. э. древних курганах Евразии, охватывающих территорию от Алтая до Дуная, среди предметов, сопровождающих покойного, находят деревянные колёсные повозки. Подобные были обнаружены и в месопотамских царских гробницах шумерского города Ура. В древних, да и в поздних евразийских курганах очень часто среди украшений и вещей находят астрагалы (альчики), иногда в большом количестве. Игра в альчики — это очень древняя и распространённая среди степняков традиция. Играл в альчики и я в детстве, помню, что у меня, как и у многих аульских ровесников, их была целая тряпичная сумка, главный альчик ( сака ) один из моих дядей специально утяжелял, заливая свинцом, так было удобно для метания. В одном из курганов Предкавказья был найден «бараний астрагал, отлитый из бронзы». Любопытно, что среди вещей, найденных в царских гробницах г. Ура, были хрустальные астрагалы. Эти находки говорят о существовавшем общем культе.

Есть ещё одно предположение, оно будет мистично для мировой науки, но почему не допустить, учитывая стремление древних тюрков, гуннов, тюрко-монголов в Переднюю Азию, что пратюрки вышли из Шумера? В результате стихийного бедствия, войны одна часть погибла на исторической родине, а другая — через тысячелетия возродилась в древнетюркскую Сибирь (Сулейменов говорит о тождестве названий: Шумер и Суб-йер, означающее Вода — Земля.

По-ногайски Сыбыр означает залежная земля, затаившаяся земля, тайга, от ногайского слова сыб — закрытость, но у этого слова есть более древняя этимология: жип, йип — нить, сплетение. В. Бартольд приводит странное древнее название государства чагатаидов: Улуг Иф — Великая Нить. (Под сплетением, переплетением, кроме единства, понимается и закрытость). По предполагаемой версии тюрки могли быть генетически настроены на вечное кочевание, например, как цыгане, некогда покинувшие Индию.

Как я уже высказывался ранее, для доказательства этнического родства археологические данные не являются веским аргументом, поэтому исследователи упорно выявляют родство языка шумеров с известными языковыми системами. Язык — это выражение культуры.

В ногайском языке сохранились названия самых древних государств в мире. Это говорит о познаниях народа, о каком-то соприкосновении с этими странами, имевшими место в древности. Так, Египет у нас называют Миср, Сирию — Шам, Китай — Шин и китайцев — народом, живущим за стеной, доходящей до неба, Византию — Рум, Вавилон — Бабил (т. е. Баба-эль — Страна предков). Некоторые учёные, найдя десяток схожих слов с каким-либо древним народом, твёрдо уверены, что это их пранарод, мы же, тюрки, имеем несколько сот схожих слов с языком древних шумеров, но робеем, не знаем, как подойти к проблеме.

Я думаю, что Олжас Сулейменов прав, сказав, что сначала был Бог. Единственный и неопровержимый символ принадлежности!

Кроме названного главного бога шумеров Дингира, я хотел отметить таких шумерских богов и богинь, как Инанна, Нинхурсаг, Энки, Энлиль, Ан, Ки, Уту. Они имеют один смысл и созвучны с ногайскими словами в фонетическом отношении. Так, бог огня Уту соответствует ногайской святыне От иеси (хозяин Огня), бог неба Ан — ногайскому Уьн (дыхание природы, неба), бог земли Ки — ногайскому Кие, хозяин Святыни, имя шумерской богини ветра и воздуха Энлиль можно объяснить следующим составом ногайских слов: эн + ель, от эн — внедряй, эндиру — внедряйся и ель — ветер, Энель — внедряющий ветер. Корни имени богини созидания Нинхурсаг можно поискать в следующем словосочетании: Нан (нам) + Курсак, Нан (нам) по таблице О. Сулейменова общетюркское «судьба», Курсак (по-ногайски) «чрево». Буквально имя богини означает Судьба- чрево. Кроме того, в шумерской мифологии есть гора плодородия Хурсаг, что полностью совпадает по смысловому значению с ногайским словом Курсак — Чрево. Богине Инанне в ногайском языке соответствует слово Инан — Вера, Предрасположение. У шумеров был даже бог кирпича Капту, по- ногайски формовка кирпича называется Кеп, иногда Кап. И само слово кирпич имеет ногайское происхождение: кир + биш — грязь + жжёная, хотя О. Сулейменов объясняет это древнетюркскими словами: кир + пичик — «глиняная книга».

Одним из главных шумерских богов считался Энки — объяснение аналогичное: Эн — Внедряющий, созидающий, Ки — святыня, Созидающее божество (см. ранее — Эндир = шоппай — кукла, которую носят для вызывания дождя с соответствующей песней, имя переводится как Внедряющий молнию).

Любопытно сообщение С. Н. Крамера: «Четвёртым созидательным божеством была богиня мать Нинхурсаг, известная также под именем Нинмах («Высокая госпожа»). В более древние времена она пользовалась еще большим почётом, имя её в различных списках богов часто ставилось впереди Энки. Есть основание предполагать, что прежде она звалась Ки (Земля) и считалась супругой Ана (Небо), и что эти два божества породили всех остальных богов» [25, 120].

В связи с этим я хочу ещё раз напомнить о ногайском Ки + ие (букв. Святыня, божество — хозяин), ведь это слово в основном связано с захоронениями, с кладами в земле, следовательно, можно допустить, что архетипом слова было не что иное, как шумерский бог земли Ки.

Вслед за Олжасом Сулейменовым (опять-таки не делая ссылок на его работы) многие учёные- тюркологи объясняют загадочное название древнерусского города Киев тюркским словом киеу(в) — зять.

«

Я давно сомневаюсь в правомочности такого толкования. Так могли назвать его тюрки, берендеи, черные клобуки, половцы, но зачем древнерусскому населению именовать свою столицу Городом Зятьёв (естественно, двуязычному населению — тюрко-славянскому, а может быть, и скандинавскому).

Хочу предложить другое толкование: Ки + Ев (ног.: Святыни, т. е. Божества + Дом), Святой город, Город с мощами. В раннем средневековье это название вполне устраивало бы христиан-тюрок и христиан-славян. Ногайское название церкви килсе, греческое — де клиссо тоже имеют один корень Ки (святыня).

Ни в коем случае я не оспариваю очерёдности перенятия, вполне возможно, что между шумерским и тюркскими языками существовали промежуточные языки, через которые шумерские слова попали в тюркские. Возможно, но факт тот, что слов, тождественных и по звучанию, и по смыслу, немало. Ногайское слово кылыну (молиться) тоже принадлежит к этой категории. Название среднеазиатского города Кива (Хива) подобным образом восходит к святыне Ки. Ногайское название мавзолея — кишине — тоже имеет это объяснение. От данного корня происходит название столицы Республики Молдова — Кишинёв. Все эти топонимы своим происхождением обязаны тюркам и непосредственно ногайцам.

Здесь не мешает вспомнить о том, что древние египтяне духа-хранителя умершего называли Ку. И у ногайского Ки есть функции духа-хранителя, особенно в курганах. Может быть, божество Ки представляет собой отголосок какой-то древней общечеловеческой цивилизации?

Возможно, что промежуточным словом от исходного шумерского Ки является иранское слово киш — религия.

Как указывает С. Н. Крамер, подземное царство, Аид греков, по-шумерски называется Кур [25, 139] (сравните с общетюркским, ногайским коьр — могила). Если человек касается не положенных ему дел, ногайцы всегда говорят: «Сага онда атанънынъ коьри барым?!» («Что у тебя там, могила отца?!»)

В науке сложилось мнение, что слово курган когда-то означало коьрхан — могила хана. Ногайцы скрывали могилы знатных людей — это была большая тайна. Чтобы ввести в заблуждение, делали несколько захоронений, возводили ложные курганы. Объяснялось это не только боязнью разграбления, но и стремлением оградить могилы от святотатства. Путешественники — современники древних тюрков, монголов и древних ногайцев — часто упоминают о секретах, тайнах кочевников, связанных с религией. Видимо, эти тайны прежде всего связаны с ритуалами курганных захоронений и представлениями о загробной жизни. Неудивительно то, что об этих представлениях осталось мало свидетельств: их скрывали от посторонних людей, тайными знаниями владели лишь шаманы и бакши. Культовые служители не посвящали своих соотечественников в секреты своего ремесла и передавали их только избранным. За много веков об искоренении древних представлений и ритуалов тангрианства позаботились мусульманские служители. Однако, как уже было сказано, какие-то моменты былой веры ногайцы пронесли через века. Вернемся ещё раз к ногайским мифам и преданиям.

По ногайским представлениям, умерший человек уходил в обитель теней — сульдер , там была своя жизнь и связь с оставшимися на земле. Конечно, уходить туда никому не хотелось, но о неизбежности смерти знал каждый, и её никто не боялся, поэтому ногайцы и их древние предки были так бесстрашны в боях. Человека, погибшего в бою за правое дело, в царстве теней почитали.

Древние авторы часто отмечают высокую нравственность кочевников и существовавшие между ними справедливые отношения. Это культивировалось также благодаря тангрианству. Трусость, предательство, прелюбодеяние, несоблюдение обычаев, непочтительное отношение к старшим каралось, считалось, что боги ведают всем и в земной, и в потусторонней жизни. Существовала постоянная связь этого мира с царством теней. Срам, как и геройский поступок живых достигал обители умерших, тени которых, в свою очередь, навещали землю и были в курсе дел оставшихся там. Чаще всего навещали землю тени неотомщённых, несправедливо убитых. Провожая человека в последний путь, ногайцы клали в могилу всё самое нужное и ценное, потому что считали: в стране теней он будет продолжать свои деяния.

В рассказе «Бердази» я привёл случай, происшедший в моем ауле в 70-е годы. Умер старик, всю жизнь доносивший на аульчан: он писал анонимные поклёпы, и старики, обмывавшие труп, скрытно от муллы вложили в руки мертвеца карандаш, чтобы покойник и с того света продолжал строчить свои доносы. Но этот забавный поступок противоречил исламским обычаям, по которым умершему должны быть прощены все грехи...

Тень по-ногайски называют куьлоьтки (букв. «прошедший через прах»), видимо, слово сохранило свои культовые функции. Куьлоьтки — это тень, сопровождающая и человека. Об одиноком человеке говорят: «куьлоьткиден оьзге досы йок» («нет у него друга, кроме собственной тени»). Если человек находится при смерти, измождённый болезнью, о нём тоже скажут: «сынъар бир куьлоьткиси калды» («от него одна тень осталась»). Слово суьлдер в современном понимании означает отражение, призрак, этимология этого слова неясна, но осталось довольно примечательное выражение в языке: «Сульдер яшау» («жизнь отражений», или «мир отражений»), и оно дает повод говорить о более широком применении слова. Я слышал немало поверий о злых душах людей, не преданных земле. За то, что люди не позаботились о них и не отправили должным образом в страну теней, они сердиты на них и насылают всякие напасти, смертельные болезни, убивают лучших людей.

Из рассказов, услышанных в раннем детстве, я знал, что вселенная состоит из семи (некоторые говорили из девяти) слоёв (кат) неба и семи (девяти) слоёв подземелья, и вся вселенная представляет собой форму яйца. Яйцо снесла живущая в космосе Белая Лебедь («Аспанда ушкан Ак-ку»). Млечный Путь у ногайцев называется Ажи-йол (Дорога паломников) — есть предание о том, что этот путь выложен выпавшими перьями Белой лебеди.

В сознании ногайцев до сих пор сохраняются суеверные воспоминания о божествах Су-иеси (Хозяин Воды), Ер-иеси (Хозяин Земли), Коьк-иеси (Хозяин Неба). Название божества ветра — Аман- бийке (Злая госпожа), спокойный ветер ногайцы называют Балыш (имя девушки). Легенда гласит: от тоски по погибшему возлюбленному девушка Балыш превратилась в ветер, летает по воздуху и разносит тоскливые песни. Очень много преданий об Албаслы (букв. Пестроголовая). Это человекоподобные, мистические животные с длинными волосами, с грудями, которые закидываются за плечи, ходят они враскорячку, бывают и злыми, и добрыми, прибирают двор, стерегут скот.

В детстве я слышал рассказы очевидцев о том, как они сталкивались с албаслы при разных обстоятельствах. Запомнилась одна история работника районного комитета партии, ездившего для описи имущества в карачаевские аулы после выселения их жителей. В одну из суровых зимних ночей завыли оставшиеся без хозяев собаки. Райкомовец и его сподручные находились на горе, в верхних домах. Взяв оружие, люди спустились вниз, чтобы узнать причину беспокойства животных. В лунном свете они увидели целое стадо удаляющихся албаслы. Это были крупные существа, больше человека. На следующий день во многих домах был обнаружен беспорядок, побитая посуда, а на снегу следы ног, намного превышающие человеческие.

У ногайцев сохранились поверья и об Уьй-иеси (Хозяине дома), по всем признакам он схож с русским домовым. Много сказок о шайтане, иблисе (дьяволе), джиннах, их сюжеты близки фольклору мусульманских народов. Оригинальны поверья об Елимаузе (букв. Невод-пасть). Считается, что в день лунного затмения Елимауз пытается проглотить спутник Земли, и, когда настаёт час затмения, люди начинают бить в барабаны, в тазы, чтобы разбудить сторожевых собак и отпугнуть чудовище. У ногайцев сохранились сказки об эмегенах — великанах и тепегезе — одноглазом великане.

В подтверждение этнонима «ногай», происходящего от монгольского «нохай» (собака) я собрал довольно весомый материал о самырах — божественных крылатых собаках. В ногайском фольклоре есть отголоски существовавшей некогда дочеловеческой цивилизации самыров. Самыры прилетели на землю из космоса. Самая яркая звезда на небосклоне называется Самыр- юлдыз (звезда Самыр). Видимо, это почитавшаяся древними египтянами звезда Сириус, её ещё называли Собачьей звездой. Она расположена в созвездии Большого Пса. Древние египтяне восхождение её на востоке связывали с рождением нового фараона. По ногайской легенде крылатые собаки до потери своих крыльев правили во вселенной, они до сих пор в космосе охраняют солнце и луну от Елимауза. Земные собаки, потомки легендарных животных, первыми предчувствуют наступление затмения и предупреждают людей о несчастье. Шаманы и бахши в своих заклинаниях обращались к самыру, чтобы передать им просьбы людей, а могущественные колдуны — камы — сами превращались в крылатых собак и попадали на небо к Тангри. Самыр считался ногайским тотемом.

У бурят священная собака называется «Нохай-тенгри», в древнерусских текстах присутствует образ крылатой собаки, называемой «ногай-птица». Большинство этих фольклорных образов я использовал в написанном мною романе «Книга отражений». У ногайцев сохранились легенды о лесных чудовищах: Агаш-киси (Лесной человек) и Ангалак — охотница в образе дикой девушки. У Агаш-киси в груди топор, он всегда может напасть на человека, его следует остерегаться. Ангалак — девушка встречается с людьми, Эдиге — знаменитый герой ногайских песен — родился от лесной девушки Ангалак, но был ею брошен и вскормлен собакой.

В детстве я много слышал преданий об обыр-куртка (упырь-старухе), эти существа обычно живут в безлюдных местах, впрочем, неузнанные, они могут жить и среди людей. Люди должны остерегаться наводимой ими порчи: усыпив человека, они пьют его кровь.

Уместно было бы сказать ещё о некоторых суевериях, связанных с землёй. Плано Карпини, посетивший в начале ХIII века кочевников Великой степи, говорит о существовании у них бога земли Итога; в «Сокровенном сказании монголов» он называется Этуген, у ногаев назывался Ютаган — «Глотающий». Кочевники боялись этого бога и приносили ему жертву, для него сооружались «оба» (кучи камней на перевалах). У нас сохранились названия курганов Оба-тоьбе, видимо, наши предки знали их предназначение. В ногайском языке есть слово йота , означающее мор, наверное, оно связано в этим божеством.

Среди верований монгол, алтайцев известен подземный бог Ульген, он считался добрым богом, но требовал жертвоприношений. В ногайском языке имя этого бога звучит в широко употребляемом слове оьлген — «умер», «умерший». Любопытно, что когда кто-либо умирает, кубанские ногаи говорят: калды «такой-то остался», караногаи: кайтыс болган — «такой-то вернулся», слово оьлген («умер») — не произносят. Видимо, древние говорили так, чтобы душевное горе не ассоциировалось с богом Ульгеном.

Целостного представления о подземном царстве, бытовавшем у ногайцев, почти не сохранилось, как и легенд о строгой, упорядоченной жизни в стране теней. До сих пор жива легенда о Тажеле. «Тажель» буквально означает Венценосный. Старики обращаются к этой легенде в тех случаях, когда молодые на кладбище копают яму. Им советуют копать как можно глубже, боясь пришествия Тажеля. Тажель — чудовище, живущее под землёй, у него имеется табыр аскер — тяжёлая армия (так у ногайцев называется пехота с тяжёлым вооружением). У него и его воинов полуметровые железные копыта. Они непрестанно роют землю, пытаясь выбраться наружу, и могут сделать это в любое время, но обязательно выйдут на поверхность земли в день светопреставления и тогда своими копытами избороздят всю землю. Вот почему старики просят рыть глубокие могилы. Хотя это предание напоминает о мусульманском Даджале, подобной легенды я не встречал ни у одного тюркского или соседствовавшего с ногайцами народа… Но Тажель не является главным в подземном мире, он играет там второстепенную роль.

К сожалению, преданий о подземном царстве до нашего времени дошло мало. Виной тому шестисотлетнее давление мусульманской религии. Но ногайцы, смешав с мусульманскими представлениями, всё же сохранили предание о том, что в Сульдере есть своя жизнь, подобная жизни на земле. Печально, что там нет света, царит сумрак и веет холодом. Не каждому там бывает весело, радостно. Чтобы у ушедших в страну теней было хорошее настроение, необходимо ублажать Тангри, приносить обильные жертвы, достойно проводить родственника в мир иной, не жалея ни оружия, ни драгоценностей, ни других принадлежностей — ему там всё пригодится.

«