Безумный год (Вирус)

Глава 10

Ильин же отправился в генконсульство, надеясь, что сейчас, когда его личные дела, наконец, прояснились, ему удастся запереться у себя в кабинете и хорошенько подумать, как жить дальше. Но надеждам его сбыться было не суждено.

Секретарь ждала его на пороге кабинета.

– Я не хотела Вас вчера вечером беспокоить, но мне оборвали телефон из местного координационного комитета. Они просятся на встречу с Вами, причем, чем быстрее, тем лучше.

– Это еще что за зверь – координационный комитет? – Ильин был в хорошем настроении и даже шутил.

– Координационный комитет оппозиции. Наш, местный, городской. Кто в него входит – точно не знаю. И в интернете списка нет. Наверное, чтобы не арестовали. Просто иногда в сети отдельные фамилии мелькают, но кто их выбирал, или как вообще они организовались – непонятно.

– А кто звонил от них?

– Зовут ее Валерия. Я пробила. Учительница. История и литература в старших классах. Очень популярна, и в хорошей школе преподавала. В позапрошлом году третье место на национальном конкурсе учителей взяла. Это – очень хороший результат для областного центра. Вот, опять звонит, – и секретарь показала Ильину мерцающий смартфон. – Даже мой личный номер где-то нашла.

Ильин понимал, что рано или поздно это случится, и на него выйдет оппозиция. Он, конечно, предпочел бы говорить с серьезными людьми типа Сурманса, но тот никак себя не проявлял и вообще практически не мелькал в публичном поле. Впрочем, сейчас решение принимать было просто. Ему никто не запрещал встречаться с представителями оппозиционных сил, а поскольку они были из местных, то это вообще была его обязанность – изучать расстановку сил в подведомственном консульском округе. Ситуация с формальным статусом оппозиции и в Бресте, и в стране в целом было какая-то подвешенная. Эксцессы и задержания в ходе публичных акций случались регулярно, но все эти координационные и иные комитеты запрещены не были, хотя почти все члены общенационального комитета были или в СИЗО, или за границей.

– Ладно, пусть приходят.

– А когда удобно? – секретарь теперь говорила одновременно и с ним, и со звонившим абонентом.

– А когда угодно, – легкомысленно ответил Ильин и в ответ услышал, что гостей ему надо ждать минут через 15 – они, мол, уже все собрались и ждут его ответа в кафе на соседней улице.

Началась небольшая суета. К счастью, завхоз и дежурная официантка были с утра на месте, так что за 15 минут успели накрыть кофейный стол в гостиной рядом с кабинетом Ильина. Обычно посетителей из местных он принимал прямо у себя в кабинете, но тут компания была уж слишком многочисленной.

Гости, к счастью, слегка опоздали. Как доложил комендант, наблюдавший за ними с помощью видеокамеры, они еще несколько минут стояли у входа в здание и что-то горячо обсуждали, явно не имея единого мнения по какому-то важному вопросу.

– Двое мужчин даже руками махать начали – чуть не подрались, – закончил он свой доклад, – женщины их разняли, а один повернулся и ушел, видно обиделся.

«– Политика – штука серьезная, – философски подумал про себя Ильин, – хорошо, что Александр вчера привел меня в тонус, теперь уже ничего не страшно».

Представлялись гости как-то скомкано. Председателя или какого-то лидера у них явно не было. Упомянутая Валерия – кстати, очень приятная и даже симпатичная женщина средних лет – пыталась как бы модерировать встречу и начала излагать суть вопроса, с которым вся эта компания пришла к Ильину, но практически каждая ее фраза сопровождалась дополнениями, уточнениями, а то и возражениями других участников, и продраться через весь этот лес слов Ильину было не просто.

Начали, вроде бы, с того, что попытались поблагодарить его за тогдашнее поведение на площади, но сразу посыпались довольно едкие комментарии и замечания в адрес уже не Ильина, а российских властей и их политики в белорусском вопросе в целом, и это уже никуда не годилось. Нравится тебе то, что делает руководство или нет, это твое личное дело, но если представляешь страну, то давать позорить ее не след. А иначе снимай мундир и иди в политологи. Прецеденты были. Так что оппозиционеры немедленно нарвались на жесткий ответ Ильина и просьбу говорить по-существу, уж если он отставил все свои дела и принимает их без предварительной договоренности.

После этого одна из дам возмущенно фыркнула, почти бросила чашку с кофе на стол – хорошо еще не разбила, а то на них посуды не напасешься – и демонстративно удалилась. Еще двое многозначительно переглянулись, явно не скрывая своего скепсиса по поводу всей этой затеи с визитом в российское консульство. Валерия выглядела растерянной, но положение спас дед, который до этого момента сидел в сторонке и попивал кофеек с печеньем.

– Вы, пожалуйста, не удивляйтесь. Степень самоорганизации у нас, прямо скажем, невысокая. И, знаете, это нас спасает. Если бы мы вели дело в лучших традициях и по заветам классиков: сначала конспиративные ячейки, а потом почта, телеграф, телефон, то нас бы уже давно местная сигуранца похватала. А так они, похоже, считают, что такой координационный комитет, как наш, развалит любое народное движение и без их участия.

Дед был колоритный. Чем-то неуловимо он напоминал Ильину незабвенного Щукаря, хотя одет был по городскому. Такой классический пенсионер, интеллектуальный потолок которого – игра в домино в ближайшем дворе или парке. Но, похоже, при случае он этих классиков еще и цитировать начнет, да не отдельными фразами, а целыми страницами.

– Давайте попробуем провести перезагрузку разговора, – продолжил дед, – У нас, собственно, есть один практический вопрос. Через два дня в город приезжают из Минска послы ряда европейских стран. По митингам мы их водить не собираемся – да они и не пойдут туда, но помимо встречи с губернатором и прочего официоза они хотели бы встретиться с местной общественностью. Помещение мы найдем и люди, конечно, соберутся. К Вам у нас два вопроса: придете ли Вы на эту встречу и можете ли Вы поговорить с нашим губернатором, чтобы этой встрече не чинили препятствия силовики?

«– Приехали, – подумал про себя Ильин, – интересно, за кого они меня принимают?»

Активисты выжидательно смотрели на Ильина, а дед так вообще хитренько подмигнул.

Строго говоря, Ильину добрые или просто какие-то особые отношения с этой компанией были не особенно нужны, но и ссориться с ней тоже не хотелось. Было уже достаточно очевидно, что к реальной власти им не прорваться ни при каких обстоятельствах. Ее, как это обычно и бывает, в нужный момент перехватят у батьки совсем другие люди, которые пока, похоже, считают ситуацию недостаточно созревшей для решительных действий. Но сегодня, здесь и сейчас, городское общественное мнение формировалось во многом именно этой публикой, и речь шла даже не о его личной репутации, а о престиже страны. Предположить, что местные силовики начнут разгонять встречу с иностранными послами, было трудно. Риск, что кто-нибудь из дипломатов всерьез пострадает, исключать было нельзя, а это властям республики было уже совсем ни к чему. Но надо было выкручиваться.

– Я правильно понимаю ваши слова: вы хотите, чтобы я принял участие в организации этой встречи, а еще лучше – вообще взял ее на себя? Я даже не говорю сейчас о том, как это будет выглядеть с точки зрения вашей независимости, но подумайте, в какое положение вы поставите своих иностранных гостей. Для них этот вопрос – чистая политика. И я так сразу не скажу, как бы я поступил на их месте.

Дед еще раз подмигнул Ильину – явно одобрительно, остальные сидели с задумчивым видом.

– И еще, – Ильин решил, что гостей надо дожимать, – вы как вообще такую встречу себе представляете? Нечто вроде митинга с политическими заявлениями, пусть даже и в каком-то зале? И в какое положение вы их поставите? Я вообще сомневаюсь, что они к вам приедут, если вы им такое запланируете.

– А что же нам делать? – вопрос задала та самая Валерия.

– Не гонитесь за формальным статусом встречи. Наверняка, обсуждая программу с иностранными посольствами, городские власти, что-то предложат, но те попросят свободное время для индивидуального знакомства с городом. Я бы на их месте обязательно так поступил. Прессы своей у вас нет, но блогеров хватает. Они вполне могут запросить индивидуальные интервью у отдельных послов – вот вам и контакт с общественностью. И еще, я пока не знаю, у вас есть институт почетных консулов? Знаете, что это такое?

– Да, у нас есть бизнесмены – почетные консулы Франции и ФРГ. И у нас с ними неплохие отношения.

– В соответствии с дипломатической практикой – извините, что так официально звучит, – принято, что в случае приезда в город посла почетный консул соответствующей страны устраивает прием в его честь. А уж кого он туда пригласит – его дело. Это вам намек, думайте сами. Но официальный прием от имени почетного консула ни у кого возражений вызвать не может, туда и губернатор может прийти. А если я буду делать то, о чем вы меня просите, то ваши власти завтра потребуют моего отзыва и будут правы.

К счастью, к этому моменту кофе в основном был выпит, и гости начали прощаться. Напоследок Ильин задержал в дверях того самого деда и спросил:

– Скажите, а у вас нет списка вашего комитета? Это сугубо для наших потребностей, вдруг вопрос какой-то возникнет.

Дед сразу сунул руку в карман – то ли чтобы сложить там фигу, то ли там у него, действительно, список был. Что-то оттуда вытащил, глянул и сунул в руку Ильину визитную карточку. Уже проводив гостей, Ильин с удивлением обнаружил, что эта карточка той самой Валерии, причем с домашним адресом и мобильным телефоном. Как-то ему все это очень не понравилось – уж слишком смахивало на примитивную вербовку. Явно дед был слишком наблюдательным.

Как и следовало ожидать, уже следующим утром ему позвонил посол, который был уже в курсе состоявшейся встречи. Ильин совсем не удивился. Было бы странно, если бы в генконсульстве не нашлось человека, который бы проинформировал кое-кого в посольстве о таком событии. Так что посла, судя по всему, хорошенько накрутили, и он вежливо, но не без ехидства поинтересовался у Ильина, чем кончились его переговоры с оппозиционерами.

Ильин к такому был готов и бодро сообщил послу, что ему удалось сорвать встречу оппозиции с иностранными послами. Это, конечно, было сплошное лукавство, но послу понравилось. Особенно впечатлила его заключительная фраза Ильина:

– Это особенно важно, поскольку после Бреста послы могли бы поехать и в другие областные центры, и попробуй их останови.

Уж что-что, а правильно представить тот или иной вопрос в МИДе умели. А версия Ильина выглядела красиво: определенное влияние на оппозицию удалось создать, опасную встречу отменить и новое обострение предотвратить. Про себя посол еще раз убедился, что этого мужика, Ильина, не зря так срочно прислали. Работает, как говорится, на грани фола, но явно создает какую-то новую линию поведения, которая, даст бог, может куда-то и выведет. На словах посол, конечно, говорил, что вся эта буза в Белоруссии – дело рук проклятого Запада, но в душе прекрасно понимал, что дубинками и стрельбой нынешнего кризиса в стране не решить. Тут были нужны хитрые ходы, комбинации, смелые решения и, даже страшно сказать, реформы. Но как пойти на все это здесь, если у нас самих внутри все закостенело?

Облегченно вздохнув после того, как с послом, как говорится, удалось разойтись бортами, Ильин поинтересовался у секретаря, нет ли чего срочного. Выслушав ответ, он лишний раз порадовался тому, что усилиями предшественника консульство действовало как хорошо отлаженный механизм и постоянного присмотра не требовало, и с чистой совестью уехал в крепость.

Он уже побывал там после приезда как бы с официальным визитом. Поговорил с руководством музея, прошелся по нему, договорился о продолжении тесного сотрудничества, когда жизнь вернется в нормальную колею и возобновится приезд российских делегаций. Но сейчас ему просто хотелось побродить по крепости одному, потрогать ее камни, подышать ее воздухом и подумать.

Он так и бродил там в задумчивом одиночестве, когда вдруг услышал вопрос:

– Добрый день. Историей интересуетесь?

Обернувшись он увидел того самого вчерашнего деда. Над многочисленными орденскими планками на его пиджаке был пришпилен бейджик с именем отчеством и словом «Экскурсовод».

Поздоровавшись в свою очередь, Ильин поинтересовался в свою очередь:

– А Вы что, здесь работаете?

– Да, я сам из этих краев. Еще во времена СССР уехал учиться, затем служил, а после службы вернулся сюда и сначала просто занимался историей – тут есть свое общество, а потом и на работу взяли.

– А служили, – Ильин прикинул кое-что про себя, оценил планки и хитро прищурился, – наверное, в военной разведке… Но думаю, что Вы, все же, из «пиджаков».

Дед аж дернулся.

– Вы только вслух такое не говорите! Официально я – обычная штабной офицер. Планирование там, учеба разная. Ну, сами понимаете.

– Понимаю, не беспокойтесь. Я другого понять не могу. Как Вы в этот комитет попали? Или наши попросили?

– Нет, все намного проще. Валерия – моя соседка по дому. Так уж получилось, что в последние две командировки я один ездил без семьи, так что с женой и расстались. Дети живут в России, да и выросли они, вижусь редко. А она мне с самого начала помогала в чисто житейских делах, и когда все это началось, решил вместе с ней туда двинуть. Ну, чтобы присмотреть немного. Народ косится, конечно. Все же у меня российское гражданство и бывший военный к тому же. Так что Вы поосторожнее, пожалуйста, со своими догадками.

– Хорошо, не волнуйтесь, – Ильин отметил про себя, что опровергать его дед не стал, но и от подтверждения воздержался, – Так что Вы там увидели?

– Все ожидаемо. Конечно, в основе – просто недовольство людей. Даже не против выборов – кого тут фальсификациями удивишь. Вы их советы бы видели, что Верховный, что областные и городские. Все как в добрые советские времена. Народ завелся из-за избиений. Понимаете, нельзя говорить, что ты – плоть от плоти народа, и лупить одновременно этот народ дубинками. Ну, а дальше – все, как и положено. Подключаются соседские спецслужбы. И напрямую, и через агентов влияния. Как же без этого. Так что я и присматриваю, чтобы она во что-то серьезное не влетела. Пока удается. Кстати, Вы вчера реально хорошо разрулили ситуацию.

– Спасибо, но это так – текущее решение. Дальше-то что будет?

– Это Вы меня спрашиваете? Ладно, отставим пока в сторону так называемый фактор России. Оптимальный вариант – скорейшая смена власти. Вы, конечно, не помните, но у нас после Никиты восторжествовало «коллективное руководство». Оно недолго продлилось, но воспринималось сначала народом очень позитивно. Вот и тут бы сейчас что-нибудь такое зафигарить. Чтобы кто-то и явно промосковский был, и чистый западник, и рыночник откровенный, но вообще без всякой идеологии. Да, и из силовиков обязательно.

– Но Вы же понимаете, что такое долго не продлится.

– И не надо долго. Надо сейчас примирить страсти и сделать так, что бы все стороны видели там, наверху, конкретного человека, представляющего их интересы. И ведь какая удача: для этой новой команды есть конкретная сверхзадача – борьба с пандемией. Извините за цинизм, но это просто подарок!

– Так за чем же остановка? Лука почти отошел от дел, что мешает предложить всем основным участникам такой альянс?

– Во-первых, где Вы видите этих участников? Политических партий нет, движения крайне расплывчаты и неорганизованны. Думаю, даже у сторонников сохранения прежнего режима нет четкой единой программы, а есть конкретные амбиции отдельных людей. А, во-вторых, этот самый силовой блок ни на какие переговоры и альянсы пока не готов, и, к сожалению, эта линия во многом обусловлена позицией России. А если прямо, то поддержкой их коллег из Москвы. Скажете, не так?

Ильин в ответ только тяжело вздохнул. Тема была тяжелая даже для собственных размышлений. Далеко не любой дипломат – политик, но понимание сути политических процессов на этой службе необходимо. В глубине души он все меньше и меньше принимал чудовищный однобокий перекос в политике страны, образовавшийся в результате того, что основные направления ее политики в основном формировали выходцы из спецслужб. Это было принципиально неверно, поскольку упор на силовую составляющую выводил за рамки политического процесса огромное количество экономических, социальных, культурных и прочих факторов и ничем хорошим кончиться не мог. Но не скажешь же об этом фактически случайному знакомому, который к тому же и сам выходец из этой системы.

Так, разговаривая, они шли вдоль Кольцевых казарм, постояли у Холмских ворот, а затем подошли к Вечному огню в центре площади. Постояли молча.

– Все же жалко, что половину казарм разобрали, чувствуется, что крепость раньше по-другому выглядела. Вы, наверное, много всего знаете об обороне такого, что обычно даже не успевают рассказать экскурсантам, – спросил Ильин.

– Знаете, я всегда считал, что основные подвиги – и здесь, и в других местах – навсегда останутся неизвестными. Одно дело воевать, когда у тебя и связь, и командование, и соседи на флангах, и тыл сзади, а другое – когда совсем один, и никто уже никогда ничего о тебе не узнает. Так что здесь было и настоящее мужество, и страшная трагедия. А главная трагедия, знаете, в чем заключалась?

Ильин внимательно и с интересом слушал.

– Войск здесь было немеряно. Целая дивизия практически, если всех посчитать, и ведь фактически на границе. Вплоть до окружного госпиталя. И не потому, что был в этом какой-то хитрый военный замысел или целесообразность, а просто размещать личный состав негде было. А такому контингенту здесь и воевать-то было негде. Усиленный батальон крепость защищать должен был по предвоенным расчетам. Вот и получается, что беды и потери случаются, как это у нас часто бывает, фактически от нищеты. Сейчас, вот, историки спорят, почему так странно были размещены войска вдоль границы в 41-м году, какая это группировка была: оборонительная или наступательная? Да, никакая! Где место было для расквартирования, там и стояли. А что в результате? Ведь большая часть гарнизона уже в первые дни в плен попала! Вы об этом слышали когда? То-то же. И, кстати, мало кто из этого плена вернулся. Вы, вот, пожалели, что казармы наполовину разобрали. Так кирпич просто нужен был после войны, полстраны в развалинах лежало.

Ладно. Будет время – звоните и приезжайте, только оденьтесь подходяще – я Вас по казематам повожу, по бывшим укреплениям походим – Кобринскому, Тераспольскому. Ведь мемориал этот только часть крепости занимает фактически. А там тоже люди и сражались, и погибали. Понимали, что если зажмут на пятачке Цитадели, то все. И, кстати, дольше всего держались не здесь, в Цитадели, а в Восточном форте Кобринского укрепления. Постараюсь как можно больше показать. А если не побрезгуете стариком – подъедем ко мне потом, чайку попьем, может и соседка заглянет, – и он хитро подмигнул Ильину. Вот умеет же человек оставить за собой последнее слово так, что и возразить-то нечего. Соседка его что-то никак не выходила у Ильина из головы.