Бессмысленная маска

ГЛАВА 11

Дэвис стояла рядом с Вассрусс, держа ее огромную перепончатую ладонь обеими руками. Ху смотрела на экран осциллоскопа, где зеленая горизонтальная линия прерывалась маленькими всплесками через неравные интервалы. Медтехник регулировал что-то на диагностической панели.

Ху повернулась от экрана и пристально посмотрела на Рамстана.

— Вы, должно быть, бежали от самой каюты.

Рамстан не ответил. Он подошел к баку, в котором плавала Вассрусс. Она повернула в его сторону свою громадную голову и уставилась на него тюленьими глазами. Глаза были яркими, но Рамстану показалось, что в глубине их он видит заиндевевшее стекло.

Вассрусс заговорила. Она говорила долго, и в конце концов Бранвен Дэвис сказала что-то, и веб-нитка умолкла.

— Она говорит слишком быстро для меня, — пояснила Бранвен. — Я попросила ее начать сначала.

Вассрусс открыла рот и набрала воздуха. Затем повторила свои слова, медленно и с перерывами, чтобы Дэвис успевала переводить.

— Я, Вассрусс с Фиолетового Острова, скоро умру. Я надеялась прожить достаточно долго, чтобы перед смертью увидеть свое родное море, глубокие синие воды вокруг поросших соснами скал Фиолетового Острова. Но жизнь моя вытекает из моего тела быстрее, нежели я думала. Это сделал Цсох'азгд; он порвал мою душу в лоскуты. Вы никогда не видели создания, которое пожирает все живое и при этом остается все той же тварью. Иначе вы знали бы, как вы мелки и незначительны, что вы есть ничто, ничтожество, крошечный кусочек плоти. И это вы, то есть это я, считавшая себя центром Вселенной, целью существования космоса, созданием, из которого все вещи исходят и в которое они возвращаются. И вот это создание неожиданно и бесповоротно становится ничтожным, затерянным, одиноким. Оно больше не исток и устье мира. Оно одиноко, затеряно, ничтожно. У него нет прошлого, его никто не любит, и оно не любит само себя. Это осознается неожиданно, не разумом, а на уровне мельчайших частиц живых клеток, безнадежно и бесконечно. Это существо не заслуживает надежды и не должно желать ее. Оно с самого начала было ничем, оно всегда было ничем, и после появления чего-то осталось ничем, и ничем будет всегда. Все мы только маски, а за ними нет лиц, если только у пустоты нет лица.

Вассрусс умолкла. Единственным звуком было ее тяжелое дыхание. Бранвен по-прежнему держала руку вебнитки; выражение ее лица стало еще более печальным. Ху покачала головой. Техник выскользнул из комнаты. Рамстан увидел, что замерзшее стекло в глазах Вассрусс всплывает из глубины на поверхность.

И вот Вассрусс высвободила руку из ладоней Бранвен и потянулась к сумке на своем животе. Оттуда она извлекла три предмета, которые Рамстан уже видел, когда в первый раз навещал ее.

Это и были те дары, о которых она говорила.

Все три предмета лежали на ладони Вассрусс, простертой в сторону Рамстана. Но когда он протянул руку, чтобы взять их, вебнитка сжала пальцы.

— Я должна рассказать вам кое-что о дарах вуордха, — сказала она. — Вуордха создали их очень давно. Когда-то вуордха были великим народом, очень могущественным. Теперь их осталось только трое, как мне говорили. Они потеряли многое из своей мощи, но не все, и то малое, что осталось, больше, нежели то, чем владеют многие, похваляющиеся своим величием и богатством. Кое-кто говорит, что вуордха столь древни, что пережили Смерть Всех и Многих Миров.

Здесь Рамстан прервал Бранвен и спросил, правильно ли она перевела. Не содержала ли фраза «Все и Многие» противоречия?

Бранвен обратилась к вебнитке, и та коротко ответила. Бранвен объяснила:

— Нет, именно так она сказала. Это древняя фраза, точного смысла которой она не знает.

Вассрусс заговорила снова.

— Эти дары, эти сигилы, когда-то принадлежали моей бабушке. Она не рассказывала мне подробностей того, как они попали в ее руки. Но она сказала, что некогда ей была оказана великая милость королевой нашего народа и королева подарила ей эти три предмета. Сама королева унаследовала их от своего прадеда, который получил их от капитана урзинтского корабля. Ни она, ни ее прадед никогда не пользовались ими. Перед смертью моя бабушка передала их мне. Она рассказала все, что знала о них, хотя это на самом деле немного. Все, что вам нужно знать, — это то, что каждый из этих предметов обладает особой силой. Вы можете использовать их, если окажетесь в такой ситуации, из которой не будет другого выхода. При этом вы должны положить предмет в рот. Почему так, а не просто взять в руку, я не знаю. Но это все, что нужно. Все остальное сделает дар вуордха. Но первым вы должны использовать шенгорт, треугольник. После этого он уже будет бесполезен для вас. Каждым владельцем он может быть использован только один раз. Воспользовавшись им, вы можете передать его тому, кого считаете достойным, хотя и не обязательно делать это. Но не раньше, чем используете остальных два. Или если не используете их, то перед смертью вы должны передать кому-либо все три. Не разделяйте эти три предмета. Храните все три вместе, пока не настанет день передать их, и тогда передайте все три одному человеку.

Рамстан попытался сохранить на лице бесстрастное выражение. Неужели это создание действительно верит в магию, в эту сказку про три чудесных предмета?

Вассрусс, словно прочитав его мысли, сказала:

— То, что я рассказала о дарах вуордха, — но ложь. Возможно, вы удивлены, отчего я не воспользовалась этими дарами, чтобы уберечь себя от опасности?

Рамстан обратился к Дэвис:

— Скажите ей, что я действительно удивлен. Та перевела. Вассрусс закашлялась и сказала:

— Я не пожелала использовать сигилы, пока была такая возможность. Я не предвидела появления метеорита, снаряда или чего бы то ни было. Когда он пронзил мое тело, я впала в шоковое состояние. Я не сообразила положить шенгорт в рот до того, как потеряла сознание.

Она умирала, и если, подарив ему эти предметы, она почувствует себя лучше, то следует дать ей такую возможность. Это будет доброе дело. Аллах видит каждое доброе деяние и засчитывает его тебе.

Последняя мысль была странной, совершенно неуместной, неизвестно откуда появившейся в мозгу Рамстана. Но, как однажды сказала Тойс, «вы можете смыть только грязь, кожа все равно останется».

Вассрусс говорила:

— Итак, вы не должны забывать, что первым надо использовать шенгорт. Вторым — квадрат, пенгратон. А третьим — диск, ф'римон. Я не знаю почему, но использование их в неверном порядке сводит их силу на нет.

Она повторила:

— И если вы использовали все три, то вы должны передать их другому так скоро, как только возможно. Если к тому времени как вы будете готовы к смерти, вы не используете их, вы должны передать их кому-нибудь, кто сохранит их.

Рамстан не смог удержаться от вопроса:

— А что, если я умру неожиданно и не успею их никому передать?

Он говорил так, словно верил в могущество этих предметов.

— Тогда кто-нибудь возьмет их.

Рамстан собирался было спросить ее, как же взявший эти предметы сможет узнать способ ими воспользоваться Будет ли новому владельцу прок от этих штучек, если он не получит наставлений и, возможно, даже не будет знать, что он взял? И как сможет передать это знание кому-нибудь еще? А поскольку такое, вероятно, случалось много раз за долгие века, раз уж эти три дара были столь древними, то как они избежали печальной участи — быть потерянными или забытыми? Почему эта цепь не прерывалась?

У него были и другие вопросы, но стоило ли об этом волноваться?

— Конечно, — сказала Вассрусс, — как и всякий дар, они не обязательно могут быть благом. Если использовать их неверным образом, они могут причинить вред владельцу или даже убить его. И могут быть ситуации, когда смерть будет предпочтительнее их использования. Что это за ситуации, я не знаю.

— Возможно, будет лучше, если вы отдадите их кому-либо другому, — сказал Рамстан.

Дэвис возразила:

— Она оказывает вам величайшую честь, какая только возможна для ее народа. Вы не должны отказаться. Ох, сэр, вы просто не можете отказаться.

Рамстан пожал плечами;

— Очень хорошо. Но… почему она отдает эти дары мне?

Выслушав Вассрусс, Бранвен ответила:

— Как только она увидела вас, она узнала, что вы один из тех, кого ждут сигилы. Так же, как и вы узнаете того, кому должны будете передать эти три ссузз'акона.

Вассрусс снова произнесла что-то.

— Она говорит, что существует поверье, будто в конце концов сигилы вернутся к своим создателям.

— Для меня это звучит как какая-то древняя чепуха, — хмыкнул Рамстан.

Вассрусс что-то тихо сказала Бранвен.

— Она говорит, что еще не сказала вам самого важного И у нее осталось немного времени.

Доктор Ху сказала:

— Мы можем дать ей еще некоторое время. Бранвен перевела это для Вассрусс. Женщина-тюлень произнесла:

— Тссисскоосс.

— Она говорит — «нет».

Вассрусс произнесла несколько фраз. Выслушав ее, Бранвен нахмурилась.

— Она говорит, что носитель даров, принимая их, должен заучить таинственную песнь. Она не знает, что эта песня означает, но полагает, что смысл можно найти, если от этого будет зависеть судьба. Судьба? Возможно, это неправильный перевод. Я просто недостаточно хорошо знаю ее язык. Как бы то ни было, вы должны помнить, что дары могут спасти вас от одной опасности и в то же время ввергнуть в другую Она говорит, что добро содержит в себе зло, а зло имеет хорошую сторону. Вселенная — это обманщик, величайший обманщик, который смеется последним. А теперь она собирается продекламировать эту песнь, эту мистерию. Она думает, что вы должны будете разгадать ее смысл. Время для этого пришло, и вы тот, кто появился в то время, когда загадка должна быть… хм… размотана?.. Распутана?.. Пропущена сквозь Великое Око? Если буквально, то она сказала, что загадка должна быть смотана и размотана, пройдя в ушко той же самой иглы. Вы сами и есть игла и ушко, и тот, кто шьет, разматывает и сматывает. Это все очень странно, поскольку вебниты мало что знают о нитках и иголках.

Вассрусс что-то сказала. Бранвен перевела:

— Она говорит, что песнь будет вашей собственностью, вашей, капитан, и только вашей.

Рамстан переспросил:

— Собственностью?

— Она использует это слово не совсем в том смысле, какой принят у нас. Как бы то ни было, возьмите сигилы.

Рамстан протянул левую руку. Вассрусс тихо сказала что-то.

Бранвен промолвила:

— Нет. Правой рукой.

Рамстан подчинился. Вассрусс разжала свою широкую ладонь с коричневыми перепонками и уронила три камешка на его ладонь. Они были скользкими на ощупь.