Бессмысленная маска

ГЛАВА 30

Шиайи что-то хрипло произнесла на неизвестном Рамстану языке. Зверек Дууроумс соскочил со стола, подбежал к арке, за которой открывался вид на лес, встал на задние лапы и нажал какое-то украшение на стене. Из ниши выскользнула толстая дверь и закрыла вход Неожиданно свист прекратился, хотя Рамстан продолжал ощущать слабую вибрацию пола сквозь подошвы ботинок.

— Нам повезло, — сказала Шийаи. — Болг здесь, но у него нет времени создать новые снаряды. Во всяком случае создать много.

Рамстан отчаянно вскрикнул:

— Но «Аль-Бураг» улетит! Я останусь здесь!

— Твой корабль не сможет подняться немедленно, — возразила Грринда. — Экипаж в замешательстве и, возможно, обездвижен. Так же, как сам «Аль-Бураг».

— Почему?

— Потому, что корабль тоже подвергся действию энергии, излучаемой глайфой. И экипаж, и корабль только слегка задело, но и этого было достаточно, чтобы на некоторое время дезориентировать их. Однако самые сильные, Бенагур и Нуоли, придут в себя быстрее, чем остальные.

Рамстан припомнил замерших стражей у входа в толтийский храм. Значит, они не были погружены в сон по замыслу глайфы, а были просто слегка задеты излучением. Конечно, глайфа знала, что так произойдет и что Рамстан сможет просто пройти мимо них.

— Мы нападем на болг! — решил он.

— Мы будем с тобой, — произнесла Шийаи после секундной паузы.

Рамстан пристально посмотрел на нее, затем сказал:

— Так сделаем это сейчас. Откройте дверь. Грринда засмеялась:

— Для чего? Что хорошего из этого выйдет?

— Ничего хорошего не выйдет, если мы будем сидеть здесь, — возразила Шийаи. Она обернулась к Уополсе: — Ведь так?

Черные, всегда пустые глаза на миг прикрылись. Затем она открыла их и кивнула.

— Две к одной, — обратилась Шийаи к Грринде. — А значит, все три единогласно.

— Пусть будет так, — отозвалась Грринда, — хотя я считаю, что это бесполезно.

— Иди сейчас, пока они еще не пришли в себя, — сказала Шийаи.

Рамстан двинулся к арке, но, сделав несколько шагов, оглянулся:

— Вы же сказали, что пойдете со мной!

— Да, но не на твой корабль. Иди!

Он поднял глайфу и направился к арке. Дверь снова скользнула в нишу, когда Дууроумс нажал на украшение. Рамстан отшатнулся от ужасного свиста, словно кошка, которая попросилась гулять, но отскочила, выгнув спину, от порыва холодного ветра. Он шагнул было назад, но остановился. Свист прекратился.

Рамстан обернулся:

— Почему же нет ни землетрясения, ни этих ужасных вихрей?

Шийаи ответила:

— Я полагаю, потому, что в болге нет снарядов и его масса вдвое меньше, чем когда он полон. Но даже при этом, если он подойдет ближе, то начнутся возмущения в коре планеты и в атмосфере. Однако он сейчас находится на той орбите, на которой может удержаться, не затрачивая энергии. Он будет там до тех пор, пока не произведет новые снаряды. Не стой там! Иди!

Рамстан побежал прочь от дома по зелени, сплошь покрывающей лесную почву. Быстро достигнув корабля, он обнаружил, что главный передний люк открыт.

Рамстан пробежал по коридору и остановился у входа в лифт. Кодовая фраза не произвела никакого эффекта. Лифт не двигался. Рамстан вышел из него и пошел вверх по коридору к маленькой комнате, откуда пролез по лесенке через узкую дыру аварийного люка на следующий уровень. Лезть было неудобно — одной рукой приходилось держать глайфу. Когда он таким путем наконец добрался до мостика, дыхание его было тяжелым. Люди на мостике лежали неподвижно или стояли, глаза их были пусты, как будто все они внезапно обратились в камень, подобно жителям заколдованного города аль-Корейб из сказки «Тысячи и одной ночи». Бенагур распластался на спине, закрыв глаза. Нуоли вышла из транса, пока Рамстан пытался пробудить «Аль-Бураг». Увидев его, она, кажется, испугалась, хотя и не так сильно, как он ожидал.

— Я снова принимаю командование, — сказал он. — Мы должны атаковать болг. Возьмите какой-нибудь шнур и свяжите руки коммодора. Свяжите также ноги.

— Слушаюсь, сэр, — ответила она и направилась к встроенному в переборку шкафу. В этот момент корабль начал слушаться приказов, которые без конца повторял Рамстан. Палуба под ногами капитана задрожала.

Убедившись, что «Аль-Бураг» полностью очнулся, Рамстан положил глайфу на палубу и выкрикнул несколько команд кораблю. Еще до того как он закончил, Нуоли попыталась прервать его. Он жестом велел ей подождать, и она повиновалась. Потом он спросил:

— Ну, в чем дело?

— Коммодор Бенагур мертв, сэр.

— Что?

Рамстан подскочил к телу, опустился на колени, оттянул веки и проверил пульс на шее. Поднявшись, он сказал:

— Как только доктор Ху придет в себя, пусть займется Бенагуром. Быть может, он просто в глубоком шоке.

Но сам Рамстан не верил в свои слова. Серовато-голубой цвет кожи, застывшие зрачки и неподвижность, свойственная только смерти, убедили его, что Бенагур больше не с ними. Где же он пребывал? Возможно, путешествовал по волнам мыслей Мультивселенной, направлялся к цели суфиев, становился одним целым с Единым. Хотя все это могло быть лишь фантазией Рамстана. Вероятнее всего, Бенагур был сражен сердечным приступом, а не десницей Бога.

— Да будет Аллах милостив к нему, — пробормотал Рамстан, не сознавая, что произносит древнее благословение.

Неожиданно, как удар, к нему пришла мысль… Возможно ли? Уж не вуордха ли каким-то образом убили Бенагура? Они знали, что Бенагур был главным препятствием на пути Рамстана к возвращению себе поста капитана. Могли ли они убрать Бенагура с пути, если бы у них были для этого возможности и если бы они считали, что без него можно обойтись? Да. Любой, кто наблюдал смерть двух вселенных, кто видел, насколько преходящей и эфемерной может быть жизнь, определенно не стал бы колебаться перед убийством одной-единственной личности.

Нет. Он становится параноиком, если не был им всегда.

Да. Они могли это сделать. Это допущение было совершенно логичным, ничего иррационального в нем не было.

Однако бесполезно было тратить драгоценные секунды, перебирая возможности. У него нет времени, и даже в будущем — если у него есть будущее — он никогда не узнает от вуордха правды. Даже если они скажут ему, что он не прав и что они не лгут, откуда ему знать, что это так?

Вахтенная выпрямилась в кресле и помотала г®ловой.

Рамстан скомандовал:

— Сунг! Свяжитесь с лейтенантом Дэвис в челноке! Она должна явиться на корабль. Бегом!

Вид у Сунг был ошеломленный. Она слабым голосом ответила:

— Так точно, сэр! — но затем спохватилась: — Но?..

— Коммодор Бенагур мертв. Теперь командую я. Мы собираемся атаковать болг!

Сунг повернулась к контрольной панели. Рамстан огляделся. Люди на мостике почти полностью пришли в себя. Видеопластины показывали, что экипаж готов вернуться к своим обязанностям.

По всему кораблю разнесся голос Рамстана:

— Внимание! Внимание! Говорит капитан Рамстан! Слушайте! Слушайте!

Хотя в призывах к вниманию не было смысла. Все взгляды были неотрывно устремлены на Рамстана. Но теперь, когда он снова командовал, он должен был заставить их почувствовать, что командует по праву и должным образом.

— У меня… у нас… нет времени, чтобы рассказать все, что было со мной с того момента, как я исчез с «Аль-Бурага». Вам довольно будет узнать, что я использовал три дара Вассрусс, чтобы побывать повсюду. И теперь эти дары, отныне бесполезные для меня, в руках вуордха. Как видите, я вернулся. Я снова командую кораблем, но мне нужно ваше добровольное сотрудничество, а не вынужденное, как было до моего исчезновения. Вы только что оправились от некоторого… шока… происхождение которого мне некогда разъяснять. Я расскажу все позже. Коммодор Бенагур умер. Я не знаю, что убило его, хотя у меня есть этому некоторое объяснение. Я выскажу его позже. Я знаю, что некоторые из вас думают, будто это я убил его, пока вы были без сознания, или как это еще называется. Но я этого не делал! Я нашел его мертвым, придя на корабль. Единственное, что имеет значение, по крайней мере в данный момент, — это то, что болг появился над этой планетой. Он находится на орбите и, по всей вероятности, перезаряжается сейчас. В этот период он может быть уязвим для атаки. И мы нападем на него! Так скоро, как только возможно! Мы стартуем не позднее чем через час! Мы должны сделать это. Я говорил правду, когда сказал вам, что болг может достигнуть Земли. Он уничтожает тысячи планет, которые так же дороги для их жителей, как Земля для нас. Он должен быть остановлен. Я допускаю возможность, что болг существует не один. Если мы прикончим этот, может возникнуть второй. Или, возможно, их уже существуют тысячи, и, уничтожая один, мы не принесем никакой пользы. Вы также должны знать, что когда мы будем внутри болга, то мы, возможно, не сможем уйти оттуда на алараф-двигателе. Материал его оболочки погасит алараф-эффект. По крайней мере так сказали мне вуордха. Но, возможно, корабль сможет уйти в алараф-прыжок, когда откроются рога болга. Но для этого корабль должен быть направлен в алараф-туннель, а определить это мы не сможем. У вуордха нет алараф-корабля. Но они могут использовать сигилы, чтобы уйти от болга. Я хочу сказать, что если болг каким-то образом блокирует свои рога, то это станет для нас ловушкой. Тогда мы должны будем выбираться другими способами.

«И я не знаю этих других способов, — подумал он, — кроме как через те же рога».

— Вуордха сказали мне, что верят в наличие только одного болга. По крайней мере одного за один раз Если их больше или если вместо одного появится второй… Что ж, тогда мы купим для Земли — и для других — немного больше времени. И что с того? Жизнь драгоценна для живущих. Если мы сможем продлить жизнь миллиардов землян или жителей других планет на столетие или даже на несколько лет — это следует сделать. В любом случае болг — это враг. Не разумный враг, которого возможно понять и у которого могут быть причины для нападения на вас. Это бездумный автомат. У него нет души. У него только одно назначение Мы знаем, каково оно. Мы видели его работу.

«И все же, — подумал он, — у этого убийцы миров одна цель: сохранить жизнь Единого. Если бы мы были святыми, разве мы не сказали бы „да“ той смерти, которую он несет нам, разве мы не были бы счастливы пожертвовать собой ради его цели? Быть может, кто-то так и сделал бы. Но не я. Я мчался вместе с мыслями Бога, я знаю Его так, как, возможно, мало кто из разумных. Но Он — не мой Создатель. Хотя, в некотором смысле, Он им является. Но не в том смысле, что Он преднамеренно создал нас. Он так же не знает о нас, как мы о Нем. Нет, это неверно. Мы, Его побочный продукт, Его паразиты, обладаем большим знанием о Нем, чем Он о нас. Фактически, насколько я знаю, Он вообще не сознает нашего существования».

Да, Рамстан не мог быть уверен в этом.

Но сейчас было время отбросить все сомнения, все рассуждения и философствования.

Но что за… как это назвать?.. ситуация?.. случай?.. Нет, это неподходящее, не адекватное слово. Путаница? Почему бы и нет? Это действительно путаница. Время за временем, Мультивселенная за Мультивселенной, эон за эоном… Она производит разумную жизнь, которая изобретает алараф-корабли, несущие смерть Мультивселенной. Да, Ее создания готовы говорить с Нею, открывать Ее, воспитывать Ее, учить Ее… А Она создает нечто, что убивает Ее создания, чтобы предотвратить или остановить рак, распространяемый единственными существами, которые могут подарить Ей зрелость.

Определенно, определенно, должен быть какой-то способ…

Что, если даже глайфа и вуордха, чей возраст и чья мудрость насчитывают зоны, не видят истину? Что, если есть другое объяснение всей этой… путаницы, которое может прояснить все? Что, если, действительно поняв происходящее, они положат конец этой кажущейся неизбежности «жизнь-смерть-жизнь-смерть», бесконечному, бесполезному и безнадежному процессу?

Стоял ли за этим некто… Некто? Некто, для кого Мультивселенная — если угодно, Бог — всего лишь одно из созданий?

Рамстан крикнул:

«Мы все видели работу болга! Мы не знаем, что он такое, откуда явился или почему он так настойчив в уничтожении разумной жизни! У нас есть только объяснения вуордха. Я пересказал их вам. Но у нас нет времени обсуждать Время или думать, было ли сказанное вуордха правдой. Мы существа настоящего. Мы разумные существа, которые живут и в прошлом, и в будущем, но нигде так полно, как в настоящем. И в настоящем, сейчас, у нас есть враг. Мы знаем, что случилось в прошлом; мы знаем, что он сделает в будущем. Если мы не остановим его! Я единственный, кто знает, хотя и смутно, что должно произойти! Поэтому именно я поведу вас в атаку на болг!»

Рамстан не сказал, что этим собирается искупить свои грехи перед ними и перед собой.

Из-за последствий воздействия глайфы они, по-видимому, все еще оставались в замешательстве, их мысли и эмоции были неустойчивы, и это порождало неуверенность. И желание следовать за тем, кто выглядел уверенным.

Каковы бы ни были причины, они выкрикивали слова одобрения, обнимались, танцевали вокруг него, плакали, смеялись, криками и жестами выражали презрение к болгу и веру в капитана.

— Рамстан! Рамстан! Рамстан!

И, выкрикивая его имя, они как бы присоединяли к нему и свои имена.

Он вскинул руку, призывая к молчанию. Молчание наступило нескоро, но он был терпелив. Как бы краток ни был период, отведенный на действия, было время для терпения и время для нетерпения.

Уголком глаза он видел, как уносят тело Бенагура. Но тем не менее глаза носильщиков были обращены к капитану; они не особо обращали внимание на свою ношу.

«Несчастный Бенагур! Он мог бы пойти дальше, чем я. Почему несчастный Бенагур?»

Если душа, покинув тело, стремится к вечному союзу с сознанием Бога или Мультивселенной, то по отношению к человеку совершается предательство. Бог или Мультивселенная обречены на смерть. Означает ли это, что воссоединившееся с Богом сознание тоже умирает? Или существует иное небо, хранилище, где притянутая Единым душа пережидает смерть Бога, как глайфа и вуордха пережидали периоды между зонами?

Как сказала однажды Тойс: «В этом мире нельзя повернуться, чтобы не наткнуться на вопрос. Но ответы где-то прячутся».

В расширяющейся вселенной для вопросов более чем достаточно потайных укрытий. Но когда вселенная сжимается, не вынырнут ли прячущиеся вопросы отовсюду, повинуясь древнему, как зоны, «сезам, откройся»? И что тогда с ними делать?

Вахтенная сообщила:

— Сэр, лейтенант Дэвис просит подтвердить разрешение прибыть на корабль.

— Разрешение подтверждаю. Пусть доложит мне немедленно.

Бранвен вбежала на мостик. Увидев Рамстана, она заплакала.

— Я была так испугана, так одинока! — всхлипывала она.

— Сожалею, — ответил он. — Но сейчас вы здесь. Отправляйтесь на свой пост.

— А вы не боитесь, что я взорвусь?

— Рискнем. Я не думаю, что есть опасность. Прошло слишком много времени. Как бы то ни было…

Он хотел сказать ей, что она слишком много страдала, и кроме того, опасность, существовала она или нет, уже не имеет значения. Но слова не шли на язык, они казались ему самому какими-то мертворожденными.

Он вздрогнул, когда ее лицо покраснело, а горе уступило место ярости.

— Сукин сын!

— Что? Я думал, вы будете признательны…

— Если бы не вы, я никогда не влипла бы в эту грязь!

— Верно, — бесстрастно произнес Рамстан. — Что ж… я дал вам некоторое послабление, лейтенант, поскольку вы побывали в чрезвычайной ситуации. И это все. Идите на свой пост или отправляйтесь под арест в свою каюту.

— Святая Матерь Божья! — всхлипнула она и выбежала с мостика.

Рамстан обратился к Тенно:

— Проследите, куда она направится. Кто-то должен занять ее пост, если…

— Капитан, посмотрите-ка сюда, — вмешалась вахтенная. — Сектор С06.

Рамстан бросил взгляд на видеопластину под названным номером. Секция нижнего уровня дома вуордха распахнулась, и оттуда появился корабль любопытной формы. Больше всего он был похож на древнюю чернильницу. Сквозь прозрачную оболочку видны были Грринда и Шийаи, сидящие, скрестив ноги, на коврах и подушках. Рамстан не видел ни контрольных панелей, ни каких-либо приборов. Пространство под верхней палубой, тоже просматриваемое насквозь, было пустым.

Кораблик поднялся на несколько метров над землей и исчез за толстым корнем. Рамстан слушал сообщения с разных постов корабля, но одним глазом все время посматривал на экран.

Через десять минут кораблик появился снова. Обширное пространство в нижней части было наполовину заполнено жидкостью из колодца. Жидкость была прозрачной, и Рамстан не мог видеть ее, но ее наличие было очевидным: в ней то ли плавали, то ли парили три странных обитателя колодца. Кенгуроподобное существо, казалось, смотрело прямо в глаза Рамстану, разевая рот в неслышном смехе. Гигантский лосось уставился на Рамстана одним глазом. Бездонные глаза мерцающего существа словно бы на миг втянули его в себя, и он почувствовал, что падает.

— Капитан, с вами все в порядке? — осведомился Тенно.

— Конечно. А что?

— Вы побледнели и пошатнулись.

Рамстан не ответил. Он смотрел, как кораблик исчезает в доме и как секция закрывается, словно упрямый рот сфинкса, который решил-таки скрыть тайны, которые собирался было поведать. Минуту спустя все было готово для взлета «Аль-Бурага». Однако оставался вопрос: как собираются вуордха выполнять свое обещание присоединиться к Рамстану? Следовало ли ему ждать, пока они не пришлют кого-либо? Если так, то они просчитались. Он не собирается ждать дольше шестидесяти секунд.

Рамстан вздрогнул. В его сознании прозвучал голос. И говорила не глайфа, а Шийаи; хотя это не был тот ее голос, который Рамстан слышал в древнем доме, он знал, что это она, поскольку сейчас она назвалась. Однако его удивление было вызвано не неожиданностью, а тем, что этот голос был ему знаком: он слышал его и раньше, в калафальской таверне, очнувшись от дремоты.

— Шийаи! — окликнул он ее. — Нет. Омар ибн By Тай. Лучший друг моего детства. Он утонул на «Шатт-аль-Араб» в возрасте одиннадцати лет. Мы были неразлучными друзьями, вместе рыбачили, бегали, боролись, играли в одной бейсбольной команде. Он отлично ловил мяч. Он также прекрасно умел рассказывать страшные истории, он пугал меня сказками про джиннов, великанов, маридов, птицу Рух из «Тысячи и одной ночи», японскими ужасными сказаниями, славянскими и финскими сказками…

Он умолк. На это не было времени. Но голос Омара шевельнул что-то в душе. Что-то, что ждало своего часа.

— Почему ты используешь этот голос? — спросил Рамстан. — Ты пытаешься каким-то образом влиять на меня?

— Я не могу выбирать голос, — резко ответила Шийаи, — выбор делает твое подсознание. Как, я не знаю.

Рамстан подумал, что именно состояние его мыслей или эмоций — или того и другого — определяет, какой голос возникнет из памяти. Голос Омара зазвучал потому, что в словах вуордха был пугающий смысл. Но откуда подсознание знает, чей голос использовать, до того, как слова произнесены? Возможно, оно слышит их первым и блокирует их до того, как будет выбран голос из его памяти.

А что с тем видением, с тем существом, которое он считал аль-Хизром? Он никогда не видел это мифическое существо. Нет. Но он видел его изображения в книгах и составил свое представление о нем.

Рамстан посмотрел на хронометр:

— Мы взлетаем через несколько секунд.

— Подожди две минуты. Мы приготовимся.

На хронометре вспыхивали числа. Когда прошло восемьдесят секунд, Рамстан увидел, как трехэтажный дом начал подниматься. Он взлетал медленно, с его основания осыпались лишайники и куски почвы. И еще там был очень длинный червяк, а может быть, змея, обвившаяся вокруг комка грязи, упорно державшегося за круглое днище. Ком отпал, и червяк полетел вниз, извиваясь, словно пытаясь изобразить какие-то иероглифы.

Зазвучала сирена. Проверив общую готовность, Рамстан дал команду следовать за домом-кораблем вуордха. Но, оказавшись на орбите, «Аль-Бураг» немедленно занял ведущую позицию. Рамстан больше не хотел тащиться в хвосте. Не хотел он и того, чтобы его подталкивали вперед.