Безжалостная страсть

14

ЛУКА

На легком синяке вокруг руки Джо отчетливо виден отпечаток большого пальца. Меня охватывает гнев, но еще больше — сожаление. Я не должен был оставлять их одних.

— Еще раз спасибо, Лука. — Говоря это, что-то в ее голосе изменилось. В нем нет благодарности, каждый слог взрывается презрением.

— Прости, я что-то не так сделал? — Спрашиваю я. Беспокойство скачет по моему телу, когда я задаюсь вопросом, что я мог сделать по-другому.

— Нет, ты идеален, а я — хрен знает что. Мне нужно собрать Джета. Мы опоздаем. — Джо идет к дому и останавливается, глядя на меня через плечо. — Ты не сделал ничего плохого, Лука. Это я. Мне не следовало приводить тебя к Дюку. Он бы уже был в Аризоне, если бы не знал, кто ты такой.

— Что значит «если бы он не знал, кто я»? — Я не знаю, имеет ли она в виду мои связи с Доном Марзано или мое положение генерального директора и владельца студии Луки Бриско.

— Он появляется только сейчас и досаждает, потому что думает, что я стану знаменитой. Он паразит, который хочет использовать свое положение отца Джета, чтобы высосать из меня все, что только можно.

— Я думал, он подал эти документы, чтобы разорвать отношения?

Она поднимает плечи вверх и вниз. По мягким чертам ее красивого лица пробегает поражение.

— У них есть сорок пять дней, чтобы окончательно оформить их, и я думаю, что он найдет способ их отменить. Я бы хотела, чтобы он никогда не видел нас вместе.

Ее дыхание сбивается, и она сглатывает слезы, которые сдерживает.

— Джет прав.

Я бросаюсь к ней и обнимаю ее, пока она прорывает плотину эмоций.

— Он еще ребенок и не представляет, насколько опасен Дюк. Такому парню нельзя позволять ничего делать. Понятно, что он привык получать то, что хочет. Но теперь, когда я рядом, я могу помочь. Позволь мне помочь, Джо.

Она тихонько плачет мне в грудь. Я подхватываю ее хрупкую фигурку на руки и несу в дом, надеясь, что за этой катастрофой наблюдает не слишком много людей.

В доме я не замечаю Джета, когда опускаю Джо на диван. Сижу с ней, пока она не придет в себя и не посмотрит на меня красными глазами. Я провожу большим пальцем по ее щеке.

— Я хочу получить запретный ордер. — Говорит Джо через минуту. — Вы с Джетом оба правы. Я не могу запретить Дюку быть таким нестабильным засранцем, каким он является, но я могу хотя бы попытаться сделать так, чтобы он держался от нас подальше.

— Возможно, я смогу помочь в этом, — говорю я ей, доставая телефон. Ее глаза наполняются надеждой, когда я достаю несколько файлов из своей электронной почты. — Место, где ты вчера припарковалась, находится рядом с въездом в гараж компании Nuvola. Мой друг владеет этой компанией, и его служба безопасности прислала мне эти кадры.

— Это Дюк? Почему его никто не остановил? — Она отталкивает телефон, чтобы не смотреть на отца своего ребенка, протаранившего стальными прутьями ее шины.

— Если видишь, как кто-то размером с этого парня тащит арматуру и обрушивает ее на машину, меньше всего хочется вставать у него на пути. Звук не очень, но хоть что-то.

— Что мы можем с этим сделать? Полиция может его арестовать?

— Может, если им это вообще выгодно. Скорее всего, его оштрафуют, посадят в тюрьму на ночь или две. Я вернулся, потому что Джулиан прислал мне это, и я хотел попросить у твоих соседей запись с камеры дверного звонка. Если мне удастся доказать акт вандализма с моей машиной, полиция сможет добавить это к обвинению. Нападение на тебя и Джета? Моник?

— Технически, Моник напала на него, потому что он вел себя как задница. Не думаю, что дело дойдет до того, полиция просто посоветует нам держаться подальше друг от друга. Я должна пойти проверить Джета.

Как только эти слова слетают с ее губ, мы слышим несколько сильных ударов, доносящихся сверху.

— Что теперь? — Она хмурится, поднимаясь по лестнице по две ступеньки за раз. Инстинкт толкает меня на ноги, чтобы последовать за ней вверх по лестнице.

Нам приходится уклониться, когда игрушка пролетает через дверной проем спальни Джета, разбивается и разлетается на осколки, ударяясь о стену позади нас.

— Я его ненавижу, — кричит Джет, бросая еще одну игрушку.

Джо закрывает глаза, глубоко вдыхая, чтобы подавить слезы, текущие по ее покрасневшему лицу. Я убью Дюка, если Джо не сделает это первой.

— Джет, малыш, мне нужно, чтобы ты поговорил со мной. — Говорит Джо как можно спокойнее, оставаясь на линии огня его вспыльчивости.

— Нет. Он всегда получает то, что хочет. Он всегда добивается своего. Он ведет себя как дерьмо, и ему все сходит с рук. Это несправедливо. Он не должен тебя бить. Он не должен бить никого, кто меньше и слабее. — Слезы текут по его красному лицу, и это удивительно, насколько они с Джо похожи, когда расстроены, но я никогда не хочу видеть их в таком виде.

Джо бросается обнимать Джета и опускается на колени, чтобы он прижался к ее телу. Это не мое дело, но я не могу удержаться от того, чтобы не зайти в спальню и не присесть на кровать Джета.

Джет продолжает разглагольствовать в теле Джо.

— Я ненавижу его и не могу остановить его.

Глаза Джо наполняются слезами, они катятся по ее лицу, когда она пытается остановить их падение.

Я тоже ненавижу Дюка, но то разрушение, которое я задумал, невозможно отменить.

— Джо, Джет как вы смотрите на то, чтобы прийти сегодня в студию и посмотреть, как снимается фильм? — Спрашиваю я их.

Все лицо Джета переходит в улыбку, подходящую для ребенка.

— То есть мне не придется сегодня идти в школу? — Спрашивает он, переводя взгляд с меня на Джо. — Мам, а можно?

— Это была тяжелая пара дней, так что, думаю, выходной не навредит. — Говорит она с полуулыбкой.

— Злиться — это нормально, Джет. Не забывай о том, как и где ты выплескиваешь свой гнев. Если ты хочешь выплакаться, это здорово. Если хочешь кричать, кричи на того, кто этого заслуживает. Как ты и сказал, нельзя бить тех, кто меньше и слабее тебя. Ты можешь сделать еще один шаг вперед и не кричать на людей, которые легко боятся тебя или боятся за тебя. Молодой человек должен сам убирать за собой. Ясно?

— Да, — кивает он, его лицо серьезно.

Джо проводит руками по его кудрям и целует его в лоб.

— Мне жаль, что я не сделала больше, чтобы защитить тебя от Дюка-блевотины. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мама. Прости, что накричал на тебя и устроил этот беспорядок. — Говорит он, коротко обнимая ее, прежде чем приступить к уборке своей комнаты.

Когда мы выходим на улицу, между нами возникает напряжение, и это не тот вид сексуальности, который я предпочитаю.

— Послушай, Лука. — Джо тяжело вздохнул. — Я тебе очень благодарна, но не предлагай ему ничего, прежде чем не посоветуешься со мной.

— Прости, Джо. Я перегнул палку. Я хочу, чтобы вы оба были в безопасности, пока я не сделаю так, чтобы вы оба чувствовали себя комфортно в своем доме.

— Я понимаю, но что бы ни случилось, мне приходится быть родителем, хорошим и плохим в большинстве случаев. Если бы я захотела, чтобы он пошел в школу, я бы выглядела дурой, если бы сказал тебе «нет».

— Ты права. Мне очень жаль, Джо.

Она стоит на месте, словно ждет, что я скажу еще.

— Какая-то часть меня задается вопросом, не хочешь ли ты прочитать мне лекцию о том, что мальчикам нужны образцы для подражания, а все, что ты сделал и сказал, идет на пользу Джету.

— Так бы поступил Дюк?

Она вздохнула.

— Дюк, Колин, мой папа. Они все хотят указывать мне, как воспитывать сына…

— Я здесь не для этого, Джо. Ты мне нравишься. Мне нравится Джет. Это хреновая ситуация, за которую я чувствую частичную ответственность. Если бы я избил Дюка до полусмерти на ступеньках дома, все могло бы сложиться по-другому.

— Думаю, он вел бы себя так, даже если бы я встречалась с обычным парнем.

— Дюк пугает обычных парней. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я с ним сделал, Джо. Если ты хочешь, чтобы он ушел из вашей жизни навсегда, я могу это сделать, и ни один суд в мире не сможет отменить то, на что я способен.

— Я хочу, чтобы Дюк сделал то, что сказал, — уехал из Сан-Франциско в Аризону или куда там он планировал уехать, когда был готов нас бросить.

— Дюк — человек слова? — Спрашиваю я, уже зная ответ. Порядочные мужчины так не обращаются со своими семьями. Мне нужно ее разрешение. Мне нужно ее разрешение, чтобы быть тем мужчиной, которым я являюсь, чтобы защитить их.

— Он меняет свое мнение, когда ему это удобно. Черт. Я ни за что не смогу сниматься в кино, если Дюк будет так себя вести. Он будет терроризировать Моник и Колина всякий раз, когда у них будет Джет, или, что еще хуже, явится на съемочную площадку и испортит все, что мы снимаем в этот день. Блядь. Лука, прости меня. Ебанутый Дюк все всегда портит.

— Не извиняйся, Джо. Я не брошу вас.

— Да, мам, не позволяй Дюку-блевотине испортить нам все остальное. Где дядя Колин? Скажи ему, что нам нужны его счастливые носки. — Он вздыхает, а Джо смеется, гладя его по волосам.

Наконец мы выходим из дома, чтобы отправиться в студию на целый день. Хотя мы едем в разных машинах, я не спускаю глаз с Джо, пока мы пробираемся через утренние пробки к студийной парковке. Припарковавшись, я провожу для обоих большую экскурсию, которая длится не так долго, как мне хотелось бы, прежде чем мы сталкиваемся с одной из многих причин, по которым я не позволяю Джо бросить этот кинопроект.

Агент Шоу снова терроризирует моих сотрудников, требуя ответов и документов, подтверждающих ее выводы.

— Вот ты где, Девлин, — кричит она, пока Джо и Джет расхаживают по площадке, построенной для съемок новостного выпуска.

Я изо всех сил стараюсь игнорировать агента Шоу, но это невозможно, поскольку она рвется ко мне. Мой безразличный тон становится вынужденным.

— Вот и я, агент Шоу. Я здесь, чтобы моя главная актриса ознакомилась с декорациями, в которых ей предстоит работать.

— Это сцена с ребенком из фильма ужасов про русалку-убийцу или фильм ужасов с ордой зомби? — Спрашивает она, переводя взгляд на Джета.

— В «Тьме в сумерках» есть сцена, где сирена из фильма «Звездный свет» прерывает передачу новостей, пытаясь справиться с ордой зомби.

— Значит, оба фильма связаны между собой? — Спрашивает она, сложив руки на груди.

— Оба фильма происходят в одной вселенной.

— Я бы хотела увидеть хоть что-то, Девлин. Ты не можешь продолжать тянуть время. Как насчет репетиции или примерки? Я бы хотела увидеть костюм сирены. — Она ищет любую причину, чтобы доказать, что фильма не существует. Несмотря на все ее попытки поставить меня в тупик, мои мысли сосредоточены на том, как избавиться от Дюка, не травмировав Джета и не заставив Джо возненавидеть меня.

— Я собираюсь провести репетицию сцены с Лукой. — Голос Джо эхом разносится по открытой площадке.

— Правда? — Глаза Джета расширились от предвкушения.

— Ты уверена, Джо? — Спрашиваю я, не желая соглашаться с предположениями Шоу. Фильм не для детей.

— Вообще-то, там есть сцена, где сирена пытается уговорить свою следующую жертву пойти с ней, когда они выходят из бара, и девушка парня поднимается, чтобы сразиться с ней. Не хотите ли вы сыграть подружку, агент Шоу? Как хорошо вы переносите пощечины? — Джо усмехается над агентом, но быстро перефразирует свой вопрос. — Простите, я имела в виду имитации пощечин.

Я вмешиваюсь, пока Джозефин не навлекла на себя федеральные неприятности.

— Агент Шоу, прошло всего несколько недель с начала съемок. Как насчет того, чтобы закончить это расследование и вернуться через несколько месяцев на премьеру?

— Когда вы покажете мне этот полнометражный фильм, я прекращу расследование. — Агент обводит взглядом студию и, повернувшись на каблуках, возвращается в конференц-зал, где просматривает финансовые отчеты студии. Те самые записи, которые, как уверяет моя сестра Джина, выставляют студию в самом профессиональном, не связанном с мафией свете.

— Это хорошие новости, да? — Спрашивает Джо, наблюдая за тем, как агент удаляется, а несколько моих сотрудников уходят с ее пути.

— И да, и нет. Она решила меня обмануть, но это не страшно. Это будет одна из обычных художественных работ. Мы можем убрать все лишнее и сосредоточиться исключительно на отношениях между сиреной Каденс и жертвой, которую она вожделеет.

— Кто будет играть напротив меня?

— Я. — Говорю я ей. — Это сэкономит время, деньги и мой рассудок, потому что я даже думать не хочу о том, что ты попросишь другого мужчину ползать за тобой.