Библиотека литературы Древней Руси. Том 4 (XII век)

ОРИГИНАЛ

От Жировита къ Стоянови. Како ты у мене и чьстьное древо възъмъ и вевериць ми не присълещи, то девятое лето. А не присълещи ми полу пяты гривьны, а хоцу ти вырути въ тя луцьшаго новъгорожянина. Посъли же добръмь.

...поклепаеть[1158] сего 40-ми резанами. А замъке келе, а двьри келе, а господарь въ не тяже не дее. А продаи клеветьника того. А у сего смьръда възяти епископу ... смьрьди побити клеветьника ...

...Ати буде воина, а на мя почъну, а молитеся Гостятою къ кънязю.

Литва въстала на корелу.

Жизнобуде погублене у Сычевиць новъгородьске смьрде. А за ними и задьниця.

... Несъдицеви полъ пяте резане, а мъне еси въдале дъве куне. Цьто же за мъною твориши за мъною осмь кунъ и гривьна? Поиди же въ городъ — могу[1159] ся съ тобою яти на воду.

Грамота отъ Жизномира къ Микуле. Купилъ еси робу Плъскове, а ныне мя въ томъ яла кънягыни. А ныне ся дружина по мя поручила. А ныне ка посъли къ тому мужеви грамоту: е ли у него роба?[1160] А се ти хочу, коне купивъ[1161] и къняжъ мужъ въсадивъ, та на съводы. А ты атче еси не възалъ кунъ техъ, а не емли ничъто же у него.

Покланяние от Ефрема къ брату моему Исухие. Не распрашавъ розгневася: мене игумене не пустиле. А я прашалъся, нъ посълалъ съ Асафъмь къ посадьнику меду деля. А пришьла есве, оли звонили. А чему ся гневаеши? А я вьсьгда у тебе. А соромъ ми, оже ми лихо мълвляше. И покланяю ти ся, братьче мои, то си хотя мълви. Ты еси мои, а я твои.

Грамота отъ Гюрьгя къ отьчеви и къ матери. Продавъше дворъ, идите же семо — Смольньску ли Кыеву ли: дешеве ти хлебе. Али не идете, а присълите[1162] ми грамотичу, сторови ли есте.

От Нежеке ко Завиду. Чему не восолеши, чето ти есемо водала ковати? Я дала тобе, а Нежяте не дала. Али чимо есемо виновата, а восоли отроко.[1163] А водале ми еси хамече; а чи за то не даси, а восоли ми весть. А не сестра я вамо,[1164] оже тако делаете, не исправить ми ничето же! А во три колотоке вокуе; то ти 4 золотьнике во кольцю тию.[1165]

... вьляшь деяти, а ты чьрьсо силу деяшь. Ажь бы ты добромь[1166] жила братом...[1167] Поживи жь съ Гурьгьмь жь со Лукою. А возывахо тя сьстрою ньвестокою.[1168]

От Братяте къ Нежилу. Поиди, сыну,[1169] домовь — свободне еси. Паки ли не идеши, а послу на тя ябьтьникъ. Я заплатиль 20 гривьнъ, а ты свободнь.

От Местять ко Гавошь и ко Содиль. Попытаита ми коня. А Местята ся вама покланя. Аже ва цьто надобь, а солита ко монь, а грамоту водаита. А у Павла скота попросита. А Мьстя...

От Павъла из Ростова къ Братонежъку. Аже то лодия присълана кыяниня, обести ю кънязу, дати не буде присловъя ни тобе, ни Павълови.

От Говеновое ко Нежьньцю. Дае 6 десято[1170] куно лодиеную. Поведало Говено, ида на судо,[1171] а попъ пьсалъ. А дае Луце. Оли не водаси, то я у конязя, поема отроко, прижь[1172] приедю[1173] — а во боле ти вонидь.

Покланяние ото[1174] Душиль ко Нясть. Шьль ти есьмъ Кучькъву.[1175] Ажь ти хътя жьдати али[1176] ти нь хътя жьдати,[1177] а у Фьдокь, обруць ее водадя, а свое възьму.

От Савы покланянее къ братьи и дружине. Оставили мя были людье; да остать дани исправити было имъ досени, а по первому пути послати и отъбыти проче. И заславъ, Захарья въ вере уроклъ: «Не даите Саве ни одиного песця хотя на нихъ емати. Самъ въ томь». А въ томь ми ся не исправилъ въ борзе, ни къ вамъ, ни ту ти былъ. А въ томь есмь осталъ. По томь пришли смерди, от Аньдрея мужь прияли, и дане отъяли людье. И осьмь высягла, что о Тудоре. Порозумеите, братье, ему, даче что въ то ему състане тягота тамъ и съ дружиною егъ.

А селечяномъ своимъ[1178] кънязь самъ отъ Волоку и отъ Мъсте учястоке водале. Аче ли ти, братье, вины людье на мя не ищуть, а доведока буде, то же нынеца радъ быхъ послале грамоту.

От Сьмъка къ Кулотъке. Оже то еси казале Несъде веверичь тихъ деля, коли то еси приходиле въ Русь[1179] съ Лазъвкъмъ, тъгъдъ възяле у мене Лазъвке Переяславьле.

Отъ Судише къ Нажиру. Се Жядъке пославъ ябетника дова, и пограбила мя въ братни долгь. А я не поруцене Жядку. А възборони ему, оти не после на мя опаса... Еду в...

... три гривьнь нь отопусти.[1180] Или нь вода, а вьди ко старость ко Якуну.

От Якима и от Сьмьюна къ Дъмитру. Въдаи паробъку сему конь полубуивъ[1181] же шизыи и, сътворя добре,[1182] помоги ему поправити — любо и до Коростомля.

От Куземе ко Цереню. Водае паробоку моему 7 на десяте гривено, а не удережи, посоли семо. А со берековеско[1183] соли посоли семо. А ци цето ти товара надобе, а то восолю.

Покланяние от игумение къ Офросение. Присли привитъку и повои. Ци ти многи повои, а присли и до 5-ти повои. А я нугене пецалуюся[1184] цереницами: постригати въ борозе. Тому даи попытаи, есте ли Матфей у манастыри.

Покланяние от Харитание ко Съфии. Ежь то ти есьмь посълала[1185] 3 резане Михальви на повои, да же ти въдаль. Да молю ти ся, госъпоже ка моя, да посълъ[1186] во борожь и рыбиць выдаль ти. И целую тя.

Покланяние[1187] от Пелаге ка Алфимие. Сь святее дьля Варъваре вьверице твое въ городь от Домацка; а у Жирослава суть. А потоснися въ городъ. А святье Варъварь тьлиця сторова ли?

Покланяние от Яноке со Сьлятою ко Ярине. Хоцьть ти твоего детятиць. О свято жь ти ее хоцъ.[1188] Ажь хоцьши, во брозе жь седь буди. И яла есмо ся ему по руку, яко ты си мловила ему ты дни: «Придьши — томо дни поиму». И не ли ти тамо повоица, а крьвоши[1189] присоли. А кодь ти мне хльбь, ту и тобе.

От Гостяты къ Васильви. Еже ми отьць даялъ и роди съдаяли, а то за нимь. А ныне водя новую жену, а мъне не въдасть ничьто же. Избивъ рукы,[1190] пустилъ же мя, а иную поялъ. Доеди, добре сътворя.[1191]

От Смолигу къ Грецинови и к Мирославу. Вы ведаета, оже я тяже не добыле. Тяжя ваша. Нынеча жена моя заплатила 20 гривнъ, оже есть посулили Давыдъви князю.

От Мирслава к Олисьеви ко Грицину. А ту ти вънидьте Гавъко полоцанино. Прашаи его, кодь ти на господь витаеть. Ать ти видьло, како ти было я Ивана ялъ, постави и́ пьредъ людьми, како ти взмоловить.

Покланяние от попа къ Грьцину. Напиши ми шестокриленая аньгела 2 на дову икуноку на верьхо деисусу. И цьлую тя. А Богъ за мездою или ладивься.

От попа от Минь ко Грьцину. А буди семо ко Петрову дени съ икунами семо.

От Ане поклоно ко Климяте. Брате господине, попецалуи о моемо орудье Коснятину. А ныне извета ему людеми: «Како еси возложило поруку на мою сестру и на доцерь еи, назовало еси сьстру мою коровою и доцере блядею, а нынеца Федо, прьехаво, услышаво то слово, и выгонало сестру мою и хотело потяти». А нынеца, господине брате, согадаво со Воеславомо, молови ему: «Тако еси возложило то слово, тако доведи». Аже ти возомолови Коснятино: «Дала руку за зяте», ты же, браце господине, молови ему тако: «Оже буду люди на мою сьстру, оже буду люди, при комо буду дала руку за зяте, то те я во вине». Ты пако, брате, испытаво, которое слово возвело на мя и поруку, а буду люди на томо, — тобе не сестра, а мужеви не жена![1192] Ты же мя и потени, не зеря на Федора! И даяла моя доци куны людеми[1193] с ызветомо, а заклада просила. И позовало мене во погосто, и язо прехала, оже оно поехало проце, а рекя тако: «Язо солю 4 дворяно по гривене съребра».

От Рьмьше покланянье къ Климяте и къ Павьлу. Бога деля, котореи любо потрудися до владыче; съкажита владыче мою обиду и мои бои железа. А я ему не дълъжьне ничимъ же. И молю ва ся.

Покланяние от Домажира ко Якову. Я у тебе слышу, цето ты молвише. Оце е тобе не годена, а попровади ко моне сестру. Азъ быле лони наделиле, а ныне быхо посолале.[1194] А ныне слышю болену сестру. Оце ю Бого поемете, а присоли сыно[1195] ко моне со ее знатебою, оте побуде сыно у мене, а я ся имо потешу, и посолю ю[1196] опяте во городо. Пакы ли не управише того, а я тя передамо святее Богородице, ко нее же еси заходиле роте.

От ... ко Спироку. Оже ти не возяло Матее капи, воложи ю́ со Прусомо ко мне. Язо ти олово попродале и свинеце и клепание вохо. Уже мне не ехати во Сужедале. Воску куплены 3 капи.[1197] А тобе поити суда. Воложи олова со цетыри безмене,[1198] полотенеца со дова цереленая.[1199] А куны прави со проста.

От Станимира поклоно ко Михалу ко Домажировицу. Хоцеши возяти половину куно — я поруцене отецеве твоему по Иванока. Не хоцеши ли, да я боле не могу водати.[1200]

Сь грамота от Яриль ко Онание. Въ волости твоеи толико вода пити[1201] в городищяньх. А рушань скорбу про городищяне. Аже хоцьши, ополош дворян, абыша нь пакостили.

ПЕРЕВОД

От Жировита к Стояну. С тех пор, как ты поклялся мне на кресте и не присылаешь мне денег, идет девятый год. Если же не пришлешь мне четырех с половиной гривен, то я собираюсь за твою вину конфисковать товар у знатнейшего новгородца. Пошли же добром.

...обвиняет этого человека в ущербе на 40 резан. А замок цел и двери целы, и хозяин по этому поводу иска не предъявляет. Так что накажи штрафом того обвинителя. А у этого смерда епископу надлежит взять <такую-то сумму. Могут ведь> смерды избить обвинителя...

...Если будет война и на меня нападут, то проситесь через Гостяту к князю.

Литва пошла войной на карел.

Жизнобуд, новгородский смерд, убит Сычевичами. А в их руках и наследство.

...<Ты дал> Несдичу четыре с половиной резаны, а мне ты дал две куны. Что же ты утверждаешь, будто за мной восемь кун и гривна? Пойди же в город — могу вызваться с тобой на испытание водой.

Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню во Пскове, а теперь меня за это схватила княгиня. Но за меня поручилась дружина. А ты теперь пошли к тому мужу грамоту: есть ли у него рабыня? А я вот хочу, коня купив и посадив княжеского мужа, идти на очные ставки. А ты, если не взял тех денег, не бери у него ничего.

Поклон от Ефрема брату моему Исухии. Ты разгневался, не расспросив: меня игумен не пустил. А я отпрашивался, но он послал меня с Асафом к посаднику за медом. А пришли мы двое, когда звонили. Зачем же ты гневаешься? Ведь я всегда у тебя. А зазорно мне, что ты злое мне говорил. И <все же> кланяюсь тебе, братец мой, хоть ты и такое говори. Ты мой, а я твой.

Грамота от Гюргия к отцу и к матери. Продавши двор, идите сюда — в Смоленск или в Киев: дешев хлеб. Если же не пойдете, то пришлите мне грамотку, как вы живы-здоровы.

От Нежки к Завиду. Почему ты не присылаешь то, что я тебе дала выковать? Я дала тебе, а не Нежате. Если я что-нибудь должна, то посылай судебного исполнителя. Ты дал мне полотнишко; если поэтому не отдаешь, то извести меня. А тогда я вам не сестра, если вы так поступаете, не исполняете для меня ничего! Так вкуй же в три колтка; его четыре золотника в тех двух кольцах.

...<такой-то вот как тебе> велел поступать, а ты действовала сверх своих возможностей. Если бы ты добром жила с братом* ...Поживи же с Гургием и с Лукой. А ведь я называл тебя сестрою, невесткою.

От Братяты к Нежилу. Иди, сын, домой — ты свободен. Если же не пойдешь, я пошлю за тобой судебного исполнителя. Я заплатил 20 гривен, и ты свободен.

От Местяты к Гавше и Сдиле. Поищите для меня коня. А Местята вам кланяется. Если вам что нужно, то шлите ко мне, а <посланному> дайте грамоту. А денег попросите у Павла. А Местята...

От Павла из Ростова к Братонежку. Если ладья киевлянина прислана, извести об этом князя, чтобы не было дурной славы ни тебе, ни Павлу.

От Говеновой <вдовы> к Неженцу. Дай шестьдесят кун за ладью. Так сказал Говен, идя на суд Божий, а поп записывал. Дай их Луке. Если же не дашь, то я возьму у князя отрока и приеду — это тебе дороже обойдется.

Поклон от Душилы Нясте. Я пошел в Кучков. Хотят ли ждать или не хотят, а я у Федки, отдав ей браслет, свое возьму.

От Саввы поклон братьям и дружине. Покинули меня люди; а надлежало им остаток дани собрать до осени, по первопутку послать и отбыть прочь. А Захарья, прислав <человека, через него> клятвенно заявил: «Не давайте Савве ни единого песца с них собрать. Сам за это отвечаю». А со мною по этому поводу сразу не рассчитался и не побывал ни у вас, ни здесь, поэтому я остался. Потом пришли смерды, от Андрея мужа приняли, и <его> люди отняли дань. А восемь <человек>, что под началом Тудора, вырвались. Отнеситесь же с пониманием, братья, к нему, если там из-за этого приключится тягота ему и дружине его.

А сельчанам своим князь сам от Волока и от Меты участки дал. Если же, братья, вины люди на мне не ищут и будет дознание, то я сейчас с радостью послал бы грамоту.

От Семка к Кулотке. Что касается тех денег, про которые ты говорил Несде, то когда ты приходил в Русь с Лазовком, тогда взял их у меня Лазовко в Переяславле.

От Судиши к Нажиру. Вот Жадко послал двух судебных исполнителей, и они ограбили меня за братний долг. А я не поручитель перед Жадком. Запрети же ему, пусть не посылает на меня стражу. ...Еду в...

...три гривны не прощай. Если же не отдаст, то веди его к старосте Якуну.

От Якима и Семьюна к Дмитру. Дай этому слуге коня дурковатого сивого и, пожалуйста, помоги ему доставить <груз> — даже и до Коростомля.

От Кузьмы к Черню. Выдай слуге моему семнадцать гривен, не откажи, и пошли сюда. Да с берковец соли пошли сюда. А если тебе что-нибудь нужно из товара, то я пришлю.

Поклон от игуменьи к Офросении. Пришли привитку и повой. Если у тебя повоев много, то пришли их штук до пяти. А я сильно озабочена черницами: скоро постригать. Поэтому давай-ка разузнай, в монастыре ли Матфей.

Поклон от Хритании Софье. Я послала Михалю три резаны на повой, так пусть он отдаст. Да еще прошу тебя, госпожа моя: пусть он поскорее выдаст соленье и <свежих> рыбок. Приветствую тебя.

Поклон от Пелаги Олфимье. Вот деньги твои от Домачка, для монастыря святой Варвары, в городе; а лежат у Жирослава. Поспеши же в город. А телка святой Варвары здорова ли?

Поклон от Янки с Селятой Ярине. Хочет-таки детище твоего. К празднику ее хочет. Пожалуйста, срочно будь здесь. А я обещала ему свое согласие <на то, чтобы было>, как ты сказала ему давеча: «Придешь — в тот же день сосватаю». А если у тебя там нет повойничка, то купи и пришли. А где мне хлеб, там и тебе.

От Гостяты к Василю. Что мне дал отец и родичи дали впридачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, он мне не дает ничего. Ударив по рукам, он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость.

От Смолига к Гречину и к Мирославу. Вы знаете, что я тяжбы не выиграл. Тяжба ваша. Теперь жена моя заплатила 20 гривен, которые вы посулили князю Давыду.

От Мирослава к Олисею Гречину. Тут войдет Гавко-полочанин. Спрашивай у него, где он стоит на постое. Если он видел, как я Ивана арестовал, то поставь его перед свидетелями: как он ответит.

Поклон от попа к Гречину. Напиши для меня двух шестокрылых ангелов на двух иконках сверху деисуса. Приветствую тебя. А относительно платы — порукой Бог или же договоримся.

От попа Мины к Гречину. Будь здесь к Петрову дню с иконами.

От Анны поклон Климяте. Господин брат, вступись за меня перед Кос-нятином в моем деле. Заяви ему теперь при свидетелях о его неправоте: «После того, как ты обвинил в поручительстве мою сестру и дочь ее, назвал сестру мою курвою, а дочь блядью, теперь Федор, приехавши и услышав об этом обвинении, выгнал сестру мою и хотел убить». А теперь, господин брат, посоветовавшись с Воиславом, скажи Коснятину: «Раз ты возвел это обвинение, так докажи». Если же скажет Коснятин: «Она поручилась за зятя»,— то ты, господин братец, скажи ему так: «Если будут свидетели против моей сестры, если будут свидетели, при ком она поручилась за зятя, то вина на ней». Когда же ты, брат, проверишь, в каких словах и в каком поручительстве Коснятин меня обвинил, то, если найдутся свидетели, подтверждающие это,— я тебе не сестра, а мужу не жена! Ты же меня и убей, не глядя на Федора! А давала моя дочь деньги при людях, с объявлением и требовала залога. А <Коснятин> вызвал меня в погост, и я приехала, потому что он уехал со словами: «А шлю четырех дворян <взять с каждого из обвиняемых (?)> по гривне серебра».

От Ремши поклон Климяте и Павлу. Ради Бога, пусть кто-нибудь из вас двоих доберется до архиепископа; скажите архиепископу о моей обиде — о том, как я был бит и закован в кандалы. А я ему <обидчику> ничего не должен. Прошу же вас.

Поклон от Домажира Якову. До моего слуха доходит то, что ты говоришь. Если она тебе не угодна, то отошли сестру ко мне. Я в прошлом году наделил, а теперь я бы послал. А теперь я слышу, что сестра больна. Если ее Бог приберет, то пришли сына ко мне с ее «знатьбой», пусть он побудет у меня за сына и я им утешусь, а потом отошлю его обратно в город. Если же не исполнишь этого, то я тебя предам святой Богородице, перед которой ты приносил клятву.

От... к Спирку. Если Матей не взял у тебя капь воска, то отправь ее с Прусом ко мне. А я олово распродал и свинец и все клепанье. Уже мне не нужно ехать в Суздаль. Воску куплено три капи. А тебе нужно прибыть сюда. Возьми с собой олова примерно четыре безмена и примерно два красных полотенца. А деньги плати сразу же.

От Станимира поклон Михалу Домажировичу. Если хочешь взять половину денег, — я поручитель перед твоим отцом за Иванка. Если же не хочешь, так я больше дать не могу.

Это грамота от Ярилы к Онании. В Городище, твоем владении, только воду пить. А рушане скорбят о городищанах. Пожалуйста, припугни дворян, чтобы не пакостили.

КОММЕНТАРИЙ

Берестяные грамоты — сравнительно недавно открытый новый тип древнерусских письменных источников. Первая берестяная грамота была найдена в Новгороде в 1951 г., в ходе археологических раскопок под руководством А. В. Арциховского. Κ концу 1992 г. при раскопках древнерусских городов было найдено уже более 800 берестяных грамот, в том числе в Новгороде 745, в Старой Руссе 26, в Смоленске 16, в Пскове 8, в Звенигороде Галицком (под Львовом) 3, в Твери 2, в Москве, Витебске и Мстиславле по одной. Каждый год этот фонд пополняется.

На бересте писали не пером, а специальным металлическим или костяным инструментом — писалом, таким образом, буквы здесь выдавлены или выцарапаны.

Подавляющее большинство берестяных грамот — это частные письма. Они посвящены самым различным делам повседневной жизни — семейным, бытовым, хозяйственным, торговым, денежным, судебным, нередко также поездкам, военным походам, экспедициям за данью и т. п. Жизнь средневекового человека и его заботы предстают перед нами в этих письмах чрезвычайно непосредственно, в конкретных деталях.

Помимо писем, встречаются также различные реестры, ярлычки, черновики документов, ученические упражнения, азбуки; иногда заговоры; изредка тексты церковного характера.

Берестяные грамоты существенно изменили традиционные представления ο степени распространения грамотности в древней Руси. Авторы и адресаты берестяных грамот — отнюдь не только попы, монахи и высшие сановники; среди них представлены также, наряду с домовладельцами и купцами, старосты, ключники, ремесленники, воины и т. д. Особенно неожиданным оказалось то, что в переписке на бересте принимали участие женщины. Β заметной части писем они выступают в качестве адресатов или авторов; имеется даже пять писем от женщины κ женщине.

Письма на бересте (за исключением, может быть, одного-двух) не являются, конечно, литературными произведениями. Они писались с чисто практическими целями и не предназначались для последующего сохранения. Это не значит, однако, что они написаны небрежно или коряво. Β большинстве случаев берестяное письмо писалось достаточно тщательно. Описок и ошибок здесь обычно не больше, чем в пергаменных рукописях. Часто видны поправки, сделанные самим автором — иногда даже стилистические; это свидетельствует ο стремлении писать правильно (т. е. в соответствии с некоторыми представлениями ο правильности).

Существовали также определенные эпистолярные нормы, которые усваивались вместе с обучением грамоте. Ими регламентировались, в частности, адресные и этикетные формулы, используемые в письмах. Показательно, что по крайней мере часть таких формул (или их элементов) имеет книжное происхождение (например, добре створя — пожалуйста, покланяние — поклон). Можно говорить также ο стиле древнерусских писем: в большинстве случаев он очень лаконичен, причем этот лаконизм нередко оказывается чрезвычайно выразительным.

Основное издание берестяных грамот — это продолжающаяся серия под общим названием «Новгородские грамоты на бересте» (ниже — НГБ). Изданы тома: Арциховский Α. Β. и Тихомиров М. Н. НГБ (из раскопок 1951 г.). М., 1953; Арциховский А. В. НГБ (из раскопок 1952 г.). М., 1954; Арциховский А. В. и Борковский В. И. НГБ (из раскопок 1953—1954 гг.). М., 1958; Они же. НГБ (из раскопок 1955 г.). М., 1958; Они же. НГБ (из раскопок 1956—1957 гг.). М., 1963; Арциховский А. В. НГБ (из раскопок 1958—1961 гг.). М., 1963; Арциховский А. В. и Янин В. Л. НГБ (из раскопок 1962—1976 гг.). М., 1978; Янин В. Л. и Зализняк А. А. НГБ (из раскопок 1977—1983 гг.). М., 1986.

Β настоящем томе приводятся берестяные грамоты древнейшего периода (XI—XII вв.: № 246—109, стр. 518—520, — XI и рубеж XI—XII вв.; № 605 — № 2, стр. 520—522 — первая половина XII в.; № 723 — № 10, стр. 522—528, — вторая половина XII и рубеж XII—XIII вв.). Β ряде случаев грамоты приводятся в исправленном (по сравнению с первоначальным изданием) чтении, основанном на дополнительном изучении оригиналов.

№ 246. Грамота пришла в Новгород из какого-то города, не подчинявшегося Новгороду (иначе не могло быть речи ο конфискации имущества у знатного новгородца). Судя по тому, что в грамоте смешиваются ц и ч (хоцу, луцьшаго), это был город из «цокающей» зоны (которая охватывала, помимо новгородской земли, также смоленскую и полоцкую). Наиболее вероятны: Смоленск, Витебск. Полоцк.

Автор письма Жировит, которому новгородец Стоян не возвращает долга, угрожает Стояну тем, что он добьется конфискации имущества у самого знатного из новгородских купцов, находящихся в городе. Β дальнейшем этот купец взышет в Новгороде со Стояна, но при этом, конечно, по меньшей мере купеческая репутация Стояна пострадает. Такого рода наказание за вину соотечественника (так наз. рубеж) нередко практиковалось в древней Руси (как и в других странах средневековой Европы).

№ 247. Это фрагмент письма ο локальном юридическом конфликте, посланного какому-то достаточно высокому представителю новгородской администрации. Речь идет об ущербе в 40 резан (резана — 1/50 гривны). При этом, однако, сообщение ο взломе, поступившее от некоего обвинителя, оказалось ложным, и автор грамоты требует наказания для обвинителя.

Грамота написана на чистом древненовгородском диалекте. Особый интерес для истории русского языка представляют здесь архаичные формы келе — цел и келе — целы, с сохранением исконного к без перехода в ц.

№ 527. Автор письма — по-видимому, воевода, возглавляющий пограничный отряд или гарнизон. Он обращается κ своим домочадцам.

№ 590. Грамота представляет собой военное донесение. Ни автор, ни адресат не названы — очевидно, в целях конспирации.

№ 607/562. Это административное донесение, подобное, в частности, грамоте № 247.

№ 238. Грамота чрезвычайно интересна тем, что содержит угрозу вызова на Божий суд, а именно, на испытание водой. Согласно Русской Правде (ст. 22), если иск был не менее полугривны золота, полагалось испытание раскаленным железом, если от полугривны золота до двух гривен серебра — испытание водой, при еще меньшем иске — клятва (так наз. рота). Β грамоте речь идет ο гривне и восьми кунах, т. е. по нормам Русской Правды здесь достаточно роты. Автор мог неточно знать нормы закона или, что более вероятно, просто допустил довольно естественное для угрозы преувеличение.

Испытание водой в одних случаях состояло в том, что испытуемый должен был достать голой рукой кольцо со дна сосуда с кипящей водой, в других — в том, что испытуемого, связанного веревкой, бросали в воду (в последнем случае испытуемый признавался невиновным, если шел ко дну, и виновным, если оставался на поверхности).

№ 109. Суть конфликта состоит в том, что рабыня, купленная Микулой для Жизномира, оказалась краденой (или беглой). Предстоит предусмотренный для таких случаев Русской Правдой розыск вора с помощью последовательных очных ставок («сводов»): последний владелец раба указывает продавца, тот — предыдущего продавца и т. д. до «конечного татя», т. е. истинного вора.

Не вполне ясно, ο какой рабыне Микула должен послать грамоту «тому мужу» — ο той, что была куплена, или об еще одной. Вторая возможность определяется тем, что по Русской Правде в деле об украденном рабе нормальный розыск продолжался не до «конечного татя», а лишь до третьего свода. Третий (по счету от конца) владелец раба должен был отдать истцу своего раба взамен украденного, а сам продолжать розыск уже самостоятельно.

Указание Микуле не брать денегу продавца, возможно, означает, что не следует соглашаться на возврат денег за рабыню, если продавец захочет таким способом аннулировать сделку.

№ 605. Это послание от одного монаха κ другому, выдержанное в жанре литературной эпистолы. Упоминание церковного звона — самое раннее в древнерусской письменности.

№ 424. Письмо послано в Новгород из Смоленска, но автор его, судя по языку — новгородец. Он советует родителям переселиться из Новгорода, где был неурожайный год и грозил голод, в Смоленск или в Киев.

№ 487. Это фрагмент увещевательного письма κ строптивой женщине; автором его, возможно, был священник.

№ 421. По-видимому, Нежил совершил преступление и скрылся; штраф за него пришлось заплатить его отцу. Согласно Русской Правде, штраф в 20 гривен («полувирье») взыскивался за отсечение у кого-либо руки или ноги, за ослепление человека, за убийство жены. Сомневаясь в том, что сын захочет вернуться, Братята грозится послать за ним судебного исполнителя.

№ 422. Судя по тому, что Местята назван в грамоте в третьем лице, вероятно, он писал ее не сам.

№ 745. Редкий случай, когда указаны не только автор и адресат, но и место, откуда отправлено письмо — в данном случае Ростов Великий.

№ 2 из Звенигорода Галицкого.

№ 724. Упоминание песцов показывает, что речь идет ο сборе дани в Заволочье, т. е. на северо-восточной периферии новгородских владений. Захарья, дезавуировавший полномочия Саввы на сбор дани с местного населения, — несомненно, важное лицо новгородской администрации. Вероятнее всего, это посадник. Β XII—XIII вв. в Новгороде известен лишь один посадник Захария: он занимал эту должность с 1161 г. до своей гибели в 1167 г. Постоянными соперниками Новгорода в сборе дани с северо-восточных земель были суздальцы. Посадничество Захария приходится на время княжения во Владимиро-Суздальской земле Андрея Юрьевича Боголюбского (1157—1174 гг.). Андрей Боголюбский неоднократно упоминается в новгородский летописях как организатор вооруженного соперничества с Новгородом в Заволочье. Андрей, упоминаемый в грамоте, — безусловно лицо, обладающее большой властью: от его имени приходит в Заволочье «муж» с вооруженным отрядом; после того, как обнаружились внутренние разногласия среди новгородцев, заволочане «принимают» мужа от Андрея, т. е. признают право Андрея собирать с них дань. Таким образом, Захария и Андрей, фигурирующие в грамоте, с высокой вероятностью отождествляются с новгородским посадником 1161—1167 гг. и Андреем Боголюбским. Тем самым грамота получает дату 1161—1167 гг.

№ 235. Брат Судиши не выплатил свой долг Жадку, и за это Жадко добился от властей конфискации имущества у Судиши. Судиша называет это грабежом, поскольку он не был поручителем за брата, и обращается κ Нажиру за защитой.

№ 676. Β этой грамоте, как и в предыдушей, речь шла ο мерах воздействия на злостного должника.

№ 624. Имя адресата могло быть как Чернь, так и Черень.

№ 717. Автором грамоты, вероятно, является игуменья Варварина монастыря, который находился в непосредственной близости κ месту нынешних раскопок.

№ 682. Как и предыдущая, эта грамота связана с жизнью Варварина монастыря. И Харитания и Софья — явно монахини.

№ 657. Β этой грамоте, сходной по тематике с двумя предыдущими, Варварин монастырь уже непосредственно назван. Очевидно, в деревне, где находится Олфимья, под ее присмотр была оставлена телка, принадлежащая Варварину монастырю.

№ 731. По предположению А. А. Гиппиуса, Ярина — сваха. Письмо представляет собой ответ родителей жениха (фактически — матери) на предложение свахи, с которым она обратилась несколькими днями раньше κ самому жениху. Образная формула, завершающая письмо, — обещание вознаграждения.

№ 9. Эта грамота получила широкую известность. Большую дискуссию в свое время вызвал вопрос ο том, кем она написана — мужчиной или женщиной. Предложенный перевод основан на представлении ο том, что Гостята — женщина. Василь, κ которому она обращается за помощью, — ее брат (или, может быть, дядя). Письмо, вероятно, пришло в Новгород из другого города (куда Гостята была выдана замуж); об этом говорит, в частности, слово «приезжай».

№ 603. Эта и три последующие грамоты связаны с фигурой Олисея Гречина. Ее содержание и содержание двух следующих грамот (№ 549 и 558), а также обнаружение на той же усадьбе следов живописной мастерской позволили В. Л. Янину отождествить Олисея Гречина с художником Гречином Петровичем, который, согласно летописному рассказу, в 1196 г. расписал фресками не сохранившуюся до наших дней Пречистенскую надвратную церковь в новгородском кремле. Β то же время обстановка усадьбы характеризует Олисея Гречина как богатого священнослужителя, а грамоты № 502 и 603 указывают на его причастность κ так называемому смесному суду князя и посадника, в котором заседали авторитетные светские и духовные лица. Отсюда возможность отождествления Олисея Гречина также с летописным Гречином, который в 1193 г. был одним из претендентов на пост новгородского архиепископа.

Мирослав (или Мирслав), фигурирующий в грамотах № 603 и 502, отождествлен В. Л. Яниным с новгородским посадником Мирошкой Нездиничем (посадничал с 1187 г. до своей смерти в 1203 г.).

Упоминаемый в грамоте № 603 князь Давыд — это смоленский князь Давыд Ростиславич (умер в 1198 г.); в 1184—1187 гг. в Новгороде княжил его сын Мстислав Давыдович.

Β грамоте № 603 слово от и конец слова князю восстановлены по смыслу.

№ 502. Согласно В. Л. Янину, грамота представляет собой записку от одного члена смесного суда другому. Речь идет ο предстоящем допросе полочанина Гавка.

№ 549. Это заказ на икону.

№ 558. Это просьба заказчика доставить изготовленные иконы. Слово семо по ошибке выписано дважды.

№ 531. Это самая большая из всех ныне опубликованных берестяных грамот. Согласно В. Л. Янину, сущность отразившегося в ней конфликта состоит в следующем. Некий Коснятин доверил свои деньги зятю Анны, поручив ему давать их в долг под проценты. Затем Коснятин заподозрил, что в отсутствие своего мужа дочь Анны распоряжается этими деньгами в свою пользу, отдавая их в долг без свидетелей и не требуя залога. Ссылаясь на то, что Анна якобы поручилась за зятя, он пригрозил оштрафовать ее и ее дочь как реальных ответчиков, каковыми по закону были поручители. Анна отрицает как факт поручительства, так и наличие каких-либо злоупотреблений со стороны дочери и обращается κ своему брату Климяте с просьбой помочь ей в этом судебном деле. Как видно из упоминания погоста, семья Анны живет в сельской местности.

Письмо написано ярким эмоциональным языком. Заметим, что уже одно это делает невероятной выдвигавшуюся нередко гипотезу ο том, что это и другие подобные письма писались за плату площадными писцами. Площадный писец несомненно сделал бы текст гораздо более стандартным по форме и бесцветным. Вдобавок, слова «я поручилась», «вина на мне», написанные по ошибке вместо «она поручилась», «вина на ней», легко объясняются только в том случае, если это писала сама Анна; у писца для таких ошибок не было психологических оснований.

Возможно, эмоциональным состоянием автора объясняется также наличие в тексте многочисленных описок, состоящих в основном в пропуске буквы или слога. Так, вместо поклоно, сестру, Воеславомо, слово возвело, съребра написано покло, сетру (несколько раз), Воелавомо, слово звело, сьбра; также такоко, лза, емо вместо тако, за, ему. Вероятно, опиской является также коровою (вместо куровою). Кроме того, имеются описки, которые Анна сама исправила.

№ 725. Климята, один из двух адресатов письма, — вероятно, тот же, что в предыдущей грамоте. Β обоих случаях κ нему обращаются за помощью в юридическом конфликте.

№ 705. Речь идет ο сестре Домажира; следует предполагать, что Яков — ее муж.

Что именно означает слово знатьба в этом тексте, пока надежно не установлено. Основное значение слова знатьба — знак; возможно, так обозначался какой-то ритуально значимый предмет, принадлежавший покойнику. По предположению В. Л. Янина, речь идет ο некотором имущественном документе, касающемся сестры Домажира. Β. Η. Топоров высказал другую гипотезу — «знатьбой» могла называться новая родня женщины в доме ее мужа, т. е. свойственники и свойственницы.

№ 439. Это письмо купца κ своему компаньону.

№ 1 из Твери. Станимир, поручившийся за Иванка, предлагает кредитору временно удовлетвориться половиной Иванкова долга.

№ 10 из Старой Руссы. Ярила, выступающий от имени рушан (т. е. жителей Русы), — по-видимому, сановник из администрации Русы.

Над началом слова абыша надписано маленькое о; возможно, это попытка исправить абыша на обыша. Β слове пакостили конечное и восстановлено по смыслу (но не исключено все же, что это было пакостиль, и тогда в последней фразе речь идет об одном дворянине, а не ο многих).