Безродный

Глава 20 «Переговоры»

— Знакомая рукоять, — бандит нехорошо уставился на меня, крутя в руках мой фальшион, — Готов поклясться, что это клинок Истена.

Дерьмо. Вот теперь я точно по уши в дерьме. Как этот придурок узнал меч своего дружка? Он же… Он же такой же, как и все прочие фальшионы. А вдруг я получил его из старой деревенской оружейной? Или мне на скорую руку его сковал Брен? Зараза, надо срочно придумывать отмазку. Из этой задницы капитан меня уже не вытащит.

— Да брось, — гоготнул второй, — Этот недоумок обращался со своим, словно с палкой для выгребной ямы. Он же у него был весь в рже и дерьме. А этот погляди, как начищен. Что одна из серебряных тарелок атамана — глядеться можно.

Про «свежескованный» врать точно не вариант. Рукоятка потёртая. Но, можно сказать, что деревенский кузнец подновил мне оружие из старых запасов…

— Ты, Герард, словно девица перед выданьем. Лишь бы куда поглядеться, — второй бандит снова перевёл взгляд на меня, — Повезло тебе, парень. Ежели б я не знал, что Истена загрыз упырь-кровопивец и это точно не его клинок, то я бы прирезал тебя словно свинью, значица. А так… — он сделал паузу и многозначительно посмотрел на меня, — Живи пока.

Бандиты развернулись и потопали дальше, оставив меня один на один с трясущимися руками и испариной на лбу. Сука. Это было близко. Даже очень близко. Если бы не стригой, похоже, наведавшийся к колодцу, моя история здесь бы и закончилась.

— Что стоишь, словно в портки наложил, — кто-то хлопнул меня по плечу и легонько толкнул вперёд, — Пойдём. Вытряхнешь, значица, по дороге.

Это был ещё один «бандит». Хотя какое-там. С виду — обычный мужик, как эти, деревенские. Только заросший, исхудавший, но вот одет поприличнее. Гамбезон с пластинами в районе живота и плеч, толстые, стёганые штаны с латными наголенниками и открытый салад — шлем, напоминавший обычную каску и очень хорошо защищавший голову от ударов, со всех сторон, кроме лица. Дорогая вещь, и что-то я сомневаюсь, что он её себе купил.

Вооружены «лихие люди» были чем попало. Кто-то дубинами и обычными копьями, кто-то короткими, плохо сбалансированными мечами и простыми деревянными щитами. На глаза мне попались даже два полуторника, болтавшихся на поясе у подручных Брего. Похоже, головорезам барона Бренфальского посчастливилось ограбить нескольких неудачливых рыцарей. Но кое-что их всё-таки объединяло. У всех были луки, и почти каждый весьма неплохо умел с ним обращаться.

— Похоже, Беррен сильно переоценил наши возможности, — покачал головой я, обращаясь к Вернону, — Сунься мы с ополчением в леса — нас бы перебили тут, как поросей на бойне.

— Угу, — кивнул парень, — Но не думаю, что план был такой. Капитан не дурак, и не стал бы бросать людей в самоубийственную атаку. Наверняка у него была идея получше, просто он решил не раскрывать карты раньше времени.

Дальше шли молча. Только капитан о чем-то тихо переговаривался с Брего, но разобрать, что они там обсуждали, не получалось. Тропинка, по которой двигался отряд петляла в густых зарослях, то пропадая, то снова появляясь. Пару раз нам и вовсе пришлось продираться через густую чащу. Но длилось это недолго. Внезапно вожак бандиского отряда подал знак своим людям и мы снова встали.

— Давайте, — коротко скомандовал Брего.

Бандиты сделали два шага в стороны и обнажили оружие. С десяток человек наложили стрелы на луки.

— Только дёрнетесь, — рыкнул один из них, — Мы вам кишочки то размотаем, да развесим по округе.

— В чём дело, Брего, — холодно поинтересовался Беррен, попытавшись нащупать эфес меча. Но оружия на месте не оказалось — минут пятнадцать назад его забрали бандиты. К последней в своей жизни схватке, капитан оказался не готов.

— В твоих глазах, — гоготнул бандит, — Они, знаешь ли, немного мешают. Может быть, — он сделал многозначительную паузу, — Стоит их выколоть?

— Гузно себе выколи, — сплюнул Ронвальд, — Ежели слова держать не умеешь.

— Ты прав, — оскалился Брего, — Не умею. Но Барон — другое дело. А вам его слово дал, так что расслабьтесь. Вам просто завяжут глаза. Нехорошо получится, ежели кто-то из ваших разнюхает дорожку к нашему лагерю до того, как мы сговоримся.

Возражений не последовало. Всё-таки выбор у нас был совсем небольшой. Либо согласиться нацепить на себя грязную, провонявшую потом и кровью повязку, либо лишиться глаз. Но этим дело не ограничилось. Грубой, пеньковой верёвкой нам связали руки за спиной. Чтобы подглядеть уж точно не было никаких шансов.

Дальше отряд двинулся заметно медленнее. С завязанными глазами и спелёнатыми руками продираться через заросли было трудно. Шли долго. Сначала по какой-то тропинке, судя по ровной земле под ногами, потом пробирались через кусты, сразу за которыми оказался весьма глубокий ручей. Ботинки увязали в иле, а холодная вода поднималась выше колена, заливая обувь и пропитывая штаны.

— Мать вашу, долго ещё? — не выдержал, наконец Мика.

— А что? Устал? — поинтересовался один из бандитов, — Так давай я тебе помогу. Повешу вон на ту сосенку. Повисишь там до утра, отдохнешь. Как солнце встанет — снимем. Если жив останешься.

Мика тут же заткнулся и мы продолжили путь. Шли долго. Очень долго. Под конец ноги у меня гудели так, что впору было самому на ту сосну лезть. Но в конце-концов повязки с нас сняли и путы срезали. Мы стояли перед низеньким, но очень добротным частоколом, посреди которого виднелись внушительные ворота, через которые могла бы проехать телега. Да и, наверняка, не раз проезжала — к укреплению вела вполне торная дорога. И чего мы плутали по этим буреломам…

— Добро, сука, пожаловать, многоуважаемые гости, в наше скромное убежище, — хищно оскалился Брего, — Не советую чувствовать себя, как дома, ежели не хотите лишиться рук или языков, но укрывище у нас надёжное, так что можете не шибко, значит, в портки срать. Ни одна, мать её, драная сука не подползёт близко. Даже мертвяки.

Укрепление и правда, напоминало небольшой деревянный замок. Всю территорию лагеря окружал зубчатый частокол с парапетом, по которому прохаживался десяток мужиков с луками. В центре расположилась двухэтажная бревенчатая башня, на вершине которой стояли ещё три лучника. Вокруг неё выстроили пяток неказистых, но просторных хат, меж которых виднелся сруб колодца. У дальней стены импровизированного замка стояли конюшни. Впрочем, полноценной постройкой назвать это было трудно — соломенная крыша на хлипких подпорках, несколько привязей, да большое корыто с водой.

— Неплохо они тут, эт самое, укрепились, — бросил Мика, — Ежели на штурм пойдем, то все поляжем.

— Неплохо, — кивнул ему Ронвальд, — Вот только людей у них немного.

— И, эт самое, то верно, — поддакнул Вигги, — Ежели они нас решат за яйца взять, так каждый поднимется. От старика, до бабы и малого дитя. Стоит им только в деревню войти, полетят стрелы из-за каждой ставни и каждого проулка. Там все и полягут, растудыть их.

Понятно. Значит, у них тут сложилось хрупкое равновесие сил, которое, до недавнего времени не могла нарушить ни одна из сторон. А Беррен… Капитан привёл всю деревенскую стражу прямо в руки бандитам. Впрочем, расклад сил поменялся уже в тот момент, когда ополчение вышло за ворота. Бандиты могли нам устроить кровавую баню, перестреляв всех до единого. Но не стали. Значит, ситуация с кровососом и впрямь серьёзная.

— Так. Пусть стоят тут. Не спускать с них глаз. Если хоть один из них начнёт по лагерю шляться, с каждого из вас, сучьих детей, шкуру спущу. А вы… — Брего повернулся к нам, — Не рыпайтесь. Для вашей же пользы. Пойду узнаю насчёт аудиенции.

— Аудиенции, — сплюнул Вернон, — Да кем этот головорез себя возомнил.

— Ты сам слышал, — криво ухмыльнулся капитан, — Бароном и властителем этих земель. Тем самым пропавшим сынком Де-Арне.

— Попридержи язык, — рявкнул один из стерёгших нас бандитов, — Он и есть законный наследник барона Бренфальского и родная кровь Де-Арне! Не тебе, черни, о нём дурно отзываться.

— Ну да, — скрестил на груди руки Беррен, — А вы, значит, знаменитая Бренфальская гвардия, доблестно прячущаяся в лесах своего сюзерена.

— Да пошёл ты, — сплюнул бандит, — Если бы не слово барона, отрезал бы я твоего петушка, засушил, и повесил тебе же на шею. Навроде, как, ожерелье.

— Языком болтать ты силён, — хмыкнул капитан, — Но спорим, что как до дела дойдет — ты первый из всей кампашки обделаешься в штаны.

— Убил бы, — сплюнул бандит, — Но не велено.

Не похожи они на простых бандитов, ох не похожи. Обычно лихим людям глубоко и искренне насрать на то, что там кем-то велено, а что нет. Перерезать глотку, забрать добро и пропить его в ближайшей корчме — это другое дело. А тут… Укрепления, люди, беспрекословно слушающиеся приказов атамана и его правой руки. Можно сказать, некоторое подобие военной организации. Может, конечно, главарь местный их и из сброда набирал, но выдрессировал — будь здоров.

— Насчёт обделанных штанов, — внезапно нарушил молчание один из людей Брего, — Ежели вы с атаманом сговоритесь, у нас к тебе просьба будет. Мы слышали, ты в таких делах понимаешь.

— В каких делах? — напрягся капитан.

— Да давеча опять было. Остьена кошмары, значит, преследуют. Дух баронессы во сне приходит и начинает его мучать, мол, за то, что струсил и не стал защищать её и прочую от отряда наёмников. Не бросился, значица, на пики ихние, а сбежал, когда исход боя разрешился. Он это, — бандит замялся, — каждую ночь в штаны серет. Мы поначалу над ним, значица, ржали, мол испугался какой-то бабы, да ещё и дохлой, но видать взаправду оно. Хуже ему становится. Бледный ходит. Почти не спит и не ест. Совсем его со свету драная сука сжить решила.

— Вот так-так, — задумчиво почесал подбородок капитан, — Это может быть интересно. Если он и вправду служил в Бренфальской гвардии, то наверняка может сказать, подлинный ваш барон или нет. Но, — продолжил он, уже заметно тише, — Может ведь и соврать в пользу атамана. Можно было бы, конечно, ещё, присовокупить к его слову, слово Одора, но… Он тоже лицо заинтересованное. Впрочем, есть один вариант. Вернон, Генри. Мне понадобится ваша помощь.

— В чём? — поинтересовался я, просто, чтобы поговорить. Молчать уже порядком надоело — полдня лишь ходил, да слушал.

— Придётся провести обряд полуночного покаяния, — продолжил капитан, — Человека, которого преследует злой дух, нужно ввести в транс. Некое подобие сна, где он сможет сам собой управлять. Там он испросит у призрака прощения.

— И он отстанет? — спросил Вернон.

— Не совсем, — покачал головой Беррен, — Он больше не сможет преследовать жертву во сне и вынужден будет переместится в реальный мир. И вот тут, дух можно будет отрезать от человека, к которому тот присосался.

— А наша роль в этом какая? — поинтересовался парень, — Мы в таких обрядах не сказать, чтобы, понимаем.

— Вам надо будет приготовить элексир, по рецепту, который я дам, — продолжил капитан, — Это некое подобие зелья… правды. Оно введёт Остьена в транс, в котором он сможет принести настолько искренние извинения, насколько это вообще возможно. Если, конечно, он действительно этого хочет. А заодно и спросим у него, взаправду ли атаман — отпрыск барона. В том состоянии он соврать не сможет.

— Насчёт элексира не беспокойся, — кивнул Вернон, — Сделаем. Только мне непонятно, чего такого важного в том, настоящий барон или нет. Ежели настоящий — так он ещё большая свинья, чем поддельный. Это же он бросил нас на милость наёмников и отдал Медовище на разграбление.

— Парень дело говорит, — снова подал голос Мика, — Ежели окажется, что он всамделешний, ему следует в гузно голову шестопёра затолкать.

— И провернуть разок-другой, — добавил Ронвальд, — Чтоб знал, как предавать своих людей.

— Ну тихо-тихо, — примиряюще поднял руки капитан, — Так уж случилось, что ежели мы сейчас начнём друг-другу былое вспоминать и за оружие похватаемся — то так все и поляжем.

— Тебе-то легко говорить, — возразил Мика, — Тебя не было, когда наших жен насильничали, а наши хаты грабили. Это же по евойному приказу. Бароновскому значит всё было. И теперь мы под его знамёна? Да ни в жисть.

— Ваш командир прав, — кивнул бандит, рассказавший нам про Остьена, — Ежели ссору затеем, то многие помрут. А недобитых кровопивец из монастыря сожрёт. Это хорошо, что вы понимаете. Значит, сговоритесь, как пить дать. И не придётся нам друг-дружке глотки резать.

— Не все будут рады такому союзу, — едва слышно сказал Беррен, и над небольшой импровизированной площадью, вокруг колодца, снова повисла тишина. Тишина, нарушаемая лишь ржанием лошадей, короткими криками команд и тяжелым стуком кузнечного молота. Конница, кузнец, разведка… Капитан очень сильно недооценил этих бандитов. Если выдать им доспехи, они ведь и впрямь сойдут за гвардию какого-нибудь небогатого барона. Да и эта халупа с натяжкой, но потянет на небольшой замок. Вот только… Судя по тому, что рассказывали про сынка этого барона — он малолетний имбецил, который просто физически не мог это организовать… И вряд-ли бы за таким пошли люди. Либо вернулся папашка, либо мы имеем дело с самозванцем, либо кто-то плотно подсел малолетнему пиздюку на уши и управляет им, словно кукловод марионеткой.

— Барон готов вас принять, — вновь раздался хриплый голос Брего, — Троих. Остальные останутся внизу. Тебя… — бандит презрительно сплюнул, — капитан. И ещё двух твоих людей. Выберешь сам. Сейчас. Барон нетерпелив. Ждать не любит.

— Тогда не будем медлить, — согласился Беррен, — Генри, Вернон — со мной. Остальные — ждите здесь.

— Так точно, — кивнул Мика, — Есть значица.

Мы неторопливо двинулись в сторону «цитадели», в сопровождении четырех бандитов. Брего шёл чуть впереди, освещая путь факелом. Солнце уже давно село, и на улице было довольно темно. На первом этаже башни, впрочем тоже. Помещение, заваленное почти доверху какими-то бочками и ящиками, освещали всего две небольшие жировые коптилки. В узком проходе, оставленном между ними, копошились несколько человек. Перекладывали и разбирали добро.

— Как думаешь, почему именно мы? — тихо поинтересовался у меня Вернон.

— Потому, что вы самые молодые и самые глупые, — ответил капитан, ничуть не переживая по поводу того, что вопрос был адресован не ему, — Остальные, если им приказано ждать — будут ждать. Даже если им это не нравится.

— Спасибо за комплимент, — хмыкнул я.

— Всегда пожалуйста, — совершенно серьёзно кивнул капитан, — Тебе вообще не следует обижаться. Сам подумай — я тебя знаю от силы неделю. Да, проявил в бою ты себя неплохо, но в остальном…

— Добро-добро, — оборвал его я, — Всё лучше, чем стоять внизу и ждать, чем всё кончится.

На втором этаже уже было просторнее. Лестница вела в некое подобие большой, хорошо освещённой залы, посреди которой расположился небольшой стол, с одного края заваленный свитками. С другого на нём расположилась небольшая чернильница, в которую было воткнуто перо, а за самим столом сидел… Мужик, лет тридцати на вид. Густая, чёрная борода, скрывавшая половину лица, длинные волосы, цвета воронова крыла, собранные в хвост и шрам, тянущийся от левого глаза через нос на правую щёку. Сам глаз был закрыт повязкой.

Мда уж. Если когда-то это и был юнец, то точно не «недавно». И в отличии от баронова сынка, решившего поиграть в солдатиков, этот хрен уже успел повидать некоторое дерьмо. А то и поразгребать его.

— Ждать долго не придётся, — раздался грубоватый, чуть хриплый голос, — Мы решим всё быстро. Здесь и сейчас.