Без маски

Глава 16

Она во все глаза смотрела на прекрасных резных ангелов, охранявших королевскую часовню в Уайтхолле. Грейстил подвел девушку к алтарю, задрапированному золотой парчой, и к нему приблизился англиканский священник, проводивший королевские службы.

— К браку нельзя относиться бездумно, легкомысленно или с затаенными мыслями о сладострастии, — произнес он наставительно. — Но лишь с благоговением, умеренностью и сдержанностью, постоянно памятуя при этом о страхе Божьем. Кроме того, следует запомнить: супружество есть установление, созданное Господом для благословения союза между мужчиной и женщиной, а также для рождения детей, воспитываемых согласно божественным заповедям. А теперь скажи, Роберт Грейстил Монтгомери, согласен ли ты взять эту женщину в жены и жить с ней в освященном Господом браке? Согласен ли ты любить ее, помогать ей, содержать в почете и достатке и находиться рядом с ней в счастье и несчастье, в здоровье и немощи, отвергая всех прочих и отдавая свою приязнь только ей одной, пока смерть не разлучит вас?

— Согласен! — подобно удару грома прогремел голос графа.

— А ты, Элизабет Кавендиш, согласна ли ты взять этого мужчину себе в мужья и жить с ним в освященном Господом браке? Согласна ли ты повиноваться и служить ему, любить его и заботиться о нем, содержать его в чести как супруга и находиться рядом с ним в счастье и несчастье, в здоровье и немощи, отвергая всех прочих и отдавая свою приязнь только ему одному, пока смерть не разлучит вас?

Велвет подняла глаза к ангелу, чей резной лик напомнил ей о лице матери. И тут же вспомнила ее слова: «Монтгомери благороден и силен. Он всегда сможет защитить тебя. С ним ты будешь в безопасности, дорогая».

— Согласна.

Ее голос едва заметно дрогнул, и тотчас же в мыслях промелькнуло: «Я лгу. Знаю, что далеко не всегда буду подчиняться ему…»

Священник не спрашивал, кто дал Велвет разрешение на брак, ибо несколько раньше Монтгомери передал ему договор об обручении, подписанный рукой графа Ньюкасла.

Держа друг друга за руки, они дали клятву взаимной верности и пообещали быть вместе в хорошие времена и в дурные, а также в богатстве и бедности, в болезни и здравии. Главное же — пообещали любить и лелеять друг друга, пока смерть не разлучит их.

Потом — словно по волшебству — Грейстил извлек откуда-то крохотное золотое колечко и надел его на палец Велвет.

— Сим кольцом скрепляю брак, — громко сказал священник, — и провозглашаю, что он совершен с честью и по всем правилам во имя Отца, Сына и Духа Святого. Аминь!

Велвет не обманывала себя, она прекрасно знала: все до единого владения Монтгомери были записаны на его имя, так что замок Болсовер мог отойти ей только при условии, что ему захочется сделать ей такой щедрый подарок.

— Ввиду того, что Роберт и Элизабет совершили все необходимые обряды и таинства, объявляю их мужем и женой! — проговорил священник.

Грейстил скромно поцеловал Велвет в лоб, после чего священник провел их в ризницу, где молодожены оставили свои подписи в регистрационной книге. Тут же стояли мужчина и женщина, судя по всему, — свидетели, которым также следовало расписаться в книге. Велвет узнала мужчину, это был слуга Грейстила по имени Томас.

А женщина низко поклонилась и сказала:

— Мои поздравления, ваша светлость.

Грейстил с улыбкой посмотрел на жену и пояснил:

— Дорогая, эта дама — одна из лучших поварих в Уайтхолле. Мы с ней сразу стали друзьями, чуть ли не с первого дня моего появления в Лондоне. И поверь, ее услуги трудно переоценить.

Велвет с улыбкой поблагодарила повариху и Томаса. Потом Грейстил взял жену за руку и повел в свои апартаменты. Впрочем, он скорее ее тащил — делал такие огромные шаги, поднимаясь по лестнице, что Велвет стала задыхаться. Тогда он подхватил ее на руки — и мигом взлетел по ступеням. Вбежав в свою спальню, Грейстил тут же поставил жену на ноги и запер на ключ дверь. Потом снял мундир и отцепил от ремня шпагу.

— Ну, что скажете, леди Монтгомери? — спросил он, глядя на нее с улыбкой.

Улыбнувшись ему в ответ, Велвет заявила:

— Я предоставлю вам возможность выбора, лорд Монтгомери. Хочешь, чтобы я вела себя сегодня ночью как жена — или как любовница?

Он звонко шлепнул ее по заду и со смехом ответил:

— Пусть будет и то и другое… И этой ночью, и все последующие ночи. Разнообразие — это именно та пряность, которой приправляют супружескую жизнь. Кстати, а как должен вести себя в постели я? Как муж — или как любовник?

Велвет облизнула губы, делая вид, что задумалась. Потом со смехом проговорила:

— Для начала ты будешь вести себя как граф… Чтобы я почувствовала себя женой и любовницей знатного вельможи…

Грейстил закивал, расплывшись в улыбке.

— В таком случае, миледи, я должен снять с вас платье самым аккуратным образом. Чтобы оно в процессе не разорвалось.

Раздевая жену, Грейстил всякий раз целовал ту часть ее тела, которая оголялась при этом. Наконец Велвет оказалась полностью обнаженной, если не считать чулок и красивых серебристых подвязок. Тогда он подхватил ее и тут же усадил на перину, чтобы ей было лучше видно, как раздевается он сам. Велвет же смотрела на мужа, затаив дыхание; своим высоким ростом, широкими плечами и чуть смугловатым лицом он напоминал короля Карла. При этом вид у него сейчас был… грозный и хищный, что, впрочем, лишь распаляло ее.

Раздевшись, он осторожно уложил ее на постель и тщательно раскинул по подушке ее чудесные золотистые волосы. Затем, чуть отстранившись, какое-то время любовался ею. Наконец с улыбкой сказал:

— Твои кудряшки пониже живота — как языки пламени на фоне серебристых подвязок. Ты ведь воспламенилась для меня, не так ли, дорогая Велвет?

С этими словами он склонился над ней и впился в ее уста жарким поцелуем. Оторвавшись от нее лишь на мгновение, принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи, груди… Наконец, добравшись до живота, отстегнул подвязки, снял с нее чулки и стал целовать ноги и бедра.

Желание Велвет достигло предела, когда она вспомнила, как Грейстил целовал ее лоно. Тихонько застонав, она выгнулась дугой, давая понять, что хочет именно этого. И муж сразу же исполнил ее желание. В следующее мгновение его язык и губы коснулись нежных складок, и Велвет тут же почувствовала, как ее, словно острая боль, пронзило наслаждение. Когда же Грейстил закинул ее стройные ноги себе за плечи, из горла ее вырвался пронзительный крик, тотчас перешедший в хриплые стоны.

— О, Грейстил, Грейстил, Грейстил… — стонала она.

Ей хотелось, чтобы эти чудесные ощущения длились вечно, но вскоре по ее телу пробежала дрожь, и она еще несколько раз громко застонав, достигла оргазма и затихла в изнеможении.

Когда же она отдышалась, Грейстил чуть приподнял ее и тотчас уложил на живот. Прошло всего лишь несколько секунд, и Велвет почувствовала, как муж крепко взял ее за бедра и, снова приподняв, вошел в нее сзади.

Наслаждение было столь острым, что она, не удержавшись, закричала и судорожно вцепилась пальцами в простыню. Прошло совсем немного времени, и оба вскрикнули почти одновременно, ибо вместе в одно и то же мгновение вознеслись к вершинам блаженства.

А потом они долго лежали в полной тишине, нарушаемой лишь их тяжелым дыханием. Наконец Грейстил приподнялся и, чуть откатившись в сторону, заглянул жене в глаза, а затем нежно поцеловал в губы. Она посмотрела на него как бы с некоторым удивлением, потом с лукавой улыбкой воскликнула:

— Клянусь Богом, любовь графа стала для меня откровением!

— Благородное происхождение имеет свои преимущества, — ответил Грейстил, ухмыльнувшись. — Но имей в виду, дорогая, этот граф-любовник заставил твоего мужа ревновать. Может, теперь заставим поревновать графа?

Ведвет весело рассмеялась:

— Боюсь, моему мужу придется подождать, пока я не ублажу некоего капитана гвардии.

Грейстил тоже рассмеялся и, протянув руку, задернул занавеси балдахина.

— Не хочу, чтобы эти военные учения кто-нибудь видел. И должен сразу предупредить: на компромиссы я не пойду, так как рассчитываю лишь на полную и безоговорочную капитуляцию со стороны противника.

— Как скажете, капитан, — прошептала Велвет.

Час спустя, когда молодая жена заснула в его объятиях, Грейстил ощутил себя по-настоящему счастливым. Более того, он почувствовал себя счастливейшим из людей. Он долго смотрел на Велвет в полутьме, любуясь ею, и даже не заметил, как и сам смежил веки. Причем уснул с улыбкой на губах.

Проснувшись на рассвете, Велвет сразу же увидела мужа, лежавшего с ней рядом и внимательно смотревшего на нее. Она улыбнулась ему и потянулась, изящно выгибаясь на постели. Затем протянула к мужу руку и коснулась его подбородка с пробивавшейся на нем черной щетиной. А он вдруг взял ее за руку и запечатлел у нее на ладони поцелуй, после чего осторожно загнул ее пальчики, как бы запечатывая этот свой поцелуй. И Велвет тут же решила, что в такой момент муж не сможет ей ни в чем отказать. Тщательно подбирая слова, чтобы получить нужный ей ответ, она сказала:

— Грейстил, мы поженились в такой спешке, что у меня даже не оказалось для тебя свадебного подарка.

— Но обычно муж преподносит наутро подарок молодой жене. Какой подарок ты бы хотела, дорогая?

Она провела кончиками пальцев по его губам и нежнейшим голоском проворковала:

— Преподнесешь ли ты мне замок Болсовер, мой дражайший лорд?

— Нет!

Граф вдруг отбросил одеяло и поднялся с постели. Сердце его болезненно сжалось. «Ну и дурак же ты, Грейстил! Она вышла за тебя, чтобы заполучить Болсовер!»

Он убедил себя, что Велвет любит его. Но теперь понял: она вышла за него замуж по другой причине — чтобы вернуть Болсовер. Ну и кто же он после этого? Болван, потерявший голову от любви, — вот кто!

Пораженная реакцией мужа, Велвет смотрела на него в полной растерянности. Сначала она даже подумала, что неправильно его поняла. Подтянув к груди колени, Велвет села на постели и прикрыла грудь простыней.

— Грейстил, что ты сказал? Я не расслышала…

Он достал из гардероба чистую рубашку и вернулся к постели.

— Я сказал «нет», Велвет.

Глаза ее вспыхнули, и она, отбросив в сторону простыню, в гневе закричала:

— Что значит «нет»?! Какого дьявола?! Почему?!

— Если я подарю тебе замок, ты сразу же передашь его своей семье.

— Конечно, передам. Ведь он принадлежит моему отцу!

— Нет, Велвет. Он принадлежит мне.

Заметив, что муж смотрит на ее грудь, она снова прикрыла ее простыней, чтобы лишить его этого зрелища.

— Жадная свинья! — закричала она, еще больше распаляясь.

Грейстил криво усмехнулся:

— Что и говорить, прекрасным языком изъясняется молодая графиня. Или ты таким образом хочешь развлечь меня?

— Чертов сын — вот ты кто! Твой эгоизм просто поражает меня!

— А меня, напротив, поражает отсутствие эгоизма в тебе, Велвет.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой отец получит замок Ноттингем и множество других, принадлежавших ему прежде обширных владений, а его жена Маргарет станет герцогиней. Кроме того, твой брат Генри, теперь уже маркиз Мэнсфилд, получит Уэлбек-Эбби. По-моему, семейство Кавендишей в фаворе у короля.

— Все милости короля заслужены верной и беспорочной службой.

— Разумеется, — согласился Грейстил. — Но ты ведь тоже из семейства Кавендишей. Причем, на мой взгляд, заслуживаешь королевских милостей куда больше, нежели Маргарет. Но где твоя награда за самоотверженность, дорогая? Что получишь ты?

Велвет внимательно смотрела на мужа. Теперь она начинала понимать, к чему он клонит. Грейстил же тем временем продолжал:

— Ведь если я, ослепленный любовью, подарю тебе замок, а ты в припадке слепой преданности семье передашь его отцу, то едва ли он передаст Болсовер в порыве ответной щедрости. Но даже если у него появится такое желание, Маргарет не позволит ему сделать это так же?

Велвет потупилась и пожала плечами:

— Не знаю…

— Ты отлично все знаешь! — Грейстил присел на постель. — Посмотри на меня, Велвет. Да-да, смотри мне в глаза. Так вот, запомни: замок Болсовер — наш. Мой и твой. И я собираюсь переписать его на нашего старшего ребенка.

И тут Велвет вдруг улыбнулась. Оказывается, ее муж необыкновенно предусмотрительный! Она сама даже не подумала об их будущих детях, а вот он подумал! Подумал и позаботился о них. И конечно же, она, Велвет, должна быть благодарна судьбе за то, что у нее такой замечательный муж. Однако он очень властный человек, поэтому не следует подчиняться ему во всем, следует держать его в руках.

Снова улыбнувшись, она сказала:

— Что ж, возможно, в твоих словах есть доля правды.

— А теперь, дорогая, ложись. — Взгляд Грейстила потеплел. — Ложись и постарайся поспать немного. Я по долгу службы вынужден подниматься с рассветом, но это вовсе не означает, что ты должна делать то же самое. Часа через два Томас принесет тебе завтрак.

Граф улыбнулся жене и, собрав свою одежду, ушел в гардеробную.

В это время во дворце было пустынно, и Монтгомери, шагая по коридорам и галереям, не встретил ни одного человека. Зато, проходя по задней лестнице, ведущей в королевские покои, он в буквальном смысле столкнулся с Карлом, возвращавшимся в свои апартаменты после ночных приключений.

Улыбнувшись, король сказал:

— Глядя на твое лицо, я прихожу к выводу, что ты убедил леди принять твое предложение руки и сердца.

— Совершенно верно, сир. Мы сочетались законным браком в дворцовой часовне вчера вечером.

— О, хитрый дьявол! Лишил-таки своего государя возможности созерцать брачные таинства. Но двор тебе провести не удастся. Он потребует от тебя свадебных развлечений. Свадебный пир состоится сегодня же, а затем, как это принято, последует публичное укладывание молодых супругов на брачное ложе.

Монтгомери поморщился:

— Сомневаюсь, что Велвет понравится эта процедура.

Карл расхохотался:

— Держу пари, что вчерашнее укладывание в постель ей понравилось. Велвет — девушка с выдумкой и, полагаю, всегда рада пикантным развлечениям. Думаю, она не станет возражать против фривольных игр и проказ. Да, кстати сказать, я тоже надеюсь поучаствовать в них.

«Как будто король не участвовал в подобных «проказах» всю эту ночь!» — подумал Грейстил. Заставив себя улыбнуться, он сказал:

— Благодарю вас, сир. Свадебный пир — чрезвычайно щедрый дар.

Сразу после двенадцати в Уайтхолл приехала вдовствующая графиня, которая привезла с собой Эмму и весь гардероб Велвет. Кучер же принес вещи в огромном саквояже и тотчас спустился за следующим.

— Ты такая красивая, с таким дивным румянцем на щеках!.. — воскликнула пожилая леди. — Настоящая молодая графиня!..

— Но как вы узнали?..

Велвет с удивлением смотрела на Кристин.

— Высокородный граф изволил вчера вечером всунуть мне в руку записку, в которой обо всем рассказал. И я решила приехать к новобрачной пораньше, поскольку знала, что у нее только одно платье. А ведь для придворной дамы модный гардероб — это все.

— Спасибо тебе, Эмма, что упаковала мои вещи, — обратилась Велвет к служанке. — У нас в апартаментах имеется просторная гардеробная с двумя отделениями.

— Надеюсь, там есть также и полки, чтобы расставить баночки с твоими кремами, притираниями и косметикой, — сказала Кристин. — Вполне возможно, что гардеробная достаточно просторна для твоих платьев, дорогая, но я ума не приложу, куда будет вешать свою одежду лорд Монтгомери, — добавила она с усмешкой.

— Говоришь о черте, а он тут как тут! — закричала Велвет, когда дверь неожиданно распахнулась и в комнату вошел Грейстил с саквояжем жены.

Под тяжестью еще одной ноши сгибался кучер вдовствующей графини.

— Кто бы мог подумать, что невеста черта явится с таким количеством вещей?

Он приподнял Велвет над полом и поцеловал. Затем с улыбкой повернулся к Кристин:

— Благодарю вас, миледи, за заботы. А ты, Эмма… Не желаешь ли присоединиться к нам и жить при дворе? Графиня Эглинтон нуждается в твоих услугах.

Девушка низко присела, сделав книксен.

— Это предел моих мечтаний, милорд.

— Вот и замечательно. Я поговорю со смотрителем помещений и попрошу его предоставить тебе уютную комнатку рядом с нами. Между прочим, король устраивает сегодня пир в нашу честь. Так что я, милые дамы, удаляюсь по делам, оставляя вас распаковывать наряды.

— О, как это чудесно! — воскликнула Велвет. — Вы, Кристин, обязательно должны остаться.

Когда Эмма занялась переноской платьев из саквояжей в гардеробную, Велвет отвела вдовствующую графиню в сторонку, усадила в удобное кресло и вполголоса сказала:

— Мне нужно кое-что сообщить вам. Видите ли, покойный граф Эглинтон купил замок Болсовер и завещал его своему сыну. Король сказал, что я могу вернуть его семье после брака, но Монтгомери отказывается.

— Ты попросила его передать замок твоим родичам?

— Я попросила подарить его мне, но он отказался, мотивируя это тем, что я сразу же отдам его своему отцу.

— Слава Богу, что теперь рядом с тобой есть решительный человек, способный защитить тебя от себя самой. Запомни, Велвет, ты просто обязана сохранить замок для своих детей. А твои родственники наверняка лишили бы тебя справедливой доли при разделе имущества.

— Я так не думаю. Очень может быть, что отец собирается оставить мне замок по завещанию.

— Очень сомнительно, — пробормотала графиня. — Я все разузнала на сей счет, когда умер мой муж. Имей в виду, я стала его наследницей только по той причине, что наследство было обременено долгами. И, оплатив их, я приняла все меры к тому, чтобы с этого времени завязки кошелька находились лишь в моих руках.

— Знаете, миледи, когда Грейстил сказал, что Болсовер принадлежит нам и он перепишет его на нашего старшего ребенка, я поняла, что он прав, однако… Что я теперь скажу отцу?

— Я уверена, что наш непреклонный граф как-нибудь уладит этот вопрос с Ньюкаслом. Жаль, конечно, что все так получилось. Впрочем, отстаивая свои интересы в спорах с отцом, ты накопишь бесценный опыт, чтобы в будущем противостоять мужу.

— Какая вы, оказывается, хитроумная… — заметила Велвет.

— И не впадай в отчаяние, дорогая, — продолжала Кристин. — Таким вещам учатся быстро.

Когда новобрачные вошли в зал, их приветствовали громкие крики собравшихся. Заметив, какое количество нарядных дам собралось на праздничный пир, Велвет возблагодарила судьбу, что догадалась надеть бархатное платье, цвета синей грудки павлина, являвшее неповторимый контраст с ее золотистыми локонами. Среди гостей были Барбара и Роджер Палмер, а также веете вельможи и придворные, которые побывали у них дома вечером предыдущего дня. Кроме того, здесь находились и совершенно незнакомые ей люди, а также те, кто служил в гвардии под началом Монтгомери.

Когда Грейстил вел ее к столу, где они должны были занять почетные места рядом с королем, все леди и джентльмены, мимо которых они проходили, поднимались со своих мест и с улыбками приветствовали их. Велвет попыталась сделать книксен перед Карлом, но последний не позволил ей этого, а сразу же взял ее за руку и сказал:

— Леди и джентльмены! Я с величайшим удовольствием представляю вам нашу новую и совершенно очаровательную придворную даму Велвет Монтгомери, графиню Эглинтон. Должен заметить, что ее мужу Грейстилу очень повезло с женой.

Раздались оглушительные аплодисменты. Когда же лорд Монтгомери с видом собственника взял жену за локоток и отвел в сторону, чтобы король не мог до нее дотянуться, в зале послышались одобрительные возгласы.

Угощение было великолепное, вино лилось рекой, а тосты провозглашались один за другим. Грейстил вежливо отвечал на них, не пропуская ни одного, и по прошествии времени стало ясно: он в состоянии перепить и пересидеть за столом кого угодно.

Наконец все придворные перешли в бальный зал, где начались танцы. Когда Грейстил взял Велвет за руку, чтобы возглавить вместе с ней первый танец, король не без важности произнес:

— По праву сюзерена я требую, чтобы честь быть первым партнером этой дамы предоставили мне.

Велвет стояла между двумя высокими мужчинами, переводя взгляд с одного смуглого лица на другое; она чувствовала себя чем-то вроде приза на провинциальной ярмарке с непременными петушиными боями.

Воцарилось тягостное молчание, продолжавшееся не менее минуты. Наконец лорд Монтгомери тихо сказал:

— Сир, предоставляю вам право первому танцевать с прекрасной дамой.

С этими словами Грейстил возложил руку Велвет на руку Карла и деланно улыбнулся; было очевидно, что ему ужасно не хотелось уступать королю.

Второй танец был за Монтгомери, а затем к Велвет с лукавыми улыбками подошли Барбара и Кристин.

— Поторапливайся, дорогая, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя раздели донага прямо в зале, — прошептала пожилая леди. — Ведь настало время укладывать тебя в постель новобрачных.

Взяв Велвет за руки, Кристин и Барбара повели ее к выходу, не обращая внимания на то, что по пути некоторые придворные делали попытки сорвать с платья Велвет таланты — бантики и бутоньерки из серебристой ленты. Музыка и смех звучали все тише, когда они поднимались по лестнице на второй этаж в апартаменты новобрачных. Пока Барбара помогала Велвет раздеваться, Кристин искала в гардеробной подходящее домашнее одеяние. Когда же Велвет надевала белую шелковую рубашку, вдовствующая графиня сказала:

— Укладывание в брачную постель — старинный обычай, дошедший до нас через века. Такого рода фривольные традиции были запрещены в суровые времена Кромвеля, зато теперь они к нам вернулись.

Барбара облизнула губы и спросила:

— А разве при укладывании новобрачная не должна быть обнаженной и ждать появления мужа именно в таком виде?

— Так происходило в средние века. Обнаженная новобрачная как бы выставлялась на всеобщее обозрение, чтобы все могли убедиться, что она девственна и не имеет физических изъянов.

— Что-то я уже не помню, когда была девственна, — со смехом заметила Барбара.

Кристин взялась за занавеси балдахина.

— Прыгай скорее в постель, дорогая. Кажется, сюда идут.

Едва лишь Велвет улеглась, как двери распахнулись, и спальня наполнилась придворными, многие из которых были основательно пьяны, а некоторые так просто валились с ног. Короля Карла сопровождали его брат Джеймс, герцог Бакингем и шотландский лорд Лодердейл. Остальные придворные тащили с собой совершенно обнаженного лорда Монтгомери, каковой и был торжественно водружен ими на широкую брачную постель рядом с новобрачной. Пока придворные дамы препирались и толкались, стараясь занять местечко получше для созерцания телесных достоинств молодого мужа, джентльмены громкими голосами подавали ему советы, касавшиеся акта совокупления.

Наконец Бакингем приосанился и громко сказал:

— Торжественно объявляю, что с нынешнего дня плотские удовольствия, неумеренное потребление вина, а также всякого рода шумные забавы и шутки снова вводятся в придворный ритуал, и они будут являться совершенно обязательными для нового королевского двора.

— Не желаешь ли, чтобы я показал тебе, как лучше управляться с дамой в постели? — осведомился ужасно пьяный Лодердейл, обращаясь к Грейстилу.

— Держись от невесты подальше, горец. Право первого поцелуя принадлежит мне, — заявил Карл, отталкивая в сторону своего шотландского приятеля.

— Вы все опоздали! Я давным-давно ввел ее в курс дела! — послышался вдруг чей-то голос.

Велвет подняла глаза и увидела исказившееся в злобной ухмылке лицо молодого лорда Кава.

— Этот парень налился вином по самое горло, — проворчал Грейстил. — Уберите его отсюда, пока я не взялся за свою шпагу.

Он почувствовал, как задрожала его жена, и решил побыстрее положить конец этому вульгарному развлечению.

Карл тут же развернулся и принялся выталкивать из спальни своих придворных.

— Вон, все вон! Надеюсь, все присутствующие уже убедились в достоинствах оружия Монтгомери? Он обещал сунуть его в ножны в тот момент, когда вы все удалитесь.

Грейстил тотчас выпрыгнул из постели и помог своему коронованному приятелю вытаскивать пьяных придворных. Затем, когда вышел и сам король, захлопнул дверь и запер ее на засов.

— Ну что, все ушли? — подала голос Велвет.

— Да, теперь все, — отозвался Грейстил.

Граф быстро вернулся к брачному ложу, задул свечи и, забравшись в постель, заключил жену в объятия, стараясь успокоить. Он знал, что грубость некоторых мужчин потрясла ее до глубины души.

Нежно лаская и целуя жену, Грейстил с улыбкой подумал: «Возможно, когда-нибудь она полюбит меня по-настоящему». Он мысленно возблагодарил Творца за то, что Велвет, несмотря на все свои колючки, оказалась женщиной ранимой и чувствительной.