Безумыш. Земля

Глава третья Палач

Первыми увели Ухо с Тополем. Случилось то утром третьего дня моего пребывания в клетке.

— Отдыхаем сегодня, — равнодушно сообщил Асмерхан. — Лучше бы меня первым забрали.

Торговец мне уже успел рассказать, как проходит турнир. Первый круг — восемь дней, в каждый из которых проводится по шестнадцать поединков. Второй круг — четыре дня, третий — два и последний подводит итоги в один. Дальше всё ускоряется. Два последующих тура умещаются всего в три дня. Но всё может и растянуться по времени. Тут, смотря какая погода. Под дождём, и бойцам неудобно драться, и зрителям на трибунах сидеть неприятно. Крышу имеют лишь ложи знати. Но сейчас разгар лета — в большей части Земли стоит сушь. По идее, турнир пройдёт быстро и без перерывов.

Безымянные так и не вернулись. Судьба их известна. Торговец, как в воду глядел, рассуждая о шансах этих двоих в поединке против меня. Прозорливый пример. Видно, парой их против кого-то и выставили. Против кого-то с долями повыше моих, или там был боец с большим опытом. Может, даже Сепан им попался. Или Молчун. Точно кто-то из сильных. Асмерхан говорит, что с одной стороны может быть, и двое, и трое бойцов, но с другой всегда только один.

И вот, спустя три томительных дня ожидания, показавшихся мне едва ли не месяцем, настал мой черёд выходить на арену. Охранники опять пришли ранним утром. Время суток мы без внешнего света определяли исключительно по кормёжке. Завтрака ещё не было, а значит снаружи только-только зачался рассвет.

Так-то правильно. Драться лучше на пустой живот. Ну, а силы… Вскоре я узнал в чём тут фокус. Под сопровождением целого отряда вооружённых стражников, отобранных для сегодняшних поединков клеточников группами по несколько человек, первым делом отводили в купальню. Быстрая помывка холодной водой, грубая стрижка бород и голов по желанию, выдача новой одежды — в этот раз действительно новой и чистой — в которой нам выходить на арену — и всех будущих поединщиков загнали в огромный зал со скошенным потолком. Похоже, мы под трибунами.

Стражи чуть ли не больше, чем нас. Двери, через которые мы сюда заходили, закрыты снаружи. Вдоль стены, что повыше, поверху идут в несколько рядов галереи, по которым расставлены лучники. Это всё, чтобы даже подумать о бунте не смели. Стоим молча. За разговоры тут же прилетает древком копья по башке. Ни Сёпы, ни Молчуна в толпе нет. Кто с кем будет драться не сообщают. Ждём.

И вот первые имена. Двоих мужиков вытащили из толпы и увели. Стоим дальше, приглядываемся друг к другу. Каждый пытается угадать, против кого его выставят. Явных слабаков, вроде толстяка-Асмерхана, не видно, но мой сосед справа едва ли тренированный воин. Слишком гладкая кожа на внешней стороне кистей рук и ладонях. Наверняка, какой-нибудь богач из вольных.

Через пять минут забрали ещё двоих. Через десять троих. Кто из них и с кем в паре будет биться против оставшегося не имею понятия. По виду не определишь, кто сильнее из тройки. Троерост худо-бедно понятен только на низких долях. На высоких внешне уже почти нет отличий. Что три сотни, что девять по кругу, тело будет не дряблое, а там уж — кто шире, кто уже, кто ниже, кто выше. По мне, небось, тоже йока с два скажешь, сколько у меня по триадам долей.

Вон, охранники, уводящие народ на арену, снова возвращаются. Сейчас следующих заберут. Старший стражник держит в руках небольшую книжицу в кожаном переплёте.

— Смертик!

Вот и мой черёд. Прочитавший мою кличку в своей книжке дядька шарит по толпе взглядом.

— Я.

Отмалчиваться — не выход. Шагаю вперёд. Сейчас прозвучит имя моего соперника. Или кличка скорее. Как-никак здесь в основном безымянные.

— Драчун!

Сразу повод напрячься. Говорящая кличка. И говорит она про любовь моего противника к дракам. Это плохо. И выглядит названный так тоже не особо хорошо. Невысокий, но широченный, и длинные мускулистые руки, что лапы у хорта — свисают почти до коленей. Чувствую, в бою с ним просто не будет.

— Пика!

Двое?! В первом же поединке и выходить сразу против двоих? Едва ли кого-то из них поставят в пару со мной против другого. Не при моих долях. Вот же йок-перейок!

Этот длинный и худощавый, но не тощий. Просто тощих в безымянных не держат. Жилистый, поджарый. Наверное, гибкий. Ну что же… Знать, оба сильно уступают мне в троеросте.

— Барашек!

Быть не может! Ещё один! О чём думают распорядители? Разве это будет честный бой? Трое взрослых на одного подростка? Неужели, Мехмед надавил? Асмерхан говорил, что у лордов на арене нет власти. Только судьи решают кому жить, кому нет, а во всём остальном распорядители даже слушать не будут, кто бы к ним не попробовал лезть.

Третий тоже не вышел ростом. Даже ниже Драчуна, и уже статью хорту точно не ровня. А ещё он помладше. Юноша, как-то попавший в школу безымянных едва возраст позволил. А ведь там жёсткий отбор. Глист рассказывал, что туда в первую очередь набирают взрослых мужиков. Наверное, родня на взятку скопила. Выглядит слабее двух первых, но на деле все трое — загадка. Пока доли не услышишь, не поймёшь — кто из них чего стоит.

Ответные взгляды полны настороженности. Никто из вызванных не считает себя достойным того, чтобы против него выставляли сразу троих, и гадает сейчас, кто из нашей четвёрки тот могучий воин, с кем придётся сразиться в компании двух остальных. На меня, небось, думают в последнюю очередь.

— Драчун, Пика, Барашек, в оружейную, — указал старший стражник на дверь, когда мы с охранниками вышли из зала, очутившись в небольшой проходной комнате, судя по обитым железом воротам, расположенным на её противоположном краю, бывшую своеобразным предбанником, находящимся непосредственно перед ареной. — У вас по две сотни на каждого. Там покажут, что на эту разницу сможете выбрать.

Вот те на… Они против меня ещё и с оружием выйдут.

— Пойдём, Смертик, — указал на ворота охранник. — Тебя первым объявят. Держи.

Боб? Асмерхан позабыл рассказать мне про это. Ну, а может, не знал. Вот, в чём фокус. Хоть всю ночь перед боем не спи, а на арену выйдешь один йок полон сил. Хорошее зрелище требует полной отдачи.

Проглотив боб, я шагнул в распахнутые передо мной створки. Как же там шумно… И ярко. На секунду я ослеп от не виденного уже несколько дней солнечного света.

— Прошу тишины! — ворвался ко мне в уши идущий словно бы со всех сторон разом голос.

Ведущий. Торговец рассказывал про систему труб, проложенных по арене таким образом, чтобы объявляющего бойцов человека было слышно в любой части трибун. Шум немного утих.

— Почтенная публика, начинается четвёртый бой дня, — после краткого перерыва продолжил греметь голос распорядителя. — Позвольте представить вам первого бойца. Юный предз, отслуживший три месяца в безымянных. Не смотрите на возраст и маленький рост. Перед нами опытный воин. Девятьсот пятьдесят четыре доли. Поприветствуем Смертика!

Трибуны вновь зашумели. Предвкушение, любопытство, веселье. Как же много народу… Вернувшиеся зрение, наконец-то, позволило рассмотреть арену. Похожее на огромное блюдо площадку ровной голой земли, под две дюжины саженей диаметром, окружали каменные стены, высотой в три десятка локтей. Дальше в стороны и вверх исполинской чашей расходились уже сами трибуны. Несколько первых рядов занимали разделённые боковыми перегородками комнаты — те самые ложи знати, по большей части пустующие. Ну а над ними бесконечной ступенчатой чередой вились кольца заполненных народом лавок, убегающих в запредельную высь.

Гордись, Китя. На твою кончину явилось посмотреть аж несколько тысяч зрителей. Не дождётесь! Китар-Смерть себя прикончить не даст. Меня Тишка ждёт. А Ло, так вообще, целый мир спасать надо. Колдуну без моей помощи никак. Или он про миры говорил… Да, там много миров. И все без меня пропадут.

Ох ты ж йок! И он здесь!

Взгляд, вернувшийся с самого верха арены обратно, нежданно негаданно упёрся в того, кого я меньше всего хотел здесь увидеть. В самой нижней, немного выдвинутой вперёд и при этом лишённой крыши-козырька ложе на высоких богатых креслах восседала четвёрка лордов, обряженных в пышные наряды цветов своих Домов. Синий, жёлтый, зелёный… и красный.

Живой и здоровый Мехмед, презрительно лыбясь надменной ухмылкой, смотрел на меня сверху вниз. Вот же тварь… Это судьи. Как бы хорошо я не дрался, проигрыш гарантированно обернётся для меня смертью.

Вот только я не собираюсь проигрывать. Где там уже эти трое? Вместо страха, наоборот, возбуждение. Пришёл посмотреть на мой бой? Ну так я тебе покажу, как сироты с Муна дерутся. Дома поединки, потом в школе по новой, теперь третий заход. Мне бы меч… С этим оружием я, спасибо Ло, ни раз и ни два заставлявшим моё тело плясать с клинками, и собственному опыту, добытому в многочисленных боях, научился управляться неплохо. Уж точно фехтую не хуже любого архейца из безымянных, которым изучение этого искусства без надобности.

— А вот и противники Смертика! — вновь ожил ведущий, когда вслед за мной через те же ворота на арену начали выходить мои соперники.

— Встречайте Барашка! Безымянный, не отслуживший и месяца. Ровно девяносто долей.

Под смех и улюлюканье зрителей непутёвого слабосилка двое охранников отвели на десяток шагов от меня. Стоило мне вспомнить мечи, и пожалуйста — первый же мой противник притащил сразу два. В каждой руке у Барашка по короткому прямому клинку. Держит их так, что сразу понятно — драться ими умеет едва ли.

Если я правильно понял слова охранника, отправлявшего моих противников в оружейную, то «две сотни на каждого» — это треть общей разницы по долям между ими и мной. Значит, и двое других безымянных не имеют на пару долей больше, чем… Я по-быстрому подсчитал в голове что к чему. Больше, чем двести шестьдесят четыре. А оружие, стало быть, каждый выбирает на свою часть общей разницы. Получается, по сотне за меч.

Дураки. В три копья бы спокойно держали меня на дистанции. Но, похоже, распорядители не давали выходящим на арену бойцам сговориться, и оружие мои противники выбирали по очереди, отдельно друг от друга. По крайней мере, чем-то иным я не мог объяснить здоровенную саблю в руках появившегося вторым Драчуна. Тяжёлый изогнутый клинок, выбранный коренастым безымянным, напоминал те, что носила на поясах городская стража, но существенно превосходил их в размерах.

А нет… Всё понятно. Это не безымянный. Представивший моего второго противника ведущий назвал его бывшим городским стражником. Точно! Асмерхан же рассказывал, что всяк, попавший в клетку, лишается имени. Ухо ещё пошутил, что распорядители обязательно наградят торговца кличкой — Пузан. Сто тринадцать долей. Совсем не богатыри здесь за порядком следят. Видать, проворовался, или на получении взятки попался. Хотя… Судя по кличке, за драку попал на арену. Наверное, даже умеет этой саблей махать.

А вот Пика с копьём. Самый опытный из моих противников — больше года успел отслужить. По себе знаю, что продержаться за стенами такой срок — непростая задача. Выжил — значит серьёзный боец. То есть, хороший охотник. С людьми драться — это другая наука. Посмотрим, насколько серьёзное преимущество даст мне разница в троеросте. Впрочем, я и так знаю скорость, с которой способен двигаться человек с полусотней долей ловкости. Сильно больше у него быть не может.

А ведь всё в нашей схватке решит именно скорость. Я уже понял, как буду драться сегодня. Мне нужен меч. Если получится отобрать хоть один у Барашка, к скорости тут же прибавится мастерство.

— Почтенные зрители, делайте ваши ставки, — продолжал грохотать в чаше арены голос ведущего. — Три минуты, и мы начинаем.

Интересно, сколько людей поставит в этом бою на меня? Безоружный подросток против троих вооружённых мужчин. Я бы лично, при взгляде на себя со стороны, решил, что какой-нибудь богатенький предз притащил с собой сына на землю. Потолок по долям при наличии денег легко покупается. Мало ли, что там ведущий про опыт вещал. Какой опыт в таком юном возрасте?

— Время вышло. Все ставки приняты.

Охранники, всё это время стоявшие между мной и моими противниками, поспешно удрали в ворота, которые тут же закрылись. На другой стороне есть ещё одни. Возможно, через них с арены выходят победители. По крайней мере, пока мы с другими клеточниками ждали в том зале, из уведённых обратно никто не вернулся.

— Начинаем!

И голос ведущего заглушил удар в гонг. Звук застал меня убегающим от ворот, ближе к центру арены. Мне нужно пространство. Повернувшись к противникам замер. Те пока нападать не спешили. Подошли друг к другу и шепчутся, не выпуская меня из виду. Ошибка. Надо было сразу же атаковать самому, не дав им обсудить тактику предстоящего боя. Учту на будущее. Лишь бы то будущее вообще наступило.

Но лишние мысли прочь. Мои противники двинулись в мою сторону. Пика в центре, остальные двое прикрывают копейщика с боков. Пока жду. Начинают расходиться. Похоже, надумали окружить. Это пусть, это я только за.

Зрители вовсю поддерживают радостным шумом. И сразу понятно кого. Вроде бы смог расслышать в общем гаме нечто похожее на: «Давай, мелкий!» и «Покажи им, пацан!». Но выкриков вроде: «Накажите предзёныша!», «Утрите сосунку сопли!» и «Не посрамите Арх!» в разы больше. Архейцы, что и понятно, поддерживают своих. Нет, никак нельзя мне проигрывать. На пощаду надеяться глупо. Даже не будь среди судей Мехмеда, меня бы прикончили по решению зрителей, против которого лорды редко идут.

Мои противники продолжают медленно расходиться. Почти окружили. Сейчас начнут сокращать дистанцию, чтобы потом одновременно броситься в атаку с разных сторон. Казалось бы, логичная тактика, но против безоружного она не подходит. Очевидно же, что я попытаюсь отобрать копьё, меч или саблю у кого-то из них. Или не очевидно…

Ну что, любители посмотреть на чужую кровь, боль и смерть, поставили на моё поражение? Надеюсь, немало поставили. Окружающие меня бойцы заняли позиции. Сейчас расстояние между каждым из них наибольшее. Время пришло.

Ветром срываюсь с места и бросаюсь к Барашку. Безымянный бьёт навстречу мечом. Другой выставлен перед собой для защиты. Уклоняюсь от первого, подныриваю под второй и, вывернув держащую его руку, резким рывком выдёргиваю из неё клинок.

Продолжая движение, с нажимом провожу лезвием меча по обратной стороне ноги юноши. Подколенное сухожилие перерезано. Мне нельзя убивать, но один противник точно выходит из боя.

Развернувшись, с подскока всаживаю кулак свободной руки в затылок заваливающегося на землю Барашка и тут же достаю так и не успевшего рухнуть безымянного босой ногой в челюсть. Всё про всё заняло пару секунд. Остаётся нагнуться и подобрать выпавший из мгновенно ослабшей руки второй меч.

И только сейчас в меня летит наконечник копья, в длинном выпаде направленного в мою сторону рукой Пики, примчавшегося помочь союзнику. Безымянный опоздал. Помогать уже некому — барашек валяется на земле без сознания. А вот у меня теперь есть чем отбить атаку архейца, что я и проделываю, отведя клинком копьё в сторону.

Пика тут же отскакивает, понимая, что сближаться с получившим оружие противником теперь глупо. Драчун же менее сообразителен. Бывший стражник налетает на меня, пробуя достать размашистым ударом своей здоровенной сабли. Тут уже отбивать клинок клинком глупо. Его оружие раза в три тяжелее.

Но мне оно и без надобности. Отскакиваю назад и, ловя момент, когда рука с саблей противника уходит на очередной широченный замах, стремительно бросаюсь в атаку. Быстрый росчерк кончиком острия. Дело сделано. Глубокий порез на плече Драчуна заставляет его руку повиснуть беспомощной плетью.

Сабля падает на землю, а я уже рублю ногу раненого. Светло-серые штаны Драчуна, что в паре с жилетками такого же цвета составляют всю нашу одежду, мгновенно расцветают красным пятном на бедре. Не боец, даже если другой рукой возьмёт саблю.

Теперь к Пике. Длинный уже осознал свою участь и пятится к стене арены. Хочет прикрыться ей со спины. Не успеет. Бросаюсь к нему. Принимаю выпад копья на клинок. Отвожу древко в сторону. В настоящем бою рубанул бы сейчас вторым мечом прямо в голову. Противник полностью открыт. Но правила поединка вынуждают обрушить удар на одну из держащих оружие рук.

Приложился как надо. Кисть и половина предплечья долой. Это всё. Толчком ноги в грудь заваливаю потерявшегося в нахлынувшей боли противника наземь. Сменив хват, загоняю в бедро безымянного, словно кол, один меч, и, откинув второй, поднимаю копьё. Куда там хромает Драчун?

Бросок валит на землю последнего из ещё не упавших противников. Пробил ногу насквозь. Причём, ту, что и так была с раной. Боль, наверно, страшенная. Что, зачтут за победу?

Поднимаю глаза на судейскую ложу. Как тихо. Лишь сейчас обращаю внимание, на отсутствие шума. Где, те выкрики и свист, которыми меня одаривали полминуты назад? В ушах только стоны раненых. Полминуты… Как быстро я справился. Даже меньше прошло.

Первые единичные хлопки… Вот уже чуть дружнее… Миг, второй — и вот уже вся арена в едином порыве рукоплещет… Наверное, мне. А, что лорды? Те, что в ложах с козырьками, меня мало волнуют. Что судьи?

— Бой окончен! — запоздало объявляет ведущий. — Победил Смертик! Решение о судьбе проигравших за судьями. Достойны ли трое поверженных получить второй шанс?

И вот тут шум арены меняет окрас. Рукоплескания в прошлом. С трибун льётся свист, летят гневные выкрики. Ох ёженьки… В своей злости на Мехмеда и кровожадных зрителей я совсем позабыл про последствия своей быстрой, а главное, лёгкой победы. Я же не оставил этой троице ни малейшего шанса на спасение. Такие бойцы не нужны.

Один палец вниз… Второй, третий… Мехмед с запозданием тоже присоединяется к уже принятому и без него решению. Рожа у мужеложца мрачнее тучи. Ему и на ум не придёт, что и я не испытываю радости от добытой победы.

Да, мне жить дальше. Но жить палачом. Я обязан добить бедолаг, у которых изначально не было в поединке со мной ни единого шанса.

А ведь мог им поддаться… Поплясали бы, забавляя кровожадную публику. Дал бы даже достать себя пару раз — всё равно потом вылечат. Не подумал… Теперь уже поздно. Не умрут они — умру я. Таковы жестокие правила.

— Судьи выбрали смерть! — сообщает ведущий и так очевидное.

Снова радостный гул и хлопки. Ненавижу Арх! Ненавижу этот йоковый полис!

В тот день, разумеется, я сделал, что должно. Позже много раз думал: а мог ли я поступить по-другому? Не мог. И поддаться — дурная идея. Я не знал тех троих. Рисковать жизнью ради незнакомых людей — это к тому Ките, что жил у болота в Поднилье. Китар нынешний добр, но уже не настолько, чтобы пойти на такое. Кто знает, за что каждый из троих угодил на арену? Может, были ещё те душегубы.

А вот Асмерхана мне жалко. Торговца увели через день после моего возвращения с первого боя. Назад он, само собой, не вернулся. Хороший был дядька. Помог мне. Сижу теперь в клетке один. Разносивший еду стражник сказал, что всех прибывших во время турнира размещают отдельно. Страдать ожиданием мне предстоит в одиночестве. Благо недолго.

Второй поединок прошёл для меня уже не так просто, как первый. Двое опытных безымянных мало того, что уже не так сильно уступали мне на пару в долях, так ещё и умудрились-таки сговориться. Ни за что не поверю, что каждый дошёл своим умом до такого идеального выбора оружия. Или как-то перемигнулись по-хитрому, или, что ещё вероятнее, получили подсказ от распорядителей. Тем главное — зрелище. Отбери я опять у противника меч, и всё снова могло бы закончиться толком не начавшись. Зрители второй раз подряд не оценят добытую за секунды победу.

Необычное же оружие, с каким вышли на арену мои очередные противники, отобрать было почти невозможно. Стальные наручи, пристёгнутые ремнями к запястьям, заканчивались острыми, напоминающими ножи, шипами, по две пяди длиной. Такими, хоть режь, хоть коли.

И снова же спасла меня разница в ловкости. То есть, в первую очередь доли, а во вторую, лишь немногим уступив троеросту по важности, уроки, что сам того не желая, преподал мне колдун, любивший и умевший размахивать ногами, которые, как известно, гораздо длиннее рук. Вспоминая творимые Ло чудеса, я носился вокруг безымянных, не подпуская тех близко к себе при помощи стремительных ударов ногами, пока торопливость одного из противников не привела к ситуации, когда я смог его достать правым в голову.

Кулаки у меня пока куда-более грозное оружие, нежели ноги. Противника тотчас повело. Добить было уже легче лёгкого. Даже пытавшийся мне помешать это сделать напарник поплывшего, не помог мужику не отправиться спать спустя пару секунд. Дальше просто. В бою один на один безымянный, уступавший мне в ловкости двести с лишним долей, и с торчащими из наручей ножами продержался недолго.

Они умерли, не приходя в сознание. Лёгкая смерть, за которую бы сказали спасибо, будь у безымянных такая возможность. Я специально закончил бой так, чтобы оба противника даже не слышали, тот свист трибун, что раздался в ожидании решения судей. Ненавижу Арх! Ненавижу арену!

И сегодня опять на неё выходить. Третий тур. Третий бой. Меня снова ведут коридором вдоль клеток. Опустели застенки. Сотни трупов уже увезли. Завтра здесь будет ещё меньше народу.

— Сдохни, гнида!

Молчун оба раза и прежде меня провожал на арену подобным напутствием. Прикончил бы уже кто эту мразь. И как я когда-то ещё находил в себе силы жалеть эту злобную крысу? Злопамятный предз свой единственный хороший поступок и тот совершил из-под палки. Ту палку держал в руках я. Хорошо, что распорядителям турнира не выгодно ставить нас в пару. Молчуна я боюсь. Он сильнее меня.

На весь наш отряд только Сёпа и, может, Матвей с ним могли бы на равных сражаться без дара. И то не уверен. Я видел, как стремительно двигался нелюдимый предз. Всегда выверенные и точные движения, всегда вложено ровно столько сил, сколько нужно. Вот, кто здесь не охотник, а воин. Чем молчун занимался по ту сторону моря знает только он сам, но уверен — людей ему убивать приходилось и много.

А где, кстати, Сёпа? В мои прошлые проходы по коридору после едких, сочащихся ненавистью напутствий Молчуна, я всегда потом слышал пару добрых слов от Метлы. Вон же его клетка.

Пустая? Неужели…

Но рано оплакивать друга. Может быть его просто увели раньше меня. Помывка, смена одежды на чистую, зал ожидания…

Фух… Сёпа здесь. Поприветствовал меня одними глазами, попытался незаметно переместиться поближе, но охрана заметила и вернула на место. Знают, гады, что мы с ним друзья. Зря меня он окликнул в тот первый раз. Хотя… Зато точно теперь не сведут с Сёпой в пару. Драться с другом мне хотелось бы даже меньше, чем с Молчуном.

Всё, пошли имена. Увели двоих, затем сразу троих, потом несколько раз брали парами. Третий тур — откровенных слабаков не осталось. Бой сегодня, ещё один — и победителям уже выходить против вольных. Я справлюсь! Я не могу проиграть! Тишка ждёт.

— Смертик!

Вот и пришёл мой черёд. Шагаю вперёд. Сейчас, наконец-то, узнаю своих противников на сегодня. Уверен, их опять будет двое. Слишком мало здесь воинов с такими долями, как у меня. Мне и Сёпе хочешь не хочешь, а придётся выходить против пары бойцов.

— Метла!