Благородна и благочестива

Глава 22. Отцы и дети

Мелкие снежинки кружили в воздухе и таяли, не долетая до земли. Яркое полуденное солнце слепило, отражаясь от начищенных фонарей, свежепокрашенных лавочек да лат городской стражи, бдительно охранявшей покой горожан. Последние радовались погожему деньку, столь редкому во владениях Эйросских ллеев поздней осенью. Лавочники зазывали прохожих, селяне из окрестных ферм и деревень подвозили свежий товар на рынок, а опрятно одетые горожанки прохаживались по отстроенной площади, с любопытством заглядываясь на новый фонтан. Воду туда, в преддверии зимы, напускать не стали, но птицы и детвора уже собрались — в предвкушении.

Городские труженики с самого утра подметали мостовую, шустро орудуя мётлами и сгребая облетевшую листву и каменную крошку в аккуратные кучи. Дети, носившиеся по площади, время от времени размётывали ароматные листья, за что и получали мётлами по спинам. Ллейна Одетта при этом пугалась.

— Вдруг поранят, — качала она головой. — Дети же…

— А как иначе поймут, что чужой труд уважать надо? — фыркнула Камилла. — Я б догнала и пояснила ещё разок, для закрепления. Да не бойся! Детям оно полезно.

— Этому вас на Островах учили? — слабо улыбнулась Одетта, расправляя складки платья на коленях.

— «Жизненная наука» называется, — важно кивнула Камилла. — Когда ей ещё учиться, как не в детстве? Потом-то уже поздно: коль криво вырастет, то только чудо исправит. А чудес не так много случается, сестрёнка!

Ллейна Одетта светло улыбнулась, а Камилла продолжила болтать ногами, рассматривая преобразившуюся площадь. Город восстановили быстро, в основном стараниями наследного принца Рафаэля, который задержался в Фэйерхолде, чтобы исправить то, что наворотил во время штурма храма. На самом деле, ни для кого из семейства Эйросских ллеев не стала секретом истинная причина задержки.

И причина эта сидела рядом с Камиллой, кутаясь в тёплую меховую накидку.

— Криво! — раздалось со стороны резкое и раздосадованное. — Ты глазами-то не косил бы, ваше высочество, глядишь, и получилось бы! С третьего-то раза.

Рафаэль, в этот момент и впрямь переглядывавшийся с заалевшей ллейной Одеттой, от неожиданности едва не упустил каменную стену обратно на мостовую.

— Сам поставь, как надо, раз такой умный! — огрызнулся маг земли, нетерпеливо взмахнув рукой. Каменная громадина застонала, поднимаясь ввысь, и наконец застыла в нужном положении.

— А не я ломал, — пожал плечами Рыжий барон. Оглядел восстановленную стену и удовлетворённо кивнул. — Теперь уж рабочие с отделкой справятся. А то ты наделаешь…

Наследный принц уже не слушал, направляясь к объекту навязчивого интереса. Правда, по пути к нему присоединился ллей Тадеуш, так что сладкое предвкушение на лице бывшего пирата сменилось унылой сдержанностью. Перед ллеем Тадеушем раскланивались горожане и, к грустной радости Камиллы, шептались за спиной — вполголоса, возбуждённо. Хозяин земель окончательно поправился! Теперь-то наведёт порядок, заживём!..

Камилла досадливо поморщилась: а ведь, положа руку на сердце, дед хозяйство напрочь запустил! И если бы не она…

Впрочем, угрюмые мысли её не удивляли. Она даже не стыдилась собственной подавленности: вроде всё так, вроде победа. И дом в порядке, и семья обрелась, и обласкали её за прошедшие седмицы что дед, что отец так, что даже неловко…

— Нет вестей от ллея Блаунта? — брякнул Рафаэль, едва поравнявшись с их скамейкой.

— Тебе забыла доложиться, — в тон отозвалась кузина будущего короля, раздражённо наматывая медную прядь на палец.

Бывший пират только ухмыльнулся, но мигом расплылся в глупой улыбке, едва поймал трепетный взгляд ллейны Одетты.

— А я слышал, в Фэйерхолде вечером ярмарку устраивают, — издалека начал Рафаэль.

— Как догадался? — угрюмо поинтересовалась Камилла. — По флажкам разноцветным, что вдоль улиц протянули, по ярким украшениям и полным прилавкам, али глашатаев наконец услышал?

— Так вот, — неловко поклонился Рафаэль. Выглядело так, будто бывшему пирату спину свело. — Я подумал, как это… ллейна Одетта, если окажете честь… ну то есть, на ярмарку-то пойдём?!

Камилла фыркнула, Одетта покраснела, а ллей Тадеуш сочувственно вздохнул, с жалостью глядя на будущего короля.

— Вам, ваше высочество, следует не на ярмарку, а прямиком к учителям дворцового этикета идти. При дворе вас засмеют и всерьёз воспринимать не станут. А так важно произвести первое впечатление…

— Я произведу, — пообещал маг земли. — А кто не впечатлится, вмурую в пол, по примеру покойного батюшки. Ллей Салават, между прочим, меня поддержит. Толковый мужик, хоть и спиной к нему лучше не поворачиваться.

— За Салавата не переживай, — коротко усмехнулся ллей Тадеуш. — Ни один друг не будет служить тебе так же верно, как помилованный враг, которому есть, что доказывать. А про образование всё же подумайте, ваше высочество…

— Пэр Нильс — прекрасный учитель, — поддакнула деду Камилла. — Если б не он, я бы во дворец совсем неподготовленной попала!

— Это который учитель твоего папеньки? — сообразил наследный принц. — Сестрёнка, я тебе так скажу: по работе видно мастера! Смотрю я на Рыжего барона и…

— И? — холодно уточнили со спины.

— И восхищаюсь! — ухмыльнулся Рафаэль, отходя подальше от Эйросских ллеев и подбираясь поближе к ллейне Одетте. — Эдакий пример благородства и учтивых манер да на Островах! Невольно задумываешься: может, недаром спровадили?..

— А пэр Нильс тут причём? — покачивая ногой в новом светлом сапожке, переспросила Камилла. — Исходный материал тоже влияет на результат, знаешь ли.

— Дочь! — возмутился Рыжий барон.

— Пэр Нильс уехал в Очаг, — тихо вклинилась ллейна Одетта, гася ссору огненных ллеев в зародыше. — Сказал, что на заслуженный отдых. Не думаю, что мы имеем право требовать от него большего, чем он уже сделал.

Камилла вздохнула, оправляя рукав идеально сидящей накидки. Рассудительная Одетта была, конечно, права. Ллей Тадеуш щедро наградил пожилого учителя, без которого ни один из них не сидел бы сейчас здесь, радуясь жизни. Всего-то и требовалось — чтобы одному честному человеку оказалось не всё равно.

Такая малость и такая редкость.

Пэр Нильс и впрямь отъехал в Очаг на прошлой седмице. И мэму Софур прихватил — или, точнее, нянька следом увязалась.

В ночь перед отъездом мэма Софур долго просидела у Камиллы в спальне, хлюпая носом, размазывая скупые слёзы по лицу да прихлёбывая горячительную настойку из внушительной кружки. Камилла не препятствовала: саму охватила непривычная грусть. Мэма Софур, разумеется, не была юной ллейне образцом для подражания. Но других воспитателей рано осиротевшая Камилла не знала. А знала только то, что в самые чёрные дни рядом с ней оставалась толстая островитянка, не позволившая никому обидеть дочь Рыжего барона.

— Ты уже выросла, — вытирая мокрые глаза, приговаривала нянька, прижимая к себе воспитанницу. — Вскоре замуж выскочишь да уедешь али в королевский дворец, али ещё куда. Или в дедовом замке останешься, верховодить. А мне куда податься, злыдня? Разве что при замке, в обслуге… А долго ль я протяну, по лестницам здешним бегая? Ноги-то пухнут уже, одышка, опять же… А так — в своём доме хозяйствовать стану! Коли соскучусь, так и ты, рыжая, недалеко. А? Что говоришь?

— Медная, — вздохнула Камилла. — Цвет волос называется медный…

— Ну, ну, — грубовато похлопала её по плечу нянька. Рука отнялась до локтя. — Это тебе ллей Блаунт так сказал? Не бери в голову: это он любя. Рыжая и есть рыжая… Да не реви ты! Вернётся ещё. Сама знаешь — паладины Храма себе не принадлежат…

Камилла не ревела, наоборот — убеждала себя, что так лучше. Ведь решила уже, что не в праве отбирать благословенный дар Отца у чистого душой и телом! То, что Патрик находился сейчас где-то далеко, это даже хорошо. С глаз долой…

Прощались спешно: пэр Нильс нервничал, краснел, объяснялся, обнимал «дрянного мальчишку Золтана», вытирая мокрые глаза о крепкое плечо бывшего воспитанника, но в конце концов забрался в выделенную ллеем Тадеушем карету. Мэма Софур, облобызавшая Камиллу напоследок так, что едва не смыла слезами все благовония, грузно забралась следом. Карета скрипнула, а из окошка уставилось сразу два лица: довольное няньки и смущённое — пэра Нильса.

— Если потребуется любая помощь, пэр Нильс, непременно обращайтесь, — напомнил ллей Тадеуш, положив тяжёлую руку на плечо сына. Рыжий барон не возражал.

— Что вы, что вы, — замахал из глубины кареты старенький учитель. — Я всего лишь выполнял долг сердца… Кроме того, в дальних странствиях я обрёл прекрасную женщину! Любовь и усладу! Я женюсь первый раз в жизни, светлый ллей! Это ли не достаточная награда?!

Мэма Софур налилась свекольным цветом, выражая несомненное удовольствие, а Камилла сокрушённо покачала головой.

— Святой человек! Это он от незнания…

Нянька цыкнула на неё из окошка, кучер свистнул, и карета тронулась — прочь из замкового двора, по отстроенному мосту в Фэйерхолд.

— На свадьбу приезжайте! — взволнованно высунулся из окошка пэр Нильс. — Ах, как же я забыл! Ведь мы по весне, по весне… Я непременно вышлю приглашения… по всей форме…

Голос старого учителя затихал, заглушаемый стуком колёс, а Камилла в тот миг почувствовала себя неожиданно одинокой. Вот ведь как случается — терпеть порой человека не можешь, а как теряешь, так сразу скучаешь…

Скучала она и теперь. Даже когда ллей Рафаэль уступил руку Одетты ллею Тадеушу и подхватил Камиллу под локоть, сопровождая к карете. Утренняя прогулка и помощь каменщикам в восстановлении города вышла удачной; теперь следовало сил набраться перед вечерней ярмаркой.

Ллей Золтан нервничал всё больше. По пути к карете забежал в лавку к ювелиру, выбежал, пряча что-то под плотной походной курткой. Пристрастиям в одежде Рыжий барон не изменил, разве что фамильный герб велел везде пришить. Вроде как в родовое гнездо вернулся.

— Благодарен я тебе, сестрёнка, — счастливо выдохнул наследный принц, доверительно наклоняясь к спутнице и зажимая локтем её руку. — Ведь это ты подсказала, какую женщину искать! Помнишь, ты меня во дворце отбрила? Сказала, мол, нужна мне та, которая чище, мудрее, благочестивее… как ллейна Бианка! Но ллейна Бианка уже в летах и прочно занята Рыжим бароном, а вот ллейна Одетта…

Глаза будущего короля подёрнулись мечтательной дымкой, и Камилла вздохнула.

— Надеюсь, ты это понял не в день, когда увидел её в храме. Под листьями.

Бывший пират даже очнулся.

— Вот умеешь же всё испортить! — возмутился Рафаэль. — Я, между прочим, впервые… так! Понимаешь?

Камилла, конечно, понимала. И грустила оттого ещё больше.

По возвращении в замок ллей Золтан первым выпрыгнул из кареты, нетерпеливо взбежав по ступеням ко входу. Ллей Тадеуш только хмыкнул, выходя следом и подавая руку внучке. Ллейне Одетте уже помог ллей Рафаэль — и теперь уводил в сторону, что-то горячо и страстно рассказывая. Небось снова о морских путешествиях — впечатлял, как мог. С дворцовым этикетом всё равно ведь не сложилось.

— Куда отец убежал? — поинтересовалась Камилла.

Ллей Тадеуш оглядел внутренний двор Эйросского замка, убедился, что все при деле, и приобнял внучку за плечи.

— Полагаю, твой сумасбродный отец вновь побежал делать предложение руки и сердца, не спросив родительского благословения. Бедная Бианка!

Камилла удивилась, взглянула на деда снизу вверх.

— А ты против?

— Отец Небесный, разумеется, нет! Я мечтал об этом союзе ещё до рождения Золтана, и именно эта предопределенность и взбеленила балбеса-сына. Теперь-то он успокоится, надеюсь.

Камилла припомнила день, в который Рыжий барон вернулся с Рэдклиффских земель. Мост в замок только восстановили, ллей Рафаэль всё ещё гостил у Эйросских ллеев с разрешения собственного регента, и жизнь, кажется, наконец-то налаживалась. Не считая отъезда Патрика Блаунта.

Отец выпрыгнул тогда из кареты так же лихо, как сделал это теперь, и обернулся, чтобы подать руку той, которая сидела внутри.

Ллейна Бианка вышла, придерживая длинное платье, откинула дорожную вуаль с прекрасного лица… Трепетная, как предрассветный сон, сдержанная и недостижимая, как и полагается истинной ллейне. А главное — целая и невредимая, как и обещал ллей Салават.

Камилла, встречавшая гостей на пороге замка, увидела, как посмотрел на неё отец. Жарко, пронзительно, и так… по-особому… как смотрят только люди, отдающие себя без остатка.

И ллейна Бианка вернула ему взгляд.

Никто не удивился, когда обе ллейны Ватерлисские остались в Эйросском замке, а ллей Золтан принялся за хозяйствование с той же страстью, с которой когда-то бежал из отчего дома. Никак, семейное гнездо вил.

— Как думаешь, деда, — задумчиво спросила Камилла, — кто раньше женится?

Ллей Тадеуш удивился.

— Как — кто?

— Вот и я не знаю, — вздохнула Камилла. — Смотри, пэр Нильс и мэма Софур обещали по весне, как праздники пройдут, отец с ллейной Бианкой тоже, поди, долго ждать не станут. Кузен Рафаэль, конечно, ещё под вопросом, хотя вряд ли кого совета спросит. Женится на Одетте, как только коронуется. Это не раньше лета, стало быть, а то и будущей осенью.

— Одетта хоть согласна? — хмыкнул в бороду ллей Тадеуш.

— Она же неопытная, — пожала плечами Камилла. — Ей Рафаэль нравится, конечно. Уши баснями залил, а она к такому непривычна. Прямо поверила, что он герой.

Маг огня расхохотался, стискивая внучку за плечи.

— А я письмо от дорогого кузена Салавата на днях получил, — вдруг поделился дед. — Требовал наследного принца в столицу и вскользь сообщил, что его племянник женится. О брате не вспоминал: верно, сразу догадался, что безумие Корнелиуса добром для него не кончится.

— Ллей Ленар женится? — удивилась Камилла. — Это кому так не повезло?

— Ллейна Ромина изъявила добровольное согласие, — сдержанно улыбнулся Тадеуш. — Это взаимовыгодный брак, внучка: она получает супруга и статус, он — деньги и, если Отец будет милостив, наследника.

— Это ллей Салават постарался, — подумав, прикинула Камилла. — Наследник рода воды нужен ему, а не Ленару.

— Скорее всего, — согласился ллей Тадеуш. — Ллей Салават сделал то, что должен. У Ромины огромное состояние, так что даже недавний скандал с Рогнедой Салавата не смутил.

— Ллейной Рогнедой? — припомнила Камилла. Обе сестры были похожи, так что дочь Рыжего барона легко могла их перепутать. — А что с ней?

— Слухи ходят, что она спуталась с низкорожденным. Приезжий мэм с Ближних Островов. Повар, что ли?.. Говорят, что сёстры остановились в пригородной таверне на пути из дворца, и Рогнеду, большую любительницу новых яств, впечатлили необычные блюда. Она изъявила желание встретиться с поваром и даже предложила ему денег, чтобы открыть столичную таверну. Безумная идея, внученька: таверна, в которой не подают мяса! Так мне с письмами осведомители писали. Остальное лишь слухи. Уверен, всё не так плачевно, и их отношения не выходят за рамки приличий. Однако репутацию это сёстрам подпортило. К чести Салавата, он не расторг помолвку…

Камилла даже споткнулась. Таверна, в которой не подают мяса… Мэм Густав?! Высказать догадку она не успела.

— Касательно того, кто раньше женится… — Ллей Тадеуш вдруг остановился и повернулся к ней взволнованным лицом. Ухватил тяжёлыми руками за плечи. — Слушай внимательно! Я люблю тебя больше всех, внучка. Больше сына, больше жизни… Ты спасла меня… спасла всех нас! И я никогда не забуду, как ты пришла в наш замок. Именно поэтому я доверюсь тебе первой. Когда Золтан уехал за Бианкой… Пойми меня, Камилла, доченька: я так давно был один. И наконец-то встретил достойную женщину! И если она не ллейна, то только по недоразумению. Утончённая, сдержанная, ухоженная… Мягкое сердце, золотые руки… Ждать весны мы не станем: оба уже в летах, не до церемоний. Тихо, по-семейному, без глашатаев да пиршеств… С годами больше понимаешь цену времени! Так что, боюсь, обойдём мы вас всех, внучка…

— Деда, — севшим голосом проговорила Камилла. — Ты сейчас о ком говоришь?..

— Я попросил у пэры Эдны руки, — сияя, поделился маг огня. — И она ответила согласием!..