Безумыш. Земля

Ло 2

— Ну и мрак…

— Не поминай Чёрного по имени. Говори: темнота. Не дай Единый — накличешь. И без него переход неудачный.

— Ну, пусть темнота. Я вообще не пойму, зачем мы сидим здесь? Дальше света костров всё равно ничего не видать. Зингер мне говорил, что опасный крупняк даже спящим почувствует. Мол, проснётся и…

— Мелочь тоже бывает опасной. Даже старая ласка может горло перегрызть спящему, если ей не мешать.

— Убедил. А, что за Мра… Ну, ты понял.

Разговор наёмников вёлся шёпотом, но я лежал всего в десятке метров от них и потому прекрасно слышал, о чём они говорят. Эти двое только-только сменили охранников, нёсших предыдущую стражу на этом посту. В паре: один — проводник из бывалых, а другой — нанятый в Горе новичок. Последний, как я успел убедиться в предыдущие дни, боец сильный, но слишком самонадеянный и опыта ему не хватает.

— Чёрный пёс. Здешний новый хозяин леса. Год назад объявился.

— Хозяин леса? Да ладно? Целый год… И не напал до сих пор?

— Демон тьмы — единственный зверь, которому хватает мозгов не лезть к нам. И мы ему отвечаем взаимностью.

— Трусливый значит… А жаль. В хозяевах одних только семян… При таком числе боевых одарённых нам никакой зверь не страшен. Цари разве только.

— Этот страшен. Ты уж поверь. Видал его раз. Этот пёс с собой тьму приводит. Такую, что в ней своих рук не видать. Много ты навоюешь слепым?

— Так отбились же вы, получается.

— Он тогда пугал только. Свою силу показывал, предупреждал нас. Правда, позже одного из наших таки-утащил. Но тот парень сам виноват — слишком далеко отошёл от тропы.

— Так, может, тот зверь уже дальше ушёл? Хозяева леса тихие укромные места любят, а здесь, у тропы, слишком шумно.

— Не ушёл. Он всегда рядом бродит. Зингер Чёрного столько раз замечал своим даром, что мы уже и привыкли.

— И сейчас здесь?

— Да кто же его знает? Если да, то не близко. Иначе бы Зингер так не храпел. Он всегда просыпается, если Чёрный по ночи подойдёт. Но тревогу не поднимаем уже. Смысла нет. Только, если уж совсем близко сунется, но то редкость.

— Ну вот… Застращал меня. Теперь постоянно буду об этом хозяине думать. Вот, прямо тьма, что глаз выколи? А сам зверь-то в ней видит?

— Походу, видит. Иначе, какой в той тьме толк? Но ты не переживай. Если демона часто не кликать по имени, он и не явится. Тут нам и без него, с кем подраться хватает. Давай лучше в оба гляди. Сов-то костры отпугнут, а вот муфр какой может запросто сунуться. Ждать, когда Зингер тревогу поднимет — только время терять.

Наёмники умолкли. Занимательная история. Третий раз уже слышу про какого-то Чёрного, но прежде упоминания зверя не обрастали подробностями. Хозяин леса, ревностно охраняющий свою территорию от людей, но не нападающий на отряды проводников? Держитесь тропы, и я вас не трону? Звучит странно.

Впрочем, в окрестностях Выхода странностей столько, что перестаёшь удивляться. Мне нужно о другом думать. Кто-то из расположившихся лагерем на холме людей не совсем человек. Гахар знает, в чьём теле я прячусь, у меня же аналогичного знания нет. Кто-то из наёмников, но в каком из отрядов…

Если в нашем, то напасть может в любой из последующих дней и точно не станет пытаться прикончить меня этой ночью. Дождётся момента, когда число людей рядом вдвое уменьшится. Если же мой враг прячется в ком-то из наёмников, встретившихся нам этим вечером, то, наоборот, атакует, не дожидаясь утра, когда его отряд будет вынужден уйти дальше.

Оружие мне вернули. Копьё лежит рядом, но вся надежда на спрятанный в рукаве нож. Любое подозрительное движение в мою сторону — и сразу метну его. Уверен, гахар попытается своё нападение выдать за месть. Убив суеверного дурака, я дал своему врагу повод. Нет, при отсутствии выбора любой гахар без сомнений согласится прикончить меня и ценой своей жизни. Но, если есть шанс не погибнуть, свершив свою миссию, от него никто не станет отказываться.

Но нет — ночь прошла на удивление тихо. Ни гахар, ни особенно страшные хищники, из-за нападения которых на лагерь стоило бы поднимать тревогу, так и не явили себя. Попрощавшись с идущими в полис наёмниками, мы отправились дальше. Значит, кто-то из наших. Но кто? Нужно бдеть каждый миг и стараться всегда держаться между порожниками, не подпуская к себе никого из проводников.

Прошли километр, два, три…

— Тревога! Крупный зверь! Один! Слева! Приближается! Быстро!

Служивший в отряде радаром одарённый по имени Зингер, единственный, если не считать командира наёмников Ронда, не бредущий по лесу в охранной цепи окружения, а шагающий впереди нас по тропе рядом со своим старшиной, наконечником копья указывал в сторону обнаруженной опасности.

— Тьфу ты, Бездна! Мрак!

— Ох, мать… Ты уверен?

Наёмники с противоположного фланга уже мчатся сюда. Те, кто находился с этой стороны от тропы, пятятся к нам, сжимая звенья цепи.

— Уверен! Да вон он! Смотри!

Сквозь не слишком густой в этой своей части лес вижу зверя. Дальний родственник волка несётся к тропе, пригнув голову. Под короткой густой чёрной шерстью перекатываются буграми могучие мышцы. Здоровенная тварь. Вдвое больше коровы.

— Вот же… Одарённые, бей!

Арбалеты и луки тут едва ли помогут, а вот магия… Ледяное копьё и огненный шар с отставанием друг от друга в половину секунды устремляются в сторону зверя. Скорость первого немного быстрее. Миг — и, в сантиметрах разойдясь с чёрной тушей, увернувшегося в последний момент хищника, пудовая сосулька врезается в дерево. Отставший же от ледяного снаряда совсем на чуть-чуть сгусток пламени тварь попросту перепрыгивает, взвившись в воздух на несколько метров.

Но это ещё не всё. Повинуясь пассам рук одного из наёмников, навстречу зверю устремляется рой огоньков, в полёте растягивающийся в широкую сеть. Крайне мощная и полезная штука — уже видел, как действует. Эти маленькие, казалось бы, безобидные светлячки раскалёнными пулями проходят сквозь что-угодно, словно сквозь масло. Чёрный волк-гигант обречён. Одарённый подгадал идеальный момент. Инерция хочешь не хочешь внесёт хищника в смертоносную сеть.

Да и звери не видят угрозы в этих крохотных огоньках. За прошедшие дни этот наёмник уже дважды использовал свою способность при мне. Результат в обоих случаях был стопроцентный — нападавшие прожигали себя, даже не понимая, что перед ними преграда.

Быть не может! Он знал!

Использовав для толчка ствол толстого дерева, чёрный волк сместил вектор инерции и в прыжке обогнул смертоносную сеть. Невозможно! Насколько бы этот зверь не был старым, он всё равно остаётся всего лишь животным…

Дно вселенной! Год назад объявился, но напасть решил только сейчас. А что, если это вовсе не зверь? Что, если я искал гахара не там? Проверить — есть только один способ.

Бросаюсь прочь от тропы. Естественно, не зверю навстречу, а в противоположную сторону. Лишь бы только Ебор не принял мой рывок за попытку побега.

Но моему конвоиру не до того. По приказу командира наёмников порожники вместе с идущими на Твердь горцами сбиваются в ощетинившийся копьями круг. Сейчас мир погаснет. Едва ли рассказы про тьму лишены оснований.

— Куда?!

Нет, не весь мир. Только часть. Я вовремя убрался с тропы. За спиной на лес, скрыв последнюю вместе с теми, кто приготовился на ней к обороне, опустилось чёрное облако. Непроглядная тьма, абсолютная, плотная, с чёткой границей. И она двигалась. Быстро. Со скоростью того, кто призвал её. Как зверь видит в ней?

Благо, мысли по этому поводу посетили меня ещё ночью, когда те караульные завели разговор про хозяина леса. По идее, тут используется, либо приём с ультразвуком, как у летучих мышей, либо он «видит» статическое электричество, присутствующее на окружающих предметах, либо ему помогает температурный фон, либо местная магия подкинула волку какой-то иной, не поддающийся анализу, способ.

С последним бороться мне нечем, три же первых способности видеть без света я могу обмануть. Заодно лишу зверя того преимущества, что даёт ему развитый нюх. Параллельно тропе, всего в паре сотен метров отсюда, течёт небольшая речушка. Утром в ней пополняли запасы воды. Чуть-чуть больше ручья, но мне хватит.

Сейчас, сейчас… Да, облако тьмы летит дальше. Его цель не отряд. Волк явился за мной. Вот теперь я нашёл тебя, враг.

Влетаю на поросший деревьями пологий холм и тут же бросаюсь в овраг, начинающийся прямо за ним. По дну впадины протекает речушка. Русло вьётся змеёй. Ширина метра три, глубины мне по пояс, но на поворотах и возле коряжников встречаются ямы. Другой берег — отвесная круча. Влезть наверх можно далеко не везде. Но мне и не нужно туда.

Подбежав к реке, прыгаю в воду. Та кристально прозрачная. Течение тут же подхватывает меня и утаскивает в сторону ближайшего поворота, где под кручей намыт целый грот. Заманчиво, но нет. Плыву дальше. Мне не стоит оставаться вблизи того места, где обрывается мой след. Если я прав насчёт его способа ориентации в пространстве без света, то гахар потеряет меня. Вода спрячет надёжно. Нужно, чтобы зверь убрал тьму. И, когда, или если её уберёт, искал меня как можно дольше.

Впереди подходящее место. К упавшему некогда дереву течение нанесло целый ворох разноразмерных коряг. У завала успела образоваться приличная яма. Пора нырять. Набираю побольше воздуха и устремляюсь ко дну. Глубины и двух метров нет. В затишке за промоиной заводь. Вжимаюсь под самый берег. Надо мной небольшой карниз из коряг. Хватаюсь за выступающий корень, распластываюсь вдоль дна лицом вверх. Копьё во второй руке. Прозрачность воды мне во вред, зато точно не пропущу момент, когда…

Мир погас. Гахар рядом. Сейчас потерявший меня зверь упрётся в реку, и оборвавшийся след подскажет ему, где искать. Вот только во тьме ничего у него не получится.

Секунда, две, три… Свет вернулся. Теперь всё зависит от варианта способности зверя. Если его мрак, как мечи Китара — то есть, его можно призывать и убирать много раз пока не выберешь весь временной лимит, то всё плохо. Если же мы здесь имеем формат однократного включения — а раз его тьма держится относительно долго, то вероятность второго выше — значит я смог лишить зверя его главного преимущества.

Ищи, ищи. Время тикает. Наёмники, вернув зрение, наверняка, бросятся за тобой. И за мной. Ебор их заставит. Порожник знает, что я до сих пор жив и, что не успел убежать далеко. Более того — ему известно даже точное место, где я нахожусь.

Под водой я легко просижу ещё пару минут. Этого хватит с запасом на то, чтобы воины добежали сюда. При всей своей силе и ловкости зверю в бою с одарёнными мало что светит. Не найди гахар меня максимум за минуту, ему придётся удрать, поджав хвост. Да, потом он опять попытается напасть, но кто знает — как быстро восстанавливается его способность? Если речь там идёт не про сутки, то наша задача в разы упрощается. Без своей тьмы зверь не представляет опасности. Он и ночью не сможет к нам подобраться тайком.

На прозрачную гладь надо мной стремительно падает тень. Нашёл!

Толстый слой воды мне за щит. Притворявшееся палкой копьё резко меняет свой угол наклона. Усиленные подогнанными узлами мышцы рук прибавляют удару стремительности. Широкий мечевидный наконечник проскальзывает мимо устремившихся ко мне когтистых лап и врезается в мохнатую грудь. В тот же миг направленное в противоположную сторону движение туши заставляет копьё резко прыгнуть обратно. Моё дело — лишь упереть пятку оружия в дно. Дальше уже работают вес и инерция зверя.

Толчком ноги отвожу распахнутую пасть хищника в сторону и выскальзываю из-под звериной туши. Вода сковывает движения волка. Чтобы дотянуться до меня зубами ему приходится подкидывать вверх задние лапы. Такие полупрыжки не добавляют зверю устойчивости. Это тело и так плохо подходит для подводной охоты, а тут ещё и рана. Торчащие из груди волка копьё всё глубже и глубже заходит в звериную плоть.

Я уже на мелководье. Выскакиваю на берег. Гахар бросается за мной и тут же заваливается обратно в реку с развороченной башкой. Воздушный молот командира наёмников — очень мощная штука. Дар-двушка по эффективности в разы превосходит обычные толчки ветродуев. Минусом только маленький радиус действия, но Ронд успел добежать сюда очень вовремя.

Ебор и амбалы-порожники здесь же — стоят рядом с командиром проводников. В тушу и так не подающего признаков жизни волка бьёт контрольная молния.

— Все демоны Бездны! Убили!

— Ох мать…

— Мёртв! Мрак мёртв!

Заполнившие берег наёмники не скрывают своей радости. А уж я-то как рад…

Широкое ущелье, идеально ровные края разлома, лишённое кустов и деревьев пространство меж ними. Всё, как у Порога, только вместо стены и ворот относительно небольшое, обнесённое частоколом строение. Из деревянной крепости уже вышли нас встречать люди в серых плащах. Подозреваю, что храмовники стоят сразу за силовым барьером. Тот, кстати, абсолютно невидим. Ни мерцания, ни преломления света, ни каких-либо иных признаков присутствия преграды.

— Вот и всё. Мы пришли. Дальше сами.

Остановивший своих людей взмахом руки Ронд повернулся к Ебору.

— Как проводите господина, возвращайтесь к лесу. Будем ждать на опушке. Только давайте по-быстрому. Нам до темноты ещё нужно успеть к холму, где ночевали сегодня.

Слова сказаны для горцев и для новичков. Ебор и так знает, что делать.

— Прощайте, Вступившие на Путь! Удачи на Тверди!

Поблагодарив наёмников, горцы с порожниками двинулись дальше. Мы шагаем последними. Ебор раньше уже предупредил меня, что пройду после всех. Сначала моему конвоиру будет нужно переговорить с Братьями. Случай особый. Обычно спящих источников передают вместе с грузом. Очень редко, когда человек без отмера пересекает барьер своими ногами.

— Скоро и мы попрощаемся, — подмигнул мне Ебор. — Даже грустно немного. Ты, Сер, лучший слушатель, кого могу вспомнить. Хорошо прогулялись. И даже с прибытком. Без тебя Мрака бы им не прикончить, так что половину семян с пса я забрал. И добыча перекрыла с запасом, что прежде потратил на откуп. Считай, дурня-Верона убрали за так.

Я с улыбкой кивнул. Тоже чувствую благодарность к Ебору. Конвоир мне достался отличный. Хорошо, что не требуется его убивать. Если по какой-то причине барьер меня сейчас не пропустит, самостоятельно прикончу себя — и к Китару. Но всё должно получиться.

— До сих пор не могу понять, как ты догадался, что хозяин за тобой кинется. И с рекой как толково придумано… В общем, все обиды меж нами и провожатыми смыты. Ронд теперь мой должник. Если бы не ты, пёс слепых бы нас крепко подрал. Не знаю, вообще одолели бы. Удачи тебе, Сердар! Пусть получится, что задумал.

Последнее было произнесено уже шёпотом, так, чтобы даже амбалам-охранникам было не слышно. Я серьёзно кивнул, принимая напутствие, и протянул Ебору руку с открытой ладонью, которую тот крепко пожал. Ждать подвоха со стороны конвоира не стоит — он искренен. Да и какой тут подвох? Его дело — просто передать меня за барьер и взять плату.

Интересно, чем расплачиваются с порожниками? Уверен, что не деньгами. Артефактами, которые не добыть на Земле? Вот, к примеру, душилки — кто и как делает эти браслеты?

— Но, что бы ты не задумал, помни — обратно на Землю и источники не могут пройти. Дорога на Твердь — это путь в одну сторону. Будь другом, не чуди сейчас. Мы уйдём, тогда делай что-хочешь.

И мне снова приходится согласно кивать. В одну сторону, как же. Маг, который мне встретился в логове повелителя хортов, а после почти добровольно подарил свои мечи, наверняка бы поспорил с таким утверждением. Подозреваю, что некий конклав, про который он говорил, обретается даже не на Тверди, а сильно подальше. Но задачи такого масштаба мне решать не сейчас. Сначала нужно пройти путь источника. И снова же я сомневаюсь, что маршрут, по которому проводят детей без отмера, заканчивается в следующем же за Землёй поясе.

— Приветствую вас, Вступающие на Путь!

А ведь жители Предземья слышат эти слова дважды. Стоящие впереди храмовники не выглядят сильными воинами. Оружия и того при них нет. Вот только в этом мире главную опасность несут не мечи и копья. Наверняка, через одного одарённые.

— Смелее, прошу, — поманил нас храмовник. — Единый пропустит достойных.

Горцы двинулись дальше. Мы пока стоим ждём. Вот теперь барьер видно. Проходя сквозь него, люди словно бы натягивали прозрачную плёнку, которая, на миг обретя очертания по периметру пропускаемого сквозь себя объекта, прорывалась подобно некой мембране и тут же снова натягивалась, исчезая из вида.

— Рад тебя видеть, Ебор! Отчего без поклажи? — шагнул в нашу сторону старший храмовник, сопровождаемый парой служителей, когда все наши прежние спутники в компании большинства Братьев направились к деревянной крепости.

— Будь здрав, Брат Ольмо, — приветственно поднял руку порожник. — Груз имеется. Просто не упакован. Вот, — похлопал он меня по плечу. — Не ребёнок уже, но источник. Принимай.

Правая бровь храмовника приподнялась.

— Вот как… Ну ладно. Нам возраст не важен. Плата обычная.

— Только к жемчужинам душилки прибавь, — попросил Ебор. — Со своими отдаю. Одарённый.

— Что за дар? — насторожился храмовник.

— Дары. Несколько. Отрастите ему язык — сам расскажет.

— Плохо, — насупился брат Ольмо. — Порченый товар. Полной цены не дам. Две жемчужины вместо трёх.

— Справедливо, — согласился Ебор. — От начальства добро на уценку получено. А с душилкой что? Есть с собой?

— Принесут, — пообещал храмовник. — Забирай у него оружие — здесь оно не понадобится — и начнём.

Ебор кивнул охранникам. Те шагнули ко мне, и я послушно передал здоровякам всё оружие, что у меня было. Подставлять порожников припрятанным ножом смысла нет. Всё равно ведь обыщут на той стороне. Очевидно, что и за барьером меня ждёт роль пленника.

— Весь не лезь пока, — обратился ко мне Ебор. — Только руку протяни, чтобы прошла на ту сторону. Мне ещё связку снимать. Полностью барьер перейдёшь без отвязки — и привет.

Развивать тему он не стал. И так ясно, что оставшись на магической привязи, которую уже будет не снять, я сразу потеряю всю свою ценность. Случись такое, меня скорее всего тут же прикончат.

— Дай мне свою руку, сын мой, — поманил меня жестом храмовник.

Протянутая навстречу ладонь остановилась возле незримой границы. Сейчас я уже знал, где та проходит. Барьер выдавала трава. Если присмотреться, становилось заметно, что стебли и листья последней упираются в невидимую стену. Из пояса в пояс не может перейти ни один живой организм даже своей маленькой частью, включая представителей флоры.

Сейчас всё решится. Если моя рука пройдёт сквозь барьер, значит программа, которая всем заправляет на этой планете, не против моего перемещения в теле источника на следующий пояс. До свободы меньше метра. Свободы от мальчишки. Если я смогу пройти здесь, то смогу и весь путь до Вершины проделать без оглядки на юного упрямца.

Барьер приближается…

Есть! О, звёзды! У меня получилось!

Пальцы спокойно пронзили мембрану. Лёгкое сопротивление, словно рвёшь некую тонкую плёнку, явившиеся на миг очертания силового поля, и всё — мои ладонь с предплечьем на Тверди.

— Источник, — кивнул взявший меня за руку храмовник. — Снимай связку. Беру.