Безродный

Глава 5 «Первые неприятности»

Айнтопф оказался довольно вкусной штукой, несмотря на странный рецепт. Складывалось такое чувство, будто повар просто взял, все, что было под рукой, запихнул в горшок, залил водой и надолго оставил в печке.

Пиво же наоборот показалось излишне солоноватым, каким-то теплым, а самое обидное — закуси к нему никакой не шло. Впрочем, не я оплачиваю «банкет», не мне и нос воротить. Тем более, что вчера я вообще был готов червяков и коренья жрать, лишь бы с голоду не сдохнуть. Однако более-менее стабильный источник денег мне бы точно не помешал.

— Слушай, — поинтересовался я у Беррена, когда тот, наконец отлепился от своей кружки, — А страже жалованье же положено? Или как?

— Страже — положено, — кивнул он, снова берясь за ложку и выскребая ей почти пустой горшок, — Помимо кормежки — четыре железных альдинга каждый день.

— А вот эта кружка пива сколько стоит? — я поднял полупустую «бадейку» — по другому это литровое корыто назвать просто не получалось.

— Один альдинг, — равнодушно пожал плечами капитан стражи.

Ага… Негусто, конечно. Особенно для семейного человека, которого дома ждет парочка голодных ртов. Но в моем случае, для начала, неплохо. Тем более, я уж точно не собираюсь выдувать по четыре литра пивасика за день.

— Ну, а получить их где можно?

— Тебе — нигде, — раздраженно хлопнул кружкой по столу Беррен, — Хватит того, что мы дали тебе кров и еду, хотя должны были оставить за воротами на поживу трупоеду.

Но потом все-таки немного смягчился и добавил:

— Вот посмотрим тебя в деле, тогда и поговорим о жаловании.

Что ж, тут облом. И почему-то при упоминании о жаловании всё «дружелюбие» капитана куда-то испарилось. Либо оно изначально было наигранным, либо я надавил на больное. С одной стороны, если деревня находится на осадном положении, то старосте и вправду не откуда деньги взять, чтобы платить людям за работу. Конечно, у него могут быть какие-то запасы, но без постоянного притока средств они быстро истощатся. С другой стороны — при таких раскладах монета и не уходит за пределы деревни, ведь потратить её местные могут только в местных же магазинах. И через налоги… Тьфу блин. Никогда не был силён в экономике.

Дело близилось к вечеру, и народ уже начинал потихоньку собираться в таверне. Первыми появилась парочка бардов. Девушка была одета в нарочито пестром платье, а в руках держала флейту. Парень с лютней выглядел чуть поскромнее, но при этом на голове носил красный берет с большим павлиньим пером. И где он только его достал…

— Эти тоже не местные, — кивнул капитан в сторону парочки, — Ехали в Стоунбирдж, что в Вольной Марке. Вот только война добралась туда раньше, а они из-за бандитов застряли тут.

— Вольная марка? — поинтересовался я, — Это ещё что такое.

— Да, Генри, — задумчиво протянул капитан, — Хорошо тебе память отшибло. Мятежники, с которыми Альфред Высокий ведет сейчас войну.

Мда. Очень информативно. Ну по крайней мере имя короля узнал. Хотя, на кой оно мне? Нет уж, надо раскручивать капитана на разговор и вытягивать из него информацию. А то, кто знает, может в этой самой Вольной Марке лучше, чем в Эйденвальде, и я туда потом двину?

— Слушай, — обратился я к капитану, — Мне и правда, отшибло память. Можешь хотя-бы вкратце рассказать об этой вольной марке, и почему с ней идет война?

Беррен немного помолчал, смерив меня каким-то подозрительным взглядом, приложился к кружке и начал рассказ.

— Ну, значит, смотри. Где-то пару лет назад, когда тут ещё никто и слыхом не слыхивал ни о чуме, ни об ордене пылающего клинка, один из северных лордов — Харальд Освободитель прибыл с визитом в столицу королевства. При нем же была его дочь — Эльза. Он хотел сосватать её за сына одного из южных властителей и заодно наладить с ним торговые связи. Вот только на будущую невесту положил глаз наследный принц Эйденвальда — Эдуард 2й. Ночью солдаты королевской гвардии перебили людей Харальда, выкрали Эльзу и привели её в покои к принцу.

— И он опорочил её честь… — продолжил за него я. История была стара, как мир и банальна до невозможности. Избалованные наследники средневековых владык нередко не могли удержать своих петушков у себя в штанах. И почти всегда это заканчивалось неприятностями.

— Ну, я бы сказал по-другому, — хмыкнул капитан, поставив пустую кружку на стол, — Выдрал её как следует. Правда, если верить тому, что люд рассказывает, этот принц оказался тем ещё ёбаным психом. Вернул папаше дочурку… Не совсем целой… Тот, естественно, пошел с претензией к королю, на что получил ответ: мол, вы ещё и поблагодарить Эдуарда должны, ведь ваша дочурка-блядь теперь скорее всего носит королевского бастарда.

— И вам так свободно разрешают об этом говорить? — поинтересовался я, пытаясь понять, как вообще местная пропаганда допустила распространение подобных слухов. Конечно, в средние века не было широкополосного интернета, телевиденья или радио, так что подобные слухи были почти единственным способом распространения информации, но… Обычно болтунам за них отрезали языки. В лучшем случае. Из чего можно сделать вывод, что капитан разумом не блещет. Я ведь могу быть королевским шпионом или кем-то из инквизиции.

— Ну, — хмыкнул капитан, — Честно говоря, разрешения я не спрашивал. Удивлен?

— Честно говоря, да, — кивнул я, — Я ведь…

— Можешь быть королевским шпионом, — кивнул капитан, — Только меня такие вещи давно не пугают. С тех пор, как я потерял ногу на его гребаной войне.

Вот сейчас я вообще ничего не понял. То есть он прекрасно знает о возможной опасности, но говорит так открыто? Лишний язык? Или голова?

— Видишь ли, дело в том… — капитан покачал головой, — Ладно, давай я закончу рассказ про Харальда, а потом вернемся к этой части разговора. Так вот, он не проникся благодарностью к королевскому отпрыску, собрал вещи и уехал обратно в свои владения. И там объявил, что мол более не желает подчиняться короне. Очень многие северные лорды восприняли подобное обращение со стороны короля, как личное оскорбление. В итоге под знаменами Харальда собрался почти весь север и они объявили о своей независимости, создав Вольную марку. Короля у них нет, вместо него правит совет лордов, который они называют великим магистратом.

— И королю, естественно, такое самоуправство не понравилось.

— Конечно, — кивнул капитан, — И он начал войну. Эх… — Он уставился на дно своей опустевшей кружки, — А ведь я тогда был сотником в королевской армии. А теперь торчу тут и командую горсткой крестьян, которые даже не знают, за какой конец копья браться. Эй, Лорен! Ещё пива! — рявкнул он, немного помолчал и все-таки продолжил, — Что-то я отвлекся. Поначалу нам везло. Силы Магистрата решили нанести упреждающий удар и сами вторглись на наши земли. Несколько раз мы их разбивали, отвоевывая провинцию за провинцией. А потом меня ранили. Не опасно — в ногу. Вот только к тому моменту Орден Пылающего Клинка уже имел большое влияние на корону, так что в королевской армии вместо целителей были жрецы. Которые просто не умели нормально врачевать раны — они лишь молились своим богам об их исцелении. Естественно, она в итоге загноилась. Когда я добрался до местной знахарки — рана стала настолько серьёзной, что ногу спасти было уже нельзя. Пришлось отнять её по колено. Но я не виню Бенну. Если бы не она, я бы расстался не только с ногой, но и с жизнью. Вот только, знаешь, что она получила в качестве благодарности? — капитан посмотрел на меня, и я заметил что уголки его губ скривились в презрительной ухмылке, а правый глаз начал едва заметно подергиваться, — Они обвинили её в том, что она искалечила командира королевской армии. А после сочли её зелья и алхимические исследования «богопротивным колдовством». И сожгли на костре.

Мда уж… Понятно теперь, почему он не любит ни короля, ни фанатиков из ордена. Один из-за своего больного на голову сынишки развязал никому не нужную войну, а другие своей слепой и крайне идиотской верой угробили кучу людей. И кучу талантливых знахарей, которые пытались спасать их жизни и, возможно, даже могли бы остановить эту чуму. Похоже, мне и вправду надо перебираться в Вольную Марку. В Эйденвальде процветает махровое мракобесие.

— У меня тогда началась лихорадка, и я почти все время был в бреду, — продолжал капитан, — Так что я даже не мог помешать этому. Месяц или два не вставал с кровати. А когда оклемался — королевская армия уже ушла, просто оставив меня тут, — он принял кружку из рук девушки, отхлебнул и продолжил, — Да я, в общем-то, был и не против. После того, что произошло, мне не хотелось оставаться на службе у короля и находится рядом с «братьями» ордена. К тому же мой опыт пригодился и тут. В общем, почти год все было спокойно, если не считать наёмников, которых присылал сынок местного барона, собирать с нас подати. Говоря по простому — грабить. Только потом эти псы войны разбежались, когда им стало нечем платить, а вместо них земли заполонили дезертиры. Вслед за ними пошли и беженцы, отступающие вместе с тем, что осталось от королевских сил. Они то и рассказали нам, что под Стоунбриджем армию на голову разгромили войска Вольной Марки. Командующего войском, лорда Роланда, попросту сбросили с моста в реку.

Барды затянули медленную, переливчатую мелодию, которая тут же разлилась по всему залу. А потом раздался звонкий, но в то же время удивительно мягкий и певучий голос девушки:

— Так вот, — продолжил Беррен, чуть повысив голос, — Королевские войска на какое-то время ещё задержались тут, пытаясь удержать эти земли под властью Альфреда. Но, через пару недель прибыл гонец из столицы. Гарнизон в тот же день снялся с места, оставив нас один на один с бандами дезертиров и мародеров. А ещё чуть позже до нас докатились слухи о чуме, охватившей Фейренальд.

Мда. Теперь понятно, почему местные оказались в такой беспросветной жопе. Но что-то, чем дальше, тем больше орденцы выглядят как конченые мракобесы. Либо, как диверсия Вольной Марки. Ведь, если бы они не убивали лекарей и знахарей, то никакой чумы, быть может, и не случилось бы.

— Возвращаясь к королевским шпионам, — хмыкнул Беррен, — Видишь ли, мы больше не находимся под властью Альфреда. Медовище располагается посреди ничейной земли, и каждый, кто тут живет, теперь сам себе господин и властитель.

Не самые плохие новости. По крайней мере, не придется опасаться, что меня могут убить или искалечить за неосторожно брошенное слово.

— Но, почему сюда не пришла Вольная Марка? — поинтересовался я, жалея, что под рукой нет карты местного мира, и, в особенности, его политической географии. Представлять расклад со слов капитана было все-таки тяжеловато.

— Их война тоже сильно потрепала, — покачал головой Беррен, — Сейчас Магистрат занят восстановлением своих земель. Им просто не до наших проблем.

И все-таки подозрительно много он знает для простого капитана стражи. Обычные крестьяне редко интересуются политикой, да и все их познания, как правило, ограничиваются именем их собственного господина. Не исключено, что он сам — шпион одной из сторон. Все-таки язык с ним лучше не распускать. По крайней мере, пока не выясню точный список запретных тем.

Бард затянул, пытаясь оживить залу.

Народу собралось уже довольно много. За одним из столов играли в кости, судя по всему на кружки пива. Чуть в стороне пятеро крепких на вид мужиков тихо переговаривались, лениво ковыряя деревянными ложками плошки с похлебкой. Несколько человек о чем-то оживленно спорили с корчмарем и их беседа потихоньку выходила на повышенные тона.

— Зерно. Вы мне все несете зерно. А мне, что с ним делать прикажешь? Брагу гнать? Да на кой хер она мне в таком количестве? — раздраженно бросил хозяин таверны.

— Так, а деньги мы тебе, откуда возьмем? — возмутился один из крестьян, — Сам же знаешь, что по дорогам сейчас не проехать и зерно не продать.

— Это мои проблемы? Лео, ты и так мне задолжал уже почти на медный альдинг, — трактирщик грохнул кружкой по стойке, — Всё! Не буду я вам больше наливать, пока не расплатитесь!

— А если мы ночью тебе красного петуха подпустим, — один из мужиков схватил корчмаря за ворот рубахи и попытался подтянуть его к себе, — Это, сука, станет твоей проблемой?

Ситуация накалилась до предела, и игнорировать её больше было нельзя. Ещё чуть-чуть и тут дойдет до драки, а там глядишь и до смертоубийства. Это понимал и капитан. Он отодвинул в сторону пустой горшок, поставил кружку. Кое-как поднялся со своего места и сильно прихрамывая на деревянную ногу, поковылял к нарушителям спокойствия. Я тут же последовал за ним, держась чуть позади и положив руку на рукоять дубинки. Не исключено, что сегодня придется пустить её в ход.

— Лео, у тебя проблемы? — капитан положил руку на плечо возмущающемуся мужику и резко развернул его к себе.

— Да, сука, у меня проблемы! И сейчас, блядь у всех тут будут проблемы! — рявкнул крестьянин в ответ, — Этот ебучий пиздогон сидит на своем пиве, как сраная собака на сене и не…

— Он уже сегодняшнее приговорил? — поинтересовался капитан у корчмаря, отодвинув разъяренного мужика в сторону. Я в ситуацию пока не вмешивался. Беррен лучше знает местные порядки. Да и люди с куда большей охотой послушают его, чем пришлого чужака, который каким-то чудом затесался в ряды ополчения.

— Да, — кивнул корчмарь, и потянулся куда-то под стойку. Спустя секунду он достал оттуда взведенный и заряженный самострел.

— Тише, тише, — бросил Беррен, не выпуская плечо мужика из своей стальной хватки, — Не нужно так напрягаться. Сейчас Лео вспомнит, о чем мы все договаривались с Нораном, принесет извинения и пойдет домой отдыхать. Правда Лео?

— Я тебе, сука, сейчас в глаз принесу, — разъярённо проорал мужик, пытаясь достать капитана здоровенными кулачищами. Беррен, несмотря на деревянную ногу, ловко уклонился от направленного в него удара, не выпустив при этом плечо дебошира, — И во второй, — не унимался Лео, — Ты сука тут целыми днями бездельничаешь, пока мы в поле пашем, и жрёшь за наш счет. А потом говоришь мне про договор. Да как у тебя, еблана, кусок в гор… о-о-о…

Один точный удар в брюхо понадобился капитану, чтобы угомонить разбушевавшегося пьяницу. Мужик с шумом выпустил воздух, согнулся пополам и буквально повис на ударившей его руке.

— А теперь, — Беррен схватил Лео за грудки, не давая ему упасть на пол, — Ты извинишься передо мной и Нораном, и пойдешь домой спать. Иначе эту ночь ты проведешь в сыром подвале. А потом прогуляешься на кладбище и посмотришь, как я целыми днями бездельничаю.

— Я-я… — выдавил из себя покрасневший от злости мужик, оглядываясь на своих дружков. Но они молча стояли в стороне и наблюдали за происходящим.

— Извиняюсь. Погорячился, значит. Занесло, — добавил Лео, видя, что группы поддержки у него больше нет, — уже ухожу.

— Вот и славненько, — капитан отпустил его и тяжело оперся на стойку. Корчмарь тут же спрятал самострел, наполнил до краёв одну из кружек и протянул ему. Но Беррен тут же демонстративно отодвинул выпивку. Чуть выждал, повернулся к трактирщику и тихо сказал.

— Не нужно, Норан. Правила есть правила. И я сегодня своё уже получил. Люди и так на взводе, так что… — Он немного помолчал, махнул рукой и повернулся ко мне.

— Вот так мы и развлекаемся, — хмыкнул Беррен, — Мужики друг с другом сцепятся по пьяни, и портят всем отдых. Каждый вечер одно и то же, — он немного помолчал, обводя взглядом притихший зал, — Знаешь, что в такой ситуации самое главное?

— Что? — недоуменно уставился на него я.

— Вовремя утихомирить самого шумного, — кивнул капитан, — Тогда все остальные ещё десять раз подумают, стоит ли им лезть в… — он не договорил. Барды, по всей видимости, решив воспользоваться затишьем, чтобы обратить на себя внимание, нарочито громко затянули новую песнь:

Песня закончилась. В таверне повисла гробовая тишина. Её нарушали лишь едва слышно скрипящие ставни, да очаг, то и дело потрескивавший снопами искр.

— Ну, пиздец… — одними губами прошептал капитан.

— Эй бля! Петухи цветастые, — донеслось из-за дальнего столика, — Вы, сука, чё тут петь удумали? Короля нашего помоями поливать? Да за такое мы сейчас вам вашу лютню прямо в гузно запихаем.

— Виго, язык свой в гузно запихай, — раздалось с противоположной стороны зала, — И катись отсюда вылизывай им жопу своему любимому королю.

— Брен, ты что оху…

— Этот король бросил нас, Виго. Наедине с нежитью и бандитами. Ну и на кой хрен он мне такой нужен, объясни мне? — мужик встал и обвел весь зал тяжелым взглядом, — На кой хрен он нам всем такой нужен?

— Брен, а не у тебя ли брат сейчас в Вольной Марке? Может ты их этот, как его… Правонкатор?

— Провокатор, — поправил кто-то.

— Точно. Откуда у тебя деньги, Брен? Сколько тебе заплатили?

— Два медных альдинга, за то, что лошадь подковал, — ответил он, — Я всю жизнь живу здесь. И если ты ещё раз назовешь меня шпиком, я тебе все рёбра, и, сука, все зубы пересчитаю.

— А силёнок хватит? — поинтересовался Виго, тоже вставая и хватая табуретку, — Слышь, ребята. Бей его! Бей этого предателя!

— Никто никого бить не будет! — рявкнул Беррен, выходя на середину зала. Я тут же молча последовал за ним.

— Если бы вы, — продолжил капитан, — Так мутузили бандитов, как друг друга, у нас бы давно не было никаких проблем. Стоит того одна глупая песенка?

— И вовсе она не глу… — начал было подавать голос бард, но Беррен тут же его перебил.

— Мудила, ради богов, заткнись. С вами у меня будет отдельный разговор, но позже. А вы, парни, остыньте и пожмите друг другу руки. Не стоит…

— Мы все, тебя очень уважаем, Беррен, — встрял Брен, не дав капитану закончить, — Но этот урод сам нарывается уже очень давно. И если ты снова начнешь его покрывать, то мне придется намять бока и тебе.

— Сам ты урод! Предатель продавшийся! — рявкнул с другой стороны Виго, — Повесить тебя мало! И твой любимый капитан сегодня тебя не спасет! Бей их, ребята! Бей предателей.

Толпа, собравшаяся вокруг дебошира зашумела. К ней тут же подключилась другая, защищавшая местного кузнеца. Раздался звон бьющегося стекла и треск ломаемой мебели. Люди с обеих сторон подались вперед, заставив нас с Берреном прижаться спинами, друг к другу и выхватить дубинки.

— Ну, — нервно хмыкнул я, глядя на искаженные злостью лица крестьян, — И кто из них тут самый шумный?