Безродный

Глава 8 «Долгая дорога»

Оставшаяся часть ночи прошла относительно спокойно. Ещё несколько раз мы вроде бы видели тварей на самой границе леса, но сунуться ближе они не рискнули. Свечение тоже больше не показывалось. Только раз, уже под утро, где-то в глубине чащи раздался протяжный, заунывный вой.

Мы отбились, но потери оказались слишком серьёзными. Двое бойцов из восточного дозора были тяжело ранены и вряд-ли встанут на ноги в ближайшее время. На одном когти тварей оставили глубокие рваные борозды в районе груди, а второму повредили живот и правую ногу. Вернон промыл раны спиртом, наложил первичные швы и перевязал их чистыми тряпками, но это всё, что он мог сделать. Ни целебных трав, ни настоек с эликсирами, которые могли бы хотя-бы облегчить боль, в деревне просто не оказалось. Всё это сожгли на костре вместе с травницей.

Поспать получилось часа три, наверное. Потом в казарму ввалился Беррен, бросил мне кое-как заштопанный гамбезон, новое сюрко и приказал собираться. Выдвигались в сожженную деревню, и обернуться нужно было до заката. После, как показала практика, за частокол лучше не высовываться. А уж если ночь застанет тебя в лесу, то пиши-пропало.

— Ну, как оно? — поприветствовал меня зевающий Вернон. Ему удалось поспать ещё меньше, если вообще удалось, однако он уже ошивался на улице прямо перед казармой. Тут же вскоре должны были собраться и остальные участники похода. Вернее, участник. Отправлялись мы только втроем.

— Пойдет, — отмахнулся я, — Получше, чем у тех двух бедолаг, по крайней мере.

— Да, Мике знатно досталось, — кивнул парень, — Но жить будет. Вигги повезло чуть больше, вот только на ноги встанет он совсем не скоро. Такие раны быстро не заживают.

Хреново. Ещё минус два бойца. Значит, на кладбище придется идти в восьмером, и то — в лучшем случае. Что там можно сделать такими силами, даже против десятка тварей… Ладно. Беррену виднее. Пока не об этом надо думать.

— Так, а чего мы, собственно, ждем? — поинтересовался я, примеряясь к новому копью. Вряд-ли оно мне понадобится там, но все-таки с оружием путешествовать как-то спокойнее. Эхх, сюда бы огнестрел, конечно… Вот только судя по тому, что я тут видел, до его изобретения тут ещё ой как далеко.

— Меня, — раздался откуда-то сзади хриплый бас, заставивший нас с Верноном обернуться.

Позади нас обнаружилась лошадь, запряженная в довольно большую деревянную повозку, на козлах которой и сидел обладатель голоса. Рослый, крепкий мужик, большая часть лица которого скрывалась под густой черной бородой. Серые глаза скучающим взглядом скользнули по нам, после чего он кивнул, мол, забирайтесь.

Одет наш спутник был все в ту же незамысловатую форму: сюрко, натянутое поверх плотного серого гамбезона. На голове — стеганый подшлемник и чуть тронутая ржавчиной шапель. Только копья при нем не было. Вместо него, на козлах лежал здоровый топор. Когда-то он явно был плотницким, но какой-то умелец немного перековал лезвие, превратив вчерашнее орудие труда в самый настоящий двуручный бродекс.

— Пошевеливайтесь, время дорого, — подогнал нас мужик, — Нам же до заката обернуться надо.

Внутри повозки обнаружилось два самострела и целый пучок болтов. Задание все меньше и меньше походило на обычную разведку. Конечно, для самообороны самострелы очень даже подходят, вот только от кого нам нужно будет обороняться? Помимо самодельных арбалетов тут лежал ещё наполовину пустой тканевый мешок. Видимо, припасы в дорогу.

Как только мы забрались внутрь, раздался тихий хлопок поводьев, и лошадь тронулась с места.

— Там в мешке завтрак, — бросил через плечо бородатый, — Только не слопайте все сразу. На обратный путь оставьте.

— Тур, ты сам-то не хочешь? — поинтересовался Вернон доставая из мешка тонкую пшеничную лепешку.

— Не, — покачал головой мужик, — Я дома успел. Хотя если там из выпивки что есть, то не откажусь.

Вот только спиртного нам как раз и не положили. В мешке оказались лишь тонкие мучные лепешки, полторы дюжины полосок вяленого мяса. Ещё там лежали три меха с водой, чуть разбавленной кислым фруктовым вином. Весьма распространенный в средние века способ обеззараживания.

— Чего нет, того нет, — подвел итог ревизии Вернон.

— Жаль, — покачал головой Тур, не отрывая взгляда от дороги, — Слушай парень, а как тебя звать то вообще?

Вопрос был адресован мне. Все-таки с Верноном они уже давно должно быть знакомы.

— Генри, — коротко бросил я, отламывая от лепешки кусок. Она оказалась совершенно безвкусной. Зато солонина, как ни странно, оказалась пересоленной, так что два этих «блюда» неплохо дополняли друг друга. И тут с Туром сложно было не согласиться — пиво к ним очень даже пошло бы.

— Давно у нас, Генри? — продолжил расспросы бородач.

— Да пару дней как, — пытаясь разжевать солонину, выдал я. По консистенции она напоминала резину, и на ней легко можно было бы оставить зубы, будь они у меня настоящие.

— О как. И сразу в стражу? Как это тебя угораздило? Да и сам вообще откуда будешь? — неожиданно разговорился Тур.

— Да честно говоря, так случайно получилось. Заблудился, вышел к вам, вот Беррен меня в стражу пока и определил, — отмахнулся я. На одни и те же вопросы отвечать уже порядком поднадоело. Уже третий или четвертый раз, — А вот кто я и откуда — не помню. Память отшибло.

— Вот значит как, — почесал бороду мужик, — Ладно. Не хочешь — не рассказывай. В конце-концов, если Беррен тебе поверил, то не мне оспаривать его решения. А вообще надолго к нам?

— Хрен его знает, — пожал плечами я, — Может и навсегда. Своего угла у меня нет, родичей к которым можно было бы податься — тоже. Ну, по крайней мере, я их не помню. Так что, как пойдет.

— Вона как, — хмыкнул Тур, принимая у Вернона бурдюк, — Ну, впрочем, почему бы и нет. Рабочие руки нам тут завсегда нужны. Станешь чьим-нибудь подмастерьем. Того же Брена, к примеру. А там, глядишь, годков за пять-семь дорастешь и до мастера. В конце-концов кузнечество — наука полезная и нужная. Лошадь подковать, инструмент сладить или вовсе бронь да оружие мастерить. Или можешь к Остриду в ученики поступить. Научишься из лука стрелять, да на зверей, значит, охотится. Добрая шкура ведь тоже в хозяйстве завсегда сгодиться. Да и ремни с заклепками из чего-то ведь делать надо. А хочешь, я тебя возьму. Научишься плотничать и по дереву работать. Конечно, выглядишь ты для этого занятия хлипковато, — он сделал небольшую паузу, пытаясь подобрать нужное слово, — Как задохлик, честно говоря. Ну да это дело поправимое.

Мда. Ну и перспективки однако. Семь лет впахивать в мастерской на какого-то дядю, чтобы потом обзавестись собственным делом и до конца жизни вкалывать ещё и там. Конечно, можно будет взять в помощь пару учеников, но на этом возможности, скорее всего, исчерпаются. С одной стороны, это то, чем можно заниматься без риска для собственной шкуры, получать постоянный доход и жить более-менее спокойной жизнью. С другой… Я попал в мир меча и магии, где в данный момент происходят эпохальные события, в которых можно поучаствовать. Быть может, даже повлиять на ход этих событий. Судьба дала мне шанс, о котором любой человек во внешнем мире может только мечтать. Так стоит ли менять приключения и амбиции, на сытость и мнимую безопасность?

А ещё не стоит забывать, что за мной ведут охоту некие волчьи стаи. Да, пока их даже на горизонте не видно, но это отнюдь не значит, что так будет и впредь. Если сидеть на одном месте, то рано или поздно до меня доберутся. Нет уж, о спокойной жизни можно забыть. Надо отыскать этого Роланда и выяснить, что тут да как.

— Ну так, что думаешь? — поинтересовался Тур.

— Пока ничего, — уклончиво ответил я, чтобы не расстраивать попутчика, — Нам для начала нужно разобраться с бандитами, трупоедами и культом. А там уж, если переживем, то и будем думать о будущем.

— Тоже верно, — хмыкнул мужик, — А то, кто его знает, как боги переплетут нити судьбы. Может статься ведь, что и эти петухи верх возьмут. Но, не будем о грустном…

Он замолчал, уставившись на дорогу и размышляя о чем-то своем. Вернон продолжал хрустеть галетой, а мне не оставалось ничего другого, как оглядываться по сторонам.

От деревни мы отъехали уже на приличное расстояние. Она давно уже потерялась далеко позади за тонкой черно-зеленой полоской густого ельника, маячившей на горизонте. Сейчас его мрачные заросли тянулись лишь по правую руку от дороги. По левую же лежали холмы, покрытые густыми изумрудными лугами. Меж них вилась тонкая синевато-черная змейка речушки, блестящая в лучах яркого утреннего солнца.

Тут от дороги отходил отвилок. Куда более заброшенный и заросший, чем она сама. Вел он к широкому деревянному мосту, перекинутому через речушку. Когда-то он, вероятно, был весьма добротным, но сейчас бревна уже подгнили и местами обрушились в воду. То, что осталось стоять, чудом держалось на потемневших и подогнувшихся деревянных балках.

Заросшая дорога уходила дальше в холмы, к большой земляной насыпи на которой расположились развалины какого-то старого замка. Невысокие каменные стены обрушились в нескольких местах, но проломы кто-то попытался заделать бревенчатым частоколом. За ними возвышался мрачный силуэт давно покинутого донжона — главной башни замка и, по совместительству, жилище лорда-правителя этих земель.

— Это Замок Бренфаль, — не поворачиваясь ко мне бросил Тур, — Вернее, его руины. Когда-то тут проживал барон Де Арне. Но, король призвал его на войну, с которой он так и не вернулся.

— А наследник, — поинтересовался я, — Или он — последний в роду оставался?

— Да нет, — покачал головой Тур, — У него был сын, примерно твоего возраста. Может чуть старше. Вот только батя его воспитанием совсем не занимался, а мать… Мать вырастила такую тупорогую и наглую скотину, какую ещё поискать надобно.

— Его отец не отличался добрым нравом, — встрял Вернон, — Но всегда был разумным и расчетливым человеком. Не налагал лишних податей и старался не вмешиваться в нашу жизнь, насколько это было возможно. Мы же в ответ, исправно ему платили и каждый год снабжали Бренфаль зерном.

— Ну да, — подтвердил Тур, — Вот только его отпрыск решил сам покомандовать, как только папка покинул замок. На следующий же день объехал все окрестные селения и приказал всем кузнецам денно и нощно ковать мечи, пики и доспехи для замковой стражи, — бородач замолчал, приложился к меху, шумно глотнул и продолжил рассказ, — Кроме того он начал приглашать в наши края наёмничьи отряды, постоянно укрепляя гарнизон своей цитадели. Может собирался отправить отцу подкрепление, а может просто боялся, что соседние баронства решат под шумок отгрызть жирный кусок от его земель. Так или иначе, а через три месяца деньги в казне закончились. Платить наёмникам стало нечем, и он предложил им самостоятельно «собрать подати» с его земель.

— Иначе говоря, он отправил их грабить, — добавил Вернон.

— Ну да, вроде того, — подтвердил Тур, — И они грабили. Разорили все селения от Бринна, до Гринланда. Тех, кто пытался защитить свое добро — просто убивали на месте. Понравившихся девок — брюхатили. А когда брать с нас уже стало нечего, вернулись к своему хозяину и вновь потребовали платы. Тот в ответ лишь заперся в своем замке и приказал остаткам гарнизона расстреливать наёмников из арбалетов. Они, понятное дело, такую обиду терпеть не стали. Сначала сожгли Приречье — деревенька рядом с замком, а потом взяли штурмом и саму цитадель. Прислугу почти всю вырезали, а вот баронессу вывели во двор замка и херачили плетьми до тех пор, пока она не издохла. Сынульке, поговаривают, удалось сбежать, но никто его больше не видел.

Замок остался далеко позади и теперь по обеим сторонам дороги вновь тянулся мрачный еловый лес. Кое-где в стороны отходили узкие тропки, но большинство из них давно заросли бурьяном и напоминали теперь небольшие прогалины, уходящие вглубь густой чащи.

— А ещё говорят, — тихо добавил Вернон, — Что теперь в том замке обитает дух его бывшей хозяйки. И по ночам на стенах можно увидеть оживших гвардейцев. Вернее их неупокоенные кости, все ещё заключенные в старые истрепавшиеся доспехи и продолжающие нести свою вечную службу.

— Да ладно тебе брехать то, — хмыкнул Тур, — Кто это рассказывает? Бабы своим дитям?

— Те, кто сам видел, — помрачнел парень, — Ронвальд и Мика.

— Ну, ты нашел, кого слушать, — расхохотался мужик, — Один пьяница, а второй — наивный дурак, который готов поверить во что угодно.

— Ага. Вот только желающих разграбить те руины было ведь немало, — покачал головой Вернон, перевесился через борт телеги и сплюнул в дорожную пыль, — И сколько из них в живых осталось? Один. И тот лишился разума, а спустя неделю и вовсе помер со страху.

В воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом ветвей, мерным постукиванием дятла где-то в глубине чащи, да периодическим всхрапыванием лошади. Её явно что-то тревожило, но мои спутники не обращали на это никакого внимания.

Потом псы войны ушли, — продолжал Тур, — А мы остались один на один с последствиями проигранной войны. Сначала мародеры из отступавших королевских частей, затем бандиты, а вслед за ними и могильная нечисть. Ну да Беррен тебе наверняка уже про всё рассказал.

Мда уж. Ну, дела. Получается, далеко не бандиты стали причиной разорения всех окрестных сел. Впрочем, наёмники и вправду от последних не сильно отличаются, если им перестать платить.

— Слушай, так это что получается? — поинтересовался я, — Из всех деревень уцелело только Медовище?

— Вроде того, — пробасил Тур, — Остальные не смогли оправиться после грабежа наёмников и налётов бандитов. Кого-то убили. Кто-то отправился в иные края в поисках лучшей жизни. Кто-то прибился к нам. Ещё остались несколько дальних хуторов, но мы давно не получали от них вестей. А чтобы съездить и проверить, как они там — у нас просто нет свободных людей. Да и рисковать своей шкурой лишний раз не шибко хочется.

Дальше ехали молча. Я напряженно вслушивался в окружающий лес, пытаясь понять, что нервирует лошадь. Вернон задремал, опершись спиной на край повозки. А Тур начал насвистывать себе под нос какую-то задорную песенку. Возможность выдать нас потенциальной засаде или случайному бандитскому патрулю его не шибко волновала.

Лес ещё несколько раз сменялся заливными лугами. Один раз пришлось пересекать вброд ту самую речку, которую мы видели возле замка. Старый каменный мост обвалился, но течение тут было не слишком сильное, да и вода стояла лишь по колено. Телега все равно умудрилась увязнуть в мокром иле, но общими усилиями её удалось кое-как вытолкать. Интересно, прокатит ли это, когда она будет нагружена инструментами и железными слитками?

Солнце уже приближалось к зениту, когда Тур натянул поводья, останавливая лошадь.

— Всё, — бросил он, хватая свой здоровенный топор и ловко спрыгивая с козел повозки, — Приехали. Лошадь останется тут. Дальше пойдем пешком.